МАТЕРИАЛЫ ДОЗНАНИЯ, ПРОИЗВЕДЕННОГО ВЕЛИКОБРИТАНСКИМИ ВОЕННЫМИ ВЛАСТЯМИ О РАССТРЕЛЕ 7 АПРЕЛЯ 1945 г. 150 ВОЕННОПЛЕННЫХ И СОВЕТСКИХ ГРАЖДАН НА КЛАДБИЩЕ ЗЕЛЬХОРСТ (ГАННОВЕР)

Показания Петра Пальникова, данные 1 мая 1945 г. в г.Ганновере (Германия)

Я, Петр Пальников, родился в г.Харькове (Россия) 2 мая 1920 г. Мое постоянное местожительство Майкоп, Пролетарская ул., д.146.

20 ноября 1944 г., выполняя обязанности офицера связи между полками, я был взят в плен 326-й немецкой дивизией или полком, точно я не знаю. После взятия в плен я вместе с другими пленными был отправлен в район Вены. Переход длился четыре дня. В течение этих четырех дней мы не получали никакой пищи. Многие пленные падали, потому что не были в состоянии идти. Те, кто пытался достать пищу по дороге, расстреливались. От 18 до 20 русских пленных были расстреляны во время этого перехода.

Я был помещен в офицерское отделение лагеря для военнопленных, находившегося около Вены. Пробыв там девять дней, я вместе с другими 106 офицерами был отправлен поездом в Ниенбург, который расположен в 80 километрах от Ганновера и около 30 километров от Миндена.

В Ниенбурге (Германия) я был послан в русский лагерь военнопленных, где находились только русские офицеры. В этом лагере я находился до 2 февраля 1945 г. — дня моего побега из лагеря. Я шел по направлению к Вене обходными путями и 10 или 11 февраля был снова взят немцами в плен в одной маленькой деревушке, название которой не помню. Меня взяли в плен два германских полицейских. Меня снова отправили в Ниенбург и посадили на два дня в карцер. После этого меня отправили в исправительный лагерь в Либенау — 6 километров от Миндена. Я прибыл в Либенау 14 или 15 февраля. В Либенау из поезда было выгружено 70 русских, включая гражданских лиц, офицеров и солдат Красной Армии.

В Либенау, вместе с 20 другими мужчинами, я был помещен в так называемую красную камеру, которая была предназначена для лиц, подлежащих уничтожению. Это был барак, состоящий из двух комнат. Когда мы прибыли в барак, там уже находились 40 человек, из которых большинство было русских. Среди них также находились один голландец и один немец. Я оставался в Либенау до 3 апреля 1945 г. и все в том же бараке. Первоначальное количество заключенных в 60 человек то увеличивалось, то уменьшалось, так как ежедневно уводили заключенных, которых убивали и вешали.

3 апреля 1945 г. весь лагерь в Либенау, насчитывавший около 800 человек, был собран и отправлен пешком в район Ганновера, Германия. 6 апреля 1945 г. мы прибыли в Ганновер. Шли мы под охраной, и, в частности, моя группа охранялась особой группой войск СС в форме и гражданской одежде. Во главе каждой группы охранников в 16 человек был один офицер СС.

В моей специальной группе насчитывалось около 250 человек. Среди тех охранников, которые были приставлены к моей группе, был поляк. Фамилия его была Шафа, имени я не помню. Этот человек не присутствовал при расстреле, который потом последовал.

По дороге из Миндена, на окраине Ганновера, находился штаб гестапо и тюрьма. В эту тюрьму была помещена наша группа.

7 апреля 1945 г. в 6 часов утра в штабе гестапо была собрана группа в составе 25 мужчин и одной женщины, которых я раньше не видел. Нас всех посадили в машину и повезли на кладбище в г. Ганновер. Эту группу охраняли 6 человек, четверо из них находились с нами в задней части машины и имели при себе автоматы. Шофер и один охранник сидели в кабинке. Я никого из охранников не знал и никогда раньше их не видел. У нас были с собой лопаты. По прибытии на кладбище охранники приказали нам выйти из машины и начать копать могилы. Охрана показывала нам, где и сколько копать. Девушка, которая приехала с нами, не копала, а стояла около нас. Это была русская девушка 17—18 лет.

Мы копали с 6 ч. 30 м. до 10 час. утра того же дня. Пока мы копали, прибыло еще шесть охранников, из которых трое были немецкие солдаты и трое гражданских. Охранники стояли вокруг, смеялись и болтали. После окончания работы нас построили по 4 человека, в том числе и девушку. Каждый ряд стоял лицом к могилам. Один из охранников подошел к девушке и выстрелил в нее. Он выстрелил второй раз, а девушка все еще стояла. Когда был дан третий выстрел, девушка упала. Охранник, который стрелял, находился от меня на расстоянии одного метра. Я схватил лежавшую около меня лопату и ударил охранника по голове... Он упал. Я бросился бежать, а за мной еще двое. За кладбищем был лес, и я побежал в том направлении. Между лесом и кладбищем была деревянная ограда, наверху которой была протянута проволока. Один из бежавших со мной был застрелен в тот момент, когда он пытался перелезть через ограду. Что случилось со вторым, я не знаю. Мне удалось перелезть через ограду. Когда я бежал, по мне было сделано по меньшей мере 40 выстрелов. Между кладбищем и лесом (примерно 60 метров от леса) стоял небольшой домик. Когда я был примерно в 20 метрах от домика, с заднего двора его в меня стал стрелять из пистолета мужчина лет 50. Он сделал четыре выстрела. Мне удалось добраться до леса, не будучи раненым, и пройти в глубь его на два километра. Я не знал, следовал ли кто-нибудь за мной, и провел ночь в лесу. На следующее утро я попал в лесную хижину и достал там гражданскую одежду. До этого я носил зеленую форму военнопленного, со знаком «S.U.» на спине. Эта форма была мне выдана в Ниенбурге.

После того как я переоделся в гражданскую одежду, я вышел на дорогу и направился в русский лагерь в г. Ганновер, проходя мимо кладбища, где происходил расстрел. По дороге я встретил двух русских, которые отвели меня в русский лагерь.

Когда, после моего побега, я был возвращен в Ниенбург, меня повели в комендатуру лагеря, где находился человек, который, по-моему, был немецким офицером. В этой комнате больше никого не было, но за дверью стоял караульный. Этот человек прочел мне небольшую бумагу и на хорошем русском языке сказал, что я — агитатор и что меня ждет плохая судьба. После того, как он зачитал мне все это по-русски, мне дали уже другую бумагу и сказали, чтобы я ее подписал. Эта бумага была написана по-немецки. Мне ее не зачитали, и я не знаю, что в ней говорилось. Когда я подписал ее, меня снова отправили в барак. Когда я находился в комендатуре, этот человек спросил меня, как мне удалось сбежать, куда и по какому пути я направился.

Он также спросил, почему я сбежал. Я ответил ему, что здесь так плохо, что я больше не мог оставаться. Все это происходило за день до моей отправки в Либенау.

Люди, которые были со мной в красных бараках, в Либенау, попадали туда по различным причинам. Военнопленные, находившиеся там, были те, которых ловили после побега. Другие сидели за то, что воровали продукты питания. Всех нас рассматривали как политически нежелательных лиц.

Я удостоверяю, что вышеизложенное представляет собой правильный перевод русского оригинала допроса, происходившего в моем присутствии 1 мая 1945 г. в Ганновере, Германия.

Показания, данные Карлом Фревертом в Ганновере, Германия

Я, Карл Фреверт, родился в Ганновере 26 декабря 1892 г. Всю свою жизнь я проживал в Германии. В настоящее время я живу в Дэрене, близ Ганновера, на Пейневштрассе, №24.

7 апреля 1945 г. в 9 ч. 30 м. утра я проезжал на велосипеде мимо кладбища, которое находится в Дэрене, недалеко от моего дома. Вдруг какой-то штатский остановил меня и заставил сойти с велосипеда. Я спросил его, почему, и он ответил: «Там стреляют, двое русских убежало». Затем он спросил меня, куда я намереваюсь ехать, я объяснил ему, и он указал мне дорогу, по которой я должен был ехать. У этого гражданина, насколько я мог видеть, не было при себе никакого оружия.

В то время как я разговаривал с ним, я слышал выстрелы, доносящиеся с кладбища. Потом я отправился по указанной дороге, которая привела меня в мой сад. Поставив свой велосипед под навес, я взял грабли и опять отправился на кладбище. Все кладбище было обнесено деревянной оградой. Я быстро нашел дыру и проник через нее на кладбище. Затем осторожно я подполз к кусту, который находился в 30 метрах от того места, где стояли русские.

Там было около 200 русских. Я видел, как несколько из них рыли длинную могилу. После того, как могила была готова, 10 или 15 русских вошли в нее. В это время двое штатских дали по ним очередь из автоматов.

Затем я услышал, как один из этих штатских сказал: «Одна свинья все еще жива». И в этот момент один из солдат, который охранял кладбище, с места выстрелил из винтовки в него. Насмотревшись на эту картину, я тем же путем возвратился в сад.

В тот же день в 7 ч. 30 м. утра я видел, как около 200 русских проходили мимо моего дома в направлении к кладбищу. Они охранялись солдатами и десятью штатскими. Причем в 14 ч. 30 м. я видел, как все эти солдаты и штатские возвращались с кладбища. Русских с ними уже не было.

Я слышал стрельбу, доносившуюся с кладбища с 9 ч. 30 м. утра до 14 час. дня.

Из всех этих солдат и штатских я раньше никого не видел. Я думаю, что я смогу узнать того штатского, который остановил меня, когда я ехал на велосипеде. Рост его приблизительно 1 м 70 см, вес 145—150 англ. фунтов. Лицо очень худое, и тогда он был в черных роговых очках. Ему было около 50 лет.

В то время, как я возвращался с кладбища во второй раз, я видел Груневальда, направляющегося с маленьким терьером к месту стрельбы.

Я, Мейнхард М. Клейнерман, заявляю, что вышеизложенное является точным переводом показания, данного под клятвой Карлом Фревертом в Ганновере, Германия, 1 мая 1945 г. Мейнхард М. Клейнерман.

Подписано под присягой в моем присутствии. Ганновер, Германия, 1 мая 1945 г.

Медицинский отчет по эксгумации трупов из могил на кладбище 3ельхорст

2 мая 1945 года с 9 час. утра до 15 часов присутствовала, по приказанию военной администрации, при эксгумации 223 трупов на кладбище Зельхорст.

Было выкопано 153 мужских трупа и один женский; причем вскрытие трупов не было произведено.

За короткий промежуток времени, между выкапыванием и отвозкой, безусловно, невозможно было раздеть все трупы. Однако причину смерти можно было установить в каждом случае. В большинстве случаев люди были убиты выстрелами в голову на близком расстоянии. В двух случаях было попадание в область груди и в одном случае — в верхнюю часть левого бедра.

Очевидно в этих последних случаях выстрелы производились на большом расстоянии.

Трупы, в основном, были одеты в гражданскую одежду или одежду пленных (бесцветная немецкая форма), а некоторые были в русской военной форме.

Было также установлено, что похороны состоялись около трех или четырех недель назад.

Пять трупов были опознаны их русскими друзьями или родственниками.

1) Седнев Василий, опознанный Доварским, могила №24

2) Масускевич Михаил, -"- Войжуковичем, могила №25

3) Бурба Иван, -"- Александром Стояком, могила №26

5) Белозенко Николай, -"- Буловженко, могила №36

Помимо этого было вырыто еще 69 трупов, которые были не непосредственно убиты, а умерли от недостаточного питания или болезни. 40 из них были зарегистрированы в конторе этого кладбища. Они имеют свои номера, заметки о причине смерти и дату их похорон.

18 трупов были зарыты в гробах, сколоченных из грубых досок, другие даже без одежды. 29 трупов были совершенно неизвестны. Они не были зарегистрированы и были похоронены в период с 23 марта по 6 апреля 1945 г. без всякого ведома конторы кладбища. По общей договоренности с уполномоченным английским офицером — старшим лейтенантом Холлом — комиссия воздержалась от вскрытия.

Недостаточное питание было очевидно во всех случаях, когда никаких других причин насильственной смерти не было установлено.

В целом 223 трупа были эксгумированы и подвергнуты осмотру 2 мая 1945 г.

3 мая 1946 г. с 9 час. утра до 3 час. дня были эксгумированы новые 303 трупа и подвергнуты осмотру. Причем состояние трупов было очень плохое, ибо похоронены они были около трех месяцев назад.

В большинстве случаев причину смерти невозможно было установить простым осмотром трупов. Также невозможно было произвести и вскрытие трупов по той причине, о которой уже говорилось при предыдущей эксгумации.

1. 112 трупов, соответственно списку в приложении №2. Все они зарегистрированы обычным порядком; при этом 111 трупов с данными рождения или возраста, датой похорон, а также данными о причине смерти и только один труп был неизвестен.

2. 191 труп был похоронен без всякого ведома конторы кладбища. Среди них у 6 трупов оказались документы:

1) Перед Мозес, 22 года, слесарь, Литцманштадт, причина смерти: ослабление сердечных мышц;

4) Кривошей Галина, рожд. 17 февраля 1921 г. в г. Иванко;

5) Мовтшан Лина, рожд. 24 января 1924 г. в г. Кантиар;

6) Ведороц Александра, рожд. 25 января 1925 г. в хуторе Федорце.

Другие трупы были неизвестны, 24 трупа (15 мужчин и 9 женщин) были в довольно хорошем состоянии. 4 из них погибли насильственной смертью. Один был убит выстрелом в левую щеку; другие жертвы (1 мужчина и 2 женщины) были задушены.

Причину смерти других 20 лиц невозможно было точно установить. Остальные 167 трупов показали недостаточное питание в очень большой степени.

Подлинность копии удостоверяю: Чарльз Р. Циммер, капитан пехоты.

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычислить, когда этот...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: