|
|
Настоятель храма Всех Святых,Что в Красном Селе, в Москве, протоиерей Артемий Владимиров. 02. Русская земля Am Dm E7 Am 1. Куда б меня ни занесла судьбина G G7 C И где бы на чужбине ни был я – E7 A7 Dm Всё грезятся мне русские долины, F E7 Всё чудится мне русская земля!
Припев: Am Dm Русская земля да колос хлебный Dm E7 Am И ручья живой прозрачный взгляд… Dm G7 C А в лесу соседнем выше неба Dm Am E7 Am Сосны корабельные шумят.
2. А там, вдали, стыдливые берёзы Босые ноги спрятали в траву… И Господа благодарю я слёзно, Что на земле, на русской я живу…
Припев:
3. Смотрю я ввысь на небо голубое И молится сама душа моя… Хоть небо и в чужих краях такое, – Мне видится в нём русская земля.
Припев:
4. Не зря Сама Небесная Царица Избрала землю русскую в удел… И мне здесь посчастливилось родиться, И Родины другой я б не хотел… Припев:
03. Севастiйская дружина Dm Gm A7 D7 1. В армянском городке с названьем Севастия BЬ7 A7 Была дружина в сорок человек. Dm Gm A7 Dm Они таких побед в сражениях достигли, BЬ7 A7 Dm Каких ещё не знал четвёртый век. C F D7 Gm Но славою друзья гордиться не привыкли, C F Неся достойно званье Христиан… A7 Dm Gm A7 BЬ Вдруг в город, как чума, язычество проникло, Gm A7 Dm На воинов другой имея план.
2. Языческим богам отряд не поклонился, И жертву приносить никто не стал. Схватили их тогда и бросили в темницу, — В темнице отреклись чтоб от Христа. Но к Господу они с молитвою усердной Воззвали, укрепил их чтобы Он… Вдруг слышат глас с Небес: — Кто до конца претерпит, Тот будет в жизни будущей спасён.
3. Ни лесть, ни кандалы и ни битьё камнями Решения не изменили их, Тогда в морозный день С них всю одежду сняли И повели на озеро нагих. А там, на берегу, топилась жарко баня, Теплом душистым воинов маня, И вот один из них не вынес испытанья И тяжкий Крест на баню променял.
4. Когда же стал мороз губительным для тела, — С Небес пролился яркий свет рекой: Он растопил весь лёд, Вода вдруг потеплела И стала как парное молоко. Когда же Небеса их светом одевали, В ту ночь один из стражников не спал, И золотых венцов у них над головами Он только тридцать девять насчитал.
5. И вмиг прозрев душой, взлелеял он надежду Спастись с дружиной подвигом одним, Он стражу разбудил, Сорвал с себя одежды И к воинам примкнул сороковым. Мучители, поняв, что толку не добиться, Им перебили голени тогда И, водрузив тела святых на колесницы, Решили их сожжению предать.
6. А самый молодой из мучеников смелых — Его в дружине звали все «сынок» — Один ещё дышал, И жизнь боролась в теле Со смертью, что скосила целый полк. Родная мать его молила не страшиться, Чтоб до конца он в вере пребывал, И на руках своих несла за колесницей, Пока последний вздох он не издал.
7. Подвижников сожгли, останки бросив в воду, Чтоб христиане не собрали их, И много ко Христу Пришло тогда народу, Воспламенившись подвигом святых. Но вот, спустя три дня, епископ, как воочью, Во сне увидел мучеников рать, Блаженному Петру они велели ночью Собрать останки и земле предать.
8. Взяв клириков с собой, Сквозь темень шёл блаженный, Не зная, как искать ему и где… Но у самой воды вдруг замер, пораженный: Все косточки светились на воде. Епископ, помолясь, собрал благоговейно Честные мощи воинов Христа… По их примеру мы да не впадём в безверье Под тяжестью несомого креста!
04. Божий человек В столетии четвёртом в древнем Риме Жил со своей женой Евфимиан. «Благочестивый» значит это имя, Пришедшее от греков-христиан.
Евфимиан не придавал значенья Богатству своему, числу рабов, Тому, что он у цесарей в почтении, Лишь уповал на Божию любовь.
Он каждый день кормил сирот и нищих, За всех скорбящих Господа моля, И в сутки только раз вкушал он пищу, Со странниками трапезу деля.
И Бог давал сполна ему, сверх меры, Но не о том он Господа молил: С Аглаидой, женой своею верной, Он много лет наследника просил.
Бог услыхал сердечные призывы, И вот жена, как подошёл ей срок, Евфимиану подарила сына, И Алексием он его нарёк.
Родительское сердце ликовало, И прославляла Господа душа, Когда дитя умнело, подрастало… И незаметно отрок возмужал.
Тогда Евфимиан с женой решили, Что было бы женить его верней, И девушку нежнее белых лилий Нашли ему из голубых кровей.
И в храме Вонифатия святого, Потупив взор, венчалась с ним она, И было невдомёк им всем дотоле, Что Алексий по духу был монах.
Когда ж пришёл он в брачные покои, То, перстень обручальный сняв, сказал: «Пусть будет Бог меж мною и тобою» — И, шёлк персидский завернув, отдал. И выйдя вон, он Рим покинул тайно, Сел на корабль не узнанный людьми, И к Господу воззвал всем сердцем так он: «О Боже, сотворивший этот мир!
Ты вызволил из матерней утробы Меня на свет, спаси ж от суеты! Десного предстояния сподоби Меня с Тобой, когда так славен Ты!» И вот, оставшись в городе Эдесса, Он всё раздал, что было у него, И на крыльце церковном выбрал место, Откуда подвиг начался его.
Все подаянья тут же раздавал он, В неделю лишь однажды хлеб вкушал И каждый раз со страхом небывалым На литургии к Чаше приступал.
А дома мать с невесткой ждали чуда, Ночами бдя, от мира затворясь, И разослал отец рабов повсюду, На поиски надеясь и молясь.
И видели рабы те Алексия, Но не узнали: так он исхудал, И милостыню кротко попросил он, И господину раб монетку дал.
Семнадцать лет на паперти провёл он, В молитве умной время не щадя, И Божья Мать Свою явила волю, К привратнику в тончайшем сне придя.
Она велела Божия человека Ввести в Свой храм, где Ангелов был сонм, Сказав, что угодил он Богу Света И почивает Дух Святой на нём.
И указав перстом на Алексия, Промолвила: «Се Божий человек». И ввёл привратник в храм его насилу, И был готов служить ему вовек. Но скоро разнеслась молва людская, Обрушив на него девятый вал, И он решил бежать, куда — не зная, Но только чтоб его никто не знал.
И снова на корабль взошёл он тайно, Моля, пусть Бог творит по воле с ним, И бурный ветер будто бы случайно Занёс корабль с праведником в Рим.
«Благословен Господь!» — воскликнул странник, И в дом родной направил он стопы, А там его отец седой и старый Для нищих обустраивал столы. При виде старца сжалось сердце сына, Но он не смел себя ему открыть. И разве мог теперь быть господином Привыкший нищету свою любить?
Евфимиан уж был подслеповатым И человека Божия не узнал. Волнуясь, Алексий чуть хрипловато, Ком прежде проглотив, ему сказал:
«Благословит Господь тебя, раб Божий, И в Царствии Небесном наградит! Ты принимаешь странников убогих, И обо всех душа твоя болит.
Не откажи и мне ты в скромном крове, Давая в пищу крохи со стола, Тогда, быть может, странника другого Господь утешит за твои дела».
И сердце старика затрепетало — Он вспомнил сына: где-то он сейчас? И Алексию кров немедля дал он, И накормил с дороги в тот же час.
Так Алексий в родном остался доме, Ещё сильней ужесточая пост: Он видел мать, сражённую бедою, И ту, которой счастья не принёс.
По вечерам рабы над ним глумились: В лицо плевали, били по щекам, На голову ему помои лили… Но он во всём смирение искал.
Семнадцать лет провёл он в доме отчем, Внимая Богу всей своей душой, И прожитую жизнь однажды ночью Он записал слабеющей рукой.
В соборе в день воскресный христиане Из алтаря узрели дивный свет, И голос был: «В дому Евфимиана Отходит к Богу Божий человек».
Объятые благоговейным страхом, Все люди пали ниц пред алтарём, И крестный ход с Царём и Патриархом Отправился к Евфимиану в дом.
Но сам хозяин был в недоумении: В его дому никто не умирал. И высказал тут раб предположение: «Не тот ли нищий благодать стяжал?»
Евфимиан пришёл к нему и видит, Что он почил с сияющим лицом, Держа в руке свой рукописный свиток, Который и поведал обо всём.
И плакали от радости и горя Родители с безмужнею вдовой… А люди исцеляться стали вскоре От мира, что лилось с мощей рекой.
И жизнь свою оценивая, может, Замедлим мы её нелепый бег… Мы в этом мире все — создания Божьи, А Алексий был Божий человек.
05. Две Марiи Dm Gm 1. Жила в Египте девочка Мария, Dm A7 Жила, цвела и, рано повзрослев, Dm C В двенадцать лет ушла в Александрию, Gm A7 Любовь своих родителей презрев. Gm A7 И одержима ненасытной страстью, D7 Gm Слыла Мария жадной до мужчин, Dm И все мужчины были в её власти, Gm A7 Dm Не устоял пред нею ни один.
2. Однажды, оказавшись у причала, Где был корабль в дорогу снаряжён, «Меня с собой возьмите! — прокричала, — От скуки будет каждый мной спасён!» Смеясь, мужчины согласились, дабы В дороге веселее было им, И в долгий путь отправился корабль В великий город Иерусалим.
3. Был в Иерусалиме славный праздник — Воздвиженье Честнейшего Креста, Который обрели на месте казни Спасителя и Господа Христа. Мария, оказавшись в этом граде, Решила храм Господень посетить, Но шла она туда не Бога ради, А чтоб опять кого-то соблазнить.
4. Когда Мария в этот храм входила С толпою Бога ищущих людей, Какая-то неведомая сила Её вдруг оттолкнула от дверей. Она опять протиснулась ко входу И вот уже почти туда вошла, Как в грудь её толкнул незримый кто-то, И вновь она отторгнута была.
5. Но, так и не поняв, что это было, Она опять влилась в людской поток, И в третий раз неведомая сила Марию не пустила на порог. По сторонам сердито озираясь, Икону вдруг увидела она, Икону, где Мария, Та, Другая, Была с Младенцем изображена.
6. И столько было боли в этом взоре, Что сердце, где была одна лишь страсть, Могло остановиться бы от горя, Когда б к иконе этой не припасть. Марию словно молния пронзила, И поняла она, из-за чего Мария, Та, Другая, не пустила Её к Кресту, в храм Сына Своего.
7. И вспомнив жизнь свою в одно мгновенье, Как цепь порочных адовых кругов, Мария опустилась на колени Под тяжестью содеянных грехов, И распростёрла руки пред иконой, И каялась пред Богом, не таясь, А слёзы всё лились из глаз рекою, С души смывая въевшуюся грязь.
8. И жизнь свою исправить обещая, Она молила в храм её пустить, И ей в ответ Мария, Та, другая, Кивнула словно: так тому и быть! И обретя в душе такую лёгкость, Как будто невесомою была, Мария вдруг почувствовала робость И внутрь беспрепятственно вошла.
9. И видя Крест Страдания Господня, Мария поняла, как милосерд Ко всем, кто с покаянием приходит, Христос-Спаситель, распятый за всех. Она из храма вышла, понимая, Что в этом мире больше нет её… Теперь уже Мария, Та, Другая, По-новому смотрела на неё.
10. И голос, от иконы исходящий, Сказал Марии: «Перейди Йордан, И если ты смирение обрящешь, — Блаженное упокоенье дам». И выполнила свой обет Мария: Одна, в пустыне, сорок лет жила… Вот так блудница из Александрии И чистоту, и святость обрела.
06. Грузинская баллада Считая годы как по чёткам Заканчивался век седьмой. Грузинский царский род почётный Был славен молодой вдовой.
Княгини бархатные очи И кроткий нрав, и белый лик Всех, до руки её охочих, Неудержимо к ней влекли.
Но Тагине не разменяла Любовь к супругу своему, И никому женой не стала, Оставшись верною ему.
До смерти траурной одежды Она решила не снимать, И серебристый смех, как прежде, В округе перестал звучать.
И опуская очи долу, Закутываясь в длинный плат, Она всегда спешила к дому Тропинкой горной через сад.
Там ждали материнской ласки И грустных песен по ночам Её два отрока прекрасных – Давид и младший Таричан.
И нерастраченной любовью Она одаривала их – Похожих на отца до боли – Молитвы вознося за них.
Она о том молила Бога, Чтоб не прельстил их этот мир, И чтоб они ценой любою Остались добрыми людьми.
Евангелие им читала И в Божий храм водила их, И незаметно прорастало Зерно любви Христовой в них.
И Гласу Божьему внимая, Что в их сердцах всегда звучал, Со сверстниками не играли Давид и младший Таричан.
Влекла их тайная молитва, Служенье бедным и больным, И быть бы матери счастливой, Когда такие с ней сыны…
Но Феодосий – брат вдовицы, Что был язычникам подстать – Давно задумал у сестрицы Её имение отнять.
Сперва он хитростью и лаской Пытался убедить детей, Что вера во Христа напрасна И жить без веры веселей.
Но вырываясь из объятий, Бежали к матери они: Зачем, зачем родной их дядя Нехорошо глядит на них?
И от предчувствий холодея, Сказала мать ему тогда: «Всё забери, что мы имеем, Оставь нам – веру во Христа!»
И ночью, дом родной покинув, С котомкой лёгкой на плечах Ушла вдова. И с ней два сына: Давид и младший Таричан.
Их путь лежал на юго-запад, Где странников никто не знал. И детям Тагине сказала: «Господь нам испытанье дал.
Не бойтесь, коль мы - христиане, - Бог не оставит нас в беде!» И милосердные крестьяне Их приютили в тот же день.
В то время как другие дети – Князья, такие ж, как они, На скакунах учились ездить – Давид и Таричан одни Пасли овец под солнцем жарким За две лепёшки и за кров. И только мать им было жалко, Что всё худела от трудов.
К ней с пастбищ отроки спешили, И хижина была как храм: И вместе радостно им было Молиться Богу по ночам!
Но Феодосий, чьё именье Вдруг увеличилось стократ, Теперь боялся возвращенья Своих племянников назад.
Он думал, что они отнимут Его именье, станут мстить… И чтоб спокойно жить отныне – Решил племянников убить.
И их искать послал повсюду Он слуг-язычников своих. И вот на пастбищах безлюдных Те в пастухах узнали их.
Тут Феодосий следом прибыл, Объятья отчие раскрыл И добрым взглядом одарил их. Но в сердце алчном дьявол жил.
Давид обрадовался дяде, К нему навстречу побежал, И в крепких дядиных объятьях В мгновенье бездыханен стал.
Увидев меч в спине Давида, Насквозь прошедший через грудь, Решился скрыться брат из вида И схорониться где-нибудь.
Он побежал быстрее лани Своей судьбе наперекор С одним единственным желаньем – Чтоб матери уменьшить скорбь.
Ведь если и его настигнут, Как пережить всё это ей? – Смерть одного, другого сына, Убийцу кровного детей…
Но отрока схватили вскоре, Когда, запнувшись, он упал, Рукой недрогнувшею к горлу Тотчас приставили кинжал…
Он был как агнец пред закланьем, Моля ему оставить жизнь, Но беспощадные создания На просьбу не отозвались.
И прошептал он, умирая: «Я не уменьшил скорбь твою… Прости, прости, моя родная, Быть может, встретимся в раю…» А пастухи, услышав крики, На помощь бросились скорей, Боясь зверей нападок диких На кротких пастушков-детей.
Тут слуги стали торопиться, Звать Феодосия, но он Как вкопанный остановился – Он был мгновенно ослеплён.
А мать бежала, задыхаясь, Она поверить не могла: Не то, быть может, услыхала, Не так, быть может, поняла…
Казалось ей, что взором ясным Сейчас развеют злой обман Её два отрока прекрасных – Давид и младший Таричан…
Не видел брат её ослепший, С каким лицом родная мать Шла ярким днём сквозь мрак кромешный Глаза сынишкам закрывать,
Как над телами чёрной птицей Кружила бедная вдова: Ладонью гладила их лица, Шептала нежные слова…
Не видел он, но сердце болью Отозвалось внезапно в нём. «Прости убийцу, - вдруг он молвил, - Я каюсь искренно во всём.
Знать, надо было мне ослепнуть, Чтобы душой своей прозреть, И чтобы в ней Господь затеплил Свет веры, а иначе – смерть.
И если Бог твой милосердный Теперь помилует меня, - Христианином стану верным! Прости меня, сестра моя!»
И Тагине, боясь поверить В произнесённые слова, С любовью, что нельзя измерить, Прощенье дать ему смогла.
Прощенье дать и примириться С тем, кто нанёс такую боль, И за убийцу помолиться, Чтоб зрячим брата сделал Бог.
И кровью отрока Давида Глаза помазала ему, И Феодосий смог увидеть Лицо, исполненное мук.
И слёзы потекли ручьями, Смешавшись с кровью, по щекам, И капли в бороде сияли, Как будто в них играл закат.
Крестившись, он раздал именье И нищим до кончины жил, И с тайной верой во спасенье, Во всём покаявшись, почил.
А Тагине жила в затворе У храма Троицы Святой С надеждой, что увидит вскоре Своих детей в стране иной,
Где в сонме мучеников дивных, Любви Христовой нас уча, Сияют славою святые – Давид и младший Таричан.
07. Вратарница F C 1. В девятом столетии от Рождества A7 Dm Жила близ Никеи честная вдова, F C Жила она в пору суровых годин, Gm A7 Dm И был у вдовы той единственный сын. F C Ещё у вдовы той икона была: A7 Dm Пречистая Дева, как солнце, светла, F C И был у Пречистой Единственный Сын — Gm A7 Младенец Иисус — всей земли Господин. C F Хранила сей образ ревниво вдова, C F A7 Но иконоборцев настигла молва, Dm Dm/C Gm И к чудной иконе, что солнца светлей, A7 Dm Коней еретики погнали скорей.
2. Её уничтожить задумали вмиг, Но кроток и мирен Пречистой был лик. Вонзил тогда воин в икону копьё, И хлынула алая кровь из неё. Поруганный образ честная вдова Прижала к груди своей, еле жива, И к морю бежала, молитву творя, А небо окрасила кровью заря. Вдова окропила сей образ слезой И медленно в воду ступила ногой, Простившись с иконой, поймала волну И образ Пречистой пустила ко дну.
3. Вдруг видит, — о, чудо, — икона сама, Поднявшись, ладьёй поплыла по волнам, И огненный столп до небес высотой Пролился струёй от иконы святой. Однажды монахи из Иверских мест Увидели столп высотой до небес, К иконе на лодке поплыли они, Но образ, казалось, монахов дразнил: Он то приближался, то вновь уплывал, Но Бог по молитвам его даровал: Явилась Пречистая старцу во сне, За ней чтоб без страха пошёл по волне.
4. Наутро монахи, на берег придя И снова на море икону найдя, Всей братьей молились, дав волю слезам, И с верою старец пошёл по водам. Икону сподобившись в руки принять, Отец Гавриил стал её целовать, Три дня и три ночи в часовне без сна Молитвой живой прославлялась Она. В часовне, где образ чудесный тот был, Сладчайший источник целебный забил. Икону Пречистой в собор отнесли, А утром её на воротах нашли.
5. Наверно, в соборе не нравилось Ей, И так повторялось в теченье трёх дней, Явилась Пречистая старцу во сне, Сказав, что не хочет заботы о Ней. — Я буду Сама монастырь охранять, Пока Я в обители — вам благодать! — Так братья с Афона покой обрели С тех пор, как икону на море нашли. В девятом столетии от Рождества Жила близ Никеи честная вдова, Жила она в пору суровых годин. Почил на Афоне монах — её сын.
08. Раскаявшийся грешник Dm Gm 1. В конце тринадцатого века Dm Среди Черниговских равнин Gm A7 Стояла маленькая церковь, Dm Куда ходили мать и сын. Gm Отец, хоть был ещё нестарым, Dm Уже покинул бренный мир, Gm A7 Но вот и матушки не стало, Dm А без неё и свет не мил.
2. Лишь только в церкви, пред иконой, Мог сын утешиться сполна: Была от матушки покойной Благословением она. Лик Богородицы Марии Был вновь лампадой освещён, Теперь он сам пред Ней молился, Молитвой матери взращён
3. Но годы шли, и мир менялся, И он о матери забыл, Но всё ж, куда б ни отправлялся, Он в эту церковь заходил. И как-то раз, задумав злое, Греховным помыслом прельщён, Перед иконою святою Привычно стал молиться он:
4. — О, Благодатная Мария! — Он восклицал, — Господь с Тобой! — Вдруг словно вспышка озарила Лик Богородицы Cвятой, Она смотрела прямо в сердце, И он уже не помнил слов, А из открытых ран Младенца Живая заструилась Кровь.
5. — О, Госпоже, кто это сделал? — Не мог узнать он голос свой. С иконы отвечала Дева: — Грехами ты распял Его! И возопил от горя грешник, И слёзы хлынули из глаз, И жизнь его, как ад кромешный, Ему открылась в тот же час.
6. И умоляя о прощеньи, Он вспомнил вдруг родную мать, И в то же самое мгновенье Его коснулась благодать. А Божьей Матери отрада — С любовью миловать людей: Она — Нечаянная Радость Для тех, кто гибнет от страстей.
09. Печальник земли Русской В одной богобоязненной семье Из знатного боярского сословья Младенец родился – Варфоломей В четырнадцатом веке близ Ростова.
Ещё во чреве матери своей, Когда она храм Божий посещала, Случилось, что дитя в один из дней Во время литургии вдруг вскричало.
То было трижды: первый раз едва Успел открыть Евангелие клирик, На песне Херувимской и словах, Что авва после «Отче наш» воскликнул.
Весь женский пол Марию обступил - Та от испуга чуть жива стояла: Ещё такого прежде не бывало, Младенец чтоб в утробе возопил.
Придя домой, заплаканная мать От мужа ничего не утаила И строгий пост решила соблюдать Пока Варфоломея не родила.
Всё выслушав, супруг её Кирилл Увидел в этом чуде Божью милость, И если будет сын, /что и случилось /, - То Богу посвятить его решил.
Ну, а малыш стал дальше удивлять: Ни в пятницу, ни в среду грудь не брал он, И если вдруг вкушала мяса мать, Тогда дитя и вовсе голодало:
Головку отворотит от груди И вскинет к небу очи голубые… И кажется Кириллу и Марии, Что их дитя по-взрослому глядит.
Когда Варфоломей подрос слегка, В нём кладезь милосердия открылся: То выпустит кусачего жука, Что под дубовой лавкой заблудился,
То, став постарше, встретит бедняка И даст ему свою рубашку даром… Ведь заповедь Господня так легка: Ему и братьям мать о том читала.
Когда семь лет исполнилось ему, Родители дитя отдали в школу. Но сколько б ни давал труда уму – Учитель был всегда им недоволен.
Варфоломей смышлёным вроде рос, Старательным… Но - чтенье не давалось! И в классе все над отроком смеялись, Порой не обходилось и без розг.
Он всей душой стремился изучить Писание, Псалтирь – святые книги… Но буквы в слово не умел сложить, Неся сей груз, как тяжкие вериги.
Стефан, брат старший, да и младший Пётр Учились без труда: легко, успешно, И отрок восклицал: «Какой я грешный, Что грамоты не знаю до сих пор!»
В один из дней послал его отец Разыскивать коней на дальнем поле. Он шёл тропинкой узкой через лес, И мысли были все его о школе.
Но ни на дальнем поле, ни вокруг Пропавших жеребят не видно было, Уже к закату солнышко клонило… И тут Варфоломей увидел вдруг
Фигуру старца в чёрном облаченьи: Под древним дубом он стоял, молясь, И отрок, помешать ему боясь, Остановился робко в отдаленьи.
Тот жестом подозвал его к себе, Благословил и с доброю улыбкой Спросил: «Что, чадо, надобно тебе?» И тут Варфоломей, по-детски пылко
Открыл ему, что всей своей душой Он грамоте желает научиться, И попросил монаха помолиться С надеждою и верою святой.
Монах возвёл глаза с молитвой ввысь, И в светлый лик лицо преобразилось… Варфоломея сердце так забилось, Что слёзы почему-то полились…
И он, уже не помня, что шептал, По-детски просто к Господу взывая… И так они молились: млад и стар, На Божье милосердье уповая. Монах достал ковчежец, и со дна Извлёк частичку маленькую хлеба: Как знамение благодати с неба Была просвирка отроку дана.
С благоговеньем хлеб святой он взял, Что сладок был, как мёд из Палестины, И черноризец так ему сказал: «Постигнешь, чадо, грамоту отныне».
Когда ж в дорогу собираться стал Блаженный старец, отрок, не желая С ним расставаться, на колени пал, У них остановиться умоляя.
Тот согласился и пошёл за ним. И кони вдруг откуда-то явились… Отец и мать навстречу вышли им И гостю дорогому поклонились.
Но прежде угощения монах Духовной пищи предложил вкусить им: Раскрыл Псалтирь и, прямо как учитель, Читать – Варфоломею подал знак.
Боясь начать, ослушаться боясь, Перекрестившись, отрок начинает… Знакомых букв таинственная вязь Сплетается в слова… и он читает!
Читает! И душа его летит… И голос всё увереннее льётся… И вот уж мать от радости смеётся, Забыв, что это всё-таки Псалтирь!
Когда же гость собрался уходить, Родители спросить его решили Про сына: как бы мог он объяснить Тот троекратный крик на литургии.
И он, прощаясь с доброю четой, Сказал, давая им благословенье: «Ваш сын – обитель Троицы Святой, И многих приведёт он ко спасенью».
Тут дивный старец вышел из ворот И вдруг исчез… Пропал в одно мгновенье! Лишь розовел за речкой небосвод… Не Ангела ли было посещенье?
В те времена татарская Орда Русь обложила данью непосильной. Коснулась и родителей беда: Пред ханом были все тогда бессильны. И скоро разорённая семья Покинула Ростовские предместья И в Радонеж на поиски жилья Отправилась, как многие семейства.
Стефан, брат старший, да и младший Пётр Супружескую жизнь себе избрали, И лишь Варфоломей не знал печали, Что неженатым ходит до сих пор.
Один Господь, Чьё имя навсегда Запечатлелось на скрижалях сердца, Был, словно путеводная звезда, Светившая Варфоломею с детства.
И он мечтал монашество принять, Уйти в леса и жить во славу Бога… Но мать с отцом просили подождать И послужить им здесь ещё немного.
Варфоломей послушным был всегда И волю стариков как Божью Волю Воспринял со смиреньем и любовью, Всего себя родителям отдав.
Их смерть была тиха, светла, мирна… Покровский монастырь им стал приютом. Монашество приняв в его стенах, Они там и покой нашли под спудом.
Меж тем Стефан, брат старший, овдовел И тоже стал искать уединенья, И вот два брата приняли решенье – Идти в леса искать себе удел.
По девственным путям судьба вела Их в поисках заветного местечка, И вдруг открылась местность им за речкой, Которая как маковка была.
И на холме на этом средь лесов Решили братья выстроить жилище: Рубили ели, позабыв про сон, Дары природы потребляя в пищу.
Пустыня. Ни одной души кругом… Сбываются заветные желанья! По их святым молитвам и старанью Растёт церквушка рядом с шалашом.
Когда ж настало время освящать Воздвигнутый трудами сруб еловый, Тут молвил младший брат: «Тебе решать, В честь праздника назвать или святого!» Он даже не посмел ему сказать, Привыкший волю отсекать всецело, Что в честь Святыя Троицы назвать Хотел бы он бревенчатую церковь.
Но в сердце сохранил Стефан своём Родителей рассказ и слово старца, И, улыбнувшись, он ответил братцу: «В честь Троицы Святыя назовём!»
Но, может, не горела так душа Стефана, как душа Варфоломея, И, может, подвиг сей за шагом шаг Не мог Стефан осилить в полной мере,
Но только, как его ни утешал Варфоломей, как ни просил остаться, - Стефан другую жизнь себе избрал: В монастыре московском подвизаться.
Зато Варфоломей не на словах От глаз людских в лесу уединялся И вскоре с миром навсегда расстался, Игумена для таинства призвав.
Пришёл игумен и его постриг И имя Сергий дал ему по святцам. Немногим было юноше за двадцать, Когда настал тот долгожданный миг.
Благоуханьем дивным лес дышал, И Дух Святой осиявал монаха… А он себя молитве отдавал, Стремясь к Творцу без ропота и страха.
Нередко гость захаживал к нему – Медведь, с которым трапезу делил он, А по ночам, прорезывая тьму, Визжали и смердели злые силы.
Но непонятно, как в глуши такой Молва о нём могла распространиться? – Но вот пришёл один, пришёл другой Отшельнической жизни поучиться…
И скоро уж двенадцать человек Построили себе с ним рядом кельи. Игумена другого не хотели И упросили взять над ними верх.
Но и приняв игуменство, он был, Слугою всем, на сан свой не взирая: Шил, кашеварил, за водой ходил, Колол дрова, усталости не зная… Прощай, уединения пора! Знать, не без воли Божьей так случилось, И постепенно Маковец-гора В обширный монастырь преобразилась.
Порою было нечего им есть, И как-то раз монахи возроптали, Ведь труд им приходилось тяжкий несть, А сил без хлеба просто не хватало.
Ну, а просить – Игумен воспрещал, Надежду лишь на Бога возлагая. И вдруг в ворота кто-то постучал: Кто там? – Повозки! Кто прислал? – Не знают…
В повозках – хлеб горячий, молоко, И рыба, и различные припасы… Молись – и всё управит Добрый Пастырь Своею всемогущею рукой.
Однажды стали иноки всерьёз Роптать, что далеко уж речка слишком, Что тяжело таскать им водонос, И надо было строиться поближе!
И руки свои к небу возведя, Игумен Сергий так взмолился к Богу, Что источилась перед ним вода, Из-под земли ища себе дорогу.
Один епископ ехал как-то раз В Москву, но по пути остановился. На монастырь воззрев, перекрестился И Сергию поклон послал. Тотчас
Игумен Сергий совершил поклон, В ту сторону, за девять верст, ответный, И удивлялась братия, как он За девять вёрст всё видел и всё ведал.
Молва о нём, как бурная как река, Неслась во все окрестные долины, И вот пришёл мужик, держа в руках Болящего единственного сына.
Но не успел он с рук спустить его, Как отрок перестал дышать и замер… Отец залился горькими слезами, Не веря, что сынишка неживой.
В отчаяньи он старца упрекнул, Что тот не оправдал его надежды, Что лучше б его отрочек безгрешный В своей постельке навсегда уснул!.. И Сергий, разделяя эту боль, Хоть виноват пред ним он вовсе не был, Готовый на прощенье и любовь, Вознёс свою молитву тотчас к небу.
И дрогнула на мертвенных щеках Тень от ресниц, сердечко застучало, И ожило возлюбленное чадо В мозолистых отеческих руках!
Ах, как отец его благодарил!!! А сатана ещё сильнее злился: Он изо всех своих нечистых сил Разрушить монастырь его стремился.
И вот Стефан приехал навестить Игумена. Увидел всё - и ахнул! И дьявол мысли гордые вложить Сумел тогда московскому монаху.
-Кто здесь игумен? – говорил Стефан, - Не я ли первым основал обитель? Но Сергий не искал ни этот сан, Ни почестей. И всё, что брат увидел, -
Господь дал по смирению ему. И, чтоб Стефан сумел достигнуть цели, Он, не сказав ни слова никому, Ушёл в чём был, куда глаза глядели.
И очень скоро на Киржач-реке Построил Сергий новую обитель. Но братия скучала вдалеке – Она ведь так Игумена любила!
И сообща задумали они Идти просить о нём митрополита Сказав, что уж не могут больше жить так, Когда их духовник вдали от них.
Митрополит тогдашний Алексий, Их выслушав, решил, что будет верно <  Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...  ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...  Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...  ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования... Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:
|
