Добавим к этому слова о. Петра Серегина, духовника Пюхтицкой обители из его дивной книги «Шесть сотниц».

«Необходимо нам, чтобы сила любви в нашем сердце возрастала; но – чтобы возрастала вся любовь, т.е. не усиливалась бы низшая любовь против высшей; чтобы любовь к человеку не препятствовала любви к Богу, а любовь к себе (заботы о себе) не пересекала бы любви к ближнему».

«Если мы хотим быть там, где Он – Господь наш, — т. е. в Церкви торжествующей, мы должны здесь, на земле, переродиться силой благодати (не без участия нашей воли) из плотских в духовных, и должны отречься, во-первых, от ласкательства тела и чувства человеческой приятности (ласкосердия); во-вторых, от угождения людям больше, чем Богу; от связей с людьми по плоти (родных), дружбы мирской и даже духовной, оставив только святое послушание, действующее во спасение; от психологии пола, в самых тонких проявлениях, доступных контролю нашего разума, совершенствуя этот нравственный контроль при помощи благодати, утончая (изощряя) его, чтобы стать непостыдными делателями в винограднике Божием – Церкви Его святой».

ЗНАЧЕНИЕ
ЦЕРКОВНОЙ СРЕДЫ

Если мы начинаем трудиться над высвобождением сердца из уз мира, нужно ли нам избегать всяких отношений с людьми? Нет, не об этом шла речь выше. Речь шла о том, чтобы освобождать сердце от зависимости от мнения людского, но при этом обретать сердце свободным в собственном отношении к людям и обращении к ним. Собственно, нашим отношением должно быть отношение христианской любви. Это милосердие ко всякому, кто в жизни унижен, оказался за чертой бедности, не способен поучаствовать не только в людях, но и в себе самом (калека, сирота, беспомощный по какой угодно причине). Это участие в ближних (родных, знакомых, друзьях, сотрудниках) ради их спасения, т.е. помощь им прежде всего в серьезных жизненных затруднениях, помощь честная, чистая, бескорыстная, ради них самих и ради правды в жизни. Затем это помощь ближним в обретении и стоянии в нравственных смыслах жизни, когда все вокруг против совести и ближний один остался в колебаниях, следовать ли ему своей совести или переступить через нее. Наконец, это помощь в духовных стремлениях ближних, в их потребности оглашения и воцерковления, неспешной, внимательной помощи, поддерживающей, но не опережающей, участвующей по его силам, насколько он способен принять и понести эту помощь, не нагружающей его, но открывающей ему возможность жизни и умножая в нем жизнь.

Это участие в иных общинно-церковных начинаниях, которые совершаются в приходе и через которые начинает обретаться церковная общинная жизнь – праздники, помочи,[39] взаимные молитвы (чтения Псалтири по кругу, сорокоуста за страждущих, молитв по соглашению о болящих, в жизненных затруднениях пребывающих, попавших в бедствие, о рожающих, о умирающих), участие в именинах, крестинах, венчаниях и свадьбах, похоронах и поминовениях, чтение Псалтири по усопшим.

Во всем этом проявляется христианская любовь, проявляется как деятельная, действительно участливая, собирающая общину воедино. Иной она и не может быть.

Почему об этом мы говорим в книге о семейных отношениях? Потому что без этих проявлений любви как отдельными домочадцами, так и всей семьею по отношению к внешним людям не будет правды любви и в самой семье друг ко другу. Любовь христианская нигде не закрывается сама в себе; разве только на время для молитвы к Богу. Это и есть признак истинной любви – простой, открытой, благорасположенной, благожелательной и благопопечительной, радушной, жизнедарной. В такой любви нет корысти, нет чувственности, нет себялюбия. И ради изгнания всех этих пороков семья устанавливает в своих обычаях и традициях по возможности все названные проявления любви.

Тогда некогда будет предаваться праздности, да и гостевания примут совершенно иной, не праздный вид. Тогда некогда будет смотреть телевизор, читать пестрые газеты, внимать скоротечным новостям мира (мира страстного, пребывающего в разных греховных разборках друг с другом). Тогда не будет маяться душа в домашнем безделии и неведении, чем занять время. Тогда не будут увлекать чувственные развлечения друг с другом в составе собственной семьи, тем более не будет времени, да и не в настроение будет ссориться между собою и препираться из-за домашних мелочей.

Многое в собственных отношениях друг ко другу станет иным, если сердце будет воспитываться в свободе благочестивых отношений к людям.

Почему же нам нужно быть свободными не только в отношении к людям, но и в обращении к ним? Для чего нам нужны люди, чем они полезны нам?

Душа человеческая несет в себе не только образ Божий, но и стремление уподобиться Богу в добродетелях. Эта потребность уподобления в детском возрасте проявляется в подражании родителям и старшим, или же более умеющим, более знающим. Она — основа нашего ученичества в жизни. С обретением веры, потребность уподобления обращается непосредственно к Иисусу Христу. Не только жить так, как Он наставляет нас всем порядком и чином нашей церковной жизни, не только следовать наставлениям Евангелия, но во всем подражать Ему в нраве, в характере своей личной жизни. Воцерковляться — значит, обретать нрав Христов. Так как это невозможно без Самого Господа, Он и дает нам Себя Самого. И в Таинстве Причастия Его Тела и Крови Он входит в нас, чтобы усвоить Себе и Собою обожить, обновить, т.е. вложить в нас добродетели, присущие Ему Самому.

Где же мы можем встретиться с живыми добродетелями Христовыми, помимо Евангелия, помимо описаний житий святых? В самих себе — по совершающемся в нас Таинстве, а больше того — в людях Церкви, в том Его благочестивом народе, который Господь созидает как Свою Церковь. Для души христиански настроенной, естественно искать благочестивых встреч с церковными людьми. Это обращение к образцу и примеру благочестия имеет совсем иную природу, нежели собирание мнений людских о себе и зависимость от них.

Мы обращаемся к христианам, чтобы иметь живое впечатление от их обращения с нами. В этом обращении есть две стороны. Одна, когда кто-либо из благочестивых людей натыкается в нас на что-либо безобразное, и указует на это. «Уклонись зла и сотвори благо» — мы много раз читали это в Псалтири, знаем даже наизусть эти слова, более того, возможно не раз наставляли ими кого-либо из ближних. Но вот это самое действие кто-то из христиан произвел со мною, причем в том, что я в себе никак не признавал за зло. Произвел так, что я сразу принял в себе это зло, мало того, пережил и стыд, и скорбь за себя по этому поводу, и сокрушение, и раскаяние, и немедленное желание просить у него прощение, и скорбь о том, что я огорчил Бога и покаянное чувство к Нему. Вместе с тем зло как пробка выскочило из меня, и я в одно мгновение как-то разом отрезвел, восстал над собой и остепенился. Как можно было так со мною сделать? Как можно было так любить меня и так точно и праведно обойтись со мной? Как можно было так ударить по совершаемому мною злу и при этом не задеть моего самолюбия, ни в чем не унизить меня, не поставить ниже, хуже его?

Возможно ли было без этой живой встречи с добродетелью пережить все это? Узнать все это? И какой благодарностью исполняется сердце после этого целительного прикосновения! И как благоговейно трепетно оно пребывает теперь в изумлении перед необъяснимостью добродетели, с которой Господь сподобил пережить встречу. Вот оно что – Христианство! Вот какова несказанная глубина его живого проявления. Вот какова неповторимая тайна и сила Самого Христа в Его чадах.

Другая грань этого выражения — «сотвори благо».

Вспоминаю, как-то на территории Троице-Сергиевой Лавры я направлялся к Преподобному Сергию, к его мощам. Прямо посреди площади наткнулся на нищего калеку безногого, передвигавшегося с помощью рук на низенькой тележке. Он остановил меня и попросил милостыни. У меня были последние деньги, которые я оставил на электричку обратно в Москву. С жадным чувством на сердце и одновременной дерзкою ловкостью я, не моргнув глазом, ответил: «Прости, я сам без денег». Что произошло после этого, я до сих пор не могу ни рассказать толком, ни описать. Он весь вдруг преобразился навстречу мне. Светом, радостью, непередаваемым движением любви, прощения, одновременно и оправдания, и благословения одарил он меня в одном-едином, для меня совсем неожиданном дыхании. Он что-то сказал при этом. Слова его, любящие, совершенно освобождающие меня от какой бы то ни было обязанности к нему, эти слова я услышал, но вскоре забыл их. Они, сделав свое дело, совсем утонули в том светлом движении его души ко мне, которое произвело во мне неведомое до этого дня впечатление.

На какой-то момент удовлетворенный этою свободой от нужды подавать милостыню, я по инерции прошел сколько-то метров и вдруг остановился. Я не мог дальше идти. Я не мог оставаться с удержанными у себя деньгами. Мне нужно было немедленно вернуться назад и все-все отдать ему. Непременно все и еще что-то, что можно было бы. Я не знал, что, я знал только, что это нужно сделать. Я бросился назад, но на том месте, где только что была встреча с ним, я не нашел его. Я обыскал все дорожки, обежал всю Лавру, вышел за ворота, осмотрел всю площадь. Я не нашел его. Прошло уже много лет, а встреча эта не уходит из сердечной памяти и всегда особо подвигает меня к милостыни всякому, кто в чем-либо мне отказывает или что-либо у меня просит.

Этот случай особый. Но как много у каждого из нас может быть встреч с живою добродетелью в людях, даже нам ранее известных. Как порою неожиданно может нам открыться человек, если только быть внимательным к этим встречам. Единодушие, о котором говорит в своих поучениях Авва Дорофей, обретается как раз этой способностью обращаться в людях к их добрым проявлениям, к добродетелям, не замечая худого в их характерах, научиться обращаться с людьми мимо худого в их характерах прямо к самой богодарованной душе, находить со всяким человеком лучик добрых отношений и всегда оставаться в этом лучике его чистоты, правдивости, добра или еще какого иного качества, и не выпадать за пределы этого лучика. За пределами — мрак, а внутри лучика все ясно, просто и чисто. Как важно научиться умению с каждым удерживать обращение к добродетельному в человеке, обретая с ним единодушие. А единодушие, в свою очередь, есть, как говорит Авва Дорофей, матерь всех добродетелей. Так через добродетели других и в тебе начнут проявляться добродетели.

Вот две стороны, ради которых всякой доброй семье необходима церковная среда. Слышащий в себе потребность уподобления Христу всегда будет искать и всегда найдет в ком и чему учиться, даже в людях, не отличающихся добродетелями. Тем более, в людях искренне церковных.

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: