Путешествие Гектора, или Поиски счастья

Жил-был молодой психиатр по имени Гектор, и был он не очень собой доволен.

Хоть Гектор и был собой недоволен, но все-таки выглядел как настоящий психиатр: носил маленькие очки в золотой оправе, придававшие ему вид интеллектуала, и умел выслушивать собеседников с задумчивым выражением лица, время от времени произнося «м-м-м…». У него даже имелись небольшие усики, которые он покручивал, когда усердно размышлял.

Его кабинет тоже был похож на кабинет настоящего психиатра: там стоял диван, казавшийся старинным (подарок мамы по случаю начала врачебной практики), копии египетских или индийских статуэток и большая библиотека мудреных книг, в том числе несколько настолько мудреных, что Гектор их и не читал.

Люди охотно шли на прием к Гектору, и не только потому, что он выглядел как настоящий психиатр. Помимо этого он владел секретом, известным хорошим врачам, которому, однако, не учат в институте: его действительно интересовали люди.

Когда человек впервые приходит к психиатру, он, как правило, немного смущается. Боится, как бы его не приняли за психа, даже если знает, что доктор и не такое видал. Или же опасается, что его случай покажется недостаточно серьезным и его пошлют куда подальше. Но поскольку он уже записался на прием и пришел к врачу, то решается рассказать о своих мелких странностях и маниях, о необычных мыслях, посещающих его, которыми он ни с кем не делится, хотя они его очень мучают, о своих страхах и печалях, мешающих ему жить. Еще он волнуется, что не сумеет все связно изложить и покажется надоедливым. И иногда, следует признать, у психиатров действительно бывает скучающий или усталый вид. С непривычки даже может показаться, что они вас не слушают.

Но с Гектором такого почти никогда не случалось: когда пациенты рассказывали о своих проблемах, он глядел им в глаза, кивал головой, подбадривал, изредка произносил «м-м-м…», «м-м-м…», покручивая усики, а иногда даже восклицал: «Погодите!.. Объясните мне. Я не совсем понял». Если не считать тех дней, когда он уставал по-настоящему, люди чувствовали, что Гектор правда слушает их и даже находит их историю интересной.

Поэтому они снова и снова возвращались к нему, записывались на прием, рекомендовали его друзьям, рассказывали о нем своему семейному доктору, а тот посылал к Гектору новых пациентов. И вскоре Гектор начал проводить целые дни, выслушивая людей, и платить большие налоги, несмотря на то что брал с пациентов не так уж много. (Мама все время говорила ему, что следует увеличить гонорар, но он стеснялся.)

Он просил за свои консультации меньше, чем, например, мадам Ирина, весьма известная ясновидящая. Между тем она ему говорила:

— Ох, где-то я уже это слышал, — отвечал Гектор.

— Я говорю с вами как мать, доктор, я вижу, что для вас лучше.

Здесь нужно вам объяснить, что мадам Ирина пришла к Гектору, потому что перестала видеть будущее. Она так переживала из-за одного господина, который бросил ее, что даже утратила свой дар. Но, будучи женщиной изворотливой, все же ухитрялась сообщать клиентам что-нибудь интересное. С другой стороны, поскольку честность тоже была ей не чужда, мадам Ирина страдала от своей неспособности видеть грядущее так же ясно, как раньше. Тогда Гектор дал ей таблетки для тех, кто слишком сильно грустит, и она снова понемножку начала видеть.

Гектор не знал, как относиться к своей популярности.

Вообще-то он имел успех не только потому, что умел выслушивать людей. Помимо этого, он владел некоторыми профессиональными приемами.

Во-первых, умел отвечать вопросом на вопрос. Например, когда его спрашивали: «Как вы думаете, доктор, я из этого выпутаюсь?», он отвечал: «А что для вас означает „выпутаться“?» Такая реакция вынуждала человека задуматься, и тем самым Гектор помогал ему самостоятельно найти выход из положения.

Во-вторых, он хорошо разбирался в лекарствах. В психиатрии это довольно просто, потому что в ней используют всего четыре основных типа лекарств. Таблетки, которые следует принимать, когда слишком грустно, — антидепрессанты. Таблетки на тот случай, когда очень страшно, — анксиолитики. Таблетки от совсем уж странных мыслей и голосов, которые слышат некоторые, — нейролептики. И наконец, пилюли, позволяющие избежать чересчур высоких взлетов и резких падений, — регуляторы настроения. Правда, в жизни все несколько сложнее, потому что для каждого типа лекарств есть не менее десятка разных марок со специально придуманными забавными именами, и психиатр должен выбрать ту, что подойдет лучше всего именно вам. Лекарства чем-то похожи на десерты: не все любят одинаковые сладости.

И наконец, если лекарства не срабатывали или пациенты просто в них не нуждались, Гектор прибегал еще к одному способу им помочь — к психотерапии. Это сложное слово на деле означает простую вещь: помогать людям, выслушивая их и беседуя с ними. Только обратите внимание: это не такие разговоры, как те, что мы ведем каждый день, а беседы по специальной методике. Как и в случае с таблетками, существуют разные виды психотерапии, причем некоторые изобретены людьми, умершими давным-давно. Гектор же обучился психотерапии, которую придумали люди пока еще живые, хотя и весьма немолодые. Согласно этой методике, психиатр обсуждает с пациентом его проблему, что многим уже само по себе очень нравится, особенно тем, кто прежде имел дело с психиатрами, которые почти не разговаривали с ними, и это их очень огорчало.

Работая с мадам Ириной, Гектор не особо полагался на психотерапию, ведь стоило открыть рот, чтобы задать ей вопрос, как она тут же восклицала:

— Знаю, знаю, доктор, о чем вы собираетесь спросить.

И самое обидное, что часто (хотя и не всегда) она не ошибалась.

Итак, благодаря профессиональным уловкам, лекарствам, психотерапии и своему секрету — умению по-настоящему интересоваться людьми, Гектор был довольно хорошим психиатром. Иначе говоря, он добивался тех же результатов, что и любой хороший врач, например хороший кардиолог: ему удавалось полностью вылечить часть пациентов, а других поддерживать в добром здравии при условии, что они каждый день будут принимать таблетки и время от времени приходить к нему на беседу. Наконец, некоторым он мог лишь помочь переносить болезнь, делая ее как можно менее тяжелой.

Он был собой недоволен, так как ясно понимал: ему не удается сделать людей счастливыми.

Кабинет Гектора находился в большом городе с широкими улицами, вдоль которых выстроились красивые старинные дома. Этот город отличался от большинства крупных городов мира: его жители ели досыта, могли бесплатно лечиться, когда болели, дети ходили в школу, а почти все взрослые имели работу. В нем также было много кинотеатров, где показывали разные фильмы, причем билеты стоили недорого; в городе имелись музеи, бассейны и даже дорожки, чтобы ездить на велосипеде, не опасаясь, что тебя задавят. Еще жители имели возможность смотреть многочисленные телеканалы, читать разнообразные журналы, а журналистам позволялось писать почти все, что они хотели. Отпусков у работающих было много, хотя иногда это создавало проблему — для тех, у кого не хватало денег на поездки.

Ведь, несмотря на то, что здесь было лучше, чем в большинстве крупных городов мира, все равно находились люди, которые едва сводили концы с концами, ученики, которые ненавидели школу и очень плохо себя вели, и даже дети, у которых вовсе не было родителей. Встречались здесь и взрослые без работы, а также люди настолько несчастные, что пытались лечить себя сами — пили что ни попадя и принимали очень скверные таблетки. Правда, эти люди не жили в тех кварталах, где практиковал Гектор. Но он все же знал об их существовании, потому что лечил таких людей, когда работал в больнице. Эту работу он так и не бросил окончательно: каждую среду Гектор отправлялся не в свой частный кабинет, а в больницу. И там видел таких, как, например, Роже, которого он спрашивал:

— Роже, вы не забываете принимать лекарство?

— Да, да. Господь мой пастырь, он направляет меня.

— Безусловно. Но все-таки лекарство вы принимали?

— Да, да. Господь мой пастырь, он направляет меня.

Дело в том, что Роже полагал, будто Господь непрерывно беседует с ним, он, как это называют, «слышал голоса». И отвечал им вслух. А почему бы и нет, скажете вы. Но проблема в том, что когда Роже не принимал лекарство, он разговаривал сам с собой на улице — причем очень громко, если выпил, — и злые люди смеялись над ним. А поскольку он был физически крепким, это иногда плохо заканчивалось, и Роже надолго возвращался в психиатрическую лечебницу.

У него имелось еще много других проблем: он никогда не знал своих папы и мамы, в школе учился не так чтобы хорошо, а с тех пор, как начал разговаривать с Господом Богом, его больше не хотели брать на работу. Поэтому Гектор вместе с дамой из социальной службы заполнял кучу бумаг, чтобы Роже мог сохранить свою малюсенькую квартирку в квартале, где вы уж точно не захотели бы жить.

Кабинет Гектора сильно отличался от больницы: люди, посещавшие его, хорошо учились в школе, их воспитывали папа с мамой, и у них была работа. Если они ее вдруг теряли, то вскоре находили новую. Обычно они носили элегантную одежду и умели рассказывать свои истории без грамматических ошибок, а многие дамы отличались красивой внешностью (иногда это осложняло работу Гектора).

Тем не менее некоторые из них страдали настоящими болезнями или переживали подлинные несчастья, однако Гектору удавалось их лечить с помощью психотерапии и таблеток. И все же среди них попадалось много таких, у кого настоящих болезней не было, по крайней мере тех, что Гектор в бытность свою студентом научился лечить. На их долю не выпало и настоящих несчастий, вроде, скажем, жестоких родителей или потери кого-нибудь из близких и любимых. И все-таки они не были счастливы.

Например, Гектор довольно часто встречался с Аделиной, вполне привлекательной молодой особой.

— Надеетесь, что однажды я вам отвечу «прекрасно»?

Тут Аделина не так уж ошибалась, несмотря на то что Гектору она на самом деле очень нравилась. На работе у Аделины все шло прекрасно, она была, как говорится, образцовым торговым работником, то есть умела продавать вещи гораздо дороже, чем они стоили на самом деле, и, естественно, ее хозяева были очень довольны и часто выплачивали ей большие премии.

Однако она все время жаловалась, особенно на мужчин. Поскольку она была хороша собой, какой-нибудь мужчина в ее жизни всегда присутствовал. Но ни с кем у нее как-то не складывалось: один был нежным, но ее не возбуждал, другому, который возбуждал, как раз не хватало нежности, а третий и нежности не проявлял, и не возбуждал, и тогда она недоумевала, на что он ей сдался. В конце концов она нашла способ делать возбуждающих мужчин нежными: оказалось, для этого достаточно их бросить. Однако брошенный мужчина сразу же, естественно, переставал ее возбуждать. К тому же это все были довольно высокопоставленные господа, потому что, не будучи высокопоставленным, не стоило и пытаться завязать какие-то отношения с Аделиной.

Так вот, задавая ей вопросы, Гектор старался подтолкнуть Аделину к пониманию того, что вершина счастья — не обязательно максимальное возбуждение с высокопоставленным и в то же время очень нежным мужчиной (представляете, как легко найти человека высокопоставленного и одновременно очень нежного?!). Однако Гектору это пока не удавалось — слишком уж требовательной была Аделина.

И таких Аделин среди пациенток Гектора набиралось изрядно.

К нему приходили и мужчины, рассуждавшие примерно так же, как Аделина: им нужна самая сексуальная женщина, которая была бы не только очень нежна с ними, но еще и успешна в жизни. И с работой так же: клиенты Гектора хотели иметь престижную работу, но чтобы она обязательно оставляла им достаточно свободы — для «самореализации», как утверждали некоторые из них. Однако когда они добивались успеха на службе, то задавались вопросом, не лучше ли было бы им на каком-то другом месте.

Одним словом, все эти хорошо одетые люди жаловались, что им не нравится жизнь, которой они живут, сомневались, что правильно выбрали профессию или человека, с кем состоят (или почти состоят) в браке… Им казалось, будто они упускают что-то важное, а время уходит, и им не удается быть тем, чем хотелось бы.

Они не чувствовали себя счастливыми, и это было очень серьезно. Некоторые из них иногда даже подумывали о самоубийстве, и Гектору приходилось много заниматься ими.

Однажды он спросил себя: а не притягиваю ли я подобных людей? Может, в моей манере речи есть нечто такое, что им особенно нравится? Или в том, как я смотрю на них, подкручивая усики? Или даже в моих индийских статуэтках? И вот они передают друг другу мой адрес, и в моем кабинете их становится все больше и больше. Как бы невзначай он опросил своих собратьев, проработавших в психиатрии дольше, чем он. Возможно, они занимаются только пациентами, страдающими настоящими болезнями? Коллеги смотрели на Гектора так, будто он задает идиотский вопрос. Ну конечно же нет, они занимаются отнюдь не только людьми с настоящими заболеваниями! К ним тоже приходит множество клиентов, недовольных своей жизнью и ощущающих себя несчастными. И, слушая их, Гектор понял, что коллеги справляются ничуть не лучше, чем он.

А не странно ли, что в кварталах, где у людей гораздо больше возможностей, чем везде, работает больше психиатров, чем во всех остальных районах города, вместе взятых, причем каждый месяц открываются новые кабинеты! Если посмотреть на психиатрическую карту мира (не ищите, найти ее очень трудно), то можно увидеть, что в странах, подобных Гекторовой, число психиатров гораздо выше, чем в других, где, однако, живет значительно больше людей.

Все это было очень интересно, но никак не помогало Гектору разобраться со своими сомнениями. Ему казалось, что он не в состоянии помочь всем этим несчастным. И несмотря на то, что им очень нравилось приходить к нему снова и снова, ситуация начинала серьезно тяготить его. Он заметил, что куда больше устает после визитов людей, недовольных своей жизнью, чем после встреч с пациентами вроде Роже. А поскольку количество таких пациентов, несчастных без настоящего несчастья, неуклонно увеличивалось, Гектор уставал все сильнее и даже сам становился немножко несчастным. Он начал задаваться вопросами, правильно ли выбрал профессию, доволен ли своей жизнью и не упускает ли прямо сейчас что-то действительно важное. И тут он очень испугался, заподозрив, что эти несчастливцы заразны. Он уже стал подумывать, не пора ли принимать лекарства (он знал, что некоторые его коллеги сидят на таблетках), но по трезвом размышлении понял, что это не выход.

Гектор счел это хорошей идеей: а что, если и впрямь отдохнуть?

Но поскольку человек он был серьезный, то задумал организовать отпуск правильно, то есть так, чтобы за время поездки поднять свой профессиональный уровень, — можно сказать, задал себе задание на каникулы, как в школе.

Итак, решено: он совершит кругосветное путешествие и всюду будет стараться понять, что делает людей счастливыми или несчастными. И тогда, пообещал он себе, если существует секрет счастья, то он его в конце концов раскроет.

Гектор решил начать с Китая. Он никогда там не был, и ему показалось, что Китай — подходящее место для размышлений о счастье. Он помнил приключения Тинтина^[1] в «Голубом лотосе» и господина Вана, приемного отца Чанга, друга Тинтина. Этот пожилой китаец с длинной седой бородой и очень мудрым лицом мог бы, вероятно, порассказать о счастье много интересного. И наверняка в сегодняшнем Китае еще встречаются такие, как Ван. Кроме того, в «Голубом лотосе» сын этого благородного господина сходит с ума и делает своих родителей глубоко несчастными. Они плачут, Тинтин пытается их утешить, но безуспешно. Однако потом он освобождает из когтей злодеев великого китайского профессора, который излечивает сына господина Вана. В финале все счастливы, и, возможно, читая в детстве об этих волнующих приключениях, Гектор и задумался впервые о том, чтобы стать психиатром (хотя в то время даже не знал такого слова). Кроме того, Гектор вместе с Кларой пересмотрел немало китайских фильмов и заметил, что китаянки очень красивы, хотя в «Голубом лотосе» их не так уж много.

Когда он сел в самолет, стюардесса сообщила ему приятную новость: авиакомпания продала слишком много билетов в ту часть самолета, где Гектор должен был лететь, поэтому его посадят на другое место, за которое обычно нужно платить намного дороже. Эта часть самолета называется «бизнес-класс», чтобы все считали, будто пассажиры находятся здесь по долгу службы, а не ради более удобного кресла, шампанского и маленького индивидуального телевизора.

Гектор очень обрадовался, что попал сюда. Кресло действительно было удобным, стюардессы подали шампанское, и он подумал, что они улыбаются как-то по-особому, гораздо чаще, чем когда он летал в обычном салоне. А может быть, ему так показалось из-за шампанского.

Самолет взлетал все выше и выше в небо, и Гектор начал размышлять о счастье. Почему он чувствует себя таким счастливым, очутившись здесь?

Да, конечно, он уютно устроился в кресле, попивает шампанское, расслабился. Но ведь для этого вполне годилось и его любимое кресло в кабинете. И хотя там тоже было хорошо, однако такого счастья, как сейчас, в самолете, он не ощущал.

Он огляделся вокруг. Два или три человека улыбались и, как он, озирались по сторонам. Гектор подумал, что им сделали такой же приятный сюрприз, как ему. Он повернулся к соседу. Тот с серьезным видом читал на английском газету, заполненную колонками цифр, и отказался от шампанского, предложенного стюардессой. Этот человек был немного старше Гектора и чуть полнее его и носил галстук с рисунком в виде маленьких кенгуру. Поэтому Гектор подумал, что он летит не в отпуск, а по работе.

Чуть позже они разговорились. Соседа звали Шарль, и он спросил Гектора, впервые ли тот отправляется в Китай. Да, ответил Гектор. Шарль объяснил, что немного знает Китай, потому что у него там заводы, где китайцы работают за меньшую зарплату, чем в стране Гектора и Шарля. «Дешевле и не хуже, чем у нас!» — добавил он.

На этих заводах производятся разные вещи для детей: мебель, игрушки, электронные игры. Шарль женат и имеет троих детей, у которых очень много игрушек, потому что их делают на папиных заводах!

Гектор никогда не разбирался в экономике, однако поинтересовался у Шарля, не плохо ли, что заказы отдаются китайцам, и не лишает ли это работы соотечественников Гектора и Шарля.

В какой-то мере — да, согласился Шарль, однако если бы он дал работу жителям своей страны, его игрушки стоили бы настолько дороже игрушек, выпускаемых в других странах, что их все равно никто бы не покупал. Так что нечего и пытаться. Это и есть глобализация, заключил Шарль. Гектор подумал, что услышал слово «глобализация» впервые за время путешествия, но наверняка не в последний раз. Шарль добавил, что во всем этом есть и положительная сторона: китайцы становятся менее бедными и скоро тоже смогут покупать игрушки своим детям.

Гектор сказал себе, что был прав, выбрав профессию психиатра, потому что вряд ли в обозримом будущем люди станут ездить в Китай, чтобы делиться своими проблемами с тамошними психиатрами, даже если те и очень хороши.

Он задал Шарлю еще несколько вопросов о Китае, в частности полюбопытствовал, сильно ли китайцы отличаются от них с Шарлем. Тот подумал и ответил, что вообще-то, в главном, нет. Различия заметны в основном между жителями больших городов и деревенскими, но это справедливо для любой страны мира. А еще он сказал Гектору, что шансов найти там кого-то похожего на отца Чанга маловато, потому как Китай сильно изменился со времен «Голубого лотоса».

С самого начала разговора Гектор хотел спросить Шарля, счастлив ли тот, однако, помня о Клариной реакции, решил быть осторожным. В конце концов он заметил: «Какие удобные эти кресла!», надеясь, что Шарль скажет ему, что доволен полетом в бизнес-классе, после чего с ним можно будет поговорить о счастье.

Однако Шарль проворчал: «Подумаешь! Они откидываются гораздо меньше, чем в первом классе». И Гектор понял, что Шарль привык летать бизнес-классом, но однажды его перевели в первый (еще более дорогой салон самолета), и с тех пор он не может об этом забыть.

Услышанное заставило Гектора задуматься. Он и Шарль сидели в абсолютно одинаковых креслах, им подавали одно и то же шампанское, но все это делало Гектора куда более счастливым, потому что было ему в новинку. И еще одно отличие: Шарль был готов к полету бизнес-классом, тогда как для Гектора это оказалось приятной неожиданностью. Первым маленьким счастьем путешествия. Однако, глядя на Шарля, Гектор забеспокоился. А что, если и ему, когда он в следующий раз полетит в эконом-классе, будет недоставать бизнес-класса, как сегодня Шарлю — первого?

Гектор сказал себе, что открыл первый урок счастья. Он вынул маленький блокнот, купленный специально для такого случая, и записал:

урок 1. Хороший способ испортить себе счастье — начать сравнивать.

Гектор подумал, что первый урок получился не слишком позитивным, и потому решил придумать что-нибудь еще. Он выпил шампанского и написал:

Китай очень удивил Гектора. Он, конечно, не ожидал, что здешние места будут один в один как в «Голубом лотосе» (Гектор ведь умный, не забывайте, он психиатр), но тем не менее.

Он очутился в городе с множеством высоких современных башен из стекла, таких же, как те, что выстроили вокруг его города для размещения офисов. С той лишь разницей, что этот китайский город стоял у подножия небольшой горы и на самом берегу моря. А здания и улицы были точно такие же, как в стране Гектора. Единственное отличие заключалось в том, что вместо сограждан с привычными лицами здесь его окружали китайцы в серых костюмах, которые быстро шагали и на ходу громко разговаривали по сотовым телефонам. Он встретил немало китаянок, причем очень красивые хоть и попадались время от времени, но все-таки гораздо реже, чем в кино. Все они как будто торопились, были одеты примерно как Клара, и чувствовалось, что на работе они тоже часто сидят на совещаниях.

За время поездки к отелю в такси Гектор увидел всего один дом, напоминающий настоящий китайский, с забавной крышей: он был зажат меж двух больших зданий, и в нем располагался антикварный магазин. Гостиница представляла собой стеклянную башню и была похожа на все отели, куда его приглашали на семинары фармацевтических лабораторий. И он сказал себе, что все это как-то перестает быть похожим на отпуск.

К счастью, в этом городе у Гектора имелся друг Эдуард. Они вместе учились в лицее, но потом Эдуард стал не психиатром, а банкиром и теперь носил шелковые галстуки с маленькими зверюшками, играл в гольф и каждый день читал английские газеты с цифрами, примерно как Шарль, только Эдуард ни разу в жизни не переступал порог завода.

Гектор встретился с Эдуардом за ужином в шикарном ресторане на самом верху одной из башен. Там было необыкновенно красиво, из окон открывался вид на городские огни и корабли в море. Но Эдуард, похоже, не обращал на них никакого внимания, потому что его интересовала только карта вин.

— Французское, итальянское или калифорнийское? — сразу спросил он Гектора.

Ведь мы уже говорили, что он умел отвечать вопросом на вопрос. Эдуард сразу же сам выбрал и заказал вино.

Эдуард выглядел заметно постаревшим со времени их последней встречи. У него были мешки под глазами, и под подбородком тоже небольшой мешочек, а еще очень и очень усталый вид. Он объяснил Гектору, что работает восемьдесят часов в неделю. Гектор подсчитал: выходило почти вдвое больше рабочего времени, чем у него, и он очень сильно расстроился: ужасно, если приходится так много работать. Но когда Эдуард сообщил ему, сколько зарабатывает, Гектор понял, что это в семь раз больше его гонораров, и стал меньше жалеть Эдуарда. А увидев, сколько стоит вино, которое заказал Эдуард, подумал: какое счастье, что Эдуард зарабатывает столько денег, иначе как бы он сумел расплатиться за него?!

Поскольку Эдуард был его давним другом, Гектор мог запросто спросить его, счастлив ли тот. Эдуард засмеялся, причем так, как смеются люди, по-настоящему чем-то довольные. Он ответил Гектору, что, когда столько работаешь, просто нет времени задавать себе подобные вопросы. Впрочем, именно из-за этого он и собирается уволиться.

— Прямо сейчас? — удивился Гектор. У него мелькнула мысль, что Эдуард решился на это сию минуту, заметив, что у Гектора менее усталый вид, чем у него.

— Нет, я уйду, когда заработаю три миллиона долларов.

Эдуард объяснил, что так часто бывает в его бизнесе. Люди много трудятся, а потом, заработав достаточно денег, бросают работу и занимаются чем-то другим или вообще ничего не делают.

Эдуард старательно обдумал вопрос и сказал:

— Беда в том, что, проработав таким образом долгие годы, многие слегка свихиваются, когда уходят на покой: у них возникают проблемы со здоровьем, некоторые успели привыкнуть к плохим таблеткам, помогающим больше работать, и не могут без них обойтись. Они, как правило, в разводе — из-за совещаний, которые мешали им общаться с женами. Беспокоятся из-за денег (потому что даже если ты много заработал, можно однажды все потерять, в особенности если каждый день заказывать такие вина, как Эдуард, подумал Гектор) и зачастую не понимают, чем им заняться, потому что раньше ничего, кроме работы, не делали.

— Но некоторые прекрасно с этим справляются, — добавил Эдуард.

— Те, кто продолжает работать, — ответил Эдуард.

Он замолчал, чтобы взглянуть на этикетку бутылки, которую ему протянул китайский сомелье (вообще-то сомелье как сомелье, разве что китаец).

Гектор попросил Эдуарда объяснить, в чем состоит его работа, которая называется «слияния-поглощения». Гектор, впрочем, был немного в курсе дела, потому что две фармацевтические лаборатории, производившие таблетки для психиатров, недавно осуществили слияние и стали одной большой лабораторией с новым названием, которое ничего не означало. Но вот что удивительно: дела у новой большой лаборатории пошли гораздо хуже, чем раньше у двух маленьких. Гектору говорили, что немало людей (тех, кто читает в газетах страницы с колонками цифр) потеряли много денег и были очень недовольны. Одновременно сотрудники обеих старых лабораторий, знакомые Гектору по семинарам, стали приходить к нему в кабинет на консультации! Они были напуганы и очень печальны, так как, хотя новая лаборатория и имела одно общее название, сотрудники двух объединившихся лабораторий не слишком ладили между собой, а многие просто боялись потерять работу.

Эдуард сказал, что в этом нет ничего удивительного, потому что при слияниях часто так происходит: в результате все начинает разваливаться, богатые теряют деньги, а менее богатые — работу.

— Зачем же тогда это делать? — спросил Гектор.

— А чтобы нам было чем заняться! — рассмеялся Эдуард.

Он радовался встрече с Гектором и был гораздо более веселым, чем в начале вечера.

А еще Эдуард объяснил, что слияния — это как те самые три миллиона долларов: принимая подобное решение, люди надеются, что в результате будут счастливее, так как станут богаче и значительнее.

Гектор сказал себе, что ужин оказался очень интересным и он сможет многое записать про счастье, но пожалел, что выпил столько вина, так как голова у него слегка затуманилась.

Этим утром Гектор чувствовал себя совсем плохо. Он вышел из гостиницы и решил выпить кофе. Отыскал большое и очень современное кафе, где подавали как раз только кофе, зато самых разных сортов и приготовленных по самым разным рецептам. Гектор уже бывал в таких кафе с одинаковой вывеской почти во всех крупных городах мира, куда ездил на семинары, и это было удобно: он знал, что и как заказывать в таком месте. Правда, здесь было полно китайцев и китаянок, которые оживленно беседовали или читали газеты, и официанты с официантками тоже были китайцами.

Гектор сел у окна и стал смотреть на улицу (по которой шло множество китайцев — но об этом вы уже и так догадались).

Однако, если по-честному, анализ печали тоже полезен для понимания счастья. Так что и из этого состояния можно извлечь выгоду для исследования. Гектор задумался: отчего он чувствует себя несчастным?

Во-первых, потому что у него болит голова, так как Эдуард заказал слишком много вина, а Гектор не привык столько пить.

Инь Ли — это просто имя, а ощущение несчастья складывалось у него из разных довольно сложных составляющих. И ему не очень-то хотелось размышлять о них, потому что в некоторых вещах неприятно себе сознаваться. И даже как-то страшновато. Ему этот страх был хорошо знаком: именно он мешал его пациентам всерьез обдумывать свои проблемы, а работа Гектора в том и заключалась, чтобы помочь им преодолеть страх и честно признаться себе в том, что с ними произошло.

Тут к нему подошла официантка и спросила, не принести ли еще кофе. Она была молодой и довольно хорошенькой; она напомнила ему Инь Ли, и его сердце сжалось.

Гектор открыл свой блокнот и начал чиркать бессмысленные рисунки. Так ему было легче думать. (Иногда он рисовал, когда пациенты слишком долго говорили с ним по телефону.)

Он чувствовал себя несчастным еще и из-за Клары: при мысли о ней ему становилось не по себе. Она, конечно, никогда не узнает о том, что у него было с Инь Ли, но все же. С другой стороны, если бы Клара поехала с ним в Китай, он никогда бы не познакомился с Инь Ли. С Кларой Гектор всегда был паинькой и, значит, не пустился бы во все тяжкие, встретившись с Эдуардом. Следовательно, частично во всем виновата Клара. Подумав об этом, Гектор почувствовал себя чуть менее несчастным.

Но не так все просто: Гектор печалился еще и потому, что не сумел понять, что на самом деле происходит. Он решил, будто Инь Ли подошла к нему, так как заинтересовалась молодым человеком с блокнотом, а потом отправилась с ним в гостиницу, находя его все более и более интересным. Но ведь все обстояло не так. Инь Ли делала свою работу, которую считала менее тяжелой, чем та, что ежедневно выполняли ее сестры на заводах Шарля. Когда они еще сидели в баре и Инь Ли рассказывала Гектору о своей жизни (но она ему открыла не все, теперь он это понимал), она сообщила, сколько ее сестры получают за месяц работы. Он посчитал, что это ровно половина цены бутылки белого вина, заказанной Эдуардом и стоявшей в тот момент перед ними, поблескивая посреди кубиков льда.

Гектар грустил не из-за того, что узнал, чем занимается Инь Ли (хотя на самом деле это его немного печалило), но потому, что накануне вечером ничего не понял. Или, точнее, его грусть объяснялась тем, что сегодня утром он понял, что ничего не понял, поскольку в тот момент, когда он ничего не понимал, он вовсе не грустил, а теперь, когда понял, что ничего не понимал, то загрустил, — не знаю, продолжаете ли вы следить за моей мыслью. Понять, что ты ничего не понял, неприятно любому, но для психиатра — совсем беда.

Хорошенькая официантка-китаянка снова подошла, чтобы узнать, хочет ли он кофе, и засмеялась, увидев, что́ он рисует в своем блокноте. Гектор присмотрелся: оказывается, пока его мысли где-то витали, он покрыл всю страницу множеством сердечек.

Официантка отошла, и он увидел, как она рассказывает о нем своим коллегам. Похоже, все они очень веселились.

Настроение у Гектора не улучшилось, поэтому он расплатился и вышел из кафе.

Оказавшись на улице, он решил перейти через дорогу и едва не попал под машину, забыв, что в этом городе левостороннее движение. Совершенно бесполезно смотреть по сторонам, переходя улицу, если глядишь не в ту сторону.

Он задумался, чем заняться. Повидаться с Эдуардом невозможно, потому что тот не в отпуске и весь день работает в своем офисе. Они договорились снова поужинать вместе, но Гектор уже не был уверен, что хочет этого.

Если честно, он немного злился на Эдуарда. Он понимал, что друг хотел доставить ему удовольствие, но ведь в результате сегодня утром Гектору было плохо. Эдуарду нравилось выпивать по нескольку бутылок, поэтому Гектор тоже пил вместе с ним. Эдуарду нравились китаянки, чья работа заключалась в том, чтобы доставлять удовольствие таким, как он. И потому Гектор встретил Инь Ли.

Гектор сказал себе, что Эдуард по сути немного похож на некоторых людей, одержимых горными лыжами. Возможно, и среди ваших друзей есть такие. И вот однажды они увлекают вас на вершину горы со сложнейшей трассой и говорят, что вы получите удовольствие, спускаясь вслед за ними. На самом деле они притащили вас сюда только потому, что им самим хочется промчаться по этой ужасной трассе, так как они — отличные лыжники. Однако вам совсем не весело, когда вы пытаетесь съехать по ней, вам страшно, вы падаете, мечтая, чтобы это поскорее закончилось, но вынуждены двигаться вперед и вниз и чувствуете себя ужасно несчастным, тогда как ваши друзья перелетают через пригорки, вскрикивая от счастья, придурки эдакие.

Шагая по улицам, Гектор неожиданно оказался перед маленьким вокзалом с единственной колеей. На пути стоял не обычный поезд, а один из тех, что встречаются в горах, ведь город расположился у подножия горы, если вы еще не забыли. И этот маленький поезд поднимал пассажиров на вершину горы.

Гектор подумал, что ему будет полезно забраться повыше, и купил билет у старика китайца в фуражке, а потом сел в деревянный вагончик.

В ожидании отправления он принялся размышлять и снова подумал об Инь Ли. Вспомнил, как она, довольная, вышла из ванной, закутавшись в полотенце. Как перестала улыбаться, поняв, что Гектор понял. Как погрустнела и им стало трудно разговаривать друг с другом.

Маленький поезд тронулся и пополз вверх между домами, потом между деревьями в лесу, а вскоре и среди туч, потому что погода была совсем плохой. Затем появилось голубое небо, и Гектор увидел вокруг красивые зеленые горы, а внизу — море с корабликами.

Все это было очень красиво, но Гектор по-прежнему чувствовал себя несчастным.

Вечером Гектор направился в офис за Эдуардом, чтобы поужинать вместе с ним. Было воскресенье, но, несмотря на это, Эдуард работал, потому что торопился подготовить к завтрашнему утру досье. В его задачу входило показать одному очень важному господину, как следует осуществить слияние-приобретение, и он торопился, чтобы сделать это раньше другого Эдуарда из другого банка, который хотел продемонстрировать то же самое тому же важному господину. Что до самого важного господина, то он стремился провернуть это слияние-приобретение быстрее другого, тоже очень важного господина, который желал того же самого. Гектор понял, что в бизнесе всегда происходят своего рода гонки, а в психиатрии все чуть-чуть по-другому — опережать там некого, достаточно просто не позволять пациенту слишком долго изливать душу, иначе запоздаешь с приемом следующих пациентов, а они этого не любят.

Гектор искал офис Эдуарда в высоких и очень современных башнях, стоящих на самом берегу моря. Только пля<

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: