М. Хайдеггер. Вопрос о технике

(фрагмент с комментарием)

В нижеследующем мы спрашиваем о технике. Наш путь — путь мысли. Все пути мысли более или менее ощутимым образом загадочно ведут через язык. — Мы ставим вопрос о технике и хотели бы тем самым подготовить возможность свободного отношения к ней.

Техника не то же, что сущность техники. Отыскивая сущность дере­ва, мы неизбежно увидим: то, чем пронизано всякое дерево как таковое, само не есть дерево, которое можно было бы встретить среди прочих деревьев.

Точно так же и сущность техники вовсе не есть что-то техническое. Мы поэтому никогда не осмыслим своего отношения к сущности тех­ники, пока будем просто думать о ней, пользоваться ею, управляться с нею или избегать ее.

Сущностью вещи, согласно старинному философскому учению, на­зывается то, что она есть. Мы ставим вопрос о технике, когда спрашива­ем, что она такое. Каждому известны оба суждения, служащие ответом на такой вопрос. Одно гласит: техника есть средство для достижения целей. Другое гласит: техника есть известного рода человеческая де­ятельность.

Современная техника — средство для до­стижения целей. Все нацелено на то, чтобы надлежащим образом управлять техникой как средством. Хотят, что называется, «утвердить власть духа над техни­кой». Хотят овладеть техникой. Это желание овладеть становится все более настойчивым, по мере того как техника все больше грозит вы­рваться из-под власти человека.

Ну а если допустить, что техника вовсе не просто средство, как тогда будет обстоять дело с желанием овладеть ею? Только там, где происходит такое раскрытие, происходит событие истины. Поэтому просто вер­ное — это еще не истина. Лишь истина впервые позволяет нам вступить в свободное отношение к тому, что задевает нас самим своим суще­ством. Верное инструментальное определение техники, таким образом, еще не раскрывает нам ее сущности. Чтобы добраться до нее или хотя бы приблизиться к ней, мы должны, пробиваясь сквозь верное, искать истинного. Мы должны спросить: что такое сама по себе инструментальность? К чему относятся такие вещи, как средство и цель? Средство есть нечто такое, действием чего обеспечивается и тем самым достигается результат. То, что имеет своим последствием действие, называют причи­ной. Причина, однако, — не только нечто такое, посредством чего до­стигается нечто другое. Цель, в стремлении к которой выбирают вид средства, тоже играет роль причины. Где преследуются цели, применя­ются средства, где господствует инструментальное, там правит причин­ность, каузальность.

Столетиями философия учит, что есть четыре причины: 1) causa materialis, материал, вещество, из которого изготовляется, например, серебряная чаша; 2) causa formalis. форма, образ, какую принимает этот материал; 3) causa finalis, цель, например жертвоприношение, которым определяются форма и материал нужной для него чаши; 4) causa effïciens, создающая своим действием результат, готовую реальную ча­шу, т.е. серебряных дел мастер. Что такое техника, представляемая как средство, раскроется, если мы сведет инструментальность к этим четы­рем аспектам причинности.

Техника — вид раскрытия потаенности. Сущность техники располо­жена в области, где имеют место открытие и его непотаенность, где сбывается истина.

Царящее в современной технике раскрытие потаенного есть производство, ставящее перед приро­дой неслыханное требование быть поставщиком энергии, которую мож­но было бы добывать и запасать как таковую.

Вот, например, участок земли, эксплуатируемый для производства угля или руды. Земные недра выходят теперь из потаенности в качестве карьера открытой добычи, почва — в качестве площадки рудного место­рождения. Иным выглядело поле, которое обрабатывал прежний кре­стьянин, когда обрабатывать еще значило: заботиться и ухаживать. Крестьянский труд — не эксплуатация поля. Посеяв зерно, он вверяет семена их собственным силам роста и оберегает их произрастание. Тем временем обработка поля тоже оказалась втянута в колею совсем иначе устроенного земледелия, на службу которого ставится природа. Оно ставит ее на службу производству в смысле добычи, Полеводство сей­час — механизированная отрасль пищевой промышленности. Воздух поставлен на добывание азота, земные недра — руды, руда — на до­бычу, например, урана, уран — атомной энергии, которая может быть использована для разрушения или для мирных целей.

Выведение из потаенности, которым захвачена современная техника, носит характер предоставления в смысле добывающего производства. Оно происходит таким образом, что таящаяся в природе энергия извле­кается, извлеченное перерабатывается, переработанное накапливается, накопленное опять распределяется, а распределенное снова преобразует­ся. Извлечение, переработка, накопление, распределение, преобразование — виды выведения из потаенности.
Итак, современная техника в смысле поставляющее - предоставляющего раскрытия не потаенности — не просто человеческое дело. Поэтому и тот вызов, который заставляет человека поставлять действительное как состоящее на линии, мы тоже должны воспринять таким, каким он обнаруживает себя. Вызов этот сосредоточивает человека на по­ставляющем производстве. Его собирающее начало нацеливает человека на поставление действительного как состоящего в наличии.

То, что изначально складывает извилистые линии берега, нанизывая на себя их сложную совокупность, в береговую линию, есть собирающее начало, которое мы называем побережьем.

Мы называем то изначально собирающее начало, из которого развертываются разнообразные способы, какими мы ведем себя, по­ведением.

Назовем теперь тот захватывающий вызов, который сосредоточива­ет человека на поставлении всего, что выходит из потаенности, в качест­ве состоящего в наличии, — поставом.

В существующем смысле слово «постав» означает станок, например ткацкий. Поставом называются также мельничные жернова. И таким же тяжелым и жестким, как они, кажется напросившееся нам теперь новое употребление слова «постав», не говоря уже о произволе такого переиначивания слов зрелого языка. Можно ли дальше зайти со стран­ностями? Наверное, нет. Но только эти странности — старый обычай мысли.

Платон решается употребить для обозначения существа всего существующего слово «эйдос». Ведь είδος в повседневном языке означал вид, предлагаемый нашему чувственному зрению видимой вещью. Платон вверяет этому слову совершенно необычную задачу быть названием того, что чувственным взором как раз никогда и нигде не воспринимается. Но и этой не­обычности еще мало. Ибо ιδέα именует не только нечувственный вид чувственно видимых вещей. Видом, «идеей» именуется и оказы­вается также то, что образует существо слышимого, вкушаемого, ося­заемого, вообще всего тем или иным образом воспринимаемого¹⁴. Рядом с тем, что в этом и в некоторых других случаях Платон навязывает языку и мышлению, применить слово «постав», как мы сейчас решились, в качестве имени для существа современной техники можно почти безобидно. Вместе с тем заявленное здесь словоупо­требление остается пробным и может вызвать недоразумения.

Поставом мы называем собирающее начало той установки, которая ставит, т.е. заставляет человека выводить действительное из его потаен­ности способом поставления его как состоящего в наличии. Поставом называется тот способ раскрытия потаенности, который правит суще­ством современной техники, сам не являясь ничем техническим. К тех­ническому же относится все знакомое нам в виде всевозможных станков, станов, установок и служащее составной частью того, что именуется производством. Последнее вместе со всеми своими составными частями относится к сфере технического манипулирования, которое всегда толь­ко отвечает требованиям постава, никогда не формируя его и даже не воздействуя на него.

Слово «ставить» в рубрике «постав» имеет в виду не только произ­водство, оно должно одновременно сохранить в себе отзвук того «стано­вления», от которого происходит, а именно того художественного пред­ставления и выставления, которые в смысле ποίησις тоже выводят присутствующее в не потаенность, Конечно, это представляющее про­изведение, например выставление статуи в ограде храма, и продумываемое нами сейчас добывающе-поставляющее производство в корне различны — и все же сходны в своей сущности. Оба — способы раскрытия потаенного, виды «алетейи». В поставе осуществляется непотаенность, в виду которой функционирование современной техники раскрывает действительность как состоящую в наличии. Она поэтому и не только человеческая деятель­ность, и не простое средство в рамках этой деятельности. Одно лишь инструментальное, одно лишь антропологическое определение техники в принципе несостоятельно: его нельзя реабилитировать, даже подключив к нему задним числом метафизическое или религиозное истолкование.

Мы ставим вопрос о технике, чтобы прояснить наше отношение к ее существу. Существо современной техники являет себя в том, что мы называем поставом. Но указать на это еще вовсе не значит ответить на вопрос о технике, если отвечать значит: соответствовать — отвечать существу того, о чем задан вопрос.

Где мы окажемся, если сделаем теперь еще один шаг в осмыслении того, что такое постав сам по себе? Он вовсе не нечто техническое, машинообразное. Он способ, каким действительное выходит из потаен­ности, становясь состоящим в наличии. Опять спросим: происходит ли это открытие потаенного где-то за пределами всякой человеческой деятельности? Нет. Но все же оно происходит не только в человеке и не главным образом через него.

Существо современной техники ставит человека на путь такого раскрытия потаенности, благодаря которому действительность повсю­ду, более или менее явно, делается состоящей в наличии.

Всегда непотаенность того, что есть, идет одним из путей своего раскрытия. Всегда человек властно захвачен судьбой раскрытия потаен­ности.

Свобода правит в просторе, возникающем как просвет, т.е. как выход из потаенности.

Существо современной техники таится в поставе. Последний повину­ется миссии раскрытия потаенности. Эти фразы говорят нечто другое, чем часто слышимые речи о технике как судьбе нашей эпохи, где судьба означает неизбежность неотвратимого хода вещей.

Постав встает на пути свечения и правления истины. Миссия, посы­лающая на исторический путь поставления действительности, есть по­этому высший риск. Опасна не техника сама по себе. Нет никакого демонизма техники; но есть тайна ее существа. Существо техники как миссия раскрытия потаенности — это риск. Измененное нами значение слова «постав», возможно, сделается нам немного ближе, если мы подумаем теперь о поставе в смысле посланности и опасности.

Угроза человеку идет даже не от возможного губительного действия машин и технических аппаратов. Подлинная угроза уже подступила к человеку в самом его существе. Господство постава грозит той опасностью, что человек окажется уже не в состоянии вернуться к более исходному раскрытию потаенного и услышать голос более ранней истины. Так с господством постава приходит крайняя опасность.

В качестве сущности техники постав есть нечто пребывающее. Но пребывает ли он еще и в смысле осуществляющего, дающего чему-то пребывать в своем существе? Уже сам вопрос кажется явным промахом. Ведь согласно всему сказанному выше постав есть миссия, сосредоточи­вающая на добывающе-производящем раскрытии сокрытого. Добыча — все что угодно, только не осуществление! Так кажется, пока мы не обращаем внимания на то, что захваченность поставлением действи­тельного как состоящего в наличии — это в конечном итоге тоже миссия, посылающая человека на один из путей раскрытия потаенности. В качестве этой миссии существо техники дает человеку вступить в нечто такое, что сам по себе он не может ни изобрести, ни тем более устроить; ибо такой вещи, как человек, являющийся человеком только благодаря самому себе, не существует.

Существо техники двусмысленно в высоком значении этого слова. Двусмысленность здесь указывает на тайну всякого раскрытия потаен­ности, т.е. на тайну истины.

Во-первых, постав втягивает в гонку поставляющего производства, которое совершенно заслоняет событие выхода из потаенности и тем самым подвергает риску самые корни нашего отношения к существу истины.

Во-вторых, сам постав в свою очередь осуществляется путем того осуществления, которое позволяет человеку пребывать — до сих пор неосознанно, но в будущем, возможно, это станет более ощутимым — в качестве требующегося для хранения существа истины. Так поднима­ются ростки спасительного.

Вопрос о технике — это вопрос о констелляции, при которой совершается событие раскрытия потаенного, событие тайны, событие осуще­ствления истины.

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: