СЕМЬЯ И ПРОФЕССИЯ: ПРОСТРАНСТВО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

Представляется аксиомой, что профессиональная принадлежность членов семьи является одним из наиболее важных факторов, определяющих границы между приватной и публичной сферами жизнедеятельности семейной группы. Не претендуя на полный обзор проблем, остановимся на результатах нескольких социально–антропологических исследований, нацеленных на выявление того, каким образом осуществляется координация профессиональной деятельности с семейной сферой в культуре отдельных семей, какие возможности она предоставляет.

Объектом исследования были члены ок. 150 семей жителей малых городов Мурманской области (гг. Апатиты, Кировск, Мончегорск, Полярные Зори и др.). Исследования проводились в 2005–2010 гг., не носили репрезентативный характер, осуществлялись методами устного и письменного интервьюирования, бесед.[531] Мы исходили из того, что вид деятельности членов семьи сказывается на конфигурации семейной культуры, самосознании и интеграции группы, ценностных установках, самоопределении личности.

В первую очередь нас интересовали вопросы о наличии и значении вертикальной культурной преемственности, о возможностях, проблемах и противоречиях профессиональной социализации в семье. Считается, что городская семья Крайнего Севера имеет свои особенности. Они связаны с ослабленными вертикальными связями, поскольку в большинстве своем это семьи переселенцев. По предварительным исследованиям, семьи северян отличаются высокой степенью социальной и территориальной мобильности, эмансипированностью и рядом других характеристик. Исследования показали, в частности, что во многих семьях формируется и поддерживается преемственность рода деятельности, и профессиональный фактор влияет на внутрисемейную интеграцию.[532] Влияние рода занятий на семейное самосознание во многом опосредуется личностным фактором. Биографии родителей, прародителей, близких родственников, особенно мужчин, выстраиваются, прежде всего, на основе профессиональных траекторий. Знаковые личности в семье и роду нередко либо определяются по их профессиональной принадлежности либо наделяются свойством высокого профессионализма. Помимо прочего, семейные рассказы о профессиях предоставляют ценную социально–антропологическую информацию, которая касается способов приобретения профессий, профессиональных биографий, субъективной мотивации выбора, роли случайности и ситуативных факторов, возможностей и трудностей профессиональной самореализации и многих других обстоятельств личных судеб и социально–исторических контекстов. Как правило, в истории семей отмечены профессии, которые связывают семью с локальной общностью, повышая ее территориальный статус, в частности, значимые для монопрофильных городов (металлурги – в Мончегорске, горняки – в Кировске, строители и работники Академии наук – в Апатитах, военные моряки – в Полярном и т.д.).

Особый интерес в отношении влияния на семейную культуру представляют «мужские» профессии группы риска и сопряженные с разъездами: милиционер, водитель–дальнобойщик, моряк, горнорабочий и некоторые другие. Эти профессии отрывают человека от дома и подвергают опасности, поэтому в семьях их представителей формируется очень устойчивый мифологический этикет. Он включает разработанную систему обережных, в том числе религиозных, предписаний, примет, запретов, которые дополнительно интегрируют семейную группу. Кроме того, содержание деятельности, изобилующей как кризисными ситуациями, так и экзотическими впечатлениями («романтикой»), легко тематизируется и порождает повествовательные сюжеты о необычных явлениях, событиях и местах, трагической гибели и спасении.

Профессиональная принадлежность сказывается на формах и методах семейного воспитания. По рассказам детей работников милиции, к мальчикам применяются строгие методы, девочек с ранних лет учат приемам самозащиты. «Учительский ребенок» – это социальный тип, существующий в нескольких разновидностях. Он с детства сталкивается с целым рядом проблем, обусловленных системой ожидания окружающих и соответствующими стереотипами. Если в семьях отсутствуют неработающие прародители и няни, дети нередко рано приобщаются к профессиональному пространству родителей, о чем свидетельствуют высказывания: «наш ребенок вырос в прокуратуре (школе и т.п.)». В таких случаях возможно раннее и органичное знакомство с элементами профессиональной деятельности, ее опривычивание. Профессиональные предметы и действия вовлекаются в круг детских игр. Об этом рассказывали, в частности, многие дети медиков. Как общей, так и профессиональной социализации способствует частое посещение места работы родителей, старших братьев и сестер. В любом случае, оно расширяет коммуникативное пространство ребенка. Фактором профессиональной социализации может выступать и семейная праздничная культура. В сплоченных и профессионально ориентированных семьях она включает профессиональные праздники, иногда – со специфическими моментами.

Как правило, профессиональная ориентация рассматривается в качестве одной из функций институтов вторичной социализации. Вместе с тем на профессиональное самоопределение личности семья способна влиять в значительной степени – и позитивно, и негативно. В первую очередь, это происходит непосредственно через приобщение к профессиям старших в семье или отторжение от них. Подавляющее большинство респондентов разных поколений утверждали, что родители не оказывали на них прямого давления: они или самостоятельно принимали решение в силу объективных и субъективных причин, или не определились. В последнем случае многие просто повторили родительский опыт, о котором знали лучше.

Проблемы профессиональных династий заслуживают самостоятельного рассмотрения. Заметим только, что представление о «наследственной» профессии как результате одновременно семейной социализации, «генетической предрасположенности» и того, что передается «на бессознательном уровне», обнаруживают достаточную устойчивость, особенно если речь идет не об узкой специализации, а о склонностях и способностях.

Минск (Беларусь), Минский гос. лингвистический университет

«МОЯ СЕМЬЯ»: ПРЕДСТАВЛЕНИЯ СТУДЕНТОВ О БУДУЩЕМ

(НА ПРИМЕРЕ СТУДЕНЧЕСКОЙ МОЛОДЕЖИ БЕЛАРУСИ)

Принятие социальных норм и жизненных ценностей, определяющих семейные взаимодействия (существующие и предполагаемые в будущем), идентификация как значимый многоуровневый конструкт принятия себя и других для выработки форм и стратегий поведения, признается существенным фактором социализации молодого поколения. Каждая фаза развития семьи означает возникновение новых задач и приобретение иных адаптивных способов поведения, новых приспособительных стратегий, при этом возможность их решения и принятия связана со способностью разрешения вопросов на предыдущей ступени развития[533].

Через взаимоотношения в семье ребенок познает сотрудничество и конфликты, переживает разочарование, ощущает поддержку, что поощряет его конструктивность (А. Адлер)[534]. Посредством механизма идентификации происходит не только «копирование» внешних форм поведения, но и «перенос» мыслей, чувств и действий другого лица. Паттерны изменений в семье образуют матрицу, внутри которой и происходит психологический рост ее членов.

Именно в юношеском возрасте уже формируются более или менее конкретные требования к будущему спутнику жизни. Тематика вопросов подготовки к будущей семейной жизни притягательна для молодежи, востребована ею. Студенты разных вузов страны (Минск, Бобруйск, Гродно, Полоцк), посещающие авторский курс «Психология семьи» или спецкурс по выбору «Подготовка молодежи к семейной жизни», отмечают социальную значимость проблемы и активно включаются в обсуждение. Их высказывания носят заинтересованный характер: «курс познавательный, главное – полезный для развития», «он заставил меня пересмотреть мою жизнь, отнестись более серьезно к отношениям в семье, я поняла, что очень многого не знаю», «здесь учишься понимать происхождение ошибок родителей и заранее пытаешься программировать себя на другое поведение по отношению к своим детям – все это я буду в состоянии применить теперь на практике», «появилось желание самостоятельно изучать эти проблемы», «приятно чувствовать себя «подкованной» в жизненных ситуациях, теперь я уже буду знать, где найти информацию», «нам обязательно все это потребуется в будущем, и даже уже многое понадобилось». Пропаганда знаний о семейной жизни, о партнерских, не доминантных взаимоотношениях могут способствовать улучшению частной жизни людей.

Эссе о будущей семье студентов МГЛУ (2 курс, 100 чел., исследования 2004 и 2011 гг.) практически полностью подтверждают данные других авторов. Так, при сравнении двух разновременных срезов, характерными выступают практически одни и те же показатели (значимости различий не выявлено). Главными мотивами вступления в брачный союз (представлены в средних величинах по степени убывания значимости) большинством опрошенных (72%) были выделены, в первую очередь, «любовь к будущему супругу/супруге» (1,62 и 1,90), «духовная близость» (4,56 и 3,55), «желание иметь детей» (5,34 и 5,48), «гармония в интимной жизни» (5,42 и 5,88), «желание узаконить отношения» (5,96 и 6,22), «уверенность в преимуществе семейной жизни» (6,54 и 5,62). В своих высказываниях ребята выделяют основу семьи – любовь, которая «наиболее необходимый повод для вступления в брак», «любить – значит понять и принять другого человека, поверить в него и заставить его поверить в самого себя», «это жить для другого человека, впустить его к себе, в свой мир», «чувствовать друг друга, дышать вместе», подтверждая трехмерную модель эмоционально–ценностного отношения людей друг к другу, где любовь предполагает выраженность позитивных полюсов – симпатии, уважения, близости[535].

В меньшей степени предпочтений у студентов зафиксированы мотивы такие, как: «необходимость в связи с рождением ребенка» (6,75 и 6,42), «материальные проблемы» (7,51 и 7,76), «стремление избежать одиночества» (7,48 и 7,0). В конце (из 11 мотивов) отмечаются «воздействие родителей» (8,22 и 8,66) и «жилищные проблемы» (8,40 и 8,40). Эти сведения характеризуют вполне сформированный, позитивный и романтический характер будущего супружества. Это лишь фрагментарный срез представлений молодежи о будущем, однако, достаточно информативный и специфичный.

Из студенческих эссе можно понять, что молодые люди еще до брака в большей или меньшей степени планируют и определяют характер функционирования своей будущей семьи. Наилучший возраст для вступления в брак – 21–24 года (63%), у 1/4 студентов – это 25–27 года, что подтверждается и статистическими данными по Беларуси. Предпочтительно «проживание в отдельной квартире» (51%) или «только отдельно» (68%), у каждого 5–го респондента есть желание быть «возможно ближе к родителям, но жить раздельно».

В области брачно–семейных установок выявлено родительское влияние на характер «отношения к людям» (r=0,28), «отношение к детям» связано с «зависимостью супругов друг от друга» (r=0,21), «автономность–зависимость» опосредуется характером «условий для счастливой семейной жизни» (r=0,23) и «отношением к детям» (r=0,21), «качества жены» определяют отношение «к разводу» (r=0,21), «любви» (r=0,21) и склонности к «патриархальному или эгалитарному устройству» семейных отношений, «отношение к деньгам» соединяется с мотивом решения «жилищных проблем» (r=0,20) и «отношением к разводу» (при значимости корреляционных связей р≤0,05). 71% респондентов не согласны с тем, чтобы в первое время после создания семьи находиться на содержании родителей. Юноши в этом вопросе наименее категоричны, чем девушки (практически в четыре раза больше составляет перевес согласия). Правда, каждый пятый не против небольшой материальной помощи со стороны родителей. Если в вопросах проектирования будущего осуществляется перенос социальных знаний и навыков из родительской семьи на свое будущее, то по аспектам дистанции и независимости мнения девушек более ярко выражены.

Анализ представлений о будущей семейной жизни у студенческой молодежи подтвердил достаточно позитивную позицию о том, что их ожидания и притязания о будущей семье, брачно–семейные установки сформированы уже в достаточной степени осознанности, ролевые позиции предусматривают вариативность эгалитарной семьи, вскрывается значимость детей и общность интересов для молодой семьи и стабильности отношений между ее членами. Сегодня назрела необходимость не только более широкого развития сети систематического обучения, но и расширения круга освещаемых вопросов, обеспечения подачи материала с учетом подготовленности аудитории, укрепления связи теории и практики.

Н. Новгород, Нижегородский гос. университет им. Н.И. Лобачевского

ЦЕННОСТНЫЕ ОРИЕНТАЦИИ МОЛОДЕЖИ КАК ФАКТОР РЕАЛИЗАЦИИ ВОСПРОИЗВОДСТВЕННОГО ПОТЕНЦИАЛА СОВРЕМЕННОЙ СЕМЬИ (НА ПРИМЕРЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ЯРОСЛАВСКОЙ ОБЛАСТИ [536])

Вопросы эффективного включения семьи в сферу демографической политики неоднократно поднимались российскими исследователями в рамках как теоретических, так и прикладных исследований^{^[537]}. Основной практический вопрос, как показывают социологические исследования, заключается в том, воздействуют ли факторы такого развития семьи извне или находятся внутри самой семьи. В первом случае можно говорить об экзогенных факторах, содержащих внешние тенденции социальных изменений, во втором – об эндогенных факторах. Эндогенные факторы реализации воспроизводственного потенциала семьи – это факторы, которые являются следствием внутрисемейного консенсуса семьи в отношении возможностей реализации потребности в детях, и условий развития самой семьи (количества детей, социального статуса родителей, постоянства партнерских отношений). Экзогенные факторы реализации воспроизводственного потенциала семьи – это факторы, которые обусловливают внешние возможности реализации потребности семьи в детях (жилищная обеспеченность, бытовые удобства).

В настоящее время регуляция репродуктивного поведения с помощью социальных норм не предполагает создания широкого набора правил, направленного на все жизненные ситуации. Каждая семья вправе самостоятельно выбирать модель и планировать количество и периодичность рождения детей. Однако даже такая «самостоятельность» опосредована внешними обстоятельствами – социальными нормами. С развитием правового государства и гражданского общества роль «контролера» социально–демографического развития общества, безусловно, должна переходить к самому гражданскому обществу и его субъектам.

С целью исследования совокупности факторов и их места в процессе реализации воспроизводственного потенциала семьи нами было проведено социологическое исследование на тему «Социальные нормы детности и специфика их реализации в социальных группах ярославской молодежи». Цель исследования – раскрыть особенности взаимодействия различных факторов при реализации воспроизводственного потенциала семьи.

Одной из гипотез исследования было предположение о том, что на желаемое, планируемое и реальное количество детей могут оказывать влияние разносторонние ценностные ориентации респондентов – сформировавшийся у личности под воздействием общества образ семьи, родительства (набор превалирующих ценностей, ценностная ориентация). Для исследования «ценностного набора» использовался факторный анализ. Один фактор объединил переменные–ценности, коррелирующие между собой, что позволило дать названия факторам. Респондентам предлагалось ответить на вопрос о степени значимости для них представленных в анкете ценностей.

В результате анализа полученных ответов респондентов в выборке были выявлены четыре фактора, объясняющие в общей сложности 70% дисперсии. Данные факторы, фактически представляющие собой структурированные «ценностные наборы», оказались способны влиять как на уровень реализации воспроизводственного потенциала семейных пар (r=0,8; p<0,05), так и на изменение самого потенциала (r=0,7, p<0,05).

Эти четыре фактора: фактор религиозных ценностей, фактор традиционных семейных ценностей, фактор гендерного равноправия, фактор идеологического характера. Факторы включали следующие доминирующие ценности. Фактор религиозных ценностей – любовь к ближнему, любовь к Богу, божественная мудрость, вера в Бога – данный фактор объясняет 28% дисперсии. Фактор традиционных семейных ценностей – дети, зарегистрированный брак, материнство, отцовство и др. – данный фактор объясняет 18% дисперсии. Фактор гендерного равноправия в семье – взаимовыручка, совместное принятие решений, семья, взаимопонимание – данный фактор объясняет 13% дисперсии. Фактор идеологического характера включает основные либерально–демократические ценности и объясняет 11% дисперсии.

Исследованием выявилась значимая статистическая связь всех четырех факторов с репродуктивными намерениями и установками респондентов. В итоге анализа оказалось, что наибольшее стремление к рождению детей демонстрируют респонденты с превалированием религиозных ценностей, а граждане, которые стремятся к достижению в своей семье равноправия (r=0,9, p<0,05), затем следуют респонденты, ориентирующиеся на традиционные семейные ценности (r=0,6, p<0,05). Респонденты, ориентирующиеся на либеральные ценности, демонстрируют обратную корреляцию (r=–0,5, p<0,05). Кроме того, по результатам исследования оказалось, что большинство респондентов ожидает, что рождение ребенка может ухудшить их материальное положение. Разница между четырьмя выделенными группами респондентов заключается в оценке степени этого ухудшения. Для респондентов с решающим выбором религиозных и традиционных ценностей ухудшение материального благосостояния не представляется глубоким, в отличие от остальных респондентов. Можно предположить, что «религиозность» респондента сопровождается формированием потребности в детях, стремлением воспитывать детей. Приверженность традиционным семейным ценностям также способна ориентировать на двухдетную и многодетную семью. Но либерализация семейной жизни способна, как оказалось, привести к снижению установок детности у молодых людей. Значит, в случае дальнейшей либерализации общественных и семейных отношений, распространения незарегистрированных браков возможно и широкое распространение семейных союзов с низким уровнем детности. Вероятность развития именно таких тенденций, по нашему мнению, в современной России высока. Поэтому необходимо, на наш взгляд, «исправлять» такую тенденцию, желательно развивая принципы родительства по примеру скандинавских стран.

Либеральная трансформация семейных отношений в современной России уже привела к распространению семейных союзов, отказавшихся от регистрации брака. Сожительская семья начинает брать на себя большинство социальных функция, традиционно приписываемых семье. А.А. Иудин, С.В. Соловьева проанализировали различия в представлениях респондентов о роли ребенка в семье, в зависимости от того, противниками или сторонниками сожительства являются респонденты^{^[538]}. Противники сожительства отмечают, что ребенок – это необходимое условие полноценной семьи, счастье материнства или отцовства, социальная обязанность, радость. Сторонники же сожительства чаще отмечают, что ребенок – это помеха или материальные трудности для родителей. Это показывает, что современная ценность детей четко встраивается в систему жизненных установок людей, являясь развитием общей системы ценностей человека, неразрывно связана с ней. Поэтому государственные и общественные институты и структуры должны создавать благоприятные условия для нормального функционирования семьи: на рынке труда в системе занятости, в образовании и здравоохранении, – везде приоритетом должны стать семейные интересы.

Архангельск, Всероссийский заочный финансово – экономический институт

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: