УСЫПЛЯЮЩАЯ СКАЗКА (бессонница)

Горбунова не спала – бессонницей мучилась. Вертелась с боку на бок, вздыхала, подушку подтыкала… Считала овец, повторяла таблицу умножения – ничего не помогало.

— Каждую ночь одно и то же! – обреченно подумала Горбунова. – Господи, ну нельзя же постоянно принимать снотворные! Тем более, что в последнее время и таблетки не помогают… Так, что бы еще применить для скорейшего засыпания?

Она вроде бы начала погружаться в легкую дрему, но тут где-то неподалеку явственно протрубил горн, и пронзительный голос скомандовал:

Горбунова подскочила, как ужаленная и открыла глаза. Тут же они чуть не выскочили из орбит, потому что Горбунова обнаружила себя вовсе не в уютной домашней постели, а в длиннющей казарме, и койки в два яруса уходят в бесконечность…

— Мама! – пискнула Горбунова, щипая себя за руку. Оказалось неожиданно больно.

— На зарядку, на зарядку, на зарядку, на зарядку – становись! – пропел звонкий голос, и Горбунова вспомнила пионерский лагерь, в котором частенько бывала в счастливом социалистическом детстве. Ох, какой же сладкий тогда был сон, и как не хотелось вскакивать, чтобы бежать на зарядку…

— А вам, дамочка, особое приглашение надо? – вывел ее из воспоминаний грозный голос.

Она глянула на его обладателя – и обомлела: над ней возвышался бравый дядька в военной форме, но почему-то с красным пионерским галстуком и атласной пилоткой на коротко стриженной голове. На конце пилотки болталась на витом шнурке смешная желтая кисточка, что очень не вязалось с насупленными бровями и буденовскими усищами.

— Отвернитесь! – вскрикнула Горбунова, вспомнив, что на ней ничего, кроме пижамы. – Как вы смеете! Я не одета!

— На одевание было отведено 45 секунд, — проинформировал усатый. – Кто не успел, тот опоздал! И запомните: здесь вам не тут!!! Быстро на построение!

И он, невежливо схватив Горбунову за плечи, придал ей требуемый вектор движения. Она не успела даже сообразить, как реагировать, потому что уже оказалась на плацу, где строились такие же бедолаги. Что это товарищи по несчастью, она определила сразу – видок у них был еще похлеще, чем у нее. Встрепанные, заспанные, растерянные мужчины и женщины, кто в ночнушке, кто в семейных трусах по колено, кто, как и она, в пижаме, какая-то фигура даже в простыне, и мало кто был одет по форме, то есть в нормальную верхнюю одежду.

— Строй-ся! – скомандовал все тот же усатый. – Спиной друг к другу в шахматном порядке по диагонали – становись!

Произошла неразбериха и сумятица, народ бестолково суетился, и усатый взревел:

— А-атставить! В шеренгу по одному… Справа налево… На первый-второй рассчитайсь!

— Первый! – звонко выкрикнул правофланговый.

Вскоре строй принял более-менее подобающий вид.

— Животы подтянуть! Слушать сюда! – приказал тот, что в пилотке. – Значит так, товарищи курсанты! Я теперь – ваш пионервожатый-старшина, и я вас научу любить и ненавидеть!

— Что-что? – пискнула какая-то старушка в махровом халате. – Я не расслышала – пионервожатый или старшина?

— Повторяю для специально обученных, а также для салаг, - терпеливо повторил тип в форме. – Вы тут все на сборах в спецлагере, где будете проходить курс молодого бойца.

— Какого такого бойца? – нервно спросил тощий тип с темными кругами под глазами.

— Сколько ночей борешься с бессонницей? – ткнул в него пальцем старшина.

— Так вот: биться будем с бессонницей. До полной победы! А сейчас равняйсь! Смирна-а! Слушай вводную и наматывай на ус или губу, в зависимости у кого что имеется в наличии. Значит, так! Вы тут все страдаете хронической бессонницей. А по мне, так дурью маетесь! Потому как сон – нормальное состояние здорового человека. Кто был в армии или в пионерском лагере, те помнят – никакой бессонницы там не водится! После отбоя все спят, как сурки в баобабе! И моя задача – вернуть вас в это естественное состояние! Так что я для вас на период курса – и мама, и папа, и вожатый, и старшина. В нашем военно-пионерском спецлагере вас приведут к общему знаменателю! Так что, товарищи курсанты, крепите свою морально-политическую готовность к предстоящему лагерному сроку!

— Ты уже доработался до полного нервного истощения. Ну, ничего, скоро ты будешь как штык-молодец – каждую минутку здорового сна ценить на вес золота. А насчет работы, товарищи бойцы, прошу не беспокоиться! Работы вам будет сколько угодно! Видите у забора метлы и грабли? Разобрали быстренько и начали уборку территории!

— Вверенной! – рявкнул старшина. – Отсюда и дотуда! В смысле от забора и до обеда!

— А завтрак? – выкрикнул обеспокоенный голос из конца шеренги.

— А завтрак надо еще заработать, — радушно сообщил старшина. — Армия — это борьба; до обеда — с голодом, после обеда — со сном. Жестоко зарубите это себе на носу!

Невесть откуда старшина извлек баян и, усевшись на стул, заиграл детскую песенку «Вместе весело шагать по просторам!». Народ стал опасливо разбирать хозинвентарь.

Горбунова хотела только одного – поскорее проснуться. Потому что тот бред, который ей снился, ей совершенно не нравился! Тут она нечаянно посадила занозу и вскрикнула – было больно. Даже кровь показалась. «Неужели во сне может быть так больно?», — подумала Горбунова, посасывая травмированный палец.

- Почему остановили трудовые будни? – осведомился над самым ухом старшина. — Что вы как кобра гремучая — клюв раскрыли и спите?

- Я не кобра! И я не сплю! – обиженно ответила Горбунова. – Я, между прочим, производственную травму получила!

- Юный пионер – всем ребятам пример, — укоризненно сказал старшина, мгновенно преображаясь в заботливого пионервожатого и вытянув из кармана йод и пластырь. – Имейте в виду: если вы начнете портить рабочий инвентарь в виде рук и ног, то это вам чревато боком. Как же вы будете сдавать нормы ГТО?

- Чего сдавать??? – вытаращила глаза Горбунова.

- Беганье, плаванье, лазанье, метание в цель и на скорость. Нормативы «Готов к труду и обороне». Но это после. А пока… Юные пионеры! Сложить оружие – тьфу! то есть инвентарь! – в пирамиды! На зааааавтрак – стрррройся! Шаааагом марш! Песню…запе…вай!

- Вместе весело шагать по просторам, по просторам, по просторам… — дрожащим тенором завел старичок с козлиной бородкой. Остальные нестройно подхватили.

Завтрак был обильный и сытный. Пионервожатый старшина бдительно следил, чтобы съедали все, подчистую. Горбунова действительно вдруг почувствовала зверский аппетит и с удовольствием умяла все, что полагалось – салат, вкусную молочную кашу, огромный бутербродище с колбасой, какао и яблоко.

После завтрака старшина объявил политзанятия. Всех усадил за парты, выдал тетрадки и велел конспектировать.

- Сон — это единственное занятие, к которому солдат относится добросовестно, — мерно расхаживая по классу, вещал старшина. — Земля вращается вокруг своей оси — это позволяет нам измерять время суток. По команде «отбой» наступает темное время суток. Успеваете записывать? Дневальный должен стоять на тумбочке и подавать сигналы точного времени. В армии встают в 6 утра, независимо от времени суток.

— А если я привык вставать в 8? Если я не высыпаюсь? – выкрикнул лохматый мужчина.

— Поясняю. Это вы дома не высыпались. Но это исключительно потому, что вы путаете сон с бодрствованием и наоборот.

— А как должно быть? – высунулась Горбунова.

— Я не знаю как должно быть, но вы делаете неправильно. Я вам распишу весь режим текущего времени как по нотам. Ваша хроническая бессонница разобьется об меня, как о каменную глыбу. На этом наши занятия окончены, все на обед, а потом – на спортплощадку.

Обед, как ни странно, по объему был почти таким же, как завтрак. Только вместо каши – суп, вместо какао – компот, а вместо яблока – банан, и вновь салат из свежих овощей. Все легкое, свежее, вкусное.

— А что на второе? – рискнул спросить кто-то.

— А второе будет после обеда, — бодро объявил вожатый. – После сытного обеда по закону Архимеда, чтобы формы удержать, полагается?…

— Поспать? – предположили сразу несколько голосов.

— А вот и не угадали! Полагается бежать! – с удовольствием объявил вожатый. – Кросс, ребятки, кросс! А потом – сдача норм ГТО. Стррройся!

— Я не буду бегать! – неожиданно для себя взбунтовалась Горбунова. – После обеда полагается сончас! Я помню!

— Сончас надо еще заработать, — ласково укорил ее вожатый-старшина. – А если вам не нравятся наши сборы, мы вам устроим более другие. Вы у меня смотрите, я когда нормальный, а когда и беспощадный. Алле… гоп! Для штатских напоминаю: команда «алле» выполняется бегом.

И Горбунова, тихо увянув, обреченно потрусила следом за остальными из столовой.

Как сдавали нормы ГТО, она запомнила плохо. «Да что же за сон такой дурацкий? – горько думала она. – И почему я никак не могу проснуться? О господи, когда все это кончится?!». Но сон никак не кончался, и Горбунова, чертыхаясь про себя, наравне со всеми бегала, прыгала, метала и отжималась. Вожатый-старшина, по всему, дело свое знал туго, и отлынить не удалось никому. Наконец, он сжалился и велел строиться на поверку.

— Втянуть животы! Выпятить груди! Подобрать ягодицы! – угрожающе шевеля усами, шел вдоль строя старшина. – Не отряд, а похоронная команда! Тонус вялый, мышца дряблая, взгляд снулый, как у мороженого судака. Нормы едва на троечку с минусом натянули, за редким исключением, которое выступило на двоечку с плюсом. Но я вас подтяну и закреплю, чтобы вы были похожи на строевых пионеров, а не на стадо беременных пингвинов! Вот вы! — ткнул он пальцем в Горбунову. – Как вы себя чувствуете?

— Я себя чувствую, но плохо, — простонала Горбунова, которая последний раз бегала и прыгала еще в институте, то есть оооочень давно. – У меня все мышцы болят! Вы изверг и садист, и вы за это ответите!

— Ничего-ничего, тяжело в ученье, легко в бою! – благодушно ухмыльнулся старшина. – Тем более что в бою с бессонницей вы до сих пор терпели поражение, но я из вас сделаю бойцов-молодцов, пионеров-ленинцев!

Горбунова мечтала только об одном – рухнуть в постель и дать отдых натруженному телу. Ради этого она была готова стать и бойцом-молодцом, и даже пионером-ленинцем. Но планы старшины были другие и явно не совпадали с ее тайными намерениями. Он погнал всех на водные процедуры, причем время от времени душ самостоятельно переставал подавать горячую воду и плевался холодной, отчего то тут, то там раздавался визг и смех, как будто и впрямь они были дети в пионерском лагере. И Горбунова вдруг с удивлением поняла, что ей даже нравится вот так вот беззаботно плескаться под душем, не зная, что ждет ее дальше. Гадать было бесполезно – в этом безумном сне все шло как попало, но в целом даже весело!

Дальше был ужин, на который подали только овощное рагу, кефир и минералку.

— Безобразие! Это что, еда? – фальцетом закричал нервный мужчина. – Я не наелся! У меня гастрит! Я должен правильно питаться!

— Слушай сюда и запоминай, — поманил его пальцем старшина. – Правильное питание производится по следующей формуле: завтрак съешь сам, обед раздели с другом, ужин отдай врагу. Пусть враг, чтоб он был здоров, тратит силы на ночное переваривание! А мы дадим желудку отдых, чтобы он тоже мог как следует выспаться. Ясно?

— А я так не считаю, — заупрямился голодный мужчина. – Вот и врачи высказывают мнение, что…

- Цыц! – беззлобно прикрикнул на него старшина. – По этому вопросу существует два мнения – одно неправильное, а другое мое. С неправильным вы жили до сих пор. А мое усваивайте по ходу сборов, и не тяните резину в долгий ящик. Задача ясна?

— Ясна, — тяжко вздохнул нервный. – Можно я тогда сразу спать лягу? Пока снова не проголодался?

— И я! И я! – раздались робкие голоса с разных сторон.

— Никакого отбоя — в постель только через меня! — сообщил старшина своему сомнительно отужинавшему отряду. – У нас еще культурная программа не охвачена. Так что сейчас все на танцплощадку!

— Куда??? – ужаснулась Горбунова, но благоразумно решила не возникать.

На танцплощадке она вдруг опять развеселилась. В самом деле! Уж если выпала такая возможность – не морочиться завтрашним днем, не думать о работе и о домашних делах, не варить борщ на завтра и не щелкать пультом телевизора, выискивая хоть что-то приличное, так хоть удовольствие получить! И она зажигала от всей души! Резвилась, отплясывала, участвовала в конкурсах… В общем, вспомнила молодость. Нервный трижды приглашал ее танцевать и оказался в целом вполне приятным мужчиной, культурным и начитанным. Горбунова от такого внимания даже раскраснелась и от души хохотала его шуткам. Так что когда музыка перестала играть, ей даже жалко было.

Уже в казарме всем дали выпить по стаканчику какого-то травяного чая, в котором явственно слышались и мелисса, и душица, и мята, и мед, и еще что-то. Чай был вкусный и как-то… успокаивал, что ли? От него впечатления дня мигом улеглись, а по организму разлилось приятное тепло.

… Когда старшина-вожатый наконец-то протрубил на горне «отбой», Горбунова ощутила такую любовь и нежность к суровой казенной койке, что сама удивилась. Душа просила отдыха. И сна. Сна!!! Бессонницы даже на горизонте не наблюдалось. Но программа сегодняшнего дня еще не была исчерпана. Вожатый уселся с баяном посреди казармы (или это все-таки была палата пионерлагеря?), тихонько заиграл что-то задушевное, дождался, когда все улягутся, и заговорил:

— Ну вот и вечер… Можно глубоко вздохнуть… Как это приятно – после такого разнообразного дня вытянуться на коечке, расслабить руки и ноги, распрямить спинку… Ничего не давит на живот, желудок свободен… Травяной чаек согревает, расслабляет, успокаивает… Дышим, дышим полной грудью… Медленно, мерно… Поблагодарим себя за то, что дали телу много движения… Не смотрели ужасов по ящику… Не читали на ночь газетных новостей… Не зависали за компом… Скажем спасибо за то, что не переедали… Не пили кофе… Не выясняли отношений… Не трещали по телефону… Как хорошо было поработать… подвигаться… потанцевать… принять контрастный душ… Как чудесно будет повторить это завтра… Послезавтра… И всегда… Какие приятные воспоминания… Они превратятся в чудесные сны.. Восхитительные сны… Сигнал тревоги прозвучит в 0 часов 00 минут … Вот только неизвестно, утра или вечера… А пока спите… Спите…

— Какой еще сигнал тревоги? – сонно подумала Горбунова. – Я его просто не услышу…

Но она услышала. Когда затрезвонил сигнал, она с сожалением открыла глаза – ей снилось что-то очень спокойное и приятное, из чего и выплывать-то не хотелось. Впрочем, она быстро сообразила, что это звонит будильник.

— Как??? Уже утро??? – удивилась Горбунова. – Так я что, действительно спала? Всю ночь???

— Так это что… сон такой был? – озадачилась Горбунова. – Но какой четкий! И старшина этот… Как живой! С усами!

И вдруг она вспомнила, как во сне стояла поз знаменем, сделанным из ее любимой простыни в цветочек, и звонким пионерским голосом давала клятву:

«Перед лицом своих товарищей торжественно клянусь соблюдать правильный режим питания, много двигаться, физически трудиться, избегать негатива, давать себе приятные впечатления и ощущения, и смотреть по ночам чудесные сны! Клянусь!».

— Клянусь! – машинально повторила Горбунова.

Будильник одобрительно звякнул, ухмыльнувшись своим округлым циферблатом со стрелками-усами, словно старшина-вожатый напоследок шепнул ей: «Сон – нормальное состояние здорового человека! Я вас научу любить и ненавидеть!».

— Так точно! Люблю поспать! – с чувством сказала ему Горбунова и помчалась в ванную – под контрастный душ, а потом в жизнь – где больше не было места бессоннице.

- Совершенно верно, батенька, я, прошу вас, проходите. Присаживайтесь вот сюда, в уголочек, за столик.

- Ага. Можно вопрос? Почему вы не в кабинете принимаете, а на дому? Да еще на кухне?

- А это, батенька, такой тонкий психотерапевтический ход! Для максимального приближения к привычной обстановке. Клиент сразу чувствует себя как дома, расслабляется, открывается. Так ведь? Вы уже чувствуете себя, как дома?

- Ну, это… Чувствую. Кажется. Я не очень в чувствах разбираюсь. Не дамочка.

- Вы совершенно правы! Пусть дамочки роются в своих чувствах, а мы по старинке, микстурками, на травках, на апельсиновых корочках… Ну-ка, вот я вам в мензурку накапаю… Выдохните – и залпом! Ай, молодца! Ну как?

- Это по первости, исключительно по первости. Потом даже вкусно будет. Вас ко мне, извиняюсь, кто направил?

- Валерка Мокрецов из соседнего подъезда. «Попробуй, — говорит. – Хуже, чем есть, все равно не будет, а мы с корешами все туда заглядываем». К вам, то есть. Очень хвалил, говорит, после вас себя вообще другим человеком чувствуешь. Отдых для души, релакс и все такое… Друзья опять же новые.

- Знаю, знаю Валерика, как же…постоянный клиент. Приятно, приятно! И он говорит чистую правду, и про отдых, и про релакс. И про то, что «другим человеком» станете. А уж друзей себе новых найдете – это точно. Обещаю. А чем вас старые-то не устраивают?

- Да умные они больно. Все учат, как жить надо. А я, может быть, не хочу, как они! Я, может быть, хочу правду найти.

- Понимаю. Сочувствую. Так что там с правдой-то?

- Начальство ворует, совсем совесть потеряли. Милиция продажная. Бабы – суки, им только кошелек на ножках нужен. Бригадир затирает. Дед говорит – ты пролетариат, гегемон! Борись, говорит! Я попробовал права качать – так меня премии лишили квартальной. Говорят, за опоздания и частые перекуры. А на самом деле – за правду!

- Ах, знакомая картина! Как я вас понимаю! Вам надо успокоиться. Примите 20 капель. Лучше уже пошло? А я что говорил! Скажите, а вы к другим специалистам обращались?

- Да жена водила к себе на работу к психологу. Я раз сходил – и все. Сидит какая-то баба молодая, дурацкие вопросы задает. Что там у меня в детстве было, да как я себя оцениваю, да чего от жизни хочу. А я себя нормально оцениваю, как мужик! И от жизни хочу, как все: чтобы квартира, машина, дача, заработки приличные. Жена чтобы не выпендривалась, дети чтоб образование получили. Мне чужого не надо – но мое мне вынь да положь!

- Да шарлатанка какая-то! Говорит, надо принять на себя ответственность. А у меня этой ответственности и так полные штаны. Я, что ли, должен за дурость правительства отвечать? Или за ворюг из заводоуправления? А то еще, может, и за то, что какая-то сволочь мусор мимо мусоропровода сыплет? Дудки! Мы свои права знаем, пусть она эту ответственность себе в лифчик засунет! Диплом, наверное, в переходе купила. Шарлатанка.

- Конечно, конечно, не волнуйтесь. Вот я вам сейчас двойную дозу накапаю. Примите, пожалуйста. Буквально через пару секунд легче станет. Легче?

- Да, доктор, правда легче. Прямо как камень с души. Плечи расправились.

- Да-да-да! У моей микстуры – потрясающий эффект! Рецепт проверен веками. У меня знаете сколько клиентов? Ого-го!

- Да я тебе верю, доктор! Ничего, что на ты? Я человек простой, мы академиев не кончали.

- Да помилуйте, батенька! Как вам удобно. Ко мне разные люди лечиться приходят. И рабочей профессии, и с образованием, чувствительные, тонко организованные – словом, интеллигенция.

- Эээх, интеллигентишки поганые! Это они всегда все портят. Вот смертную казнь из-за них отменили, это они вопили, ручонками махали. А зря! Надо, чтобы все знали – нарушил – к стенке! И точка. Доктор, а можно мне еще вашей микстурки?

- Конечно, конечно! Вот я пузырек к вам поближе поставлю, вы сам себе наливайте, как почувствуете потребность.

- А это уж от организма зависит. Ну, ориентируйтесь на края мензурки. Выше края не нальется, хе-хе.

- А ты остряк, доктор! Шутка юмора, того-сего, уваж-жаю! Чего б тебе пожелать хорошего?

- А вы мне здоровья пожелайте. Вот так, мензурочку поднимаем – и желаем!

- Вот! Теперь совсем правильно! Еще пользительнее будет. Как душевное состояние?

- Да не врал Валерка: человеком себя почувствовал! Вроде душа освободилась. Жена-то моя, дура, все мне долбит: «Душа обязана трудиться, нужно саморазвиваться, надо работать над собой». А я за смену на заводе так впахиваю, что мне вечером только бы отдохнуть, расслабиться. И так руки натруженные, вон, посмотри! Видал мозоли? Трудовые! И на душе такие же.

- Очень, очень трудовые руки! Имеете полное право на отдых. Полное право!

- Ну, за права! Твое здоровье, доктор… А курс лечения какой?

- А пока надобность будет. Никаких ограничений.

- И сколько раз в день принимать? В какое время?

- Как решите, батенька. Тут каждый сам себе назначает. Я вас не неволю.

- Молоток ты, доктор! Настоящий спец. Я принуждения не теплю, мне свобода выбора нужна! И никаких этих… самоковыряний. Вот это лечение, вот это я понимаю. А мне к вам еще надо приходить?

- На первых порах вам новые друзья помогут. Валерик, например. Они и введут вас в курс дела. Будете опытом обмениваться: дозировки там, частота употребления… Там много интересных нюансов, я вас уверяю. Вы и не представляете, как это захватывает!

- Это я люблю, когда захватывает! Чтобы душа свернулась, а потом развернулась! И-эх, жисть моя – жестянка!

- Да-да… Ну-с, молодой человек, полагаю, нашу консультацию можно завершить. У меня сейчас по записи уже следующий клиент будет, тоже на первичный прием.

- Ага, понял. А, доктор! А где микстуру-то брать? В аптеке, что ли? Как называется?

- Можно и в аптеке, можно и в других местах. Вы не волнуйтесь, примите пока еще дозу, а я вам пока рецептик выпишу.

- Пожалуйста, вот рецептик. Если понадобится еще раз забежать – вторичный прием уже без записи. Вот вам счет за консультацию – оплата, собственно, только за микстурку.

- И опять уважаю! Как говорится, надежно, выгодно, удобно! Не отходя от кассы! Доктор, дай я тебя обниму! От полноты чувств!

- Вааще захорошело! Я теперь на всех этих уродов чихать хотел! А дурище своей я сейчас все скажу, что об ее грудастой психологичке думаю. Все, пошел! Дай пять, доктор!

… В дверь уже заходил следующий клиент – могучий мужик в стильном костюме, с роскошным кожаным портфелем, на пальце болт золотой. «Уууу, ворюга!» — подумалось мимоходом. Надевая ботинки в прихожей, он слышал, как мужик на кухне забубнил: «Вроде и бабок полно, и бизнес в расцвете, и женился вот на молодой, а напряг какой-то, счастья-то все равно нет…».

Дверь захлопнулась. Уже на лестнице он спохватился и глянул в рецепт. С трудом разобрал: «Любая алкоголесодержащая продукция. Отпускается круглосуточно, без лимита, в киосках и магазинах. Принимать внутрь по индивидуальному графику. Дозировку подобрать опытным путем». И ниже четкая подпись: «Зеленый Змий, самый популярный и доступный психотерапевт». А совсем внизу – мелкими буковками: «Минздрав предупреждает…» и еще что-то дальше, но разбираться в мелкоте было лень. Да и некогда: надо было еще успеть заскочить в магазин за микстурой. Вечер долгий, а душа требовала продолжения психотерапии.

Больше всего на свете я любила ее. Я была так к ней привязана, как ни к одному существу на свете. Мы всегда были вместе и расставались только на время сна. Я была готова бежать за ней хоть на край света, в любое время, даже в дождь или мороз. Я брала ее с собой везде – в гости, за город, в дальние страны. Если мы не общались больше часа – во мне нарастало беспокойство и желание как можно скорее снова встретиться. Нам было хорошо вместе, она была моя самая верная подруга. Разумеется, это не могло остаться незамеченным, и многие относились к нашей дружбе, мягко говоря, неодобрительно.

- Ты попала в зависимость, ты понимаешь это? — говорили мне.

- Она высасывает твою жизнь, отбирает молодость, она плохо на тебя действует, ты же можешь погибнуть, в конце концов! – вразумляли меня.

Все так. Но она давала мне намного больше, чем забирала. Я не могла бы объяснить, что именно, но я это отчетливо чувствовала!

Мы познакомились, когда мне было пятнадцать и понравились друг ругу сразу, с первого взгляда, с первого прикосновения. С тех пор мы и не расставались. Менялись увлечения, возлюбленные, города, работы, круг общения – неизменной была только наша дружба.

Я назвала ее «душа моя», и это не было фигурой речи – мне казалась, что мы с ней очень похожи: обе зыбкие, изменчивые, мимолетные, ускользающие, немного загадочные, со стройными вытянутыми телами, всегда окутанные некой туманной дымкой, недосказанностью такой.

Она не раз меня выручала. Я звала ее на помощь, когда мне бывало плохо, одиноко или неловко. Она всегда умела разрядить ситуацию, смягчить ее, сделать ее легкой и тающей, как облачко. Неловкая пауза в разговоре, неуверенность перед сложным экзаменом, отчаяние, когда что-то не получается, усталость от забот – всегда она была со мной и всегда помогала. А уж на отдыхе!!! Отдыхать с ней одно удовольствие. Она молчаливая, ненавязчивая и всегда меня понимает. Всегда, в отличие от многих других.

Единственное, что она требует – это чтобы я ее не забывала и хотя бы раз в час уделяла ей пять минут внимания. Хотя бы пять минут! Я чувствовала признательность к ней и забывала очень редко, но уж если это случалось, мной овладевало беспокойство, я начинала тревожиться и метаться, искать ее и стремиться к ней, и успокаивалась только когда ее вновь обретала. Одно прикосновение – и по телу уже разливается блаженное тепло. Да, да, от нее было столько тепла! Оно согревало мне душу.

А в тех местах, где я чувствовала себя неуютно, она умела мигом соорудить какое-то подобие домика, защитного купола, зонтик, под которым нам вдвоем было хорошо. И даже когда я выходила из-под этого зонтика, из этого дома, какое-то время еще сохранялось ощущение защищенности.

Я бывала близка со многими людьми, но ни к кому и никогда не была так привязана, как к ней. Душа моя…

Когда же все это кончилось? Не знаю… Просто наступил момент, когда я вдруг ощутила, что наше общение перестало доставлять мне удовольствие. Это было уже совсем не то. Раньше от нее у меня никогда не болела голова, а теперь вдруг это стало происходить. И хотя все между нами было по-прежнему, после каждой встречи оставалось какое-то неприятное послевкусие. И в какой-то момент я задумалась: а так ли уж это нормально, что мы не можем жить друг без друга? Сколько же времени, сил, эмоций уходит на нашу странную, болезненную связь? Ведь получается, что если мы так сроднились, слились, то это действительно зависимость. Где тут она, а где я, и, может быть, она, «душа моя», действительно в какой-то степени овладела моей душой?

Я произвела опыт. Уехала на целую неделю, а ее с собой не взяла. Она осталась дома – одинокая, брошенная, непонимающая, что происходит. А я, трепеща от собственной смелости, уехала туда, где ей подобных нет и быть не может. В лес, где синее озеро, и зеленая трава, и большие деревья, и много людей, которые тоже приехали туда отдохнуть. Где я попробую наконец, а как это – жить без нее?

Не скажу, что мне это далось без труда. Разумеется, временами я вспоминала о ней и даже скучала, но тем не менее я выяснила, что могу обходиться и без нее. Вполне. Я гуляла, дышала, играла, смеялась, и голова стала ясная-ясная, как будто утренний туман рассеялся, и выглянуло солнышко.

Вернувшись, я сразу бросилась к ней. «Душа моя, как же я по тебе соскучилась! Как давно мы не общались…». Она лежала, вся такая заброшенная и, похоже, обиженная. Я схватила ее, припала к ней, вдохнула ее родной запах, и… Господи, что это??? У меня вдруг перехватило дыхание, и я закашлялась. В голове все поплыло, словно перед обмороком, а во рту стало горько-прегорько. Было ощущение, что меня отравили. Но кто? Она??? Моя верная подруга, спутница и наперсница? Душа моя…

Несколько неверных шагов до дивана, и я почти рухнула на него. Я тупо глядела на мою подругу, которая казалась теперь какой-то недоброй и отстраненной. Неужели она настолько рассердилась, что решила отомстить мне таким образом? «Это именно так, — подсказал мне мой ясный, продутый ветерком и прогретый солнышком мозг. – Причем она ВСЕГДА это делает». «Не верь, — выдохнула она, и голос мозга стал тише. – Не верь никому, только мне. Где он был, когда ты страдала, когда чего-то страшилась, когда нуждалась в поддержке? Он помалкивал, а я была рядом». «Я не помалкивал, это она все время туману напускает и нарушает связь», — попытался докричаться до меня мозг. Но его голос таял и исчезал, меня уже окутывала привычная мягкая убаюкивающая дымка. «Ты же не сможешь без меня жить, мы снова будем вместе, ты и я, неразлучные подруги, всегда, всегда… И ты опять будешь называть меня «душа моя», — шептала она.

- Стоп! – вмиг осипшим голосом выкрикнула я и отбросила ее. – Не стоит торопиться. Я должна сама во всем разобраться.

Я чувствовала себя плохо. В голове все крутилось, бронхи сдавило, рот стремительно наполнялся горькой слюной. Но я еще была в себе и прекрасно помнила, какой была для меня минувшая неделя – свежей, светлой, радостной. Никаких головных болей, никакой горечи, никакого… тумана. Непривычная неделя. Потому что… без нее?

- Как – «расстаться»? Почему расстаться? Мы ведь уже столько лет вместе! Да в мире нет ни одного человека, с кем ты дружила бы дольше, чем со мной, разве нет???

- Есть. Есть такой человек. Это я. И ты вовсе не моя душа. Ты просто… сигарета.

- Ты ошибаешься! Я – твоя радость, твое счастье, твое спокойствие… Я – решение всех твоих проблем…

- Нет. Я провела неделю без тебя, и там были и радость, и счастье, и спокойствие. Я… я благодарна тебе. За то, что ты была со мной все эти годы. Но я тебя придумала. Понимаешь, это я придумала себе такой способ бегства от проблем! Я сама! А теперь я увидела и себя, и тебя другими глазами. Я – взрослый человек, способный нести ответственность за свою жизнь и решать свои проблемы. А ты просто бумажная палочка, набитая сушеной травой – легким наркотиком, затуманивающим мозги. Я не верю, что у меня такая душа.

Я ждала возражений, но она молчала. Я смотрела на нее и понимала, что она никогда больше ничего не скажет. Потому что злые чары развеялись, и передо мной была вовсе не задушевная подруга, а просто сигарета. Ничего более.

- Прощай, — сказала я своей последней сигарете, провожая ее в мусоропровод. – Моя душа – только моя, и я сама о ней позабочусь. Я смогу.

- Умница, — с облегчением сказал Мозг. – Мы сможем. Даже не сомневайся!

Перед этим у меня как раз была сильная головная боль. Наверное, со мной приключился мгновенный обморок. Или, может, даже микроинсульт. А может, просто – переход в иное измерение. Иначе объяснить случившееся я не могла. Но все это произошло со мной на самом деле, ощущалось вполне реальным и впоследствии очень на меня подействовало. Впрочем, все это я осознала гораздо позже, а в тот момент…

- Эй, девушка! Ты что, не в себе? Открой глаза! Посмотри на меня, говорю!

Я открыла глаза. Прямо передо мной маячило чье-то встревоженное лицо.

- Нет… Я еще молодая…- с трудом разлепив губы, проговорила я. – Но что-то случилось. По-моему, я в обмороке была. Или нет?

- Да кто его знает? Может, и была. Тут такая экология неблагоприятная, что иной раз и сам не пойму, жив я или мертв. Идти сможешь?

- Кажется, да… — решила я, пошевелив руками и ногами. – У меня все как-то плывет перед глазами…

- Ничего, я тебя провожу. Ты откуда сама будешь? – полюбопытствовал мой собеседник. – Что-то я тебя в этих краях прежде не примечал.

- Да местная я, с Красного бульвара, — ответила я, все еще пытаясь прийти в себя.

- Это где же будет, возле Главной Артерии, что ли?

- Ага, примерно там, — кивнула я. Что за странный тип: не знает Красного Бульвара, который в нашем городке главная достопримечательность, и центральную трассу называет так высокопарно – Главной Артерией?

- Ну, пошли. Я тебя до Поджелудочной доведу, а дальше сама, а то мне в другую сторону. Мы-то сами издалека, с Коленной Чашечки будем, — сообщил он.

Я морщила лоб, пытаясь сообразить, где в нашем городе расположена улица Поджелудочная и место под названием Коленная Чашечка. Почему-то все время всплывала картинка с чашей нового стадиона в районе новостроек. Да какая мне разница, где он там живет? Я плюнула и решила не напрягаться. Голова вроде не болела, но была пустой и гулкой, и мир все еще расплывался.

– Ходил вот родственников навещать, они в центре живут, в самом Сердце, — продолжал мой провожатый.

- Ну и как они там поживают? – ради вежливости осведомилась я.

- Да неважно там стало. Ослабло поселение, что и говорить. И динамики маловато, и с питанием все хуже и хуже. Застой!

- Везде застой, — согласилась я. – У нас вот тоже… Капитального ремонта который год ждем, а никто и не чешется.

- Капитальный ремонт – не дай Бог! – покачал головой он. – Это уже когда совсем все сыплется. У нас, слава Богу, пока жить можно, но косметический не помешал бы. А вот неподалеку от родственников райончик есть, где перерабатывающий завод и очистные сооружения – так там вообще дело труба.

- Да у них там все время дым. Дышать нечем, и все черное от осадков. Сажа, понимаешь ли…

- Неужели у нас такой район имеется? Никогда не слышала.

- Да мы скоро как раз мимо него пойдем. Сама увидишь. Странно, что ты до сих пор не замечала. Со зрением-то как?

- Да вроде нормально. Но мне по сторонам смотреть некогда, знаешь, как это бывает: работа-дом, дом-работа… Остановиться некогда.

- Ох, знаю, — вздохнул он. – У нас тоже не посачкуешь. Впахиваешь, впахиваешь… А связки уже не те, и отложения солей – знаешь какие? Скоро вообще все производство встанет.

- Сочувствую, — искренне проговорила я. Надо же, везде один и те же проблемы.

- Вон, смотри, тот самый райончик, про который я тебе говорил, — кивнул он. – Сплошные заводы и трубы. Даже отсюда видно, как там все непрезентабельно.

Да уж… Там и впрямь было много труб, а меж ними какие-то заводские сооружения. Строения были серые и бурые, с черными потеками, как будто их не обновляли со дня постройки. Небо над ними – низкое, свинцовое и мрачное. Даже растения, произрастающие на той территории, выглядели серыми и пыльными.

- Ну и место! – вырвалось у меня. – Как тут люди существуют?

- Ко всему привыкаешь, — философски заметил мой спутник.

- А давай поближе подойдем? – попросила я. – Хочу рассмотреть.

- Тут небезопасно, — предупредил он. – Имей в виду, если тебя с непривычки накроет – можешь вообще в ящик сыграть.

Мы подошли поближе. Вблизи вид района был еще более удручающим. Я разглядела, как на постройках дрожат какие-то неопрятные лохмотья, и по земле растекаются грязные лужи – то слизистые, то похожие на разлитый гудрон. Меж ними передвигались какие-то сутулые фигуры, видать, работяги, все в черном и темно-коричневом, и лица у них были угрюмые и озлобленные. На нас они не обращали никакого внимания.

- Это работяги с очистных. Говорят, им за вредность даже не платят, — насплетничал мой проводник. – Ни молока в достаточном количестве, ни абсорбентов, ни спецсредств. А вкалывают будь здоров – без выходных. В выходные даже еще больше работы. И отпуска им давно не дают. Вообще!

- Ничего себе! – ахнула я. – Это что же за беспредел???

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: