Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







Серийность — городам, уникальность — усадьбам





 

 

«Национальный романтизм» в 70—80-е годы XIX столетия приобретает особый размах.

В одной лишь Московской губернии в конце 80-х годов XIX столетия действовало более двух тысяч кустарей, производивших предметы мебели. Но в эти же годы существовали и мебельные фабрики, производившие серийную мебель. Такая мебель преимущественно для городов, а кустарная — для дворянских усадеб и крестьянских хозяйств. В сельской местности отдавали предпочтение именно уникальности, единичности изделий.

Какими же предметами мебели и мебельного оборудования обустраивали дворяне собственные усадьбы в эти годы? И какие виды мебели были предпочтительны в условиях помещичьей жизни? Диапазон оказывался крайне широк. Столяры высшей квалификации брались даже за изготовление парадных дверей, украшенных не только растительным орнаментом, но и гербами. В одних случаях они размещались прямо на дверных полотнах, а чаще для них было уготовано место в вестибюле либо на фронтоне дома (пусть и достаточно небогатого владельца). Этим мастерством, в частности, владел и петербургский мастер середины XIX века Ф. Вунш. Им же были разработаны и буфеты, и даже непростое оснащение винных подвалов — особые шкафы из сосны с железными станками для размещения на них нескольких тысяч винных бутылок.

Насколько высоко было мастерство отечественных столяров (кстати, некоторые из них были одновременно и отменными скульпторами), говорит и заказ, предложенный Якову Дунаеву в 20-х годах XIX столетия — спроектировать и изготовить иконостас для церкви Всех Скорбящих в Петербурге. Им же несколько раньше была разработана и усадебная мебель для графа Николая Петровича Шереметева.

Нельзя не удивляться, насколько уважительно и даже трепетно подходили мастера и к хранению, выдерживанию древесины. Даже случайно появляющиеся материалы тоже шли в дело. Так, в частности, Петр Исаков, охтинский столяр, изготавливает мебель «из сломанных бурею в Летнем саду старых дерев».

Помимо несложной усадебной и изысканно-мудреной дворцовой мебели русские краснодеревщики нередко берутся за сооружение и очень сложных инженерных изделий. Так, например, Карл Егорович Керем мог сооружать не только секретеры самых разнообразных моделей и устанавливать их в усадебных кабинетах. Уже в последней четверти XIX века он удостаивается серебряной медали Министерства финансов «за очень хорошее исполнение… стола с ящиком, выдвигающимся на все четыре стороны».

Услугами торгового дома «Федор Мельцер и К°» русское дворянство начало пользоваться еще с 60-х годов XIX столетия. Оно было одним из немногих, кому помещики заказывали не только отдельные предметы мебели, но порой и полную обстановку.

Помимо удивительного мастерства фирма Мельцеров притягивала и необыкновенной широтой доставляемых клиентам услуг. Здесь были организованы с большой выдумкой и такие мастерские, как скульптурная и рисовальная, столярная и токарная, слесарная и бронзовая, резная и лакировочная, швейная и обойная.

Архитектор Роман Федорович Мельцер, сын основателя компании, в конце XIX века получает заказ от императора. В 1894—1896 годах он проектирует для Зимнего дворца приемную министров, библиотеку и бильярдную. А следом (1896—1898) в Александровском дворце Царского Села создает знаменитую Палисандровую гостиную, Лиловый кабинет, приемную и рабочий кабинет Николая II.

Но при этом зодчий по-прежнему продолжает проектировать и меблировать городские и сельские усадьбы: Г. Г. Елисеева, М. Ф. Кшесинской, С. Ю. Витте, А. Ф. Кельха и Э. Л. Нобиля. В Москве на рубеже веков он отделывает особняк С. П. Рябушинского и даже успевает меблировать поместье А. Волконского в Риме, а также резиденцию болгарского царя Бориса.

Архитектурные элементы для русских дворянских усадеб делал и Ермолай Шрадер. Он создавал не только изысканных пропорций высокие парадные двери, но занимался и наборным паркетом, многопрофильными панелями, карнизами, а также деревянными элементами каминов.

Подобно Шрадеру архитектурные детали изготавливал и Николай Штанге. Интересно, что объем заказов значительно превышал физические возможности его рабочих (в 1860-е годы их было немногим более 70). Но чтобы не отказать клиенту и выполнить заказы в срок, он нанимает еще 100 рабочих и 20 мастеров, которые и работают за пределами его мастерских. Николай Штанге исполнял заказы не только на двери, шкафы, обивку стен и разнообразнейшие мебельные наборы, но поставлял и укладывал наборный паркет.

Самым загадочным среди мастеров по мебели был, пожалуй, Иван Щепетков, чья архитектура напоминала замковую.

Он умел не только создать обстановку помещений для представителей того или иного дворянского рода, но и угадать и, главное, умудриться выразить настроение заказчика. Порой, используя самые различные возможности декора, он делает потайные хранилища уникальных бумаг, фамильных и родовых реликвий, драгоценностей и антиквариата, а также ложные двери или раздвижные камины, за которыми скрываются другие помещения.

В России XIX столетия сооружений замковой архитектуры существовало совсем немного: конный двор и ряд других построек в Марфине под Москвой; Михалкове и Покровское-Стрешнево, отдельные строения которых сохранились и по сей день на окраинах столицы; Михайловский, а ныне Инженерный замок в Петербурге; Хлебный корпус в подмосковном Царицыне; башни знаменитого Знаменского-Губайлова в усадьбе рода Долгоруких; Васильевское, что принадлежало роду дворян Яковлевых; а также Молдавка, принадлежавшая потомкам древнеримского рода князей Кантакузен.

 

 

Кантакузен, Панина

 

 

Так уж получилось, что замковый, романтичный характер усадеб во многом определял и неординарность, самобытность судеб обитателей этих поместий. Архитектура как бы задавала тон превратностям жизни людей, в ней пребывавших.

Молдавка — одно из имений князя Кантакузена.

Род Кантакузен происходит от византийского императора Иоанна VI. В свою же очередь, пращуры Иоанна VI Кантакузены — военачальники времен Древнего Рима.

Прошло много времени, и потомки Иоанна VI стали господарями (царями) в Молдавии. При Екатерине II Николай Кантакузен приехал в Россию и поступил на службу. В бытность его атаманом бугских казаков ему были пожалованы земли, которые он должен был заселить. Часть этих земель составила тогдашняя усадьба Молдавка.

На протяжении полутора веков родовое имение постепенно, огромным трудом и заботами, посреди пустынной степи, лишенной воды и растительности, превратилось в красивейшую и богатейшую усадьбу. Его не продавали, не бросали на волю случая, а холили и лелеяли из года в год, из рода в род.

Что скрывалось за стенами этого загадочного замка? Его меблировка сохранилась, пожалуй, с екатерининских времен.

Низкий, широкий, короткий диван, необыкновенный стул с точеными ножками, огромное трюмо, старинные клавикорды… На стенах — сабли, золотое оружие, седла, осыпанные бирюзой…

В большой комнате замка на всех стенах шкафы с книгами. Один из них — потайная дверь, которая, беззвучно перемещаясь в сторону, обнаруживает за собой тайный ход.

Но, пожалуй, особая гордость усадьбы — ее парк. Тем более что здесь, в степной, безграничной полосе, таких ухоженных парков крайне мало. Они — как оазисы в пустыне. Усадебный дом в Молдавке будто купается в зелени, а порой кажется — тонет в ней. Белый, величественный в притягательной простоте прошлого двухэтажный замок с зубцами и башнями. Снизу от земли тянется, прильнув к вековым стенам, зеленый хмель. Кое-где он перетекает через зубцы башни и крепко держит слегка потемневшую от времени внутреннюю стену. Его гибкие стебли раскинуты по каменной террасе и верхнему балкону. И если тенистый сад укрывает здесь только от солнца, то резные листья хмеля заботливо оберегают и в дождь, соперничая с крышей.

Перед замком — старинный партер с изящными клумбами. А в самом центре — редкий для степной полосы фонтан. От усадебного дома тенистая прямая аллея столетних деревьев увлекает к пруду с журчащими и впадающими в него ручьями.

Озеро, окаймленное, будто картинной рамой, кронами деревьев, переходит в огромный парк с причудливыми аллеями тамариска, акаций и пирамидальных дубов. Узкие, уютные дорожки, обрамленные кустами сирени, которые, соединяясь верхними ветвями, замыкают пространство густым сводом. Удивительная для этих мест прохлада.

В траве по краям дорожек множество улиток — «escargos». То особые французские улитки. Один из князей Кантакузен любил французское блюдо, приготовленное из этих улиток. А потому вывез их из Франции и развел в своей усадьбе. Увлечение прошло, минули стародавние привычки, а улитки остались, уже не рискуя попасть в руки повара.

К числу русских усадеб, напоминающих замки, относится и старинная вотчина Марфино. Здесь, в усадьбе, и по сей день на склоне холма, горделиво посматривая на окружающее пространство, стоит помещичий дом. К нему с левой стороны, окаймляя огромный пруд с небольшим островком, ведет широкая мощеная дорога.

В запущенном пейзажном парке — гроты, руины, остатки оранжерей XVIII века. А в стороне, за прудом — живописная башня середины XIX столетия. На холме, правее господского дома — обширный конный двор. Его крутые высокие стены больше напоминают крепость, приготовившуюся к обороне. Историки архитектуры называют весь этот Марфинский ансамбль «псевдоготикой».

Вотчина Марфино, известная еще жившим здесь в конце XVI века дьяком Щелкаловым — знаменитым дипломатом, в последующие годы поменяла немало владельцев. С середины XVII века здесь пребывали князья Голицыны. Памятен России и род Салтыковых, обосновавшийся здесь с первой трети XVIII века. Именно при П. Салтыкове, талантливом военачальнике, разбившем при Кунерсдорфе Фридриха II Прусского, усадьба расстраивается. Но от той поры до наших дней остались лишь круглый двухъярусный павильон, беседка да два корпуса псарен. Ну а что же было, как деликатно выражаются нынче, утрачено? Популярный русский бытописатель и мемуарист Ф. Вигель в своих «Записках» рассказывал о Марфинской усадьбе при Салтыковых. Ведь тогда еще сохранялся целостный усадебный ансамбль с двухъярусным на возвышении домом «кудрявой архитектуры Возрождения». Здесь же, поблизости, шумел листвой регулярный парк, возвышалась густая липовая роща, почти примыкая к господскому дому, облагораживая усадьбу и заполняя залы восхитительным запахом в пору цветения. Особым достоинством Марфинской обители были ее театральные изыски. Два театра: один — в помещении, другой — на воздухе. Мастерство играющих было столь велико, что собирались не только окрестные помещики, но загодя, с большим запасом во времени съезжались и дальние гости (да это и сейчас путь неблизкий — станция Катуар по Савеловской железной дороге[15]).

Имение, разграбленное и сожженное французскими солдатами в 1812 году, впоследствии переходит к Паниной, а к 30-м годам XIX века приобретает иной облик. Автор нового проекта — М. Быковский, даровитый ученик Жилярди, который в центре композиции располагает господский дом, выполненный в романтическом стиле «готики» эпохи Николая I. Особенно поражает поэтическая красота малых архитектурных форм. Здесь и ажур въездных ворот, и загадочные силуэты грифонов, и пластика малого, чуть ли не камерного фонтана (середины XIX века).

Частыми посетителями марфинских театров были их ближайшие соседи — семейство Прозоровских, а позже Трубецких и Суворовых, наезжавших из имения Василия Ивановича Суворова Рождествено-Суворово (Михайлово).

Постройки замковой архитектуры и «неоготические» сооружения появлялись в Никольском-Прозоровском — усадьбе, прекрасно спланированной и принадлежавшей уже упомянутым соседям Паниных — Прозоровским. Особенно поражала псевдоготическая башня — оконные наличники, карнизы, наугольные ажурные колонки… К тому же и располагалась она на склоне пологого холма, хорошо приметная даже на большом расстоянии. Один из владельцев Никольского-Прозоровского, А. А. Прозоровский, отличался особой любознательностью, и прежде всего в парковом искусстве. Прошли десятилетия, сменились владельцы старинной усадьбы, но по-прежнему продолжали восхищать взор, пусть и в запущенном пейзажном парке, замысловатые гроты и остатки Прозоровских оранжерей XVIII века.

 

 

Национальный романтизм

 

Архитектура и меблировка второй половины XIX столетия отмечена огромным увлечением дворянской среды национальным романтизмом. Немало владельцев русских усадеб были увлечены этим самобытным, чисто русским стилем. И в конце концов в последней четверти XIX века в России образуются два центра национального романтизма. Один из них — Мамонтовская усадьба в Абрамцеве, а чуть позже — имение Тенишевых в Смоленской губернии.

В доме хлебосольного Саввы Ивановича гостили и работали художники и зодчие, артисты и музыканты. И вскоре Абрамцево превращается в центр формирования декоративно-прикладного искусства национального романтизма. Организованный здесь Мамонтовский кружок становится в истории русской культуры первым «домашним объединением». Сюда приезжают В. Д. Поленов, В. М. Васнецов.

В 1876 году супруга Мамонтова Елизавета Григорьевна открывает столярную мастерскую. Цель проста и благородна — благотворительность. Но уж если что-либо и создавать, то истинно художественные изделия. И если для учебного заведения информация постигается в библиотеках, то в художественно-прикладных мастерских — в музее образцов.

Когда же руководителем мастерских становится Елена Дмитриевна Поленова, сестра художника Поленова, музей уже насчитывает самые разнообразные типы и виды художественных изделий. Здесь и домовая резьба Поволжья, и берестяная резьба Урала и Русского Севера, и особая Городецкая резьба, дополненная росписью. Перечень изготавливаемых образцов, по которым и вырезались художественно-прикладные изделия, насчитывал десятки, а позже и сотни самобытных предметов: самые разнообразные варианты письменных, чайных и кухонных столов, подвесные шкафчики, полки и шкафы, комоды и этажерки, стулья, табуреты и кресла, а также настольные украшения — шкатулки, короба, коробки, письменные приборы, разделочные доски, солонки и конечно же детские игрушки, среди которых раскрашенные солдатики.

Стилизованные художниками Васнецовым, Поленовым, Якунчиковой народные орнаменты были настолько красивы и органичны в предметах мебели, что лишний раз подчеркивали ее уникальность. Небольшая мастерская, в которой было занято два десятка талантливых мальчишек, с годами стала давать доход от реализованной продукции.

Интересно, что эти предметы, сотворенные в духе национального романтизма, отвечали вкусам самых различных слоев русского общества. В конце XIX века эти изделия можно было увидеть в залах, гостиных и кабинетах русского дворянства. Особенно поражает, что эти предметы художественного ремесленничества восходили ко временам допетровской, боярской Руси и поддерживали стойкий интерес к русской национальной культуре.

А в 90-е годы спрос на абрамцевскую мебель возрос настолько, что в 1893 году мастерская меняет хозяина. Теперь она принадлежит Московскому губернскому земству. Меблировка русской мебелью дворянских усадеб, а нередко и городских квартир становится более доступной, поскольку в Москве, в самом центре Первопрестольной — на Поварской и Петровке — в конце XIX века открываются «Магазины русских работ».

 

 

Сказочный мир княгини

 

Стоило появиться в России в последней четверти XIX столетия крохотному центру русской культуры, как и в других губерниях империи художники и зодчие начинают увлекаться этим новым (хорошо забытым древним) направлением. А по мере того как получали образование ученики Елены Поленовой, появлялись и новые «народные» мастерские — как земские, так и частные.

Особенно известным в ту пору кружком, позже превратившимся в настоящую регулярную школу, стал центр княгини Тенишевой. История его возникновения сколь своевременна, столь и романтична. Все начиналось с любви Марии Клавдиевны и Вячеслава Николаевича Тенишева. В 1892 году они вступают в брак. А год спустя княгиня покупает небольшое имение неподалеку от Смоленска.

Раньше оно принадлежало близкой подруге Марии Клавдиевны — княгине Екатерине Святополк-Четвертинской. Усадьба была слишком мала, чтобы приносить ощутимый доход, но вполне достаточна, чтобы стать «идейным имением», то есть просветительским. Но что интересно — бывшая владелица продолжает оставаться (по желанию Тенишевой) фактической хозяйкой под крышей проданного дома.

При школе Тенишева создает мастерские кустарных промыслов, где обучает и резьбе по дереву, а также керамике, вышивке. Открываются рисовальные классы, даются уроки церковного пения.

Мария Тенишева — создатель всемирно известного центра русской культуры рубежа XIX и XX веков. Но и сейчас он известен не меньше, чем мамонтовское Абрамцево.

Во Фленове Тенишева создает сельскохозяйственную школу, потом ремесленное училище под Брянском, открывает и несколько начальных народных школ в Петербурге и Смоленске. Появляются и рисовальные школы, в чем помогает ей И. Е. Репин. В Смоленске организуется музей «Русская старина».

Княгиня жертвует предметы из своих собраний (в том числе и уникальные эмали) Музею Общества поощрения художеств, Музею Общества школы Штиглица, Музею Московского археологического общества. И более того, Мария Тенишева представляет русское искусство на Всемирной выставке в Париже.

Уже в наши дни, когда с огромным интересом люди рассматривают уникальные (выходившие еще перед войной 1914-го) журналы «Мир искусства», мало кто знает, что именно она, Мария Клавдиевна, субсидировала это издание.

Будучи увлеченным человеком, она сочетала собственные занятия живописью со скрупулезной научной работой. Написала диссертацию «Эмаль и инкрустация» и, совершив воистину титанический труд, воссоздала более 200 новых оттенков непрозрачных перегородчатых эмалей. Ее открытия были представлены в Париже и Лондоне, Риме и Брюсселе.

При такой энергии и трудоспособности эта женщина, быть может, воспринималась сухим ученым, своего рода синим чулком. Но в жизни все было совсем не так. Княгиня Тенишева — человек удивительной красоты, не говоря уже о необыкновенной доброте и участливости. Не потому ли ее лепили Антокольский и Трубецкой. Писали — Коровин, Врубель и Серов. Репин же сделал с нее десять портретов.

Она была слишком умна, талантлива и образованна, чтобы быть на роли «светской львицы». Быть может, именно в этой роли и хотел бы видеть княгиню ее супруг, но у такой необыкновенной женщины и судьба складывалась поразительно. Ей предстояло возрождать традиционную русскую культуру…

Князь Вячеслав Николаевич Тенишев[16]— фактический владелец усадьбы, крепко «стоял на ногах». Его с улыбкой называли «русским американцем» и «князем-капиталистом». В то же время был он и талантливым ученым. Большой популярностью в научном мире пользовались его книги — «Математическое образование и его значение», «Деятельность животных», «Деятельность человека». Кроме того, он отличался организаторским талантом. Так что недаром Николай II назначает Вячеслава Тенишева главным комиссаром русского отдела на Всемирной выставке в Париже в 1900 году. И наконец, мало кому известен его композиторский талант. Он окончил консерваторию по классу виолончели, написал немало собственных сочинений.

Хотя подобных усадеб и подобных помещиков в России было совсем немного, важно другое. Эти лучшие представители русской аристократической интеллигенции конца XIX столетия смогли создать в своих маленьких поместьях духовно-культурные центры России и возродить традиционную русскую культуру. И с их легкой руки это национально-романтическое искусство становится необычайно популярным в России и обнаруживает тысячи последователей.

Мария Клавдиевна позаботилась и о досуге крестьянских детей. При школе существовал так называемый «Затейный театр», которым занимался художник С. Малютин. Размышляя об этом талантливом живописце, Тенишева вспоминала: «…по его эскизам изготовлялось убранство интерьеров и экстерьеров, делалась мебель, сани-возки, расписные дуги и балалайки, создавались вышивки. Малютин руководил столярной и керамической мастерскими. Обучал сельских кустарей».

Кстати сказать, художественные мастерские непрерывно расширялись. И постепенно из учебного заведения они превратились в производство, в уникальный промысел. Так что сбыт не ограничивался Смоленском. Теперь он осуществлялся и в Москве (магазин «Родник»).

В усадьбе не умолкала и музыка. Особенно популярна была балалайка. Балалаечный оркестр организовал Василий Александрович Лидин (псевдоним Богданов). «Он был французом, родившимся в Петербурге. У его матери была очень известная мастерская дамских нарядов на Морской. Он был умен, хорошо воспитан, красив, скромен, тактичен и неутомимо деятелен. Доброты был беспредельной и необычайно талантлив. Сам про себя он говорил: "Я великий человек на малые дела…"»[17]

Трудно сказать, где же проводила больше времени чета Тенишевых — в Петербурге или в милом, только приобретенном имении Талашкино. Но посещая Северную столицу, Мария Клавдиевна столь же энергична бывала и здесь. Занимаясь переустройством интерьеров в собственной городской усадьбе на Английской набережной, в своих воспоминаниях она писала: «В Петербурге так много банального в смысле обстановки, так трудно найти что-нибудь оригинальное!

Для каминов, по рекомендации Гоголинского, я обратилась к очень искусному резчику, Волковицкому, который пресерьезно предлагал мне сделать камин в стиле "вампир", а из магазина Коровина явился приказчик с заграничными образчиками мебельной материи, окрестивший все светло-зеленые тона — "виардо", что означало "vert d'eau"[18]. Трудно было в короткий срок согласить весь "вампир" с "виардо", и я, как могла, частью от старьевщиков, частью на аукционах, приобретала красивые вещи, устраивая дом, по возможности, уютно. Выручили меня акварели хороших мастеров из моей коллекции, которую я еще с незапамятных времен с любовью собирала. Развешанные в большом количестве по стенам, они очень украсили наши комнаты».

И где бы только она ни находилась, все вокруг преображалось. Принимало веселую, радужную и, главное, творческую атмосферу.

Когда стали появляться предметы мебели в Талашкинской усадьбе, Абрамцево было уже известно всей России. А потому и неудивительно, что именно абрамцевские экспонаты Международной выставки в Париже, организованной в последний год XIX века, вызвали огромный интерес.

Но если в Абрамцеве более всего заинтересовывал сам национальный декор и единичность, уникальность сотворенного предмета, то «талашкинский подход» оказался совсем иным. Хотя и был представлен тоже в «русском ключе», но восхитил не отдельными изделиями, а всей обстановкой в целом. Все предметы мебели рассматривались в тесной взаимосвязи с общим декором зала. Так, диван строгих пропорций с высокой спинкой и волнистыми барочными боковинами, завершающимися резкими, угловатыми подлокотниками, прекрасно гармонировал с реалистической живописью и природными композициями, искусно развешанными на стенах.

Здесь же находились и замысловатые резные креслица и шкафчики. А по периметру, под самым потолком располагался удивительно красивый фриз из старинных фантастических сказок. И резьба и роспись — плоды богатой фантазии Марии Клавдиевны.

Буфеты, горки для посуды, даже, казалось бы, простые стулья обладали столь выверенными пропорциями, что это была уже не обыкновенная мебель, а изысканная архитектура малых форм.

И если за границей изделия тенишевских мастерских принимались с огромным интересом, у нас же в России относились к этому направлению неоднозначно. Правда, скорее неприятие его отечественными историками искусства и некоторыми архитекторами чаще всего возникало от простого неведения. Сама же Мария Клавдиевна, прекрасно знавшая предмет спора, предлагала «построить все наши кресла, диваны, ширмы и трюмо в русском духе, не копируя старины, а только вдохновляясь ею». Знаток отечественной истории, знаменитый Монигетти не копировал былое, а создавал совершенно новые здания, вдохновляясь самим духом Древней Руси.

Прошло полтора столетия, но и проекты Монигетти (Политехнический музей в Москве и ряд иных построек), и уникальные работы Тенишевой не потеряли своей свежести и красоты. Столь же интересен и по сей день подобный подход к декоративно-прикладному искусству Николая Константиновича Рериха, также работавшего в Талашкинских мастерских. Правда, и в этом новом направлении случались небольшие промахи — художник Малютин, при всей сказочности его произведений, мало задумывался о их функциональности. Так что Тенишевой нередко приходилось направлять его творческий пыл в логическое русло.

Мария Клавдиевна писала в те годы: «Задачей моей было по возможности дать больше образцов, забросать рынок новыми формами, влить новую свежую струю, и потому чем больше было у меня сотрудников и больше инициативы, оригинальности, тем лучше выходили результаты. Мне не хотелось подражать другим мастерским, хотя бы Абрамцевской, которые дадут какой-нибудь один мотив и тысячу раз на все лады повторяют его. Все эти ящички, кубики, полочки, виденные нами на всех выставках и в складе Московского земства, давно уже приелись своим однообразием и недостатком фантазии».

 

 

Дом, который построил Львов

 

 

Николай Александрович Львов… (его портрет)

Талант архитектора он подкреплял мастерством рисовальщика и твердостью линий опытного гравера. А увлеченному собиранию и исследованию русских народных песен помогал поэтический дар этого самобытного зодчего. О мудрых львовских механических устройствах и вовсе ходили по России легенды.

И в любой из вышеупомянутых областей знаний он был профессионалом.

Можно себе представить, насколько популярен был он как архитектор, если уже с 30-летнего возраста Николая приглашают строить в самом Петербурге (Невские ворота Петропавловской крепости, Почтамт и т. д.). Получает он заказы и на строительство целых усадебных ансамблей: Митино-Василёво Львовых — дальних родственников Николая Александровича; Прямухино — родственников и друзей Бакуниных; Горницы — Беклемишевых; Арпачёво — имение дяди; собственная усадьба в Черенчицах-Никольском; помещичий дом в Знаменском-Райке недалеко от Торжка; а также Садовый домик на даче Безбородко.

Дом Львова в Черенчицах удивительно компактен. Как и во всех его постройках, здесь воплощается принцип классицизма: целесообразность, прочность и красота.

Совсем не примечательный земельный участок львовского владения к концу XVIII века превращается в живописный усадебный ансамбль. Прекрасно зная не только рельеф существующей местности, но и саму геопластику земли, учитывая, что местность имеет уклон с северо-запада на юго-восток и саму гидрологию грунтовых вод, Львов сооружает дренаж и строит добротные деревянные водоводы под землей. Итог ожидаем — пять прекрасно устроенных прудов да еще и осушенная болотистая низменность.

Николай Львов задумывает на территории усадьбы большое число сооружений самого разнообразного назначения. Центр ансамбля — конечно же усадебный дом с прилегающим к нему совсем, правда, небольшим парадным двором и садом. Причем возводящийся дом посматривает своим главным южным фасадом на просторы нижнего парка. На продолжении оси (она проходит через центр дома) находятся пруды. К востоку от дома при въезде в усадьбу был задуман мавзолей.

В самой высокой северо-западной части усадьбы, прилегающей к полям, он строит зернохранилище, ригу. Ближе к дому появляются фруктовые сады с оранжереей, конный двор. В низкой юго-восточной части усадьбы, поблизости от лугов и вод, Львов располагает обширный скотный двор. На крутизне Петровой горы он размещает кузницу, чтобы воздушным мехам кузнеца помогал еще и ветер. С запада к усадебному дому примыкал и небольшой сад, соседствовавший со скромным сыроваренным заводиком.

Однако самыми оригинальными были так называемые малые архитектурные постройки: храмик и грот-купальня, павильон-ротонда и павильон на острове, ключевой погреб-павильон и летний домик.

И в каком бы помещении дома в Никольском ты ни оказался, везде находишь какое-нибудь своеобычное, причудливое решение. Но это вовсе не оригинальничанье, а сама логика, воплощенная в инженерных конструкциях. Так, чтобы хорошо осветить в дневное время центральное помещение первого этажа дома, Николай пользуется вторым светом, проникающим через остекленный проем пола в центре зала бельэтажа.

Прекрасные пропорции помещений (гостиной, столовой), не умаляют и их практичности. Большое внимание уделяется отоплению, вентиляции, водоснабжению. Так, задумывая сооружение камина, он использует систему «воздушного отопления», с тем чтобы наружный воздух, проходя через жаровую часть камина, поступал затем в комнату уже теплым, одновременно и согревая, и проветривая ее. Львов изобретает «паровую кухню» — пар варил еду, мыл посуду, вращал вертел. Отделка интерьера была также продумана до мелочей.

В юго-западной части усадьбы Львова находилась группа построек, объединенная общей композицией. Приятели, гости, а то и просто приживалы жили в усадьбах месяцами, а нередко и годами.

Само понятие «приживалы» не имело нынешнего негативного значения. Если человеку было хорошо у того или иного помещика, значит, считалось, что он прижился. Так что иметь в усадьбе таких людей считалось хорошим тоном. И наоборот, о тех помещиках, где не было приживалов, ходила дурная слава. К ним относились с оглядкой, их сторонились.

Эти люди обедали за одним столом с хозяином, и отношение к ним было достойное. Правда, бывали и такие случаи, когда хозяева могли с ними повздорить. И лишь в этом случае они являлись к обеду раньше или позже помещичьих семей. Но в столе им конечно же никто не отказывал.

Для своего приятеля Вельяминова Львов построил миниатюрную усадьбу. Прекрасно зная его вкусы, выполнил ее особо, предложил Петру Вельяминову двухэтажный дом с балконами, колодезный журавель, набережные постройки и парусные филюги у берега.

Очевидно, эта театрально-реальная «усадьба в усадьбе» была-таки возведена, поскольку остатки фундаментов находившихся здесь построек существуют и по сей день. Они совпадают с планами зданий, что на рисунках Львова.

Можно сказать, что на замысловатых экономических расчетах и ежедневном изнурительном труде самого Николая только, пожалуй, и держалось имение. Немногие средства, выручаемые за зерно, рыбу, тотчас же шли в дело. Усадьба небыстро, но основательно расстраивалась. Немало средств ушло и на такое сложное сооружение, как мавзолей. Но ведь это же память предков…

А между тем всевозможные новые постройки требовали, в свою очередь, и новых, особо надежных строительных материалов. И мало того, оригинальных конструктивных приемов. Именно от них, от хозяйственных служб, зависело все благополучие Никольского. И Львов создает недорогие, но прочные, удобные и простые в эксплуатации службы.

Жилые здания, их внешний вид, интерьеры, меблировка были им уже давно продуманы. Хозяйственные же службы оказались для него куда сложнее. Особенно овины, риги, ветряные мельницы. И хотя примеров тому была уйма, его ум, острый, изобретательский, отвергает все, существовавшее до него, как недостаточно совершенное.

Проблема сушки и хранения зерна оказалась настолько сложной, что зодчий с головой погружается и в ее решение. Умудряется, не будучи профессиональным аграрием, не только продумать и возвести эти хозяйственные сооружения, но сделать их еще и более доходными.

 

 

Ледяной дом

 

 

В каждой усадьбе, вне зависимости от ее респектабельности, всегда существовали ледники. В Никольском же и вовсе находилось несколько таких погребов. Естественно, что первым делом подвал был предусмотрен в доме под кухонными помещениями. Но особенно интересен погреб-ледник, построенный при западном флигеле поместья. Это была постройка, похожая на равностороннюю пирамиду. Два круглых, перекрытых куполами помещения располагались друг над другом. То, что находилось под землей, предназначалось для хранения льда. Другое располагалось на уровне земли и было оснащено остроумно задуманной и удачно воплощенной осветительно-вентиляционной камерой. А четыре проема привносили в помещение не только свет, но и удачно решали сквозное проветривание.

Постоянная низкая температура холодильного помещения достигалась циркуляцией воздуха.

Здание было построено из кирпича, а там, где требовалась наибольшая прочность, использовался камень. Само углубление для хранения льда было выложено блоками известняка.

Погреб исправно хранил лед все лето. Пирамида-ледник действовала вплоть до середины XX века, настолько прочной и инженерно разумной была придумана.

 

 

Из огня, да в пóлымя…

 

 

Пруды в общем ансамбле усадьбы занимали особое место.

И хотя по генеральному плану имения здесь можно было насчитать всего три пруда — два верхних, что находились у подножия склона, в парке, и один — в стороне, при скотном дворе, но казалось, что их очень много. В какой бы точке усадьбы посетитель ни находился, он не мог охватить взглядом все это водное зеркало целиком. Его извивы, перетекания одного в другой были столь хитроумны, что каждый последующий шаг тотчас же сотворял и последующий, совершенно иной вид.

Предусматривает Львов небольшой и удивительно уютный грот. Здесь, в прохладе близ воды, нет лучшего места для отдыха.

Самый длинный пруд, так называемый Рыбный, или Балхон, живописно изгибался, замыкая пологий склон холма, на котором стоял дом.

Западная часть Балхона хорошо просматривалась из окон самой усадьбы. Она украшена небольшим островком с беседкой, а также полуостровом с высоким насыпным холмом, увенчанным павильоном-ротондой. Рядом с Рыбным прудом Львов создает Купальный пруд. За счет разницы в перепаде местности сооружает живописный каскад из валунов, а чуть поодаль — грот-купальню. Близ купальни появляется канава, что отводит излишки воды в третий пруд, растянувшийся в низине, невдалеке от коровника.

Чтобы замкнуть, завершить все это пространство усадьбы, а также обеспечить службы водой, выполняются самые разнообразные земляные и каменотесные работы. Он выстилает дно прудов лещадью[19]и облицовывает откосы камнем. При этом используется множество гидротехнических устройств.

В определенных местах усадьбы существовали и природные источники. Один из самых мощных бил фонтаном при въезде в усадьбу. А питался он водоводом из ключевых колодцев. Это небольшое каменное сооружение было построено в виде старинной боевой башенки.

 

 







Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.