ДЕКАБРЯ (Достоинство человека)

Не случайно сказано, что весь закон в том, чтобы любить Бога и ближнего. Любовь к ближнему есть частный случай. Ближний может быть и не быть. Бог всегда есть. И потому человек один в пустыне, в тюрьме может исполнять закон, любя Бога и все доступные ему проявления Его хотя бы в воспоминаниях, в представлениях, мыслях.

Помни, что в каждом человеке живет дух Божий – тот же, который дает тебе жизнь, и потому не только люби, но чти, как святыню, душу каждого человека.

Лошадь спасается от врага своим быстрым бегом, и она несчастна не тогда, когда не может петь петухом, а тогда, когда потеряла то, что ей дано, – свой быстрый бег.

Собака имеет чутье; когда она лишается того, что ей дано, – своего чутья, она несчастна, а не бывает несчастна тогда, когда она не может летать.

Точно так же и человек становится несчастным не тогда, когда он не может осилить медведя, или льва, или злых людей, а тогда, когда он теряет то, что ему дано, – доброту и рассудительность. Вот такой-то человек воистину несчастен и достоин сожаления.

Не то жалко, что человек умер, что он лишился своих денег, дома, имения: все это не принадлежит человеку. А то жалко, когда человек теряет свою истинную собственность – свое человеческое достоинство.

Не делай ничего противного твоей совести ни на людях, ни наедине.

В наше время люди забывают, что прежде всего они должны в самих себе свято чтить человека. Высшее же свойство человека состоит в том, что при душевном равновесии сознание его способно, вступая в общение с Источником разумения, сливаться с беспредельною духовной жизнью. А между тем люди, вместо того чтобы непосредственно черпать духовную пищу из этого источника, предпочитают нищенски вымаливать друг у друга по кружке застоявшейся воды.

Самый жалкий из нас обладает все-таки каким-нибудь даром, и как бы ни был этот дар, по-видимому, зауряден, но, составляя нашу особенность, он может, при правильном применении, стать даром для всего человечества.

Кроме обязанностей к ближнему, у каждого человека есть обязанность к себе как к сыну Божию.

Чем дольше живет человечество, тем больше освобождается оно от суеверий и тем проще представляются ему законы жизни.

Религия и законодательство обыкновенно думают ускользнуть от критики. Религия – с помощью своей святости, законодательство – с помощью своего внешнего величия.

Но этим самым они возбуждают против себя подозрение и не могут рассчитывать на непритворное уважение, потому что разум относится с уважением только к тому, что в состоянии выдержать его свободное и публичное испытание.

Миссионеры старательно распространяют христианство в Индии. Но может ли церковное христианство дать Индии более завидный удел, чем тот, какой она имела в прошлом? Может ли оно дать ей более умственной и духовной силы, чем сколько есть у нее и сколько было со времен незапамятных? Есть ли у церковного христианства более высокое представление о вездесущем, всемогущем и всезнающем божестве, чем у последователей браминского учения? Неужели мысль о Боге, который прогуливался по саду с Адамом и Евой и не слыхал того, что говорили они, потому что отошел от них на некоторое расстояние, который испугался нападения на Его небесную твердыню со стороны строителей какой-то башни и ел жареных ягнят со стариками, который приходил в ярость из-за разных пустяков, и то и дело проклинал несчастных, созданных им людей за их ошибки, – может ли мысль о таком Боге быть чем-либо высшим сравнительно с представлением о невидимом, всезнающем, всемогущем существе, которое проявляет свою волю всюду во вселенной? А вера в божественность Христа, в его воплощение, воскресение и искупительную жертву? Разве не есть это кощунство – впутывать высшее и величайшее существо в дела смертных? Если индусы должны верить в воплощение, то почему им не верить в воплощение Кришны или Рамы: почему они должны верить не в них, а в Христа? Однако Бог, как это сказано в истинно священном писании человечества, не имеет тела и не был рожден (Иоан. 4 гл.) и не может воплощаться. Учение о воскресении – не более как сказка: могила никогда не выдавала своих мертвецов, если они точно были мертвецами. Что же касается искупления, то учение это противоречит уже самым первобытным понятиям о справедливости.

Жизнь состоит в том, чтобы добывать все более и более истину о своем назначении и жить более и более согласно с этой истиной. Все же ложные религии говорят, что у них в писании или предании находится готовая, полная, совершенная истина (Веды, Библия, Коран) и есть средство жить сообразно с этой истиной (вера, жертвы, молитва, благодать). Так что ни искать истины не нужно, ни трудиться над улучшением своей жизни. Это ужасно.

Не надо бояться тех разрушений, которые совершает разум в установленных людьми преданиях. Разум не может ничего уничтожать, не заменяя его истиной. Таково его свойство.

Заблуждаемся мы не оттого, что не можем правильно мыслить, а оттого, что живем дурно.

Незнание никогда не делает зла; пагубно только заблуждение. Заблуждаются же люди не потому, что не знают, а потому, что воображают себя знающими.

Всякое заблуждение есть яд, и потому не может быть безвредных заблуждений; тем более не может быть прекрасных и неприкосновенных заблуждений.

На что мне такие утешения, над которыми висит непрестанно дамоклов меч разочарования? Безопасна только одна истина. Одна истина тверда, и на одну ее можно положиться. Только в ней истинное утешение; она одна неразрушимый алмаз. Освободить человека от лжи значит не отнять что-либо, но дать. Знание того, что неправда – неправда, есть истина. Заблуждение всегда вредит. Рано или поздно оно отзовется человеку, который держится его.

Мы видим мир при посредстве наших мыслей, видим его не таким, каков он есть, а в том свете, какой придают ему наши мысли. Ненависть делает его для нас – как будто мы надели черные очки – туманным и мрачным.

Есть такие заблуждения, которых нельзя опровергнуть. Надо сообщить заблуждающемуся уму такие знания, которые его просветят. Тогда заблуждение исчезнет само собою.

Одно из злых свойств человека состоит в том, что он любит и уважает самого себя, желает себе блага. Но беда ему, если он любит только самого себя: он захочет быть великим, а увидит, что он маленький; захочет быть счастливым, а увидит себя несчастным; захочет быть совершенным, а увидит себя полным несовершенства; захочет себе любви и уважения от людей, а увидит, что его недостатки отвращают от него людей и внушают им презрение к нему. Видя неисполнение своих желаний, такой человек впадает в самое преступное дело: он начинает ненавидеть ту правду, которая идет ему наперекор; он хочет истребить эту правду, и так как он сделать этого не может, то он в своей душе и в мыслях других старается извращать правду, когда только может; и таким способом он надеется скрыть свои недостатки и от других, и от самого себя.

Борьба духовной и телесной природы одна и та же во всех людях, и потому люди впадают в одни и те же заблуждения. Находясь же в одних и тех же заблуждениях, они еще более утверждаются в них и принимают их за несомненную истину, потому что большее количество людей разделяет их.

Накормить голодного, одеть голого, посетить больного – все добрые дела, но несравнимое со всем этим доброе дело – освобождение брата от заблуждения.

Вся телесная жизнь человеческая есть ряд незаметных ему, но подлежащих наблюдению изменений. Но начало этих изменений, совершившееся в первом детстве, и конец их – в смерти – недоступны человеческому наблюдению.

Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода; любящий душу свою погубит ее, а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную.

Жизнь постоянно изменяет свою внешность. Только невежда, который видит не глубже поверхности вещей, думает, что жизнь уничтожается, когда она пропадает в одной какой-либо форме. Ибо если она пропадает в одной какой-либо форме, то только для того, чтобы вновь явиться в другой. Гусеница пропадает и вновь является в виде бабочки, дитя пропадает, но вместо него является юноша; животный человек пропадает и вновь является как человек духовный.

Что такое желудь, как не дуб, лишенный своих ветвей, листьев, ствола, корней, т. е. всех форм, всех особенностей, но который сосредоточен в своей сущности, в своей производительной силе, который вновь может завоевать все, что она отбросила? Это обеднение, стало быть, есть только внешнее сокращение. Возвратиться к своей вечности – это-то и значит умереть. Умереть значит не уничтожиться, но возвратиться к своей потенциальности.

Разве мы не воскресли уж однажды из того состояния, в котором мы о настоящем знали меньше, чем в настоящем знаем о будущем? Как наше предшествующее состояние относится к теперешнему, так теперешнее относится к будущему.

Неужели тебя страшит перемена? Ведь ничто на свете не делается без перемены. Нельзя согреть воды, без того чтобы не совершилось превращение с дровами; питание невозможно без изменения пищи. Вся мировая жизнь есть не что иное, как перемена. Пойми, что ожидающее тебя превращение имеет такой же точно смысл, что оно необходимо по самой природе вещей. Надо заботиться об одном, как бы не сделать чего-нибудь противного истинной природе человеческой, и поступать во всем так, как она укажет.

Все в мире растет, цветет и возвращается к своему корню. Возвращение к своему корню означает успокоение, согласное с природой. Согласное с природой означает вечное; поэтому разрушение тела не заключает в себе никакой опасности.

Смерть есть изменение той формы, с которой соединен наш дух. Не надо смешивать форму с тем, что соединено с ней.

Как легко, казалось бы, исполнение закона Бога, выраженного в христианском учении, и как все еще далеки мы от этого исполнения!

Вы слышали, что сказано древним: не убивай; кто же убьет, подлежит суду (Исход 20, 13).

А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего, подлежит суду.

Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй (Исход 20, 14).

А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем.

Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои (Левит 19, 12, Второзак. 23, 21).

А Я говорю вам: не клянись вовсе... Но да будет слово ваше: «да, да», «нет, нет»; а что сверх этого, то от лукавого.

Вы слышали, что сказано: око за око, и зуб за зуб (Исход 21, 24).

А Я говорю вам: не противься злому; но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую.

И кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду.

И кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два.

Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся.

Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего (Левит 19, 17–18).

А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас.

Да будете сынами Отца вашего Небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных.

Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?

И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?

Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный.

В пяти заповедях Христа выраженье условия исполнения закона; указано все то, что препятствует этому исполнению. Стоит людям следовать этим 5-ти заповедям, и на земле установится Царство Бога. И следовать им легко даже нам, испорченным воспитанием. Что же было бы, если бы все дети воспитывались в этих заповедях?

Постоянное движение вперед религии – в сближении ее с нравственностью. Если в богословии мнения изменяются, убеждения людей относительно поведения неизменны.

Закон жизни для мудрых неясен, но он все более и более выясняется по мере того, как они ему следуют. Закон жизни для обыкновенных людей ясен, но он все более и более затемняется по мере того, как они ему следуют.

Существует только один вечный, неизменный закон, управляющий всеми народами во все времена. Не повинующийся этому закону отрекается от себя, презирает человеческую природу, а этим самым такой человек, хотя и может избегнуть человеческого наказания, накладывает на себя исходящее не от людей, но самое тяжелое наказание.

Для осуществления закона Бога, насколько он выяснен нам, нужно наше усилие, и усилие это делается людьми, и, как ни медленно, мы все-таки приближаемся к этому осуществлению.

В 1883 году митрополит греческий Вриений нашел в Константинополе в старинном сборнике древних христианских поучений сочинение под названием: «Учение 12 апостолов», или «Учение Господа, преподанное народам через 12 апостолов». Об этой книге, почитаемой некоторыми учителями Церкви священною, известно было до этого только ее заглавие.

Сочинение это содержит в себе самую сущность христианского учения. Оно передает иными словами и с некоторыми прибавлениями и разъяснениями те великие истины и поучения, которые изложены в нагорной проповеди Матфея и в 6-й главе Луки. Так, например, в поучении о том, чтобы давать просящему, прибавлено: «Блажен дающий по заповеди; ибо он свободен от наказания; но горе принимающему, ибо кто берет, имея нужду, тот прав; неимеющий же нужды даст отчет, почему и для чего брал». Также есть отсутствующее в Евангелиях разъяснение о том, что милостыня только тогда милостыня, когда она исходит из потной руки, то есть когда то, что дается, заработано трудами подающего.

То же еще яснее сказано в гл. 4-й. Там сказано, что христианин ничего не должен считать своею собственностью и помогать нуждающемуся может только своим трудом.

Есть еще в этом сочинении не встречающееся в Евангелиях прекрасное и очень важное поучение о том, как должен относиться христианин к людям, смотря по их душевному состоянию. «Не имей ненависти ни к кому, – сказано там, – но одних обличай, за других молись, а иных люби больше души своей».

Очевидно, совет обличать одних относится к тем, которые заблуждаются по неведению, по увлечению, к таким, обличение которых может помочь им вступить на добрый путь. Молиться же советуется о тех, которые глухи к обличению и увещанию. Это, очевидно, относится к тем, про которых сказано в Евангелии, что не следует метать бисер перед теми, которые не могут оценить его. Здесь та же мысль выражена мягче и добрее. Не отворачиваться от таких людей советует это учение, но молиться о них, т. е. не переставая желать им истинного блага и всегда быть готовым, в случае их смягчения, прийти на помощь им. Любить же более души своей, очевидно, относится к тем, которые соединены одною верою.

Важно и ново тоже в гл. 6-й поучение о том, как отвечать на обычное возражение против учения Христа людей, не желающих принять его. «Исполнять, так уже исполнять все», говорят такие возражатели. «Если же исполнять все, то надо отказаться от жизни, а это невозможно». Ответ на это возражение такой:

«Берегись того, кто будет совращать тебя с этого пути, так как он учит тебя не по-Божьи, потому что, если ты можешь понести все иго Господне, то будешь совершенен, а если не можешь, то делай то, что можешь».

Кроме этих и многих других новых и замечательных разъяснений, в этой книге есть определенные указания о том, как должно производить крещение. Сказано, крестить надо так: сообщив все вышесказанное учение крещаемому (следовательно, взрослому), крестите во имя Отца и Сына и Святого духа. Так же об евхаристии сказано, как о благодарственной молитве, читаемой в общем собрании за трапезой, без всякого намека на таинство. О молитве сказано то же, что в Евангелии, что молитва должна состоять в чтении «Отче наш».

Еще даны наставления о том, как избирать епископов и дьяконов – как должностных выборных лиц общины, без малейшего указания на рукоположения. Есть еще многие другие постановления об апостолах и пророках, совершенно не сходящиеся с существующими теперь установлениями.

И вот является эта книга, признанная всеми учеными произведением конца первого или начала второго века, т. е. христианский памятник более ранний, чем Евангелие Луки, и одновременный с Евангелием Иоанна, голос, подтверждающий, уясняющий и усиливающий все то, что мы знаем о нравственно-жизненной стороне христианства, и несогласный во многом и в самом существенном с внешней стороной христианства. И что же? Казалось бы, открытие такого памятника должно произвести величайшее волнение в христианском мире. Все христиане, казалось бы, должны ухватиться за этот памятник, разбирать его содержание, вникать в смысл его, сличить с ним свои установленные положения, по нем исправить их, должны бы были в миллионах экземпляров распространить это сочинение в народе, в церквах читать его. Ничего подобного нет и не было. Десяток ученых рассмотрели этот памятник с точки зрения общецерковной и исторической, несколько специалистов по части лжетолкований из священников придумали кое-какие рассуждения, по которым выходит, что правы позднейшие установления, а не те, о которых писано в этом сочинении, так что открытие «Учения Господа народам через 12 апостолов», т. е. услышание голоса святых людей первых веков христианства, голоса, подтверждающего, уясняющего и усиливающего все то, что мы знаем о нравственной стороне христианства, открытие этого памятника производит гораздо меньшее впечатление на христианское общество, чем открытие куска голой Венеры в какой-нибудь раскопке.

Открываются посмертные сочинения какого-нибудь несчастного безумца Ницше или Верлена, и сотни тысяч экземпляров печатаются и распространяются. А раздаются слова того Христа, которого мы будто бы исповедуем, и мы только стараемся как-нибудь поскорее отделаться от них, чтобы они не мешали нам заниматься нашими важными делами: открытием новой планеты, спорами о происхождении видов, рассуждениями о свойствах радия, ни на что не нужными.

Да, вот уже именно: «Огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их» (Исаии 6, 9 – 10, Матфея 13, 15).

Но, слава Богу, еще в народных массах есть люди, для которых важен этот голос из времен первого века и которые с радостью найдут в нем еще большее уяснение и подтверждение той истины, которая освещает их жизнь и дает им силы. Для этих-то людей я и пишу это и перепечатываю это сочинение.

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: