Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







ОСНОВНЫЕ ФОРМЫ СТИХИЙНОГО ПОВЕДЕНИЯ





МАССОВАЯ ПАНИКА

Одним из наиболее заметных и политически важ­ных видов поведения толпы является паника — эмо­циональное состояние, возникающее как следствие либо дефицита информации о какой-то пугающей или непонятной ситуации, либо ее чрезмерного избытка, и проявляющееся в импульсивных действиях. Соответ­ственно, на основе паники возникают панические тол­пы со специфическим поведением.

В общепринятом смысле, под «паникой» как раз и понимают массовое паническое поведение. Об этом на­поминает и происхождение термина: слово «паника», почти идентичное во многих языках, происходит от име­ни греческого бога Пана, покровителя пастухов, пастбищ и стад. Бго гневу приписывалась «паника» — безумие стада, бросающегося в пропасть, огонь или воду без ви­димой причины. «Начинаясь внезапно, это безумие рас­пространялось с пугающей быстротой и влекло всю массу животных к гибели. Спасающаяся толпа пред­ставляет собой типичный случай панического поведе­ния. Известны также многочисленные случаи пани­ческого поведения и вне толпы, например, биржевая паника... Иногда эти случаи определяют как панический ажиотаж, которым обозначается массовое возбуждение, сопровождаемое лихорадочной деятельностью, направ­ленной на избавление от возможной опасности[207].

К условиям возникновения паники относятся сле­дующие. Во-первых, это ситуационные условия. Вероятность развития массовых панических настроений и панических действий возрастает в периоды обострения текущей ситуации. Когда люди ожидают каких-то со­бытий, они становятся особенно восприимчивыми ко всякого рода пугающей информации.

Во-вторых, это физиологические условия. Уста­лость, голод, алкогольное или наркотическое опьяне­ние, хроническое недосыпание и т. п. ослабляют людей не только физически, но и психически, снижают их способность быстро и правильно оценить положение дел, делают их более восприимчивыми к эмоциональ­ному заражению и, за счет этого, как бы снижают по­роги воздействия заразительности, повышая вероят­ность возникновения массовой паники.

В-третьих, психологические условия. Сюда отно­сятся неожиданность пугающего события, сильное психическое возбуждение, крайнее удивление, испуг.

В-четвертых, идеологические и политико-психоло­гические условия, Сюда относится нечеткое осознание людьми общих целей, отсутствие эффективного управ­ления и, как следствие, недостаточную сплоченность группы. Реальная практика, а также многочисленные экспериментальные исследования показали, что от этой группы условий в значительной мере зависит, сохра­нит ли общность целостность, единство действий в экс­тремальной ситуации, или распадется на панический человеческий конгломерат, отличающийся необычным, вплоть до эксцентричного, поведением каждого, разру­шением общих ценностей и норм деятельности ради индивидуального спасения. Многочисленные экспери­менты американских исследователей показали, что в неосознающих общность целей, слабо сплоченных и структурированных группах паника провоцируется минимальной опасностью (например, даже опасностью потерять несколько долларов или получить слабый удар током). Напротив, ситуации естественного эксперимен­ты (войны, боевые действия) демонстрируют высокие уровни сплоченности специально подготовленных, тренированных и объединенных общими ценностями (на­пример, патриотизм) и нормами общностей людей.

Возникновение и развитие паники в большинстве Писанных случаев связано с действием шокирующего стимула, отличающегося чем-то заведомо необычным (например, сирена, возвещающая начало воздушной тревоги). Частым поводом для паники являются слухи. звестно, например, что летом 1917 г. в России выдался один из самых обильных урожаев. Тем не менее, уже осенью в стране разразился голод. Ему способствова­ла массовая паника, которую вызвали слухи о пред­стоящем голоде.

Для того, чтобы привести к настоящей панике стимул должен быть либо достаточно интенсивным, либо длительным, либо повторяющимся (взрыв, сире­на, серия гудков и т. п.). Он должен привлекать к себе сосредоточенное внимание и вызывать реакцию под­час неосознанного, животного страха.

Первый этап реакции на такой стимул — потрясе­ние, ощущение сильной неожиданности и восприятие си­туации как кризисной, критической и даже безысходной.

Второй этап реакции — замешательство, в которое переходит потрясение, индивидуальные беспорядочные попытки как-то понять, интерпретировать произошед­шее событие в рамках прежнего, обычного личного опы­та или путем лихорадочного припоминания аналогичных ситуаций из чужого, заимствованного опыта. Когда не­обходимость быстрой интерпретации ситуации стано­вится острой и требует немедленных действий, именно это ощущение остроты часто мешает логическому ос­мыслению происходящего и вызывает страх. Первоначально, страх обычно сопровождается криком, плачем, двигательной ажитацией.

Если этот первоначальный страх не будет подавлен, то развивается третий этап — по механизму «цирку­лярной реакции» и «эмоционального кружения». И то­гда страх одних отражается другими, что в свою очеридь еще больше усиливает страх первых. Усиливающийся страх снижает уверенность в коллективной способности противостоять критической ситуации, и создает смутное ощущение обреченности.

Завершается все это действиями, которые пред­ставляются людям, охваченным паникой, спасительны­ми. Хотя на деле они могут совсем не вести к спасению: это этап «хватания за соломинку», в итоге все равно оборачивающийся паническим бегством. Разумеется, за исключением тех случаев, когда бежать просто не­куда. Тогда возникает подчеркнуто агрессивное пове­дение: известно, как опасен бывает «загнанный в угол» самый трусливый заяц.

«Панику обычно характеризуют как индивидуалистическое и эгоцентрическое поведение. Это... справеддиво в том смысле, что целью такого поведения служит попытка личного спасения, которая не укладывается в признанные нормы и обычаи. Однако пани­ка — это одновременно и массовое поведение, посколь­ку при ее возникновении осуществляют свое действие механизмы циркулярной реакции, внушения и психи­ческого заражения — характерные признаки многих видов стихийного массового поведения»[208].

Внешне, паника заканчивается, обычно, по мере выхода отдельных индивидов из всеобщего бегства. Но паническое поведение не обязательно завершается бегством от опасности. Обычные следствия паники — либо усталость и оцепенение, либо состояние крайней тревожности, возбудимости и готовности к агрессив­ным действиям. Реже встречаются вторичные прояв­ления паники.

Оценивая таким образом весь цикл панического поведения, надо иметь в виду следующее. Во-первых, если интенсивность первоначального стимула очень велика, то предыдущие этапы могут «свертываться». Это продемонстрировала паника в Хиросиме и Нагасаки после сброса американских атомных бомб. Внешне дан­ных этапов может как бы не быть — тогда бегство ста­новится непосредственной индивидуальной реакцией на панический стимул. Во-вторых, словесное обозначение пугающего стимула в условиях его ожидания может само непосредственно вызвать реакцию страха и пани­ку даже до его появления. Так, страхом и паническим бегством реагировали солдаты в Первую мировую вой­ну на один только крик: «Газы!». В-третьих, всегда надо принимать во внимание ряд специфических факторов: общую социально-политическую атмосферу, в которой происходят события, характер и степень угрозы, глуби­ну и объективность информации об этой угрозе и т. д. Это имеет значение для прекращения или даже предотвра­щения паники.

Воздействие на паническое поведение, в конеч­ном счете, всего лишь частный случай политико-психологического воздействия как такового. Здесь также действует общее по отношению к толпе правило: сни­зить интенсивность эмоционального заражения, вывести человека из гипнотического влияния данного состояния и рационализировать, индивидуализировать его психику.

Однако в случае паники есть и некоторые специфические вопросы. Во-первых, — это вопрос о том, кто станет образцом для подражания толпы. После появления угрожающего стимула (звук сирены, клубы дыма первый толчок землетрясения, первые выстрелы или разрыв бомбы) всегда остается несколько секунд, ко­гда люди «переживают» (точнее, «пережевывают») произошедшее и готовятся к действию. Здесь им можно и нужно «подсунуть» желательный пример для впол­не вероятного подражания. Кто-то должен крикнуть: «Ложись!» или «К шлюпкам!» или «По местам!». Со­ответственно, те, кто исполнят эту команду, становятся образцами для подражания. Жесткое управление людь­ми в панические моменты — один из очень эффектив­ных способов ее прекращения.

Во-вторых, в случаях паники, как и стихийного по­ведения вообще, особую роль играет ритм. Стихийное поведение — значит, неорганизованное, лишенное внутреннего ритма поведение. Если такого «водителя ритма» нет в толпе, он должен быть задан извне. Ши­рокую известность приобрел случай, произошедший в 30-е гг. прошлого века после окончания одного из мас­совых митингов на Зимнем велодроме в Париже. Люди, ринувшись к выходу, начали давить друг друга, и все было готово к трагическому концу. Однако в проеме ле­стницы оказалась группа приятолей-психологов, кото­рые, сообразив, что может сейчас начаться, стали гром­ко и ритмично скандировать потом уже знаменитое:

«Не— тол— кай!». Скандирование было мгновенно подхвачено большинством, и паника прекратилась. Другой, политический пример действия того же меха­низма — постоянное, в течение ряда десятилетий, ис­пользование американскими борцами за гражданские права афро-американцев известной песни «Мы победим!» при противостоянии полиции или национальной гвардии.

Известен эпизод и с пожаром в парижской Гранд-опера, когда толпа также готова была броситься вон из задымившего здания, сметая все на своем пути, однако была остановлена необычным образом. Не­сколько отчаянных смельчаков, встав во весь рост в одной из лож второго яруса, начали орать (пением это было трудно назвать) национальный гимн. Через не­сколько секунд к ним стали присоединяться соседи. Постепенно и остальные начали если не петь, то все-таки останавливаться — национальный гимн, все же. В итоге, театр встретил как всегда припоздавших пожарных исполнением гимна, к которому присоедини­лись и пожарные. Затем людей вывели, а пожар поту­шили.

Роль ритмической и, отдельно, хоровой ритмической музыки имеет огромное значение для регуляции массо­вого стихийного поведения. Например, она может за секунды сделать его организованным. Вспомните мно­гократно проклятые субботники и воскресники, демон­страции и прочие массовые или псевдомассовые акции советской эпохи. Не случайно все они встречали вас бравурной, маршевой, зажигающей музыкой. «Нас утро встречает прохладой...», —помните? Роль хорового пе­ния солдат на марше вообще известна от века. Не слу­чайно большинство революционных песен, написанных в разные времена, разными людьми в разных странах, имеют сходную ритмику. Чилийская «Venceremos», аме­риканская «We shall overcome», французскую «Мар­сельезу» или польскую «Варшавянку». Их ритм наряду с содержанием был своеобразным средством противо­стояния страху и панике в острых ситуациях.

Соответственно, известны и противоположные приемы. Хотите сорвать митинг политических против­ников? Подгоните к его месту радиофицированный автобус и начните транслировать что-нибудь типа «Вы жертвою пали...» или любого реквиема. Тем самым, вместо мажорных, усилятся минорные, в частности, панические настроения. Примеров такого рода мож­но привести много.

 

МАССОВАЯ АГРЕССИЯ

Не менее заметным, а политически даже более важным видом поведения толпы является стихийная агрессия, обычно определяемая как массовые враж­дебные действия, направленные на нанесение страдания, физического или психологического вреда или ущерба, либо даже на уничтожение данной массой (толпой) других людей или общностей. Психологически, за внешней стихийной агрессией — разрушительным поведением, всегда стоит внутренняя агрессив-иость — эмоциональное состояние, возникающее как реакция на переживание непреодолимости каких-то барьеров (например, социально-политических) или недоступности чего-то желанного. Именно высоким эмоциональным накалом стихийная агрессия отличается от агрессии организованной, при которой солдаты атакующей армии, например, вполне могут не испытывать сильных эмоций к своим противникам, даже убивая их. На практике, стихийная агрессия всегда сопрово­ждается еще и дополнительными сильными эмоция­ми негативного комплекса типа гнева, враждебности ненависти и т. п. Впрочем, в психологии существует несколько десятков различного рода теорий, объяс­няющих те или иные аспекты агрессивности — от врожденных биологических инстинктов до специаль­ных форм социального научения, необходимых для успешной социальной адаптации в нашем сложном мире. Нам нет необходимости подробно вдаваться в их изучение.

В политико-психологическом контексте, для нас важно иное — то, что на основе агрессивности и аг­рессии в истории и современной политике периоди­чески возникали и возникают агрессивные толпы с весьма специфическим политическим поведением. Если войны обычно вели организованные армии, то восстания и революции делали именно агрессивные толпы. В общепринятом смысле, под «агрессией» как раз и понимают массовое агрессивное поведение тол­пы. Один из многих, Дж. Роуэн определял агрессию как «неприкрыто насильственную, угрожающую, предна­меренную и не подчиняющуюся нормам силу», дейст­вия которой не спровоцированы аналогичными, про­тиворечат обычаям, закону, ценностям[209].

Согласно принятым в западной цивилизации воз­зрениям, теоретически, каждый человек должен иметь право на самоутверждение, а лишенный его — на са­мозащиту, чтобы восстановить чувство своей значимо­сти, необходимое для нормального существования. Блокирование права на самозащиту ведет к агрессив­ности, особенно если оно длительно (как это часто бывает, например, в отношении к национальным мень­шинствам). Агрессия вторгается в сферу власти или престижа, или на территорию другого, и частично за­хватывает то, что удается. Если же агрессия блокирована, спираль ее принимает еще более крутую форму взрыв насилия происходит по причинам прежде всего психологическим, приобретая подчас экстатический характер, когда восстание становится самоцелью, вершиной жизни его участников (как, например, весной 1968 г. это было во Франции).

Как показывают исследования современных мас­совых беспорядков, волнений и восстаний, «важней­ший лежащий в их основе фактор — чувство полного блокирования всех надежд»[210]. Тот же Дж. Роуэн приво­дит достаточно типовую схему событий — на примере расовых волнений в негритянском гетто в пригороде Лос-Анжелеса. Факторы, предшествующие агрессии, известны. Постоянная и массовая безработица одних, неинтересная и низкооплачиваемая работа других. Напряженные с обеих сторон отношения населения гетто и полиции. Незаконное требование полисмена к подозреваемому, его отпор, поддержанный группой близких. Вступление в действие дополнительного наря­да полиции — превращение группы в толпу, а локаль­ного сопротивления властям — в восстание. Далее оно охватывает уже весь район со всеми присущими вос­станию атрибутами- «Какое-либо действие, любое дей­ствие должно было в конце концов показать, что здесь человеческие существа, а не роботы»[211].

К условиям возникновения агрессии исследовате­ли обычно относятся следующие. Во-первых, физиоло­гические условия — алкоголь, наркотики. Во-вторых, психологические — уже упоминавшееся ощущение фрустрации, «невозможности исполнения никаких надижд». В-третьих, ситуационные в виде наличия лидеров, подходящих средств проявления агрессии (пресловутый «булыжник — орудие пролетариата») и т. п. В-четвертых, это провокационные действия вла­стей или их отдельных представителей, иногда могу­щие спровоцировать агрессию.

Для развития агрессии обычно, во-первых, требу­ется некоторый конкретный повод, подчеркивающий психологическую безнадежность ситуации для людей. Во-вторых, требуются люди, готовые поддержать это ощущение безнадежности, но, одновременно, «кач­нуть» толпу против тех, кто в этом может быть обвинен. В-третьих, требуется конкретный объект агрессии — представитель власти, угнетающего большинства или просто символ властного института. Примерно эти условия совпали осенью 2000 г. в Белграде, когда конституционный суд объявил недействительными итоги выборов, на которых проиграл С. Милошевич. Собравшаяся перед парламентом оппозиционная и поначалу мирная толпа быстро стала агрессивной, сме­ла полицейское заграждение и, по сути, осуществила революцию.

Среди наиболее важных для нашего понимания вариантов агрессивного поведения толпы, различают­ся экспрессивная, импульсивная, аффективная и враж­дебная агрессия. Из самого названия понятно, что экс­прессивная агрессия — это устрашающе-агрессивное поведение, главной целью которого является выразить и обозначить свои потенциально агрессивные намере­ния, запутать оппонентов. Это не всегда и не обязатель­но выражается в непосредственно разрушительных действиях. Классические примеры экспрессивной аг­рессии — ритуальные танцы, военные парады, различ­ного рода массовые шествия типа широко использовав­шихся в свое время немецкими фашистами ночных факельных шествий.

Импульсивная агрессия — обычно, спровоциро­ванное в результате действия какого-то фактора мгно­венно возникающее и достаточно быстро проходящее агрессивное поведение. Такая агрессия может носить прерывистый («импульсный») характер, возникая как бы «волнами», в виде своеобразных «приливов» и «от­ливов» агрессивного поведения.

Аффективная агрессия — чисто эмоциональный феномен, практически полностью лишенный дейст­венного компонента. Этим он отличается от экспрес­сивной формы агрессивной толпы. Аффективная аг­рессия, как правило, представляет собой наиболее впечатляющий, но с политической точки зрения, са­мый бессмысленный вид агрессии, В состоянии аф­фективной агрессии, толпы нападающих повстанцев, например, могут разбиваться о хорошо организован­ную оборону властей, и будут обречены на поражение. Это то, что иногда называется «агрессивным ажиота­жем» — особое состояние, требующее немедлен­ных, любой ценой, жертв и разрушений. Как правило, жертвы в таких случаях и превосходят достигаемые результаты.

В отличие от перечисленных выше форм, особняком стоят еще две. Во-первых, это враждебная агрессия, ко­торая характеризуется целенаправленно-осознанный намерением нанесения вреда другому. Во-вторых, инструментальная агрессия, где цель действия субъекта нейнтральна, а агрессия используется как одно из средств ее достижения. Понятно, что обе эти формы относятся к числу организованных, хотя внешне они подчас могут маскироваться под стихийное поведение толпы, подчи­няясь задачам управляющих ими сил.

«Для форм агрессии, развивающихся в массовых социальных и политических явлениях (террор, геноцид, расовые, религиозные идеологические столкновения), типичны сопровождающие их процессы заражения и взаимной индукции, стереотипизации представлений в создаваемом «образе врага»[212]. Однако особую роль в возникновении и поведении агрессивной толпы игра­ет анонимность ее участников. Лабораторными и поле­выми исследованиями доказано, что анонимность дей­ствует на толпу побуждающе и возбуждающе. Таким образом, в целом, массовая агрессия подчиняется всем основным законам массового поведения — в частности, описаным выше законам поведения толпы.

Соответственно, общим законам подчиняются и механизмы воздействия на агрессивную толпу. Так, в частности, известно, что лишение толпы анонимности с помощью средств массовой информации (крупные планы в теле репортажах, позволяющие фиксировать лица участников толпы) препятствуют росту ее агрес­сивности и даже способствуют ее организованности. В свое время изобретение несмываемой краски, кото­рой полиция могла «метить» активистов таких толп, на­долго искоренило сам феномен агрессивной толпы из политической практики.

Как и в любой толпе, важную роль в агрессивной толпе играют лидеры, Однако здесь есть одна сущест­венная особенность. Роль лидеров велика прежде все­го как инициаторов восстания. Она уменьшается по мере увеличения толпы и усиления ее агрессивности — в таких ситуациях толпа становится наименее управ­ляемой. Роль лидеров, таким образом, велика лишь до тех пор, пока вокруг них не образуется толпа, далее действующая по законам собственного, стихийного поведения.

В заключение раздела приведем классический пример, одновременно иллюстрирующий проявления обо­их рассмотренных феноменов — и массовой паники, и весовой агрессии.

Осенней ночью 1938 года в городишке Гроноверс-Милл, штат Нью-Джерси, согласно знаменитой радио­инсценировке фантастического романа английского писателя Г. Уэллса «Война миров», приземлился бело-желтый корабль марсиан. Радиоспектакль, осуществ­ленный О. Уэллсом и актерами руководимого им теат­ра «Меркьюри», был настолько реалистичным, что многие радиослушатели поверили в полную достовер­ность происходящего и в панике стали покидать свои дома, спасаясь тотальным бегством. Действительно, было от чего придти в ужас. Радиошоу началось без всякого предварительного объявления, вклинившись в программу обычных передач компании Си-би-эс. «Мы прерываем наши запланированные передачи, — услы­шали огорошенные радиослушатели, — чтобы передать специальное сообщение. На пересечении двух сельских дорог близ Гроверс-Милл, нарушив пасторальную тиши­ну здешних живописных мест, приземлились кровожад­ные существа, прилетевшие к нам с планеты Марс...».

Далее шли интервью с полковником-командиром батареи артиллерийских орудий, прибывших к месту приземления марсиан с приказом их уничтожить; ин­тервью с членами конгресса и сената, и т. д., и т. п. В итоге, эффект был достигнут потрясающий. Паника охватила миллионы жителей Нью-Йорка и десятков городов побережья. Бросая все и давя друг друга, люди бросились в бегство. Потребовалось несколько дней для того, чтобы их успокоить, несколько недель, что­бы вернуть по домам, и несколько месяцев, чтобы ли­квидировать нанесенный этой паникой ущерб. Самое удивительное, что через 50 лет в Гроверс-Милл был поставлен бронзовый монумент, изображающий ко­рабль марсиан и О. Уэллса у микрофона. На памятнике надпись: «Марсиане снова посетят наш город».

Величайшая паника века завершилась шуткой. Однако в середине этого пятидесятилетия была еще одна история. В 1958 году в Боливии решили сделать аналогичный радио спектакль — разумеется, с учетом негативного опыта. Были сделаны все необходимые предупреждения, а затем... в эфир был пущен перевод инсценировки О. Уэллса.. Уже через несколько минут перед зданием радиостанции собралась возмущенная толпа, потребовавшая остановить передачу. Когда руководство радиостанции отказалось это сделать, толпа превратилась в агрессивную, и разгромила здание радиостанции.

Так разные условия, разные политико-психологи­ческие ситуации оказались способными дать два прин­ципиально разных варианта: от паники до агрессии.

 

NB

 

1. Политическая психология различает две основные формы поведения: зависящее от воли и сознания индивидов или независящее от них. В последнем слу­чае говорят о стихийном поведении. Стихийное политическое поведение значительных масс людей — это неорганизованное, но аналогичное (подчас тож­дественное, хотя не всегда полностью одинаковое), и сравнительно необычное поведение большого ко­личества людей. Анализ массового стихийного пове­дения подразумевает два основных направления. Во-первых, рассмотрение конкретных субъектов такого поведения. К ним относятся три вида общностей: 1) толпа, 2) «собранная публика» и 3) «несобранная» публика. Во-вторых, рассмотрение наиболее демон­стративных форм стихийного поведения. К таким формам относятся стихийная массовая паника и мас­совая агрессия.

2. Среди общих механизмов, способствующих возник­новению и развитию стихийных форм массового по­ведения, одним из важнейших является так называе­мая «циркулярная реакция». Та или иная эмоция, переживаемая контактной общностью, подхватыва­ясь другими людьми, обычно возвращается к вам как бы по кругу. Так она может циркулировать опреде­ленное время, и это — первый этап формирования эмоциональной общности. Процесс циркуляции может прерываться, и тогда эмоция постепенно сойдет на нет. Однако при вклю­чении в общность новых людей она будет воспро­изводиться заново, при условии актуальности и значимости для людей. Этим обеспечивается второй этап— своеобразное «эмоциональное кружение» данного психофизического состояния. В стихийно складывающейся общности та или иная эмоция как бы ходит по кругу, поддерживая и усиливая себя. Это этап эмоционального самоиндуцирования общности. Третий этап действия механизмов стихийного про­ведения — появление общего объекта внимания, на котором фокусируются эмоциональные импульсы, чувства и воображение людей. Часто новым объектом становится образ, создаваемый в процессе «эмо­ционального кружения». Такой продукт совместно. го творчества выступает в качестве объекта-побуди­теля совместного поведения. Завершающий этап в формировании субъекта сти­хийного поведения — активизация членов общности через дополнительное стимулирование, путем возбу­ждения импульсов, соответствующих общему вооб­ражаемому объекту. Такое стимулирование обычно осуществляется на основе прямого внушения.

3. Основным субъектом стихийного поведения являет­ся толпа— контактная, внешне не организованная общность, отличающаяся высокой степенью конфор­мизма составляющих ее индивидов, действующих крайне эмоционально и единодушно. Психическое состояние индивида в толпе изменяется в стороны: 1) повышения эмоциональности восприятия, 2) повы­шения внушаемости и снижения критического отно­шения к себе, снижения способности рациональной переработки воспринимаемой информации, 3) по­давления чувства ответственности за свое поведение, 4) появления чувства силы и сознания анонимности. В разных видах толпы изменения психического со­стояния будут различными. Среди основных видов толпы обычно выделяются 1) случайная, 2) экспрессивная, 3) «конвенциональнальная», 4) действующая толпа. Внутри последнего вида отдельно подразделяются агрессивная, паниче­ская, стяжательская, мятежная или повстанческая разновидности толпы. Развитие толпы обычно идет по нарастающей, от случайной толпы к действенной. Соответственно, возможности управления толпой — в редукции ее вида к нижележащему, от действен­ной — к экспрессивной или даже случайной. «Собранная публика» — скопление людей, испыты­вающих сходное ожидание определенных пережива­ний или интересующихся одним и тем же предметом. Общая заинтересованность и поляризация установок вокруг одного предмета или события — основа ее обо­собления. Следующей чертой является готовность к реагированию некоторым сходным образом. Это сход­ство установок, ориентации и готовности к действию - основа объединения публики. По механизмам поведе­ния «собранная» публика часто приближается к толпе. К «несобранной» публике относятся, например, чи­татели одних и тех же газет, слушатели одних и тех же радиопередач, зрители одних и тех же телевизионных программ, читатели одних и тех же журналов. Особым примером несобранной публики является действие избирательных кампаний и возникающее в результате электоральное поведение. Общие меха­низмы электорального поведения достаточно про­сты: в целом, оно продолжает оставаться в значитель­ной степени стихийным поведением, подчиняясь его общим закономерностям. В конечном счете, электо­рат делится на две неравные части. Первая, меньшая часть — это организованный электорат, действую­щий на основе группового сознания и подчиняющий­ся управляющим этим сознанием институтам. Вто­рая, значительно большая для любой современной демократической страны часть, представляет собой неорганизованный электорат. Общим механизмом политического поведения несобранной публики яв­ляются массовые настроения.

4. Одним из наиболее заметных видов поведения тол­пы является паника — эмоциональное состояние, воз­никающее как следствие либо дефицита информации о какой-то пугающей или непонятной ситуации, либо ее чрезмерного избытка, и проявляющееся в импуль­сивных действиях. На основе паники возникают па­нические толпы со специфическим поведением. Выделяются ситуационные, физиологические, пси­хологические, идеологические и политико-психоло­гические условия-предпосылки возникновения и раз­вития паники. Собственно паническая реакция включает в себя 1) потрясение от восприятия некоего особого пугаю­щего стимула, 2) замешательство, растерянность, 3) «циркулярную реакцию» и «эмоциональное круже­ние» реального или предвосхищаемого страха, 4) дви­гательную ажитацию в виде хаотичного поведения и схватания за соломинку», 5) бегство от источника страха.

5. Стихийная агрессия — это массовые враждебные действия, направленные на нанесение страдания, фи­зического или психологического вреда или ущерба, либо даже на уничтожение массой других людей или общностей. Психологически, за внешней стихийной агрессией — разрушительным поведением, всегда стоит внутренняя агрессивность — эмоциональное состояние, возникающее как реакция на пережива­ние непреодолимости каких-то барьеров (например, социально-политических) или недоступность чего-то желанного. Именно высоким эмоциональным накалом стихийная агрессия отличается от агрессии организованной, при которой солдаты атакующей ар­мии, например, вполне могут не испытывать сильных эмоций к своим противникам, даже убивая их. На практике, стихийная агрессия всегда сопровождает­ся еще и дополнительными сильными эмоциями не­гативного комплекса типа гнева, враждебности, не­нависти и т. п. Выделяются физиологические, психологические, си­туационные условия-предпосылки агрессии, а также провокационные действия как особое условие. Для развития агрессии требуется конкретный повод, де­монстрирующий недостижимость надежд и ожида­ний людей; лидеры, способные «заводить» толпу; кон­кретный объект, на который направляется агрессия. Особую роль в развитии агрессии играет аноним­ность действий членов агрессивной толпы. Соответ­ственно, среди механизмов воздействия на такую толпу особую роль играет лишение участников такой анонимности за счет крупных планов телерепорта­жей, использования полицией несмываемой краски и т. п. Различаются экспрессивные, импульсивная, аффективные и враждебные варианты агрессии. Со­ответственно, воздействия на эти варианты носят дифференцированный характер.

 

Для семинаров и рефератов

1. Бзрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. — СПб., 1998.

2. Ольшанский Д.В. Массовые настроения в полити­ке. — М., 1995.

3. Основы социальной психологии и пропаганды. — М., 1982.

4. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. — М., 1979.

5. Социальная психология. — М., 1975.

6. Barnes В. The Nature of Power. — Cambridge, 1988.

7. Lassswell R. Psychopathology of Politics. — N. Y., 1932.

 

 

Глава 12







Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.