Мастерство «вплетения» в авторскую речь разных голосов в рамках текста романа Н.Н. Берберовой

Автобиографический роман «Курсив мой» известная писательница Н. Берберова написала в 70-нем возрасте, имея за плечами богатейший интеллектуальный, общественный, чисто человеческий опыт.

Н. Берберова в период работы над «Курсивом» признавалась: «Я пишу сагу о своей жизни, о себе самой, в которой я вольна делать, что хочу, открывать тайны и хранить их для себя, говорить о себе, говорить о других, не говорить ни о чем, остановиться на любой точке… Все, что здесь пишется по двум законам, которые я признавала и которым следую: первый: раскрой себя до конца, и второй: утаи свою жизнь для себя одной» [1996: 7].

Структура романа, состоящая как из описаний, внутренних монологов, так и многочисленных диалогов, воплотила замысел Берберовой. Анализ диалогов дает большие возможности для литературоведческой и лингвистической интерпретации этого текста.

М.М. Бахтин замечал, что анализ текста проводится на границах этих дисциплин (лингвистика, философия, филология, литературоведение), на их стыках и пересечениях, так как за каждым текстом стоит не только система языка, т.е. все повторимое и воспроизводимое, все, что может быть дано вне данного текста, но и одновременно что-то индивидуальное, единственное и неповторимое, и в этом весь смысл его (замысел, ради чего он создан) [Бахтин 2000: 258].

Исходя из положений М.М. Бахтина и исследований в различных гуманитарных науках был сделан вывод о том, что языковое общение в принципе диалогично, более того, что диалогичность – это форма существования языка в речи, не только устной, но и письменной.

«Курсив мой» - автобиография, для которой свойственно ретроспективное отражение реальных событий, которое объективирует освещаемые в автобиографии факты и явления и усиливает психологичность повествования. Автобиография – это прежде всего рассказ реальной личности о собственном бытии, поэтому, для того, чтобы рассказ был ярким, запоминающимся, в нем должны участвовать современники, предшественники, близкие люди. Их образы создаются благодаря диалогам как одному из приемов художественной речи.

Диалоги естественно вписываются в романное повествование, придают ему «живое» звучание: слышны голоса единомышленников и антагонистов Н.Н. Берберовой. Беседы, споры ведутся на литературные, общественные, философские, онтологические темы, возможные только между образованными, интеллектуально развитыми людьми, что приводит к введению в разговор соответствующей лексики, образных фразеологических выражений. Собеседники высокой культуры, они с полуслова понимают друг друга, поэтому часто используется недосказанность или параллельность реплик.

А.К. Соловьева на основе анализа художественных текстов выявляет такие разновидности диалогов, как: а) диалог-спор, б) диалог-конфиденциальное объяснение, в) диалог-эмоциональный конфликт (ссора), г) диалог-унисон. [1965: 25]

Итак, с одним из участников диалогов, В. Ходасевичем, Н. Берберова была связана не только дружескими и литературными, но и продолжительными семейными отношениями, что, безусловно, наложило отпечаток на содержание и тональность их разговоров.

Как бы противоречиво ни складывались отношения Нины Николаевны и В.Ф. Ходасевича, их связывали трогательные чувства. Один из последних разговоров с Н.Н. в жизни Ходасевича – это объяснение.

- Я знаю, я только помеха в твоей жизни… Но быть где-то, в таком месте, где я ничего никогда не буду уже знать о тебе… Только тебе… только о тебе… только тебя люблю…Все время о тебе, днем и ночью об одной тебе…Ты же знаешь сама…Как я буду без тебя?...Где я буду?...Ну, все равно. Только ты будь счастлива и здорова. Езди медленно (на автомобиле). Теперь прощай.

Я подошла к нему. Он стал крестить мое лицо и руки, я целовала его сморщенный желтый лоб, он целовал мои руки, заливая их слезами. Я обнимала его. У него были такие худые, острые плечи.

- Прощай, прощай, - говорил он, - будь счастлива. Господь тебя сохранит. Я вышла в столовую. Потом я опять вошла к нему. Он сидел на постели, уронив голову в руки. [1996: 419]

Все в этом объяснении говорит о переполнявших его чувствах нежности к Н.Н. и отчаяния от безысходности своего положения. Когда умирающий человек, собрав последние силы, говорит так проникновенно, отвечать ему, конечно, трудно, поэтому ответных реплик Н.Н. нет, а есть только все объясняющая фраза: «Я что-то хотела сказать ему, утешить его, но он продолжал».

Его монолог отличается большей степенью экспрессивной окрашенности, что проявляется в повторах: «Только о тебе…», «Только тебя люблю…», «Как я буду без тебя?...», «Где я буду?...».

Можно предположить, что Ходасевич понимал, как к нему относится Н.Н., поэтому не захотел слушать ее утешения, а только спешил высказаться, проявив в этих страстных словах неугасшую любовь к ней.

Это объяснение – классический пример диалога, закончившегося откровенным признанием одного из участников.

Диапазон размышлений Берберовой настолько широк и разнообразен, что собеседниками ее (явными и внутренними) являются не только современники, но и предшественники, чьи мысли ей особенно близки. Таким собеседником стал Ф.М.Достоевский, о котором она увидела сон. Говоря об обреченности всех на неизбежное испытание, она подчеркивает «…все предстоит всем. Ничего не предписано, все возможно…»

«В связи с этим я вспоминаю один свой сон о Достоевском».

«И я говорю ему: вот, Федор Михайлович, здесь в шахматах можно точно все предвидеть и учесть: если шагнем сюда, то все двадцать пять или тридцать пять ходов до самого конца игры заранее предрешены и известны. Если шагнем туда – опять целая цепь решены и известны. Если шагнем туда – опять целая цепь причин и следствий разворачивается и выхода из нее нет. А вот в жизни человеческой даже вы не можете предвидеть, что случится: дадут вам кучу данных о двух людях, а вы все-таки не скажете нам сегодня, что они будут делать – вместе или порознь – завтра. Закон причины и следствия не действует, когда речь идет о людях.

Он улыбается, щурит один глаз, молчит с минуту и потом говорит:

- Да, это, пожалуй, так. Двадцать пять ходов или тридцать пять, их, конечно, можно предвидеть, но только при том условии, что потолок не обвалится во время игры или одного из играющих не хватит Кондратий. Если это случится, то шахматы станут вроде жизни, то есть перейдут в измерение, где нет ни социальных, ни биологических законов, ни возможности угадать самому изощренному уму «выкройку» будущего.

- Как нет социальных и биологических законов? Разве есть такое место на свете?

- Встреча двух людей и творчество, - говорит он, - там эти законы недействительны. [1996:64]

Это диалог-унисон. В нем экспрессивные моменты иррелевантны. Для диалога показателен лексико-синтаксический параллелизм: «… если шагнем сюда, то все двадцать пять или тридцать пять ходов до самого конца заранее предрешены».

«Двадцать пять ходов или тридцать пять, их, конечно, можно предвидеть».

Собеседники проявляют свою позицию через монологические реплики. Явен прием «подхватывания» при помощи частицы «да»: «Да, это, пожалуй, так». Финал диалога экспрессивно-эмоционален «Как нет?», «разве есть?».

Этот диалог представляется дружеской беседой и спором, ситуация которого не предполагает результативного исхода. И в самом деле, диалог обрывается категоричным ответом Достоевского на вопрос о том, есть ли на свете место без социальных и биологических законов.

Он сказал: «Встреча двух людей и творчество. Там эти законы недействительны».

В романе «Курсив мой» наряду с традиционными диалогами представлена диалогизированная внутренняя речь.

Н.Н. Берберова была незаурядной личностью, кроме литературоведческих работ, прозы, она писала стихи.

В 1921 году, переполненная своими стихами, она решилась пойти в Дом Литераторов, очень «смущалась, медлила», т.к. даже начинающий поэт, Берберова, она могла трезво отнестись к своим писаниям и внутренне говорила с собой.

«С чем я пойду к «поэтам»? С моими детскими стихами? Или с «Выше, выше, вдаль, на север?» Или с написанным недавно «О, если будешь завтра с ней?» Оно мне казалось вымученным: «Я не скажу тебе ни слова, / Лишь посмотрю…» Это я кого-то ревновала, кажется еще там на юге. «Ты не узнаешь никогда». Как это плохо! Только вот разве что конец: «И буду жадно я искать/ Следы неведомых объятий/ Твоих, на этом черном платье,/ Что помогал ты надевать». Хотя почему он помогал ей надевать платье? В крайнем случае он мог помочь ей застегнуть его, на кнопки или крючки» [1996:143].

Читатель получает представление о ее первых литературных опытах, т.к. она цитирует строчки из своих стихов, комментирует, убеждается в их несовершенстве, т.е. это пример саморефлексии: «оно мне казалось вымученным», «как это плохо!».

«И буду жадно я искать/ Следы неведомых объятий/ Твоих, на этом черном платье,/ что помогал ты надевать». По поводу этих строк она отзывается еще более безжалостно: «Хотя почему он помогал ей надевать платье? В крайнем случае он мог помочь ей застегнуть его, на кнопки или крючки» [1996:143].

Комментирование диалогов в романе Н.Н. Берберовой позволяет погрузиться в литературную и общественную жизнь дореволюционной России и трагическую жизнь представителей культуры в эмиграции, ощутить пульс жизни тех, о ком рассказала Берберова.

1. Арутюнова Н.Д. Фактор адресата // Изв. АН СССР, сер. лит. и языка. – 1981. - №4.

2. Балаян А.Р. Еще один монолог о диалоге (и полилоге) // Рус. язык за рубежом. – 1981. - №4.

3. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. – М., 1979.

5. Винокур Т.Г. Диалогическая речь // Лингвистический энциклопедический словарь. / Под ред. Н.В. Ярцевой. – М., 1990. – с. 45.

6. Соловьева А.К. О некоторых общих вопросах диалога // ВЯ. – 1965. - №6.

Тюменский государственный нефтегазовый университет

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: