ЕВРОПЕЙСКИЙ ВОЗДУШНЫЙ КОРИДОР – ЖЕНЕВА

Крепкий сладкий чёрный чай медленно наклонился к краю маленькой чашки с золотой каёмкой, и глаза Элизабет ДюКлер поднялись от зашифрованных данных планшета, которые она пристально изучала. Тусклый свет, проникавший через овальные иллюминаторы её личного самолёта, пустился в движение по богато обставленному салону, знаменуя тем самым начало последнего обратного участка маршрута перед спуском в Международный аэропорт Женевы.

Полёт выдался коротким благодаря тому, что самолёт, вместо того чтобы следовать круговому маршруту гражданских рейсов, пролетел напрямую через спорные воздушные зоны, которые любому другому авиасудну пересекать запрещалось. Но ей эти запреты были безразличны. Власть имущие знали, кому принадлежал этот самолёт, и знали, какие последствия падут на их головы из-за секундной задержки его полёта. Она путешествовала в коконе власти, который на поверхности казался мягким и распылённым, но внутри был крепким и неприкосновенным. Таков был естественный порядок вещей.

ДюКлер нахмурилась, пригубив чай и поправив повязанный вокруг шеи элегантный, но ничем не примечательный шарф от дорогого лондонского бренда. Он был больше чем аксессуаром: в его нити был вплетён особый подавляющий частоты материал, который мешал цифровым видеокамерам получить чёткое изображение её лица.

Вновь опустив взгляд к планшету, она постучала пальцем по экрану, чтобы открыть отчёты, которые она читала на пути из Неаполя. Её внимания требовало множество проблем.

Поскольку она занимала пост главы Всемирной организации здравоохранения, ежедневные рутинные задачи, связанные с выполнением программ помощи больным и нуждающимся, решали её подручные. Сама она занималась гораздо более важной работой над тайными проектами, которые согласовывались с планами Совета пятерых. Она анализировала отчёты киевской команды по изучению ретровирусных векторов, а также генетических лабораторий со «Спиралью» в названии и их многочисленные инициативы. ДюКлер сделала мысленную заметку проверить статус проекта «Д», поскольку в который раз её биоинженеры запаздывали с отчётом.

Она потянула руку к ремню безопасности, но вдруг рёв двигателя перешёл в восходящий вой, и самолёт поднял нос над горизонтом, заходя в резкий поворот. Посадка отменилась, они снова набирали высоту.

ДюКлер нажала пальцем с идеальным маникюром на кнопку внутренней связи в подлокотнике кресла:

— Выполняю приказ, мэм, — немедленно последовал ответ из динамика в столе перед ней. — Нам велено перейти в режим ожидания.

Опознавательная информация, заложенная в транспондере этого самолёта, содержала те же разрешения, которыми располагал глава правительства, то есть фактически выдавала карт-бланш на приземление где угодно, как угодно. ДюКлер выглянула в окно, но не увидела ничего подозрительного. Нелепо было даже предположить, что кто-то мог повлиять на её маршрут хотя бы на мгновение.

— Будьте на приёме, входящее сообщение, — сказал пилот. Сверху, из голографического проектора, скрытого в одной из хрустальных ламп, светящимися лазерными линиями вырисовалась человеческая фигура. Как только изображение лица обрело чёткость, ДюКлер сразу поняла, чья власть могла превосходить её. Еслиподумать, этонемогбытьниктоиной.

— Элизабет. Приношу извинения, дорогая, но кое-что произошло, и этот способ связи мне показался наиболее подходящим.

Изображение Люциуса ДеБирса, голос которого передавался издалека, стояло перед ней совершенно прямо, невзирая на лёгкийкрен самолёта на правый борт.

— Конечно, — сдержанно улыбнулась она. От неё не ускользнуло послание между строк о том, что Люциус мог по любой прихоти отменить её приказ.

— Тебепридётсянемногопокружить, — сказалон. — Здесь, наверху, лучше компрессия сигнала, и мы можем говорить в режиме реального времени. — Аватар Люциуса указал на неё рукой. — Помнишь наш разговор в отеле? Похоже, что наш противник задействовал свои ресурсы в Северной Америке. Что-тоявнопроисходит.

— Вполне естественно, — кивнул он. — Я скрыл эту информацию от остальных из-за… вопроса доверия, скажем так. Пока что это должно остаться между нами.

Его желание сохранить содержание разговора в тайне объясняло этот незапланированный разговор. На земле всегда существовала опасность, что к нему прильнут лишние уши.

— Янус направил своих людей в Детройт, штат Мичиган. Я пока не знаю, для чего, но в этом городе также наблюдается тревожная активность. Не может быть, что их появление было лишь совпадением.

— Боюсь, я не понимаю, к чему ты ведёшь, Люциус, — нахмурилась она.

— И это ещё не всё. До меня дошли новости от нашего человека в Интерполе. Контртеррористическая Оперативная группа 29 заинтересовалась кое-кем примечательным. Они ищут информацию об Адаме Дженсене.

— Он вернулся домой? — сжались тонкие губы ДюКлер до холодной улыбки. — На него так это похоже, вести себя так… по-человечески.

Ранее ДюКлер неохотно взяла на себя ответственность за побег Дженсена из клиники ВОЗ, которая формально находилась под её контролем. Наблюдать за ним должны были другие люди, они с заданием не справились, и из-за их провала она ударила в грязь лицом перед Люциусом. Но раз Дженсен снова возник на радаре, у неё появилась возможность вернуть себе контроль над ситуацией.

— Должна сказать, — продолжила она, — я в который раз сейчас задумываюсь, не лучше ли было оставить его на дне океана после Панхеи…

— В каком-то смысле может и да, — ответил ДеБирс, — но учитывая, сколько мы вложили в следующую фазу плана, нам нужно руководить твёрдой рукой. Мы должны действовать решительно.

ДюКлер откинулась на спинку кресла, обдумывая планы, разворачивавшиеся внутри других планов, о пронизывавших их замыслах, которые уходили глубоко и вдаль. Кнейвернулосьеёнадменноевеселье.

— Этокакеслибывмешаласьсамасудьба. Все пешки собрались в одной и той же части доски, и ни одна не знает, кто её направляет.

— Мненравитсяэтаметафора, — усмехнулсяДеБирс. — Как всегда, ты удачно находишь поэтичные сравнения, Бэт. — Он помолчал, обдумывая что-то. — Я думаю, нам нужно ускорить развитие событий. Бросить кости и посмотреть, что выпадет.

— Но как же риск для наших ресурсов в этом городе?

— О, я о них позабочусь. А ты, тем временем, вернись к изначальным планам. Эта ситуация ещё может обернуться нам на пользу. — Голограмма слегка поклонилась. — До связи.

С цветным мельканием лазерные лучи растворились в воздухе, и ДюКлер вновь осталась одна в салоне. Она услышала, как изменился рёв двигателя, и почувствовала движение самолёта, возвращавшегося к изначальному маршруту.

Она занесла руку над планшетом и открыла содержимое засекреченного файла.

— Режим поиска, — сказала она устройству. — Показать мне все файлы, строка данных «Лаборатория “Белая спираль”», подгруппа — проект, название «Чёрный свет». Начать.

Одна за другой на экран высыпали мириады страниц.

С крыши заброшенного здания казалось, что стена ливня разбросилапоблескивающее покрывало над городом; но в нём больше не проступали привычные Дженсену янтарное сияние и неоновые линии. Облик города, который он знал как свои пять пальцев, изменился за время его отсутствия: теперь в нём появились чёрные призраки заброшенных башен и слабые мерцания пламени в районах, над которыми закон больше не был властен.

Шоковая волна от Панхейского инцидента ударила по многим городам мира, но, стоя на этой крыше, глядя вблизи на Детройт, Дженсен понял, что по этот город принял удар хуже остальных, как боксёр, вышедший на ринг уже старым и немощным. Детройт упал на мат, и начался обратный отсчёт.

Когда начало развиваться производство аугментаций, у Города моторов появилась возможность выкарабкаться из экономической ямы, в которую он провалился в конце двадцатого века. Но Инцидент обрушил эти мечты, и теперь Детройт соскальзывал обратно в бездну, утаскивая за собой всех своих жителей.

Дженсен медленно вдохнул влажный воздух и поднял воротник поношенного плаща, который он нашёл на дне контейнера с вещами из его старого кабинета. Он прохлопал внутренний карман и нашёл пачку сигарет — всё ещё наполовину полную. Сложив ладонь козырьком над зажигалкой, он поджёг сигарету, затягиваясь.

До него донёсся шум вращающихся лопастей, и он повернулся на звук. Вдали, над Форест парком, он разглядел жукоподобный полицейский вертолёт, круживший над каким-то происшествием на земле. Прожекторыпронзилиснебачерноту, иДженсенувидел, как мелькнул поднявшийся к вертолёту жёлтый пистолет; раздался треск выстрела. Накренившись, вертолёт скрылся в низко нависавшей туче.

На пожарной лестнице залязгали шаги, затем послышались ругательства, которые Притчард пробормотал себе под нос.

— Что ты тут делаешь? — спросил хакер. — Сюда не просто так никто не взбирается. — Осторожными шагами, под которыми поскрипывало покрытие, он прошёл через всю крышу к Дженсену и встал рядом на краю. — Ты хоть понимаешь, что это развалина? Один неверный шаг — и провалишься сквозь потолок!

— Мне нужно было подышать свежим воздухом, — ответил Дженсен.

— А. Понятно. — Уловив отстранённый тон Дженсена, Притчард следующие несколько мгновений обдумывал, что сказать дальше. — Слушай… мне жаль, что так с твоим другом вышло.

— Ты был прав, у него была повреждена психика. — Он ещё раз затянулся. — Наверное, я просто не хотел этого замечать. Думал, что смогу ему помочь…

— Ты не можешь спасти всех, — помедлив, сказал Притчард. — Уж если кто должен это понимать, так это ты.

— И всё равно пытаюсь… — продолжил Дженсен. — Такой вот я дурак.

— Ты выглядишь измождённым, — изучил его взглядом Притчард. — Когда ты последний раз спал дольше пары часов? — Он кивнул на зажжённую сигарету. — И они не помогут. Опасная привычка.

— Сказал парень, который горстями закидывается кофеиновыми таблетками, — ухмыльнулся Дженсен. — Я спал достаточно.

Ему сложно было описать словами ощущение лишённой снов темноты, которая поджидала его всякий раз, когда он закрывал глаза. Сколько он ни пытался, он никак не мог запомнить те картины, которые приходили к нему во сне, и его страшно раздражало возникавшее чувство беспомощности. Он чувствовал очертания, формы сновидений, но не мог за них ухватиться, как если бы он был слепым, который проводил рукой над краями предметов, которые никогда не сможет увидеть. Возможно, это были воспоминания, возможно — кошмары. При пробуждении оставались только пустовавшие оболочки несостоявшихся воспоминаний: то, что хранилось в этих оболочках, исчезало, оставляя после себя лишь призраки, переходившие вместе с ним в мир бодрствования. Каждый раз он просыпался с одним и тем же ощущением, что он находится не там, где должен быть, и что-то происходит не так, как должно, а егоразум на первые несколько мгновений наполнялся странным чёрным светом, который скрывал собой всё остальное.

Дженсен почувствовал, как в нём начало закипать раздражение, и он отвернулся от мрачного городского пейзажа и бесконечного ливня.

— Мы должны сосредоточиться на главной цели, — сказал он Притчарду. — Стакс погиб, и мы не можем ничего с этим поделать. Но мы можем что-то сделать с людьми, из-за которых он погиб.

— Дляначала, — кивнулДженсен. — Но ГГМ — всего лишь звено в общей цепочке.

— То, что кто-то держит на поводке этих бандитов, — это факт, — сказал хакер. — Помнишь сигналы инфолинка, которые я засёк? Помимо нашего с тобой было ещё два отчётливых зашифрованных канала коммуникации, которые были активны, пока ты находился на фабрике. По одному говорили с Магнитом, по другому — с командой в СВВП.

— Непохоже, — покачал головой Притчард, закутываясь поплотнее в куртку в попытке защититься от дождя. — Абсолютно разные рабочие частоты, разная триангуляция. Я примерно могу предположить, что собеседник Магнита находился где-то к востоку от города, а вот вооружённые ребята получали сигнал со спутника, —поднял он большой палец в небо.

— Это более-менее подтверждает, что они работают профессионально, — сказал Дженсен. — Они могут работать на правительство, на частную военную корпорацию, службу разведки…

— Я уже закинул удочку, — сказал Притчард. — Кем бы они ни были, кто-нибудь их принадлежность да опознает.

— Хорошо, — в последний раз затянулся Дженсен, а затем бросил окурок и растёр его пяткой ботинка. — Что ещё ты выяснил? Я ведь знаю, что ты сюда пришёл не для того, чтобы поинтересоваться моим самочувствием.

— Нашлось ещё кое-что, — признал Притчард. — Когда мы узнали про взлом с проникновением в различные здания «Шарифиндастриз», а ты ещё сказал, что у ГГМ как будто был список покупок… я задумался о том, какой информацией они располагали. На первый взгляд кажется, что это просто налёты из серии «бей, хватай, беги», но если смотреть на вещи шире, на картину в целом, сразу видно, что есть система. — Он развёл руками. — Всё сводится к одному простому вопросу: откуда они знали, что искать?

— Мы и так знаем ответ. Кто-то хочет заполучитьшарифовские пропавшие прототипы.

— Думай дальше! — продолжил Притчард. — Ты что, не понял? Им бы для этого понадобилась информация, которую слить могли только изнутри.

— Нет больше никакого «изнутри», — сказал Дженсен, поняв, к чему клонил Притчард. — Всех работников «Шарифиндастриз» вышвырнули на улицу после того, как компанию поглотила «Тай-Юн».

— Но при этом я ведь продемонстрировал, что в системе до сих пор сохранились протоколы безопасности, которые «Тай-Юн» одолеть не смогли. Так что я покопался в полицейских рапортах о первых нескольких налётах и нашёл у них кое-что общее. Во всех этих случаях улики указывали на то, что двери открывали, не взламывая.

— Поначалу — да, потом система это заметила и перекрыла им путь, активировав тотальную блокировку, так что последние несколько объектов им пришлось брать силой. Ивотещёчто. Помнишьтулазейку, которуюяоставилдлясебявосновнойсистеме «Шарифиндастриз»? Как только наша вчерашняя парочка гостей ушла, я воспользовался ею, чтобы проверить логи посещений в даты первых налётов. И данные до сих пор хранятся там — идиоты полицейские не додумались их проверить!

— Назови мне имя, — сказал он Притчарду. Если ГГМ действительно использовали рабочую карту-пропуск «Шарифиндастриз», то в логах посещений должно было сохраниться имя его владельца.

— Оба раза они использовали твой пропуск, Дженсен. Поэтому я и не знал, стоит ли тебе говорить. Это очередной тупик, бесполезная зацепка… После Инцидента кто-то пробрался в твой кабинет и украл твой пропуск, чтобы потом им воспользоваться. — Он помолчал, вспоминая. — Возможностей для этого была масса. В «Шарифиндастриз» творился полный хаос. Пропуск мог взять любой.

— Логично, — обдумал этот вариант объяснения Дженсен. — Этот кто-то поступил умно…

— Ты знаешь, кто его взял? — спросил Притчард, заметив, как изменилось выражение лица Дженсена.

— Есть пара идей, — сказал Дженсен, отходя от края крыши и направляясь к лестнице. — Я знаю, где начать искать.

— Подожди, — окликнул его Притчард и помолчал, колеблясь. — Прежде чем ты ломанёшься на очередной квест по выбиванию информации из людей, мы должны кое-что обсудить. «Джаггернаут».

— Тыдовольноясновысказалсянаихсчёт, — сказалДженсен. — Я тебя понял. Нояпоканиначтоинесоглашался.

— Собираешься согласиться! — покачал головой Притчард. — Я знаю, как ты мыслишь! Ты что, забыл, кто был в твоём ухе в Хенгше, на «ОмегаРанч» и в Монреале? Может, я и не был с тобой рядом физически, но видел достаточно.

— Янус — манипулятор! — настаивал Притчард. — Он предложил тебе то, что ты хочешь получить, чтобы ты переметнулся на его сторону.

— Может, тыиправ, — согласилсяДженсен. — Но это в обе стороны работает. Мне необязательно доверять этим людям, чтобы получить от них то, что нужно мне.

— Я знаю, что ты всё равно пойдёшь и сделаешь всё по-своему, но просто помни: я был прав насчёт Стакса… и я прав насчёт них.

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:

ЕВРОПЕЙСКИЙ ВОЗДУШНЫЙ КОРИДОР – ЖЕНЕВА – ШВЕЙЦАРИЯ