КАК ЭТО ВЫГЛЯДЕЛО СО СТОРОНЫ

Четвертое октября 1980 года. Около пятнадцати часов на Смолевичском участке трассы Москва — Минск двигался синий МАЗ-503. Вскоре его догнал ГАЗ-53Б, кузов которого до половины был заполнен картофелем.

Этот грузовик запомнился многим водителям, которые ехали в тот день по Московскому шоссе. ГАЗ-53Б мчался, как на пожар. Стрелка его спидометра явно перешагнула за отметку семьдесят километров в час.

— И куда только он несется? — недовольно пробурчал пассажир одной из попутных машин, которую ГАЗ-53Б обгонял на большой скорости.

— Куда, куда… — зло произнес водитель. — Несется, как будто погибели ищет…

Некоторое время машины шли одна за другой, придерживаясь примерно семидесятиметровой дистанции. Водителю ГАЗ-53 были хорошо видны номерные знаки впереди идущей машины — 89-19 МИД. «Минская» — догадался он.

Позже он узнал, что синий МАЗ принадлежал автокомбинату N 4 города Минска.

Водитель синего МАЗа не мог не видеть номера пристроившейся ему в хвост машины. Он тоже запомнит его на всю жизнь: 02-21 МБЕ. ГАЗ-53Б, груженный тремя с половиной тоннами картофеля, принадлежал экспериментальной базе «Жодино» НИИ земледелия Министерства сельского хозяйства БССР. Эта база находилась в Смолевичском районе Минской области.

Медлительность синего МАЗа раздражала шофера следовавшего за ним грузовика. Прежде чем пристроиться в хвост МАЗу, водитель ГАЗ-53Б обогнал уже одну транспортную единицу. Он намеревался сделать то же самое и с синим МАЗом, выискивая подходящий момент для маневра. К этому располагали и хорошо просматриваемая дорога, и отчетливо проступавшая сплошная разделительная полоса.

Между тем водитель синего МАЗа увидел двигавшийся навстречу эскорт трех легковых автомобилей. Впереди на большой скорости неслась белая «Волга» — прямо по осевой. Ослепительно мигал включенный световой маячок на салоне, два красных снопа вырывались из передних фар. Вслед за белой «Волгой» летела черная «Чайка». Правительственную машину отделяло от «Волги» сто-сто пятьдесят метров. Замыкала кортеж «Волга» желтого цвета — тоже с включенным маячком и красными фарами.

С передней машины сопровождения прозвучала команда водителю синего МАЗа принять вправо и остановиться. Шофер беспрекословно выполнил это указание. Увидев, что за МАЗом на расстоянии двадцать пять — тридцать пять метров движется ГАЗ-53Б, аналогичную команду отдали и ему. Водитель ГАЗа тоже принял вправо.

Водители смотрели, как проскочила передняя «Волга» сопровождения. Красивое зрелище. Шофер ГАЗ-53Б, наверное, зазевался на какую-то долю секунды и, как потом рассказывал на следствии, с ужасом вдруг увидел, что стремительно приближается к борту стоящего впереди синего МАЗа. Оставалось не более двадцати метров, и, чтобы избежать столкновения, водитель ГАЗ-53Б ударил по тормозам и резко рванул руль влево. Раздался страшный удар, полыхнуло пламя.

В груженный картофелем ГАЗ-53Б, внезапно выехавший из-за синего МАЗа, пересекший осевую линию и выехавший на скорости пятьдесят километров на полосу встречного движения, на полном ходу врезалась черная «Чайка». Водитель МАЗа, услышав запоздалый скрежет тормозов, выглянул из кабины. «Чайка», развернутая поперек шоссе, застыла, уткнувшись в самосвал. Из его кабины вывалился объятый пламенем человек — в носках, черной куртке. Обхватив голову руками, он, будучи в глубочайшем психологическом шоке, бессильно опустился на обочину.

Водитель синего МАЗа выпрыгнул из кабины и кинулся к «Чайке». Правая передняя дверца была открыта. В глаза бросился пассажир, обсыпанный картофелем. Его тело завалилось влево, к водителю. Изо рта и носа текла кровь. Шофер МАЗа с ужасом узнал лицо Машерова, знакомое по портретам.

Заскрежетали тормоза подъехавшей машины. Это была белая «Волга», передняя машина сопровождения, вернувшаяся назад. В ней находился старший эскорта старший лейтенант милиции Ковальков, который в зеркало заметил вспыхнувшее сзади пламя. Подъехав к месту аварии, он видел, что огонь разгорается. Надо было срочно расцепить грузовик и «Чайку», отогнать горящий ГАЗ-53Б. Повезло — на трассе показался автокран одной из минских автоколонн. Автокрановщик А. Васьков прицепил трос, и после некоторых усилий объятый пламенем самосвал оттащили на безопасное место.

Засыпанного до головы картофелем Машерова с трудом извлекли из расплющенной кабины. Спасателям показалось, что у него бьется сердце. Быстрее в ближайшую больницу! На огромной скорости, страшно завывая сиреной, машина рванула в сторону Смолевич — районного центра Минской области. Встречные машины шарахались в сторону. Такой сумасшедшей гонки сопровождавшие не помнили за всю свою жизнь. Увы, чудес не бывает, воскресить погибшего не удалось.

Из «Чайки» вынесли два трупа. Один из них был водителя, другой — охранника Машерова. Двое проезжавших по трассе пассажиров оказались врачами. Они осмотрели потерпевших и констатировали смерть.

Из кобуры погибшего сотрудника КГБ представитель милиции вынул пистолет. Убедившись, что он на предохранителе и ни одна из восьми пуль в обойме не израсходована, милиционер положил изъятое оружие в карман. Пистолет телохранителя Машерова за N МР02036 потом был сдан в КГБ БССР.

Из поврежденной «Чайки» с сорванным кузовом, открытыми дверцами и горевшими колесами милиция вынесла мужские ботинки, портфель — дипломат" с металлической пластинкой, на которой было выгравировано имя владельца — «П. М. Машеров». На полу среди рассыпанного картофеля нашли наручные часы марки «Полет». Стекла на них не было. Остановившиеся стрелки показывали 15 часов 4 минуты. На крышке часов виднелась надпись: "Т. Машерову П. М, от МВД СССР 28 мая 1971 г. ".

Из багажника извлекли топор, телескопическую удочку из стеклопластика, произведенного на Полоцком заводе стекловолокна, две лески с поплавками, два охотничьих ружья. Там же лежала карта БССР с заштрихованными территориями, обозначавшими неблагоприятную экологическую обстановку.

Автомобиль ГАЗ-53Б представлял печальное зрелище — передние колеса сгорели до ободов, радиатор сжат, стекло разбито, кузов с картофелем сорван.

По факту автомобильной катастрофы на 659-м километре автомагистрали Москва-Брест, в результате чего столкнулись самосвал и машеровская «Чайка», что привело к гибели трех человек, в тот же день, четвертого октября 1980 года, было возбуждено уголовное дело. Вел его следователь по особо важным делам при прокуроре Белорусской ССР Николай Игнатович, будущий народный депутат СССР, ярый приверженец демократии, председатель Комиссии Верховного Совета СССР по льготам и привилегиям. После приобретения Белоруссией независимости в 1991 году Игнатович стал Генеральным прокурором Республики Беларусь. Скончался он при невыясненных до конца обстоятельствах.

Следователь вроде бы попался дотошный. Первым делом он поручил произвести судебно-автотехническую экспертизу. Виднейшие специалисты исследовали мельчайшие подробности катастрофы. Вывод такой: ни одна из машин, включая «Чайку» и обе милицейские «Волги», не имели технически неисправных узлов, агрегатов и систем, которые могли бы влиять на опасность движения в данном дорожно-транспортном происшествии.

Действия водителя МАЗа в данной дорожно-транспортной ситуации требованиям правил не противоречили — то есть, говоря понятным языком, водитель синего МАЗа в случившемся не виноват.

Что касается водителя самосвала, то он, отвлекшись от наблюдения за дорожной обстановкой, не изменил скорости движения при сокращении дистанции с автомобилем МАЗ-503 и тем самым нарушил правила движения. Он имел возможность занять крайне правое положение на проезжей части и остановиться без маневра влево и последующего выезда на полосу встречного движения. Однако Пустовит предпочел противоположное — следы торможения его самосвала влево составляли 27,6 метра.

Относительно водителя машеровской «Чайки» экспертиза сделала заключение, что он не имел технической возможности предотвратить столкновение с ГАЗ-53Б путем торможения, поскольку расстояние, бывшее в распоряжении «Чайки», меньше величины тормозного пути этого автомобиля.

Эксперты сочли, что водитель «Чайки» действовал в соответствии с правилами — он применил торможение с целью предотвращения аварии, о чем свидетельствуют следы на правой стороне дороги. Они составили 22,5 метра с поворотом от осевой линии дороги несколько вправо.

Ознакомившись с данными судебно-автотехнической экспертизы, следователь Николай Игнатович не ограничился представленной ему основательной справкой, а счел необходимым дополнительно допросить заведующего лабораторией судебно-автотехнических исследований НИИ судебной экспертизы Министерства юстиции республики Э. Лесневского.

Следователя интересовало, мог ли водитель «Чайки» предотвратить столкновение с самосвалом путем маневрирования или торможения в сочетании с маневрированием? Почему эксперты не рассматривали этот вопрос? Испытывали пиетет перед высоким именем?

Протокол допроса доносит ответ руководителя экспертов: величина остановочного пути «Чайки» составляет около девяноста метров, а отдаление ее от места столкновения в момент начала поворота автомобиля ГАЗ-53Б влево могло быть не менее 71 метра. Исходя из этих расчетов, эксперты сделали заключение о невозможности предупреждения столкновения при условии применения торможения водителем «Чайки». В подобных случаях, подчеркнул специалист, если остановочный путь меньше расстояния до помехи, дорожная обстановка считается аварийной, и действия водителя зависят от его реакции, самообладания, возможности и умения правильно прогнозировать дальнейшее развитие дорожной ситуации с учетом скоростей и направления движения транспортных средств. Говоря понятным языком, действия водителя зависят от его субъективных качеств. А их оценка не входит в компетенцию автотехнической экспертизы.

Игнатович поинтересовался у Лесневского: как должен был действовать водитель самосвала в ситуации, когда он имел возможность на дистанции от пятнадцати до семидесяти метров за МАЗом заблаговременно увидеть приближение к встречному кортежу спецмашин? Соответствовали ли его действия требованиям правил дорожного движения?

Руководитель экспертов ответил, что, исходя из дистанции 70 метров между автомобилями МАЗ-503 и ГАЗ-53Б и равных скоростей движения около 70 километров в час, водитель ГАЗа имел техническую возможность занять крайне правое положение на проезжей части и остановиться без маневра влево от дальнейшего выезда на встречную полосу. Таким образом, действия водителя самосвала не соответствовали правилам дорожного движения.

Игнатович провел следственный эксперимент, в ходе которого было выяснено, что с места, где стоял злополучный грузовик, кортеж встречных спецавтомобилей виден с расстояния от 150 до 400 метров, что позволяло герою этой истории при соблюдении им правил безопасного движения заметить кортеж своевременно и принять необходимые меры по обеспечению его беспрепятственного проезда.

А теперь, как говорили в Древнем Риме, послушаем другую сторону.

Старшим эскорта сопровождения был старший лейтенант милиции Ковальков. Он находился в передней машине — помните белую «Волгу»? Так вот, судебно-автотехническая экспертиза отметила, что окраска спецавтомобиля ГАЗ-24 N 01-30 МИК, световая сигнализация и надпись «ГАИ» на нем не соответствовали требованиям ГОСТа «Транспортные средства оперативных служб…» Эксперты отметили также, что в распоряжении старшего группы Ковалькова был автомобиль ГАЗ-24 N 01-83 МИК, который оборудован как специальный, и он в соответствии с требованиями специнструкций должен был ехать первым в колонне.

Дотошный следователь Игнатович вызвал Ковалькова для допроса и спросил у него, работал ли во время движения по трассе четвертого октября на его автомобиле проблесковый маячок?

На что допрашиваемый ответил: нет, не работал. В ходе дальнейшей беседы выяснилось, что на передней машине эскорта маячок не был установлен вовсе. Машеров не любил шума, связанного с его выездами, не хотел привлекать внимания к своей персоне. КГБ возражал, но потом притих — Машеров все-таки! И, вообще, кто кого обслуживает?

Ответ вроде бы убедительный, но следователь не отступал. Поднимал ли Ковальков вопрос о том, что сопровождение проводилось с отступлением от приказа министра внутреннихдел СССР N 0747 от 1974 года, да ктому же на не оборудованной в полном объеме машине?

Старший эскорта приуныл: письменно этот вопрос он, к сожалению, не поднимал, но устно заострял неоднократно. Перед кем? Перед работниками КГБ, которые сопровождали Машерова, — Чесноковым, Тесленком, Сазонкиным. Перед заместителем командира дивизиона дорожно-патрульной службы. Знали об этом и министр внутренних дел Белоруссии Жабицкий, председатель КГБ Никулкин, помощник первого секретаря ЦК КПБ Машерова Крюков, другие руководящие работники.

Далее следователя заинтересовало, были ли оборудованы машины, которые обслуживали Машерова, включая и «Чайку», привязными ремнями? Если да, то пользовались ли ими водитель Машерова и пассажиры?

Ковальков вынужден был признать, что, несмотря на наличие этих ремней как на передних, так и на задних сиденьях, ни водитель, ни Машеров, ни его охранник Чесноков, погибший четвертого октября, ремнями никогда не пользовались.

Игнатович допросил и водителя передней машины сопровождения Слесаренка. Это он, оглянувшись в зеркало и увидев, что сзади их «Волги» вспыхнуло пламя, воскликнул: «Столкнулись!» и сразу же развернулся в обратном направлении. На вопрос следователя, был ли включен проблесковый маячок на его «Волге», допрашиваемый чистосердечно признался, что Чесноков иногда приказывал снимать его, иногда — ставить. В тот трагический день Слесаренок выехал без маячка.

Передо мной — протокол допроса тогдашнего начальника ГАИ города Минска И. Худеева. И он тоже показал, что при сопровождении машины Машерова впереди вместо спецмашины стандартной окраски ставили обычную машину без проблескового маячка. Такое указание давал помощник Машерова В. Крюков, а также начальник охраны полковник КГБ В. Сазонкин. «Их указания для нас — закон», — сказал начальник ГАИ.

Интересное кино получается, не правда ли? Поездки охраняемого лица осуществляются с нарушениями инструкций, машина, в которую врезалась машеровская «Чайка», сновала по этой трассе накануне. И уж совсем в дрожь бросила такая вот сенсация: самосвал почему-то не загрузили полностью, и тем не менее водителю велели немедленно ехать в Смолевичи. А если учесть, что в рейс должна была идти совсем другая машина…

Поднаторевшие в криминальных интригах Чейза читатели, наверное, уже мучаются догадками: а не объясняется ли недогруз машины и срочная ее отправка в Смолевичи полученной кем-то информацией о предстоящем направлении движения эскорта первого секретаря? В протоколах допросов лиц, проходивших по этому делу, есть свидетельство командира эскортного взвода дивизиона дйрожно-постовой службы ГАИ УВД Минска Г. Пищака: сотрудники милиции машин сопровождения подчинялись только работнику КГБ, который ехал с Машеровым и который давал необходимые сигналы относительно маршрута следования. То есть утечка информации практически исключалась.

Ну а работник КГБ? С Машеровым в «Чайке» был майор Валентин Чесноков. Что это был за человек, видно из протокола допроса его жены. Она показала, что муж никогда не рассказывал ей о своих служебных делах. Даже видавший виды следователь несказанно удивился: она не знала, что муж ездит с Машеровым! Для нее было открытием, что они погибли в одной машине.

Грузовиком с картофелем управлял тридцатидвухлетний шофер Николай Пустовит, отец троих детей. Младшей дочери к моменту катастрофы на трассе исполнилось шесть месяцев.

Его личность, как вы догадываетесь, привлекла особое внимание следствия. Задержанный сразу же после аварии Пустовит был направлен в Жодинскую городскую больницу, где его поместили в отдельную палату, которая усиленно охранялась. Но задержанный вел себя смирно, не предпринимал никаких попыток к побегу. Никто из посторонних на контакт с ним тоже не выходил.

Пустовита проверяли так, как никогда прежде. КГБ, МВД, прокуратура дни и ночи проводили в поисках каких-либо компрометирующих данных. Увы, все было напрасно. Биография шофера самосвала была чиста, как стеклышко. Никаких связей с криминальным миром. Никто из многочисленных родственников никогда не привлекался к суду.

В экспериментальной базе «Жодино» за 16 лет работы шофером он не допустил ни одного нарушения правил дорожного движения. 47 раз поощрялся за высокие производственные показатели. Прекрасный семьянин — не пил, имел свой дом, приусадебный участок, машину «Жигули» и мотоцикл. Хозяйство обустроенное, в доме достаток. Дети опрятные, ухоженные.

Судебно-медицинская экспертиза сделала заключение: хронические психические заболевания отсутствуют, пациент понимает всю ответственность того, что произошло, своими действиями руководит. Отклонений в поведении нет. По характеру спокоен, уравновешен.

С разных концов прощупывали версию о возможном недовольстве существовавшим строем, руководителями республики. Тщательно изучали, не пересекались ли когда-нибудь пути подследственного или его родственников с погибшими в «Чайке». Все напрасно. Пустовит отличался незлобивым, добродушным характером, со всеми жил в мире и согласии, у него даже с односельчанами не было осложнений.

Следствие вели крупнейшие сыщики. Достаточно сказать, что из Москвы приехали старший помощник Генерального прокурора СССР Г. Каракозов, следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР В. Калиниченко, группа ответственных работников из следственного управления КГБ СССР. Плюс несметное число своих сыщиков. Копались в архивах, запрашивали информацию с мест, многократно беседовали с односельчанами, товарищами по работе. Оперативно-розыскная машина работала на полную мощь. Были задействованы самые громкие имена: крупнейшие авторитеты КГБ и МВД, оставив другие дела, подключились к выяснению обстоятельств автокатастрофы на трассе Москва-Брест.

Выяснилось, что в течение последнего года Пустовит никуда из своей деревни не выезжал. Опрошенные соседи показали, что незнакомые люди в дом Пустовита не приезжали. На чужих сразу бы обратили внимание — деревня небольшая, каждый на виду. Самым тщательным образом составили хронометраж дня, предшествовавшего аварии. Сразу же ухватились за ниточку — признание Пустовита в том, что накануне, третьего октября, возвращаясь после разгрузки картофеля, встретил кортеж с МаАеровым. Повинуясь команде, прозвучавшей по громкоговорящей связи, Пустовит затормозил, прижавшись к обочине.

— Почему вы оказались в это время на трассе? Именно в это время?

— Не знаю, — искренне ответил допрашиваемый. — Сгрузил бульбу и ехал домой. В Жодино купил хлеб — для родителей.

Проверили. Родители Пустовита, жившие рядом, подтвердили: Николай действительно привозил им хлеб вечером третьего октября. После чего уехал домой.

Следствие получило доказательство, что, приехав домой вечером третьего октября, подследственный поужинал и лег спать, никуда в ночь не отлучаясь…

Наутро четвертого октября он отвез сына в школу, а в восемь был уже на работе. Ему дали наряд-задание на перевозку свеклы. Пустовит был в хорошем настроении. На плохое самочувствие не жаловался, вел себя как обычно. Ни нервозности, ни внутреннего напряжения.

— Почему картофель в заготконтору повезли именно вы? — спросили следователи у Пустовита. — Ведь у вас был наряд на перевозку свеклы…

— Не знаю, — чистосердечно ответил подследственный. — Такую команду дал мне главный агроном.

Допрошенный главный агроном объяснил, что машина, занаряженная для перевозки картофеля в Смолевичскую заготконтору, сломалась. И он дал указание поставить под погрузку картофелем первую же машину, которая появится. Раньше других, по случайному стечению обстоятельств, приехал Пустовит. Кузов его машины и начали загружать картофелем.

— Почему ваш ГАЗ-53 оказался недозагруженным? Там было всего 3 тонны 700 килограммов…

— У рабочих возникли какие-то трения с руководством. Я особо не вслушивался. Около трех часов дня я спросил главного бухгалтера, что делать? Машина недозагружена. Янушевский мне сказал: вези сколько есть…

Вот такая цепочка мелких, на первый взгляд, событий предшествовала трагедии.

А теперь посмотрим, кто был за рулем «Чайки».

Евгений Федорович Зайцев, в 1979 году перешагнувший шестидесятилетний рубеж своей жизни, возил Машерова с 1964 года — более 16 лет. Зайцев был опытным водителем, за руль автомобиля сел еще до войны — в 1938 году. Воевал, поступил в военное училище, демобилизовался в 1952 году.

Евгений Федорович курянин, из крестьян. Семь лет работал таксистом в Минске. В 1964 году его приняли водителем легковой автомашины в автобазу управления делами ЦК компартии Белоруссии. Имел 36 поощрений, знак «За безаварийную работу», почетное звание заслуженного работника транспорта республики.

Именитый седок души не чаял в своем водителе. Белорусская пресса много писала о дорогих подарках, которые делал Машеров своему шоферу, в одной из публикаций упоминалось о необыкновенном охотничьем ружье. Правда, и Зайцев не оставался в долгу. Он тоже дарил хозяину изделия, которые сам вырезал из дерева. Машеровский шофер слыл на автобазе искусным резчиком по дереву.

Знающие люди говорили мне, что шофер Зайцев был как бы членом семьи Машерова. Привык за 16 лет, в поездки по республике отправлялся только с ним. Когда в декабре 1979 года Евгению Федоровичу исполнилось 60 лет и надо было оформлять пенсию, Петр Миронович якобы сказал: ничего, еще поработаем.

Мнение Машерова тут же было передано Зайцевым руководству автобазы, которое, как выяснилось в процессе следствия, уже подумывало о замене старого водителя на более молодого. И человека уже подобрали — Калмыкова. Расстаться с Зайцевым хотели по двум причинам.

Первая — старый шофер вызывал все больше опасений из-за состояния здоровья. Его донимал радикулит. Когда мертвого Зайцева вынесли из «Чайки», обнаружили шерстяной шарф, а поверх него пояс из хлопчатобумажной ткани вокруг поясницы. Кто знает, может, именно адская боль и помешала ему резко вывернуть машину в кювет в тот критический миг. И еще: в последнее время стало сдавать зрение. Всплыла, к примеру, такая подробность — во время медосмотра врач-окулист был серьезно встревожен состоянием его зрения и не подписал «бегунок».

Сработало телефонное право. Звонок в поликлинику, повторная медкомиссия — и разрешение получено. Правда, при вождении Зайцеву предписано было носить очки.

Вторая причина, по которой Зайцева хотели отправить на пенсию, заключалась в том, что он фактически подменил собой руководство автобазы. Близость к первому лицу республики, неформальные отношения между ними ни для кого секретом не были. Руководство псковского гаража молча сносило многие финты, которые отмачивал машеровский водитель. Ему ничего не стоило снять любого человека с должности, принять на работу своего протеже. С ним считались, перед ним лебезили, искали у него покровительства.

Вся автобаза знала, что Зайцев пользуется у Машерова большим доверием. Шеф и в самом деле благоволил к своему водителю: предоставил возможность перед пенсией некоторое время поработать шофером в Белорусском представительстве при ООН, пообещал персональную пенсию. Узнав, что руководство автобазы подготовило ему замену, Зайцев невзлюбил молодого водителя. Доходило до того, что, будучи в отпуске, старый слуга прибегал утром в гараж и кричал Калмыкову: «Можешь уходить, я поеду за Петром Мироновичем!» Бывало, что вытаскивал молодого водителя из машины, вырывал у него путевой лист. Не хотелось, ох как не хотелось старику уступать кому бы то ни было водительское место в машеровском «ЗИЛе».

За два месяца до гибели Машерова произошел такой случай. После возвращения из США Зайцев ушел в отпуск. За руль «ЗИЛа» сел Калмыков. Однажды они ехали по широкому Партизанскому проспекту в Минске. Неожиданно под колеса бронированного «ЗИЛ-117» бросился человек, как потом выяснилось, вдрызг пьяный. Калмыков проявил себя как незаурядный шофер — мгновенно вывернул руль влево, и машина встала поперек проспекта. Тело самоубийцы лишь скользнуло по правой стороне автомобиля и упало на асфальт, не получив ни одной ссадины, ни одной царапины. Молодой водитель был настоящим виртуозом!

Сведущие люди потом говорили: если бы Зайцев не вел «Чайку» по осевой, а шел бы по правой трехполосной стороне, у него была бы возможность объехать препятствие — внезапно возникший на осевой самосвал. Увы, за рулем «Чайки» находился дряхлеющий водитель, не способный быстро реагировать на изменившуюся обстановку. На широченной трассе он оказался беспомощным. А в подобной аварийной ситуации многое зависит именно от реакции и самообладания водителя.

Судмедэкспертиза установила, что смерть Машерова наступила из-за повреждения жизненно важных органов — от тяжелой черепно-мозговой травмы в виде многочисленных переломов костей черепа, кровоизлияния в головной мозг, многочисленных разрывов органов грудной и брюшной полости с внутренним кровотечением и травматичным шоком. Имевшиеся заболевания — хроническая ишемическая болезнь сердца, пневмосклероз, отсутствие левой почки, которую удалили в 1977 году, — причинной связи с наступившей смертью не имели.

Водителем синего МАЗа был человек по фамилии Тарайкович. Против него сначала было возбуждено уголовное дело. Впрочем, как и против водителя машеровской «Чайки» Зайцева, сотрудников ГАИ Ковалькова, Слесаренка, Прохорчика.

Двадцать пятого ноября 1980 года следователь по особо важным делам при прокуроре БССР Николай Игнатввич, рассмотрев материалы об автомобильной катастрофе, постановил уголовное дело против названных лиц прекратить из-за отсутствия в их действиях состава преступления.

Еще через месяц в Минске состоялся суд над водителем самосвала Пустовитом Николаем Митрофановичем. Он был признан виновным в нарушении правил безопасности движения, в результате чего погибли три человека.

Пустовита приговорили к лишению свободы сроком на 15 лет в исправительно-трудовой колонии общего режима. Его также лишили права управлять транспортными средствами сроком на пять лет.

В 1982 году вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР об амнистии в связи с 60-летием образования СССР. В соответствии с этим указом неотбытая часть срока наказания Пустовиту была сокращена наполовину. В колонии ему оставалось отбыть шесть лет.

В сентябре 1983 года он был условно освобожден на пять лет и восемь месяцев с направлением на стройки народного хозяйства.

Наконец, 20 июня 1985 года народный суд Круглянского района Могилевской области, учтя добросовестную работу и примерное поведение, стремление загладить вину, а также то, что осужденный отбыл с четвертого октября 1980 года более половины назначенного срока наказания, решил освободить Пустовита от дальнейшего отбывания наказания.

В заключение остается добавить, что Пустовит вернулся в родную деревню и сейчас работает шофером.

Следователь Игнатович, ведший его дело, вырос до Генерального прокурора независимой Республики Беларусь и некоторое время назад скончался в Минске.

Расследование обстоятельств, связанных с гибелью Машерова в автомобильной катастрофе, велось в октябре-декабре 1980 года, при жизни Брежнева и его ближайшего окружения, которое, видя угасание генсека, лихорадочно прокручивало варианты престолонаследия.

Следствие, разумеется, так высоко и глубоко не заглядывало, да в тех условиях и не могло заглянуть, довольствуясь тем малым, что лежало на поверхности — чисто технической стороной происшествия, которая, как видно из вышесказанного, была исследована скрупулезно и добросовестно.

Смена политического режима в России и Белоруссии, упразднение бывшего союзного государства дали уникальную возможность взглянуть на трагедию двадцатилетней давности без идеологической зашоренности и священного трепета перед высокими инстанциями и громкими именами. Сегодня Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев, Щелоков, Машеров, Мазуров и другие главные действующие лица той эпохи — всего лишь персонажи исторической драмы, а не повелители жизней миллионов людей.

Прошло два десятка лет — и многие тайны, касавшиеся взаимоотношений недавних сильных мира сего, перестали быть тайнами.

Теперь мы знаем, что к концу правления Брежнева сформировались две главные группы, борющиеся за власть. Одну возглавлял Черненко, вторую — Андропов.

Оба лидера ревниво посматривали в сторону Минска, где правил единственный популярный в народе партийный деятель. Машерова хорошо знали в стране. Белорусам, которым повезло на руководителя, откровенно завидовали.

Авторитет Машерова в партии и в народе раздражал конкурировавшие кремлевские группировки. И они предпринимали все возможное, чтобы отсечь Брежнева от белорусского лидера. С этой целью КГБ стал распространять слухи о том, что Брежнев недолюбливает Машерова, поскольку видит в нем претендента на свой пост, что отношения у них все более натянутые.

В горбачевские времена, когда было принято ругать Брежнева, белорусская пресса отомстила за своего любимца. Генсека подавали в непривлекательном виде, изображали завидовавшим популярности улыбчивого, обаятельного Петра Мироновича. Дань модному поветрию отдал даже известный белорусский писатель Иван Шамякин. Вспоминая приезд Брежнева в Минск, Шамякин писал:

"Интересен финал пребывания Брежнева в Минске. Вечером был прием в ресторане «Журавинка». На двух этажах собралось человек восемьсот. Я сидел недалеко от «президиума» и внимательно следил за гостем: понадобятся детали, как-никак я летописец своего времени.

Брежнев сидел, словно отключенный от этого мира, от всего окружающего, как будто прислушивался не к тому, что говорили, а к тому, как урчит у него в животе, может, и правда, у старика что-то разболелось. Ничего не выпил, даже не поднял рюмки. Ничего не ел, от официанта отмахнулся, тарелка так и осталась чистая. И вдруг, когда мы не успели еще разжевать первую закуску, он, ни слова не сказав, поднялся и пошел к выходу. Естественно, следом бросились все, кто сопровождал его (один из помощников сидел рядом со мной и бесцеремонно опрокинул три рюмки и хорошо уплетал еду). За ним бросились ошеломленные руководители республики.

Подкатили к вокзалу — навстречу из здания выходят Машеров и все, кто успел приехать раньше нас. Поезд отошел. Пожал ли хоть гость руки хозяевам — этого я так и не выяснил. (На перроне Брежнев с Машеровым расцеловались при встрече — в последний раз. В личном архиве сохранилась фотография, запечатлевшая пикантную сцену.) Машеров шел веселый, возбужденный, явно довольный. Чем? Звездой? Или тем, что «властелин» отбыл? Почему-то обратился ко мне: «Ну что? Поедем допивать?» «Конечно, поедем, Петр Миронович! Столько вкуснятины осталось!» Засмеялся. «Как ты сказал — вкуснятины? Емкое слово». И к помощнику: «Передайте всем, чтобы возвращались на прием…»

Те, кто был умнее, остались в зале, как мои коллеги-приятели, даром времени не теряли. Появление Машерова встретили радостными аплодисментами. Прием продолжался «весело». Про гостя забыли. Пили за Беларусь-партизанку, за Звезду Минска, за Звезду первого секретаря".

Такое вот впечатление от посещения Минска Брежневым в 1978 году. Безусловно, писатель, хотя и такой крупный, как Шамякин, все же не государственный деятель, привыкший к протоколу, строгому соблюдению расписанной заранее программы и мер безопасности. Нравы в провинции попроще. Приведенный фрагмент интересен в том смысле, что он отражает сложившееся под воздействием запущенных Лубянкой слухов негативное отношение белорусской интеллигенции к Брежневу за его нелюбовь к Машерову. Замысел КГБ удался!

Белорусская пресса много муссировала эту тему. Вспомнили, например, что когда в 1977 году узбекский лидер Рашидов был награжден второй Золотой медалью Героя Социалистического Труда, ее вручали уже через неделю после указа — в Кремле, в присутствии всех членов и кандидатов в члены Политбюро, с телетрансляцией на всю страну. А Машерову, награжденному первой Золотой Звездой в связи с шестидесятилетием, вручили ее… через полгода в зале приемов ЦК компартии Белоруссии. Без шума и света юпитеров.

А геройская звезда Минску? Ее Брежнев вручил городу лишь через четыре года после выхода соответствующего указа.

Приводилось много других фактов, свидетельствовавших о том, что Брежнев завидовал популярности Машерова и потому держал его на почтительном расстоянии от себя. А чтобы белорусский лидер не возомнил о себе Бог весть что, Леонид Ильич раз и навсегда указал ему его место, недвусмысленно подчеркнув при вручении Золотой звезды Героя Социалистического Труда: «… Вы сложились как местный деятель». Знай, мол, свой шесток и не рассчитывай на большее.

Так, дескать, отреагировал Леонид Ильич на предложения перевести Машерова в Москву, сделать его членом Политбюро и секретарем ЦК КПСС, а то и Председателем Совета Министров СССР.

И только в постсоветское время стало известно, что Брежнев не завидовал славе Машерова. Прервали молчание люди, хорошо знавшие их взаимоотношения, в частности полковник КГБ Сазонкин, возглавлявший охрану Петра Мироновича. Мнение полковника публикуется в приложении к этой главе.

Скорее всего, Машеров не устраивал ни одну из противоборствовавших тогда в Кремле группировок. И обидная формулировка «деятель местного масштаба», и задержка с вручением наград Минску и самому Машерову, и некоторые другие эпизоды — это все рождалось в недрах аппарата тех, кто хотел дискредитировать белорусского лидера, унизить его, не допустить выдвижения.

С этой целью, очевидно, и была разыграна интрига с ослаблением влияния, а затем и с отправкой на пенсию Мазурова, который в то время был членом Политбюро и первым заместителем Председателя Совета Министров СССР. Инициатива смещения Мазурова, крепкого еще и не самого старого по сравнению с другими членами руководства, принадлежала вовсе не Брежневу, как тщатся доказать иные знатоки кремлевских лабиринтов.

Владимир Медведев — тот самый «человек за спиной» — свидетельствует, что Брежнев чувствовал себя крайне неуютно и сильно волновался перед тем, как отправить Мазурова на пенсию. Кто-то, видно, настаивал на этом, собрав дискредитирующий материал. Налицо многоходовка — ведь Машеров был выдвиженцем Мазурова. Устранение Кирилла Трофимовича бросило бы тень и на его минского друга.

Брежнев дал добро на снятие Мазурова, и Машеров остался без своей единственной поддержки в Кремле. Оборвалась ветвь практических работников, которые, как говорится, от земли, возобладали противоположные тенденции.

В новейших исследованиях о террористических актах XX века, появившихся после 1991 года, фамилия Машерова все чаще упоминается в списке тех, кто был убит. К сожалению, эти публикации не документированы. Их авторы исходят из личных предположений и призывают к пересмотру старого следствия.

Трудно сказать, насколько правы историки новой волны, полагающие, что крайняя мера устранения Машерова была избрана потому, что все другие — обвинения в коррупции, взяточничестве, казнокрадстве, которые безотказно срабатывали в отношении Гришина, Медунова, Романова, — применительно к этому кристально честному человеку не годились.

Гибель Машерова стоит в советской истории особняком — подобным образом не погибал ни один деятель его ранга.

Наверное, ближе к истине те исследователи, которые считают: если Брежнев и вин

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: