Перед тренингом, или как Мариночка и Риммочка решили открыть свою терапевтическую гильдию

- Какую терапевтическую задачу преследуешь?

Риммочка, откладывая в сторону недочищенную двустволку:

- Мариночка, нам терапевтическая гильдия запретит тренинги проводить!

- Ничего, мы откроем свою терапевтическую гильдию.

- Если какой-нибудь человек, к примеру, подошел бы к тебе и что-нибудь спросил, что бы ты сделал?

- Это зависит от человека и ситуации, но всегда есть два выхода: первый и второй, смотря, какой выберешь.

- А лично я, может быть, сделал бы как-нибудь по- другому, независимо от того, какой человек.

- А если бы невозможно было сделать по-другому из- за какой-нибудь ситуации?

- Ситуации всегда бывают разные, смотря, как на них посмотришь.

- А если, например, какой-нибудь человек не видит, какая ситуация, что тут можно было бы сделать?

- Если бы человек не видел, какая ситуация, чего бы он к кому-нибудь подошел?

- А может, ситуация была бы такая, что людям невозможно ее увидеть, откуда ты знаешь?

- Все люди всегда чувствуют, какая ситуация и какой человек, какие бы они ни были, потому что всегда смотришь, что из этого будет.

- Ну, если б ситуация и человек были бы какие-ни- будь, то, наверное, тогда бы, может быть, что-то и произошло...

От авторов: Есть еще много различных способов сочетать слова «человек» и «ситуация» с неопределенными местоимениями и наречиями, так что каждый, не рискуя повториться, может внести свою лепту в разговор о вечном.

Философы делятся на два враждующих лагеря: идеалисты и материалисты.

Вечный вопрос, возникающий на группах: «Что даешь группе - цветы или помои» - вновь и вновь ставят ребром на своих группах гениальные терапевты Мариночка и Риммочка.

И вечно группа дает один и тот же ответ: «Только цветы! Ничего, кроме цветов!»

Тренер: Что-то стало холодать - не пора ли вам... поцвести?

Козел отпущения: А вы и цвести-то как следует не умеете.

Пугливый: А я так испугался, что даже зацвел.

Рвущийся в бой: Козел отпущения, хочешь, сейчас зацвету?

Козел отпущения: Да нет, засунь свои цветы обратно в вазу.

Прикидывающийся шлангом: А я здесь просто цвету. Мое место у клумбы.

Выздоровевший: Козел отпущения, хочу помочь тебе зацвести. Каким цветком хочешь быть?

Демонстративный: Ой, ой, не спугните мой расцвет, щас ка-ак зацвету!

Спаситель: Козел отпущения, тебе надо процвестись. А я буду подставлять вазу.

Аутичный: Я цвету в гордом одиночестве. А с вами и на одной десятине цвести не сяду.

Осознавший: Только сейчас понял, что вы цветете, а я нет.

Терпеливый: Я сам потерплю, а лучше свожу поцвести свою собачку.

Излечившийся: А я сводил поцвести свою клиентку - и мне полегчало. Рекомендую.

Одухотворенный: У меня очень богатый цветочный мир.

Энтузиаст: А что, никто не хочет завтра цвести? Тогда буду цвести я.

Невнятный: Когда вы цветете, я ничего не понимаю. Я цвету на другом языке.

Затаившийся: А я свои цветы никому не покажу.

Обличитель: Тренер, ты тюльпан с толстым стеблем...

Члены группы говорят: «Мы очень коммуникативные, у нас столько друзей!» Еще они говорят: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». А еще они говорят: «Нам повезло с тренерами. Я знал одного человека из Новосибирска, новосибирцы - отличные люди, лучше их нет на всем белом свете».

Тренеры спрашивают членов группы: «Зачем пришли?» Члены группы отвечают: «Это вы нам скажите». «Наша цель - ваша цель». «Ваша цель - наша цель». «Должен же быть какой-то у вас план?!»

Риммочка Мариночке: «Мариночка, огласим наш план?» Мариночка: «Да, конечно. Сейчас только что по нашему плану самый недалекий из вас должен был спросить о том, есть ли у нас какой-нибудь план. А где-то между 16.00 и 16.30 мы расскажем анекдот про слабоумную девочку, которая никак не могла понять, что это было».

Члены группы: «Вы не матери, а ехидны!» «Держите нас семеро, пятеро не удержат!» «Щас как уйдем!» Мариночка и Риммочка: «Вас тут никто не держит. Деньги-то за- плочены!»

Все члены группы приходят как миленькие, потому что денег все-таки жалко. Мариночка и Риммочка: «Что-то скучновато с вами, взбодрите тренеров. Хотим быть султанами, а вы чтобы с нами возились». Группа пучится в потугах удовлетворить тренеров. Тренеры: «Все не то! Это все помои. Дайте золота!» Группа в изумлении: «Какого золота, настоящего?» - «А какого же еще?» Группа принимает все за чистую монету и отдает монеты тренерам. Также тренеры принимают цепочки, кольца, коронки, часы и другие ценные предметы. Тренеры заметно веселеют.

Группа чувствует вкус к жизни и к тренингу. Отдельные реплики: «Наконец-то я начинаю понимать, чем мы тут занимаемся». Мариночка и Риммочка: «Так скажи уже». Группа неожиданно сплачивается в едином порыве вернуть свое барахлишко обратно. В результате поцарапанных, с кровоподтеками под глазом тренеров осеняет: в группе идет борьба за власть.

Мариночка и Риммочка: «Мы тут главные. Конфликт исчерпан».

Риммочка Мариночке: «Конечно, против закономерностей не попрешь, но все же тяжелая у нас работа». Мариночка Риммочке: «На этот раз легко отделались».

Работа с глубоко интроектированной группой

Группа в почтительном молчании ждет, что скажут дорогие тренеры, каких дадут методик.

Тренеры смекнули, что на этот раз руки развязаны, и навешали группе в хвост и в гриву.

Тренеры занервничали и обвинили группу в послушании.

Тренеры заорали: «Какая потребность в группе?! Отвечать немедленно по очереди!»

Тренеры возмутились: «Да вы тут все в игры играете!»

Тренеры поняли, что исчерпали домашние заготовки: «Да вы, однако, профессионалы!»

Тренеры прибегнули к последнему средству - написали пародию на группу.

Группа в почтительном молчании ждет, что скажут дорогие тренеры, каких ЕЩЕ дадут методик

- И научная, и популярная, смотря кому адресована.

- Широкому кругу читателей, пока еще неясно, кому именно.

- Ну, идей много. Идей всегда много, было бы кому реализовывать. Еще пока неясно, какая идея. Там по ходу вырисуется...

- Название в конце придумаю. Название будет. Была бы статья, а название не проблема.

- Вот собираюсь интервью провести у кого-нибудь, а там видно будет. Что-то из этого, может быть, получится. Будет очень интересно.

- Как-то мне примерещилось, что я люблю джаз...

- А, знаю, у женщин это случается, когда хочешь угодить новому мужчине. Джаз, футбол, хоккей, утренние пробежки по росе, а еще марки автомобилей, а также различия званий по погонам, если он военный.

- Некоторым везет еще меньше: есть мужчины-уринотерапевты, чудо-голодатели, ЛДПРовцы, йоги. Сложить ноги в коральку - это очень трудно. Но самое ужасное - это, конечно, любители джаза.

- Я как-то слушала, как на этой, как ее... большая такая со струнами... целых два часа блям-блям, бляммм... блям, блям-блям...

- Ни один из любителей джаза ни разу ничего внятного не сказал о джазе и о своей к нему любви. Все, что они умеют - испепелять презрительным взглядом непосвященных, переглядываться в некоторых местах с посвященными, при этом кивать понимающе: «Вот... вот здесь...» - и пить пиво.

- Сколько я их переслушала, этих джазов, их у него полная фонотека. Только притерпишься к одному, он: «Погоди, сейчас другой поставлю. Ну, как?» А ведь терпишь, что делать, любовь...

- Господи, когда я с одним начала встречаться, он подарил мне книгу «КПСС», и я, представляешь, ее прочла.

- А я другую - «Экстренная помощь при неотложных состояниях»!

- А я целую неделю с одним молодым человеком подделывала билеты на капустник.

- А я птиц различаю по голосам. Если хорошенько вспомнить, я много подвигов совершила во имя любви...

Мужчина: Женщина, к ногтю! Женщина: Сам к ногтю! Мужчина: Нет, ты к ногтю! Женщина: Нет, ты!

Мужчина: Я первый сказал! Женщина: Ну, ладно, пойду. Мужчина: Нет, я первый к ногтю...

- Как войти в транс? - спрашивают великого терапевта Риммочку.

- Во время дефолта 1998 года мой Великий Учитель, а именно бывший муж, ввел меня в транс на расстоянии четыре тысячи километров. За десять минут до закрытия магазинов он позвонил и сказал: «Сколько у тебя есть денег? Срочно бери все и скупай всё, что успеешь».

За десять минут мне удалось скупить весь залежалый товар в окрестностях, а именно: консервы «минтай в собственном соку», «завтрак туриста» и перловку. На остатки денег я купила несколько блоков жевательной резинки. Чудом, всего за три цены, мне достались 5 банок сайры, впоследствии оказавшейся все тем же минтаем.

Остаток года ушел на преодоление последствий транса. Самая первая проблема, с которой я столкнулась, - где все это хранить, вторая - где взять утром деньги на транспорт, третья - куда это все девать, и четвертая, главная, - как это есть?

- Как ввести в транс? - задают Риммочке следующий вопрос.

- Вспомните, как первый мужчина уболтал вас. Вот, собственно, и все.

- У меня проблема - никак не заставлю себя помыть окна в доме.

- Ну, что ж ты так? Ты уж давай, постарайся как-нибудь, помой.

- Выбери себе кого-нибудь из членов группы на роль матери и вываляй в дерьме. А я тебе буду помогать.

Протагонист воплощает мечту в жизнь. Члены группы, спонтанно присоединяясь, кидают в «мать» комья дерьма.

- Отличная работа. Однако должен заметить, что в сессии как-то не хватало светлой сцены.

Протагонист, члены группы и психодраматист хором:

- Это была самая светлая сцена в нашей жизни!

Базовый сценарий краткосрочной психотерапии

Терапевт: Сколько заплатишь, чтобы симптома не было?

Терапевт: Согласен на 10. Говори, в чем проблема?

Клиент (хнычет): Мне себя жалко! Никто меня не любит!!!

Терапевт: На тебе стул. Типа, это мать твоя, а ты ей говори, что она тебя не любит.

Терапевт: Сядь теперь на этот стул, как будто ты мать.

Терапевт: Теперь верю. Возвращайся на свой стул. Мать тебя любит.

Клиент (пересаживаясь с одного стула на другой): Папа, ты меня не любишь!

- Эт-то п-п-потому, да?, что я з-з-заикаюсь, да?, и н-на место п-пауз вставляю «д-д-да».

- Почему именно это слово? Будто спрашиваешь согласия.

- Подойди к этому творчески. Есть другие сорняки, например, «бля» и «нах».

- Кто бы мне переводил английские слова, я тогда бы читала английскую книгу, а так мне лень в словарь лезть.

- Посади английское слово на стул и скажи: кто ты? Мариночка (вдохновенно):

- Встань на то место, где ты будешь знать это.

- Ясно. Придется все-таки лезть в этот чертов словарь.

Черный день настанет. Он будет самый страшный. Неизвестно точно, что будет, но мало не покажется. Есть станет нечего, наступит мор. Смерть покажется избавлением. Страсти-мордасти настигнут. Господь покарает. Догонит - и докарает. Придет волчок и укусит за бочок. Злой дядька посадит в мешок. Милиционер поймает и арестует. Влетит черная простыня. Соль - белая смерть. СПИД - чума XX века. У тебя СПИД - значит, ты умрешь. Простатит приведет к импотенции. Спички детям не игрушки. Не стой под грузом и стрелой. Не влезай - убьет. Сохранишь минуту - потеряешь жизнь. Капля никотина убивает лошадь. Энергетические вампиры - это реальность. Осторожно, злая собака. Любовь зла, полюбишь и козла. Правительство коррумпировано. Мафия - вечна.

- Мариночка, это плагиат, Гоголь уже до нас написал: «Над кем смеетесь? Над собой смеетесь!»

- А не знаешь, так молчи. Люди, это не про вас, это наши проекции!

- А что ты так забеспокоилась о каких-то там людях?

- То что на нас самих напишут пародию - мало не покажется

Роман Ф. М. Достоевского «Идиот» в свете гештальт-подхода^{^[57]}

Я положил исполнить мое дело честно и твердо. С людьми мне будет, может быть, скучно и тяжело. На первый случай я положил быть со всеми вежливым и откровенным; больше от меня ведь никто не потребует.

Для меня роман Ф. М. Достоевского долгое время был загадкой: я восхищалась, наблюдая удивительные метаморфозы, происходящие с людьми - совершенно разными по социальному статусу, возрасту, полу, интеллекту, воспитанию, мировоззрению - во время диалогов с князем Мышкиным. Как это достигается? Что заставляет людей, встречающихся с князем, менять привычные способы поведения, открываться с новой, лучшей стороны? Как князь Мышкин вызывает в людях желание меняться, что несет он людям и что при этом получает сам? Откуда, из какого универсального для всех людей опыта получаем мы это знание?

Я хочу проанализировать некоторые диалоги, проливающие свет на все эти вопросы, с тем, чтобы хотя бы частично разгадать загадку Ф. М. Достоевского. Я назвала статью «Роман Ф. М. Достоевского «Идиот» в свете гештальт-подхода», при этом рискуя впасть в вульгарные сравнения типа: князь Мышкин - гештальтист, диалоги героев - контакт и т. п. Однако параллели действительно есть, и когда я обучаю психологов коммуникациям во время консультирования, то в списке литературы в первую очередь указываю роман «Идиот» как лучшее пособие по взаимодействию с людьми, в том числе и на тренингах, на консультациях. И какая принципиальная разница между этими двумя реальностями, если вопросы, на которые я ищу ответ, одни и те же? Итак, обратимся к тексту.

Автор с первой страницы романа знакомит читателей с главным героем, князем Мышкиным. Он оказывается на пути из Швейцарии в Петербург в одном купе поезда с Рогожиным и Лебедевым. Последние ведут себя, как сказал бы гештальтист, «проективно»: «Черноволосый сосед в крытом тулупе все это разглядел, частию от нечего делать, и наконец спросил с тою неделикатною усмешкой, в которой так бесцеремонно и небрежно выражается иногда людское удовольствие при неудачах ближнего: «Зябко?» [с. 6]^{^[58]}.

Мое собственное ощущение от чтения этих строк похоже на то, что возникает, когда тебя оценивают. Это чувство унижения, возмущения и желание защититься, поставить человека на место, наказать, ответить агрессией на агрессию. Причем, подобная реакция не на содержание вопроса, а на сам тон, подразумевающий желание уязвить.

Мышкин же отвечает «с чрезвычайною готовностью» [с. 6]: «Готовность белокурого молодого человека в швейцарском плаще отвечать на все вопросы своего черномазого соседа была удивительная и без всякого подозрения совершенной небрежности, неуместности и праздности иных вопросов» [с. 7]. Это действительно удивляет, потому что на привычный, знакомый, всем известный ход в известной и привычной игре (агрессия - контрагрессия) князь Мышкин делает непонятный ответный ход, непонятный потому, что это напоминает игру в «поддавки», ход, который, кажется, явно ведет к проигрышу! Но одновременно удивляешься тому, что князь при этом вовсе не проигрывает, а наоборот, заинтересовывает, вызывает симпатию. Чем? Тем, что отвечает на вопросы с двойными трансакциями (если по Э. Берну) таким образом, будто скрытых трансакций нет, отвечает по сути: как если бы разговаривали два человека, глубоко уважающие друг друга.

В диалоге выясняется, что князь лечился за границей: «Слушая его, черномазый несколько раз усмехался; особенно засмеялся он, когда на вопрос: «Что же, вылечили?»

- белокурый отвечал, что «нет, не вылечили» [с. 7]. Теперь уже над князем смеются двое попутчиков, Рогожин и Лебедев. Первый «язвительно заметил»: «Хе! Денег что, должно быть, даром переплатили, а мы-то им здесь верим!» Его сосед поддакивает: «Истинная правда-с, только все русские силы даром к себе переводят!» В этот момент просто страшно становится за князя: двое на одного, причем на такого человека, который, как кажется на первый взгляд, не может сказать «нет». И тут выясняется, что князь очень даже может сказать это пресловутое «нет», причем так, что никто из попутчиков не обижается, а наоборот, оба проникаются к князю еще большей симпатией и доверием: «О, как вы в моем случае ошибаетесь, - подхватил швейцарский пациент тихим и примиряющим голосом, - конечно, я спорить не могу, потому что всего не знаю, но мой доктор мне из своих последних еще на дорогу сюда дал да два почти года там на свой счет содержал» [с. 7].

Эти открытость, принятие чужого мнения, готовность соглашаться с собеседником обескураживают и подкупают Лебедева, привыкшего повсюду искать подвоха. Он, хотя в душе и считает князя простофилей, не может не признать вслух: «Гм... по крайней мере, простодушны и искренни, а сие похвально!» [с. 8].

Что касается Рогожина, то он неожиданно для себя совершенно откровенно рассказывает о том, что его волнует сейчас на самом деле: свою историю про бриллиантовые подвески, которые он купил для Настасьи Филипповны на деньги отца-скопидома и из-за которых едва не поплатился собственной жизнью. Недоверчивый и озлобленный Рогожин открывает первому встречному самые сокровенные свои переживания. Почему? Мне кажется, это происходит потому, что князь сам открыт, в его словах нет недомолвок, недоговоренности, он «не темнит» сам и не предполагает, что будут играть в прятки с ним. В этом смысле показательно то, как Рогожин представляется: «Рогожина знаете?» - «Нет, не знаю, совсем... это вы Рогожин-то?» [с. 10]. Князь тем самым предлагает общаться прямыми посланиями, и первый демонстрирует, как это можно сделать, не оскорбляя достоинства своего и собеседника.

И в финале встречи вдруг обнаруживается, что Рогожин, несмотря на его «сумрачное лицо», - человек, способный на настоящие искренние чувства, человек, в котором есть по крайней две стороны: злобная, черная, темная (это подчеркивается многочисленными эпитетами - «черномазый»,

241
«черноволосый»); но также и светлая, широкая: «Князь, неизвестно мне, за что я тебя полюбил. Может, оттого, что в этакую минуту встретил, да вот и его встретил (он указал на Лебедева), а ведь не полюбил же его. Приходи ко мне, князь. Мы эти штиблетишки-то с тебя поснимаем, одену тебя в кунью шубу в первейшую, фрак тебе сошью первейший, жилетку белую али какую хошь, денег полны карманы набью, и... поедем к Настасье Филипповне! Придешь аль нет?» [с. 15].

Мне тоже было неизвестно, за что сразу же начинаешь любить князя Мышкина. Легче всего сослаться на случайность, как Рогожин («может, оттого, что в этакую минуту встретил»), но «случайность» повторяется снова и снова, в других обстоятельствах и с другими людьми, которые, встретившись с князем, после разговора с ним оказываются под обаянием его личности.

В этом смысле замечательна встреча князя с камердинером генерала Епанчина, к которому он поехал сразу же с вокзала. К генералу пройти можно было аж через три (!) «заставы»: первая - ливрейный слуга, смотревший на князя и его узелок с подозрением и недоумением, сдавший его с рук на руки камердинеру только после «неоднократного и точного заявления, что он действительно князь Мышкин и что ему непременно надо видеть генерала по делу необходимому» [с. 19]. Вторая - камердинер, который «был во фраке, имел за сорок лет и озабоченную физиономию и был специальный, кабинетный прислужник и докладчик его превосходительства, вследствие чего и знал себе цену» [с. 19]. Он отправляет князя в приемную ожидать секретаря (третья «застава»).

Все попытки князя заговорить камердинер просто пресекает: «Да, у меня дело...» - начал было он. «Я вас не спрашиваю, какое именно дело, - мое дело только об вас доложить. А без секретаря, я сказал, докладывать о вас не пойду» [с. 19]. Опытный камердинер, привыкший видеть людей «насквозь», приписывает князю «заднюю мысль», но на этот раз чувствует, что что-то не то, «слишком уж князь не подходил под разряд вседневных посетителей» [с. 19]. И дело не только во внешнем виде. А в чем? Князь рассказывает, кто он, откуда, спрашивает, нельзя ли ему здесь где-нибудь покурить. «Казалось бы, разговор князя был самый простой; но чем он был проще, тем и становился в настоящем случае нелепее, и опытный камердинер не мог не чувствовать что-то, что совершенно прилично человеку с человеком и совершенно неприлично гостю с человеком» [с. 21]. Впервые камердинер не знает, как поступить. Его раздирают амбивалентные чувства: «князь ему почему-то нравился, в своем роде, конечно. Но с другой точки зрения, он возбуждал в нем решительное и грубое негодование» [с. 22]. Нравился, как человеку и вызывал негодование как у функционера. Однако «человек» берет верх: «Узелок-то постановьте хоть вон сюда» - «Я уж об этом думал, если позволите. И, знаете, сниму я и плащ?» - «Конечно, не в плаще же входить к нему» [с. 22]. А после рассказа князя камердинер сам предлагает ему покурить, хотя за несколько минут до этого упрекал его, что «стыдно и в мыслях это содержать» [с. 20].

Но главный вопрос для меня - почему камердинер все-таки стал слушать князя? Я думаю вот о чем. Зачастую мы не удостаиваем собеседника быть с ним откровенным, говорить о вещах, которые нас действительно волнуют. За ритуалами: «Как дела?» - «Спасибо, хорошо» - стоят вполне разумные рационализации типа: «Это мои проблемы, зачем ему это надо»;

«Некогда»; «Все равно не поймет», «Я не интересен», «Если узнают мои сокровенные мысли и чувства, я стану уязвим» и т. д. Мы боимся быть смешными, неуместными, неинтересными, боимся, что нас просто не станут слушать. Князь Мышкин не боится быть не услышанным, он говорит с камердинером на тему, которую немыслимо себе и представить - о том, что он чувствовал во время присутствия на казни в Лионе и о собственных мыслях по этому поводу. И при этом не испытывает ощущения, что, возможно, «мечет бисер». И камердинер, «хотя и не мог бы так выразить все это, как князь, но, конечно, хотя и не все, но главное понял, что видно было даже по умилившемуся лицу его» [с. 25].

Что же это за «главное», которое понимает любой человек? На мой взгляд, это контакт между людьми, которого каждый неосознанно жаждет и так же неосознанно опасается. Куда безопаснее пребывать в рамках ритуала, здесь опасность сведена к минимуму, так как все шаги известны наперед. В ритуале мы делимся тем, что не жалко отдавать, так как самим не нужно. В контакте же мы отдаем и получаем истину, которую отдать так же рискованно, как и получить. И этот риск - плата за причастность, за «зрячесть», за знание того, что происходит на самом деле.

Вот еще одна сцена - встреча князя с генералом Епанчиным - испытание прямо противоположное предыдущему. Теперь разница в социальном статусе сменилась с плюса на минус. Общее же то, что генерал, как и камердинер, не желает слушать князя и не верит ему, так как заранее предполагает скрытую цель, а именно - ту же, что имел в виду и камердинер, - просьбу о деньгах. Замечательно описание невербального поведения генерала при встрече: «Генерал, Иван Федорович Епанчин, стоял посреди своего кабинета и с чрезвычайным любопытством смотрел на входящего князя, даже шагнул к нему два шага» [с. 26]. После обмена первыми репликами «генерал чуть-чуть было усмехнулся, но подумал и приостановился; потом еще подумал, прищурился, оглядел еще раз своего гостя с ног до головы, затем быстро указал ему на стул, сам сел несколько наискось и в нетерпеливом ожидании повернулся к князю» [с. 26]. Генерал не захотел ответить князю год назад, когда получил от него письмо из Швейцарии. Не спешит он разговаривать с князем Мышкиным и теперь. Действительно, что может быть общего между этими двумя людьми? Князь как будто и сам признает это: «И вот, ей-богу же, генерал, хоть я ровно ничего не знаю практически ни в здешних обычаях, ни вообще как здесь люди живут, но так я и думал, что у нас непременно это и выйдет, как теперь вышло. Что ж, может быть, оно так и надо... Да и тогда мне тоже на письмо не ответили. Ну, прощайте и извините, что обеспокоил» [с. 26].

Князь Мышкин показывает уважение к «границам» генерала: «Не желал бы беспокоить, так как я не знаю ни вашего дня, ни ваших распоряжений» [с. 26]; отказывается остановиться в доме генерала: «Это могло быть, но не иначе как по вашему приглашению. Я же, признаюсь, не остался бы и по приглашению, не почему-либо, а так... по характеру» [с. 27]. Все это сбивает с толку генерала, который видит в князе бедного родственника, пришедшего просить на бедность. Особенно поражает его то, что князь готов, «несмотря на видимую затруднительность своих обстоятельств» [с. 27], в любой момент встать и уйти, причем совершенно без обиды, «весело рассмеявшись» [с. 27].

Причем «взгляд князя был до того ласков в эту минуту, а улыбка его до того без всякого оттенка хотя бы какого-нибудь затаенного неприязненного ощущения, что генерал вдруг остановился и как-то вдруг другим образом посмотрел на своего гостя; вся перемена взгляда совершилась в одно мгновенье» [с. 28].

Что произошло? «Мы почитаем всех нулями, а единицами себя...» Тем более поражает нас открытие в другом человеке таких качеств, как автономность, независимость, ощущение собственного достоинства, принятие других. Так же, как и камердинер, генерал меняет свое ретроф- лексивное поведение, проявляя в князе участие: «Вот что, князь,... если вы в самом деле такой, каким кажетесь, то с вами, пожалуй, и приятно будет познакомиться» [с. 28].

Снова, в который уже раз, происходит это чудо - чудо контакта: люди позволяют стене, разделяющей их, рухнуть (Э. Фромм). Князь Мышкин свято верит в ту идею, что между людьми «только так кажется, что нет точек общих, а они очень есть... это от лености людской происходит, что люди так промеж собой на глаз сортируются и ничего не могут найти...» [с. 28].

Когда читаешь про эти «общие точки» между людьми, невольно вспоминаешь схемы из гештальт-теории: вот два кружочка, не касающиеся друг друга - это ретрофлексия. Вот сливающиеся кружки - конфлюэнция. Частично закрывающие друг друга - интроекция и проекция. И, наконец, схема, на которой два кружка касаются друг друга только в одной точке, - взаимодействие, при котором возникает контакт.

На самом деле все мы, по большому счету, одиноки, все мы нуждаемся в добрых людях, и именно это нас объединяет. Помните этот же феномен в Булгаковском романе «Мастер и Маргарита»?

Иешуа называет «добрыми» всех людей, не исключая Марка-Крысобоя: «Он, правда несчастливый человек. С тех пор как добрые люди изуродовали его, он стал жесток и черств... Если бы с ним поговорить..., я уверен, что он резко изменился бы^{^[59]}. И Иешуа, и князь Мышкин идут на этот риск - они не боятся говорить, даже когда их не хотят слушать, они верят в силу слова, в силу контакта. И самое удивительное то, что их начинают слушать, потому что они говорят истину.

Раз уж речь зашла о романе «Мастер и Маргарита», не могу не привести еще один эпизод. Прокуратор, испытывая муки головной боли, вынужден вести допрос Иешуа. Вслух он произносит: «Зачем же ты, бродяга, на базаре смущал народ, рассказывая про истину, о которой ты не имеешь представления? Что такое истина?» Про себя же он думает только о своей головной боли: «О, боги мои! Я спрашиваю его о чем-то ненужном на суде... Мой ум не служит мне больше...» И в этот момент возникает тот самый феномен, который каждый раз поражает меня в гештальте - происходит контакт здесь и теперь, то важное для обоих, заставляющее взглянуть людей друг на друга с неподдельным, искренним интересом - та самая истина, о которой спрашивает Пилат, истина, а не разговоры о ней. Иешуа отвечает Пилату: «Истина прежде всего в том, что у тебя болит голова, и болит так сильно, что ты малодушно помышляешь о смерти. Ты не только не в силах говорить со мной, но тебе трудно даже глядеть на меня. И сейчас я невольно являюсь твоим палачом, что меня огорчает...»^{^[60]}

В обоих диалогах - князя с генералом и Иешуа с Пилатом - есть общее: ретрофлексивная погруженность в себя, в свои заботы генерала Епанчина и прокуратора Пилата, их нежелание впускать в свой внутренний мир постороннего. Послания, которые делают князь и Иешуа: «я тебя понимаю», «ты мне нужен, а я нужен тебе». Ср. слова князя: «Еще в Берлине подумал... может быть, мы друг другу пригодимся, они мне, я им, если они люди хорошие» [с. 27]. Слова Иешуа: «Прогулка принесла бы тебе большую пользу, а я с удовольствием сопровождал бы тебя. Мне пришли в голову кое-какие новые мысли, которые могли бы, полагаю, показаться тебе интересными, и я охотно поделился бы ими с тобой, тем более что ты производишь впечатление очень умного человека»^{^[61]}. И оба эти послания достигают своей цели.

Князь Мышкин и Иешуа - особые люди. В черновиках Достоевский называет Мышкина Князем Христом. В романе же он сообщает об этом читателю через ремарки героев. «Словно Бог послал» [с. 53], - думает о князе генерал Епан- чин. «Я верую, что вас именно для меня Бог привел в Петербург из Швейцарии. Может быть, будут у вас и другие дела, но главное, для меня. Бог именно так рассчитал» [с. 85], - говорит Мышкину генеральша. «Таких, как ты, Бог любит!» [с. 16] - замечает Рогожин, которому вторит Лебедев: «И таких Господь Бог любит» [с. 16]. «В первый раз человека видела!» [с. 179] - так отзывается о князе Настасья Филипповна.

Бог и человек в одном лице. Что есть у этих двух людей такого, чем не владеют другие, обычные люди? Если отвечать коротко - они умеют видеть и не боятся говорить. И этим отличаются от простых смертных. Эту разницу отлично знал Ф. М. Достоевский. Знал Ф. Перлз, сказавший о своем искусстве контакта: «У меня выходит потому, что у меня есть глаза и уши, и я не боюсь». Знают дети, которые тоже, подобно богам, смотрят на мир открытыми глазами и называют вещи своими именами.

Человечество всегда знало об этом, метафорически запечатлев свое знание в мифах. В мифе о Психее^{^[62]}, описанном и проанализированном Робертом А. Джонсоном, смертная женщина, Психея, будучи замужем за богом Эросом, должна выполнять два условия - никогда не видеть своего мужа и не задавать никаких вопросов. Прозрев, она лишается рая земного и мужа одновременно. И только пройдя ряд испытаний, Психея вновь обретает своего мужа, но главное - получает в награду бессмертие, то есть из обыкновенной женщины превращается в богиню. По мысли древних, только боги имеют привилегию видеть и говорить, то есть называть истину...

Но вернемся к героям Ф. М. Достоевского. Во время встречи князя Мышкина и генеральши Епанчиной между ними происходит два замечательных диалога как раз на эту тему. Генеральша, последняя в роду княжон Мышкиных, «которой почти никогда не удавалось поговорить о своей родословной, при всем желании» [с. 57], наконец, нашла в князе благодарного собеседника. Здесь его готовы слушать. Генеральша:

- Маман, да ведь этак очень странно рассказывать, - заметила Аделаида...

- Я бы ничего не рассказала, если бы мне так велели, - заметила Аглая.

- Почему? Что тут странного? Отчего ему не рассказывать? Язык есть [с. 58]. Действительно, кажется, ничего не мешает сказать о том, что ты чувствуешь сейчас, здесь, но большинство людей просто не умеют этого и не понимают, как можно вот так запросто, без подготовки, без репетиции, без шпарг

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: