НОВОЕВРОПЕЙСКАЯ КАРТИНА МИРА

«Распад космоса» означал коренное изменение мировидения, оно выражалось целым комплексом признаков, среди которых: выделение человека из космического порядка; возвеличивание разума (рождение нового субъекта – self-mademan, способного доверять своей интеллектуальной интуиции, и формирования рационализма как основы мировидения, где разум диктует законы природе); лишение качественности вещей.

Круг замкнулся. В античной ментальности космос являлся источником гармонии и порядка. В средние века – все сообразно Богу, в рационализме Нового времени источником феноменального миропорядка стал человек, Бог «остался ответственным» за сферу нравственности (ноуменальный порядок). Природа же, лишившись внутренней гармонии и живых красок, окончательно «испустила дух» (К.А. Свасьян). Кстати, «обездушенность» природы выразилась в художественном видении XVI – XVII вв. в жанре натюрморта, «nature morte» – мертвая природа.

К семнадцатому столетию в западно-европейской культуре формируется образ мира как механизма. Для того чтобы механистическая картина мира утвердилась, потребовалось, как видим, немало времени, около двух столетий происходили грандиозные изменения в культуре, в ходе которых было коренным образом пересмотрено представление о природе. Для Парацельса природа – все еще внешний человек, но благодаря деятельности Галилея, Декарта, Бэкона и др., природа все чаще начинает рассматриваться сквозь призму технического эксперимента, и сама становится машиной. Природа как часовой механизм – таков принятый в классической науке образ природы. Измерение понимается как новый тип научной рациональности, формируется чисто количественное, «калькуляторское» видение сущего: то, чего нельзя измерить, взвесить, то и не существует. В отличие от аристотелевской физики, Галилеей учит, что природу нельзя «преодолеть», она ничего не делает «даром», ее невозможно обмануть, но ее можно измерить, «книга природы написана языком математики». Так рождается знаменитая декартовско–галилеевская модель мира.

Укрепившееся в менталитете убеждение в том, что природа проста и ничего не делает понапрасну, легло в основу научной картины мира, основные положения которой таковы: природой управляют неизменные от сотворения мира законы, физические тела состоят из инертной, косной материи, физические тела не могут мыслить.

Природа мыслилась как машина, ее законы рассматривались как постижимые техническими средствами, опытом. Именно в эксперименте познается природа, сущность которой рассматривается в свете полезности для человека. Инструмент, орудие становится формой обнаружения сути природы, ее самораскрытия. Уильям Томпсон, один из ведущих физиков конца девятнадцатого столетия, заметил: «Вопрос о том, понимаем ли мы или не понимаем природный процесс, сводится, как мне кажется, к другому вопросу, именно: способны ли мы построить механистическую модель, которая воспроизводила бы процесс во всех его частях».

Не случайно этимологически слово «опыт» сродни слову «пытать». Познавательное отношение к природе формировалось в значительной степени под влиянием метафизики и эпистемологии Канта, у которого природа подобна свидетелю, допрашиваемому на судебном заседании «именем априорных принципов». Ученый этой эпохи, не мудрствуя лукаво, ничем иным, как силой (вспомним Бэкона: «Знание – само по себе сила»), извлекает из природы ее тайны. И природа, в своем дорациональном прошлом «мать-прародительница», обернулась теперь настоящим оборотнем, давая под пытками любые на вкус показания. Модель постепенно вытесняла эйдос (К. Свасьян). Гёте с горечью констатировал: вместо того чтобы становится между природой и субъектом, наука пытается встать на место природы и постепенно делается столь же непонятной, как последняя.

Механистические модели мира довольно разнообразны. Образ природы как часового механизма сменил образ паровой машины, затем позднее – кибернетической, но все равно машины. Заметим, что модель механизма – это наиболее традиционное видение природы с семнадцатого века по девятнадцатый.

Однако в этот исторический период существовали и иные представления по поводу природы, хотя они были, скорее, исключением, чем правилом: прежде всего, отличное от механистического представление о природе давали естественные науки, такие, как геология, астрономия, биология. В них, начиная с восемнадцатого столетия, складывалось историческое видение естественных процессов. Картины реальности, рисуемые разными научными дисциплинами, не складывались в целостное мозаичное полотно. Одним из первых критику механистического мировидения начал Анри Бергсон, показавший, что механистическая наука подобна кинематографической установке, которая крутит пленку, смонтированную режиссером, по своему вкусу отобравшему и склеившему кадры. То, как интерпретирует данные наблюдений ученый, зависит от его теоретической и мировоззренческой ориентации. В этом смысле механистическая наука, вырывающая отдельные тайны природы – фрагменты, не способна дать целостного и полного описания мира.

Черникова И.В. Философия и история науки./ И.В Черникова.

1. Как представляют себе природу мыслители и ученые Нового времени?

2. Какой тип науки формируется под влиянием новой модели мира?

3. Определите сильные и слабые стороны новоевропейской картины мира.

Эпоха, в которую жил выдающийся французский философ и математик Рене Декарт (1596 – 1650), отмечена серьезными преобразованиями в экономической и культурной жизни Европы. Первая половина XVII в. характеризовалась разложением феодализма и вызреванием в его недрах нового буржуазного уклада жизни.

В XVI веке в промышленности все больший вес начали приобретать мануфактуры – зачатки новой формы производства. На политической арене зазвучал голос нового класса – буржуазии. Бурно развивающаяся торговля и поиски новых торговых путей привели к расширению рынков, что в свою очередь дало мощный стимул развитию промышленности и мореплавания. XVII век характеризовался также образованием национальных государств. «Королевская власть, опираясь на горожан, сломила мощь феодального дворянства и создала крупные монархии, в которых начали развиваться современные европейские нации и современное буржуазное общество…»(К.Маркс и Ф.Энгельс.Соч., т.20,с.345).

Во Франции, которая с XVI века уже относилась к числу самых развитых стран Европы, в начале XVII века начался значительный подъем экономики, восстанавливалось сельское хозяйство, укреплялось мануфактурное производство, росла торговля: развитие капитализма пошло вперед ускоренными темпами.

Развитие капитализма во Франции в результате гражданских войн и политических неурядиц нуждалось в развитии науки и прежде всего естествознания. Именно здесь произошел тот революционный акт, которым «исследование природы заявило о своей независимости…» (Энгельс, там же с.247). Этим актом, от которого «начинает свое летоисчисление освобождение естествознания от теологии» (там же), было издание бессмертного творения Николая Коперника (1473-1543). Самое великое достижение эпохи вызвало глубокий резонанс во всем научном мышлении. Оно нанесло церковному мировоззрению сокрушительный удар в таком важном вопросе как устройство солнечной системы. «Это была величайшая из революций, какие до тех пор пережила Земля. И естествознание, развивавшееся в атмосфере этой революции, было насквозь революционным, шло рука об руку с пробуждающейся новой философией…» (там же, с.508). Удар, нанесенный Коперником старому мировоззрению, сказался в самых различных областях науки и философии. Рождались новые философские системы, отрицающие освященный традицией средневековый схоластический взгляд на окружающий мир и человека.

Ученые XVII в. в своих теоретических исследованиях исходили из требований техники, инженерной практики или физики. Часто «математик Нового времени бывал одновременно математиком, астрономом, механиком, физиком и философом. Все это влекло за собой особенно глубокое и органическое слияние физической, математической, философской, а иногда конструкторской мысли» (История математики с древнейших времен до начала XIX столетия. В 3-х томах. Под ред. А.П.Юшкевича, т.11,с.12. М.,»Наука»,1970). Замечательный пример этого дает научная деятельность Декарта.

Рене Декарт – один из тех наиболее выдающихся ученых и мыслителей XVII в., которые оказали огромное влияние на становление современной науки. Его отличала необычайная широта творческих интересов, охватывающих философию, математику, физику, биологию, медицину. В его трудах поднято огромное число больших и малых проблем. Он является основоположником новоевропейского рационализма и крупнейшим математиком своего времени. Внешними событиями биография Декарта небогата. Ее носитель отличался крайней сдержанностью, почти скрытностью. Декарт мало писал о себе, убежденный в необходимости оберегать свой внутренний мир от постороннего взгляда, он не оставил никаких свидетельств о чувствах, волновавших его. Его огромная переписка дает ясное представление только о работе его мысли. Поэтому в описании некоторых биографов Декарт остается почти загадочной личностью.

По словам первого биографа Декарта Андриана Бойе, дворянский род, к которому принадлежал ученый, считался одним из древнейших в Турени. Детство Рене было далеко не безоблачным. Будучи четвертым ребенком в семье, в возрасте немногим более года он лишился матери. Рос очень слабым и врачи опасались, что ему не дожить до зрелого возраста. Но постепенно он окреп и к 20-и годам стал военным, благодаря большому вниманию отца к физическому развитию осиротевшего сына. Однако удивительные способности Декарта проявились очень рано и ярко. Объясняя свое стремление к знанию в раннем возрасте, он писал в «Рассуждении о методе»: «С детства я был обучен наукам, и так как меня уверили, что с их помощью можно приобрести ясное и надежное познание всего полезного для жизни, то у меня было чрезвычайно большое желание изучить эти науки».

В 1606 году в жизни Декарта произощло событие, во многом определившее его дальнейшее судьбу: отец отправил его в учрежденный коллеж в г. Ла-Флеш провинции Анжу, лучшую школу Европы. Уже в коллеже он пришел к выводу, что все знания и науки недостоверны и бесполезны. О полезных с его точки зрения моментах учебной программы Ла-Флеш он подчеркивает в знаменитом «Рассуждении о методе», которое он написал 23 года спустя после окончания учреждения: «Я знал, что изучаемые там языки необходимы для понимания сочинений древних; что прелесть вымыслов оживляет ум; что памятные исторические деяния его возвышают и что чтение их в разумных пределах способствует образованию правильного суждения;…что красноречие обладает несравненной силой и красотой;…что философия дает средство говорить правдоподобно о всевозможных вещах и удивлять малосведущих; что юриспруденция, медицина и другие науки приносят почести и богатство тем, кто ими занимается; и что полезно ознакомиться со всякими отраслями знания, даже с теми, которые наиболее полны суеверий и заблуждений, чтобы определить их истинную цену и не быть обманутыми ими».

Декарт страстно любил истину, поиск и созерцание которой он считал благороднейшим занятием человека и высочайшим наслаждением. Однако главное, что должно давать обладание истиной как совершенным знанием), это обеспечение человека всем необходимым в жизни, сохранение и укрепление здоровья людей и указание добродетельного и благого образа поведения. Совершенное знание этих трех вещей (достаток, здоровье, добродетельность) Декарт и называл мудростью.

Возлюбив истину, Декарт с юных лет загорелся страстью отличать истинное от ложного. Этой проблеме посвящены большинство его сочинений. В 1628-1629 г.г.он написал трактат «Правила для руководства ума», который не окончил и не опубликовал. В 1637 г. появилось первое печатное издание под названием, созвучным книге Монтеня "Опыты". Это были «Философские опыты», в котором главной стала работа «Рассуждения о методе» («Диоптрика», «Метеоры», «Геометрия»…). В 1641 г. увидела свет знаменитая работа «Метафизические размышления», она бурно обсуждалась и вызвала многочисленные споры. Главное философское сочинение Декарта «Начала философии»- вышло в 1644 году. А в 1649 году появилось дополнение к «Началам философии»- трактат «О страстях души». Не менее интересными были его работы, касающиеся и других областей науки и естествознания: «Трактат о свете» («О Земле», «О человеке»), «Трактат об образовании животного», «Разыскание истины посредством естественного света», «Поэтическое произведение", «Рождение мира».

Многие сочинения Декарта содержат в себе элементы интеллектуальной автобиографии. Для изучения мира он отправляется путешествовать и очень скоро находит, что для отыскания истины в мире мнений людей и в их жизни нет надежного критерия истины. Поэтому в повседневных делах достаточно руководствоваться только вероятными предположениями. Затем Декарт принял решение изучить самого себя. Соединив итоги самоизучения с опытом изучения мира, Декарт получил, по его словам, половину своей философии, суть которой сводится к следующим положениям:

- В отыскании истины нужно руководствоваться только разумом. Нельзя доверять ни авторитету, ни обычаям, ни книгам, ни особенно чувствам, т.к. они часто обманывают.

- Поэтому надо отвергнуть все прежние знания и мнения, а на их место поставить или вновь добытые, или старые, но проверенные разумом.

- Отыскать истину можно только применяя правильно разум, т.е. располагая правильным методом.

Декарт полагает, что раз чувства обманывают, то их вообще нельзя принимать в качестве начал познания. Обман может привести только к обману. Поэтому он формулирует строгое требование: единственное, чем следует пользоваться в познании истины, есть один только разум, который извлекает знания из себя самого. В этом суть рационализма Декарта. Он занимается поиском эффективного метода для управления разумом. И приходит к выводу, что для отыскания истины разуму достаточно пользоваться, неукоснительно их соблюдая, всего четырьмя правилами:

1. Принимать за истинное только такое знание, которое не дает никакого повода к сомнению.

2. Разлагать сложные проблемы на предельно простые элементы.

3. Выстраивать затем из этих простых элементов строгую последовательность (даже если и кажется, будто такой последовательности не может быть).

4. Составлять полные без всякого исключения перечни этих элементов.

Декарт писал, что неукоснительное соблюдение этих правил помогло ему очень быстро овладеть не только многими готовыми математическими знаниями, но и открыть совершенно новые. Однако применять эти правила он решился только после девяти лет тренировки в области математики и других легких занятий для создания более достоверной, чем существующая, философии.

Прежде чем приступить к построению второй половины своей философии, Декарт описал, что она представляет собой вообще. Философия есть система знаний, которую можно сравнить с деревом, «корни которого – метафизика, ствол – физика, а ветви, исходящие от этого ствола – все прочие науки, сводящиеся к трем главным: медицине (обеспечивает здоровье людей), механике (дает знания, применяемые в обустройстве быта) и этике (знание об условиях добродетельной и благой жизни) (Декарт.Р. Избранные произведения. Ред. и вступит. статья В.В. Соколова,с.421. М.,1950). Декарт метафизикой называет исследование Бога, души и начал совершенного познания. Он считает, что важнейшая задача философа –найти первое начало самой метафизики и осуществлять поиски с особой тщательностью и строгостью. Процедурой обнаружения этого начала называют «картезианским сомнением» (латинизированное имя Рене Декарта – Картезий, Renatus Cartеsius, отсюда – картезианство), суть которой состоит в том, что надо сначала усомниться абсолютно во всем строго последовательно, начиная с того, что «обманывает» прежде всего. Декарт считает, что таковы наши чувства, которые говорят нам о существовании внешних вещей. Поэтому мы считаем, что внешнего мира нет. Остается сам человек с его познающим умом. Знания в уме – это образы (воображение), но они связаны с чувствами, поэтому отбрасываем и их. После этого из знаний у нас остаются только важнейшие математические понятия. Они тоже дают повод к сомнению, т.к. многие люди ошибаются в математических расчетах. Отбрасываем и эти истины.

Наконец, осталось усомниться в собственном существовании. Декарт говорит, мы слышали, что существует Бог, который создал нас. А вдруг он не праведен, а обманщик, и создал нас такими, что мы заблуждаемся даже насчет собственного существования. Вот здесь и возникает усмотрение истины, что отбросить собственное существование мы не можем. Ведь сомневаясь в собственном существовании, мы не сможем «отбросить», устранить самое действие сомнения. А сомнение есть наша мысль. Мысль не может существовать без того, кто мыслит. Так Декарт получает свое знаменитое положение - «мыслю, значит, существую». Следовательно, ясность и отчетливость и есть настоящий критерий истинности знаний. Ясные и отчетливые положения (идеи, понятия) доставляет нам действие ума, которое Декарт называет интуицией. Интуитивные понятия просты, самоочевидны и не требуют доказательств. Чтобы интуиция осуществилась, надо разложить сложную проблему на простые элементы. А сложные знания ум приобретает при помощи дедукции. Дедукция – способность ума устанавливать связь между двумя интуитивно ясными положениями. Кроме интуиции и дедукции, ум не должен допускать ничего.

Итак, Декарт сформулировал в европейской культуре и философии позицию рационализма, основные положения которой во многом определяют философские поиски и в наше время. Они суть следующие.

1. Истинное знание может быть получено только из ума.

2. Ум есть духовная сущность, которая действует независимо от тела (дуализм Декарта).

3. Ум осуществляет познание только благодаря тому, что прежде всего осознает себя сам (самосознание).

Потому роль Декарта в европейской философии трудно переоценить.

Фрагменты из сочинений Декарта на тему "Рационализм - методология научного познания"

Здравомыслие есть вещь, справедливее всего распространенная в мире: каждый считает себя настолько им наделенным, что даже те, кого всего труднее удовлетворить в каком-либо другом отношении, обыкновенно не стремятся иметь здравого смысла больше, чем у них есть. При этом невероятно, чтобы все заблуждались. Это свидетельствует скорее, что способность правильно рассуждать и отличать истину от заблуждения, – что собственно и составляет, как принято выражаться, здравомыслие, или разум, – от природы одинакова у всех людей. А также о том, что различие наших мнений происходит не оттого, что один разумнее другого, а только оттого, что мы направляем наши мысли различными путями и рассматриваем не те же самые предметы. Ибо недостаточно только иметь хороший разум, но главное это хорошо применять его.

Однако не побоюсь сказать, что я имел, по моему мнению, счастье с юности попасть на некоторые пути, которые привели меня к соображениям и правилам, позволившим мне составить метод, с помощью которого я могу, как мне кажется, постепенно увеличивать мои знания и довести их мало-помалу до высшей степени, которую позволяет достигнуть посредственность моего ума и краткий срок жизни. С помощью этого метода я собрал уже многие плоды, хотя в суждении о самом себе стараюсь склоняться более к недоверию, чем к самомнению.

Таким образом, мое намерение состоит не в том, чтобы научить здесь методу, которому каждый должен следовать, чтобы хорошо направлять свой разум, а только в том, чтобы показать, каким образом старался я направлять свой собственный разум. Кто берется давать наставления другим, должен считать себя искуснее тех, кого наставляет, и если он в малейшем окажется несостоятельным, то подлежит порицанию.

С детства я был обучен наукам, и так как меня уверили_,что с их помощью можно приобрести ясное и надежное познание всего полезного для жизни, то у меня было чрезвычайно большое желание изучить эти науки. Но как только я окончил курс учения, завершаемый обычно принятием в ряды ученых, я совершенно переменил свое мнение, ибо так запутался в сомнениях и заблуждениях, что, казалось, своими стараниями в учении достиг лишь одного: все более и более убеждался в своем незнании.

О философии скажу одно: видя, что в течение многих веков она разрабатывается превосходнейшими умами и, несмотря на это, в ней доныне нет положения, которое не служило бы предметом споров и, следовательно, не было бы сомнительным, я не нашел в себе такой самонадеянности, чтобы рассчитывать на больший успех, чем другие. И принимая во внимание, сколько относительно одного и того же предмета может быть разных мнений, которые могут быть поддержаны учеными людьми, тогда как истинным среди этих мнений может быть только одно, я стал считать ложным все, что было не более чем только правдоподобным.

Далее, что касается других наук, то поскольку они заимствуют начало от философии, я полагал, что на столь слабых основаниях нельзя построить ничего прочного.

Вот почему, как только возраст позволил мне выйти из подчинения моим наставникам, я совсем оставил книжные занятия и решился искать только ту науку, которую мог обрести в самом себе или же в великой книге мира, и употребил остаток моей юности на то, чтобы путешествовать, увидеть дворы и армии, встречаться с людьми разных нравов и положений и собрать разнообразный опыт, испытать себя во встречах, которые пошлет судьба, и повсюду поразмыслить над встречающимися предметами так, чтобы извлечь какую-нибудь пользу из таких занятий.

Правда, в то время, когда я изучал нравы других людей, то не находил в них ничего, на что бы мог опереться, так как заметил такое же разнообразие, как ранее усмотрел во мнениях философов. Самое важное приобретение, полученное мною, было то, что я научился не придавать особой веры тому, что мне было внушено только посредством примера и обычая, так как видел, как многое из того, что кажется нам смешным и странным, оказывается общепринятым и одобряемым среди других великих народов. Так я мало-помалу освободился от многих ошибок, которые могут заслонить естественный свет и сделать нас менее способными слышать голос разума. После того как я употребил несколько лет на такое изучение в книге мира и приобрел некоторый запас опыта, я принял в один день решение изучить самого себя и употребить все силы ума, чтобы выбрать пути, которым я должен следовать. Это, кажется, удалось мне в более значительной степени, чем если бы я никогда не удалялся из моего отечества и от моих книг. […]

К тому же думал я: так как все мы были детьми, прежде чем стать взрослыми, и долгое время руководились нашими склонностями и нашими наставниками, часто противоречившими один другому и, возможно, не всегда советовавшими нам лучшее, то почти невозможно, чтобы суждения наши были так чисты и прочны, какими бы они были, если бы мы владели всей полнотой нашего разума с самой минуты рождения и руководствовались бы всегда только им.

Однако, что касается мнений, приобретенных мною до того времени, я не мог предпринять ничего лучшего, как избавиться от них раз и навсегда, чтобы заменить их потом лучшими или теми же, но после согласования с требованиями разума. И я твердо уверовал, что этим способом мне удастся провести жизнь гораздо лучше, чем если бы ястроил ее только на старых основаниях и опирался бы только на те начала, которые воспринял в своей юности, никогда не подвергнув сомнению, истинны ли они или нет. Мое намерение не простиралось дальше преобразования моих собственных мыслей и построения на участке, полностью принадлежащем мне. […]

Но я еще на школьной скамье узнал, что нельзя придумать ничего столь странного и невероятного, что не было бы уже высказано кем-либо из философов. Затем, во время путешествий я убедился, что люди, имеющие понятия, противоречащие нашим, не являются из-за этого варварами или дикарями, и многие из них так же или даже более разумны, чем мы. Но при всем том большинство голосов не является доказательством, имеющим какое-нибудь значение для истин, открываемых с некоторым трудом, так как гораздо вероятнее, чтобы истину нашел один человек, чем целый народ. По этим соображениям я не мог выбрать никого, чьи мнения должен был бы предпочесть мнениям других, и оказался как бы вынужденным сам стать своим руководителем.

Но как человек, идущий один в темноте, я решился идти так медленно и с такой оглядкой, что если и мало буду продвигаться вперед, то по крайней мере буду обеспечен от падения. Я даже не хотел сразу полностью отбрасывать ни одно из мнений, которые прокрались в число моих убеждений помимо моего разума, до тех пор, пока не посвящу достаточно времени на составление плана предпринимаемой работы и на разыскание истинного метода для достижения познания всего того, к чему способен мой ум.

И подобно тому, как обилие законов доставляет нередко повод к оправданию пороков, и государство лучше управляется, если их не много, но они строго соблюдаются. Так и вместо большого числа правил, составляющих логику, я заключил, что было бы достаточно четырех следующих, только бы я принял твердое решение постоянно соблюдать их без единого отступления.

Первое: не принимать за истинное что бы то ни было, прежде чем не признал это несомненно истинным, т. е. старательно избегать поспешности и предубеждения и включать в свои суждения только то, что представляется моему уму так ясно и отчетливо, что никоим образом не сможет дать повод к сомнению.

Второе: делить каждую из рассматриваемых мною трудностей на столько частей, на сколько потребуется, чтобы лучше их разрешить.

Третье: руководить ходом своих мыслей, начиная с предметов простейших и легко познаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных, допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном порядке вещей не предшествуют друг другу.

И последнее: делать всюду настолько полные перечни и такие общие обзоры, чтобы быть уверенным, что ничего не пропущено.

Таким образом, если остерегаться принимать за истинное что-либо, что таковым не является, и всегда соблюдать порядок, в каком следует выводить одно из другого, то не может существовать истин ни столь отдаленных, чтобы они были недостижимы, ни столь сокровенных, чтобы нельзя было их раскрыть. […]

Что больше всего удовлетворяло меня в этом методе – это уверенность в том, что с его помощью я во всем пользовался собственным разумом, если не в совершенстве, то по крайней мере как мог лучше. Кроме того, пользуясь им, я чувствовал, что мой ум привыкает мало-помалу представлять предметы отчетливо и раздельно, и хотя свой метод я не связал еще ни с каким определенным вопросом, я рассчитывал столь же успешно применить его к трудностям других наук, как это сделал в алгебре.

Декарт Р. Рассуждения о методе, чтобы хорошо

направлять свой разум и отыскивать истину в науках. /

Р. Декарт Собр. соч.М.: Академии наук СССР, 1953. С. 1-39.

1. В чем Декарт усматривает причины заблуждений? Почему люди, от природы наделенные разумом, придерживаются множества противоречивых мнений и не владеют истиной?

2. Какое место в познании мира занимает философия? Как Декарт определяет ее недостатки, и каким образом предлагает их исправлять?

3. Объясните ключевой принцип картезианской философии – принцип сомнения.

4. Какие правила метода формулирует Декарт для достижения истинного знания?

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: