Выглядело так, будто кухня взорвалась.

Холодильник был опустошен. Кетчуп украшал его некогда белую поверхность алыми завихрениями. Одна из дверей кладовой свешивалась с петель. Бутылка кленового сиропа из Костко была опустошена, и сироп покрывал почти каждую доступную поверхность. Гигантский мешок сахарной пудры был разорван, и Тавви сидел внутри него, весь в белом порошке. Он был похож на крошечного снежного человека.

Марк, судя по всему, пытался готовить, так как на плите стояли сковородки со сгоревшими субстанциями, от которых шел дым. Конфорки все еще были зажжены. Джулиан метнулся увернуть их, пока Эмма таращила глаза.

Кухня Джулиана, которую он заполнял едой в течение пяти лет, которую держал в чистоте и в которой готовил, где жарил блинчики — была уничтожена. Мешки конфет были разорваны и разбросаны по полу. Дрю сидела на стойке, тыкая в стакане что-то дурно выглядящее при этом напевая себе под нос. Ливви с лакричной палочкой в руке свернулась на одном из сидений скамьи, хихикая. Тай был рядом с ней, слизывая пятнышко сахара со своего запястья.

Марк в белом фартуке с красными сердечками вышел из кладовой, неся два куска подпаленного хлеба.

- Тост! - радостно объявил он, перед тем, как увидел Джулиана с Эммой.

Наступила тишина. У Джулиана, похоже, просто не было слов; Эмма начался пятиться к двери. Она внезапно вспомнила, как дрались Марк и Джулиан, когда они были детьми. Эти бои были ужасных и кровавых масштабов, и им обоим доставалось в равной степени.

По факту, иногда Джулиан отвешивал тумаки раньше, чем успевал их получить. Марк приподнял брови. - Тост?

- Верно. - Марк пересек комнату, боковым зрением наблюдая за Джулианом. Джулиан все еще не издавал ни звука, прислонившись к плите. - И что тебе положить на твой тост?

- Пудинг? - эхом отозвался Джулиан. Эмме пришлось признать, что когда она представляла, как Джулиан нарушит молчание, она не думала, что его первым словом в этой ситуации будет «пудинг».

- А почему бы и не пудинг? - справедливо поинтересовалась Ливви, замечая контейнер пудинга из тапиоки и передавая его своему близнецу, который начал накладывать его ложной на хлеб отмеренными порциями.

Джулиан повернулся к Марку. - Мне казалось, ты сказал, что она заперлась в своей комнате.

- Она вышла, когда вы, ребята, написали, что нашли Тая, - сказал Марк.

- У меня не было причин там оставаться, - сказала Ливви.

- И почему тостер в кладовой? - продолжал Джулиан.

- Я не нашел других… - Марк, казалось, пытался подобрать слова. - Электрических розеток.

Марк пожал плечами. - Он хотел залезть в мешок с сахаром.

- Это не означает, что ты должен был засунуть его в мешок с сахаром. - Джулиан повысил голос. - Или практически уничтожить плиту. Или дать Друзилле выпить — что в этом стакане, Дрю?

- Шоколадное молоко, - быстро сказала Дрю. - Со сметаной и Пепси.

Джулиан вздохнул. - Ей не следовало это пить.

- Почему нет? - Марк развязал фартук и бросил его в сторону. - Я не понимаю причины твоего гнева, брат. Они все живы, не так ли?

- Это довольно низкая планка, - сказал Джулиан. - Если б я знал, что все, что ты думал входило в твои обязанности – это оставить их в живых…

- Это то, что ты сказал, - сказал Марк, наполовину злобно наполовину озадаченно. - Ты шутил об этом, говорил, что они могут о себе позаботиться…

- Они могут!- Джулиан поднялся в полный рост; неожиданно он возвышался над Марком, был больше, шире и в целом взрослее своего брата. - Ты единственная причина хаоса! Ты их старший брат, ты хоть знаешь, что это означает? Ты должен заботиться о них лучше, чем сейчас!

- Джулс, все в порядке, - сказала Ливви. - Мы в порядке.

- В порядке? - отозвался Джулиан. - Тай сбежал – и мы с тобой позже об этом поговорим, Ливия – и проник в дом Джонни Рука, держал его сына на острие ножа; Ливви заперлась в своей комнате, а Тавви, вероятно, навсегда покрыт сахаром. Что касается Дрю, у нас примерно пять минут, до того как ее вырвет.

- Да ты не знаешь как! - Джулиан побледнел от ярости. Эмма редко видела его настолько озлобленным. - Ты, - сказал он, все еще глядя на Марка, - ты раньше присматривал за ними, но, я полагаю, ты забыл об этом. Я полагаю, ты забыл, как делать что-то нормальное.

Марк вздрогнул. Тибериус встал; его серые глаза горели на его бледном лице. Его руки раскачивались по сторонам, подрагивая. Крылья мотылька – крылья, что могли держать нож и перерезать горло.

Эмма не знала, к кому он обращался: к Джулиану, или к Марку, или ко всей комнате в целом, но она увидела, как Джулиан оцепенел. Она почувствовала, как ее сердце сжимается, пока он оглядывал своих братьев и сестер. Дрю сидела без движения; Тавви вылез из мешка с сахаром и пристально смотрел на Джулиана своими сине-зелеными глазами.

Марк не шевелился: его лицо побледнело, цвет покинул высокие скулы, отмечавшие наследие фейри.

В глазах его семьи были любовь, беспокойство и страх, но Эмма задумалась, видел ли это Джулиан. Если всем, что он видел, были дети, для которых он стольким в жизни пожертвовал и которые были счастливы с кем-то другим. Если, как и она, он смотрел на кухню и вспоминал, как научился прибираться в ней, когда ему было двенадцать лет, как научился готовить: сначала простые вещи, спагетти с маслом, тосты с сыром. Миллионы сырных сэндвичей, миллионы ожогов на ладонях и запястьях Джулиана от плиты и брызг. То, как он ходил к шоссе каждые несколько дней, чтобы принять поставку бакалеи, пока он не мог водить машину. То, как он затаскивал всю их еду обратно на холм.

Джулиан, худенький в джинсах и свитере, на коленях моющий пол. Кухню спроектировала его мама, она была ее частью, но она также была частью всего, что Джулиан отдавал своей семье все эти годы.

И он бы сделал это снова, подумала Эмма. Разумеется, сделал бы: Так неистово он их любил. Единственной вещью, что приводила Джулиана в ярость, был страх, страх за его братьев и сестер.

Сейчас он боялся, хотя Эмма не могла с уверенностью определить причину его страха. Девушка лишь увидела выражение его лица, когда он заметил их возмущение, их разочарование в нем. Казалось, огонь внутри него вот-вот вырвется наружу. Он сполз вниз по передней части плиты и сел на пол.

- Джулс? - Это был Тавви, белые гранулы покрывали его волосы. Он подвинулся ближе и обвил руками шею Джулиана.

Джулиан произвел странный звук и затем притянул своего брата и неистово обнял его. Сахар посыпался вниз на его черную куртку, опыляя ее белой пудрой.

Дверь кухни открылась, и Эмма услышала удивленный возглас. Она обернулась и увидела Кристину, глазеющую на беспорядок. - ¡Qué desastre!^{^[21]}

Это не требовало перевода. Марк прокашлялся и начал складывать грязную посуду в раковину. Не то, чтобы складывать, скорее, швырять ее. Ливви пришла к нему на помощь, пока Кристина изумленно наблюдала за происходящим.

- Она дома. Малкольм телепортировал нас туда и обратно, - ответила Кристина, не сводя глаз с обуглившихся кастрюль на плите. - Она сказала, что ей нужно выспаться.

Не выпуская из объятий Тавви, Джулиан встал. Сахарная пудра была на его кофте, в волосах, но его лицо было спокойным, невыразительным. - Извини за беспорядок, Кристина.

- Все нормально, - сказала она, оглядывая комнату. - Это же не моя кухня. Хотя, - поспешно добавила она, - Я могу помочь прибраться.

- Марк все уберет, - сказал Джулиан, не глядя на брата. - Вы с Дианой что-нибудь узнали у Малкольма?

- Он отправился встретиться с какими-то магами, которые, по его мнению, могут помочь, - ответила Кристина. - Мы говорили о Катарине Лосс. Я слышала о ней – она иногда преподает в Академии «изучение Нижнего мира». Похоже, они хорошие друзья с Малкольмом и Дианой, поэтому они обменивались кучей историй, которые я не совсем поняла.

- Ну, а вот что мы узнали от Рука, - сказала Эмма и пустилась в рассказ, опуская ту часть, в которой Тай почти отрубил Киту Руку голову.

- Так что кто-то должен выследить Стерлинга, - нетерпеливо сказала Ливви, когда Эмма закончила. - Мы с Таем могли бы заняться этим.

- Вам нельзя садиться за руль, - возразила Эмма. - И вы нужны нам здесь для исследования.

Ливви скорчила гримасу. - Выходит, мы застрянем здесь, перечитывая «это было много-много лет назад» девять тысяч раз?

- Нет причины, по которой мы не можем научиться водить, - упрямо сказал Тай. - Марк говорил, что не слишком важно, что нам нет шестнадцати; не то чтобы нам в принципе необходимо следовать законам примитивных…

- Марк так сказал? - тихо спросил Джулиан. - Прекрасно. Марк может научить вас водить.

Марк с грохотом уронил тарелку в раковину. – Джулиан…

- Что такое, Марк? - произнес Джулс. - Ах да, ты ведь и сам не умеешь водить. И, разумеется, учить кого-то водить машину требует времени, но тебя может здесь уже и не быть. Потому что нет никаких гарантий, что ты останешься.

- Это не правда, - возразила Ливви. - Мы практически раскрыли дело…

- Но у Марка есть выбор. - Джулиан смотрел на своего старшего брата поверх головы его младшего братишки. В его сине-зеленых глазах занимался огонь. - Расскажи им, Марк. Скажи им, что ты уверен, что выберешь нас.

Обещай им, говорил его взгляд. Обещай, что не причинишь им боль.

Ох, подумала Эмма. Она вспомнила о том, что Джулиан сказал ей снаружи. Это было то, чего он боялся: что они уже полюбили Марка слишком сильно. Он бы передал детей, которых он любил, Марку без единого слова, если бы это было тем, что они хотели – если, как сказал Тай, они хотели, чтобы Марк о них заботился. Он бы отдал их ему, потому что любил их, потому что их счастье было и его счастьем, потому что они были его дыханием и кровью.

Но Марк тоже был его братом, и его он тоже любил. Что бы вы сделали, чтобы вы могли сделать, если то, что угрожало тем, кого вы любите, было также и тем, что вы любите так же сильно?

- Джулиан. - К всеобщему удивлению, это был дядя Артур, стоящий в дверном проеме. Он бросил краткий незаинтересованный взгляд на беспорядок на кухне, затем перевел его на племянника. - Джулиан, нам нужно поговорить кое о чем. Наедине.

Слабое беспокойство промелькнуло в глазах Джулиана. Он кивнул своему дяде, и в этом момент что-то зажужжало в кармане Эммы. Ее телефон.

Ее желудок сжался. Это было всего лишь слово, и отправителем был не номер, а серия нулей. ПЕРЕСЕЧЕНИЕ

Что-то отключило монитор на сайте пересечения лей-линий. Она стала активно размышлять. Солнце уже почти село. Проход на схождении лей-линий будет открыт – но и Мантиды будут активны. Ей нужно было отправляться немедленно, чтобы добраться туда в безопасное время

- Тебе кто-то звонил? - спросил Джулс, оглядываясь на нее. Он опустил Тавви, взъерошил его волосы и легонько подтолкнул в сторону Дрю, которая определенно позеленела.

Эмма подавила желание нахмуриться — не должно ли сообщение было прийти и ему? Или нет — она вспомнила, как он сказал, что его телефон почти сел, когда они были у Джонни Рука. И Диана уже спала. Эмма поняла, что она может быть единственной, кто получил сообщение о пересечении линий-лей.

- Только Кэмерон, - сказала она, хватаясь за первое попавшееся имя, которое смогла вспомнить. Джулс прикрыл глаза; может, он все еще волновался, что она расскажет Кэмерону о Марке. Он побледнел.

Выражение его лица было спокойным, но она могла чувствовать напряженное страдание, исходящее от него волнами. Он подумала о том, как он прильнул к Таю перед домом Джонни Рука, как он смотрел на Марка. На Артура.

Следуя своему обучению, она должна была взять Джулиана с собой на пересечение лей-линий. Он был ее парабатаем. Но сейчас она не могла оторвать его от семьи. Она просто не могла. Ее разум взбунтовался против мыслей.

- Кристина. - Эмма повернулась к подруге. - Могу я поговорить с тобой в коридоре? - С обеспокоенным выражением лица Кристина последовала за Эммой в коридор.

- Это насчет Кэмерона? - спросила Кристина, как только кухонная дверь закрылась за ними. - Я не думаю, что сейчас могу давать какие-либо романтические советы…

- Мне действительно нужно встретиться с Кэмероном, - сказала Эмма, быстро соображая. Она могла взять Кристину с собой на пересечение лей-линий. Кристина была достойна доверия; она бы никому не сказала, чем они занимались. Но Джулиана так ранило – не просто ранило, опустошило – то, что она пошла в пещеру с Марком и ничего не рассказала ему. Их взаимоотношения между парабатаями были и так натянуты и потревожены – она не могла больше так поступить с ним, беря с собой кого-то другого. - Но я сейчас не об этом. Послушай, кому-то надо выследить Стерлинга. Я не думаю, что с ним что-то случится – у нас еще есть пара дней – но просто на всякий случай.

Кристина кивнула. - Я могу это сделать. Диана оставила грузовик; я поеду на нем. Правда, мне нужен адрес.

- Он есть у Джулиана. И я оставлю тебе записку для него.

- Хорошо, потому что он спросит, - сухо сказала Кристина. На кухне вдруг раздался ужасный звук: звук того, как Дрю пересекла кухню, и ее шумно вырвало в раковину.

- Ох, бедняжка, - промолвила Эмма. - Но ведь та штука, которую она выпила, была поистине отвратительной...

- Эмма, я знаю, что ты лжешь мне. Я знаю, что ты не собираешься навестить Кэмерона Эшдауна. - Кристина подняла руку, не давая Эмме возразить. - Все в порядке. Ты бы не соврала мне без веской причины. Просто…

- Да? - спросила Эмма. Она пыталась сохранять простодушный вид. Так было лучше, говорила она себе. Если бы Диана поймала ее, если бы она влипла в неприятности, она была бы единственной, кого бы это коснулось: Кристина и Джулиан не заслуживали этого. Она могла выдержать это в одиночку.

- Будь осторожна, - сказала Кристина. - Не заставляй меня пожалеть о том, что я солгу для тебя, Эмма Карстаирс.

Солнце над океаном было бриллиантовым огненным шаром, когда Эмма вела Тойоту вверх по грунтовой дороге, ведущей к пересечению лей-линий. Небо быстро потемнело. Тойота протряслась последние несколько ярдов по полю, чуть не скатившись в неглубокую канаву, перед тем, как Эмма ударила по тормозам и заглушила двигатель.

Она вышла из машины, но потянулась назад вытащить оружие. Девушка оставила Кортану в Институте. Это вызвало у нее угрызения совести, но выйди она из Института с привязанным к спине клинком – это могло бы вызвать вопросы. Ну, хотя бы тут были клинки Серафима. Она заправила один из них за пояс и вынула ведьмин огонь из кармана, оглядываясь по сторонам; стояла странная тишина, никаких звуков насекомых, маленьких зверьков или пения птиц. Только ветер в траве.

Демоны Мантиды. Ночью они, вероятно, выползли и сожрали все живое. Она содрогнулась и шагнула в сторону пещеры. Проход на пересечении лей-линий открывался, толстая черная линия на граните.

Она обеспокоенно оглянулась назад — солнце опустилось ниже, чем ей бы хотелось, окрашивая океанские воды в кроваво-красный. Она припарковалась как можно ближе ко входу в пещеру, чтобы, если ко времени ее возвращения стемнеет, можно было быстро добраться до машины. Теперь, однако, все увеличивалась вероятность того, что ей придется убить парочку Мантидов по пути.

Пока она вышагивала к отвесной скале, черные линии немного расширились, словно приветствуя ее. Она прислонилась к скале с одной стороны, заглядывая в щель. Из-за морской воды стоял странный запах.

Она подумала о родителях. Пожалуйста, помогите мне что-нибудь найти, взмолилась она. Пожалуйста, помогите мне найти зацепку, понять, как это связано с тем, что с вами сделали. Пожалуйста, позвольте мне за вас отомстить.

Через зазор Эмма увидела тусклый отблеск каменного коридора, ведущего в сердце пещеры. Сжимая ведьмин огонь, Эмма нырнула в схождение лей-линий.

Ночь почти наступила — небо потемнело от голубого до индиго, первые звезды зажглись над далекими горами. Кристина сидела, закинув ноги на приборную панель грузовика, ее глаза были сфокусированы на двухэтажном ранчо, принадлежавшему Касперу Стерлингу.

Джип, что она опознала, был припаркован во дворе перед домом под старым оливковым деревом. Участок был окружен низкой стеной; окрестности близ Хэнхок Парка состояли из дорогих, но не слишком показушных домов. Дом Стерлинга был закрыт, окна занавешены и темны. Единственным доказательством того, что он был дома, была машина на подъездной дорожке.

Она подумала о Марке и сразу же пожалела об этом. Она часто занималась этим в последнее время —думала о Марке и жалела об этом. Она усердно работала над тем, чтобы привести жизнь в норму, после того как покинула Мексику. Больше никаких романов с задумчивыми и проблемными юношами, независимо от того, насколько они привлекательны.

Марк Блэкторн не был таким уж задумчивым и проблемным. Но Марк Блэкторн принадлежал Кирану и Дикой охоте. Сердце Марка Блэкторна было разделено.

У него так же был мягкий голос с хрипотцой, поразительные глаза и привычка говорить вещи, которые переворачивали ее мир с ног на голову. А еще он был превосходным танцором, исходя из того, что она видела. Кристина высоко ценила умение танцевать. Мальчики, которые хорошо танцуют, также и хорошо целуются — вот что всегда говорила ее мама.

Темная тень пробежала по крыше дома Стерлинга.

Кристина в считанные секунды покинула машину, держа клинок Серафима в руке. «Мигель,» прошептала она, и меч вспыхнул. На ней было достаточно Маскировки, чтобы быть уверенной, что примитивные не могут увидеть ее, но от клинка шло заметное свечение.

Она медленно продвигалась вперед, ее сердце колотилось. Кристина вспомнила, что Эмма рассказала ей о ночи, когда Джулиана подстрелили: тень на крыше, человек в черном. Облик дома ее успокоил. В окнах было темно, занавески не шевелились. Все было неподвижным и тихим.

Она направилась к Джипу. Девушка вытащила стило из кармана как раз в тот момент, как нечто с шармом опустилось на землю рядом с ней. Кристина отпрыгнула в сторону, пока тень разворачивалась; это был Стерлинг, одетый в то, что как думала Кристина, примитивные считают экипировкой. Черные штаны, черные ботинки, сшитая на заказ черная куртка.

Он уставился на нее, и его лицо постепенно становилось фиолетовым. - Ты, - прорычал он.

- Я могу тебе помочь, - сказала Кристина, сохраняя твердость голоса и клинка. - Пожалуйста, позволь помочь тебе.

Ненависть в его взгляде поразила ее. - Убирайся, - прошипел он, и выдернул что-то из своего кармана. Пистолет. Оружие малого калибра, но его хватило, чтобы заставить Кристину отступить. Пистолеты были вещью, что редко встречалась в жизни Сумеречного охотника; они принадлежали примитивным, их миру обыкновенных человеческих преступлений.

Но они все равно могли пролить кровь Сумеречного охотника и пробить его кости. Он пятился прочь, наставив на нее пистолет, пока не достиг конца проезда. Затем он развернулся и побежал.

Кристина тот час помчалась за ним, но к тому времени, как она добежала до конца дороги, он уже исчезал за углом улицы. Похоже, он не преувеличивал — оборотни - полукровки действительно были быстрее людей. Даже быстрее, чем Сумеречные охотники.

Кристина тихо ругнулась и поплелась обратно к Джипу. Она вытащила стило из-за пояса свободной рукой и, присев на корточки, аккуратно вывела небольшую следящую руну на боку автомобиля, как раз над колесом.

Это не было полной катастрофой, подумала она, пока устало тащилась к грузовику. Как сказала Эмма, у них все еще было окно в пару дней, до начала «охоты». И то, что она начертила отслеживающую руну на машине Стерлинга, уже точно не помешает. Если они будут держаться подальше от его дома, позволят ему думать, что они сдались, то, возможно, он станет менее осмотрительным и начнет водить машину.

Только когда она забралась обратно в грузовик и захлопнула за собой дверь, девушка увидела мигание своего телефона. Пропущенный вызов. Она подняла его, и ее сердце рухнуло в район желудка.

Она отшвырнула телефон, как если бы он превратился в скорпиона. Почему, почему, почему Диего ей звонил? Она же сказала ему никогда с ней не заговаривать.

Ее рука потянулась к медальону на ее горле; она сжала его, ее губы зашевелились в беззвучной молитве. Дай мне силы не перезванивать ему.

- Вы чувствуйте себя лучше, дядя? - спросил Джулиан.

Артур, сгорбившийся за столом в его кабинете, посмотрел на него блеклым, далеким взглядом.

- Джулиан, - произнес он. - Мне нужно поговорить с тобой.

- Я знаю, вы уже говорили. - Джулиан прислонился к стене. - Вы помните, о чем?

Он чувствовал себя изможденным, выскобленным и полым как сухая кость. Он знал, что должен жалеть о том, что сказал о Марке на кухне. Знал, что должен быть терпимым по отношению к дяде. Но он не мог выдавить из себя эмоции.

Он особо не помнил, как покинул кухню: припоминал, как передал Тавви, насколько вообще возможно передать покрытого сахаром семилетку; вспомнил, как все они пообещали прибрать после их сырно - шоколадного ужина с брауни и сгоревшей едой. Даже Дрю, как только ее перестало тошнить в раковину, поклялась, что она вымоет пол и даже смоет кетчуп с окон.

Не то, чтобы до этого момента Джулиан сознавал, что на окнах был кетчуп.

Он кивнул и побрел к выходу из комнаты, затем остановился в поисках Эммы. Но в какой-то момент Эмма с Кристиной ушли. Предположительно, они сейчас где-то обсуждали Кэмерона Эшдауна. И меньше всего на свете Джулиан хотел бы присоединиться к их разговору.

Он не знал, когда так случилось, что мысль о Кэмероне отбивала у него желание видеться с Эммой. С его Эммой. Вы всегда хотите видеть своего парабатая. Он для вас является самым желанным в мире лицом. Была неправильность в нежелании увидеть ее, словно Земля стала крутиться в обратную сторону.

- Я так не думаю, - сказал Артур через какое-то время. - Было что-то, с чем я хотел помочь. Что-то насчет расследования. Ты ведь все еще расследуешь?

- Убийства? Те, насчет которых к нам пришел конвой фейри? Да.

- Я думаю, это было по поводу поэмы, - сказал Артур. - Той, которую Ливия читала на кухне. - Он потер глаза, очевидно, устал. - Я проходил мимо и услышал ее.

- Поэму? - отозвался Джулиан в замешательстве. – «Аннабель Ли»?

Артур говорил глубоким гортанным голосом, проговаривая строчки стихотворения, словно они были строками заклинания.

- «Те, кто был старше», - сказал Артур. - Я слышал эту фразу ранее. В Лондоне. Я не помню, с чем это было связано. - Он поднял ручку со стола и стал постукивать ею по дереву. - Извини. Просто… я не могу вспомнить.

- Те Кто Старше, - пробормотал Джулиан. Он вспомнил Белинду в театре, как она улыбалась ему ее кроваво-алыми губами. И Пусть Те, Кто Старше даруют всем нам удачу, произнесла она.

Идея расцвела на задворках разума Джулиана, но, неуловимая, она быстроиисчезла, как только он попытался ухватиться за нее. Ему необходимо было отправиться в студию. Он хотел побыть один, и рисование могло разблокировать его мысли. Он развернулся к выходу, но затормозил, когда голос дяди Артура прорезал пыльный воздух.

Когда Кристина вернулась в Институт, в нем было темно и тихо. Лампы при входе не горели, светились только несколько окон — студия Джулиана, яркое пятно чердака, квадратное окно кухни.

Нахмурившись, Кристина пошла прямо туда, задумавшись о том, вернулась ли Эмма со своей загадочной миссии. И смогли ли остальные убрать весь беспорядок, что они устроили.

На первый взгляд кухня казалась безлюдной, горела лишь одна лампочка. Посуда была сложена в раковине, и хотя кто-то определенно очистил стены и стойки, корка еды все еще покрывала плиту, а два огромных мусорных мешка, доверху набитые, и просыпающие свое содержимое, подпирали стенку.

Она моргнула в тусклом свете, хотя этот голос невозможно было принять за чей-то другой. Марк.

Он сидел на полу, скрестив ноги. Тавви спал рядом с ним — на нем вообще-то, его голова покоилась на сгибе руки Марка, а его маленькие ручки и ножки он поджал под себя как колорадский жук. Футболка и джинсы Марка были все в сахарной пудре.

Кристина медленно размотала шарф и положила его на стол. - Эмма еще не вернулась?

- Я не знаю, - сказал Марк, его рука осторожно поглаживала волосы Тавви. - Но если она и вернулась, то, вероятно, уже спит.

Кристина вздохнула. Ей, похоже, придется ждать до утра, чтобы увидеть Эмму и узнать, чем она занималась. Рассказать ей о звонке Диего, если хватит духу.

- Ты не могла бы, если тебе не сложно, налить мне стакан воды? - попросил Марк. Он, наполовину извиняясь, посмотрел на мальчика у себя на коленях. - Я не хочу его будить.

- Конечно. - Кристина подошла к раковине, наполнила стакан и вернулась, усаживаясь напротив Марка, скрестив ноги. Он с благодарностью принял стакан. - Я уверена, Джулиан на самом деле не так уж зол на тебя, - сказала она.

Марк произвел неизящный звук, допивая воду и отставляя стакан.

- Ты мог бы поднять Тавви, - предложила Кристина. - Ты мог бы отнести его в кровать. Если ты хочешь, чтобы он поспал.

- Мне нравится, что он тут, - сказал Марк, глядя вниз на свои длинные бледные пальцы, запутавшиеся в темных кудряшках маленького мальчика. - Он просто… они все ушли, а он заснул на мне. - Он звучал пораженно, удивленно.

- Ну конечно же, - сказала Кристина. - Он ведь твой брат. Он доверяет тебе.

- Никто не доверяет Охотнику, - произнес Марк.

- Хотелось бы, чтобы Джулиан был с тобой согласен. Я думал, что делаю детей счастливыми. Я думал, что этого бы Джулиан хотел.

Тавви зашевелился на руках Марка, и тот тоже передвинулся, так что край его ботинка коснулся кончика Кристининого. Ее словно током ударило.

- Ты должен понять, - сказала она. - Джулиан делает все для этих детей. Все. Я никогда не видела, чтобы брат вел себя настолько… ну, родителем. Он не может им все разрешать, он должен говорить им «нет». Ему приходится дисциплинировать их, наказывать и отказывать им. Тогда как ты, ты можешь дать им все, что угодно. Ты можешь развлекаться с ними.

- Джулиан тоже может с ними веселиться, - сказал Марк, слегка надувшись.

- Нет, не может, - возразила Кристина. - Он завидует, потому что он любит их, но не может быть для них братом. Ему приходится быть их отцом. По его мнению, они страшатся его и обожают тебя.

- Джулиан завидует? - Марк выглядел пораженным. - Мне?

- Думаю, да. - Кристина встретилась с ним взглядом. В какой-то момент, узнав его, несоответствие его голубого и золотого глаз перестало казаться ей странным. Также перестало казаться странным разговаривать на английском на кухне Блэкторнов, вместо того, чтобы быть дома, где все такое теплое и знакомое. - Будь мягче с ним. У него нежная душа. Он в ужасе от того, что ты уйдешь и разобьешь сердца детей, которых он так горячо любит.

Марк взглянул вниз на Тавви. - Я не знаю, что сделаю, - промолвил он. - Я не осознавал, как мое сердце будет разрываться по возвращении сюда, к ним. Я думал о них, о своей семье, что помогли мне пережить мои первые годы в Охоте. Каждый день мы разъезжали и крали у мертвых. Был холод, холодная жизнь. И ночами я лежал и вызывал из памяти их лица, чтобы они убаюкивали меня. Они были всем, что у меня было, до тех пор…

Он прервался. Тавви сел, почесывая спутанные волосы своими маленькими ручками. - Джулс? - зевнул он.

- А, точно. - Тавви улыбнулся ему, подмигнув. - Похоже, я вырубился после всего этого сахара.

- Ну, ты же забрался в мешок с сахарной пудрой, - сказал Марк. - Это подействует на кого угодно.

Тавви поднялся на ноги и потянулся, насколько маленький мальчик может потянуться своими ручками в разные стороны. Марк наблюдал за ним с тоской в глазах. Кристина задумалась, размышлял ли он о всех годах и памятных событиях, что он пропустил в жизни Тавви. Из всех его братьев и сестер, самый младший изменился больше всех.

- Кровать, - сказал Тавви и побрел к выходу из кухни, остановившись на пороге, чтобы застенчиво сказать, - Спокойно ночи, Кристина! - перед тем, как унестись прочь.

Кристина снова повернулась к Марку. Он все еще сидел, прислонившись спиной к холодильнику. Он выглядел обессиленным, не только физически, но словно и его душа устала.

Ей следует подняться и отправиться спать, подумалось Кристине. Она, вероятно, должна. Нет никакой причины для нее оставаться здесь и сидеть на полу с парнем, которого она едва знала, который, скорее всего, исчезнет из ее жизни в ближайшие несколько месяцев, и который, вероятно, влюблен в кого-то другого. Что, как она подумала, могло бы быть той самой причиной, по которой ее тянуло к нему. Она знала, какого это, оставлять любимого человека позади.

Веки Марка медленно приподнялись, открывая огонь его голубого и золотого глаз. -Что?

-Ты говорил, что твоя семья, память о ней – это все, что у тебя было до определенного момента. До Кирана?

- Из Охоты? - уточнил Марк. - В Охоте нет доброты. Есть уважение и некий дух братского товарищества. Они опасались Кирана, разумеется. Киран дворянин, Принц фейри. Его отец, Король, отдал его Охоте в качестве жеста доброй воли для Гвина, но он также потребовал от него хорошего отношения. Это хорошее отношение распространилось и на меня, но даже до Кирана, они мало-помалу стали меня уважать. - Он ссутулил плечи. - Хуже было, когда мы посещали празднества. Там были фейри со всего света, и им не нравилось присутствие Сумеречного охотника. Они делали все возможное, чтобы увести меня в сторону, чтобы насмехаться и мучить меня.

Марк коротко усмехнулся. - Жизнь фейри жестока, - сказал он. - Даже у величайших из них. Королева Благого двора может быть лишена власти, если ее корона будет украдена. Даже Гвин, предводитель Дикой охоты, должен уступить свои полномочия любому, кто украдет его плащ. Так что и предположить нельзя, что они выкажут милосердие мальчишке – Сумеречному охотнику. - Он поджал губы. - У них даже был стишок, чтобы высмеивать меня.

- Стишок? - Кристина подняла руку. - Забудь, ты не должен рассказывать мне, если не хочешь.

- Меня это больше не тревожит, - сказал Марк. - Это был странный, скверный стишок. Сначала пламя, а затем вода; кровь Блэкторнов решит все навсегда.

- Они утверждали, что это означало, будто кровь Блэкторнов была разрушительной, как пожар или наводнение. Что тот, кто придумал эту рифму, говорил тем самым, что Блэкторны приносят неудачу. Не то, чтобы это имело значение. Это просто какая-то бессмыслица.

- Это не бессмыслица, - воскликнула Кристина. - Это что-то значит. Слова, написанные на телах... Она нахмурилась, сосредоточившись. - Они те же самые.

- «Огонь к воде», - произнесла она. - Это то же самое — просто разный перевод. Когда английский не твой родной язык, ты понимаешь смысл слов иначе. Поверь мне, «Огонь к воде» и «Сначала пламя, а затем вода», могут обозначать одно и то же.

- Я не уверена. - Кристина разочарованно вцепилась руками в свои волосы. - Пожалуйста, обещай мне, что ты расскажешь об этом Эмме и Джулсу как можно скорее. Я могу ошибаться, но...

- Завтра, я обещаю. - Он ошеломленно улыбнулся. - Мне приходит в голову, что ты знаешь обо мне множество вещей, Кристина, а я знаю о тебе совсем немного. Я знаю твое имя, Мендоза Розалес. Я знаю, ты что-то оставила позади, в Мексике. Что это было?

- И его брат, Джейми. - Она отмахнулась, когда Марк приподнял бровь. - В одного из них я была влюблена, второй был моим лучшим другом. Они оба разбили мне сердце. - Она почти поразилась, услышав, как слова сошли с ее языка.

- Я сожалею о твоем дважды разбитом сердце, - промолвил Марк. - Но плохо ли то, что я рад, что из-за этого ты появилась в моей жизни? Если бы тебя не было здесь, когда я прибыл — не знаю, смог ли бы вынести все это. Когда я впервые увидел Джулиана, я подумал, что он мой отец. Я не знал, что мой брат так вырос. Я покинул их, когда они были маленькими, а сейчас они уже не дети. Когда я узнал, что потерял, даже с Эммой, все те годы их жизней… Ты единственная, с кем я ничего не упустил, но в ком приобрел нового друга.

Он протянул руку, и она ошеломленно посмотрела на него.

- Это традиция, - произнес юноша, - среди фей: объявление дружбы нужно скрепить рукопожатием.

Она вложила свою руку в его. Его пальцы сомкнулись вокруг ее; они были шершавыми в месте мозолей, но гибкими и сильными. И не холодными, как она представляла, а теплыми. Она попыталась сдержать дрожь, угрожающую распространиться на ее руку, сознавая, как много времени прошло с тех пор, как она вот так вот держала чью-то руку.

- Кристина, - сказал он, и ее имя звучало, словно музыка, когда он произносил его.

Никто из них не заметил движения за окном, вспышку бледного лица и треск желудя, злобно раздавленного между узкими пальцами.

Огромная комната внутри пещеры не изменилась с последнего пребывания Эммы в ней. Те же бронзовые стены, тот же нарисованный мелом круг на полу. Те же огромные стеклянные двери, установленные в стены, и та же колеблющаяся за ними темнота.

Энергия, словно статистическое электричество, потрескивала на ее коже, когда она вошла в круг. Магия Маскировки. Изнутри круга комната выглядела иначе: стены казались выцветшими и размытыми как на старой фотографии. Смотровые двери были темны.

Сам круг был пуст, хотя внутри него был странный запах, смесь серы и жженого сахара. Скорчив гримасу, Эмма вышла из круга и подошла к крайней двери слева.

Вблизи она уже не выглядела темной. За ней было свечение. Она освещалась изнутри, как музейная экспозиция. Она подошла ближе и заглянула через стекло.

За стеклянной дверью было небольшое квадратное пространство, размером со шкаф.

Внутри него был большой медный канделябр, хотя к держателям не было прикреплено ни одной свечи. Это могло бы стать опасным оружием, подумала Эмма, с его длинными пиками, которые должны были всаживаться в мягкий воск. Там так же была небольшая кучка того, что Эмма приняла за церемониальную одежду — темно-красная вельветовая мантия, пара длинных серег, посверкивающих рубинами. Изысканные золотые сандалии.

Эмма быстро подошла ко второй двери. Прижавшись носом к стеклу, она могла видеть нечто похожее на воду. Она волновалась и двигалась, и темные фигуры скользили в ней — одна из них ударилась о стекло, и девушка с визгом отпрыгнула назад, прежде чем поняла, что это была всего лишь маленькая полосатая рыбка с оранжевыми глазами. Она смотрела на нее какое-то мгновение, прежде чем вновь скрыться в темных водах.

Девушка подняла свой ведьмин огонь ближе к стеклу, и теперь вода была действительно различима —она была лучистой, глубокого сине-зеленого цвета, как глаза Блэкторнов. Она видела рыб и дрейфующие морские водоросли, и странные огни и цвета за стеклом. По-видимому, они имели дело с некроманткой, которой нравились аквариумы и рыбы. Может, даже и черепахи. Покачав головой, Эмма отступила назад.

Она заметила металлический объект, зафиксированный между дверьми. Поначалу девушка подумала, что это был резной нож, торчащий из стены, но затем поняла, что это был рычаг. Она потянулась к нему и сомкнула руку вокруг рычага. Он был холодным под ее пальцами.

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычислить, когда этот...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: