Ты не представляешь, дорогая,

Леня ничего не говорил об авторе этого стихотворения. Говорил, что это не его стих.

В 1982 году он демобилизовался из армии, начал снова работать токарем, часто менял место работы. В 1983 году выехал в Волгодонск и работал там, на заводе Атоммаш, токарем на станке с числовым программным управлением. Жил и работал он в этом городе одиннадцать лет, изредка летом приезжал в Новочебоксарск домой во время отпусков. Занимался там спортом, каким-то видом японской борьбы, выступал на соревнованиях по борьбе, был даже тренером, готовил сам целую команду спортсменов. О его жизни в это время мы можем судить только по письмам, а письма он писал часто. В письмах он присылал стихи собственного сочинения, эти стихи, присланные нам в конвертах, я храню до сих пор. Сочинял он стихи, неплохие стихи, и позже.

В 1994 году вернулся домой, с тех пор живет с нами, во время нашего выезда оставался дома хозяином. Работал долго на тракторном заводе токарем. Потом переквалифицировался, кончил курсы каменщиков, с тех пор работает каменщиком. Но он идеалом жизни, собственного поведения, характера выбрал как образец жизнь литературного героя, выведенного Джеком Лондоном в повести «Джон Ячменное зерно». Это «Я» из этой повести для него образец человеческой личности. Это меня очень огорчает и тревожит. Вместе с этой книгой в компьютере я печатаю его стихи, сделал отдельную книгу – сборник его стихов. Посудите, какие стихи он пишет. Я читаю и печатаю только одно стихотворение из его сборника.

Вдруг грань незримого исчезнет, пропадет,

Только одно его стихотворение появилось в печати. Его стихотворение под названием «Живи мой враг» напечатано в газете «Вестник Жириновского» в 1997 году.

Жизнь стала непонятной для нас. Телевидение в людях воспитывало цинизм и жестокость. На экранах телевизоров люди могли смотреть только американские боевики, в которых убийство людей понималось как благородный и мужественный поступок, владеть оружием убийства престижным. Бандитизм, грабежи и убийства стали для нашей страны нормальными явлениями. Десятки тысяч человек терялись в нашей стране непонятно где и как, терялись дети, женщины, здоровые молодые люди, терялись люди, возвращаясь с работы, исчезали дети, возвращаясь домой из школы, или, выходя на прогулку. В 1995 году в Новочебоксарске потерялся сын моего двоюродного брата Альфреда Андрей. Альфред Петров (я о нем писал) сын дяди Пети – Петра Трофимовича, погибшего в Отечественной войне моложе меня на восемь лет (он родился в 1939 году), окончил Казанский химико-технологический институт, работал недалеко от Казани в городке Васильево на химическом заводе начальником цеха. Там обзавелся семьей, там родился его сын Андрей. Андрей вырос и окончил исторический факультет Казанского университета еще в советское время, работал учителем истории в школе. С приходом к власти «демократов» (как многие говорили в то время, «дермократов»), с установление капитализма в нашей стране начал заниматься какой-то коммерцией. Его можно понять, ведь учителям в то время задерживали зарплату несколько месяцев, платили мизерную зарплату. По своим коммерческим делам он приехал из Васильево в Чебоксары и Новочебоксарск. Он уже был женат и недавно у него родился сын. Его отец Альфред помог сделать ему отдельную квартиру в своем городке. Вот он, здоровый, энергичный, красивый молодой человек, в расцвете свих лет, приехал в Новочебоксарск и здесь потерялся, исчез бесследно. Сколько раз приезжал Альфред в наш город, писал заявление в милицию, был на приеме у Министра Внутренних дел республики, обращался к нему с просьбой, чтобы милиция активнее искала потерявшегося Андрея. В республиканской и городской газете было напечатано сообщение о розыске потерявшегося молодого человека Андрея Петрова. Сам Альфред здесь в Новочебоксарске искал его, пытался найти, пройти по его «следу» через людей, с которыми общался он. Вдвоем вместе с моим сыном Леней, который вернулся из Волгодонска к этому времени, прошли по его «следу», встречались с «криминальными авторитетами», так и не могли установить, каким образом пропал Андрей. Узнали о том, кто последний раз видел его. Говорили, что последний раз видели его, когда он садился в какую-то черную автомашину, что вместе с ним были двое молодых людей, одетых в черные кожаные куртки. Альфред и его жена Роза, мать Андрея, ходили к гадалкам, ясновидящим, экстрасенсам, надеясь на чудо, что они скажут, где надо им искать пропавшего сына. Разве чудо поможет? Все поиски были бесполезны. В последний свой приезд Альфред и Роза зашли к нам, обливаясь слезами, говорили о своем горе. Чем мы могли им помочь? Альфред с горя запил, заболел и умер. Когда я был на могиле отца (в каком году это было?), на солдыбаевском кладбище? мне показали его могилу. Жена его Роза, вдова, родом из деревни Пиндиково, решила похоронить его на малой Родине.

В то же время, время «ельциновского беспредела», такое же несчастье случилось в семье нашего племянника Толи – Анатолия Пантелеймонова, сына соей сестры и Льва Ильича, с кем мы ходили по улицам Хабаровска. Пожалуй, я сначала напишу хоть немного о Толе. Толя после окончания школы и учебы в техникуме был призван в Армию, и два года, как и положено, добросовестно отслужил около Нижнего Тагила, и после окончания срока службы вернулся оттуда с молодой женой Наташей. Через год у них родился сын Саша. Толя после службы стал работать слесарем-сварщиком, выполнять очень тяжелую и нужную работу в предприятии, которое называется «Гидромонтаж». Когда рабочие этого предприятия начали строить атомную электростанцию в городе Удомля Калининской области (теперь Тверской области), их бригада монтажников начала работать на строительстве этой атомной электростанции. Он со своей семьей переехал жить в город Удомля, с тех пор живет и работает в этом городе. Из Удомля он два раза выезжал на строительство гидроэлектростанции на реке Тигр близ Багдада в Ирак. В Ираке в это время правил Хусейн. Он рассказывал о режиме, который существовал тогда в Ираке, что бывал свидетелем исполнения смертных приговоров на улице Багдада, как Хусейн расправлялся с политическими противниками в своей стране, как вешали приговоренных судом на улицах города, используя кузова и краны автомашин. Из Ирака он возвращался в Удомлю. Из Новочебоксарска они переехали жить в Удомлю еще тогда, когда их сын Саша был еще малышом, ходил в детский садик. А в Удомля у них родилась дочка Ирина. И вот тогда, когда в нашей стране установился капитализм, Саша, уже взрослый, имел свое дело. Был у него автосервис, успешно работало его предприятие по ремонту автомашин. И этот молодой красивый холостой парень вдруг потерялся в Москве или в Московской области. Последний раз его видел кто-то из знакомых около Павелецкого вокзала в Москве. Саша не приехал домой, перестал звонить, потерялся и все. Мать его Наташа от горя вся высохла, куда только не обращалась. Наташа была среди тех людей, которые тоже ищут своих близких и родных людей, и принимала участие в телепередаче «Жди меня», которую показывают по всей стране и не только. На экране телевизора мы видели как Наташа, обливаясь слезами, выступала, рассказывала, показывала фотокарточку Саши, просила помощи у людей, кто, возможно, видел его, знает о его судьбе. Но Саша исчез бесследно, до сих пор никто из нас не знает, какие злые люди распорядились его судьбой, его жизнью. Таков капитализм, такой уклад жизни, который помог установить в России Ельцин. Как Пушкин с восклицанием писал: «О времена, о нравы».

В 1992 году я получил участок земли пять соток под дачу. Для нас хоть это была подачка взамен всему потерянному от теперешнего государственного органа, от новых властей. Летом я обустраивал этот участок, загородил, построил небольшой кирпичный домик, вырыл и сделал колодец, посадил яблони и вишневые деревья, клубнику и еще кое-что. Построить дом помог Леня, а колодец сделал он один, я даже не коснулся этой работы. Ежегодно мы получали урожай картошки, лука, огурцов, помидоров, капусты, моркови, чеснока и многое другое, что может дать земля, если вложить в него труд. Вдвоем вместе со своей супругой Тане мы ежедневно все лето автобусом добирались до дачного участка – до огорода, копали лопатами землю, ухаживали за посевами, пололи, окучивали, поливали посевы, убирали урожай, радовались, когда убирали урожай; говорили, что это результат нашего труда. Дома у нас в это время был красивый щенок по кличке Максим – собачка породы японский карликовый пинчер. Мы привыкли к его звонкому лаю. Мы брали ее собой в огород, на мотолодку, когда мы выезжали отдыхать за Волгу или собирать ягоду. Наш «Максим» по-собачьи был необычно умным, выполнял многие наши команды. Скажешь: «Максим, ну-ка, не идет ли там Леня». Он тотчас же бежит в зал, поднимется на стул и смотрит в окно. Если увидит, что Леня идет, бежит к двери с громким лаем, чтобы встретить его. Для нас он создавал определенный положительный режим жизни, надо было утром рано вставать и выводить его на прогулку. На улице ему скажешь: «Максим, ну-ка, посмотри, кто там идет». Встанет на задние лапы вертикально, вприпрыжку смотрит все кругом и потом смотрит на меня, ждет еще команду. Порою, убежит от нас, не хочет идти домой. В это время, если скажешь: «Максим, у тебя дома есть куриные косточки, мы сами сейчас съедим». Тогда он с лаем бежит домой, быстрее к двери. Когда после прогулки дома скажешь: «Максим, надо мыть лапы», «важно» шагает в ванную, встанет в ванне и ждет, пока мы помоем его лапы, а он при этом поднимет последовательно свои лапы, как будто говорит: «Вот мои лапы, мойте, поласкайте и вытрите лучше». У нас в альбоме много цветных фотографий, где он позируем рядом с нами.

В это время всем раздавали ваучеры – приватизационные листы, внушая нам всем, что у нас в стране будет народный капитализм, что все мы, включая детей, станем владельцами акций предприятий, ранее бывших государственными, что будем получать дивиденды от этих предприятий, будем жить счастливой и обеспеченной жизнью. Это великий обман народа, придуманный Чубайсом. Хитрый способ оболванивания народа, одобренный Ельциным, правительством Гайдара. Простые люди, не зная ничего, обменивали свои ваучеры или на акции несуществующих предприятий, или всяких выдуманных несуществующих инвестиционных компаний, или вскоре обанкротившихся предприятий. Кто-то скупал ваучеры за мизерную сумму, кто-то обменивал на бутылку водки. Один хороший знакомый говорил, что ваучеры всех членов своей семьи он продал за 500 рублей и купил костюм, гордился, что очень умно распорядился ваучером. С помощью этих ваучеров некоторые сумели приватизировать крупные государственные предприятия, «прихватизировали» (так говорят сейчас люди, так пишут в печати), стали хозяевами этих предприятий. Простые люди не получали ни одной копейки дивидендов по имеющим акциям. Многие и сейчас пишут в газетах о том, что владеют акциями каких-то компаний, ищут эти компании, говоря о дивидендах. У меня среди документов лежит свидетельство, что я являюсь владельцем 12 акций компании «Колыма золото» (как звучит). То ли эта компания вообще не существовала, то ли собрала ваучеры, выдав взамен фальшивые свидетельства вместо акций, то ли обанкротилась. Никому это не ведомо. О получении дивидендов, конечно, говорить смешно.

В 1996 году, завершив учебный год, я уволился с работы, стал пенсионером. Летом вдруг звонит мне с Камчатки Женя и предлагает мне снова приехать на Камчатку. Мы говорили ему, что у нас нет денег на проезд, что все имеющиеся деньги обесценились, билет на самолет дорогой. Он говорит, чтобы собрали как-нибудь проехать в одну сторону, что на обратную дорогу соберем деньги здесь в Воямполке. Собрали все деньги, что могли. Решили поехать, ведь мы ничем не обременены, ничего нас не держит, ибо мы оба с Таней пенсионеры. До августа месяца мы еще ездили на дачу. Навели порядок в огороде, пропололи, окучивали картошку, навели порядок на грядках, где росли морковь репа, капуста, клубника. В августе месяце мы выехали снова на Камчатку, уже испытанным путем, используя современные виды транспорта. Путь Чебоксары – Москва преодолели на самолете ТУ-134, Москва – Петропавловск- Камчатский, как и раньше, на воздушном сверхмощном лайнере ИЛ-96. Девять часов полета через Хатангу на высоте десять тысяч метров. Помню, что со мной рядом сидел интеллигентный человек, который летел во время отпуска к своему другу в Петропавловск, я с ним нашел довольно быстро общий язык. Когда разговаривали о «нашем» полете, я говорил о том, почему самолет летит через северный город Хатангу. Говорил что такое геодезическая линия на криволинейной поверхности, что кратчайший путь на криволинейной поверхности это путь по геодезической линии, Сказал, что это знает, что он кандидат технических наук, хорошо знает математику. Мы уже привыкли к культуре обслуживания на современных самолетах. Изящно одетые молодые люди и девушки – стюардессы нам подавали обед, хорошие, довольно вкусные, блюда в стерильных упаковках, минеральную воду, даже пиво. Мы не заметили, как мы оказались на Камчатке, в Елизовском аэропорту. Прошло три года с того времени, как мы были последний раз на Камчатке. За это три года

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: