Йо Зифферт: Жизнь на пятой передаче.

В отличие от Регаццони, который может, держа руки в карманах, гулять по Лугано, говорить каждому "Чао", и чей банковский счет пополняется автоматически, Зифферт ежеминутно работает. У него нет способностей тратить деньги и наслаждаться своей, с трудом заработанной славой. Он постоянно в погоне за временем, и его дипломат набит деловой перепиской, даже во время разговора он часто отвлекается на минутку и делает деловые заметки. И в какой части мира не находился бы Зеппи, для него всегда зарезервирован, как минимум, один телефонный звонок.

Он был не только одним из лучших в мире гонщиков спортпрототипов последних лет (вместе с Родригезом) - он сам прототип вечно трудолюбивого, инициативного, всегда достижимого швейцарского бизнесмена "потому что когда однажды я уйду из гонок, то не хочу остаться ни с чем". Миллионер Зифферт сам выстроил гигантскую империю.

В сорокатысячном городе Фрайбурге он владеет огромной автомастерской, через которую продает более 150 машин ежегодно. Главным образом Porsche, но также и Alfa, и иногда гоночные Chevron, на которые Зеппи имеет концессию. Когда я однажды вез его на гоночную трассу и сказал, что мне кажется глупым быть шофером для пилота Гран-при, Зифферт мудро улыбнулся: "Я знаю, как мои клиенты реагируют на пробные поездки. Некоторые хотят поразить меня за рулем. Однако большинство предпочитают, чтобы я их вез, при этом мне нужно следить: начнут ли они нервничать, если я немного нажму на газ? Или они стремятся к скорости?".

Зифферт и сам делает покупки: его музей гоночных машин уже считается одним из лучших в мире: "я владею совсем старым Lotus 16 с переднерасположенным мотором, тремя или четырьмя Cooper-Climax, на которых ездил еще Стирлинг Мосс, 1,5- и 3-литровыми BRM, одним Brabham, одним старым March и, конечно же, Mirage, Porsche RS, 908 и 917", - перечислил мне Зифферт, - "в общей сложности тридцать машин. Это весело и, кроме того, чудесная инвестиция". Последним он приобрел Lotus 72, за обедом…

Где-нибудь постоянно проходит шоу гоночных машин, и Зифферт сдает свои машины напрокат. Где-нибудь, кто-нибудь всегда хочет взять на одну гонку старый March, и он звонит Зифферту. Когда в Оултон Парке Зеппи сдал March Роллинсону и перед путепроводом один из гонщиков March врезался в деревья, Зифферт побледнел как смерть, "но не из-за машины, а из-за гонщика". Но тогда разбился не Роллинсон, а Сид Уильямс.

Когда для съемок фильма "Ле-Ман" понадобились машины, то Зифферт был как раз тем, кто нужен. Он присутствовал и на премьере в Бьеле: "Для своих машин я организовал старт, как в Индианаполисе, через весь город… был огромный успех. Теперь людям нужно всего лишь позвонить и сделать заказ, остальное сделаю я. Так, между прочим".

Так же, "между прочим", Зифферт строит сейчас во Фрайбурге семиэтажное офисное здание, которое он будет сдавать в аренду: "Это единственная вещь из всех, которые я когда-либо сделал, не связанная с колесами, машинами и гоночным спортом. Со мной ведь может что-то случиться - так что мне нужно подумать о моей семье и обеспечить ее". Симона родила своему непоседе Зеппи двух славных детишек: Веронику (два года) и Филиппа (8 месяцев).

Зифферт не из тех отцов семейства, которые подстригают деревья в саду и выращивают розы. Он признает, что "почти не остается времени читать". Но знает, "Гонки это не вся моя жизнь. Пока у меня есть успех и хорошие договоры, я должен этим пользоваться. Бизнес стал моим хобби и мне доставляет удовольствие что-то совершать. Так одно цепляет другое". Зифферт живет на "полной скорости", на пятой передаче, что вызывает критику. "Если у меня был неудачный сезон, как, например, 1970-й в March, то немедленно начинают говорить: конечно же, Зифферт не в своем уме и делает слишком много, не может сконцентрироваться на гонках. Цепляются за отговорки. Стоит же мне добиться успеха, как все аплодируют: "Великолепно! Как только Зифферту удается все успевать?"

В первую очередь, он все еще гонщик, и только во вторую - бизнесмен, сказал мне Зеппи. Конечно же, он пытается объединять обе вещи, насколько это возможно. В конец концов, он привык к тяжелой работе, "как и старая бабка, ты не можешь сказать: теперь отдохну. Так как, если она прекратит работать, она умрет".

Карьера Йозефа Зифферта (родился 7 июля 1936 года) могла бы послужить основой для фильма. Он голодал, собирал макулатуру, выращивал цветы и снова голодал, чтобы стать гонщиком. Когда он уже владел машиной Формулы Юниор, он отправил своего механика Хайни Мадера обязательно продать старый VW. "Даже если выручишь за него только 1500 франков, бери: мне нужны деньги на новый мотор". Я спросил Зеппи, смог бы он еще раз выдержать такие трудности. "Старые времена были чудесны - ты не знал, чего ожидать и не знал, чего боятся. Но вернуться теперь назад… это было бы худо". Одно время Зеппи питался только "тремя пачками сигарет в день и парочкой сигар". Семь лет назад он бросил курить, "и внезапно я принялся за все с намного большим размахом".

Его первые старты в Гран-при на безнадежно устаревших машинах протекали сумбурно. Но Зифферт пробился. Еще в бытность частником ему удалась сенсационная победа над Джимми Кларком в Энне. Потом его нанял Роб Уокер, за которого раньше ездил Мосс. "Если Мосс не выигрывал, то это была моя ошибка", - вспоминает проницательный наследник династии виски. "Но вскоре и Зифферт был в состоянии в любое время одержать победу в Гран-при". И Уокер всегда утверждал, что если бы он мог выбирать среди всех гонщиков в мире, "то взял бы только Зифферта". Так он говорил даже до английского Гран-при 1968 года, в котором Зифферт вернул Уокеру "золотое время с Моссом". После борьбы на протяжении всей дистанции в Брэндс Хэтче он побил Ferrari Криса Эймона на 4,4 секунды. "Об этой гонке до сих пор говорит вся Англия. Частный Lotus побил Ferrari - это была сенсация", - радовался Зеппи.

Но почему сам Зифферт не ездит с 1968 года за Ferrari, остается загадкой до сих пор. Снова и снова Ferrari приходила к нему, но затягивала переговоры, и всегда именно Зеппи давал отказ. Впервые в 1967: Зифферт случайно проезжал мимо троллейбусной остановки, на которой стояла его мать, чтобы поехать за покупками в Люцерн. "Поехали со мной", - как хороший сын, он взял маму под руку. "Сейчас мы поедем, пообедаем, а после обеда у меня очень важный телефонный разговор". Когда Коммендаторе позвонил, Зифферт сухо, но вежливо, сказал "нет".

Или в ноябре 1968: Зифферта уже практически взяли, но Энцо Феррари разболтал секрет одному репортеру. На следующий день это сообщение появилось в маленькой моденской газете. Местный представитель Porsche немедленно позвонил в Цуффенхаузен, гоночный директор Рико Штайнеман помчался на ближайшем самолете в Мехико-Сити, посмотрел, как Зифферт победил бы сражающихся за титул Хилла и Стюарта, если бы у него не вылетела пружина из педали газа - и удержал Зифферта в Porsche (и у Роба Уокера). В честь праздника "мариачи" играли до трех часов ночи. Кстати, летом 1971 года Ferrari "постучалась" еще раз, "и снова едва не вышло"

Между делом, Зифферт по настоящему влюбился в гонки Кам-Ам, по многим причинам. Во-первых, он купил с завода Porsche 917, нанял механиков Эдди Висса и Хуго Шибло, профинансировал и организовал всю дорогостоящую операцию. Во-вторых, Кан-Ам удовлетворяет непревзойденную, пылкую страсть Зифферта к борьбе, потому что "мне приносит огромное удовольствие выступать на 5-литровой машине против 8-литровых здоровяков, и часто с трудом завоеванное третье или четвертое место радует больше, чем легкая победа". В-третьих, в Америка Зифферт нашел новый источник заработка, как и ранее Стюарт, он заключил договор с супер-агентством МакКормака.

Два раз Зифферт попадал в аварии: в 1966 в Гудвуде, когда врезался в отбойник (перелом ключицы) и в 1970 в берлинском Дворце спорта, когда во время праздника для прессы залез в го-карт и, уклоняясь от другого гонщика, врезался в стену (перелом ноги).

Когда в 1969 году в Барселоне они ехали на трассу, Зеппи спросил у своего шефа: "Роб, почему я не могу получить такие же большие задние антикрылья, как заводские гонщики Lotus, Риндт и Хилл?". Потому что я не хочу, чтобы мой гонщик убился, ответил Уокер. Позже, после двойного несчастья с Йохеном и Грэмом, Чэпмен подсчитал: только благодаря дополнительным частям прижимная сила на скорости 150 миль в час увеличилось на 200 кг!

Зиффер ездит много и всегда по максимуму. Он сражается против любого соперника и почти всегда против времени. В аэропорту он никогда не появляется раньше, чем за десять минут до вылета, и все же опаздывает на самолет он на удивление редко. Иногда он слегка рассеяно спрашивает, когда тренировка, или на каком стартовом месте он стоит.

Но за внешностью загнанного профессионала скрывается на удивление хороший парень. И, прежде всего, настоящий швейцарец. Зеппи, как все фрайбуржцы, с детства знает два языка и, конечно, он привязан к родине. Однажды я встретил Зеппи в самолете Женева-Цюрих (он был на пути в Дайтону). Он, внезапно возбудившись, выглянул в окно: "Смотри, там внизу… это Фрайбург". И хотя это, может звучать странно, он сохранил добродушие. В Цельтвеге он с удовольствием съел гигантское блюдо шпика, "в Америке такого не найдешь, только одни гамбургеры и хот-доги".

Зифферт планирует далеко вперед, но прошедшее он может забыть немедленно: "Если мне не повезло в гонке, то: прошло и забыл… и как можно быстрее на следующую гонку". Когда она это говорил, Зеппи отшвырнул через плечо воображаемую газету. Но в 1971 году в конюшне BRM, которая обхаживала его уже три года, пока Зифферт, наконец, не согласился, его полоса неудач закончилась. И Стенли заверил его уже в Цельтвеге, после окончательного отказа Икса: "Йо, чтобы ни случилось, и в 1972-м ты останешься нашим первым номером".

В отличие от бурной деятельности во Фрайбурге, которая заставляет поздно ложиться и рано вставать, перед стартом швейцарец спит от десяти до двенадцати часов. Как шутят некоторые, только во время гонки Зифферт отдыхает. И это будет его 93-й Гран-при.

Уже в полдень у Зифферта в руках оказался лавровый венок. На этот раз, правда только для того, чтобы вручить его победителю Формулы Во Мать Мария и супруга Симона окружили Зеппи заботой, пока он сам подготавливал шлем.

Стюарта привезли под эскортом жандармов, сегодня Джеки не производил впечатления человека, уверенного в победе. "Стартовая прямая длинная, поэтому я исхожу из того, что лидировать будет BRM. Но для следующих за ним машин аэродинамическая тень будет не очень благоприятна".

В March недооценили проблемы Остеррайхринга. Машина должна быть настроена на избыточную поворачиваемость, но ездить на ней надо как обычно. Лауда сдался, "пока машину не вынесло в отбойники", а Петерсон, которому всегда доставляет искреннюю радость езда с заносом, наверноe, ни разу не появился в поле зрения. У Регаццони уже на очень ранней стадии гонки сгорел мотор, на этом он и Йо окончательно поменялись местами: теперь Клей стал швейцарским неудачником.

Зифферт лидировал с самого старта и чувствовал себя "полностью счастливым". Ведь это "чудесное чувство - видеть в зеркалах уже практически несомненного чемпиона мира и наблюдать, как он становится все меньше". Зифферт имел в виду Стюарта, чья передняя часть практически не создавала прижимной силы. Поворот в гору после старта Джеки больше не мог проходить на полной скорости, в отличие от тренировок. После 22-х кругов Стюарт пропустил вперед Севера. Внезапно из 36-го круга Джеки не вернулся. В боксах Хелен мужественно пыталась держать под контролем свое все возрастающее беспокойство, тем более Джеки впервые сошел в Гран-при… а комментаторы говорили об аварии.

У Стюарта треснула левая задняя полуось. К счастью, на самом легком месте в двойном левом повороте, колесо отлетело на 300 метров. Такой неприятности со Стюартом не случалось с 1963 года - тогда на Buick-Tojeros команды Ecurie Ecosse, даже четыре раза за один год. Когда Петерсон разглядел Tyrrell вне трассы, он решил, что это Север. Потому что о Стюарте не подумал бы никто.

Но когда сошел Икс, которому камни дважды перебивали провода высокого напряжения, и собрался лететь обратно в Пертшах, чтобы посмотреть окончание Гран-при по телевизору, то в тот же момент Стюарт уже стал чемпионом мира. Сняв шлем, через поле, Стюарт пешком шел навстречу своему титулу, вероятно единственный гонщик ставший чемпионом на трех колесах.

Зифферт сожалел о сходе Стюарта, "потому что я хотел бы побить его на протяжении всей дистанции". В 14-и секундах позади Зиппи шел Север, такой же отрыв отделял того от Фиттипальди и Шенкена. Франсуа ехал без риска, "на очередное надежное второе место", но сегодня оно ему не досталось. Вначале он лишился четвертой, потом пятой передачи и, наконец, сгорел мотор. Теперь у одинокого лидера был отрыв в 27,6 секунд до Фиттипальди, который, в свою очередь, оторвался от Шенкена. А Тим плакал, потому что при одном обгоне ему в глаза попал песок.

Но тут Зеппи заметил, что BRM стало почти невозможно удержать на дороге: "Должно быть, сломалось что-то слева сзади, как раз на том колесе, которое больше всего нагружено в быстрых правых поворотах", думал Зифферт. Он уже проиграл столько гонок из-за дурацких дефектов, сегодня он боялся трех вещей: оторванного амортизатора (как в Монце 1968), поломанной подвески (как часто на Lotus) и отвалившегося колеса. "Сейчас что-то поломается", - думал Зеппи. На выходах из поворотов он как можно раньше выравнивал BRM, проигрывал Фиттипальди по две секунды на круге, но рассчитал "как компьютер, чтобы соотнести мои времена круга, оставшееся количество кругов и тающее преимущество". Для этого Зеппи не помешала бы волшебная палочка.

Яркое солнце зашло, появились темные дождевые облака. Но Зифферт "не мог колебаться и гадать в гонке. И сегодня я решил: дождя не будет! Так как боксы BRM не готовы к замене шин, нет сжатого воздуха… а даже два удара молотком обойдутся в десять секунд".

Боксы мучила неизвестность. "Если Йо не доедет, то меня это опечалит даже больше, чем его", - сказала мать Зифферта. Но за эту победу Зифферту еще придется побороться, как никому другому. "Я отбросил мысль сигнализировать боксам о моей проблеме. Ведь Lotus сразу это заметит и Чэмпен молниеносно отреагирует. Хватит одного сигнала: "Siffert in trouble" и это Фиттипальди сразу подстегнет". Так что Зеппи промолчал.

Финальная фаза была мучительна. Дважды Зифферт читал на официальном табло "Еще три круга", но на следующем обороте пришло избавление "Еще только один круг". Когда Зифферт достиг финиша, Фиттипальди пришел вслед за ним всего лишь 4,1 секунды спустя. Тот считал: "На следующем круге я бы Зифферта догнал". Затем финишную черту пересекли Шенкен, Виселль, Хилл и Пескароло.

Для Йозефа Зифферта закончились мучения длиной 37 месяцев. Его победа со старта до финиша заставила забыть, насколько он устал и истощен, на глаза навернулись слезы радости. Только на последнем круге он заметил, что на каждом повороте размахивают швейцарскими флагами. Австрия сегодня превратилась в кантон Швейцарии. Только когда он вылез, Зифферт узнал, что левая задняя шина теряла воздух, давление упало наполовину. 30 минут спустя колесо BRM совсем спустило.

Но к этому времени 130 тысяч зрителей уже пробились из лесов и холмов в паддок, подобно армии тридцатилетней войны. Наступление шло по трем направлениям: к победителю Зифферту, к чемпиону мира Стюарту и к местному герою Марко, который привел к цели свой поврежденный BRM одиннадцатым.

Когда Зифферт увидел толпы, он испугался. А Стюарт обозлился, когда кто-то сорвал у него с головы черную бархатную шапку, пока Goodyear раздавал открытки с автографами и наклейки Ford. Текст "Чемпион мира 1971" был уже готов. Во сколько он оценивает титул, - спросил я Стюарта. "На данный момент о деньгах я не думаю", - улыбнулся Джекки, - "я горд и счастлив - я радуюсь больше, чем в 1969 году, так как тот титул я теперь подтвердил. Стать чемпионом было легче, чем я думал, но этот сезон тяжелее, чем я ожидал. Противоречие? Я опасался, что Ferrari выиграет больше гонок, но не думал, что BRM будут так сильны". И Джекки невинно улыбнулся: "Я счастливчик".

Но не сегодня. Под проливным дождем Джеки застрял в толпах людей, даже эскорт почти не помогал. Когда в быстро наступившей темноте Стюарт добрался до военного аэродрома, частному самолету уже не пришлось взлететь из-за погодных условий в долине. Рейсовую машину Вена-Женева задержали зря: Стюарт уже не смог бы добраться до Америки в понедельник. Джеки позвонил мне из службы безопасности аэропорта "Я возвращаюсь на виллу Перр, и, в общем, я рад, что так сложилось".

Хотя выигрыш титула был запрограммирован, но празднования чемпионства сложилось неожиданно. Случай свел команду Tyrrell этим вечером вместе. "Впервые в этом году оба гонщика сошли. И что делает команда? Она празднует!", - шепнул мне Джеки при свете свечей на вилле Перр.

Они праздновали минеральной водой и зажигательными тостами. Первым по бокалу постучал Север: "Так как Джеки служит мне примером во всем, я тоже хочу произнести речь". Актер Стюарт изобразил возмущение: "То, что ты меня пародируешь это еще полбеды. Но то, что ты меня сегодня в гонке обогнал, Франсуа, вот это плохо". Франсуа элегантно принял подачу: "Я всегда мечтал однажды обогнать великого чемпиона Стюарта, победить его. Сегодня мечта сбылась. Но что сделал Стюарт? Он меня пропустил. И это меня злит". На это Стюарт громко: "Но почему ты хотел меня обогнать именно перед главной трибуной, перед боксами? Что обо мне подумает Кен и все эти австрийцы?".

Снова посерьезнев, Север похвалил работу механиков: "Если что-то шло не так, то это была моя вина". Механик Роланд закатал штанины и обнажил волосатые икры, на что Север сказал: "Роланд - единственная дама в нашей компании, он даже носит шортики". Не удивительно, что Стюарт в свой чемпионской речи первым делом подумал о настоящих дамах. Джеки поздравил Кристину и Хелен с тем, что "вы нашли двух таких чудесных парней как Франсуа и меня", но, самое главное, он поблагодарил Нору Тиррелл, за то что она "выдержала еще один год с Кеном".

Джеки продолжил: "После Кьялами у меня была идеальная машина, а в Зандвоорте это я мог бы быть получше. Я хочу поблагодарить механиков, дома и на фронте. И еще об одной вещи я хочу напомнить: завтра будет ровно год с презентации машины Tyrrell. Завоевать чемпионский титул в первый сезон это, без сомнения, фантастический успех. Вообще-то Франсуа и я могли бы прекратить участвовать в гонках в этом году, но мы должны выиграть нашим парням Кубок конструкторов. Ведь Кену понадобятся деньги, чтобы заплатить нам в 1972 году".

Следующий выступающий, Дерек Гарднер, не знал "что сказать". "И этого хватит!", - закричали механики. Гарднер слегка покраснел. "Я еще так мало в этом бизнесе, что все происходящее, как сон. В первую очередь, мне следовало бы поблагодарить Кена, за то, что он дал мне шанс сконструировать машину".

Заключительные слова произнес Кен Тиррелл. "Я хочу сказать спасибо Джеки за его тяжелый труд. И я знаю, Джеки, как много ты работал, главным образом тестируя шины. А Франсуа я благодарю за… наверное, больше, чем за что-либо другое, за то, что слушал. А Дереку я говорю спасибо за то, что он построил машину не так, как в начале хотел я. Но эту машину мы построим в следующем году."

В комнате незримо витал вызов будущего сезона. Но на данный момент его смазала радость. Этот вечер принадлежал только команде Tyrrell, и я остался ненадолго.

В полночь я повстречал в украшенной победными транспарантами гостинице "Бернард" Йо Зифферта. Очередной раз Зеппи рассказал об агонии последних 15-и кругов, после чего знаменитый швейцарский архитектор Тингли спросил: "Я уже было решил, что ты блефовал, чтобы сделать финал поинтереснее?" Хозяйка специально вытащила фондорфского кондитера из ванной, потому что Тингли хотел сделать своему другу сюрприз и подарить торт. На нем надпись "Arriva Joe". Из взбитых сливок и крыжовника выложен швейцарский крест.

Зифферт отпраздновал необычным сочетанием шампанского, торта, красного вина и шпика. Он так возбудился, что не смог (или не захотел) уснуть до четырех часов утра. Незадолго до того к нам еще подсел Грэм Хилл. "Привет фанатам", - поздоровался он, - "сегодня у меня были похожие проблемы, как у Йо. Тоже терял воздух, справа сзади, с 16-го круга. Поэтому я стал только пятым".

Самый лучший день года для BRM подарил и команде Brabham лучший результат в сезоне. Но перед Монцей все команды уже чувствовали новую опасность: Matra отказалась от Цельтвега, чтобы, наконец, довести до ума свою синюю 12-цилиндровую машину. А творческие перерывы во время напряженного сезона, как правило, приносят пользу, тем более что им было, над чем подумать.

Гран-при Италии

Еще до Гран Премио д'Италия большинство пилотов продлили свои договоры: Зифферт с BRM, Икс и Регаццони с Ferrari, Север с Tyrrell, однако Фиттипальди с Lotus еще нет, "хотя Чепмен всю неделю перед Монцей говорил мне: вот твой договор, подпиши, пока ты тут". Эмерсон колебался, но все же взял договор с собой в Монцу и Питер Уорр его ежедневно мягко подталкивал: "Доброе утро. Ты подписал?".

У Чепмена были веские причины не появляться в Монце. Чтобы не рисковать конфискацией со стороны прокуратуры, он не послал и Lotus 72, только турбинную машину. Она была заявлена багамской фирмой Колина, для маскировки окрашена в черно-золотой цвет, а обслуживающие ее механики надели застиранные темно-зеленые комбинезоны. Работающие теперь на другие команды бывшие механики Lotus, которые были здесь год назад, работали сгорбленно, испуганно, как в подполье.

Через год после Йохена самая быстряя духовка Европы - Монца - слегка изменилась: новая трибуна и больше пространства в Параболике, колючая проволока на решетках, чтобы удержать под контролем монцевские толпы и новый мост перед первой Лесмо, открытый мотоциклетным чемпионом Агостини и освященный священиком.

Когда Зифферт прибыл в мрачный парк автодрома, незадолго до конца неофициальной тренировки, Тим Парнелл сделал ему выговор, имея в виду КанАм: "Тебе надо раньше вставать, даже если ты теперь стал богачом". Стюарт показал второе, Крис Эймон первое время: сенсационные 1:23,9, которые единогласно зарегистрировали во всех боксах.

Не только Matra сильно изменилась, Крис тоже производил слегка модифоцированное впечатление. Свое открытое, почти нежное лицо с честными голубыми глазами он затемнил бородкой. Но изменился ли таким образом его имидж? Ведь после 66 Гран-при без побед Эймон считается самым большим неудачником Формулы 1. Тем более после победы Зифферта в Цельтвеге.

Крис Эймон: Я старею и устаю

Когда в 1963 году в Монте-Карло он впервые сел в машину Формулы 1, Кристофер Артур Эймон (родился 20 июля 1943 года) стал самым молодым гонщиком в Гран-при после довоенного француза Ги Молля, который дебютировал тоже 19-ти летним и тоже в Монте-Карло. Но Молль, который, как написал в своих мемуарах Энцо Феррари, "был, к сожалению, всего лишь кометой, пусть и незабываемой" - дебютировал победой в Гран-при. Эймону до сих пор не удалось победить, и часто его этим попрекают.

Одни говорят - у него есть безошибочный инстинкт выбрать в неправильное время неправильную машину. Другие: "Такие пилоты как Фанхио и Кларк, приводили даже плохую машину к финишу первыми". Есть победители, и есть неудачники, а Эймон просто "a looser, that boy". Однако все не так просто. И уже даже само сравнение с великими показывает, сколько уважения заслуживает Эймон. Он считается одним из самых лучших "natural drivers" нашего времени. В отличие от механиков за рулем типа Хилла, он талант от природы. Для многих даже - самый талантливый после Джеки Стюарта.

Насколько несгибаемым может быть Эймон, он доказал самое позднее в 1967, когда его путь к пилоту номер один в Ferrari прошел мимо огненной стены трагедии Бандини в Монако и обломков аварии Паркса в Спа. К концу сезона он, будучи надежным добытчиком очков, начал атаковать пилотов Lotus Кларка и Хилла. В 1968 и 1969 он должен был выиграть Гран-при. В Канаде он лидировал с минутным преимуществом, в Барселоне - в полминуты… но мелкие дефекты снова и снова останавливали его перед финишем. Однажды это был малюсенький болтик, который упал в масляный бак и по капле его опорожнил, в другой раз - расшатавшийся кабель, камень, попавший в радиатор или даже - как в Сильверстоуне в 1968 году - разбившиеся очки.

"С Эймоном вечно что-то случается!", - жаловался Форьери, не желая признавать, сколько уже раз Эймон, лидируя, ехал, смотря только на показания приборов: с тающей надеждой и растущим отчаяньем.

В конце 1969 года Крис покинул Ferrari. О том, каковы были настоящие причины, он однажды рассказал мне в ресторане аэропорта Найроби, где вентилятор дул нам в лицо горячий воздух. "Тогда я многое говорил, чтобы уйти. Что боялся, что вместе с миллионами от Fiat Ferrari потеряет свой особенный имидж. "The Old Man, you know" - и станет такой же, как Ford. Или то, что мне не нравилось, что Икс получит больше денег. Но это все были лишь отговорки. Я просто должен был уйти, порвать с Ferrari, потому что не мог себе позволить еще один плохой сезон".

Эймон последовал приглашению Matra, прилетел в Париж, "но не собираясь там подписать. Я даже не сел в кокпит". Так сбылось то, что Йохен уже давно предсказывал Крису: "Однажды ты кончишь лидером английской команды". В случае Эймона это был March.

Представлять себе, что случилось бы в 1970 году, если бы Эймон остался в Ferrari, не только глупо, но и гротескно. Ведь итальянцы обязательно хотели его оставить и даже ссылались на письмо, в котором Эймон в сентябре 1969 согласился подписать новый договор с Ferrari. Во-первых, я думаю что Эймон все же выиграл бы парочку Гран-при, а во-вторых, вряд ли бы взошла звезда Регаццони. Или, по крайней мере, не так стремительно.

"Увидишь, Ferrari выиграет в 1970 году Гран-при быстрее, чем March", - предсказал Энцо Феррари своему уходящему пилоту. Крис рассмеялся и предложил пари на один миллион лир. Проигравший нам известен: его зовут Эймон. Ferrari летела от победы к победе, а после бурного старта - в Мадриде он чуть не швырнул в Макса Мосли свой шлем и открыл собственный бокс - Эймону вскоре стало в March скучно.

"В 1970 году я впервые заметил, что гонки больше на доставляют мне такой радости, как раньше. Это был разочаровывающий год", - рассказал мне Эймон.

Утешение Эймон нашел в спокойной личной жизни, уже в 1965 году, когда внезапно покинул частную команду Тима Парнелла. Он купил Cessna 401 вместе с пилотом и не меньше 140 000 квадратных метров земли на балеарском острове Ибица. Сейчас там строят. Пока что он, в дополнение к своему дому в Лондоне, снимает старый испанский дом на Ибице. Всего в паре шагов от "Финки" Эймона стоит загородный дом Чепмена с садом.

Чепмен также был первым, кто заявил, что Крис "Не победитель, а тот, кто едет следом". Крис на это ответил: "Ни один более-менее умный человек не станет ехать 80 кругов за Lotus". Уже трижды Эймон был в Гран-при вторым, семь раз третьим. Но от прилипшего к Крису имиджа неудачника не так-то просто избавиться. Эймон - вице-президент нью-йоркского рекламного бюро, в Лондоне можно купить рубашки "от Эймона" и аксессуары "Golden Kiwi". "Все это стоит многих усилий и приносит мало денег", - говорит он. За утешение он благодарен, тем более что каждый чувствует: как только Эймон преодолеет свою цепь неудач, как только один раз выиграет, то тогда он смог бы повторить победный ряд Риндта. Эймон не любит сочувствия, и вечные "sorry" тоже надоели. Раньше он хотя бы выигрывал гонки прототипов (такие как Ле Манн 1966) и боролся за победы в Формуле II. "Но проблемa в Matra как раз в том, что я практически не могу участвовать в других гонках".

Он все еще не выучил французский, но в Matra у него есть говорящий по-итальянски механик. Переезжать в Париж Эймон отказался: "на частном самолете я быстрее долечу в Велизи из Англии, чем через ужасные парижские пробки. Поэтому какой смысл?". Фанатичные победные настроения в Matra быстро остыли, свою лучшую гонку сезона (в Барселоне) Крис проехал с лопнувшим в самом начале амортизатором.

Летние недели 1971 года были для него сплошным мучением - временами с ним невозможно было разговаривать. Дома в Англии он по вечерам часами сидел перед телевизором, но не видел экрана; он пил и курил намного больше, чем раньше; он думал и впадал в депрессию. "Постепенно я становлюсь слишком стар, чтобы еще выиграть Гран-при", з признался он мне. "И устал. I'm getting old and tired". Крису 28 лет.

В конце 1972 года, когда истечет срок действия договора с Matra, Эймон, как он мне сказал, хочет "очень, очень тщательно обдумать свое будущее и внимательно изучить ситуацию". Он раздумывает над тем, чтобы прекратить свои многолетние мучения и, возможно, даже признать свое поражение. Может быть, ему не хватает девушки, которая подстегивала бы его тщеславие? "Быть может, мне стоило бы жениться", - говорит Крис. Один раз он уже это сделал. Следуя типичной для Эймона идее, он после короткого знакомства женился в Индианаполисе на американке по имени Билли. С 1969 года брак распался.

Через два дня после гибели в Гудвуде Брюса МакЛарена Эймон проводил на той же трассе тесты машины для КанАм. Три раза он видел в зеркалах заднего вида, что грозили оторваться части кузова. И три раза он преодолевал себя и, будучи, верным долгу и жертвуя собой, довел тесты до конца. Что доказывает - он храбрый человек.

В Монце Эймон радовался: в первый раз, после целого года, он смог обогнать другую машину. Главной проблемой его и Matra остается мотор, который непостижимым образом реагирует на малейшие изменения температуры. "Почти на каждой тренировке нам приходится столько работать над мотором, что на другие настройки времени уже не остается", - жаловался Крис. На первой официальной тренировке Эймона подвел водяной насос, на второй - бензиновый.

Первые лучшие времена достались пилотам Tyrrell, при этом Север был на 0,2 секунды быстрее отброшенного назад сломанным амортизатором Стюарта. Супруга Джеки Хелен осталась с сыновьями Полом и Марком на "Вилла д'Эсте" в Комо, чтобы как можно дальше держаться от опасных переживаний Монцы. Когда Север вылез из машины после своего круга на 245,8 км/ч, он казался бледнее обычного: "У меня странное чувство. Что будет, если сломается какая-то мелочь? Лопнувшая шина? Перебои в работе мотора? В Монце лучше не думать", - решил Франсуа.

На вечерней тренировке Йо Зифферту удалась впечатляющая серия: 1:23,98… 77… 41… 27. Таким образом, он был быстрее Севера. Но, принимая поздравления в боксах, Зеппи выдохнул: "Штоммеллена вынесло с трассы в "Курва Аскари". Рольф потерял колесо, но я видел, как он его подобрал". Подошедший Марко сказал, что он поймал "чудесную аэродинамическую тень от Пескароло", но авария Штоммеллена стоила ему одной секунды. Быстрым шагом кельнец вернулся в боксы, он не мог подобрать слов, чтобы описать тот ад, через который только что прошел.

Рольф ехал сразу позади Хилла и перед Оливером, когда на скорости 280 км/ч у него без предупреждения сорвало с обода заднюю правую шину. "Хлоп - и шина улетела. Я ударился справа об отбойники, потерял колесо и развернулся поперек трассы к отбойникам на левой стороне." Джеки Оливер поспешил к Штоммелену и выступил в роли главного свидетеля. "Я хорошо видел эту историю с шиной, но потом не видел тебя, а только большое облако пыли. Кажется, я еще в тебя врезался".

Ободы, установленные на TS9 Штоммелена, вопреки решению конструктора, не имели предохранительных болтов. Машина не подлежала восстановлению. Гэвину Фрю хотя и удалось сделать из обломков "машину для добывания стартовой премии", но "без рентгеновских тестов, которые показали бы нам, какие детали сломались, а какие нет, мы не разрешим Рольфу стартовать. Бессмысленно рисковать в Монце жизнью."

Рольф спросил, не мог ли бы он получить третью заводскую машину, предназначенную для Майка Хэйлвуда. Сертиз ответил категорическим "нет", хотя ему было жаль немца, "потому что это была не его ошибка". Разочарованный Штоммеллен улетел назад в Кельн.

Субботы в Монце всегда хаотичны. Ужасно забитый туннель между главной трибуной и внутренней частью трассы приходилось многократно закрывать по командам из громкоговорителей, потому что зажатые дети начинали задыхаться. Тиффози, перелезших через заборы, избивали до крови. Угнали прокатную машину Yardley с драгоценными покруговыми таблицами, также украли часть рентгеновской аппаратуры из передвижного госпиталя Гран-при, который, как и в прошлом году, был припаркован максимально неудачно. В случае чего он будет безнадежно блокирован. Из бумажника Стюарта пропали несколько удостоверений личности.

Хуже всего в боксах пришлось Ferrari. Они экспериментировали с новыми и старыми шасси, новыми и старыми моторами, новыми и старыми шинами, даже двух разных производителей. Что из-за недостатка времени не удалось сделать в пятницу, нагоняли в субботу: на машину Икса установили шины Goodyear! "Я считаю, что Ferrari таким образом хотела выяснить, виноваты ли в плохих временах круга шасси или шины", - сказал Лео Мель. Другие подозревали, что это действие равнозначно открытому обвинению Firestone. "Я жду неприятностей", Шетти был спокоен. Икс сказал мне: "не думаю, что замена шин что-то даст", и все же улучшился на полторы секунды.

Час слип-стрима в Монце. В 1971 году он прошел не так как обычно. Сигналы типа "+40 аэродинамическая тень", то есть в 40 секундах позади тебя вся группа, сегодня практически бессмысленны. Гордого владельца лучшего времени 1:23,03 Зифферта весь пелетон выбрал тягловой лошадью. Но Зеппи обнаружил, что "в вибрирующих зеркалах почти невозможно определить, хочет ко мне прицепиться друг или соперник. Поэтому я играл с ними, то тянул за собой, то тормозил. Лучшее ощущение невозможно себе представить".

Регаццони поджидал, минутами плетясь на скорости пешехода по внутренней стороне трассы, чтобы присоединится к своре в аэродинамической тени. Турбинный гонщик Фиттипальди, к счастью для него, как раз занимался тем же самым и двигался к выходу из "Параболики" на скорости всего лишь в 40 км/ч, когда сломалась передняя подвеска… после того как уже три раза ломались тормозные диски.

Эти происшествия прошли незамеченными, так как последние минуты были похожи на финал велогонки, нашпигованные всеми тактическими уловками и ухищрениями. Временами следующая за Зиффертом группа катилась на 1:38!

Джеки Стюарт не стал быстрее. "Разочарован?" - спросил я Кена Тиррелла. "В Монце это нормально", - сказал он и закрыл зонтик, защищающий его боксы от падающих сверху окурков. Швейцарцы радовались быстрейшему на тренировке Зифферту, позже держателем поула объявили Икса, а еще позже, когда итальянские газеты уже были в печати, Криса Эймона. "Мы все замеряли Эймона с 1:22,4", - честно сказал Шетти, - "нельзя закрыть на это глаза". Таким образом, впервые после Зандвоорта 1968 Эймон стоял на лучшей стартовой позиции, но его радость была сдержанной. Как бы то ни было, Matra теперь вела себя "как совсем другая машина".

BRM заняли второй и шестой стартовый ряд: впереди Зифферт и удивительный Генли, позади Гетин и Марко, который тренировался со счастливым номером Йохена - 21 и мог выбирать между старой P153 и запасной P160 Зифферта. Редкая честь для всего лишь второго Гран-при. Боксы BRM в паддоке те же, которые в 1970-м принадлежали Lotus, их штурмовали толпы народу. Больше всех страдал Зифферт, его отговорки ("я всего лишь его брат, fratello") не помогали. Когда же сбежать решил один из его товарищей по команде, то толпа охотников за автографами расступилась, как Красное Море перед Моисеем, так как его никто не знал. Это был Питер Гетин

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: