Постструктуралистская юриспруденция: три тренда

Тремя монбланами современной философии являются аналитическая, герменевтическая и поструктуралистская философия. Первые две философские системы рассматривались ранее. Теперь настал черед постструктурализма. Постструктуралисты[516] выступают с острой критикой как в адрес аналитиков, так и герменевтов. Аналитиков они упрекают в логоцентризме и позитивизме, противопоставляя им различные варианты языковых игр. Герменевты не устраивают постструктуралистов в силу их приверженности концептам универсализма и всемерного согласия. Им противопоставляется принципы специфичности (событий) и несогласия между людьми. Тремя наиболее презентабельными фигурами поструктуралистской философии являются Мишель Фуко, Жак Деррида и Жан-Жак Лиотар.

Юриспруденция дискурсивных практик М. Фуко (1926—1984). В соответствии с языковым поворотом, случившемся в философии XX в., Фуко придает первостепенное значение языку людей, который реализуется как дискурсы (игра высказываний), представляющие смысл поступков людей. Фуко реализует методологическую триаду «генеалогия — критика — археология». Генеалогия изучает образование дискурсивных практик. Критика анализирует процессы прореживания, перегруппировки и унификации дискурсов. Но решающее философское действие совершается в археологии[М37], а именно проблематизация в историческом поле. «Проблематизация — это совокупность дискурсивных и недискурсивных практик, вводящих нечто в игру истинного и ложного и конструирующих эту игру в качестве объекта мысли (будь то в форме морального размышления, научного познания, политического анализа и т.д.)»[517]. Фуко интересует не сознание, а события, не регулярности, а оригинальности, не единство, а серии событий, не зависимости, а свободы, не причинности, а случайности, не запреты, а игра.

Руководствуясь разработанной им методологией, Фуко изучает феномены знания, в том числе и юриспруденцию. Обычно, рассматривая влияние творчества Фуко на юриспруденцию, особо выделяют его книгу «Надзирать и наказывать» (1975)[518]. В ней он анализирует историю трансформации технологии власти, выражающейся в многочисленных механизмах, маневрах, тактиках и действиях. Согласно исследованию Фуко, уже начиная с XVII в. теория и практика господства выступает в качестве дисциплины, т.е. техник, которые делают возможным контроль над действиями человека, навязывания ему послушания в интересах господствующих социальных сил. Концепт дисциплины занимает в работах позднего Фуко центральное место. «Дисциплина — это принцип контроля над производством дискурса. Она устанавливает границы благодаря игре идентичности, формой которой является постоянная реактуализация правил»[519]. Руководствуясь концептом дисциплины, Фуко формулирует свое критическое отношение к традиционно понимаемой юриспруденции.

Он даже утверждает, что «мы вступили в фазу регресса юридического», ибо, начиная с XIX в. «именно жизнь — в гораздо большей степени, нежели право, — стала в тот момент ставкой в политических битвах, даже если эти последние и формулируют себя в терминах права. “Право” на жизнь, на тело, на здоровье, на счастье, на удовлетворение потребностей, “право” — по ту сторону всех и всяческих притеснений и “отчуждений” — обнаружить то, что мы есть, и то, чем мы можем быть, — это “право”, столь недоступное для понимания в рамках классической юридической системы, явилось политической репликой на все эти новые процедуры власти, которые и сами уже точно так же не принадлежат традиционному праву суверенитета»[520].

Теория М. Фуко. Строго говоря, юриспруденция является не дисциплиной, а полем дискурса. Именно поэтому, рассуждая о современном праве, Фуко ставит слово право в кавычки. «Право», представляемое юриспруденцией, не является подлинным. Но как же разрешить коллизию права с правом-дисциплиной? Следует ли юристам отказаться от права, или же есть возможность трансформировать его в новую теоретическую систему?

На этот вопрос автор не нашел прямого ответа в произведениях Фуко. Но судя по его высокой оценке роли интеллектуала, юрист, в частности судья, должен «заново вопрошать очевидности и постулаты, сотрясать привычки и способы действия и мысли, рассеивать то, что принято в качестве известного, заново переоценивать правила в качестве известного[М38]»[521]. В соответствии с установками Фуко, видимо, подлинная юриспруденция должна реализовываться как дискурсивная практика с многочисленными анонимными голосами, постоянными ре-проблематизациями. Юристу же, будь-то судья, адвокат или ученый, не остается ничего другого, как показывать в этом деле пример, призывая коллег к творчеству. Фуко наметил некоторую перспективу трансформации юриспруденции в дискурсивную практику, конкретные пути реализации которой во многом остаются неясными.

Деконструктивная и апоретическая юриспруденция Жака Деррида (1929—2004). Деррида более всего известен в качестве изобретателя деконструктивизма. Анализ любого текста состоит в его одновременном как разрушении, так и созидании[522]. Почему же текст должен разрушаться? Потому что иначе возникают всякого рода центризмы, которые связаны с восхвалением одного в ущерб другому. Но почему же следует уже разрушенный текст синтезировать заново? Потому что надо двигаться вперед.

Теория Ж. Деррида. Жизнь есть движение, путь, годос, производство различений, нескончаемых апорий, иначе говоря, апоретическая трансгрессия.

По нашим наблюдениям, осуществляя различение, Деррида очень часто использовал, в частности, такие приемы. Во-первых, формулируются бинарные оппозиции (речь — письмо, ответ — молчание и т.д.). Во-вторых, им придается характер апорий. В-третьих, делается попытка перейти за данную апорию. В-четвертых, осуществляется препарирование слов, в связи с чем проводится морфологический анализ, широко используются словарные статьи, переводы терминов из одного языка в другой. В-пятых, любому правилу или понятию придается возвратный характер, A превращается в не-А. Перечисленные пять приемов как раз и составляют существо деконструкции.

Деконструкция не признает ничего устоявшегося. Как выяснилось, она оказалась значимой для ряда наук, в том числе и для юриспруденции. Сам Деррида обратился к юридической тематике лишь в 1990 г. в статье «Сила закона»[523]. Он реализует две главные линии аргументации. Во-первых, деконструкция есть справедливость. Во-вторых, любое правовое противоречие непреодолимо. Почему же деконструкция есть справедливость? Потому что ей нет альтернативы. Кто откажется признать в рамках юриспруденции справедливость деконструкцией, тот неминуемо превратит ее в незыблемый центр, что недопустимо. Справедливость непременно должна быть подвергнута деконструкции. Но Дерриде этого мало, он саму деконструкцию считает справедливостью. С этим выводом даже не все сторонники деконструктивзма согласны. Они обычно рассматривают деконструкцию не в качестве непосредственно правового феномена, а как метод критики.

Но если справедливость есть, то почему же неразрешимы правовые противоречия? Потому что деконструкция не имеет конечного пункта, одна апория непременно приводит к другой. Кажется, что такая позиция закрывает путь к справедливости. Но Деррида так не считает.

После кончины Ж. Деррида его вкладу в правововедение был посвящен специальный номер «Немецкого юридического журнала». Авторы статей пришли к довольно неожиданному выводу. С одной стороны, они отмечали значительный вклад Деррида в философию юриспруденции. С другой — удивлялись, что в юридической литературе не так уж часто ссылаются на его работы[524]. Такое положение дел объясняется тем, что рецепты Деррида имеют в основном процедурально-методологический характер. Юристам хотелось бы больше правовой конкретики, которая в произведениях Деррида отсутствует. Это обстоятельство не отменяет существенного вклада Деррида в философию юриспруденцию. Наибольший благодарный отклик он нашел у американских юристов. Интересно, что деконструктивный метод они используют в значительно менее эпатажной форме, чем сам Деррида. Для них он является не более, чем методом критики уже существующей юриспруденции[525]. Деконструкция считается уместной постольку, постольку юриспруденция перегружена идеологическими компонентами, преувеличением роли одних принципов и норм в ущерб другим. Критика должна обнаружить возможности перестройки юридических концептов, нового ранжирования их значимости.

Диферанная юриспруденция Ж.-Ф. Лиотара (1924—1998). С позиций интересующей нас проблематики особенно актуальны три произведения Лиотара «Состояние постмодерна», «Диферан» и «Играя справедливо»[526].

В «Состоянии постмодерна» Лиотар утверждает, что классические идеалы, зиждущиеся на определенном понимании науки, померкли. Соответствующее им общество модерна устарело, наступила пора постмодерна. На место нарративного и научного знания пришла агонистика многообразных языковых игр, позитивная оценка диссенсуса, без которого нет творчества и воображения, открытости производству новых высказываний и идей.

В «Диферане» Лиотар рассматривает статус паралогических игр. Le différend — это непреодолимое разногласие, которое не может быть преодолено никаким образом, ибо мнения оказываются несоизмеримыми друг с другом. Указанная несоизмеримость не может быть побеждена ни насилием, ни аргументами.

В «Играя справедливо» Лиотар стремится дать обоснование справедливому. Следует отметить, что во всех своих главных произведениях Лиотар непременно уделял много внимания проблеме легитимации, правомерности. Основания легитимации меняются от одной эпохи к другой. Но что же является основанием легитимации в эпоху постмодерна? Ответ Лиотара гласит: «Чувствование, это все»[527]. Оно является значением способности судить, которое, следовательно, возможно без концептов. Ход мысли на первый взгляд кажется поверхностным. Но он тесно связан с системой воззрений Лиотара. Дело в том, что он известен как незаурядный эстетик. В качестве такового Лиотар придавал первостепенное значение творческому воображению. Чувствование — это творческое воображение, но не абстрактное, а характерное для данного человека как существа переживающего страдания и чувство удовольствия. Таким образом, концепция справедливости Лиотара — это непрекращающееся обновление тех чувствований, которые определяют значимость юридических суждений.

Теория Ж.-Ф. Лиотара. Таким образом, основными координатами методологии Лиотара являются агонистика языковых игр, плюрализм, дисконсенсус и возвышенное чувствование.

Ясно, что с позиций этой методологии всякие попытки придать юриспруденции унифицированный вид, не учитывающий особенности той или иной социальной группы людей или же отдельных личностей, принимаются в штыки. Показательна в этом смысле позиция французского правоведа П. Леграна[528]. Он отмечает, что юридические системы не могут быть унифицированы, ибо не существует такой реальности, которая должна описываться единообразно. Именно поэтому он выступает против попыток разработать единую систему европейского права. Унификация и глобализация противопоказаны обществу постмодерна. Как подчеркивал Лиотар, всякая попытка унификации, глобализации, выработки единого мнения приводит к террору.

Разумеется, философия юриспруденции Лиотара не остается без критики, особенно в связи с избранием чувствования в качестве критерия справедливости. На наш взгляд, подходить к юриспруденции с мерками эстетики неправомерно. Эстетика — это философия искусствоведческих наук. Но юриспруденция не входит в их число. Философия юриспруденции, являясь метанаукой, должна вырастать на базе юриспруденции. Это обстоятельство не учитывают все столпы постструктурализма, в том числе Фуко, Деррида и Лиотар.

1. Тренды постструктуралистской философии инициируют соответствующие модификации философии юриспруденции.

2. Бесспорно, что у постструктуралистской юриспруденции есть слабые места. Однако представить современную юриспруденцию без нее уже невозможно. Тема плюрализма проблематизируется в постструктуралистской юриспруденции значительно более всесторонне, чем в ее аналитических и герменевтических соперницах.

3. Постструктуралисты правы — мы живем в эпоху плюрализма. А это означает, что унифицированные монотеоретические юридические системы оказываются не у дел. Ошибается тот, кто пытается найти единственно верную теорию. В той или иной форме необходимо учитывать многообразие теорий.

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: