Джейми:Конечно, так и есть. Но я не могу перестать думать о тебе.

Джейми:Да, Мел. Именно поэтому я ничего не объяснил тебе. Потому что в первую очередь я думаю о тебе, а потом уже о себе. Всегда помни это, маленькая балерина. Всегда.

Лицо директора Фоллоуил вот-вот готово было лопнуть от гнева, и я знала, что как только я войду в ее кабинет, то она вывалит на меня кучу дерьма. Это было уже неважно. Только вчера я стала свидетелем того, как ее сын — мой бойфренд, совершил серьезное преступление. Это была последняя неделя в школе, и я уже начала подавать заявления о приеме на работу на следующий год в близлежащие школы. У нее больше не было власти надо мной.

Я вошла в ее кабинет и закрыла дверь, молчаливо присев.

— Сразу к делу? —скрестив ноги, она наклонилась над своим столом. — Назови мне хоть одну причину, почему я не должна звонить в полицию и не арестовать тебя прямо здесь.

— Простите? — Мои брови взлетели вверх. Мой пульс отдавался вибрацией в ушах.

Фоллоуил постучала блестящим ногтем по своему столу и послала мне неискреннюю улыбку.

— Позволь мне освежить твою память — пожар. Сгоревшая яхта. Разоренное семейство. Все произошло вчера. А теперь, еще раз, мисс Грин... — Она наклонилась ко мне ближе и прошептала: — Вы мне назовете хоть одну причину, почему я не должна звонить нашему обожаемому шефу полиции?

Я сделала глубокий вдох, прикрыв глаза, чтобы собраться с силами.

— Причина номер один? Потому что я не совершала этого дерьма.

— Мистер Роланд и его сын — Тоби, похоже так не думают. Они говорят, что это ты подожгла «Красавицу» прошлой ночью. Желая отомстить всей школе, прежде чем уйти отсюда. Семейный ресторан уничтожен. — Она склонила голову на бок, на ее лице появилась самодовольная улыбка.

Паника наполнила мои вены, и моя голова превратилась в беспорядочную массу несвязных мыслей. У меня было так много всего, что я хотела высказать и в тоже время абсолютно ничего, чтобы возразить ей, поэтому я вымолвила только это:

— Сначала я отнеслась к этому с большой долей скептицизма. Я сказала, зачем ей это делать? Но потом там обнаружились улики. — Она открыла свой ящик, доставая ожерелье. Мое ожерелье. Дерьмо. Вот, что я уронила, когда убегала той ночью. Серебряный якорь поблескивал между ее пальцев.

— И мотив тоже есть. Я полагаю, ты слышала, что сестра тренера Роланда — Челси, собирается занять твое место в следующем году.

На самом деле, я понятия не имела, и могу сказать, что меня это особо не интересовало. В данный момент, я бы не осталась на этой работе, если бы она даже предложила семизначную зарплату.

— Это все, что у вас есть? — пробормотала я, складывая руки на груди. — Людям по-прежнему позволено прогуливаться по вашей драгоценной городской пристани. Это не делает их виновными в том, что они сожгли какие-то яхты.

— Тоби отдал мне это сегодня утром. Он клянется, что видел, как ты сделала это.

С меня хватит. Я поднялась со стула и посмотрела на нее.

— Вы точно знаете, кто сделал это. — Ярость охватила каждый дюйм моего тела, и я ударила по столу. — И у меня такое чувство, что вам так же известна и причина. Это шантаж. — Мои губы дрогнули. — Второй раз за семестр, — добавила я.

Директор Фоллоуил медленно поднялась, глядя мне в глаза.

— Думаешь, я не знаю, что ты спишь с моим сыном? Что ты положила глаз на его состояние, его деньги, его будущее? — Ее голос был низким, и цель ее была абсолютно ясна. — Ты просто помешалась, если думаешь, что я позволю тебе находиться рядом с моим домом и моими деньгами. Дай ему возможность пойти в колледж, ты, маленькая шлюха. Оставь его в покое.

Мы были так близко, что я слышала дыхание, вырывавшееся из ее груди. В комнате было тепло, но я замерзла. Все было ужасно неправильно. Все.

— Он свободен, — усмехнулась я, качая головой. — Он выбрал меня.

— Тогда, не давай ему выбор, — сказала она, стиснув зубы, от ярости мышцы на ее лице подергивались.

— Зачем? Потому что вы так сказали? — Наши лица практически касались друг друга, для меня это было слишком близко, но я не отступала. Наши груди соприкасались, и я ненавидела аромат ChanelNo. 5 и дорогой косметики, которая раздражала мой нос.

— Потому что у меня много власти в этом городе. Потому что то, что ты творишь это неправильно, — выдохнула она, переходя на шепот, — потому что никто не узнает, что это вообще произошло. Не то, что касается семьи Фоллоуил.

У меня возник соблазн сказать ей, что она должна вспомнить о собственной репутации, когда будет в следующий раз прыгать в постель с кем-то из своего персонала, но это был секрет Джейми, а не мой. Я бы никогда не выболтала то, что он знал.

— Я не боюсь тебя, или того, что меня выгонят из этого городка,— парировала я, только наполовину сделав так, чтобы оттолкнуть ее. — Джейми восемнадцать. Это не было противозаконно.

— Но это по-прежнему запрещено,— вскрикнула она, вскидывая руки в воздух. Я развернулась и двинулась в сторону двери. Она рванула меня за руку, принуждая меня остановиться. — Твоя карьера учителя закончится, и я удостоверюсь в том, чтобы поджог «Красавицы» повесили на тебя.

— Моя сделка отменяется в ту же минуту, как ты выйдешь из этого кабинета. Я позвоню в полицию, Мелоди, и мы все узнаем, на кого они работают.

Да. Они работают на Спенсеров, которые ни перед чем не остановятся, чтобы прикрыть задницу своего сыночка. Точно также, как и директор Фоллоуил.

— Сделай это. — Я оттолкнула ее, нацепив фальшивую улыбку и браваду на лицо. —Посмотрим, чем все это кончится.

Я снова развернулась, закрывая дверь, но мать Джейми — мать моего бойфренда —дернула меня, затаскивая обратно в кабинет, закрыв дверь с таким грохотом, что я была уверена, что это было слышно в коридоре.

— Иисус, что с тобой не так? Я даю тебе возможность выйти из положения. Просто оставь моего сына в покое, и я решу все проблемы с «Красавицей».

— Мне не интересно, что ты сделаешь с лодкой,— прошипела я ей в лицо. Мои губы дрожали и жгло в носу. Я хотела только кричать и разнести весь ее кабинет. Я вынуждена была оставаться собранной ради Джейми и моей будущей карьеры, за пределами школы «Всех Святых». — Не я заварила эту кашу. Джейми соблазнил меня. Черт, Джейми манипулировал мной. Может, у него есть кое-что от своей матери. Но суть в том, что мы вместе, и вы ничего не сможете с этим сделать.

Это было последнее, что я сказала, до того, как смогла освободиться от ее хватки и уйти оттуда ко всем чертям.

И эти слова укусят меня за задницу в тот же день.

— Бл*дь, — пробормотал Джейми, его рука расположилась над моим плечом, опираясь на стену, к которой я прислонилась. Свою другую руку он пропустил сквозь волосы, он был раздражен.

Я кивнула, пытаясь контролировать свое дыхание. У него не было времени сходить с ума, и он знал об этом. Он потер свое лицо и покачал головой, он переводил свой взгляд с меня на здание школы и обратно. Мы прятались за буфетом на футбольном поле, около парковки для студентов.

— Эй, ты знал, где я жила, работала, что ела на завтрак и моего страхового агента, даже до того, как мы первый раз поцеловались. — Я подняла бровь, напоминая ему, что в этом деле мы стояли друг друга. По крайней мере, когда это касалось нас двоих. — У нее было мое ожерелье, и Тоби сказал, что это была я.

— Конечно. — Джейми притянул меня к себе, сжимая в крепких объятиях. — Он бы никогда нас не сдал. Мелкий недоносок. Твое ожерелье пришлось кстати. Если бы он знал, что ты значишь для меня, он бы нашел другого козла отпущения.

— Твоя мать не дает пустых угроз. У нее связи повсюду. И Роланды тоже могущественны. А я никто.

— Неправда. Ты мой человек. — Он провел костяшками пальцев по моему виску.

— Только через мой труп, маленькая балерина. Дай мне поговорить с матерью.

Джейми оставил меня, и направился в кабинет своей матери. Сначала я стояла, словно приросла к месту, наблюдая за тем, как его широкая спина исчезла за двойными дверями школьного здания. Мои пальцы водили по голой ключице, ища мой якорь, но его там не было.

Теперь моим якорем был Джейми. Кроме него я больше никому не верила.

Через несколько минут после того как он ушел, я пошла к учительской парковке и стояла и ждала около своей машины, и грызла ногти. Я должна была вести уроки, но меня освободили до конца дня. Я ненавидела томиться в ожидании вердикта, пока Джейми пытался убедить свою мать не обвинять меня в том, чего я не совершала.

Через десять минут после того, как он зашел в ее кабинет, мой телефон зажужжал.

— Присоединись к нам,— отдал он приказ, его тон невозможно было понять.

Мои колени тряслись, мое дыхание было рваным, пока я шла по коридору школы «Всех Святых», и у меня было такое чувство, что это было в последний раз. Я постучала в кабинет Фоллоуил и вошла.

— Заходи,— Джейми похлопал по сиденью бордового кожаного дивана рядом с собой, его взгляд был сосредоточен на матери. Он сидел перед ней, и казалось, что только ее стол удерживал их от того, чтобы наброситься друг на друга. Воздух был пронизан ненавистью.

Выражение лица Джейми было пугающе опустошенным. Когда я попыталась прочитать что-то по лицу его матери, я не увидела любви или сострадания. Только разочарование... и нетерпение. Нетерпение, чтобы сдержать последствия, защитить свою семью. Сохранить свою гордость, деньги, и кучу другого пресного дерьма.

Я внутренне содрогнулась, и впервые осознала, что была не единственной, кто страдал от ран, нанесенных судьбой.

Просто потому что Джейми не вел себя так, как будто его разорвали в клочья, это не означало, что он был счастливее меня. Нет. Мы оба были не в порядке, сломлены и запрограммированы на то, чтобы отбиваться. Нашим скульптором была сама судьба. Мы пострадали от самих себя.

Я была танцовщицей, застрявшей в учительской жизни.

Он был свободным человеком, находившимся в тюрьме нелепых требований и ожиданий своих родителей.

Я ссутулилась рядом с Джейми, моргая от потрясения. Моя жизнь дерьмо. Директор Миранда Фоллоуил единственная, кто был во всем виноват. Но мне было стыдно за то, что я была замешана в истории с ее сыном.

Потому что это было столкновением с обществом. Их слишком сильно заботило то, кто влюбился, но было абсолютно все равно, почему это произошло. Все эти почему. Не имело значения, кем ты был (но группа была отличная, вот так). (прим. имеется ввиду группа Metallica и песня «Nothingelsematters»).

— Мы пришли к соглашению. —Тонкие губы на лице миссис Фоллоуил растянулись в улыбке.

Это звучало совсем не хорошо. Я кивнула. Едва заметно.

— И я думаю, что все мы только выиграем от этой договоренности.

— Вы планируете объявить об этом в Мемориальном Колизее Лос-Анджелеса[3]? Выкладывайте. — Я больше могла скрывать свои истинные чувства к этой женщине.

Джейми усмехнулся рядом со мной, беря меня за руку и сжимая ее, его тепло начало наполнять меня.

Миссис Фоллоуил нахмурилась, моя дерзость не впечатлила ее.

— Джейми собирается уехать в Техасский колледж. На самом деле он подтвердил свое обучение пару минут назад, когда разговаривал по телефону со своим деканом. Тебя отпустят после окончания школьного года. Твой контракт не будет продлен. Вы больше не будете видеться. Взамен, я закрою глаза на ожерелье, найденное на пристани.

Моя рука соскользнула с Джейми. Я боролась с чувством унижения, не способная что-либо произнести. Он по сути отказался бороться за нас, согласившись на ее требования уехать в Техас, как она всегда и планировала. Я просто пожала плечами. У него были хреновые навыки в ведении переговоров или ему просто было плевать на меня, и меня просто использовали — значения не имело. Его игра подошла к концу. И как вы думаете, кто проигравший? Ага, это я.

Джейми мог с легкостью сказать своей матери правду. Его мать оберегает его. От всего. Я была не настолько наивна, чтобы верить, что все это было из-за любви. Это было из-за престижа и других бессмысленных вещей, о которых она беспокоилась. Конечно, она бы устроила ему «райскую жизнь», но также она бы помогла выйти ему из положения.

После того как сказал, что хочет защищать меня.

— Ты... ты говорил с деканом? — я дернула головой, чтобы посмотреть ему в глаза. Он втянул щеки, делая глубокий вдох, и кивнул.

— Правда? — Миссис Фоллоуил выглядела весьма скептичной. Возможно, даже немного разочарованной моим спокойствием. Ее глаза сверкали от ярости, тонкие губы были поджаты.

Ты не можешь выиграть, если я тебе не позволю сделать это — подумала я с горечью. И я не сделаю этого. Я не дам тебе увидеть, что я сломалась.

— Да. Школа уже почти закончилась. Интрижка была приятная. — Мои губы сложились в улыбку, и я почувствовала, как Джейми напрягся рядом со мной. У меня было такое чувство, что он многое хотел объяснить. Однако, я бы не предоставила ему такого шанса.

Я почувствовала, как его пальцы хотели вновь переплестись с моими, и откинувшись назад, скрестила руки на груди. Я уже достаточно пострадала от его матери. Я не собиралась терпеть унижения дважды, когда меня бросит ее сын-подросток, выслушивая дерьмо типа «это не ты, это все моя вина».

— Думаю, настало время сказать «прощай». Я не буду сильно скучать по школе «Всех Святых». И я точно не буду скучать по вам, миссис Фоллоуил. Для богатой женщины, ваши навыки общения довольно скудны.

Перевод: Ты чертова сучка, и я не могу поверить, что думала, что твой сын мог вырасти другим. По всей видимости, он похож на тебя, даже если заставил поверить, что он другой.

После этих слов я встала. Джейми последовал за мной взглядом, но не рискнул посмотреть на меня. Смятение на его лице было таким очевидным, даже если наши взгляды и не пересеклись. Впервые я нанесла удар Фоллоилу, вместо того, что получить удар от Фоллоуила. От того я почувствовала себя как-то легче, и вместе с тем я чувствовала себя виноватой.

— Мелоди,— голос Джейми был тихим и мрачным. Я покачала головой.

— Позволь ей уйти, милый, — отдала приказ директор Фоллоуил, положив ладонь ему на спину.

— Да,— я перекинула сумку через плечо, забирая свои ключи и телефон. — Разговор окончен.

Я вышла, оставляя позади мальчика и мужчину в одном лице, который разбил мне сердце, и его злобную мамашу. Он уезжал в Техас. Я не должна испытывать разочарование. Я сама подтолкнула его в ту сторону. И его мать не оставила нам большого выбора. Но мне было больно, поэтому я ударила его своими словами в ответ.

Мы оба облажались и нам было нечего сказать друг другу.

В тот день я плакала за все те года, что я не делала этого. Я тонула в слезах. Они были солеными, грустными и полными отчаяния.

Джейми не пришел в нашу квартиру в тот день. Он не позвонил. Не удивительно, учитывая то, что я опустила его до уровня короткой интрижки. После того, как постоянно отталкивала его. После того, как сказала ему, что он должен уехать в Техас. После того, как жаловалась на его лучшего друга.

Забота не была частью моей натуры. Я была соткана из рваных кусков эгоистичных амбиций и разрушенных мечтаний. До сих пор я так глупо гордилась этим. Гордилась тем, что не позволяла себе таких простых вещей как любовь или мужчина, который мог очаровать меня.

Но теперь, когда мое сердце было разбито и болело так, как будто его разорвали на мелкие кусочки, я поняла, чего я была лишена. Даже боль в туманной дымке любви казалась слаще.

На следующий день, я пришла, чтобы преподавать литературу и думала о самоубийстве, когда шла на свой третий урок. Предупреждение Джейми больше не имело силы, и мои ученики больше хорошо себя не вели. Они смеялись, кричали и разговаривали. Казалось, даже больше, чем раньше. Последний час для меня был самым худшим. Дин и Милли хранили молчание, но ТрентРексрот из кожи вон лез и пальцами ублажал под столом Кили, которая сидела рядом с ним, громко разговаривая с Вишесом о будущем «Рэйдерс».

Моя просьба о том, чтобы Трент положил руки туда, где я могла бы их видеть, только привлекла к нему и девчонке, с которой он развлекался, еще больше внимания, и я услышала хихиканье, когда повернулась, чтобы достать книгу из сумки, скорее всего, потому что он засунул свой язык ей в рот, как только покинул мое поле зрения.

Это был ад, и это было именно то, чего я заслуживала.

Джейми отсутствовал в классе, хотя это был и последний раз, когда я вела у него урок. Это только подтвердило то, что мне и так уже было известно: Трент делал все это специально и от имени Джейми.

Мое сердце сжалось от разочарования. Я старалась сосредоточиться на преподавании, но мой разум продолжал возвращаться к нему.

Я даже не дала ему возможности объясниться после встречи с его матерью. Естественно, я решила, что он меня предал. Но это был Джейми. Джейми никогда никого не предавал. Он всегда поддерживал тех, о ком заботился. Даже Вишеса...

Когда прозвенел звонок, я встала со своего места, лучшей друг Джейми пронзил меня взглядом.

Он фыркнул, но сделал то, о чем я его попросила. Класс уже опустел, оставив только нас двоих, с подозрением посматривающих друг на друга.

— Где Джейми? — спросила я, потирая свои уставшие глаза. Я едва ли спала прошлой ночью.

— Какая,нахер, тебе разница? — Он зажал сигарету между губами, обыденно поджигая ее в кабинете. — Ты приглядываешь за всеми, с кем у тебя были интрижки? — пробормотал он, с сигаретой в зубах.

— Мне нужно поговорить с ним,— сказала я, не обращая внимания на его колкость.

— Он не снимет трубку,— раздраженно воскликнула я.

Вишес провел по щеке пальцем той руки, в которой держал сигарету, погруженный в свои мысли.

— Да, он не ответит. — Его голос звучал пугающе спокойно. — Он у меня дома. Дуется, как маленькая сучка. Я бы пригасил тебя, чтобы поднять ему настроение, но я не совсем уверен, хочешь ли ты произнести напускную тираду, чтобы спасти свою задницу или отсосать ему за то, что облажалась.

— Мне нужно поговорить с ним. — Настойчивость в собственном голосе испугала меня. Нужно сделать все правильно, быть просто ошеломляющей. Я просто хотела, чтобы мы решили эту проблему.

— Я не он. — Безжизненные глаза Вишеса удерживали мой взгляд, опустошая меня. — Я не прощаю, поэтому, если ты снова сделаешь ему больно, последствия будут катастрофичными.

— Позволь мне увидеть его. Я обещаю, что у меня самые благие намерения.

Братство «СексиЗасранцев» было почти трогательным, если бы не тот факт, что у этих мальчиков было слишком много власти. Надо мной. Над этим городком. Над всеми.

Вишес склонил голову в сторону двери, и я последовала за ним в его фамильный особняк из кирпича и камня, мой «Форд» следовал за его «Мерседесом».

Это было самым длинным путешествием, что у меня было, за исключением моего обратного рейса из Нью-Йорка и Джульярда.

Но это был самый короткий путь к безумию. Моя любовь была наваждением.

Он был в бассейне. В долбанном бассейне. Наматывал круги. Его длинное, худощавое, мускулистое тело, словно стрела перемещалось из одного конца бассейна в другой. Я стояла на краю, не уверенная чего бы я хотела: прыгнуть к нему на спину, извиниться или накричать на него. Когда он поднял голову от лазурной водной глади, потемневшие светлые волосы, с которых стекала воды, закрывали его великолепное лицо, мои бедра сжались.

— Ты выглядишь так, как будто тебе разбили сердце,— дала я саркастичную оценку.

Он положил свои руки на плитку и блеснул ровными зубами. Но то была не улыбка, это было предостережение.

— А ты выглядишь как животное, вырванное из естественной среды обитания. Так сильно соскучились по мне, мисс Джи?

— Ты не пришел сегодня в школу. —Мой голос был грубым.

— И что? Учебный год практически закончился, и не похоже на то, что тебе есть до этого какое-то дело. Я просто интрижка, помнишь? Это твои слова.

Когда я приехала сюда, я не собиралась опускаться до мольбы. Но сейчас, когда я была перед ним, в доме Вишеса, подавляющая необходимость защитить себя снова взяла верх. Я не могла спросить его, что за игру он вчера вел, когда мы были в кабинете его матери.

— Итак, ты собираешься в Техас? — сменила я тему. Он собирался уехать в колледж, напомнила я себе. Это конец.

Он рассмеялся, подтягиваясь вверх и вылезая из бассейна. Его скульптурное тело светилось под лучами солнца, он выглядел как ходячая реклама CalvinKlein. Он стоял рядом со мной, так близко, что запах хлора достиг моего носа.

— Еще нет,— он сделал шаг в мою сторону. Я отступила назад. Он сделал еще один шаг, не обращая на меня внимание.

— Мне нужно купить еще один чемодан. — Его рука исчезла в моих кудрях. На этот раз я потянулась за его прикосновением. Как неудачница. Я снова пропала.

— Я думала, что мужчины путешествуют налегке,— я сглотнула.

— Да, но я уверен, что ты возьмешь все это девчачье дерьмо, когда переедешь ко мне.

Ошарашенная, я прищурила глаза, сражаясь с усмешкой.

— Джейми,— предостерегла я. От чего именно, сама точно не знала. Как только он произнес свои слова, я поняла, что это именно то, что я хотела от него услышать. Очень. Новое начало. Вдали от школы «Всех Святых». С ним.

Это не имело смысла. Это было неправильно. Студент, который переезжает в другой штат с двадцатишестилетней учительницей? Слово «бедствие» было начертано над этим. Но я хотела это бедствие. Я хотела купаться в нем, любить и жить. Сделать это бедствие своей беспорядочной реальностью.

— Мел,— ответил он с улыбкой. — Правда или действие?

— Правда,— я закусила нижнюю губу, поглядывая на него из-под ресниц. Если бы Вишес увидел это, его бы, наверное, стошнило.

С каждым вздохом у меня становилось горячо в трусиках. Стук сердца отдавался в горле. Я не чувствовала себя такой живой, с тех пор как была на сцене в последний раз. Я собиралась сказать об этом, и послать к черту весь мир и то, что обо мне будут думать.

Я положила свои руки поверх его, которые по-прежнему были прижаты к моим волосам, удерживая меня в неподвижном состоянии.

Появился намек на удовлетворительную улыбку, но она прошла так быстро. Как будто у меня все еще были проблемы. Я почувствовала себя, как наказанный студент.

Он кивнул, вода с его влажных волос стекала на мое лицо, когда он обхватил мою шею рукой и притянул к своему лицу.

— Видишь? Это было сложно? С тобой все в порядке, девочка? — Он поднял брови на меня с хитрой улыбкой, и он был чертовски сексуальным. — Я тоже люблю тебя, Мел. На самом деле, я сошел с ума ко всем чертям из-за тебя. А теперь собирайся. — Он игриво прикусил мою губу, одновременно шлепая меня по заднице.

— Прости? — рассмеялась я. — Что? Где? Как? Когда? Школа еще не закончилась.

Было еще четыре для до окончания школьного года. И я до сих пор не ответила согласием на переезд с ним в другой штат.

— Да, но у тебя завтра собеседование в балетной школе в Остине. Ты же не хочешь опоздать, да? Плохое первое впечатление и все такое.

Джейми знал. Он знал, что я убрала эту мечту в дальний ящик, но по-прежнему каждый день танцевала перед зеркалом, но я носила ее в своем сердце, как маленький сувенир, и то, что я хотела, чтобы мои воспоминания стали реальностью, теперь было ближе, чем когда-либо.

А потом вдалеке раздался сигнал автомобиля, и я услышала Вишеса, стиснувшего в своей железной хватке руль «Мерседеса».

— Скажи ей шевелить своей задницей, или я отправлю вас обоих в аэропорт на такси.

Я рассмеялась и рухнула в объятия своего парня.

Нахмурившись, я стянула вниз свои черные чулки.

— Вот именно. — Джейми опрокинул меня на кровать одним легким движением.

Я рухнула на тонкий матрас. Он последовал за мной, падая на меня сверху, покрывая мое лицо и шею влажными жаркими поцелуями. Беззвучный смешок вырвался из моего рта, когда его пальцы оттянули мои чулки.

— Я куплю молоко, когда буду возвращаться со смены,— Джейми зарычал в мою грудную клетку.

Моя рубашка уже отброшена в сторону, и он всосал мой сосок так сильно, что голова трещала от удовольствия. Я вздохнула и зарылась пальцами в его взъерошенные светлые волосы. Он взял смены в местном «Старбакс» после учебы. Его родители лишили его денег, после того как мы съехались. Вот незадача. С моей работой в балетной академии, его учебой и работой в «Старбакс», и со всем остальным, что навалилось на нас, у нас было слишком мало времени, чтобы нас волновало то, что говорят другие люди.

— Можешь, еще захватить каких-нибудь фруктов? У нас кончились бананы.

— Есть один банан, который ты можешь съесть, когда тебе будет угодно, и он здесь прямо сейчас. — Он взял меня за руку, направляя ее к своему члену.

Я закатила глаза. Да, он типичный двадцатилетний парень. Сейчас мне двадцать восемь, и думаю, что вы могли бы решить, что я одержима замужеством и детьми. Но это не так. Все, о чем я думаю — это он. Как все так замечательно сложилось. Это наш прекрасный беспорядок, и нам бы не хотелось ничего менять.

— Хорошо, я принесу тебе твои дурацкие фрукты, женщина.

Его язык опускается вниз с моего живота к моей теперь уже голой киске, и он замирает, его нос описывает круги вокруг моего клитора.

— О, думаю, у тебя здесь кое-что есть. Какая-то царапина, пятнышко или что-то типа того. — Его рука зарылась между моих ног, и когда он поднял ее обратно, в ней находилась маленькая бархатная черная коробочка.

Он облизывает губы, одаривая меня ленивой улыбкой.

— Наверное, я должен предупредить тебя, что это не обручальное кольцо. Я жду, когда мне исполнится двадцать один, когда я смогу заполучить трастовый фонд своих дедушки и бабушки. Я стану богаче и уволюсь из «Старбакс». Ты заслуживаешь чего-то особенного. Но вместе с тем, здесь кое-что, что заставит тебя вспомнить твою интрижку в старшей школе два года назад.

Трясущимися пальцами я открываю бархатную коробочку, и внутри лежит цепочка. С кулоном. Золотой якорь. Этот якорь так много значит.

Недостающая часть, которую я оставила позади.

Мой взгляд скользит верх, окутывая его безмерной любовью. Я так сильно влюблена. Полностью сошла с ума из-за этого мальчишки, который вырос достаточно, чтобы стать мужчиной и который отказался от стольких вещей, чтобы быть со мной. Студенческая разгульная жизнь. Футбол. То, что было самой его сутью два года назад.

— Поможешь мне? — Я повернула ожерелье между пальцами.

Он проворчал в ответ на мою просьбу, отодвинул язык от внутренней поверхности моего бедра, но повернулся ко мне лицом. Забирая ожерелье из моей руки, он откинул мои волосы назад.

— Правда или действие? — спросил он неожиданно.

— Правда. Смелые люди всегда выбирают правду,—усмехнулась я.

— Это правда, что ты всегда будешь моей? — Он опустил губы к моему уху, его теплое дыхание щекотало мою кожу.

— Это правда. И иногда, когда ты меня злишь, это вызов. Но это моя жизнь, и ты ее часть. Навсегда,— сказала я.

— Навсегда,— повторил он, и я схватила якорь, крепко сжимая его, — как и мой якорь из реальной жизни.

Беспокойство. Страх. Та часть, где я позволила себе пойти и полюбить того, кто мог бы казаться неправильным, но который оказался правильным, настолько правильным... что все осталось позади.

В конце концов, это того стоило. Каждая частичка того, что сделала нас теми, кто мы есть сегодня.

Я, наверное, должен был спросить об этом восемь лет назад, когда мы только встретились, но я просто не мог произнести этого. Я думал, что это интимный разговор, и я был чертовски напуган, так как это означало, что я преследовал свою учительницу по литературе.

Я наблюдал за своей женой МелодиФоллоуил, когда она положила ноги на кофейный столик и откинулась на спинку нашего нового дивана. Диван и столик — единственные предметы мебели в наших новых апартаментах в Кенсингтоне — или «квартире», как они называют это в Лондоне. Я сказал, что отвезу ее в Европу, и я сделал это. Тот факт, что она забеременела здесь — это просто бонус.

— Почему якорь? — спародировала она меня, усмехаясь, когда гладила свой животик на тридцать шестой неделе, глядя на него с такой любовью, как будто уже может видеть нашу новорожденную дочку. — Потому что иногда так приятно думать, что есть кто-то, кто может спасти тебя.

— Кто дал тебе ту цепочку? — выпалил я. Меня пугало то, с какой скоростью я задавал свои вопросы. Я продержался восемь лет, не спрашивая ее об этом, и неожиданно, это все, что я хотел знать. Мелодиприжалась ко мне, положила голову мне на грудь. Я убрал ее каштановые волосы с лица и поцеловал в висок. Когда она заговорило, тепло наполнило мою грудь.

— Я сама купила его. Это было в аэропорту Кеннеди, я собиралась на самолет, чтобы вернуться в Калифорнию, после того как сломала ногу. Я хотела во что-то верить. Более того — верить в кого-то. У меня не было ни того, ни другого. Мои родители поддерживали меня и сопереживали, но они не понимали. На самом деле, нет. Мои друзья были разбросаны по всей стране, воплощая собственные мечты о колледже, создавая новые, милые воспоминания. И была я. Одинокая. Мне был кто-нибудь нужен. Я увидела эту цепочку в магазине. Я даже не помню его название. Они продавали толстовки с надписью I LoveNewYork по смешным ценам. Он дорого мне обошелся, но я помню, что подумала: «Он нужен мне. Я должна купить его».

Я посмотрел вниз, глядя ей в глаза, и был потрясен. Потрясен тем, что эта женщина принадлежит мне. После всего, что мы пережили, а, может, потому что мы пережили все это.

Она забавная и сильная. Такая охрененно талантливая, язвительная и умная. Но в то же время она настоящая. И ранимая. И моя. Боже, твою мать, она,бл*дь, моя.

— Тебе больше это не нужно. — Я подцепил пальцем якорь, который подарил ей, когда учился в колледже. — У тебя есть я.

— Мне нужны оба,— она улыбнулась, целуя мою грудь через рубашку.

Она может завоевать мир в своей практичной обуви и платьях до колен, наплевав на то, что о ней думают другие.

Я взял ее за руку, поцеловал ее ладонь и направил ее к своей сумасшедшей эрекции. Я всегда твердый для этой женщины. Всегда.

— Ты имеешь ввиду трое? — я засмеялся ей в губы, и она схватила меня за джинсы, излишне сильно на мой взгляд.

— Ты знаешь, что мне нужно? — спросила она, и по какой-то причине, пот покрыл ее красивый лоб. Я приподнял одну бровь.

— Мне нужно, чтобы ты отвез меня в больницу. Мои воды только что отошли.

— Я знаю, что тебе сложно со мной. — Я лизнул ее шею, а она ударила меня по руке. Сильно.

Через пятнадцать часов мы с Мелодипоприветствовали свою первую дочь — Дарью Софию Фоллоуил. Мои родители сели в самолет, вылетающий из Сан-Диего, чтобы увидеть ее. Они взволнованы. Родители Мел тоже приедут в конце месяца.

Мой отец до сих пор не знает о моей матери и тренере Роланде. Я никогда не рассказывал ему. Это никогда не имело смысла.

У них так много денег. У них такое большое состояние. А я здесь, с женой и новорожденным ребенком, по-прежнему отлученный от их состояния из-за выбора, который сделал.

Я счастлив, потому что мне не нужны деньги. У меня есть мои девочки и этого достаточно.

[1]Coachella — Фестиваль музыки и искусств в долине Коачелла (англ. CoachellaValleyMusicandArtsFestival), также известный как Коачелла-фест или просто Коачелла — трёхдневный (ранее одно— или двухдневный) музыкальный фестиваль, проводимый компанией Goldenvoice в городе Индио, штат Калифорния, расположенном в долине Коачелла во Внутренней Империи. Впервые мероприятие состоялось в 1999 году, а с 2001 года проводится ежегодно в третий или четвёртый выходной апреля.

[2]«Кэрри» — фильм, снятый по классическому триллеру Стивена Кинга.

[3]Мемориальный колизей Лос-Анджелеса (англ. LosAngelesMemorial Coliseum) — спортивный комплекс, который был построен в Лос-Анджелесе, США.

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: