Заимствование иноязычных слов

Оно обусловливается историческими контактами между народами.

Вспомним, что словам свойственна номинативная функция — они называют то, что нас окружает. Поэтому слова-иностранцы обычно приходят в язык вместе с заимствуемыми у других народов вещами, явлениями, понятиями как их наименования. Таким путем к нам пришли, например, следующие лексические единицы:

из греческого языка: свекла, тетрадь, корабль, парус, обелиск-театр, гимнастика, диалог, поэт, поэзия, гимн, истории, демокра­тия, философия, идея, теория, теорема, сфера, пирамида, ромб, цилиндр, металл, океан, климат, горизонт, космос, астрономия и

др.;

из латинского: фамилия, персона, декан, экзамен, ветеран, де­путат, делегация, агрессия, конфликт, республика, диктатура, революция, прогресс, кредит, статуя, скульптура, арка, мону­мент, санаторий, нерв, континент, материя, интеллект, момент,

интервал, пропорция, радиус и др.;

из тюркских языков: кушак, башлык, тулуп, колпак, чулок, башмак, каблук, войлок, карандаш, утюг, орда, буран, лошадь, таракан, очаг, чулан, лачуга, шалаш, каланча, изюм и т.д.;

из немецкого языка: клапан, шланг, шина, слесарь, цех, шахта, бутерброд, вафля, шницель, галстук, шляпа, обшлаг, футляр, ци­ферблат, мольберт, курорт, флигель, лагерь, штурм, штаб, штан­га, штраф и др.;

из голландского: апельсин, картуз, штопор, брезент, плакат, вымпел, вахта, рейс, шпиль, шторм и др.;

из английского: конвейер, комбайн, бульдозер, танк, трамвай, троллейбус, катер, рельс, вокзал, тоннель, клип, фильм, плейер, митинг, рейтинг, клуб, колледж, лидер, джентльмен, клоун, де­тектив, комфорт, дизайн, джемпер, пиджак, джем, бифштекс, чипсы, бульдог и т.д.;

из французского: мебель, буфет, люстра, сервиз, бульон, ком­пот, портрет, режиссер, пьеса, партер, журнал, пресса, этаж, тер­раса, витрина, багаж, перрон, шоссе, кювет, мэр, шеф, шофер, лейтенант, батальон, десант, марш, престиж и др.;

из итальянского: балкон, купол, мезонин, галерея, фонтан, мо­заика, картон, солдат, банк, касса, газета, карикатура, балет, карнавал, тарантелла, костюм, макароны, вермишель и т.д.

Названия новых предметов и явлений заимствуются — непосред­ственно или через языки-передатчики — из языка того народа, у ко­торого та или иная вещь, понятие, область деятельности возникли впервые. Классической страной музыки в истории была Италия; по­этому в языках мира, в том числе и русском, музыкальные термины — итальянского происхождения: опера, ария, дуэт, речитатив, кан­тата, соната, серенада, квартет, тенор, бас, сопрано, контральто, виолончель, мандолина, пиано, форте, аллегро, аккорд, концерт, партитура и т.д. Страной развитого мореплавания издавна была Гол-ландия. Поэтому слова из области мореходного дела, которыми поль­зуются разные народы, по преимуществу голландские: шлюпка, крейсер, киль, трюм, каюта, мачта, руль, трап, рея, гавань, рейд,

фарватер, дрейф, галс, боцман, шкипер, штурман, юнга, кок, верфь, шторм, штиль и т.д. Многие виды спорта ведут свою родо­словную из Англии. Это обстоятельство способствовало заимствова­нию в другие языки английских спортивных терминов: старт, фи­ниш, рекорд, чемпион, регби, футбол, волейбол, баскетбол, хок­кей, бокс, ралли, матч, ринг, раунд, тайм, аут, нокаут, гол, кросс, I тренер, шейпинг и др. Первый искусственный спутник Земли был выведен на орбиту в нашей стране — и русское слово спутник было воспринято всеми языками мира.

О том, что иностранные слова приходят к народу прежде всего как названия заимствуемых им предметов и явлений, убедительно свиде-тельствуют процессы, переживаемые в настоящее время русским языком. Коренные изменения, происходящие в жизни нашего обще­ства, — переход к рыночной экономике, преобразования в политиче­ской сфере — обусловили необходимость в освоении ряда явлений и понятий, характерных для стран с соответствующим экономическим и политическим устройством. Эти явления и понятия приходят к нам вместе со своими названиями. Поэтому последние годы отличаются обильным притоком в русский язык таких иностранных, преимуще­ственно английских, слов, как бизнес, бизнесмен, менеджер, марке­тинг, акция, акционер, инвестиция, инвестор, дивиденды, прива­тизация, брокер, бартер, ваучер, индексация, спонсор, ноу-хау, рейтинг, спикер, либерализация, плюрализм и пр.под.

Но бывает, хотя и реже, что иноязычное слово заимствуется не как обозначение новой вещи, явления, а как вторичное наименование предмета, понятия, уже известного народу и имеющего название в его языке. Появление таких заимствований — синонимов к словам родного языка объясняется различными причинами. В одних случаях слово-иноземец заключает в себе оттенок значения, отсутствующий в «своем» слове. Например, русское существительное воспоминания и заимствованное из французского мемуары обозначают одну реалию — записи событий из чьей-либо жизни. Но воспоминания обычно имеют более личный характер, а мемуары предполагают более пол­ное и глубокое изображение эпохи; сравните: Хочу каждый день пи-

сатъ хоть понемногу воспоминания (Л.Толстой).— Многие пишут свои мемуары потому, что в них много интересного в историческом отношении (Гаршин).

Французскому по происхождению прилагательному деликатный свойствен тот же общий смысл, что и русскому вежливый, — учти­вый, обходительный. Но первому слову сопутствует оттенок, которо­го нет во втором, — мягкий в обращении, предупредительный.

Недавно заимствованная нашим языком из английского лексиче­ская единица имидж переводится как образ. Однако по-русски мож­но сказать образ Татьяны Лариной, но имидж Татьяны Лариной - нельзя. Почему? Потому что имидж несет в себе особый смысловой нюанс, которого нет в его русском синониме: это образ, созданный преднамеренно, целенаправленно, для того чтобы воздействовать на окружающих в определенных целях — популяризации, рекламы и т.д., чтобы произвести нужное впечатление.

Заимствование иноязычных слов бывает непосредственным и опосредованным. В первом случае слово приходит из одного языка в другой непосредственно, минуя промежуточные языки. Таким путем в русский язык пришли, например, тюркское кушак, немецкое ци­ферблат, французское шоссе, английское бульдозер и т .д. Во втором случае — при опосредованном заимствовании — слово-чужеземец попадает к заимствующему его народу через языки-передатчики. Это может существенно отразиться на его звуковом облике и значении.

Так, арабское слово hil'at — почетная одежда было усвоено рус­скими через турецкий язык в качестве названия домашней и рабочей одежды халат. Греческое существительное rizikon — утес, скала, пройдя через итальянскую и французскую языковую среду, было воспринято нашим языком в виде риск — возможная опасность, действия наудачу в надежде на. счастливый исход. Исследователи полагают, что современное значение слова развилось в среде море-плавателей, для которых скала, подводный камень всегда таят в себе опасность.

Иноязычное слово при заимствовании может «раздвоиться» — на его базе могут возникнуть две лексические единицы. Это происходит

обычно тогда, когда чужое слово попадает к народу разными путями.

Например, греческое существительное krystallos при его непо­средственном заимствовании в древнерусский язык дало хрусталь. То же слово через латинский и немецкий языки пришло к нам как кристалл.

Французское наименование ткани с длинным мягким ворсом pelu­che через немецкое посредство было усвоено русскими людьми в ви­де плюш, а через шведский язык — как название хлопчатобумажного бархата плис (Ситцы есть у нас богатые, Есть миткаль, кумач и плис (Н.Некрасов).

Всем известно слово чердак — часть дома под самой крышей. Многим знакомо и существительное чертог — богатые покои, дво­рец {Чертоги пышные построю Из бирюзы и янтаря (Лермонтов). Но не все знают, что чердак и чертог — близкие родственники: оба восходят к персидскому названию архитектурной детали cartak (от саr — четыре, tak — высокая, выступающая часть дома, портик, балкон). Попав к нам в разное время через различные тюркские язы­ки, название «раздвоилось» — было воспринято как два несходных по содержанию и звуковому облику слова.

От одной лексической единицы ведут свою родословную в нашем языке слова кофе и кафе. Арабское по происхождению название на­питка было воспринято русскими от голландцев как кофе. То же на­звание в ряде языков — турецком, итальянском, французском, испан­ском — стало использоваться и для обозначения закусочной, не­большого ресторана, где подают напиток. С этим значением мы по­лучили его от французов в виде кафе.

Результат «раздвоения» представляют собой и слова биржа и бур­са. Греческое byrsa обозначало шкуру, кожу, мех для вина. Заимст­вованное латинским языком, оно приобрело в нем значение кожаная сумка, кошелек, а позднее стало служить названием кассы, денежного фонда и общежития для студентов при средневековых университетах. Из латинского через польский и украинский языки слово бурса при­шло в русский язык как наименование духовного училища и общежи­тия при нем (почитайте «Очерки бурсы» Помяловского). Попав в

голландский и немецкий языки, латинское bursa — кошелек посте-пенно изменило свой звуковой облик на hors, borse и стало обозиа-чать собрание торговцев, купцов. Говорят, что это значение возникло у слова потому, что первые собрания коммерсантов происходили в городе Брюгге в доме, украшенном гербом в виде скульптурного изо­бражения трех кошельков: название кошелька перешло на здание и на происходившие там собрания деловых людей. Позднее слово приоб­рело свое современное значение — рынок ценных бумаг и товаров и с этим значением было усвоено русским языком из голландского или немецкого в виде биржа как лексическая единица, не имеющая ниче­го общего с бурсой.

Встретившись со словами экспресс, дизайн, ковбой, блиндаж, шоссе, жалюзи, карантин, брошюра, масштаб, штанга, какаду, мы

сразу поймем, что это иностранцы, пришедшие к нам из других языков. Слова же скамья, кровать, парус, кукла, лошадь, кирпич, слесарь, карта, кухня, туфля, суп, буфет, бумага, карусель не произведут на нас такого впечатления. А между тем это тоже слова-чужеземцы. В чем же дело? Почему одни заимствования сохраняют яркий иноязычный облик, а другие его утратили, стали совсем «своими», обрусели? Это происходит отчасти потому, что слова скамья, парус, лошадь, бумага и подобные им в своем большинстве попали в русский язык очень дав­но, значительно раньше таких слов, как шоссе, дизайн, экспресс. Од­нако основная причина их несходства заключается не в этом. Слова первого ряда пришли к нам через книги, газеты, журналы, то есть через печать, слова же второго ряда — устным путем, при непосредственных контактах русских людей с представителями других народов. При уст­ном же заимствоваии иностранное слово быстрее теряет свой чуже­земный облик, быстрее осваивается заимствующим языком, подчиняет­ся его законам и перестает восприниматься как чужое, пришедшее из­вне. Иностранцы же, проникающие к нам через печатные издания, ос­ваиваются значительно медленнее и дольше сохраняют звуковые и грамматические признаки языка-источника. Например, слова кодекс, интеграл, дельта, модель, антенна, интервью и под. произносятся с

твердым согласным перед е(э): дэ, тэ; слово жюри звучит с несвойст­венным русскому языку мягким ж; ряд существительных, не склоняю­щихся в языке-источнике, — таких, как пальто, депо, пари, метро, кафе, ателье, такси, какаду, кенгуру и др., остаются несклоняемыми и на русской почве.

Но так или иначе с течением времени иноязычные заимствования — одни (устные) раньше, другие (книжные) позднее — осваиваются заимствующим языком.

Освоение иностранных слов — процесс многоплановый, затраги­вающий различные их стороны.

1. Прежде всего слово-чужестранец изменяет свой внешний облик в соответствии со звуковыми законами заимствующего языка. Конеч­ный звонкий согласный в русском языке оглушается: французские заимствования парад, мармелад, гараж, этаж, английские клуб, де­тектив, бульдог, рекорд, имидж, которые в языке-источнике произ­носятся со звонкими согласными б, в, г, д, ж на конце, в русской речи оканчиваются глухим звуком: параш, гараш, клуи, детектиф, буль- док, рекор/я, ими/яш и т.д. В усвоенном из французского языка сло­ве жюри еще сохраняется чуждое нашей речи мягкое произношение звука ж; но в словах брошюра, парашют, в которых, как подсказы­вает написание, у французов звучит мягкий ш, у русских он уже от­вердел: мы говорим брошюра, парашют.

Безударные гласные а, о, э в русской среде подвергаются редук­ции — становятся слабее, сокращаются и изменяют свое качество: слово боцман, например, произносится как [боцмън], баскетбол —

как [бъск'и^эдбол], экзамен — как [и^эгзам'ьн]*.

*В фонетической транскрипции — системе письма, воспроизво­дящей звучащую речь, буквами ъ (ер) и ь (ерь) обозначаются сверхкраткие гласные звуки неопределенного качества. Они пред­ставляют собой результат сильной редукции гласных а, о, э в без-

ударной позиции. Знак и^э указывает на гласный, средний между и и э, также появляющийся при редукции безударных гласных.

2. Иноязычные лексические единицы подвергаются в заимствую­щем языке грамматической и словообразовательной обработке. Они утрачивают чуждые ему окончания. Так, греческие слова — kravva-tos, obeliskos, hymnos, metallon, латинские progressus, contactas, fac­tum, receptum были усвоены русским языком — непосредственно или через посредство других языков — без окончаний в виде кро­вать, обелиск, гимн, металл, прогресс, контакт, факт, рецепт.

Иностранное слово приобретает в неродном языке свойственные ему словообразующие и формообразующие аффиксы. Французское прилагательное naïf, например, было преобразовано у нас в наивный немецкий глагол polieren — в полировать; немецкое же существи­тельное — Scholosser (от Schloß — замок, буквально мастер, де­лающий замки) сменило суффикс -er на русский -арь (по образцу то­карь, пекарь) — так у нас появилось слово слесарь.

Заимствуемая лексическая единица подчиняется правилам скло­нения и спряжения заимствующего языка.

На чуждой языковой почве может переосмыелиться морфологиче­ская структура слова-иностранца. Сложные и производные основы

воспринимаются как непроизводные. Так, кабардинское сложное слово нартсанэ — напиток мартов, сказочного племени богатырей стало у нас непроизводным существительным нарзан*; немецкое Lo­sung с корнем los- и суффиксом -ung вошло в русский язык как слово лозунг, основа которого равна корню.

С заимствуемыми словами иногда происходят и более невероят­ные словообразовательные истории.

Когда русские люди хотят показать, что предмет имеет небольшие размеры, в его название вводится суффикс -к-, или -ок, или -ик: гора — горка, луг — лужок, мост — мостик. Таким образом, словообра­зовательный процесс идет от слова с неуменьшительным значением к слову с уменьшительным смыслом.

*Исконное значение слова нарзан имел в виду М.Ю.Лермонтов, когда писал в романе «Герой нашего времени»: Недаром нарзан называется богатырским ключом.

А возможен ли обратный ход событий? Возможен в виде исклю­чения, говорят ученые. Это иногда наблюдается при заимствовании.

Например, немецкое существительное Flasche — бутылка через польское посредство попало к русским в виде фляшка (позднее ста­ли писать фляжка). Элемент -к- в его составе (по аналогии со стен­ка, башенка, шляпка) был воспринят как уменьшительный суффикс. Мы установили, что слова с этим суффиксом являются производны­ми от существительных без суффикса -к-, лишенных уменьшительно­го значения: горка — от гора, дорожка — от дорога, ножка — от нога. Поэтому от фляжка было создано неуменьшительное фляга.

Слово мундир восходит к немецкому Montierung. Суффикс -ung при заимствовании был заменен близким по звучанию русским суф­фиксом -ок. Возникшее таким путем слово мундирок часто встреча­ется в документах петровской эпохи, например: А которой... порохь и свинец, также и ружье, и фузеи и мундирокъ... прислано было с Мо­сквы. Благодаря суффиксу -ок оно было осознано как слово с умень­шительным значением. По аналогии с парами город — городок, дуб — дубок, сапог— сапожок на базе мундирок было образовано су­ществительное мундир.

Не менее удивительная история произошла с голландским словом zonnedek (zonne — солнце, dek — крыша, буквально навес от солн­ца). Оно было заимствовано в звуковой форме зондек. С течением времени конечный элемент -ек в русском языковом сознании был сближен с уменьшительным суффиксом -ик: зондек преобразовалось в зонтик. Дальнейшие события развивались по уже известному нам сценарию: на основе имеющихся в языке соответствий дом — до­мик, стол — столик, корабль — кораблик от зонтик образовали зонт.

Это еще не все приключения, которые происходят с иностранны­ми словами в заимствующем их языке. На пути из одного языка в другой слово может изменить форму числа, перейти из одной части речи в другую. Известны случаи, когда показатель множественного числа при заимствовании слова включался в его основу и форма множественного числа осмыслялась как форма единственного. Слова

клапан, локон, например, представляют собой по происхождению форму мн.ч. нехмецких существительных Klappe и Locke. Окончание мн.ч. -en, (Klappen, Locken) стало в русском языке частью корня.

Аналогичную судьбу пережили на русской почве формы мн. ч. на -S английских и испанских существительных: англ. rail, мн.ч. rails — русск. рельс; cake, мн.ч. cakes — кекс; beefsteak мн.ч. beefsteaks — бифштекс; boot, мн.ч. boots — бутса, мн.ч. бутсы; zulù, мн.ч. zulus — зулус; hindu, мн.ч. hindus - индус; испанск. silo, мн.ч. silos — русск. силос; merino (порода овец), мн.ч. merinos — меринос.

Почему это происходит? Приведенные формы мн.ч. иноязычных слов внешне «похожи» на форму имен.пад. ед.ч. русских существи тельных муж.р. на согласный: сон, лес, вкус, груз и др. под. Это по-добие, по-видимому, и явилось причиной того, что слова, о которых идет речь, изменили при заимствовании грамматическое число с множественного на единственное. А так как у русских существитель­ных в имен. пад. ед.ч. конечный согласный входит в состав основы, то и в словах локон, рельс, кекс, индус, силос и им подобных со­гласный элемент, служивший прежде — один или в сочетании с предшествующим гласным — окончанием мн.ч., также был включен

в основу как ее часть.

Нечто похожее произошло, как полагают языковеды, с греческими словами seuklon, skamnion и biblion — книга. Во мн.ч. они имели окончание -a: seukla, skamnia, biblia. По аналогии с формами голо­ва, стена, гора они были восприняты нашими предками как сущест­вительные ед.ч. свекла, скамья, библия.

Через другие языки уже как слова в форме ед.ч. к нам пришли ис конные формы мн.ч. арабского существительного бисер, древнеев­рейских бегемот и Серафим (буквально огненные ангелы).

А вот несклоняемая французская лексическая единица жалюзи, напротив, все больше осознается носителями русского языка как форма мн.ч. С этим связан и наметившийся переход ударения с по­следнего слога на первый: жалюзи. И здесь причину следует искать в свойствах заимствующего языка: -и — одно из распространенных окончаний русских существительных во мн.ч.: земли, кони, двери.

Поэтому и конечный -и в жалюзи начинает восприниматься как по­казатель мн.ч.

Особенности грамматического оформления частей речи в заимст­вующем языке могут способствовать изменению грамматических свойств слова-иностранца, переходу его на чуждой языковой почве в другую часть речи. Так, прилагательные и причастные формы латин­ского языка candudatus — одетый в белое*, laureates — увенчанный лавровым венком, delegatus — посланный, dcputatus — назначенный, посвященный, exponatus — выставленный напоказ, nullus — ника­кой, утратив свои окончания, вошли в современные языки как суще­ствительные кандидат, лауреат, делегат, депутат, экспонат, нуль. От аналогичных греческих форм akrobates — поднимающийся вверх и parallelos — идущий рядом ведут свое происхождение суще­ствительные акробат и параллель. Мы широко употребляем в своей речи слово радио, реже — кредо — система взглядов и убеждений. И то и другое принадлежат в русском и других языках к разряду су­ществительных. И мало кто знает, что у древних римлян это были глагольные формы 1 л. ед.ч.: radio — излучаю, credo — верю, верую.

3. Освоение иноязычных слов не исчерпывается рассмотренными процессами. В заимствующем языке существенные изменения пре­терпевает их смысловая сторона.

Ранее уже шла речь о мотивированных и немотивированных сло­вах. Первые обладают внутренней формой — они содержат в себе информацию о признаке, по которому предмет, явление получили свое название (вспомним: подснежник, букварь, рыбак, общежи­тие, писатель, качели, вертолет...). Вторые, немотивированные, (звезда, колесо, стол, птица, мысль...), внутреннюю форму утрати­ли: выяснить их происхождение без специального исследования не представляется возможным. Мы подробно рассмотрели причины, приводящие к забвению в слове внутренней формы; но при этом умышленно не была упомянута одна из них, знакомство с которой

*В древнем Риме соискатель государственной должности носил белую тогу.

более уместно в настоящем разделе. Этой причиной является заимст­вование иноязычного слова: пересекая границу чужого языка, оно становится немотивированным. Это происходит потому, что тот, кто пользуется словом-иностранцем, не зная языка, из которого оно при­шло, не может установить его родственных связей и тем самым по­нять заложенный в нем мотивирующий признак. Тем более этот при­знак нераспознаваем в словах, которые образуются в языке на базе заимствованной им иноязычной лексической единицы.

Например, покупая хризантемы, мы не подозреваем, что название этого растения означало в греческом языке золотой цветок. Изучая в химии инертные газы, мы не осознаем, что наименование одного из них — гелий мотивировано греческим словом helios — солнце: газ был первоначально обнаружен в спектре Солнца, Знакомясь на уро­ках географии с Арктикой, мы ассоциируем с ней мысль о медведе лишь постольку, поскольку на ее территории обитают белые медведи. Но это не единственное звено, связывающее Арктику и зверя. Оказы­вается, медведь «присутствует» в самом названии этой географиче­ской зоны. Дело в том, что слово Арктика восходит к греческому прилагательному arktikos — северный, которое в свою очередь было образовано от существительного arktos — медведь: так древние гре­ки именовали созвездие Большой Медведицы и расположенные под ним северные области планеты. Однако для нас эта опосредованная связь между названиями северной полярной зоны и зверя неощутима.

Для носителя современного русского языка привычными стали слова авиация, авиарейс, авиалиния, авиапочта, авиаконструк­тор, авианосец к др. под. Однако немногим известно, что все они яв­ляются родственниками латинского существительного avis — птица. Точно так же, употребляя в своей речи слова витамин, эгоист, квар­тал, квартет, мы не ощущаем их общности по происхождению с ла-тинскими лексическими единицами vita жизнь, ego — я, quartus — четвертый (квартал — четвертая часть года, а также часть го­рода, ограниченная четырьмя улицами; квартет — ансамбль из че­тырех исполнителей). И уж, конечно, странным должно показаться нам утверждение об исконной связи названий цветка гладиолус и

древнеримского раба, сражавшегося на арене цирка с дикими зверя­ми, — гладиатор. А между тем эта связь — вполне реальный факт: оба слова восходят к латинскому названию меча gladius: гладиолус по-латыни маленький меч (цветок назвали так за длинные мечевид­ные листья), а гладиатор — вооруженный мечом.

Русский человек, незнакомый с французским языком, не воспри­нимает существительное парламент как производное от глагола parler — говорить; не ощущает родственной общности слов дири­жировать и дирижабль; а между тем оба они образованы от глагола diriger — управлять: дирижировать значит управлять оркестром, дирижабль — управляемый аэростат. Немецкие по происхождению слова галстук и курорт не воспринимаются русским языковым соз­нанием как сложные, состоящие из двух значимых частей: первое — из Hals — шея и Tuch — платок, то есть шейный платок; второе — из Kur — лечение и Ort — место, дословно — место лечения. Ана­логично для русского, не владеющего английским языком, название конного пастуха ковбой не разлагается на kow — корова и boy — парень; наименование породы собак бульдог — на bull — бык и dog —собака (то есть бычья собака); слово, обозначающее популярную спортивную игру, футбол — на foot — нога и ball — мяч (ножной мяч).

Широко употребляя в своей речи слово помидор, мы не вычленя­ем в нем тех основ, из которых его сложили итальянцы: pomo d'oro — яблоко из золота. Произносим же мы помидор, а не помодор пото­му, что усвоили слово в форме мн.ч. pomi d'oro: это еще один случай восприятия формы мн.ч. заимствуемой лексической единицы как формы ед.ч.

В связи с этим уместно вспомнить еще об одном заимствовании из итальянского языка. Речь идет о существительном vermicello (вермичелло) — червячок. Формой его мн.ч. vermicelli — червячки итальянцы метафорически обозначили сорт тонкой лапши фабрично­го производства. Русские же люди, употребляя слово вермишель, не подозревают ни того, что оно первоначально значило, ни того, что по происхождению это форма множественного числа!

Завершим наш разговор о внутренней форме заимствуемых слов еще одним красноречивым примером. Очевидно, не всякому шахма­тисту известно, что название игры, которой он посвящает себя, вос­ходит к персидскому выражению sach mat — шах умер (напомним, что родиной шахмат была Персия).

Говоря о тех изменениях, которые претерпевает смысловая сторо на слова при его заимствовании, следует отметить и такую особен­ность. Слово, имеющее несколько значений, заимствуется обычно лишь с одним из них. Например, существительное cake (мн.ч. cakes), которое уже было предметом нашего обсуждения, у англичан значит: торт, кекс, пирожное, оладьи, плитка, кусок, таблетка, брызги. Русские же люди восприняли его только со вторым из перечисленных значений.

Существительному спутник в русском языке свойственны четыре значения:

1. Тот, кто совершает путь вместе с кем-либо: Где же вы теперь, друзья-однополчане, Боевые спутники мои? (Фатьянов); 2. То, что появляется или встречается вместе с каким-либо предметом, явлением: Цвел шиповник — спутник светлых июньских ночей (Паустовский): 3. Небесное тело, вращающееся вокруг планеты, звез­ды: Луна — спутник Земли; 4. Космический летательный аппарат, движущийся по орбите вокруг Земли или другой планеты: выведение спутника на орбиту; спутник связи. После запуска отечественными учеными в 1957 г. искусственного спутника Земли слово вошло в многочисленные языки мира с последним, четвертым значением.

Трансформации, переживаемые смысловой стороной заимствуе­мого слова, находят свое выражение также в процессах расширения и сужения его значения. Но об этом мы поговорим во II главе (см. и торию слов дельта, комната, каникулы, бутерброд, диета, бляха изюм, балык, ярлык).

В ходе освоения иноязычного слова заимствующим языком оно обычно подвергается воздействию не одного, а нескольких отмечен­ных факторов.

Например, существительное среднего рода das Paar на пути из

немецкого языка в русский утратило артикль, графический показа­тель долготы гласного — двойное написание буквы а и по аналогии со счетными словами двойка, тройка, пятерка приобрело окончание -а, значение жен.р. и стало склоняться по образцу слов голова, стена: супружеская пара, танцующие пары, построить детей парами.

Французское слово муж.р. le manteau на русской почве также ут­ратило артикль; чуждый нашему языку носовой гласный а, обозна­ченный буквами -an-, был заменен сочетанием гласного а с носовым согласным н; сближенное грамматически со словами на -о (село, ведро, окно), манто было отнесено к разряду существительных среднего рода, несвойственного французскому языку. Обозначая у французов плащ, пальто, широкое дамское пальто из меха, шинель, каминную полку, покров, оно в русской языковой среде стало упот­ребляться только с третьим из этих значений: котиковое манто; манто из норки.

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: