Голодание - не смертельное истощение

Слово „старвейшн" (истощение) происходит от древне­английского „стеорфан", что означало „умирать". Сегодня оно используется почти всегда для обозначения „смерти от отсутствия пищи". Когда мы говорим рядовому человеку и даже рядовому врачу о голодании, тот сразу рисует себе картину ужасных последствий, которые, как он думает, должны неизбежно произойти из-за лишения его пищи да­же на несколько дней. Физиологи, врачи, биологи, прочие профессионалы, которые должны были бы лучше знать и быть более точны при использовании терминов „голода­ние" („фастинг") и „истощение" („старвейшн"), также вино­ваты в запутывании этих двух терминов. Члены „ученой профессии" обычно применяют эти термины в качестве си­нонимов, тем самым помогая увековечить это заблуждение. Это действительно так. Но при обсуждении этого вопроса с физиологами и другими учеными я увидел, что они близоруки и просто не способны провести четкое различие меж­ду двумя процессами.

Страх перед голоданием поддерживается прессой, кото­рая и до сих пор публикует историю о ком-то, кто умер при голодании, и эта смерть неизменно приписывается „смер­тельному" голоданию. Эти смерти представлены как „страш­ные примеры" „зла голодания". Но как редки такие смер­ти? И было бы поучительно узнать подробности каждой из них. И если бы мы могли знать эти подробности, мы, несо­мненно, нашли бы, что большинство из этих смертей вовсе не были следствием воздержания от пищи. Они явились ре­зультатом неисправимого повреждения какого-то жизненно важного органа (органической болезни); или какая-то из них, возможно, была следствием случайно затянувшегося периода воздержания от пищи за пределы периода голода­ния; некоторые смертельные случаи - из-за неправильного прерывания голодания, а некоторые - вследствие приема лекарств. Но люди ежедневно умирают от ненужных и „не­удачных" операций, и пресса хранит об этом молчание. Еже­дневно люди погибают от лечения лекарствами, однако ре­дакторы и журналисты игнорируют эти смерти. Их мишенью является голодание.

Неграмотный врач воображает, что кровь и жизненно важные и функционирующие ткани организма начинают разрушаться в тот самый момент, когда их лишают пищи, что тогда же немедленно наступает деструкция организма и с каждым днем голодания происходит все большее разруше­ние жизненно важных тканей. То, что это представление ложно, станет очевидным из последующего. Ранее было по­казано, что организм постоянно накапливает внутри себя запасы пищи, достаточные для того, чтобы продлить его жизнь на значительное время в случае нехватки питания или в случае болезни, когда принимаемая пища не может ус­ваиваться. Мы видели, как организм питается этими запасами и как жизненно важные ткани организма потребляют наиме­нее важные с тем, чтобы даже если произойдет действительное истощение, почти не было вреда для органов жизненно важ­ных. Пока в организме имеются пищевые запасы, человек, воздерживающийся от пищи, голодает. Когда эти запасы ис черпаны до предела, за которым уже отсутствует больше способность к поддержанию жизненных функций, дальней­шее воздержание становится опасным и начинается смер­тельное истощение. Лишь после того, как достигнут этот предел, реальный ущерб наносится жизненно важным орга­нам и их функциям. Как правило, при должных внешних условиях можно голодать недели и даже месяцы, прежде чем наступит предел истощения. „Вполне вероятно, - пишет Эптон Синклер, - что люди умерли от истощения за три-че­тыре дня. Но истощение существовало в их сознании: их убил страх".

Лабораторные работники описывают деструктивные из­менения в поджелудочной, надпочечных железах и прочих органах и железах организма как результат его истощения. Но эти изменения происходят после того, как прошел пери­од собственно голодания. Жизненно важные клетки органов и желез - те самые, что производят действительную физиче­скую и химическую работу в этих органах, - не разрушают­ся до тех пор, пока не начинается фактическое истощение. По словам Моргулиса, „не говоря уже о чисто патологичес­ких явлениях в терминальных стадиях голодания (периода собственно истощения), необходимо отметить, что гистоло­гические особенности, появляющиеся в самом начале исто­щения, связаны с изменениями в коллоидном состоянии протоплазмы, а вовсе не являются дегенеративными по су­ти. Прогрессирующие атрофические изменения, сопровож­дающие голодание, всего лишь следствие постепенного уменьшения метаплазменных инклюзий, которые представ­ляют питательные резервы клеток. Не является поэтому па­тологическим явлением и атрофическое сокращение как клеток, так и их ядер. Более того, морфологические процес­сы при голодании не являются непременно деструктивными, размножение клеток происходит даже тогда, когда организм лишается питания на длительное время".

Это означает, что за исключением периода действитель­ного истощения утрата частей во время голодания есть ре­зультат использования тех частей клеточной протоплазмы, которые содержат продукты их секреций, а не продукты ре­ального распада собственно клетки. В процессе голодания происходит медленное использование метаплазмы и на этой основе постепенное сокращение величины клеток и, следо­вательно, органа, а не реальное ухудшение клеточной струк­туры, тканей и органов.

Моргулис делает осторожное, даже, вероятно, сверхосто­рожное заявление о том, что голодание, влекущее за собой потерю 10-15% веса, является безвредным и обычно благо­творным и что опасный предел при голодании начинается при потере веса от 25 до 30%. Некоторые животные восста­навливались после потери 60% веса. То же самое мы не раз наблюдали при голодании у человека.

Некоторые люди умирали при голодании от серьезных органических „болезней". При вскрытии в организме умер­ших оставалось еще значительное количество жира, чего почти никогда не бывает при смерти от действительного ис­тощения. За исключением одного-двух случаев, когда серд­це так и не восстановилось в достаточной мере или ранее бы­ла тяжелая болезнь сердца, во всех остальных случаях голодания сердце было найдено нормальным, в то время как при истинном истощении сердце всегда сокращено или за­метно атрофировано. При смерти во время голодания под­желудочная железа поражается мало, если вообще поража­ется, в то время как при истощении она почти полностью отсутствует. В первом случае объем крови нормальный, ане­мия отсутствует, а при истощении относительный объем крови уменьшается и обычно имеет место заметная анемия. При истощении язык остается обложенным, дыхание тяже­лым, пульс и температура ниже нормы, и голод может в од­ночасье исчезнуть на многие дни. Смерть может наступить в любое время из-за нефункционирования какого-то важно­го органа, который настолько поврежден, что фатальный исход нельзя предотвратить никакими мерами. Однако смерть вследствие воздержания от пищи не может насту­пить, пока не будет израсходован весь возможный питатель­ный материал. „Настоящее истощение, - пишет Синклер, - начинается только тогда, когда от организма остаются скелет да кишки". К счастью, в этом положении мы не остаемся не­защищенными. Прежде чем наступает опасный предел, по­является настоятельное требование пищи. Поэтому мы гово рим, что пока чувство голода отсутствует, человек голодает. Но после появления голода, если пациент продолжает воз­держиваться от пищи, наступает истощение. Помимо возвра­та чувства голода существуют, как уже отмечается в других частях этой книги, прочие показатели того, что организм го­тов к приему пищи. Кэррингтон выразил это следующими словами: „Голодание является научным методом избавле­ния организма от больной ткани и вредных веществ, сопро­вождаемым благотворными результатами. А истощение есть лишение ткани питательного материала, которого та требу­ет, и неизменно сопровождается катастрофическими послед­ствиями. Весь секрет в следующем: голодание начинается с пропуска первого приема пищи и заканчивается возвраще­нием естественного голода, в то время как истощение лишь начинается с возврата естественного голода и заканчивает­ся смертью. Там, где кончается одно, начинается другое. В то -время как последний из этих процессов использует здоровые ткани, изнуряя организм и лишая его жизненной силы, пер­вый лишь устраняет негодный материал и бесполезные жи­ровые отложения, тем самым высвобождая энергию и в ко­нечном счете возвращая организму тот справедливый баланс, который мы именуем термином „здоровье".

Профессор Моргулис делит то, что он называет „истоще­нием" (или „измождением"), на четыре периода, при этом „на каждый из них приходится примерно одна четвертая часть общей потери веса, установленной на момент смерти". Первый период - это „переход от состояния адекватного питания к основному метаболизму голодания", когда „орга­низм, перестраиваясь, переходит с уровня метаболизма до голодания на уровень метаболизма истинно физиологичес­кого минимума, характерного для данного индивида". Раз­личие между двумя следующими периодами не очень замет­но и нечетко обозначено. Они составляют по сути один период, разделенный на „раннюю и позднюю фазы", - „не очень четкие и постепенно переходящие одна в другую". В этих двух фазах „физиологическая активность минималь­ная, свойственная данному индивиду". Их продолжитель­ность определяется как размерами животного или человека, так и их наличными избыточными питательными резерва ми. Заключительный, или четвертый период „характеризу­ется преобладанием патологических явлений, вызываемых длительной нехваткой питания и истощением тканей. Это -подлинный период истощения, наступающий тогда, когда пищевые запасы организма практически исчерпаны.

Профессор Моргулис определяет весь период - с пропу­ска первого приема пищи до момента, когда смерть, наконец, завершает ситуацию, - как „истощение" и как „голодание". Он применяет оба термина в качестве синонимов и не про­водит различия между истощением и голоданием, как это де­лаем мы. Надо отметить, что все патологические явления, о которых нас так часто предостерегают, принадлежат к чет­вертой стадии „измождения", или к периоду собственно ис­тощения, в отличие от голодания при нашем применении этих терминов.

Моргулис указывает, что „морфологические изменения, наблюдаемые в начальной стадии истощения, практически идентичны тем изменениям, которые обычно выявляются в каждом патологическом состоянии и не представляют ниче­го особенного", и предполагает, что, вероятно, все „патологи­ческие изменения тканей, являются в первую очередь ре­зультатом истощения". Учитывая далее, что „истощение" имеет четыре периода, Моргулис заявляет: „Все научно ис­следованные голодания у людей были относительно неболь­шой длительности. При самом длительном голодании подоб­ного рода продолжительностью в сорок дней у Сакки тот потерял лишь 25% своего первоначального веса. Поэтому, су­дя по потере веса, эксперименты с человеком не продлева­лись за пределы того, что можно считать второй стадией ис­тощения и, независимо от длительности воздержания, не оказывали вредного влияния на людей, поскольку голодание постоянно прерывалось задолго до наступления стадии пол­ного истощения. Говоря о голодании Леванзина продолжи­тельностью 31 день в институте Карнеги, Моргулис пишет, что это голодание выходило за пределы первых двух перио­дов. В первый произошла потеря 10% веса, что представля­ет собой „переход от метаболизма хорошо упитанного че­ловека к метаболизму состояния голодания". К концу 31-дневного голодания Леванзин потерял 20% веса. „Исходя из максимальной потери, он, вероятно, мог бы выжить и при потере сорока процентов, - пишет Моргулис, - ясно, что его голодание могло бы длиться еще месяц, прежде чем на­ступила бы смерть". Другими словами, голодание было пре­рвано на сравнительно ранней стадии. Принимая во внима­ние, что вторые 20% веса не были бы потеряны так быстро, как первые 20%, очень возможно, что он мог бы проголо­дать гораздо больше месяца, прежде чем наступила смерть.

Представление, что человек или животное могут выдер­жать потерю 40% веса до наступления смертельного исхода, на практике нельзя принимать слишком серьезно. Измож­денный мужчина или женщина весом всего 90 или 100 фун­тов явно не могут позволить себе потерю 40% своего веса. С другой стороны, человек, который должен весить около 150 фунтов, но практически весит 350 фунтов, может позво­лить потерю гораздо более 50% своего веса. Шоу-голодальщики выдерживали снижение веса до 30% без какой-либо значительной утраты своей жизненной энергии.

Сильвестр Грэхем отрицал, что толстый человек при дли­тельном воздержании от пищи живет дольше, чем человек худой. Он писал: „Если жир предназначен для питания орга­низма при длительных голодовках и если очень толстого человека, наслаждающегося тем, что обычно называют „хо­рошим здоровьем", и худого, но здорового человека запе­реть вместе и обречь на смерть от истощения, то толстый вроде должен терять вес значительно медленнее и жить го­раздо дольше, чем худой. Но в действительности все наобо­рот. Худой человек будет терять вес гораздо медленнее и жить на несколько дней больше, чем толстый, несмотря на все то питание, какое последний может получить из своих резервов".

Тролл придерживался той же точки зрения, что и Кэррингтон, говоря о заявлении Грэхема: „Я могу сказать, что это точно соответствует моему собственному опыту". Пред­лагаемое разъяснение состоит в том, что хотя толстый чело­век и имеет большие запасы жира, ему не хватает других необходимых питательных элементов. По мнению назван­ных ученых, жировая ткань непременно является больной, дефектной. Тролл говорил: „Кормите собаку лишь сливочным маслом, крахмалом и сахаром и вы сэкономите у нее по­требление жира. Но она умрет все же от истощения. Она будет полной, округлой, дородной и, тем не менее, умрет от измождения". Это, видимо, как раз то, что происходит, как они думали, с голодающим толстым человеком. Но это - априорный вывод, ибо эксперимент так и не был поставлен и не подтверждается экспериментами на животных. В этом и заключается, как я уже подчеркивал, большое различие между голоданием и просто недостаточной диетой из числа тех, например, что описал Тролл. Конечные результаты двух таких типов питания очень различны. Возможны случаи, когда толстые люди умирают от истощения раньше, чем ху­дые, вследствие того, что питательные резервы у них на­столько несбалансированные что они не могут долго обхо­диться без пищи. Я лично проводил голодания с толстыми мужчинами и женщинами, которые голодали неудачно и выдерживали голодание не так хорошо, как многие худые. И я не уверен, что у этих людей волнения не были, в основном или полностью, ментального свойства. Вследствие своей любви к еде и из-за беспокойства и раздражения, когда его лишают пищи, толстяк фактически способен убить себя, в то время как худой человек в подобных же условиях предается философским рассуждениям о жизни и смерти.

Если существует такое понятие, как несбалансирован­ные резервы (а я полагаю, что так и есть), то разумно, когда худой при той же диете, что и у толстого, тоже может пользоваться несбалансированным питательным резервом, как и толстый.

Наибольший расход при голодании составляют те самые питательные элементы, которые больше всего преобладают в рационе большинства людей, в то время как организм тя­готеет к тем элементам, которые обычно отсутствуют. Тен­денция состоит в том, чтобы восстановить питательный ба­ланс. И то, что толстый, который неудачно голодает, не имеет всех тех трудностей, которые проистекают от голода­ния, как только он получает свои первые полстакана фрук­тового сока, говорит о том, что его волнения носят менталь­ный характер. Заявление Грэхема, что толстый человек теряет вес гораздо быстрее, чем худой, в буквальном смысле правильно. Но он не увидел того, что эта быстрая потеря веса непродолжительна. Действительно, мы часто видим, как толстые женщины, предпринявшие голодание ради сни­жения своего веса, теряют 20—25 фунтов в первые две неде­ли, 6 фунтов в третью и 2 фунта в четвертую: быстрые тем­пы потери веса недлительны. Некоторые худые люди также быстро теряют вес в первые несколько дней голодания.

Голодание из 100 и более дней может выдержать, даже при самых благоприятных условиях, лишь человек, облада­ющий на этот период времени достаточными питательными ресурсами для поддержания своих жизненно важных орга­нов и функций. Чем меньше количество резервных пита­тельных запасов, при прочих равных условиях, тем раньше наступает период истощения.

То, что Моргулис классифицирует как первые три стадии истощения, мы классифицируем как период голодания. Его четвертая стадия истощения классифицируется как „период истощения". Голодание начинается с пропуска первого при­ема пищи и заканчивается возвратом естественного голода, истощение начинается с возврата голода и заканчивается смертью. Голодание - заметно благотворно, истощение - за­метно вредно. Именно потому, что средний медик не учитывает эти две стадии воздержания от пищи и думает, что па­тология, развившаяся в период истощения, относится также и к периоду голодания, выставляет свои необоснованные возражения против голодания.

В лаборатории доктора Лазарева было убедительно про­демонстрировано, что изменения в разных органах явно от­носятся к определенным стадиям голодания и истощения. Жизненно важные органы не начинают разрушаться, как только пропускается первый прием пищи. Голодание отно­сится к тому периоду, во время которого имеется достаточ­но питательных резервов для поддержания жизненной цело­стности организма. Поэтому период голодания определяется величиной наличных резервов организма. Истощение на­ступает после того, как резервные запасы настолько исчер­паны, что более не могут поддерживать функциональную и структурную целостность организма. Тысячи голоданий, продолжительностью от нескольких дней до трех месяцев, у старых и юных, обоих полов, при всяких жизненных обсто­ятельствах, показали, что человек не только может длитель­ное время обходиться без пищи, не нанося этим себе вреда, но и получает от правильно проведенного голодания боль­шую пользу. Истощение есть смерть. Голодание есть жизнь. Бессмыслен панический страх перед пропуском нескольких приемов пищи, который распространен ныне как в обыва­тельских, так и в профессиональных кругах. Страх перед голоданием - это глупый страх. „Я не собираюсь голо­дать", - говорит давно страдающий больной, когда ему сове­туют это сделать. „Я не собираюсь умирать от голода", - за­являет мистер Обыватель, которому рекомендуют поголодать. Он даже предостерегает других, кто голодает, что те умрут от истощения. Врачи вызывают в своем вообра­жении ужасные последствия обхождения без пищи в тече­ние нескольких дней и недель. Они называют людей, прово­дящих голодание, „докторами-смертниками от голодания". Хотя мы против того, чтобы позволить людям „голодать до смерти", мы не занимаем решительной позиции против тех, кто желает голодать, напротив, мы поддерживаем это.

Несколько лет назад в Олдершоте несколько английских солдат умерли после восьми часов летних маневров, когда их лишили на это время пищи. Утверждалось при этом, что они умерли от истощения. Английский врач А. Рабаглиати за­явил, что солдаты „не умерли и не могли бы умереть от ис­тощения" и сопоставил их с его больными, которые голода­ли и чьи голодания „не часы, и не дни, а недели, благодаря чему во многих случаях пациенты избавились от тяжелых и застарелых болезней". Вероятнее всего, что этих солдат по­губили усталость и жара, ибо до того они были любителями много поесть и много попить и потому у них не было ни вы­носливости, ни сопротивляемости.

По моему мнению, основанному на более чем сорокалет­нем опыте проведения многих тысяч голоданий людей всех возрастов и всех состояний, из которых многие голодали очень длительное время, голодание никогда не являлось причиной смерти. При этом прошу читателя при оценке это­го мнения иметь в виду определение голодания, данное ранее, и различие между голоданием и истощением. Он дол жен также учитывать, что смерть может произойти во время голодания по причинам, вовсе не связанным с отсутствием пищи, подобно тому, как она может произойти и тогда, ког­да больной регулярно питается. Человек способен голодать в последних стадиях рака и умереть от рака вне связи с са­мим голоданием. Он умирает, и в большинстве случаев так же быстро и еще быстрее, когда питается. Заявлять, что пи­тающийся больной раком умирает от истощения значит до­водить до последнего предела общий предрассудок. Частота, с какой „внезапная смерть" от болезни сердца следует за особенно тяжелым приемом пищи у мужчин и женщин, ре­гулярно питающихся и не голодавших ни одного дня, долж­на быть достаточным основанием для того, чтобы побуж­дать думающего мужчину или женщину остановиться прежде, чем приписывать смерть голодающего человека са­мому голоданию. Я не припомню случая, когда бы сердеч­ный больной умер при голодании, в то время как знал не­скольких людей с этой болезнью, которые умерли в процессе питания. Я видел, как больные, предпринявшие голодание, выздоравливали, и также видел других, кто умер вскоре по­сле прерывания голодания. Известно, что человек с серьез­ным сердечным заболеванием может внезапно умереть даже при регулярном питании; такой человек может умереть и при голодании. Было бы неправильно сказать, что человек, который умер при голодании, был убит этим голоданием; че­ловек умирает от сердечной болезни и при регулярном пита­нии.

Однажды меня позвали к человеку с последней стадией легочного туберкулеза, который предпринял голодание под собственную ответственность. Я высказал мнение, что в сво­ем воздержании от пищи он зашел слишком далеко. Я со­мневался, что тот может выздороветь. Через два дня больной умер. От чего он умер — от туберкулеза или от голодания? Я думаю, и от того, и от другого. Он говорил мне, что страдал так много и так долго, что предпринял голодание с решимо­стью или выздороветь, или умереть в ходе его и что ему без­различно, будет он жить или умрет.

На основе ряда моих экспериментов я убедился, что при раке печени и раке поджелудочной железы голодание ускоряет фатальный конец. Существуют, конечно, условия, при которых голодание, в том числе длительное, нежелательно. Голоданием нельзя злоупотреблять. Однако результаты при его злоупотреблении не следует использовать и для осужде­ния всего метода. В 1906 году моложавый восьмидесяти­летний вегетарианец из Англии С. П. Ньюком, последние го­ды жизни посвятивший поискам средства от рака и претендовавший на то, что ему удалось вылечить один слу­чай рака с помощью голодания, заявил, что слово „истоще­ние" является правильным применительно к раку: „Боль­ной голодал, но рак погубил из-за отсутствия питания".

Высказывается мнение, что „естественной смерти" следу­ет помогать полным воздержанием от твердой пищи, ибо пичкать пищей умирающего - жестокая практика. Програм­ма насыщения его вызывает и усиливает агонию, ускоряет смерть и „делает самые скорые похороны необходимостью". Действительно, умирающий больной, которого не кормят, более спокоен и с большей вероятностью сохраняет ясное со­знание до самого конца. Вряд ли в фатальных случаях воз­держание от пищи ускорит конец. Фактически же, при неко­торых исключениях, оно наиболее вероятно продлит существование.

Обоснование голодания

Мы предпринимаем голодание во имя конечного блага и имеем право требовать, чтобы результат, ради которого мы голодаем, обязательно оправдал это средство его достиже­ния. Мужчина или женщина, которым предстоит решить -голодать или не голодать - вправе спросить: какая мне будет польза от того, что я на время откажусь от вкусовых удо­вольствий?

Прежде чем приступить к голоданию, мы имеем право спросить: „Зачем я должен обязательно голодать?", а также право рассчитывать на то, чтобы из этого получилось ка­кое-то стоящее и постоянное обретение. Тот факт, что чело­век или животное голодает, и даже длительное время, хотя в высшей степени и интересен, но сам по себе еще не являет­ся достаточным основанием для голодания. Голодание бес­полезно, если не приносит пользы.

Выше подробно излагались четыре важных момента го­лодания, а именно:

а) голодание как физиологический отдых дает тканям и органам возможность для их восстановления, обновления и восполнения. Поврежденные органы восстанавливаются, изношенные и больные клетки отторгаются и удаляются;

б) голодание как физиологический отдых позволяет вер­нуть утраченную энергию;

в) голодание, поскольку оно заставляет организм опи­раться на внутренние резервы, способствует устранению (путем аутолиза) наростов, нарывов, отложений, эффузий и излишеств. Последние тщательно „ревизуются", и полезные компоненты используются для питания жизненно важных тканей, а бесполезные выводятся из организма;

г) голодание с помощью упомянутых и связанных с ними процессов позволяет организму заметно восстановить себя. Физиологически он омолаживается. Его функции улучша­ются, структуры обновляются, а пригодность возрастает. Ученым, которые подчеркивают недолговечность клеточ­ной регенерации в результате голодания, можно ответить двумя доводами. Первый принадлежит доктору Кристофе­ру Жан-Курсо, который сказал: „Для устранения структур­ной аномалии и повышения функциональной эффективно­сти требуется не более, чем временная регенерация. Даже когда структурное повреждение нельзя полностью испра­вить, тем не менее через компенсацию происходит серьезное функциональное улучшение. Действие по удалению ток­сичного влияния может быть временным, но само удаление токсина является постоянным". Второй довод: эти ученые в своих экспериментах сами гарантировали временный ха­рактер регенерации тем питанием, которое они давали сво­им пациентам после голодания, - „отмытых свиней" они всегда вновь отправляли „барахтаться в грязи". Нельзя ожи­дать постоянной регенерации, если после ее достижения об­новленный организм возвращается к образу жизни и при­вычкам, которые и привели его к прошлой дегенерации.

К сожалению, биологи, наблюдавшие за структурой и функ­цией клеток во время и после голодания, не хотят признать роль, которую играют небиологические и нефизиологичес­кие привычки ума и тела в возникновении патологических изменений в клетках и тканях.

Голодание можно рассматривать как временное средст­во. Но в то же время оно должно рассматриваться и как фун­даментальный и радикальный процесс, который древнее лю­бого другого способа ухода за больным организмом, ибо к нему прибегали животные задолго до того, как на Земле по­явился человек. Не следует, однако, считать, что голодание нужно применять лишь только при тяжелой болезни и что мы должны продолжать есть, пока сохраняется какая-либо способность к пищеварению. Наоборот, пропуск нескольких приемов пищи в начале недомогания часто вполне достато­чен, чтобы помешать развитию серьезного расстройства. Ког­да имеет место всего лишь слабое функциональное наруше­ние, на что указывает обложенный язык, тяжелое дыхание, неприятное ощущение во рту, головная боль, вялое мышле­ние, общее недомогание и прочие незначительные симптомы, краткое голодание позволит организму устранить токсемию в организме, ответственную за эти симптомы, раньше, чем ра­зовьются тяжелые стадии болезни. Используя выражение „лечение голодом", доктор Уолтер писал: „При подавляю­щем большинстве болезней умеренное лечение голодом ис­ключительно благоприятно. Действительно, при многих бо­лезнях способность усваивать пищу полностью пропадает, сама мысль о еде вызывает отвращение у больного". Именно, по его мнению, голодание „высвобождает жизненную энер­гию для использования ее в процессе очищения" и что „в противном случае эта энергия была бы использована для ус­воения новых веществ". А мы добавили бы - „и для выведе­ния веществ, которые нельзя использовать". То, что это вы­свобождение энергии действительно имеет место, кажется очевидным. Другими словами, энергия, не используемая в процессе усвоения трех или более приемов пищи в день, при­годна для применения в другой, более срочной работе. И по­добное высвобождение энергии или ее перераспределение имеет важнейшее значение.

Мы не можем приписывать и не приписываем голода­нию какую-то способность излечивать болезнь. Мы не раз повторяли, что голодание не совершает что-то, оно прекра­щает что-то. Это более или менее длительный период физи­ологического отдыха. Мы лишь заявляем, что организм мо­жет для себя, в этот период отдыха, сделать то, что он не в состоянии сделать в периоды насыщения и напряженной деятельности. Это - не „лечение голодом", как его называли немецкие натуропаты и многие ранние гигиенисты, ибо оно не лечение (выделено Г. Ш.) и не делает голодающего голод­ным. Если бы он продолжал быть голодным в течение всего периода голодания, он не смог бы голодать очень долго и по­вторы голодания были бы просто невозможны.

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: