Полководческое искусство во II-й Мировой войне.

Во все времена полководцы и армии готовились только к победам. Но когда наступала война, одни действительно побеждали, а другие терпели поражение. И это, как известно, зависело от многих причин: политических целей и экономических возможностей воюющих государств, численности, способа комплектования и вооружения армий, их обученности и морально-боевых качеств, способностей и организаторских качеств военачальников и ряда других конкретных условий. Среди них одним из самых важных факторов, определяющих победы и поражения, был уровень развития военной науки, отражавший военно-теоретические взгляды, и военное искусство как умение воевать, воинское мастерство, т.е. область практической деятельности по подготовке и ведению вооруженной борьбы.

Качество победы, ее цена во многом определяется не только конечным результатом войны (кто победил?), но и эффективностью науки и искусства воевать, какими жертвами и издержками они достигнуты.

Великая Отечественная война закончилась полной победой советского народа и его вооруженных сил. В конечном счете, несмотря на многие неудачи и первоначальные поражения, война продемонстрировала превосходство советской военной науки и военного искусства над военной наукой и военным искусством фашистской Германии.

В связи с этим версия о том, что Советская Армия воевала основной "массой", а не умением, "заваливая противника трупами", не состоятельна, ибо фашистская Германия вместе с завоеванными ею европейскими странами имела не меньше, а больше людских и материальных ресурсов, чем СССР, и во имя достижения своих целей не останавливалась перед любыми жертвами, но она потерпела поражение. Были, особенно на Востоке, и другие страны, которые имели многократное превосходство над противником в количестве населения и численности своих армий, но не смогли "завалить противника трупами" и успешно противостоять агрессии.

Без умения воевать одержать победу невозможно. И этим умением, высоким уровнем военного искусства мы обязаны таким нашим замечательным полководцам, как Г.К. Жуков, который всю жизнь готовил себя теоретически и практически к полководческой деятельности.

Безусловно, важно помнить и то, что победа в Великой Отечественной войне была достигнута путем неимоверных усилий нашего народа и армии, ценой больших потерь, и это обязывает видеть не только позитивные стороны нашей военной теории и практики, но и ее негативные стороны и в целом объективно оценивать.

Почему, как и во все времена, на войне были нужны и военная наука, и военное искусство?

Исторический опыт показывает, что при всем разнообразии и сложности явлений войны им присущи внутренние, глубокие и существенные связи, в них есть нечто общее, устойчивое и повторяющееся с силой необходимости. Поэтому формы и способы вооруженной борьбы порождаются не "свободной" волей полководцев, командиров, а подчинены, как и сама деятельность людей, независимым от их воли и сознания объективной действительности, определенным закономерностям и своим специфическим принципам. Этим и объясняется возможность и необходимость военной науки, представляющей собой систему знаний о законах, военно-стратегическом характере войны, строительстве и подготовке вооруженных сил и способах ведения вооруженной борьбы. Г.К. Жуков военных академий не кончал (о чем он искренне сожалел, а не гордился как некоторые другие), но всю жизнь много читал, упорно работал над собой, глубоко осмысливал военно-теоретические проблемы и поэтому был на высоте современных ему военных знаний.

Изучение прошлого опыта, истоков и причин многих побед и поражений во Второй Мировой войне позволяет сделать вывод, что основным законом военного искусства является максимальное соответствие решений командующих, командиров и действий войск (сил) конкретным условиям обстановки, обеспечивающее наиболее эффективное выполнение военных задач.

1) наиболее полное выявление и учет всех сторон и конкретных условий, сложившейся обстановки, и прежде всего политических целей и экономических возможностей;

2) выработку вытекающих из особенностей обстановки решений и способов действий;

3) своевременное доведение задач до подчиненных, организацию их выполнения и всестороннее обеспечение военных действий с тем, чтобы использовать все выгодные и нейтрализовать отрицательные для своих войск моменты;

4) проведение в жизнь решений и поставленных задач, своевременное реагирование на изменения обстановки. Поскольку в современной вооруженной борьбе динамизм резких, быстрых и неожиданных изменений обстановки все больше возрастает, то управление войсками (силами) во многом сводится к тому, чтобы постоянно приводить свои решения и способы действий в соответствие с изменяющимися условиями ведения боя и операции. Причем речь не идет о реагировании на стихийно складывающую обстановку, а требуется постоянное влияние на нее в нужном направлении путем обмана, дезинформации противника, применения неожиданных для него действий, навязывания своей воли, сохранения за собой инициативы, а также стимулированием действий своих войск.

Чем талантливее полководец, тем больше степень его влияния на обстановку — не только на свои войска, но и противника. Например, переход наших войск летом 1943 г. к стратегической обороне по настоянию Жукова позволил навязать противнику выгодный для советских войск и невыгодный для него способ действий.

Если говорить о военачальниках союзных нам стран, то непревзойденным организатором строительства и стратегического применения вооруженных сил по праву считался генерал Джордж Маршалл, бывший во время Второй мировой войны начальником штаба американской армии, фактическим председателем Комитета начальников штабов США. Генерал Дуайт Эйзенхауэр, по существу не имевший до войны почти никакого командного опыта (но большой опыт штабной работы), оказался на месте во главе союзных войск и сыграл выдающуюся роль на завершающем этапе Второй мировой войны. Его полководческая деятельность - это замечательный пример сочетания в одном лице политика, дипломата и стратега. Он был большим мастером планирования стратегических операций, в том числе крупных комбинированных десантных. Его планы подкреплялись добротными, всесторонними расчетами. Эйзенхауэр был особенно находчивым в сложных условиях военно-политической обстановки.

Важнейшая особенность полководческого искусства Эйзенхауэра - тщательная, всесторонняя и скрытная подготовка боевых действий, их материально-техническое обеспечение; его методы планирования были рассчитаны на то, чтобы добиться победы наверняка. Он допускал значительную инициативу со стороны подчиненных. Умение, несмотря ни на что, проводить общесоюзническую и американскую стратегическую линию и добиться высадки союзных войск в Нормандии вопреки особой позиции премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля, строптивого британского фельдмаршала Бернарда Лоу Монтгомери, которых все время тянуло в Африку и на Балканы, совладать со своими не менее строптивыми генералами Джорджем Паттоном или Омаром Нельсоном Брэдли - все это уже о многом говорит. В целом, Эйзенхауэр показал себя выдающимся стратегом коалиционной войны.

Большим мастером вождения войск был фельдмаршал Монтгомери. Его отличала не меньшая, чем у Жукова, стойкость перед политиками и удивительная способность добиваться наиболее полного учета военной стороны вопроса. Когда, например, он принял командование 8-й армией в Северной Африке и премьер-министр Черчилль начал забрасывать его телеграммами, требуя более решительных действий, Монтгомери не сдвинулся с места, пока не подготовил разгром противника. Британский военачальник слыл также искуснейшим тактиком и перехитрил в ряде случаев германского фельдмаршала Эрвина Роммеля, который сам считался в этом отношении непревзойденным мастером.

Рядом блестящих операций в Тихоокеанской зоне руководил генерал армии Дуглас Макартур, который среди всех полководцев Второй мировой войны имел наибольший опыт организации взаимодействия Военно-морских, Военно-воздушных сил и Сухопутных войск.

В союзных армиях было немало и других талантливых военачальников. Особо следует сказать о генерале де Голле, который сумел сплотить силы сопротивления Франции и вместе с союзными армиями привести их к победе. Героически сражался китайский народ. В борьбе против японских агрессоров его наиболее надежную вооруженную силу составляла Народно-освободительная армия Китая, которую возглавляли такие выдающиеся полководцы, как Чжу Дэ, Лю Бочэн, Пэн Дэхуай, Чэнь И, Ян Цзинюй и другие.

В чем своеобразие условий, в которых действовали Георгий Жуков, Константин Рокоссовский, Иван Конев, Леонид Говоров и прочие советские полководцы? Во-первых, генералы Эйзенхауэр, Монтгомери или Макартур не испытывали на себе такого всеобъемлющего политического диктата. Даже немецкие генералы, находясь под прессом фашистского руководства, в случае резких разногласий с ним могли подать в отставку, что, за редким исключением, не влекло за собой особых последствий.

Во-вторых, союзное командование, пользуясь тем, что основные силы Германии были связаны на востоке, могло из года в год откладывать открытие второго фронта, ожидая благоприятного для этого момента. Посол США в СССР Аверелл Гарриман говорил: "Рузвельт надеялся..., что Красная Армия разобьет силы Гитлера и нашим людям не придется самим выполнять эту грязную работу". Вашингтон и Лондон стремились отделаться материальной помощью нашей стране. Поэтому им не требовалось оказывать чрезмерного давления на свои войска, ибо они, как правило, не попадали в чрезвычайные условия, за исключением мая - июня 1940 г. или сражения в Арденнах в декабре 1944 г. РККА же в результате фашистского нападения в 1941 г. не могла выбирать - давать или не давать отпор агрессии в приграничной зоне, оборонять или нет Москву, Ленинград. Она была вынуждена принимать сражения там, где их навязывал враг.

Только в 1943 г. удалось достичь должного уровня военно-политического и стратегического руководства советскими Вооруженными Силами, они смогли действовать в более благоприятных условиях. Стратегические операции, осуществленные в 1944-1945 гг., по праву входят в сокровищницу мирового военного искусства. Особенно показателен в этом отношении разгром японской Квантунской армии в Маньчжурии, когда советские войска оказались примерно в таком же положении, как их союзники на протяжении почти всей войны.

Вместе с тем определенные преимущества имели и наши военачальники. Политическое руководство страны обеспечило мобилизацию всех сил народа на отпор фашистской агрессии, оснащение Вооруженных Сил одними из лучших в то время образцами ВВТ. Советские маршалы и генералы вели в бой самоотверженных и отважных солдат, каких не было ни в одной армии мира. Если бы Жуков, Конев или Рокоссовский в условиях, сложившихся в 1941-1942 гг. на Восточном фронте, оказались во главе англо-американских соединений, они вряд ли успешно завершили бы войну. Думаю, что и нашими войсками невозможно было бы управлять методами генерала Эйзенхауэра. Каждому свое...

Наша армия и ее полководцы, особенно в 1941-1942 гг., "благодаря" военно-политическому руководству страны нередко оказывались в крайне невыгодном, а в ряде случаев - и в отчаянном положении. Да и во второй половине войны деятельность Генштаба и командующих фронтов жестко регламентировалась. Сказывался здесь также характер Сталина. Тем не менее Жуков, Василевский, Конев и другие военачальники, критически оценивая некоторые решения и действия Верховного Главнокомандующего в 1941-1942 гг., вместе с тем высоко оценивали его руководящую и организаторскую роль в отпоре врагу, отдавали должное его военно-политическим и стратегическим способностям.

И все же, во-первых, чрезмерно жесткое вмешательство в оперативно-политические вопросы иногда затрудняло проведение в жизнь наиболее целесообразных решений и способов действий, вынуждало наших военачальников тратить огромные усилия на преодоление искусственно создаваемых кризисных ситуаций и трудностей, осложняло полную реализацию их полководческих способностей. За излишнюю настойчивость и стратегическую инициативу Жуков уже в июле 1941 г. и вовсе лишился должности начальника Генштаба. Поэтому, как справедливо пишет известный исследователь Уильям Спар, "... не всегда гениальные озарения Жукова востребовались политическим руководством".

Во-вторых, просчеты того же руководства, непримиримость военно-политических целей определяли ожесточенность вооруженной борьбы на советско-германском фронте, весьма жесткие рамки, в которых приходилось строить полководческую деятельность и осуществлять управление войсками. Никому из союзных генералов не доводилось руководить своими армиями в таких необычайно сложных, чрезвычайных условиях.

В-третьих, решения и способы действий Жукова, Василевского, Рокоссовского, Конева, Малиновского, Говорова и других полководцев не только в наибольшей степени учитывали необычно сложную, своеобразную обстановку, но и умели так повернуть сложившиеся обстоятельства во вред противнику, с такой неукротимой волей и организаторской хваткой проводить свои решения в жизнь, что могли наиболее эффективно решать стратегические, оперативно-тактические задачи и одерживать победы там, где другие терпели поражения.

Разумеется, не только по полководческому стилю, но и по личному характеру военачальники не могут быть одинаковыми. Конечно, было бы идеально, если бы удавалось сочетать выдающиеся полководческие качества и твердокаменный характер Жукова с личным обаянием и чуткостью к людям Рокоссовского. Маршал Семен Тимошенко вспоминал, что однажды Сталин сказал: "Если бы соединить вместе Жукова и Василевского и затем разделить пополам, мы получили бы двух лучших полководцев". Но в жизни так не получается.

На наше счастье, война выдвинула целое созвездие талантливых советских военачальников, которые при решении различных задач хорошо дополняли друг друга.

Полководческое мастерство наших маршалов и генералов оттачивалось в ожесточенном противоборстве с очень сильным неприятелем. В военной науке и военном искусстве Германии наиболее полно были разработаны весьма изощренные формы и способы дезинформации и достижения внезапности действий, упреждения противника в стратегическом развертывании, массированного применения ВВС для завоевания господства в воздухе и непрерывной поддержки действий сухопутных войск на главных направлениях. В операциях 1941-1942 гг. весьма эффективно строились наступательные операции с массированным применением танковых войск и широким маневрированием силами и средствами.

Именно умение постоянно маневрировать силами и средствами как в наступлении, так и в обороне, хорошо налаженное взаимодействие между сухопутными войсками и авиацией было наиболее сильной стороной германского командования. Как правило, немецкие командующие и командиры стремились обходить сильные узлы сопротивления, быстро переносили удары с одних направлений на другие и умело использовали образовавшиеся бреши в оперативном и боевом построении советских войск для свертывания обороны в сторону флангов и развития наступления в глубину. Объективности ради, надо признать, что такие операции, как окружение и уничтожение наступающих соединений РККА под Харьковом весной 1942 г., действия генерала Манштейна по разгрому армий Крымского фронта в 1942 г. и некоторые другие, были проведены с большим военным мастерством.

Германские командующие и командиры более гибко действовали в обороне. Они, в отличие от нас, не всегда придерживались принципа жесткой обороны и, когда требовала обстановка, отводили части и соединения на новые рубежи. Например, в ходе Белорусской наступательной операции, когда в оперативном построении немецко-фашистских войск образовалась брешь в 400 км, германское командование не стало растягивать оставшиеся силы, чтобы заткнуть эту дыру. Оно собрало ударную группировку и нанесло встречный удар в центре этого пустого пространства, вынудив тем самым наши армии ввязаться в бой и приостановить наступление. Причем благодаря столь неожиданному и смелому шагу удалось выиграть время для строительства новой линии обороны, которая одновременно начала создаваться в тылу вермахта.

Жуков отмечал: "Говоря о том, как немцы проиграли войну, мы сейчас часто повторяем, что дело не в ошибках Гитлера, дело в ошибках немецкого генерального штаба. Но надо добавить, что Гитлер своими ошибками помогал ошибаться немецкому генеральному штабу, что он часто мешал принимать генштабу более продуманные, более верные решения. И когда в 1941 г., после разгрома немцев под Москвой, он снял Браухича, Бока, целый ряд других командующих и сам возглавил немецкие сухопутные силы, он, несомненно, оказал нам этим серьезную услугу. После этого и немецкий генеральный штаб, и немецкие командующие группами армий оказались связанными в гораздо большей мере, чем раньше. Их инициатива оказалась скованной. Шедшие теперь от Гитлера, как от главнокомандующего, сухопутным войскам директивы стали непререкаемыми в большей степени, чем это требовалось интересами дела".

В целом во второй половине войны германское командование не смогло решить проблему подготовки и ведения оборонительных операций, чтобы успешно противостоять мощному наступлению советских войск. Начиная с осени 1942 г., его действия не отличались уже особой гибкостью и творческим характером. Слабым местом германской стратегии на протяжении всей войны была ее авантюристичность, вытекавшая из агрессивной политики германского фашизма.

Однако и Жуков, и Василевский, и Рокоссовский, и Конев, другие наши военачальники отдавали должное военному профессионализму фельдмаршалов и генералов вермахта. К тому же в начале войны командующие группами армий Лееб, Бок, Рундштедт, несомненно, обладали большим опытом управления в боевой обстановке крупными группировками войск, чем, скажем, наши командующие фронтами Кузнецов, Павлов и Кирпонос. Хотя, к примеру, историк Сэмюел Митчем в своей книге "Фельдмаршалы Гитлера и их битвы" приходит к выводу: "В целом гитлеровские фельдмаршалы представляли собой плеяду на удивление посредственных военных деятелей. А уж гениями науки побеждать их и подавно не назовешь".

Советская военная наука и военное искусство показали свое несомненное превосходство. В целом достойно выглядел и наш офицерский состав, в том числе и генералы. Да, были отщепенцы типа Власова. Но большинство генералов, находясь постоянно среди войск, а нередко и на передовой, были сполна опалены войной и выдержали боевое испытание. Об их высоком авторитете в солдатской среде есть много различных документальных и живых свидетельств.

Всего к началу войны в советских Вооруженных Силах насчитывалось 1106 генералов и адмиралов. В ходе войны это звание получили еще 3700 человек. Из этих 4800 военачальников погибли в бою 235, а всего по болезни, в результате несчастных случаев, репрессий потери генералов и адмиралов составили более 500 человек.

В германских вооруженных силах насчитывалось более 1500 генералов и адмиралов. Для того чтобы понять разницу в числе высших офицеров, надо вспомнить два обстоятельства. Во-первых, у нас было большее количество объединений и соединений. Во-вторых, следует иметь в виду, что против нас, кроме германской армии, сражались венгерские, румынские, финские, итальянские соединения и объединения, часть советских войск (сил) и возглавлявшие их генералы постоянно находились на Дальнем Востоке. С учетом всего этого разница в численности высших офицеров не столь большая.

По подсчетам немецкого исследователя Ж. Фольтмана, общие потери среди германских генералов и адмиралов, включая небоевые, составили 963 человека. Из них погибли в бою 223 генерала. В плен попали 553 германских генерала, советских - 72. Покончили жизнь самоубийством 64 немецких и 9 советских генералов.

Огромную организаторскую и творческую работу в подготовке операций и руководстве действующими фронтами и флотами осуществляли: А. И. Антонов, И. Х. Баграмян, С. С. Бирюзов, А. М. Василевский, Н. Ф. Ватутин, К. А. Вершинин, Н. Н. Воронов, Л. А. Говоров, Ф. И. Голиков, А. Г. Головко, С. Г. Горшков, А. И. Ерёменко, Г. К. Жуков, М. В. Захаров, И. С. Исаков, И. С. Конев, Н. Г. Кузнецов, В. В. Курасов, М. С. Малинин, Р. Я. Малиновский, К. А. Мерецков, Ф. С. Октябрьский, И. Е. Петров, А. П. Покровский, М. М. Попов, К. К. Рокоссовский, Л. М. Сандалов, В. Д. Соколовский, С. К. Тимошенко, Ф. И. Толбухнн, В. Ф. Трибуц, И. Д. Черняховский, Б. М. Шапошников, И. С. Юмашев и др.

В ходе войны выдвинулась плеяда выдающихся советских военачальников, среди которых Маршалы Советского Союза А. М. Василевский, Л. А. Говоров, Г. К. Жуков, И. С. Конев; Р. Я. Малиновский, К. К. Рокоссовский, Ф. И. Толбухин и многие др.

Тактика наступательного и оборонительного боя:

1. Сущность и характерные черты наступательного боя

На протяжении многовековой военной истории тактика наступательного боя непрерывно менялась прежде всего под влиянием совершенствования сил и средств вооруженной борьбы.

На ранней стадии развития военного дела, когда уничтожение противника достигалось только силой непосредственного физического воздействия воинов холодным оружием, наступление велось в плотно сомкнутых построениях и развивалось на небольшую глубину. Оно содержало в себе в то время, по существу, один элемент — удар войск. И последующем в связи с усложнением боевых действий появляются и другие элементы наступательного боя. Так, с изобретением пороха, а затем и огнестрельного оружия важную роль в бою стал играть огонь. Одновременно все большее значение приобретал маневр войск. Особенно искусно применяли маневр в бою русские полководцы Петр I, П. А. Румянцев, А. В. Суворов, М. И. Кутузов и другие.

По мере развития оружия и боевой техники глубже и постороннее становилась взаимосвязь огня, удара и маневра, а вместе с тем менялось и их соотношение в наступательном бою. В период, когда огневое воздействие наступающих войск на противника было сравнительно слабым, огонь лишь обеспечивал их действия, подготавливая решающий момент атаки — штыковой (сабельный) удар. С увеличением мощи огнестрельного оружия, особенно с появлением нарезного оружия, значение огня в бою неуклонно возрастало.

Начиная со второй половины XIX в. основной ущерб противнику в бою наносился огнем. Если в период наполеоновских войн потери личного состава от ружейного артиллерийского огня составляли 40 процентов, а от холодного оружия — 60 процентов, то во франко-прусской войне 1870–1871 гг. потери от огня возросли до 90 процентов.

Дальнейшее повышение роли огня в наступательном бою связано с поступлением на вооружение скорострельной дальнобойной артиллерии, а также пулеметов. Например, [176] в ходе первой мировой войны огневая мощь пехотных дивизий вследствие насыщения их автоматическим оружием и артиллерией возросла в 2,5–3 раза. В результате рукопашная схватка — штыковая атака пехоты и сабельный удар конницы — постепенно уступила место ближнему огневому бою. Сложился групповой боевой порядок вокруг сильных ударно-огневых средств — орудий непосредственного сопровождения, а затем и танков, что привело к повышению маневренности войск и более быстрому движению их в глубину обороны противника.

Наступательный бой приобрел общевойсковой характер. Успех достигался совместными усилиями всех родов войск и средств, участвовавших в бою. В связи с этим повысилась роль взаимодействия в наступлении. Одновременно под влиянием новых средств борьбы возрастала активность и напряженность боевых действий, увеличивался пространственный размах операций (боев).

Образование в ходе первой мировой войны позиционных фронтов поставило наступающие войска перед новой проблемой — необходимостью преодолевать сильную, глубоко эшелонированную оборону противника. Это достигалось прорывом — то есть созданием бреши в обороне противника первоначально на узком участке фронта с последующим развитием его в глубину и расширением в стороны флангов.

Впервые прорыв как способ наступательных действий войск был применен в русско-японской войне 1904–1905 гг. Но из-за отсутствия опыта воюющие армии не могли, добиться больших успехов в прорыве вражеской обороны. Не удалось в полной мере решить проблему прорыва и во время первой мировой войны. Только к концу ее войска оказались способны огнем артиллерии и массированными ударами пехоты, танков и самолетов преодолевать тактическую зону обороны противника. Однако оставалась нерешенной проблема развития успеха и превращения тактического прорыва в оперативный, так как дальность действий большинства видов боевой техники не выходила за пределы тактической глубины обороны.

В годы гражданской войны войска Красной Армии совершенствовали те способы наступательных действий, которые сложились в русской армии в ходе первой мировой войны. Революционный дух бойцов и командиров армии нового типа позволял при тех же средствах борьбы действовать более решительно, применяя широкий маневр и инициативу. Умело массируя силы и средства на избранных направлениях, применяя для развития успеха крупные формирования [177] конницы, командование Красной Армии добивалось глубоких охватывающих ударов, быстрого прорыва обороны противника и стремительного развития наступления на большую глубину.

Опираясь на опыт первой мировой и гражданской войн и учитывая качественные изменения в техническом оснащении армий — бурное развитие танковых войск, авиации, артиллерии, средств ПВО и воздушно-десантных войск — советская военная мысль в 30-е годы разработала принципиально новую теорию ведения наступательных действий — теорию глубокого наступательного боя. Сущность такого боя состояла в одновременном подавлении обороны противника огнем на всю глубину ее построения, прорыве тактической зоны на избранных направлениях мощными ударными группировками стрелковых войск, усиленных танками и артиллерией и поддерживаемых авиацией, с последующим стремительным развитием успеха подвижными танковыми, мотострелковыми и кавалерийскими соединениями во взаимодействии с воздушными десантами, высаживаемыми в тылу противника.

В ходе Великой Отечественной войны подтвердилась жизненность теории глубокого наступательного боя и операции. Она была блестяще реализована советским командованием и явилась эффективной формой разгрома противника. Вместе с тем боевая практика внесла много нового в формы и способы подготовки и ведения наступлении, особенно в организацию огневого поражения противника, способы массирования сил и средств на решающих направлениях, осуществления тактического и оперативного прорыва и развития достигнутого успеха.

В таких наступательных операциях, как Белорусская, Ясско-Кишиневская, Висло-Одерская, Берлинская, Маньчжурская и других, советские войска показали непревзойденные образцы искусства ведения высокоманевренных наступательных действий, быстротечных встречных сражений и боев. Они добивались быстрого окружения и разгрома крупных вражеских группировок, стремительного форсирования широких водных преград, неотступного преследования противника в высоком темпе и на большую глубину.

В послевоенный период в связи с коренным обновлением материальной базы общевойскового боя, возрастанием в составе войск удельного веса танков и другой бронированной техники, повышением боевой эффективности артиллерии, авиации, войсковых средств ПВО, более совершенной инженерной техники, средств боевого, технического и тылового обеспечения [178] создались объективные предпосылки для дальнейшего совершенствования способов наступательного боя.

Успех современного наступления стал невозможен без сильного удара на всю глубину боевого построения противника, непрерывного огневого поражения всех его элементов, широкого маневра войсками, постоянного наращивания боевых усилий.

Особенно большое влияние на содержание наступления оказало ядерное оружие, которое явилось наиболее мощным средством поражения противника. Его применение повысило динамичность наступления, позволило в короткие сроки и с высокой надежностью уничтожать противника. Основным способом наступательных действий стало одновременное поражение ядерным оружием и огнем обычных средств обороняющегося противника на всю глубину расположения с последующим завершением его разгрома мотострелковыми, танковыми войсками и авиацией.

В современных условиях интенсивно совершенствуется не только ядерное, но и обычное оружие — все более повышаются его точность, дальность, быстродействие, поражающие возможности. По данным зарубежной печати, такое оружие сопоставимо с тактическим ядерным оружием малой мощности. Это обстоятельство, а также все большее насыщение сухопутных войск авиационными средствами, разнообразными радиоэлектронными средствами вызывают глубокие качественные изменения в характере наступательного боя.

Усиливается огневое противоборство в бою. Обе стороны стремятся еще до вступления в сражение главных сил нанести решающее поражение противнику на дальних подступах, максимально ослабить его, затем стремительным ударом наземных войск и ударом с воздуха расчленить оборону противника по фронту и глубине и разгромить обороняющуюся группировку по частям.

В новых условиях повышается решительность наступательного боя. Эта черта была присуща наступлению и в прошлых войнах. Она обусловлена непрерывным возрастанием боевых возможностей войск, их способностью осуществлять разгром противника, не имея подчас общего превосходства над ним в силах и средствах, наносить стремительные удары на значительную глубину, быстро маневрировать, вести боевые действия днем и ночью, летом и зимой.

Сейчас появляется все больше объективных предпосылок для увеличения решительности боевых действий. Новое оружие позволяет создавать огневые бреши в боевом порядке противника. Используя результаты огневых ударов, мотострелковые [179] и танковые подразделения способны в короткие сроки прорывать глубоко эшелонированную оборону, насыщенную большим количеством противотанковых средств и минных заграждений, вести борьбу со средствами ядерного нападения и разведывательно-ударными комплексами противника, его мобильными бронированными объектами, самоходной артиллерией, скоростными самолетами и вертолетами, а также воздушными и морскими десантами и аэромобильными подразделениями, преодолевать зоны радиоактивного заражения, районы разрушений, пожаров и затоплений, форсировать водные преграды, совершать глубокие рейды по тылам противника и неотступно преследовать его.

Активные и решительные действия позволяют наступающим войскам срывать планы противника, навязывать ему свою волю, захватывать и удерживать инициативу, вести бой так, чтобы противник не вытеснялся, а расчленялся и уничтожался по частям, чтобы он не мог эффективно использовать свои средства поражения, свободно маневрировать резервами, отсекать вторые эшелоны и резервы наступающих войск и наносить им поражение.

Оборона возникла одновременно с наступлением, поскольку боевые действия представляют собой двухсторонний процесс: если одна сторона нападает, то есть наступает, другая отражает нападение, то есть обороняется.

Неравенство сил и средств, наличие у наступающих войск инициативы и возможности выбора направления и времени нанесения ударов еще на ранних ступенях развития военного искусства определили основную цель обороны и способы ее достижения.

Обороняющиеся войска ставили цель отразить наступление (удар) превосходящих сил противника, нанести ему имевшимися силами и средствами значительные потери и удержать определенный пункт или район местности. При этом обороняющиеся войска занимали выгодную позицию, перехватывавшую направление удара противника и позволявшую остановить его наступление. Если они не могли достичь этого на одной позиции, то наносили поражение противнику на нескольких, последовательно занимаемых позициях. После того как наступающая сторона, понеся потери, утрачивала превосходство в силах и средствах, обороняющиеся войска стремились использовать создавшиеся благоприятные условия для последующего перехода в наступление.

С появлением массовых, многомиллионных армий, развертыванием боевых действий на фронтах протяженностью в сотни и тысячи километров применение обороны определялось не только необходимостью противодействия наступающему противнику, но и требованием сочетания наступательных действий на одних направлениях с обороной на других. В связи с этим расширялись и цели обороны. Ее целями также стали: экономия сил и средств на одних направлениях для создания превосходства над противником и ведения наступления на других, более важных направлениях; удержание захваченных в ходе наступления рубежей, отражение контрударов или контрнаступления противника; прикрытие флангов и тыла наступающих группировок; закрепление [321] достигнутых рубежей и выигрыш времени для подготовки нового наступления. Таким образом, применение обороны во многом подчинялось интересам наступления.

Способы достижения целей обороны в решающей степени определялись состоянием средств вооруженной борьбы. С появлением огнестрельного оружия поражение наступающего противника достигалось главным образом огнем пехоты и артиллерии, а в годы первой и особенно второй мировой войн, кроме того, огнем танков, противотанковых средств и ударами авиации.

Поскольку обороняющиеся войска, как правило, уступали наступающему противнику в силах и средствах и были зависимы от него в действиях, приходилось изыскивать пути повышения эффективности поражения противника. Чтобы лишить его превосходства в силах и средствах, прежде всего использовались такие факторы, как местность и время.

Позиции для обороны выбирались по возможности за естественными препятствиями, на командных высотах и гребнях, обеспечивающих хороший обзор и обстрел впередилежащей местности. Естественные препятствия затрудняли действия не только пехоты наступающего противника, но и его танков. Важное значение приобрело инженерное оборудование позиций, а также применение войсками различных заграждений.

Обороняющаяся сторона стремилась занять выбранные позиции заблаговременно, чтобы иметь время на их инженерное оборудование и проведение других мероприятий по подготовке обороны. Кроме того, позиции выбирались, как правило, на таком удалении от наступающего противника, которое вынуждало его затрачивать определенное время на подход к ним, а затем на подготовку войск к наступлению. Это время обороняющиеся войска использовали для создания более прочной обороны.

При недостатке сил и средств, характерном для обороны, резко возросла роль гибкого маневра огнем, подразделениями и частями для усиления войск, понесших потери, противодействия прорыву противника в глубину и в стороны флангов, изменения соотношения сил и средств и завоевания огневого превосходства над противником на важнейших направлениях.

Опыт боевых действий показал, что обороняющаяся сторона добивается успеха в том случае, если не только поражает противника огнем с подготовленных позиций, применяет маневр силами и средствами, но и наносит противнику ответные удары. [322]

Основными способами достижения целей обороны были поражение противника огнем всех видов в сочетании с заграждениями; упорное удержание искусно выбранных и подготовленных в инженерном отношении позиций; применение гибкого маневра огнем, силами и средствами; проведение контратак. Разумеется, эти способы действий наиболее эффективно приме<

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычислить, когда этот...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: