Глава II. Консолидация древних эстов в I тысячелетии до н. э.

Глава III. Восточное побережье Чудского озера в I тысячелетии н. э.

Территория, прилегающая с востока к Псковско-Чудскому водоему, судя по гидронимии, издревле также была занята финноязычным населением. Как и в восточной части Юго-Восточной Эстонии древности ранее середины I тыс н. э. здесь почти не известны. Можно назвать лишь отдельные пункты, где встречены находки и керамика первой половины I тыс. н. э. Это городища Люботежь и городище и селище Сторожинец. Вероятнее всего к периоду раннего железного века относятся небольшие городища-убежища без выраженного культурного слоя у дд. Городище, Мда и Большое Крюково. Аналогичная картина прослеживается на материалах соседних более восточных территорий бассейна р. Плюссы. Здесь также не найдено погребальных памятников эпохи раннего железа, имеются лишь укрепленные городища-убежища. Только в последнее время раскапывается селище при городище Горка с материалами конца I тыс. до н. э. – первой половины I тыс. н. э. Для характеристики облика культуры рассматриваемого периода мы имеем два исследованных памятника – Сторожинец и Горка (С.Г. Попов). Характер керамического материала и находки сопоставимы с синхронными древностями территории Эстонии.

Как и в восточной части Юго-Восточной Эстонии, поселенческий «взрыв» произошел в Восточном Причудье в середине I тыс. н. э. Он ознаменовался появлением населения культуры длинных курганов. В бассейне рр. Желчи и Черной известно 32 могильника. Самые большие из них (Полна II, Светлые Вешки, Совий Бор, Залахтовье) содержат по несколько десятков насыпей. На северной окраине этой культуры наряду с селищами известны и городища (Сторожинец, Городище).

По своему внешнему облику, топографическому расположению, характеру погребального обряда и инвентаря курганы Причудья входят в так называемую псковско-новгородскую группу длинных курганов, которая занимает территорию от Юго-Восточной Эстонии на западе до верхнего течения Чагодощи на востоке, и от бассейна Западной Двины на юге до верхнего Полужья, бассейнов Мсты и Чагодощи на севере. В главе рассмотрены различные типы сооружения курганов в Причудье. В настоящее время схема становления погребального обряда длинных курганов выглядит так - от грунтовых захоронений, совершавшихся первоначально на естественных всхолмлениях, через сооружение специальных площадок, окруженных ровиками, к курганам, возведенным в качестве специальных платформ для захоронений. В ее пользу говорят, как находки грунтовых захоронений культуры длинных курганов на естественных возвышениях, так и сами курганы, сооруженные специально для впускных захоронений. Однако в связи с последними открытиями картина может быть более сложной. И.В. Исланова при исследовании могильников на Верхней Мсте убедительно показала, что грунтовые погребения обычны в могильниках культуры длинных курганов, если исследовать не только сами насыпи, а межкурганные пространства. Подобные захоронения встречены и в западной части их ареала (Лезги, Залахтовье, Городище, Березицы). Не случайно в литературе появился термин «курганно-грунтовые могильники».

У большинства исследователей не вызывает сомнений, что появление курганных древностей в слабозаселенных районах лесной зоны Восточной Европы в середине I тыс. н. э., свидетельствует об импульсе со стороны нового населения. Точка зрения о том, что культура длинных курганов вырастает из местных дославянских культур, в настоящее время имеет гораздо меньше сторонников (И.И. Ляпушкин, Е.А. Шмидт, С. Лаул, Г.С. Лебедев, В.Я. Конецкий). На окраинах Новгородской земли в Юго-Восточной Эстонии и в бассейне р. Мологи, где хорошо известна местная, самобытная финно-угорская культура, появление культуры длинных курганов свидетельствует о проникновении туда нового населения. У исследователей, занимавшихся изучением указанных районов это не вызывает сомнений (Х.А. Моора, П. Лиги, А.Н. Башенькин, М.Г. Васенина). М.Г. Васенина на материалах памятников Юго-Западного Белозерья показала, что комплекс женских украшений длиннокурганного населения принципиально иной, чем у местных финнов, а появление культуры длинных курганов связано с инфильтрацией славянского населения из более южных районов. Опираясь на анализ керамического комплекса, Н.В. Лопатин считает, что исходной областью распространения культуры псковских длинных курганов был Двинско-Ловатский регион. Не следует, однако, переоценивать численность славянского населения. Подсчеты, сделанные по отдельным микрорегионам, показывают, что одновременно в небольшом районе проживало от 10 до 20 человек. Сотни памятников и тысячи курганных насыпей отражают картину растянутую на полтысячелетия. Микрорегиональные исследования позволяют проследить преемственность культуры длинных курганов и погребальных памятников древнерусской поры (Безьва, Березицы IV).

1. Хвощинская, Н.В. Финны на западе Новгородской земли (по материалам могильника Залахтовье) /Н.В. Хвощинская. – СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 2004. – 290 с. (30 п.л.)

Статьи, помещенные в изданиях, утвержденных ВАК

2. Хвощинская, Н.В. Население восточного побережья Чудского озера /Н.В. Хвощинская // Краткие сообщения Института археологии АН СССР – 1976. – Вып.146. – С.18-24.

3. Хвощинская, Н.В. О новом типе курганов в могильнике у дер. Залахтовье /Н. В. Хвощинская // Краткие сообщения Института археологии АН СССР – 1977. – Вып.150. – С.62-68.

4. Хвощинская, Н.В. О некоторых различиях курганов северо-запада Новгородской земли /Н.В. Хвощинская // Краткие сообщения Института археологии АН СССР – 1981. – Вып.166. – С. 34-39.

5. Хвощинская, Н.В. К вопросу о древних захоронениях води /Н.В. Хвощинская // Краткие сообщения Института археологии АН СССР – 1983 – Вып.175. – С. 43-48.

6. Хвощинская, Н.В. Новые данные о мужской одежде населения западных окраин Новгородской земли /Н.В. Хвощинская // Краткие сообщения Института археологии АН СССР – 1984. – Вып.179. – С. 39-44.

7. Хвощинская, Н.В. Открытие в Хегоме (уникальные данные по истории древнего североевропейского костюма /Н.В. Хвощинская // Археологические Вести –– № 2. – СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин»,1993. – С. 207-209.

8. Хвощинская, Н.В. Контакты между Скандинавией и восточно-балтийскими землями в свете новых исследований /Н.В. Хвощинская // Археологические Вести – № 4. – СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 1995. – С. 263-266.

9. Хвощинская, Н.В. Могильники Готланда – начало новой серии публикаций /Н.В. Хвощинская // Археологические Вести – № 5. – СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 1998. – С. 342-344.

10. Хвощинская, Н.В. Юго-восточная Эстония в эпоху железного века /Н.В. Хвощинская // Археологические Вести – № 12. – СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 2005. – С. 228-231.

11. Хвощинская, Н.В. Древние эсты на западе Новгородской земли /Н. В. Хвощинская // Вестник Российской Академии наук – 2006 – Т.76, №4. – С. 325-332.

12. Хвощинская, Н.В. Учебная практика на Рюриковом городище /В.Н. Седых, Н.В. Хвощинская // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2 «История». – Вып. 3. – СПб.: «Изд-во СПбГу.», 2007. – С. 245-252.

23. Хвощинская, Н.В. Новые данные о длинных курганах восточного побережья Чудского озера /Н.В. Хвощинская// Новое в археологии Северо-Запада СССР. – Л.: «Наука», 1985. – С. 28-33.

24. Хвощинская, Н.В. Погребальные памятники северного и северо-восточного побережья Чудского озера начала II тыс. н. э. /Н.В. Хвощинская// Новое в археологии Прибалтики и соседних территорий – Таллин: «Изд-во АН ЭССР», 1985. – С. 168-179.

25. Хвощинская, Н.В. Одежда финского населения начала II тыс. н. э. западных регионов Новгородской земли в связи с историей древнего костюма народов Балтийского региона /Н.В. Хвощинская// Финно-угры и славяне (Проблемы историко-культурных контактов). – Сыктывкар, 1986. – С. 67-74.

26. Хвощинская, Н.В. Погребальный обряд финского населения западной окраины новгородской земли в кон. I – нач. II тыс. н.э. /Н.В. Хвощинская// Современное финно-угроведение. Опыт и проблемы. – Л.: «Ленуприздат», 1990. – С. 36-39.

27. Хвощинская, Н.В. Население восточного берега Чудского озера /Н.В. Хвощинская// Финны в Европе VI-XV века. Прибалтийско-финские народы. Историко-археологические исследования. Вып. 2.: Русь, финны, саамы, верования. – М.: «Наука», 1990. – С. 6-14.

28. Хвощинская, Н.В. Культура прибалтийско-финского и русского населения северо-западных районов Новгородской земли на современном этапе ее археологического изучения /Е.А. Рябинин, Н.В. Хвощинская// Финны в Европе VI-XV века. Прибалтийско-финские народы. Историко-археологические исследования. Вып. 2.: Русь, финны, саамы, верования. – М.: «Наука», 1990. – С.41-47.

29. Хвощинская, Н.В. О погребальном обряде населения восточного побережья Чудского озера во второй половине I тыс. н. э. /Н.В. Хвощинская// Новгород и Новгородская земля. История и археология. Вып. 5. – Новгород, 1992. – С. 104-108.

30. Хвощинская, Н.В. Об особенностях костюма населения восточноприбалтийского региона /Н.В. Хвощинская// Древности Северо-Запада России (славяно-финно-угорское взаимодействие, русские города Балтики). – СПб.: «Петербургское востоковедение», 1993. – С. 157-166.

31. Хвощинская, Н.В. Бронзовые украшения на одежде населения Балтийского региона /Н.В. Хвощинская// Проблемы этнической истории и межэтнических контактов прибалтийско-финских народов (памяти Д.В. Бубриха). – СПб., 1994. – С. 44-49.

32. Хвощинская, Н.В. По следам забытой коллекции Новгородского музея (могильник у дер. Кривой Наволок на р. Паше /Е.Н. Носов, Н.В. Хвощинская, И. Янссон// Новгород и Новгородская земля. История и археология. Вып. 8. – Новгород, 1994. – С 103-116.

33. Хвощинская, Н.В. Могильник у деревни Кривой Наволок в Юго-восточном Приладожье (по следам забытой коллекции Новгородского музея) /Е.Н. Носов, Н.В. Хвощинская, И. Янссон// Новые источники по археологии Северо-Запада. – СПб.,1994. – С. 107-129.

34. Хвощинская, Н.В. Новые данные о типологии широких ленточных браслетов /Н.В. Хвощинская// Памятники средневековой культуры. Открытия и версии. – СПб., Псков, 1994. – С. 250-256.

35. Хвощинская, Н.В. Подковообразная фибула со звериными головками с Рюрикова городища /Н.В. Хвощинская// Древности Поволховья. – СПб.: «Петербургское востоковедение», 1997. – С. 176–179.

36. Хвощинская, Н.В. О некоторых типах бронзовых подвесок из могильника Залахтовье /Н.В. Хвощинская// Памятники старины. Концепции, открытия, версии. Том 2. – СПб.-Псков, 1997. – С. 374-378.

37. Хвощинская, Н.В. Подковообразные фибулы Рюрикова городища /Н.В. Хвощинская// Великий Новгород в истории средневековья. К 70-летию В. Л. Янина. – М.: «Русские словари», 1999. – С. 39-50.

38. Хвощинская, Н.В. Финское население западных окраин Новгородской земли /Н.В. Хвощинская// «Прекрасное ведет нас через все мосты». Сборник статей, посвященный русско-эстонским культурным связям. – Извара, 2004. – С. 30-38.

39. Хвощинская, Н.В. Финно-угорские элементы в материальной культуре Рюрикова городища /Е.Н. Носов, Н.В. Хвощинская// Археология, история, нумизматика, этнография Восточной Европы (сборник статей памяти И.В.Дубова). – СПб.: «Изд-во СПбГУ», 2004. – С. 125-133.

40. Хвощинская, Н.В. К вопросу о характере материальной культуры раннего этапа Рюрикова городища /Е.Н. Носов, Н.В. Хвощинская// Восточная Европа в средневековье. К 80-летию В.В.Седова. – М.: «Наука», 2004. – С. 227-233.

41. Хвощинская, Н.В. Новые свидетельства ремесленного производства в ранний период Рюрикова городища /Н. В. Хвощинская// Мастера средневековья. Stratum+№ 5. – СПб., Кишинев, Одесса, Бухарест, 2005. – С. 305-308.

42. Хвощинская, Н.В. Еще раз о загадочном племени «норова» в древнерусских летописях /Н.В. Хвощинская// In situ. К 85-летию профессора А.Д. Столяра. – СПб.: «Изд-во СПбГУ», 2006. – С. 236-248.

43. Khvoshchinskaya, N.V. In the Appearance of Pendants with Bull Head Images in Ancient Rus /Н.В. Хвощинская // Arheologija un Etnogrāfija XXIII. – Rīga, 2006. – P. 113-118.

44. Khvoshchinskaya, N.V. Links of the Population of Western Finland and Estonia with the Central Ilmen Region in the Context of International Trade in the Baltic Sea Region in the 9-th – 10-th Century /Е.Н. Носов, Н.В. Хвощинская // Etnos ja kultuur. Uurimusi Silvia Laulu auks. – Tarty-Tallinn, 2006. – P. 147-158.

45. Хвощинская, Н.В. Связи населения центрального Приильменья с Западной Финляндией и Эстонией в контексте международной торговли в регионе Балтики в IX-X в. /Е.Н. Носов, Н.В. Хвощинская// Северная Русь и народы Балтики. – СПб.: «Изд-во Дмитрий Буланин», 2007. – С. 6-17.

46. Хвощинская, Н.В. Бронзолитейное производство Рюрикова городища в IX-X вв. /Н.В. Хвощинская // Северная Русь и народы Балтики. – СПб.: «Изд-во Дмитрий Буланин», 2007. – С. 123-141.

47. Хвощинская, Н.В. Некоторые итоги изучения Гдовского района (К 30-летию Гдовского отряда ИИМК РАН) /С.Г. Попов, Н.В. Хвощинская // Археология и история Пскова и псковской земли. – Псков, 2007. – С. 199-216.

48. Хвощинская, Н.В. Каменные литейные формочки в коллекции Рюрикова городища и стеатитовые находки на Руси /Н.В. Хвощинская// У истоков русской государственности. К 30-летию археологического изучения Новгородского Рюрикова городища и Новгородской областной экспедиции. – СПб.: «Изд-во Дмитрий Буланин», 2007. – С. 199-202.

49. Khvoshchinskaya, N.V. Some aspects of Studies of Ringed Pins from Rus’ /Е.Н. Носов, Н.В. Хвощинская// Cultural interaction between east and west. Archaeology, Artifacts and human contacts in the northern Europe. – Stockholm, 2007. – P. 238-242.

50. Хвощинская, Н.В. Первый ремесленный комплекс X в. на Рюриковом городище /Е.Н. Носов, Н.В. Хвощинская// Труды по русской истории. Сборник статей в память о 60-летии Игоря Васильевича Дубова. – М.: «Изд-ский дом Парад», 2007. – С. 257-263.

Глава II. Консолидация древних эстов в I тысячелетии до н. э. – I тысячелетии нашей эры.

В I тыс. до н. э. Эстония и районы южной Финляндии и северо-восточной Латвии выделяются на археологической карте Восточной Европы по распространению своеобразных погребальных памятников – каменных могильников. В их появлении на северном и южном побережье Финского залива, включая острова Сааремаа и Муху, впервые на археологическом материале отразился процесс консолидации предков эстонских и ливских племен.

На территории Эстонии совершение погребений в каменных могильниках стало устойчивой традицией, и здесь эти памятники просуществовали от середины I тыс. до н. э. вплоть до начала II тыс н. э. К наиболее ранней группе, датируемой второй половиной I тыс. до н. э., относятся могильники с ящиками. Они были распространены в Северной Эстонии и отсутствовали в ее центральных районах. Каменные курганы сооружались из плитняка. Основание кургана образовывали одна или две круглые площадки, выложенные камнями. В площадки были встроены каменные ящики, в которых находились погребения по обряду ингумации. Инвентарь погребений скуден и однообразен (булавки, шилья, ножи), а многие погребения и вообще не сопровождались инвентарем. В начале нашей эры в погребениях встречаются проушные втульчатые железные топоры, имеющие сбоку маленькое ушко. В конце периода существования каменных могильников с ящиками в них появляются захоронения, совершенные по обряду кремации. В дальнейшем обряд трупосожжения становится основным на территории Эстонии. В I тыс. до н. э. жившие здесь племена представляли единую культурную общность с населением северного побережья Финского залива и северо-восточной Латвии, где также был распространен сходный тип погребальных памятников.

В начале нашей эры каменные курганы с ящиками уступают место генетически связанными с ними могильникам с оградками. Их структура складывалась постепенно в течение длительного времени. Исчезает, прежде всего, сам ящик и остается только окружавшая курган оградка. На юге Эстонии оградки выложены из валунов, на севере – из известняковых плит. Наиболее типичные оградки имели прямоугольную форму и были вытянуты по линии север-юг. Площадь внутри оградок забутована более мелкими камнями. Между камнями внутри оградки находились кальцинированные кости и вещи. Оградка могла использоваться для захоронений в течение ста – двухсот лет, а иногда и больше. Погребальный инвентарь и кости от разных погребений перемешаны. По сравнению с захоронениями в ящиках погребения в оградках отличались богатством инвентаря. Со II в. н. э. в его состав входят различные украшениями: фибулы, браслеты, полые замкнутые перстни, иногда гривны, всевозможные подвески, пинцеты, посоховидные булавки, бусы и др. Самой многочисленной категорией украшений являлись фибулы. Со II по V вв. н. э. были рапространены глазчатые, профилированные, со щитком у головки, перекладчатые, арбалетовидные, дискообразные и подковообразные фибулы. Незначительную группу металлических вещей составляют бытовой и сельскохозяйственный инвентарь, а также оружие. Расцвет культуры каменных могильников с оградками приходится на III-IV вв. н. э.

Именно в первой половине I тыс. н. э. внутри финского мира происходит консолидация собственно древних эстов, как единого народа, что отражается в унификации материальной культуры и погребальной обрядности. В это время складывается тот вещевой комплекс, на котором в дальнейшем вырастает своеобразная средневековая материальная культура эстов. Однако внутри эстонского мира сохраняются и различия. Выделяются две значительные историко-культурные зоны – северная и южная, отличающиеся по типам и комплексу украшений, а также семь более мелких культурно-этнографических районов (островной, северо-западный, западный, центральный, земли Сакала, Уганди и Выру). Судя по количеству памятников, в это время на территории Эстонии происходит демографический взрыв. Наряду с прибрежными территориями, освоенными еще в бронзовом веке, значительно увеличивается плотность населения в Центральной и Юго-Восточной Эстонии.

В конце IV в. н. э. каменные могильники с оградками постепенно перестают сооружаться. Население хоронит в прежних оградках или в краевых кладках. Во второй половине I тыс. н. э. на их базе формируются каменные могильники без внутренней структуры. Это небольшие каменные курганы, в центральной части которых камни лежат без особого порядка. Как и в предшествующий, период кальцинированные кости вместе с переплавленным погребальным инвентарем ссыпались и перекрывались камнями. Многие вещи поломаны и согнуты. Выделить отдельные погребения не представляется возможным. В отличие от могильников с оградками уменьшается количество сопровождающих вещей. Здесь чаще встречается оружие, арбалетовидные фибулы и спиральные перстни.

Итак, начиная с I тыс. до н. э. на территории Эстонии прослеживается развитие одной материальной культуры, на базе которой выросла средневековая культура эстов. Если бы не своеобразие погребальных памятников Эстонии, то на основе поселений, синхронных могильникам мы такой вывод сделать не могли бы. Материал поселений крайне единообразен, а для периода I тыс. до н. э. он даже не дифференцируется хронологически.

Поселения синхронные каменным могильникам с ящиками представлены рядом городищ в северной Эстонии и селищами. Материалы последних невыразительны. Среди городищ наиболее изучены многослойные городища Иру (близ Таллинна), Асва (о. Сааремаа) и однослойное городище Ридали (о. Сааремаа). Состояние источника таково, что исследователи не смогли стратиграфически расчленить слой I тыс. до н. э. Все материалы рассматриваются суммарно, хотя радиоуглеродные даты на Иру свидетельствуют о двух этапах в жизни раннего поселения (800-600/500 гг. и 350-175 гг. до н. э). Предметы из металла редки, значительную часть находок составляют костяные изделия и керамика. В I тыс до н. э. населением было освоено морское побережье, острова, бассейны крупных рек и озер. Центральная и Юго-Восточная Эстония остаются малонаселенными. Наличие на городищах и селищах слабо выраженных культурных напластований свидетельствует о малочисленности жителей и кратковременности жизни. Население вело комплексное хозяйство и занималось скотоводством, земледелием и морским промыслом.

Эстонскими археологами изучены крайне интересные археологические объекты – остатки древних полей, ограниченных каменными оградами. В условиях каменистой местности Северной Эстонии земледельцам приходилось подготавливать участки для посевов, очищая их от камней. Выявление каменных куч и оград позволило найти расчищенные поля, и, основываясь на их размерах, сделать выводы о типах различных систем организации полей, их формах и размерах, а также численности населения. В. Ланг выделяет три варианта полей. Первоначально они создавались стихийно без определенной системы (поздний бронзовый век) – камни собирались в кучи. Второй вариант: участки ограничивались межевыми оградами и приобретали прямоугольную форму. Кучи оказывались как бы встроенными в ограды. Это так называемая «балтийская система» полей (начало I тыс. до н. э.). На смену ей приходит «кельтская система» (середина – вторая половина I тыс. до н. э.), известная в Северной и Западной Европе, при которой поля изначально планировались. Исходя из размеров обрабатываемой площади, В. Ланг приходит к выводу, что одно поселение (например, такое как Саха-Лоо) являлось реально одним хозяйством.

В первой половине I тыс н. э. с появлением каменных могильников с оградками количество памятников возрастает в несколько раз, что соответствует росту численности населения. Заселяется Центральная и Юго-Восточная Эстония. К памятникам этого времени относятся как немногочисленные поселения существовавшие ранее, такие как Асва и Иру, так и новые: в Северной Эстонии – Койла, Клооди, Пуртсе, Муукси и др., в Юго-Восточной Эстонии – Тарту, Отепя, Унипиха, Алт-Лаари, Пеэду Керикмяги и др. Для жизни выбирались различные ландшафтные зоны поблизости у воды. В Центральной Эстонии сначала были заселены холмы с запада и юго-запада от Пандиверской возвышенности, а также богатый ручьями бассейн р. Пярну. В Юго-Восточной Эстонии расселение идет по бассейнам оз. Выртсъярв и р. Эмайыги, а также по западному и северо-западному склонам возвышенности Хаанья. В дальнейшем осваиваются области вокруг возвышенности Отепя и далее на северо-восток в бассейн р. Ахья. Несмотря на возросшую численность памятников, исследователи столкнулись с парадоксальной ситуацией. На городищах, продолжавших существовать или появившихся вновь, в той или иной степени представлены находки данного времени, но культурные напластования практически отсутствуют. Хронология поселений строится на керамике. Однако обломки посуды настолько фрагментарны, что сравнение идет на сопоставления характера поверхности (сетчатая, штрихованная, гладкостенная), хотя по этому показателю сосуды данного периода мало чем отличаются от комплекса керамики I тыс. до н. э.. Были ли это городища-убежища, как думал Х.А. Моора сказать сложно. Поиски селищ также не принесли успехов. Выявленные В. Лангом селища в Северной Эстонии показали, что жизнь на них была кратковременной, и они имели тонкий культурный слой. Единичные находки представлены в основном мелкими обломками керамики.

Ситуация меняется во второй половине I тыс. н. э. Наряду с появлением нового типа могильников, фиксируются многочисленные городища и селища с остатками долговременной жизни. По мнению В. Ланга, к этому времени, видимо, были исчерпаны возможности внутренней колонизации и происходит «уплотнение» населения. На месте прежних отдельных хозяйств возникают более крупные сельские объединения (деревни). Во второй половине I тыс. н. э. на территории Эстонии повсеместно наряду со старыми городищами, на которых возобновляется жизнь, появляются городища нового типа. Ю. Селиранд называет около 18 таких городищ. Рядом с ними или отдельно от них около могильников возникают открытые селища. Значительным раскопкам подверглись поселения Иру, Тарту, Унипиха, Отепя, Пеэду Керикмяги, а самые крупномасштабные исследования были проведены на городище Рыуге, площадка которого была раскопана полностью. Материалы Иру в Северной Эстонии и Рыуге в Юго-Восточной стали эталонами для этого времени. Изучение городищ и селищ показало, что, несмотря на определенные локальные особенности, они были единообразны по своей материальной культуре и вместе с материалами могильников свидетельствуют об окончательной консолидации эстонских племен. Значительные поселенческие комплексы (городище, селище) М. Аун считала региональными центрами. В дальнейшем при формировании более крупных территориальных объединений на первый план выходят городища, расположенные на путях внутренней и международной торговли.

Во второй половине I тыс. н. э. вся восточная часть Эстонии, примыкающая к Псковско-Чудскому водоему, не была занята носителями каменных могильников, и здесь появляются памятники совершенно иного характера – курганы. Они представляют собой песчаные насыпи разной формы и величины (круглые, овальные, длинные) с погребениями по обряду кремации. Могильники сосредоточены в восточной части Юго-Восточной Эстонии (более 136), но отдельные группы встречаются и севернее р. Эмайыги в западном и северном Причудье (13 пунктов). На северной и западной границах ареала курганы соприкасаются с каменными могильниками. В семи пунктах они расположены непосредственно рядом с каменными могильниками. Всего на территории Эстонии исследовано более 60 насыпей. Большой вклад в их исследование и обобщение материала внесла М. Аун. В культурном отношении курганы в восточных частях Эстонии являются частью значительного массива погребальных памятников, распространившихся в это время на широкой территории лесной зоны Восточной Европы. Их хронологические рамки и этническую принадлежность надо определять в рамках всего этого пласта древностей. Большинство исследователей полагают, что на территории Эстонии курганы появляются с приходом сюда нового населения с востока и юго-востока (Х.А. Моора, В.В. Седов, Е.Н. Носов, П. Лиги и др.). С другой стороны существует точка зрения, что они сооружены теми же племенами, что и каменные могильники (С. Лаул).

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: