Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







Кримінальне, родинно-сімейне та спадкове право Руської держави (2 год).





ТЕМА №2.

Кримінальне, родинно-сімейне та спадкове право Руської держави (2 год).

1. Поняття та види злочинів.

2. Поняття покарання, їх види та характеристика.

3.Поняття родини та сімї. Види сімї. Правовий статус членів сімї.

4.Спадковання майна.

Збірники документів:

1. Хрестоматія з історії держави і права України, том 1 - за ред. В.Я.Тація, А.Й.Рогожина, В.Д.Гончаренка.

2. Історія України в документах і матеріалах. Київська Русь і феодальні князівства, упорядник М.Н.Петровський. – Київ, 1946. – Т.1

3. Хрестоматія з історії Української РСР з найдавніших часів до кінця 50-х років ХІХ століття. – Київ, 1959. – Т.1.

4. Древние княжеские уставы XI-XV вв. Москва, 1976.

5. Полное собрание законов Российской империи. Т.1.

 

Навчальні посібники:

6. Історія держави і права України. У 2 т. / За ред. В.Я. Тація та А.Й. Рогогожина. – Т.1. - К., 2000. – С.6-38.

7. Кульчицький В.С., Тищик Б.Й. Історія держави і права України. К., 2007. – С.12-28.

8. Антологія української юридичної думки. Київ, 2002. – Т.2.

Наукові дослідження:

9. Беляев И.Д. История русскаго законодательства. Москва, 1879 // Джерело доступу: [http://civil.consultant.ru/reprint/books/127/].

10. Владимирский-Буданов М. Обзор истории рускаго права. К, 1909.

11. Дювернуа Н. Источники права и суд вь Древней Руси. Москва, 1869 // Джерело доступу: [http://civil.consultant.ru/reprint/books/127/].

12. Долгов Владимир. Любовь, сексуальность и половая мораль в Древней Руси ХІ-ХІІІ в.// Соціум: Альманах соціальної історії. Вип.1, К, 2002. С.205-218.

13. Загоровский А.И. Курсъ севейнаго права. Одесса, 1909.

14. Эверсъ И-Ф.Г. Древнейшее русское право в историческом его раскрытии. 1835

15. Максимович К.А. Рецепция римского права в Византии. Понятие византийского права // Джерело доступу: [http://vizantia.info/docs/56.htm].

16. Падох Ярослав. Нарис історії українського карного права. Мюнхен, 1951.

17. Пресняковъ А. Княжеское право в Древней Руси ХI-XII в. Спб, 1909.

18. Самоквасовь. История русскаго права. Москва, 1906.

Сергеевич В.И. Лекции и исследования по древній истории русскаго права. Спб, 1910.

20. Иванишев Н. Д. О плате за убийство в древнем русском и других славянских законодательствах в сравнении с германской вирою: Рассуждение, напис. адъюнктом Николаем Иванишевым для получ. степ. д-ра рос. законоведения. - Киев: Унив. тип., 1840. - [8], 112 с.

21. Лешков В. Русский народ и государство: История русскаго общественнаго права до XVIII века. М., 1858.

22. Леонтович Ф. Русская Правда и Литовский Статут. К. 1805.

23. Юшков С. В. Русская Правда: происхождение, источники, ее значение. — М: Гос. изд-во юрид. лит-ры, 1950.

24. Юшков С.В. Учебное пособие по истории государства и права СССР. М.-Л, 1946.

25. Щапов А.П. Византийское и южнославянское правовое наследие на Руси в XI-XIII в. Москва, 1978.

ДОКУМЕНТИ:

Документ №1: Устав князя Владимира Святославича «О десятинах и церковных людях»

1. Во имя отца, и сына, и святаго духа.

2. Се яз, князь великий Василей, нарицаемыи Володимер, сын Святославль, внук Игорев (и) блаженыя Ольгы, усприал есмь крещение святое от греческых цареи Констянтина и Василия и Фотея патриарха, взях первого митрополита Михаила на Киев и на всю Русь, иже крести всю землю Рускую.

3. И по том летом минувшим, создах церковь святую богородицю и дах десятину к ней во всей земли Рускои княжения от всего суда 10-тыи грош, ис торгу 10-тую неделю, из домов на всякое лето 10-е всякаго стада и всякаго живота чюднои матери божий и чудному Спасу.

4. И по том возрех в греческий номоканун и обретох в нем, юже не подобает сих тяжь и судов судити князю, ни бояром, ни судьям его.

5. И сгадав аз со своею княгиною Анною и со своими детьми, дал есмь святой Богородици и митрополиту и всем епископом.

6. А ты не ступають ни дети мои, ни внуци мои, ни род мои в люди церковныя и во все суды.

7. И по всем городом дал есмь, и по погостом, и по свободам, где крестьяне суть.

8. А кто вступит на мое дание, суд мне с тем пред богом, а митрополиту проклинати его сбором.

9. Дал есмь: роспусты, смильное, заставание, умыкание, пошибание, промежи мужем и женою о животе, или о племени, или о сватовстве поимутся, ведство, урекание узлы, зелье, еретичество, зубоядение, иже отца и матерь бьют, или сын и дочи бьетася, иже истяжются о задници.

10. Митрополнчи люди церковныи: игумен, игумениа, (поп, попадья), поповичеве, чернец, черница, дьякон, дьяконовая, проскурнии, а, пономарь, вдовица, калика, стороник, задушныи человек, прикладник, хромец, слепец, дьяк, и ви причетници церковный.

11. Аще их кто внидет в вину, судити тех митрополиту и епископом опрочи мирян.

Джерело: Российское законодательство X-XX веков. Т. 1. М., 1984. С.139-140.

Документ №5: Еклога

Во имя Отца и Сына и Святого Духа Лев и Константин, [благочестивые] императоры [ромеев].

Господь и создатель всего - Бог наш, который создал человека и удостоил его самовластием, дал ему в помощь, согласно слову пророков, закон, который определил то, что следует делать, и то, чего следует избегать, а также и то, что надлежит избирать как содействующее спасению и чего нужно остерегаться как влекущего наказание. И никто из тех, кто соблюдает заповеди его, или - чего да не будет - из тех, кто нарушает их, не будет обманут относительно соответствующего тем или иным действиям возмездия. Потому что Бог заранее определил и то и другое и сила его заповедей непреложна, и воздает по достоинству каждому по делам его, и, согласно Евангелию, не отменяется.

И так как он вручил нам императорскую власть, такова была его благая воля, он принес этим доказательство нашей любви к нему, сочетающейся со страхом, и приказал нам пасти самое послушное стадо, как корифею апостолов Петру; мы полагаем, что ничем не можем воздать Богу должное скорее и лучше, чем управлением доверенными им нам людьми - согласно закону и с правосудием - так, чтобы начиная с этого времени прекрати­лись всякие беззаконные объединения, и чтобы были расторгну­ты сети насильственных сделок по договорам и пресечены были стремления тех, кто грешит, и чтобы таким образом под его всемогущей рукой нас увенчали победы над врагами более дра­гоценные и более почетные венчающей нашу голову короны, и чтобы установилось у нас мирное царствование и прочное уп­равление государством.

И так как мы заняты подобного рода заботами и неусыпно устремляли разум в поисках того, что угодно Богу и полезно обществу, почитая более всего земного справедливость - пред­ставительницу небесного, являющуюся у служащего ей более острой по своей силе, чем всякий меч в борьбе с врагами, и так как мы знаем, что законоположения, изданные прежними импе­раторами, записаны во многих книгах и что одни могут постиг­нуть их смысл лишь с трудом, другим же, особенно живущим за пределами этого богохранимого города, смысл их и вовсе не доступен, мы созвали наших славнейших патрикиев, и славней­шего квестора, и славнейших гипатов, [и антиграфевсов], и про­чих богобоязненных людей и приказали [доставить] к нам все собранные у них книги. Мы рассмотрели все тщательным об­разом; и в соответствии с тем, что нами издано нового в отно­шении часто встречающихся дел и сделок по договорам, мы приказали соответствующие решения и наказания за преступ­ления изложить именно в настоящей книге более ясным и бо­лее сжатым образом для лучшей обозримости и познания силы этих благочестивых законов, и для более легкого и справедли­вого решения дел, и ради справедливого наказания преступле­ния и возвращения и исправления тех, кто расположен их со­вершать.

Тем же, кто поставлен исполнять законы, мы рекомендуем, а вместе с тем и приказываем воздерживаться от всяческих чело­веческих страстей и выносить решения исходя из здравого суж­дения по истинной справедливости; не презирать бедных, не оставлять без преследования несправедливо поступающего могущественного [человека] и не выказывать в преувеличенной форме на словах восхищения справедливостью и равенством, на деле же отдавая предпочтение как более выгодному несправед­ливости и лихоимству. Когда судятся две стороны, одна - стре­мящаяся к стяжанию, и другая - малоимущая, ставить их в равное положение друг к другу и отнимать у имущего настолько больше, насколько они найдут обиженным ущемленного. Так как те, в души которых ранее не заложена истинная справедли­вость и которые либо испорчены страстью к деньгам, либо потворствуют дружбе, либо мстят за вражду, либо опасаются мо­гущественных людей, не могут судить справедливо, подтверж­дая на себе слова псалмопевца: «Аще убо во истину правду глаголете, правая судите сынове человестии: ибо в сердце безза­коние делаете на земли; неправду руки ваши сплетают». Рав­ным образом и Соломон Мудрый, уподобляя неравный суд не­равным мерилам, говорил в притче: «Мерило великое и малое мерзко пред господом». И вот это определено нами как увеща­ние [и как предупреждение] тем, кто понимает справедливость, но уклоняется от истины. Тем же, кто лишен разума и потому не может этого постигнуть и воздавать каждому поровну, скажем словами Иисуса из Сираха: пусть ни от Господа величества не ищут, ни от царя постов не просят, судьями быть пусть не спе­шат, так как уничтожить неправду они не в состоянии; тем же, кто обладает разумом и здравомыслием и ясно понимает [истин­ную] справедливость: пусть правильно выносят решения. Пото­му и Господь наш Иисус Христос - божественная сила и муд­рость - с избытком наделил их знанием права и открыл им труднопостигаемое в делах; он внушил с истинной мудростью творить правосудие и Соломону, который, руководствуясь им, вынес правильное решение женщинам о ребенке. Ибо сказанное [каждой из них] не было засвидетельствовано, и он приказал уступить место судьи природе и с ее помощью искать неизвест­ное; в то время как чужая женщина бесстрастно приняла приказ об умерщвлении ребенка, родная мать вследствие природной любви к ребенку не могла принять его и вынести даже слуха об этом распоряжении.

Пусть это разумеют [и понимают] и сообразно с этим себя ведут назначенные нашим благочестием судить дела - те, кому вручены весы правосудия по нашим благочестивым законам. Ибо этим мы стремимся служить Богу, вручившему нам скипетр [царства]; с этим оружием мы намереваемся твердо противосто­ять врагам, с этим мы печемся о порученном его властью нашей кротости христоименном стаде, чтобы оно росло в добре и пре­успевало, этим мы стремимся [надеемся] восстановить древнее правосудие в государстве.

Господь [и спаситель] наш Иисус Христос сказал: «Не суди­те, взирая на лица, но праведным судом судите»; поэтому право должно удерживаться от всякого принятия подарков. Ибо напи­сано: «Горе оправдывающим нечестивого ради даров и правду - правдивого отметающим, их же корень будет как перст, а цвет рассеется как прах, так как не захотели исполнить господний закон. Потому что мзда и дары ослепляют очи и мудрым».

Поэтому, стремясь всемерно положить предел корыстолю­бию, мы решили выдавать жалованье из нашего благочестивого саккелия славнейшему квестору, антиграфевсам, всем служащим в судебных органах с тем, чтобы они с какого бы то ни было [лица], судимого у них, ничего совершенно не брали, дабы не исполнилось у нас сказанное пророком: «Продашь за серебро праведного», чтобы не навлекли из-за этого гнева божьего, став преступниками как нарушившие его заповеди.

Титул IV. О простых дарениях, то есть таких, при которых уже немедленно осуществляются пользование имуществом и собственность на него либо только собственность на него, или о таких дарах, которые оставлены после чьей-либо смерти, и о причинах, по которым такие дары должны быть возвращены

1. Не оформленное письменно простое дарение осуществляется, если кто-либо из совершеннолетних лиц отдает в дар что-либо из своих вещей в присутствии пяти или трех свидетелей - пяти свидетелей, если дело происходит в населенной местности, где легко можно найти людей, и трех - там, где местность является пустынной и где нельзя найти свидетелей в количестве пяти человек.

2. Письменное простое дарение осуществляется, когда какое-либо лицо, достигшее совершеннолетия, распоряжается о даре или делает дарение за своей подписью и в соответствии с вышеизложенным это письменно свидетельствует и подтверждает в присутствии пяти или трех свидетелей, призванных для этой цели.

3. И если кто-либо сделает дар кому-либо с тем, чтобы тот получил подаренные ему вещи после смерти дарителя, а в момент дара ему передается только право собственности на подаренные вещи, то и подобное дарение производится в письменной форме в присутствии пяти или трех свидетелей в соответствии с вышеописанным способом.

4. Дарение, сделанное в предвидении смерти или же осуществляющееся после смерти дарителя, делается так же, как было выяснено выше, дарителем и пятью или тремя свидетелями за их подписями.

5. Если же сам даритель распорядился в письменной форме о своем даре, указав, что не будет вносить изменений и отменять этот дар, то пусть это будет соблюдено; нужно только, чтобы это было засвидетельствовано в его распоряжении и в тексте, и в подписи.

6. Всякий дар может быть взят обратно по следующим причинам: если лицо, получающее дар, оказалось неблагодарным по отношению к дарителю; если это лицо нанесло дарителю грубые оскорбления, или избило его, или причинило ему большой ущерб, или покушалось на его жизнь, или не выполнило того, что было договорено при дарении, сделанном в письменной или устной форме. Если одна из таких причин доказана на суде, как было сказано, то дар отменяется.

Титул V. О [лицах], не имеющих права завещания

1. Не имеют права завещания: лица, которые вследствие какой-либо болезни находятся не в своем уме; несовершеннолетние, т. е. лица мужского пола в возрасте менее 15 лет и женского в возрасте менее 13 лет; сумасшедшие; находящиеся в плену; и подвластные не имеют права завещания имущества, переданного им родителями в качестве приданого, исключение составляет их благоприобретенное имущество. Не имеют права завещания глухие и немые от рождения. Но те, у кого этот недостаток явился результатом какой-либо болезни и если они знают грамоту, имеют право завещания, ставя собственноручную подпись.

2. Письменное завещание делается в одно и то же время в присутствии семи достойных доверия свидетелей, призванных для этой цели и совместно подписывающих завещание и прилагающих печати. Завещатель обязан своей собственноручной подписью или знаком креста заверить имя наследника. Но если он пожелает, то он может не показывать свидетелям содержания своего распоряжения.

3. Устное завещание делается, когда завещатель выражает свою волю в присутствии семи свидетелей.

4. Если же в том месте, где составляется завещание в письменной или устной форме, не найдется семи свидетелей, то пусть завещание делается при пяти или трех. Если же и трех свидетелей не найдется, то воля завещателя будет считаться недействительной.

5. Если завещание выполнено полностью так, как было указано выше, и если родители опускают при составлении завещания своих законных детей или одного из них, то пусть судьи расследуют дело. И если они установят, что дети часто оскорбляли своих родителей или наносили им удары другого характера, да останется распоряжение родителей нерушимым; и если после того, как завещание сделано, у них родился ребенок, освобождения и легаты, [предусмотренные] в этом завещании, останутся в силе; родившийся же ребенок будет включен в него вместе с другими братьями и будет наследовать вместе с ними.

6. Если кто-либо имеет одного законнорожденного сына, который доставил родителям какое-либо огорчение и оставил их в старости без заботы о них, и чужое лицо взяло на себя заботу о них, то, если они за его добрые деяния хотят оставить его наследником своего имущества, их воля останется нерушимой.

7. Всякий наследник по письменному или устному завещанию, оттягивающий и не выполняющий волю завещателя в течение года, если он является сыном или внуком умершего, получает только причитающуюся ему законную долю наследства. Законная же доля составляет при наличии детей до четырех человек третью часть наследства; при наличии пяти и более детей - половину наследства. А если это какой-либо другой родич, то [в таком случае] и вовсе лишается всего имущества наследодателя и имущество перейдет к другим, допущенным [к наследованию] сонаследникам, или легатариям, или другим родственникам. Если же наследник является чужим человеком и не выполняет такого завещания, то он будет лишен всего наследства.

8. Если кто-либо ранен на войне [или] в дороге и, будучи при смерти, захотел бы распорядиться своим имуществом и если в обоих случаях нет номика или другого знающего грамоту человека, то пусть он объявит свою волю при семи, или пяти, или трех свидетелях, или даже при двух, если они найдутся. Действительность их показаний должна быть определена судьями.

Титул XI. О всяких вкладах

1. Если кто-либо по какой-либо причине или из страха внес кому-либо вклад и случилось бы, что получивший вклад это отрицает, дело должно быть обследовано. Если доказано, что он лжет, пусть вернет вкладчику в двойном размере. Если же получивший вклад ссылается на какой-либо несчастный случай - пожар или кражу, случившиеся у него, - при котором вместе с его собственными вещами погибли и чужие, пусть судьи произведут расследование. И пусть признают получившего [вклад] не подлежащим наказанию, так как он потерял его не по своей вине.

Титул XIII. О наймах

Письменные или устные наймы делаются также с поименованием размера годичной платы на срок, не превышающий 29 лет, будь то имения, или села, или поля, или прочее, входящее в ведомство казны, или императорского дома, или благочестивых учреждений, и подобная сдача внаем производится за взимаемую годичную наемную плату, договоренную и согласованную между берущим внаем и сдающим ведомством. И не могут ни сдающий внаем, ни берущий изменить свои намерения после заключения [договора] о найме в течение года, если они по соглашению специально отказались от этого.

I. Преступление

Понятие о преступлении в древнее время существенно отличается от нашего. Теперь на преступление установился формальный взгляд: под преступлением разумеется действие, нарушающее установленный государством порядок, а так как порядок этот определяется законом, то преступление есть нарушение закона. Понимаемое в таком смысле преступление есть понятие формальное. Внешняя форма преступного деяния есть всегда насилие или обман. По отношению к человеку, против которого преступное деяние направлено, преступление является всегда с характером принуждения. В насилии принуждение очевидно; обман есть также принуждение воли, но замаскированное. Преступление вменяется человеку в вину; вменение имеет место тогда, когда нарушение закона является результатом сознательной воли совершившего, когда человек хотел достигнуть именно тех преступных целей, которых достиг, когда у него было предвидение последствий совершаемого. Среди нарушений закона различают уголовные правонарушения и гражданские. Человек, напр., может не заплатить долга своего, не сделать того, к чему он по договору обязался. Это тоже нарушение права, но оно не рассматривается как преступление; это гражданское правонарушение. Уголовное правонарушение ведет к наказанию, которое и составляет предмет уголовного права; а гражданские правонарушения к наказаниям не ведут, а только к вознаграждению убытков. Где же, спрашивается, граница между уголовным и гражданским правонарушением? Этот вопрос в науке очень спорный. Один из весьма распространенных взглядов на этот предмет, высказанный первоначально Гегелем, состоит в следующем: уголовное правонарушение отличается от гражданского качеством воли человека. В гражданском правонарушении человек не отвергает правового порядка в принципе. Тут, собственно, спор идет о понимании права. Я не плачу потому, что в мою пользу говорят такие-то и такие-то обстоятельства и такие-то законы (по крайней мере, как я их понимаю); а противник мой говорит, что я должен заплатить на основании таких-то обстоятельств и при таком-то понимании закона. Спорят о праве собственности: один говорит, что известные вещи принадлежат ему по завещанию, а другой, что это завещание незаконно и что он собственник этих вещей на основании наследования по закону. Оба опираются на правовой порядок. Такова особенность гражданских правонарушений. В уголовных правонарушениях дело идет о непризнании правового порядка в принципе. Человек украл, убил, ограбил кого-нибудь, - ни на какой закон сослаться он не может, тут порядок, установленный государством, нарушается в принципе.

В древнее время встречаемся с совершенно иным взглядом на преступление, а именно, преступление рассматривалось как материальное зло. Самое слово "преступление" не было еще известно. На языке Русской Правды преступление носит наименование "обиды". В этом наименовании отражается взгляд на преступление, как на материальный вред. Кто-нибудь "обижен" - т.е. претерпел нечто неприятное, это и есть преступление. При формальном же воззрении - преступление может быть деянием никому не обидным. Статья 6-я I ред. обидой называет нанесение ран.

Уголовные и гражданские правонарушения в древности не различались; всякое правонарушение, как убийство, так и неплатеж долга, одинаково называлось обидой. Статья 20-я I ред. обидой называет неплатеж долга и полагает за это наказание.

Принимался ли во внимание в древности момент сознательной воли? Вопрос этот является весьма спорным. По отношению к нему существуют два воззрения, из которых одно ведет свое начало от немецкого писателя Рогге, автора сочинения под заглавием: Ueber das Gerichtswesen der Germanen. 1820. Этим сочинением он произвел в свое время сильное впечатление. По его мнению, древний человек обращал свое внимание исключительно на материальный вред, а не на участие в деянии воли преступника; пострадавшему от преступления вовсе не было дела до того, хотел ли виновный совершить преступное действие или нет. Это воззрение применяют и к состоянию нашего права эпохи Русской Правды; говорят, что в эту эпоху совершенно не различались преступления, совершенные с сознанием цели совершаемого и без такого сознания; а также не различались преступления, совершенные малолетними и совершеннолетними, умалишенными и людьми, находящимися в здравом рассудке; кем бы ни было совершено обидное деяние и при каких бы то ни было условиях, оно одинаково влекло за собой наказание.

Противоположное этому воззрение высказал Вильда в чрезвычайно важном для истории права сочинении: "Das Strafrecht der Germanen". 1842. Возражая против изложенного мнения Рогге, Вильда говорит, что нельзя отрицать того, что чем ниже человек стоит в своем развитии, тем он более похож на ребенка; при недостаточном умственном развитии он может выражать свое неудовольствие даже по отношению к камню, на который нечаянно наткнулся. Но, продолжает Вильда, все-таки невозможно допустить, чтобы было время, когда человек вовсе не различал деяний по характеру участия в них воли. На какой бы низкой ступени человек ни стоял, он не мог совершенно смешивать деяния случайные и неслучайные. Вильда, однако, не всех убедил, и после издания его сочинения некоторые ученые продолжают высказываться в смысле Рогге; сюда принадлежат: Миттермайер в изданном им учебнике Фейербаха, Бернер и др. Действительно, Рогге совершенно прав, но только его мнение верно по отношению к самой глубокой древности. Некоторые сведения, собранные путешественниками о дикарях, прямо указывают на то, что первоначально человек вовсе не различал случайных деяний от деяний неслучайных. Так, напр., о некоторых дикарях рассказывают, что они мстят не только людям, но животным и даже неодушевленным предметам. Если тигр разорвет человека, то семейство его считается отверженным до тех пор, пока оно не отомстит за смерть родственника и не убьет тигра. Если дерево упадет и убьет кого-нибудь, оно считается виновным и подвергается наказанию, состоящему в том, что его раскалывают в щепки. Следы таких воззрений сохраняются и при некоторой степени развития общественной жизни. Царь Кохинхины выставил к позорному столбу ладью за то, что она плохо исполняла свою обязанность и плывшие в ней потонули. По законам Зороастра собака за укушение лишается правого уха, за повторение - левого, а потом - хвоста, лапы и, наконец, жизни. Указания на остатки таких же воззрений находят и в священных книгах евреев. По законам Моисея, бык, который забодал кого-нибудь, побивался камнями и мясо его не шло в пищу. По этому поводу возникал даже спор о том, как казнить быка: может его убить каждый или следует его судить, а потом подвергнуть наказанию. Ученые талмудисты пришли к тому убеждению, что прежде должен состояться суд. Следы подобных воззрений встречаются и в германских законах. В законах салических франков приводится такой случай: животное забодало кого-нибудь. От хозяина требовалась уплата почти полной виры, как за убийство: он должен был уплатить 3/4 виры или 1/2, а, кроме того, отдать самое животное. В новых списках Салического закона эта статья уже изменена, а именно, хозяин подвергался штрафу только в том случае, если он знал, что животное опасно, и не принял мер, чтобы предотвратить несчастный случай. Во Франции в 1313 г. бык, поколовший человека, был судим и приговорен к повешению. Там же в XVI в. духовные суды приговаривали гусениц, истреблявших посевы, к удалению в течение 6 дней, а в случае неповиновения им угрожали проклятием. У англичан еще не так давно был такого рода случай: лет 70 или 80 тому назад боевой петух ранил полуторагодовалого ребенка, который и умер от раны; петух за это был казнен. Так же в начале прошлого (XVIII) века в Англии состоялась отмена обычая, по которому ответственности известного рода подвергались даже неодушевленные предметы, причинившие человеку какой-нибудь вред. По этому обычаю, напр., колесо, причинившее смерть, отдавалось Богу, т.е. конфисковывалось и продавалось в пользу бедных. Это - факты переживания, запоздалый остаток очень древнего быта, корень которого один с приведенными выше обычаями дикарей. Итак, должно признать, что человек начал с совершенного безразличия между умышленными и случайными деяниями. Объяснение этому надо искать в недостаточном умении первобытного человека анализировать наблюдаемые им явления. Он одухотворял все, его окружающее: и животных, и растения, и воду, и даже камни. По его мнению, они были способны к таким же действиям, какие совершал он, а потому он и их считал виновными. Понятия же умышленности и случайности были совершенно вне сферы его понимания. Но будет неправильным переносить во всей строгости этот взгляд в исторические времена, от которых сохранились древнейшие юридические памятники. В Германии в эпоху, к которой относятся варварские законы, появляется уже анализ деяний с точки зрения воли, хотя еще в очень слабой степени. В Русской Правде также видна уже попытка различать деяния по степени участия в них злой воли. Так, ст. 5,9 и 10-я III ред., говоря об убийстве, соединяют разные последствия с убийством, смотря по тому, какое это убийство. В этих статьях говорится о двух видах убийства, а именно - об убийстве "в разбое" и об убийстве "на пиру", "в сваде", т.е. в ссоре (ст. 1-я II ред. говорит об убийстве "в обиду" в противоположность к убийству "в разбое", о котором идет речь в ст. 2-й). Под убийством в разбое, без всякой ссоры, разумелось умышленное убийство, совершенное с корыстной целью. Такое убийство считалось в эпоху Русской Правды более тяжким преступлением и влекло за собой более важные последствия, чем убийство на пиру ив сваде. В это древнее время пиры сопровождались неумеренным употреблением горячительных напитков. Разгоряченные вином пирующие нередко вступали в драку, которая иногда оканчивалась смертью. Такое убийство влекло за собой более легкое наказание, чем убийство в разбое, потому что убийца не имел намерения совершить убийства, а, будучи в возбужденном состоянии, подрался и нечаянно убил, неосторожно ударив. Есть и еще статьи в Русской Правде, указывающие на различие преступных деяний по степени участия злой воли, - это статьи, относящиеся к кражам домашних животных (ст. 53 и 54-я III ред.). Русская Правда различает кражу из закрытого помещения от кражи "в поле". В первом случае кража наказывается строже, так как, надо думать, здесь обнаруживается больше злонамеренности, воля преступника была упорнее, чем во втором: вору приходилось одолеть некоторые препятствия для того, чтобы украсть из клети (быть может, ломать замок, дверь и т.д.), между тем как во втором случае вор угнал коня с поля, потому что не было к тому препятствий.

Материальный взгляд на преступление начинает изменяться с принятием христианства. Духовенство вносит новое воззрение - формальное, преступление становится нарушением предписаний, именно предписаний церковных. Этот формальный взгляд на преступление нашел свое выражение сначала только в церковных уставах Владимира св. и Ярослава. В уставе Владимира запрещаются многие деяния только потому, что они не допускаются церковными законами, напр., моление у воды, волшебство и проч. Преступлением считалось отправление обрядов языческого богослужения. Эти обряды не причиняли, конечно, никому материального вреда, но исполнение их воспрещалось и наказывалось потому, что они были не согласны с учением церкви. Благодаря тому же влиянию духовенства к воззрению на преступление начинает примешиваться чисто религиозный оттенок: преступление называется "грехом", а преступник "забывателем страха Божия".

Перемена взгляда на преступление совершилась далеко не разом. Формальный взгляд стал обнаруживаться еще в древнейших памятниках, но далеко не успел вытеснить народных воззрений, которые еще слышатся в первых законодательных сводах Московского государства. В Судебниках еще заметен материальный взгляд; преступление носит наименование "лихого дела". Судебники говорят: татьба, душегубство и иное лихое дело. В этом слышится указание на материальный вред. Преступники носят наименование "лихих людей", в этом опять проглядывает материальная точка зрения. Но в позднейших памятниках взгляд на преступление получает чисто формальный характер; под преступлением начинают разуметь "непослушание царской воле", нарушение предписаний власти. В воеводских наказах, после перечисления запрещенных деяний, о преступниках говорится: "А за их непослушание чинить им жестокое наказание, чтобы, смотря на то, другим ослушаться не повадно было". В Уложении читаем: "А буде кто, забыв страх Божий и царское повеление, учнет ему, Государю, в церкви о каких своих делах бити челом, и того челобитчика за то вкинута в тюрьму" (I. 9). Всякое ослушание царской воле есть преступление.

Отношение памятников к деяниям случайным, неосторожным и умышленным. Чтобы понять то, что говорится в древних памятниках о преступном действии, необходимо выяснить состав преступления и указать те признаки, при наличности которых известное деяние считается преступным. Для состава преступления нужно: 1) субъект преступления, т.е. лицо, его совершившее; 2) объект преступления, т.е. предмет, по отношению к которому совершено преступление, а когда преступление получило формальный характер, то под объектом надо разуметь нормы нарушенного права, и 3) необходимо преступное действие. Это действие может быть рассматриваемо с двух сторон: а) со стороны внутренней, насколько в нем проявилась злая воля человека, направленная к достижению преступной цели, и б) со стороны внешней, насколько самое действие выразилось вовне (вполне ли человек совершил то, что хотел совершить, или же не довел своего намерения до конца). Этими тремя признаками определяется состав преступления, при отсутствии одного из них преступления не будет.

I. Остановимся, прежде всего, на внутренней стороне преступного действия. Деяние вменяется человеку в вину, если в нем участвовала его сознательная воля. Для признания человека виновным налицо должны быть два элемента: 1) способность человека понимать им совершаемое и 2) способность его к произвольным действиям. Уголовное право построено на том предположении, что страх уголовной кары может действовать на волю человека и воздерживать его от совершения преступных действий. Если человек, обладающий нормальными способностями, не воздержался от деяния, запрещенного под страхом наказания, это деяние рассматривается как продукт его преступной воли, и он может быть признан подлежащим ответственности. Способность анализировать действия человека, с точки зрения наличности в них преступной воли, в разные времена была различна. В юридических памятниках древнего времени анализ этот еще очень мало развит, в Уложении 1649 г. он делает сравнительно значительные успехи.

Деяния могут быть: 1) случайные; 2) неосторожные и 3) умышленные. Деяния случайные не признаются ненаказуемыми, так как они не составляют последствия проявления человеческой воли. Неосторожные деяния являются последствием неосмотрительности, небрежности. Человек вовсе не желал совершить правонарушение, но был неосмотрителен, т.е. не принял мер, чтобы из его действия не возникло какого-либо правонарушения. Кто-нибудь выстрелил в окно, вовсе не желая убить или ранить кого-либо, а между тем убил прохожего. Не желая совершить убийство, человек, однако, не принял всех мер, чтобы устранить возможные последствия своего действия. Так как при совершении неосторожных деяний человек виновен в том, что не принял всех мер, которые бы устранили возможность преступления, то наука признает подобные деяния наказуемыми, но наказуемыми в разной мере, смотря по роду неосторожных действий. Во-первых, человек может совершить действие, которое само по себе совершенно невинно, но которое имело последствием нарушение чьих-либо прав. Это самая меньшая степень неосторожности, которая граничит со случайностью. Такое деяние ведет сравнительно к наиболее легкому наказанию. Во-вторых, сильнее должна наказываться неосторожность, являющаяся последствием действий, которые сами по себе воспрещены как небезопасные. Стрельба из окна есть действие само по себе запрещенное в видах охранения общественной безопасности. Раны, являющиеся последствием такой стрельбы, наказуются строже, чем те, которые являются последствием невоспрещенных действий. Наконец, в-третьих, могут быть и такие неосторожные деяния, которые являются последствием преступных действий. Человек, напр., подрался и результатом драки была смерть. Это самый тяжелый вид неосторожных деяний, условливающий и наиболее тяжелую ответственность. Виновный в преступлении, совершенном по неосторожности, наказывается не за результат своего действия, ибо он этого результата не желал и не имел в виду, а за неосторожность. Надо еще заметить, что неосторожность возможна не при всех преступлениях: невозможно, наприм., неосторожно украсть или ограбить.

Последнюю категорию действий составляют действия умышленные. Умышленность состоит в том, что у человека было желание достигнуть той цели, которую он достиг; человек хотел убить, украсть и действительно убил, украл. Существенный признак такого рода действий есть полное соответствие между желанием и результатом деяния. Различают две категории умышленных деяний: просто умышленные и предумышленные. В первом случае человеку внезапно приходит мысль совершить преступление; во втором - он заранее обдумывает план преступления. Это различие должно влиять и на меру наказания. Деяния, совершаемые по внезапному умыслу, наказываются слабее, чем деяния предумышленные. В деяниях первого рода преступная воля имеет гораздо меньшее напряжение.

Русская Правда уже различает деяния по участию в них злой воли. Но анализ Правды очень груб. В основу различия она кладет чисто внешние признаки: совершение убийства в разбое и на пиру или в ссоре. Здесь можно видеть различие убийства умышленного и неосторожного: в разбое умышленное, на пиру не







Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.