В писаниях не встречаем никакого различия между членами общины - общественные деятели, семейные, безбрачные, и мужчины, и женщины - все одинаково могут воспринять преподаваемую им истину.

Прием в общину не сопровождался никакими обетами. Приходящий лишь приносил готовность служить учению. Когда же эта готовность исчезала, ничто не связывало его оставаться в общине. Выход из общины был так прост, как прием. Многочисленны примеры людей, оставлявших общину и возвращавшихся позднее.

Нельзя было исключать члена общины только потому, что кто-то не был согласен с ним в оценке его поступка. Изгнать его означало бы дать свободу потоку ярых слов и разъединению в общине. "Общинник не будет доносить то, что он слышал на разъединение других, но будет сближать их, произнося лишь слова согласия" /1/.

"Никогда ненависть не уничтожалась ненавистью, лишь доброта прекращала ее, таков вечный закон".

"Он оскорбил меня, н отяготил меня, он злоупотребил своею силою, он обокрал меня; в тех, кто питает подобные мысли, гнев никогда не будет утешен".

"Если человек обсуждает недостатки ближних и всегда склонен к обидам, его собственные страсти будут расти, и он далек от уничтожения страстей" /8/.

"Есть такие, которые не знают о необходимости самообуздания; если они сварливы, мы можем извинить их поведение. Но те, кто знает, должны научиться жить в согласии".

"Если человек найдет мудрого друга, ведущего праведную жизнь, постоянного по природе своей, он может жить при нем счастливый и заботливый, преодолевая все опасности. Но с глупцами не может быть дружбы. Лучше человеку быть одному, чем жить с людьми, преисполненными самости, тщеславия, упрямства и преданными спорам" /9/.

Руководствуясь целесообразностью во всем, Будда не стремился к систематизации учения. Он хотел, чтобы каждое положение его учения действовало как можно сильнее на волю ученика. Имея целью лишь рост и развитие сознания, он в остальном предоставлял свободу мысли и действия. Будда назначал каждому индивидуальную дисциплину.

"Как Будда избирал учеников на подвиг? Среди занятий, когда утомление уже овладевало учениками, Будда предлагал самый неожиданный вопрос и ждал скорейшего ответа.

Или, поставив самый простой предмет, предлагал описать его не более, чем тремя словами, или не менее, чем сотнею страниц.

Или, поставив ученика перед запертой дверью, спрашивал: "Чем откроешь ее?"

Или посылал музыкантов под окно и заставлял петь гимны совершенно противоположных содержаний.

Или, заметив докучливую муху, предлагал ученику повторить слова, неожиданно сказанные.

Или, проходя перед учениками, спрашивал: "Сколько раз прошел?" Или, заметив боязнь перед животными или перед явлениями природы,

"Также не следует забывать любимую игру Будды с учениками в минуту отдыха, когда Учитель бросал в пространство одно слово, по которому ученики строили целую мысль. Нет более мудрого испытания состояния сознания". (Записано со слов устной традиции индусского буддизма).

Будда истинным знанием, твердым осознанием изменяемости всего существующего закалял своих учеников, вооружал их мужеством, терпением и состраданием, готовил истинных борцов общего блага.

В древнейших писаниях особенно многочисленны примеры полного презрения к тому, что делает жизнь легкой и условно приятной.

"Отказ от всего личного рождает чувство истинной свободы, от свободы рождается радость, от радости - удовлетворение, от удовлетворения - чувство покоя и счастья".

Будда нашел путь к сердцам людей не путем чудес, но практическим учением улучшения жизни каждого дня и личным примером великого сотрудничества.

И так велики были его терпимость и желание тесного сотрудничества с людьми, что он никогда не говорил против обрядов их или верований. "Почитай свою веру и не хули веру других", - одна из аксиом буддизма. Во всех случаях он не обращал внимания на внешние формы и стремился дать им более широкое понимание внутреннего смысла, объясняя все с новой точки зрения.

"Однажды Благословенный, на пути к бамбуковой роще, вблизи Раждагрихи, где он пребывал тогда с учениками, повстречал одного домохозяина по имени Шригала, который, в мокрой одежде, с распущенными волосами и со сложенными руками кланялся на все четыре стороны света, а также по направлению к зениту и к надиру. Благословенный, зная, что он исполнял обряд, по традиционному религиозному суеверию долженствующий отвратить несчастья от его дома, спросил Шригалу: "Почему совершаешь ты этот странный обряд?"

Шригала ответил: "Ты считаешь странным, что я охраняю мой дом от влияния злых духов? Я знаю, что Ты, о Готама Шакьямуни, кого люди называют Татхагата, Благословенным Буддою, считаешь, что вызывания бесполезны и не обладают никакою спасительною силою. Но выслушай меня и узнай, что, совершая этот обряд, я почитаю, уважаю и исполняю завет моего отца".

Тогда Татхагата сказал: "Ты поступаешь хорошо, о Шригала, что почитаешь, уважаешь и исполняешь завет твоего отца; и твой долг охранять твой дом, твою жену, твоих детей и детей твоих детей от пагубных влияний злобных духов. Я не вижу ничего плохого в совершении обряда, завещанного твоим отцом. Но я вижу, что ты не понимаешь обряда. Позволь Татхагате, который сейчас говорит с тобою, как духовный отец, и кто любит тебя не меньше, чем любили тебя твои родители, позволь ему объяснить тебе смысл этих шести направлений.

Чтобы охранить твой дом, этих обрядов недостаточно. Ты должен охранить его добрыми поступками по отношению к окружающим людям. Обратись к твоим родителям на восток, к твоим Учителям на юг, к твоей жене и детям на запад и к твоим друзьям на север и точно установи зенит твоих благочестивых почитаний и надир отношений к твоим лугам.

Такого благочестия хочет твой отец от тебя. Пусть совершение обряда напомнит тебе о твоих обязанностях".

И Шригала посмотрел на Благословенного с великим почтением, как на своего отца, и сказал: "Истинно, Готама, Ты Будда, Благословенный и Святой Учитель. Я никогда не понимал, что я делал, но теперь я знаю. Ты мне открыл истину, которая была сокрыта, как тот, что приносит лампаду в темноту. Прибегаю к Тебе, Благословенному Учителю, достигшему озарения, прибегаю к Истине, дающей просветление, прибегаю к убежищу братьев" /1О/.

С самого начала своей наставнической деятельности он убедился, насколько сказанное к месту и ко времени слово убедительней всяких чудес для психического воздействия на человека и обновления его. Он строго завещал своим ученикам не обнаруживать приобретенных ими способностей "чудесных" сил перед теми, кто не знаком с принципами, заложенными в них. Помимо того, подобные выявления вредны для самого обладателя, вздергивая его над окружающими и порождая в нем гордость.

Принятый ученик не должен был похваляться сверхчеловеческим совершенством. Ученик, который с дурным намерением и толкаемый корыстолюбием похвалялся сверхчеловеческим совершенством, будь то небесные видения или чудеса, не мог оставаться в числе учеников Шакьямуни. "Я запрещаю вам, о бикшу, пользоваться какими бы то ни было чарами и вызываниями, они бесполезны, ибо карма управляет всем. Тот, кто стремится совершать чудеса, тот не понял учение Татхагаты" /11/.

Слово и мощь убеждения были единственным оружием, применяемым Учителем для воздействия на окружающих. НИкогда и нигде не встречаем мы гнева или даже возмущения, но лишь суровое утверждение истины. "Благословенный совершенен в вежливости своей речи", - указывает ученик Шарипутра.

"Подобно тому, как земля без отвращения и удовольствия терпеливо переносит все вещи, чистые и нечистые, бросаемые на нее, подобно Будда, не будучи затронут, переносит почет и презрение людей. Подобно воде, очищающей и освежающей без различия всех людей, будут ли они справедливы или злы, Будда отдает свое сострадание врагам и друзьям" /3/.

Многочисленны посещения и беседы Будды со своими слушателями о том, что их непосредственно касается, и всесторонние обсуждения их обязанностей по отношению к семье и общественности. Его отличие от других учителей и величайшая заслуга в том, что он, рассматривая долг человека с точки зрения жизненной полезности, старался приложить утонченные и возвышенные чувства к практической жизни.

Эта жизненная, практическая сторона учения прекрасно выражена в ответе Благословенного, данном им Анатхапиндике, человеку несметного богатства, прозванному "покровителем сирот и других бедных", который пришел к нему за советом.

Услышав, что Будда остановился в бамбуковой роще вблизи Раджагрихи, Анатхапиндика немедленно, в ту же ночь, отправился к нему. Благословенный тотчас же прозрел чистоту сердца Анатхапиндика и приветствовал его благостными словами.

Анатхапиндика сказал: "Я вижу, что Ты - Будда, Благословенный, и хочу открыть Тебе мое сердце. Выслушай меня и посоветуй, как мне поступить. Моя жизнь полна трудов, и я приобрел большое богатство, я окружен заботами. Тем не менее, я люблю свое дело и прилежу ему со всем усердием моим. Много людей работает у меня, и благосостояние их зависит от успеха моих предприятий.

Но я услышал, как Твои ученики восхваляют блаженство и радость жизни отшельника и осуждают суету мирскую. "Благословенный, - говорят они, - отказался от своего царства и своего достояния и нашел путь праведный и тем самым подал пример всему миру, как достичь Нирваны".

Сердце мое жаждет поступать справедливо и стать благословением для всех моих ближних. Потому я хочу спросить Тебя, должен ли я отказаться от моего богатства, моего дома и моих дел и, подобно Тебе, избрать бездомие, чтобы достичь благодати и праведной жизни?"

И Будда отвечал: "Благодать праведной жизни достигается каждым, кто следует благородному Пути восьми ступеней. Тот, кто привязан к богатству, пусть лучше оставит его, нежели позволит отравить им свое сердце; но тот, кто не привязан к богатству и кто, обладая им, праведно употребляет его, будет благословением своим ближним.

Я говорю тебе, сохрани свое положение в жизни и еще усерднее приложи свое умение к делам твоим. Не жизнь, и не богатство, и не власть делают из человека раба, но лишь его привязанность к жизни, богатству и власти.

Бикшу, уходящий из мира, чтобы вести жизнь беззаботную и бездеятельную, ничего не достигает. Ибо жизнь в лености есть отвращение, и немощь силы должна быть презираема. Учение Татхагаты не требует, чтобы человек непременно избрал бездомие или же отрекся от мира конечно, если только он не чувствует к этому призвания. Но Дхарма Татхагаты требует, чтобы каждый человек освободился от иллюзии самости, очистил свое сердце и отказался от жажды к наслаждениям и вел праведную жизнь.

И что бы человек ни делал - будет ли он ремесленником, купцом или воином или удалится от мира и посвятит себя молитвенному созерцанию, пусть он вложит все свое сердце и прилежание в свою работу, пусть он будет усердным и деятельным. И если он будет как лотос, который растет в воде и, тем не менее, остается нетронутым ею, если он будет биться в жизни, не питая зависимости и ненависти, если он будет вести жизнь не для услаждения самости, но лишь для истины, тогда радость, мир и благодать, несомненно, пребудут в сознании его" /11/.

Столь же жизненны и практичны прекрасные ответы Благословенного на вопросы воина по имени Синха.

"В то время многие видные горожане собрались в зале заседаний и всячески восхваляли Будду, Дхарму и Общину. Среди них находился и Синха, главнокомандующий, последователь секты нигантха. И Синха подумал: "Воистину, должно быть Благословенный - Будда, Святой. Пойду и встречусь с ним".

И Синха, генерал, направился туда, где пребывал глава нигантхов Натапутта, и, приблизившись к нему, сказал: "Владыка, я хочу посетить самана Готаму". (Самана с пали то же, что шрамана с санскрита).

Натапутта ответил: "О Синха, ты веришь в то, что всякое действие имеет последствие, отвечающее нравственным достоинствам этого действия. Зачем тебе посещать самана Готаму, который отрицает последствия действий? Самана Готама, о Синха, отрицает последствия действий; он учит доктрине недеяния; и в этом учении он наставляет своих последователей".

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: