Одна абсолютно счастливая судьба

Надо видеть, как он работает в студии! Колдуя над рычажками и кнопками пульта, «проживает» вместе с артистом песню, добиваясь чистоты звучания, образности, музыкальности, и самое незамысловатое произведение на ваших глазах превращается в маленький шедевр. Это преображение поистине волшебно. Наблюдать за этим зрелищем редкое удовольствие. Композитор, аранжировщик, звукорежиссёр, артист, концертмейстер, заведующий музыкальной частью Национального молодёжного театра им. М. Карима – и всё это Ришат Сагитов.

Его знают как автора эстрадных песен, звучащих в эфире радио и TV. В его арсенале музыка к постановкам народно-сценической хореографии, популярному телесериалу «Дочь луны», анимационным фильмам «Та сторона, где ветер», «Сын охотника», «Глупый волк» и нескольким документальным лентам. Но в полной мере его талант принадлежит театру. Список работ Сагитова насчитывает около сотни постановок. Все режиссёры, сотрудничавшие с ним, сходятся в одном: Ришат Сагитов – композитор всецело театральный. Устами некоторых из них и размышлениями самого Ришата Рафкатовича о том, как создаётся музыка к драматическому спектаклю, мы поведаем об этой его ипостаси.

В его характере креативность счастливым образом уживается с системным мышлением, потребностью всё упорядочить. Наверное, этот конгломерат качеств, в обыденном представлении противоречащих друг другу, и позволяет Ришату делать всё то, к чему стремится его душа. Даже свой рассказ, приоткрывающий завесу таинства над творчеством, он уложил в схему последовательных рассуждений, внимать которым, по-моему, чрезвычайно интересно.

РИШАТ САГИТОВ: «ДЕЛО, БЕЗ КОТОРОГО Я НЕ МЫСЛЮ СВОЮ ЖИЗНЬ»

Глава 1. Звучащая душа спектакля, или Легко ли быть вторым

Музыке в драме отводится особая роль, о которой, уж извините, невозможно говорить без специфической терминологии. Её задача объединять в целое всю драматическую жизнь на сцене, стать темпоритмическим мотором постановки. Здесь недостаточно просто написать талантливую музыку. Здесь работают другие законы – всё подчинено тому, что лежит в основе основ театра. Я имею в виду Его Величество Сценическое Действие.

Композитор в театре – фигура подчиненная, зависит от концепции и стилистики спектакля, которую выбирает режиссёр. Приходится менять композиторское мышление на театральное: читать пьесу глазами режиссёра, мысленно видеть среду обитания, слушать внутренний голос, откликающийся на события и поступки персонажей. При переводе драматургии на язык конкретного сценического действия случается всякое. Бывает, что режиссёр вообще отходит от заявленного драматургом жанра, сочиняет абсолютно другое, собственное произведение. Достичь единства музыкального видения со сценическим замыслом режиссёра непросто. Режиссёрская идея изначально содержит целый мир ёмких образов, в котором воображаемая музыка уже существует как часть ткани спектакля. И в эту режиссёрскую партитуру должна органично встроиться партитура музыкальная. Иными словами, композитору в своих задумках нужно совпасть с режиссёрской версией и при этом помнить, что музыка – звучащая душа спектакля, а не иллюстрация к сюжетным ходам. Только так возможно создать атмосферу целостного мира театрального действа. С этого начинается любая работа.

Мне вспоминается работа над пьесой Зульфата Хакима «Легионер». От светлого настроения радостного вступления молодых героев в большую жизнь надо было перейти к постепенному нагнетанию драматизма. Режиссёр Байрас Ибрагимов развивал мысль о параллельности судеб отдельного человека (мира малого) и страны (мира большого). Синхронное развитие двух сюжетных линий и их внезапное роковое пересечение передавалось через сращивание мелодического и шумового планов. В этой драме есть образ смертоносной силы, символ которой – строительство громадного водохранилища, образ огромной массы воды, смывающей живую плоть земли и разрушающей гармонию человеческого духа. Нарастание тёмных красок в мелодии и музыкальное преображение гула гигантского потока приводили к ощущению неотвратимости трагической развязки. Так в «Легионере» музыка стала проводником режиссёрской концепции и эмоциональной доминантой спектакля.

Глава 4. И Дикий Запад, и лукавый Восток, и многое другое

А вообще-то стиль – это интереснейшая тема. Для театрального композитора это шикарная возможность поработать «на чужой территории», если хотите, похулиганить без боязни быть неоригинальным. Но прежде, чем позволить себе эту вольность, приходится изучать культурную среду времени и пространства пьесы, вбирать, точнее, «присваивать» её эстетические принципы и этническое своеобразие.

Роман Марка Твена «Приключения Тома Сойера», его замечательная фабула всегда были притягательными для театра. Режиссёр Ольга Мусина задумала спектакль, в котором не только рассказывалась история непоседы Тома, но и воссоздавался антураж провинциальной жизни американских штатов конца XIX века. Нам хотелось включить в атмосферу спектакля «воздух» самого романа. Американская музыка, в которой сплелись потоки музыкальной мысли Европы и Африки, яркая и узнаваемая. Естественно, что в основу нашего музыкального решения легли непринуждённая музыка кантри, полиритмия спиричуэлса и ритмическая острота рэгтайма. В инсценировке Тимоти Мейсона эпизоды романа связаны воедино рассказчиком – Марком Твеном. Именно он двигает сюжет. В нашей версии есть ещё и Певица, словно вышедшая на ярко освещённую солнцем площадь из полумрака американского салуна. Песни в её исполнении, сопровождаемые гитарой, банджо, губной гармошкой, и создают атмосферу Дикого Запада. Принимаясь за эту работу, я научился играть на губной гармошке и банджо, изучил приёмы игры для точной передачи музыкальной манеры в моей «американской» музыке.

В «Томе Сойере» стилистическое решение лежало на поверхности. А вот в театре «Нур» режиссёр Гюзель Акбердина поставила задачу посложнее. Для простенькой пьесы Наиля Гаитбаева «День всех влюблённых» она решила соединить ультрамодные афроамериканские стили. Рэп, фанк-рок и стомп (сплав ударной техники, брейк-данса и акробатики) схожи только своей ярко выраженной, чёткой ритмичностью. Комбинировать их ритмы, как оказалось, очень непросто. Но сложность и, кстати, новаторство приёма состояло в том, чтобы органично совместить острую, резкую пульсацию этих суперсовременных танцевальных течений с распевным мелодическим началом татарской музыки, преодолеть ментальное недоверие зрителя, отторжение чуждой ему субкультуры и, наконец, научить актёров работать в этих непривычных ритмах.

Этот эскизный портрет был бы не вполне достоверным, если бы мы дали возможность увидеть нашего героя лишь с одной стороны. Кто, как не соратники, мог бы добавить недостающие штрихи к эскизу? К нашей радости, режиссёры с удовольствием откликнулись на предложение сказать несколько слов о Ришате Сагитове. Сами напоминали о назначенной встрече, с готовностью подыскивали удобное для разговора время, охотно делились впечатлениями. Им слово.

– Наше сотрудничество с Ришатом началось в 1991 году в театре «Нур», куда он пришёл работать баянистом. За прошедшие с того времени годы он превратился в великолепного музыканта, прекрасного композитора, оригинального аранжировщика. Сегодня он один из самых востребованных авторов, пишущих для театра. А для успеха в этой сфере надо иметь особое чутьё, уметь разбираться в драматургии, ощущать конфликт и нерв драматического текста. Ришат обладает этими качествами в полной мере. Из многих наших совместных работ хочу рассказать о двух особенно дорогих. Это «Любовь окаянная» и «Легионер».

В «Любви окаянной» мне хотелось исследовать состояние человека, который ни на минуту не может забыть своё прошлое, преследующее его как навязчивый кошмарный сон. Действительность в этой истории должна была быть искривлена ровно настолько, чтобы создавалась иллюзия ирреальности происходящего, как бы подвешенности персонажей между небом и землёй. Нужна была особая атмосфера, в которой состояние героев, близкое к болезненному, было бы психологически оправдано. И эта задача была озвучена композитору. Но то, что предложил Ришат, превзошло все мои самые смелые ожидания. Он создал целую симфонию звуков: пульсации, звоны, эхо, трепетание воспалённого сознания. Он подобрал такие тембры, нашёл такие способы звучания инструментов, что музыка стала осязаема. Казалось, её можно было даже пощупать. Она была влажной, текучей, обволакивала людей и предметы мистическим туманом. Именно через музыку удалось выразить квинтэссенцию срединности существования героев, сущность жизни между сном и явью.

«Легионер» – совсем другая тема, иная история. Пьеса З. Хакима абсолютно реалистична и по жанру близка к народной драме. Ришат создал музыку, предельно точно погружённую в эпоху, стиль и жанр пьесы. Кроме лейтмотивов были написаны несколько песен. На первый взгляд песни были слишком просты, но в контексте спектакля они обнаруживали свою атмосферную глубину, драматизм и необыкновенную мелодичность. Так мелодичны бывают только истинно народные песни. Мне кажется, что в них Ришат вплотную приблизился к жемчужинам песенного фольклора, каким-то немыслимым образом сумел выразить в мелосе своих песен дух и характерные черты многовековой татарской музыкальной культуры. Эти песни, их смысловое значение в атмосфере спектакля помогли острее выявить природу конфликта, более выпукло и драматично выстроить отношения между героями. Они стали эмоциональным камертоном всей постановки.

Тансулпан Бабичева, актриса, педагог, режиссёр:

– У меня никогда не возникал вопрос, кого, кроме Ришата Сагитова, можно пригласить для написания музыки в моих спектаклях. Более театрального композитора просто не найти. Ришат никогда не пишет отвлечённую музыку. Творя музыкальный образ, он идёт от событий пьесы, от сценического действия и создает атмосферу, в которой полнокровно живут персонажи. Многие музыкальные оформители из одной постановки в другую ведут свою собственную линию, а Ришат может быть разным, таким, каким необходимо быть для спектакля, может работать в любом стиле. В моей постановке пьесы Т. Гариповой «Гильмияза» Ришат мастерски разработал тему одноименной песни в стиле фолк-рок, звучавшую как варьируемый лейтмотив. В финале она была аранжирована как мощный хорал, завершавший историю на высокой патетической ноте.

Он всегда работает с полной отдачей. Вот хотя бы одна из последних наших работ – спектакль «Асылъяр» в Уфимской академии искусств. Это была уже третья работа Ришата над популярной драмой М. Файзи. Можно было бы в чём-то и повториться. Но не таков Ришат Сагитов. Он создал новые версии аранжировок и оркестровок хорошо знакомой музыки С. Сайдашева. В его аранжировке звуки музыки возникали как бы из звенящего воздуха, словно это было дыхание самой природы. Отмечу особо, Ришат совершенно бескорыстно сделал огромный объём работы. И вовсе не от нечего делать: в это же время он работал над большим проектом в профессиональном театре.

Музыка Ришата так органично вошла в мою жизнь, что кажется, мы с ним были знакомы всегда. Его природная деликатность и чуткость отражается в работе. Ришат – человек тонкой души и щедрого таланта, сотворчество с которым истинное наслаждение.

– Особенно памятны две работы, которые стали этапными и для меня, и для Ришата. Первая из них – постановка пьесы Н. Гаитбаева «Любви все возрасты покорны» в Башкирском академическом театре. В ней были заняты актёры старшего поколения – профессионалы высокой пробы, наши знаменитые гитисовцы, выпускники 57-го года. В их отношении к молодой постановочной команде сквозил лёгкий скепсис. Работа складывалась непросто, и нам необходимо было что-то придумать. В этой ситуации музыка тогда начинающего автора переломила настрой предубеждения. Она привнесла в спектакль необходимую атмосферу, и сразу стало ясно: как композитор Ришат находка для театра.

Вторая работа – «Половецкая мистерия». Пьеса Ф. Булякова, представлявшая собой путешествие во времени от Салавата Юлаева до Акмуллы и Бабича, давала массу простора для постановочной фантазии. Концепция спектакля, его общая партитура создавалась мною в тесном содружестве с художником Т. Еникеевым и Р. Сагитовым. Спустя десяток лет я могу смело сказать, что необходимый градус эмоционального накала постановка набрала благодаря музыке, от экспрессивности которой по телу шли мурашки. В рваном фабульном построении драмы актёрам просто не отводилось время на постепенное создание образов, не хватало места для «разгона». И музыка помогала им найти нужное актёрское состояние, избежать неминуемой аффектации и пафосности. Помнится, как был смущён Ришат тем, что впервые на афише он значился не как музыкальный оформитель, а как композитор.

Порой в музыкальном ряде постановки необходимо соединить несоединимое, совместить несовместимое. Ришат умеет это делать как никто, так абсолютно его понимание, я бы сказал, чувствование театра. Безусловно талантливый, Ришат порядочный и надёжный человек, большой трудяга, настоящий пахарь.

– Молодёжный театр может гордиться, что композитор Ришат Сагитов творит в его стенах. Меня поражает его работоспособность и неутомимость. Он может работать сутки напролёт: часами наблюдать ход репетиций, вникая в суть и нюансы постановки, с полной отдачей заниматься с актёрами, делиться постановочными идеями с режиссёрами, убеждать дирекцию в необходимости приобрести что-то из музыкального оборудования и до глубокой ночи работать в студии над новым театральным проектом. Каждую постановку в театре Ришат воспринимает как свою, даже если музыку создаёт другой человек. Помню, как горячо благодарил его за радушный приём и помощь композитор Василий Тонковидов, писавший музыку к нашей «Мамаше Кураж». И не только он один. Щедрый душой человек, Ришат совершенно искренне радуется чужому успеху. Он обладает счастливым и редким для творческих людей качеством – полным отсутствием зависти. Думаю, он может позволить себе это, потому что сам необычайно талантлив.

В своё время меня потрясла музыка к «Половецкой мистерии». Кроме сильного эмоционального начала она имела огромное организующее значение: держала темпоритм эпического действа, соединяла разрозненные драматургические эпизоды, создавая сквозное развитие. А главное – существовала как второй план, наращивая смыслы. И всё же для меня вершина творчества Ришата – музыка к спектаклю «Радость нашего дома». Атмосфера солнечного дня, одного прекрасного детства – это музыка «Радости», великолепная музыка с глубоким проникновением в акварельный мир повестей Мустая. Песни из этой постановки «ушли в народ», живут отдельно от спектакля, стали частью нашей духовной жизни. Такое мало кому удавалось, разве что легендарному Риму Хасанову.

Было бы неправильно навязывать Ришату имидж лирика. Его музыка абсолютно атмосферна. Она может быть любой: пафосной, эксцентричной, ироничной, нервной, жёсткой, даже злой, если это необходимо, как, например, в «Тиле». Он – мастер, который чувствует любой жанр и совершенно точно ощущает поэтику драматурга. Хороший театральный композитор – большая редкость. Нам, режиссёрам, повезло, что у нас он есть. Думаю, впереди у Ришата Рафкатовича много работы, и лучшая его музыка ещё ждёт своего часа.

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: