Бурные крестины незаконнорожденного ребенка

Я думаю, сказанного достаточно, чтобы никто не оспаривал тот очевидный факт, что Гештальт-терапия представляет собой феноменологический и экзистенциальный подход европейского происхождения.

В 1951 году на «официальных крестинах» этой новой терапии, приуроченных к выходу книги «Гештальт-терапия» (Peris, HefferUne, Goodman. Gestalt therapy. Excitment and growth in the human personality — New York, Julian Press, 1951), она по предложению Лоры Перлз получила название «Экзистенциальный психоанализ». Но, к сожалению, это название не удержалось из-за его коммерческой невыгодности, так как в то время в Соединенных Штатах философия Сартра считалась слишком пессимистичной и даже «нигилистичной».

Хэфферлин, главный автор первого тома, предложил назвать ее интегративной терапией. Кроме того, одно время «Группа семерых» предусматривала дать ей название «Экспериментальная терапия» ... (см. следующую главу).

Фриц Перлз сначала окрестил свой метод Терапией концентрации (В частности, не без влияния работ Матиаса Александера по осознаванию тела и мускульных напряжений.), противопоставляя его таким образом методу свободных ассоциаций из ортодоксального психоанализа. Конечно же, он предлагал клиенту сконцентрироваться на своих ощущениях, возникающих «здесь и теперь», сфокусировать на них все свое внимание: «сконцентрируйся на своем напряжении в затылке», «на этом ощущении удушья в горле» и т.д., однако в 1951 году это представлялось лишь мелким техническим аспектом, поэтому новому методу следовало найти какое-то более общее название.

И вот тогда Фриц Перлз заговорил о Гештальт-терапии, что вызвало чрезвычайно бурные споры с его коллегами. Лора Перлз, защитившая диссертацию по Гештальт-психологии, считала, что вышеуказанный новый метод, имеет мало общего с этой теорией, которую, кстати, она знала намного лучше, чем Фриц:

«Я была сначала гештальтистом, а затем стала аналитиком. Фриц был сначала аналитиком, а затем он подошел к Гештальт-теории, но никогда в нее по-настоящему так и не углублялся... Фриц был ассистентом Голдштейна несколько месяцев, а я была его студенткой в течение многих лет».

(Фридрих Перлз (изменивший на американский манер свое имя на Фредерика, а затем — на Фрица) встретил свою будущую жену Лору Познер (ставшую в Соединенных Штатах Лаурой) у Курта Голдштейна во Франкфурте в 1926 году. В это время доктор Перлз, молодой 33-летний психиатр, ассистировал Голдштейну в его работах с мозговыми травмами, а Лора — молодая студентка, ей был 21 год, только приступала к изучению основных положений Гештальт-теории).

Сам же Пол Гудман, автор основной части (второго тома) книги «Гештальт-терапия», считал этот термин иностранным и стишком эзотеричным, что как раз и нравилось Перлзу; он считал, что такое провоцирующее название нового метода поможет его «маркетингу».

В конце концов, Гудман ввязался в игру и бросился в жаркую полемику с теми Гештальт-психологами, которые эмигрировали в Соединенные Штаты (Келер, Коффка, Голдштейн, Левин): он даже вызывающе утверждал: что «От того, что этот термин будет использован в нашей книге, традиционная Гештальт-психология извлечет больше выгоды, чем получим ее мы сами». Будущее показало, что он был прав.

Несмотря на решительные возражения исследователей-гештальтистов, термин «Гештальт-терапия» утвердился и широко распространился по всему миру...

Лично у меня по этому поводу нет никаких возражений, несмотря даже на те хронические трудности, которые я испытываю, объясняя, о чем идет речь: ведь такое неясное название побуждает читателя или слушателя задуматься и начать задавать вопросы. Никто не может сам догадаться, что скрывает это название, и создать себе априорно неверную или упрощенную идею, как это могло бы произойти с более распространенным термином.

А теперь бросим взгляд на Гештальт-психологию, или на Гештальт-теорию.

Первое официальное исследование, в котором были заложены основы этой, новой школы, появилось в 1912 году. Его авторами были Макс Вертхаймер (1880-1943), Курт Коффка (1886-1941) и Вольфганг Келер (1887-1967) (Коффка особо интересовался отношениями организма и окружающей его среды, что является центральной темой Гештальт-терапии; здесь такая окружающая среда состоит в основном из других людей и, в частности, терапевта). Их работы были современниками немецкой феноменологии.

Кристиан фон Эренфельс (1859-1932), один из предшественников Гештальта, еще в начале нашего века подчеркивал, что «целое — это некая реальность, отличная от суммы его частей». Вслед за ним гештальт-психологи некоторое время занимались в основном изучением физиологических и психологических механизмов восприятия, а также связей организма с окружающей его средой.

Затем они включают в свои исследования память, мышление, экспрессию и, наконец, всю личность в целом. Они подчеркивают параллели, существующие между областями физического и психического, которые часто подчиняются аналогичным законам, и выступают против разделения материи и духа, предмета и его сущности: не предмет имеет форму, он сам есть форма — Гештальт, специфическое, ограниченное, структурированное, значимое целое.

Любое перцептивное поле разделяется на фон и форму, или фигуру. Форме присуща завершенность, структурированность. Внешнему наблюдателю кажется, что именно ей и принадлежит контур. Но фигуру можно выделить только на некоем фоне; поэтому Гештальт интересуется и фигурой, и фоном, но в особенности — их взаимоотношением.

Восприятие зависит одновременно как от объективных, так и от субъективных факторов, относительное влияние которых может меняться. У субъекта существует тенденция к выделению «правильных» или «прегнантных форм», определяющих отношения между организмом и средой.

Опираясь на результаты известных лабораторных опытов, гештальтисты подчеркивали диалектический характер отношений субъекта и объекта, чем нанесли смертельный удар широко распространенной в то время вере в так называемую научную объективность: было показано, что воспринимаемый образ объекта зависит от потребностей субъекта и, наоборот, потребность субъекта зависит от образа объекта. Так, например, жажда мгновенно заставит меня различить источник в глубине сложного пейзажа и, в свою очередь, вид источника распалит мою жажду.

Только ясное различение доминантной для меня в данный момент фигуры позволит мне удовлетворить мои потребности, а ее последующее растворение (или отступление) освободит меня для новых актов физической или умственной деятельности. Известно, что неразрывный поток последовательных циклов и Гештальт-терапии определяет состояние «здоровья» (См. главу 7: Теория self).

Терапия способствует гибкому формированию, следующих один за другим Гештальтов, адаптированных к беспрерывно изменяющимся отношениям организма и окружающей его среды н ходе постоянного процесса творческого приспособления. Таким образом, Гештальт-терапию можно было бы определить как «искусство формирования правильных форм».

Моя цель здесь не состоит в детальном изложении Гетальт-психологии. Поэтому я скажу лишь несколько слов о трех авторах-гештальтистах и о трех исследовательских направлениях.

В 1927 году Блюма Зейгарник публикует результаты своих исследований о неудовлетворенных потребностях и о преждевременно прерванной деятельности. В этих случаях создается устойчивое напряжение, которое она уподобляет «квази-потребности» по завершению задачи или по «завершению незакрытого Гештальта». Психическое давление, вызванное незавершенной работой, повлечет большую эффективность при выполнении актуальной деятельности (например, степень запоминания будет в два раза выше, чем в случае завершенной, а значит «разложенной по полочкам»... и тут же забытой работы!): таков смысл эффекта Зейгарник, широко используемого в педагогике и рекламе (принцип «продолжение следует»). Однако постоянные психические напряжения через какое-то время создают хроническое напряжение, в котором Перлз видит один из источников невроза.

Курт Голдштейн (1878-1965) проводит наблюдения над ранеными с поражениями головного мозга и страдающими афазией. Он разрабатывает целостную теорию организма, находящегося в связи с окружающей его средой (Книга Курта Голдштейна «Структура организма» была опубликована в США в 1934 году). Он отказывается от дихотомий биологическое/психическое, норма/патология. В ходе его работ зарождаются основы некоторых базовых понятий таких направлений, как гуманистическая психология (Маслоу, 1954) и антипсихиатрическое движение (Купер, Лондон, 1960). Голдштейн был одним из учителей Фрица Перлза, но в большей мере — его жены Лоры.

Курт Левин (1890-1947) экстраполирует принципы Гештальт-теории на общую теорию психического поля, изучая взаимозависимость человека и окружающей его социальной среды; эти работы приведут к созданию групповой динамики и принесут ему мировую известность. К тому времени теория электромагнитного поля Максвелла уже была обобщена в свете эйнштейновской физики, и Левин экстраполирует ее, опираясь на работы Минковского о психологическом пространстве-времени и одновременно используя основные представления психоанализа. Затем он распространяет свои гипотезы по поводу индивидуального поля на психосоциальное поле, и подтверждает их знаменитыми опытами, связанными с созданием демократической атмосферы в группах и исследованием стилей управления. В настоящее время Теория поля чаще всего рассматривается как часть Общей теории систем.

Я обладаю невообразимой властью: я могу создавать целые созвездия. На самом же деле мой субъективный взгляд сам придает некую символическую (а также произвольную форму звездам, разбросанным на миллиарды километров одна от другой (и в том числе тем звездам, что не существуют уже многие миллиарды лет!))

В своих поисках соответствий и связей, стремлении к освоению неизвестного человек может обнаружить для себя какое-то значение в чем-то, что такого значения не содержит... или, скорее, в том, что могло бы иметь несколько значений. Гештальт — это значимое множество, но его значение существует не отдельно само по себе, оно, скорее, существует для меня.

без всяких сомнений, вы видите квадрат. Но что происходит теперь с этими четырьмя точками?

Сначала, как бы по привычке, вы снова увидите здесь «квадрат»... Однако эти четыре точки могли бы точно так же изображать круг, крест или букву Z!..

Первая спонтанно возникшая у меня в сознании форма — самая простая, та, что подчиняется определенным, известным из гештальт-психологии законам (симметрия, структура, оси, однородность и т.д.). Но, как и всякий язык, эта форма полисемична, то есть она одновременно содержит несколько не исключающих друг друга значений, которые имплицитно или эксплицитно возникают в зависимости от используемой схемы прочтения: например, вместо геометрических форм мы могли бы увидеть цветы, животных или человеческие лица...

Впрочем, из священных текстов известно, что Традиция раскрывается на четырех уровнях: на уровне буквального, всем доступного смысла; на символическом, содержащем намек, аллюзию и доступном большинству людей уровне; на уровне скрытого и предназначенного только для отдельных людей смысла, и, наконец, на уровне священного смысла, который открывается только в исключительных случаях.

Такое персональное, личностное восприятие внешней «реальности» постоянно присутствует в нашей повседневной жизни, где всякий жест и всякое наше слово открывают одновременно множество смыслов на самых разных уровнях для каждого из присутствующих партнеров (Простой тому пример: «Я устал» может означать: «Оставь меня в покое!» или, наоборот, «Позаботься обо мне!», или «Я всегда работаю за всех остальных» и т.д.) Гештальт стремится ввести нас в ту плотную полисемичную ткань, каковой и является наша полная и бесконечно богатая повседневная жизнь, скрывающая в себе возможность многозначного понимания нашего многомерного существования.

Гештальтисты провели множество лабораторных опытов по субьективному восприятию и выбору, сознательному и бессознательному, фигуры и фона. Вот две такие классические двойственные фигуры, которым наблюдатель может придать тот или иной смысл в соответствии со своей внутренней интенцией — или помимо нее!

Кстати, замечу, что ваза, разделяющая два человеческих профиля, стала общепринятым символом Гештальт-психологии и, соответственно, иногда, используется как символ Гештальт-терапии.

Таким образом, никакой наблюдаемый феномен сам по себе не является объективной реальностью. Значение имеет целостное взаимодействие между самим феноменом и окружающей его в данный момент средой — то есть наблюдателем.

Какое нам дело до «объективности»: ведь она — не наша собственная реальность.

Перлз говорит: «Я пишу на столе. Согласно современной физике, он представляет пространство, состоящее из миллиардов подвижных электронов. И, тем не менее, я действую так, будто стол — прочный. В научном плане стол имеет иное значение, чем в плане практическом. Для меня, в моем актуальном поле деятельности он является элементом, представляющим прочную мебель...»(Перлз Ф. Эго. Голод и Агрессия. Дурбан, 1942).

Итак, наше исследование должно быть направлено не на вещи (или на людей), а на Связи между вещами (или людьми),

ибо смысл проявляется из контекста в той же мере, что и из текста.

«Я ничего не изобретал, — говорил Перлз, — я просто вновь открыл то, что уже давно существовало». Но ведь гештальтистская «революция» как раз и стремится к тому, чтобы открыть глаза на те повседневные явления, практическим значением которых всегда пренебрегали:

• ведь мы хорошо знаем, что «каждый судит со своей колокольни»,

• но мы по-прежнему продолжаем тщетные поиски точной, так сказать, «научной», объективности,

• мы также знаем, что «ум сердцу не указчик», но все-таки продолжаем поступать так, как будто бы всем управляет наша голова,

• и мы прекрасно знаем, что судить можно и по одежке,

• однако считаем приличным предполагать обратное, и пренебрегаем внешней «формой»,

• мы еще знаем, что «как» не менее важно, чем «что», и значение имеет наш «образ действия»,

• но при этом мы все-таки продолжаем зачарованно искать то, что является «глубинной сутью вещей»...

• и, кроме того, мы знаем, что не являемся пожизненными узниками своего прошлого и что заика Демосфен все-таки сумел стать великим оратором...

Мы все это прекрасно знаем по опыту, однако до сих пор многочисленные терапевтические методы пока не извлекли из него всех возможных выводов.

Как и многие гении, Фриц Перлз был открыто маргинален, и проявлял свою маргинальность при всякой возможности — и в частной жизни, и на публике. Он вовсе не преклонялся перед социальными условностями и приличиями и всегда прямо (и даже грубо) выражал то, что чувствовал. Поэтому он был, постепенно отвергнут многими своими коллегами. Он никогда не строил из себя ни великого мудреца, ни пророка, охотно принимая вид безграмотного невежды (имея при этом докторскую степень по медицине и философии). Однако конформистская Америка 70-х годов не была готова к восприятию его провокационного вольнодумства. Поэтому в свои 72 года это был почти отошедший от дел, уставший и прозябающий в неизвестности старик.

Начинается «Революция» 1968 года. Фрицу 75 лет, и тогда его наконец «открывает» репортер из журнала «Лайф», и даже помещает его фотографию на обложку. Это слава! «Вот человек, живущий подлинной жизнью, воплощающей в себе все, что он исповедует на словах!» К нему приезжает множество людей, жадно стремящихся к человечности после периода нашествия холодной технологии.

В конце каждой недели, в выходные дни, Перлз устраивает показательные сеансы и беседы о новом, свободном и «воплощенном в тело» стиле жизни; о прямом, быстром и глубоком контакте. Ему достаточно несколько минут, чтобы определить центральную экзистенциальную проблему каждого человека и предложить пути ее решения. Самые знаменитые психологи Восточного побережья США, преодолевая по 5000 километров, приезжают к нему для участия в этих «спектаклях».

Гештальт-терапия выходят в свет, и терапевтическое сообщество признает Перлза отцом этого нового метода, который постепенно распространится по всем континентам: от Америки до Австралии, от Японии до России... и еще дальше!

Фридрих Соломон Перлз (впоследствии называвший себя именем Фриц) родился в 1893 году в грязном квартале еврейского гетто Берлина.

Его отец был виноторговцем и, пользуясь своими частыми поездками, вел жизнь авантюриста. Он презирал своего сына и называл его «кучей дерьма»... сын же его ненавидел; после смерти отца он даже не подумал приехать на его похороны! На протяжении всей своей жизни Фриц восставал против любых отцовских образов (в том числе и против Фрейда) и активно участвовал в анархистских движениях.

Его мать была верующей еврейкой, она (как впоследствии и Фриц) обожала театр и оперу. Она очень часто ругалась со своим мужем, и их ссоры нередко переходили в потасовки.

Фрицу 10 лет, но он уже невыносим: отказывается учить уроки, подделывает оценки в дневнике, рвет и бросает в лицо матери плетку, которой она его хлещет. А в 13 лет его выгоняют из школы. Его строптивость проявилась очень рано.

Отец устраивает его работать учеником мастера, но он все решает по-своему и записывается в свободную школу, где и продолжает учиться, полностью отдавая себя участию в театральной труппе левого направления, где проповедовалось перевоплощение актера и его полная включенность в свою роль. Позднее, уже в Нью-Йорке, к нему вернется это увлечение и он будет посещать Living Theater (Живой театр). Гештальт позволит ему развить свой вкус к театральной игре, к глубокой включенности актеров... и к анархистской автономии!

Его учеба прерывается Первой мировой войной, на фронте он был ранен и перенес отравление газами.

После войны он заканчивает свою диссертацию по медицине и специализируется в нейропсихиатрии.

В 33 года (1926) он начинает свой первый психоанализ с Карен Хорни, которая будет его поддерживать на протяжении всей ее жизни, а двадцать лет спустя после начала Перлзом первого психоанализа приютит его в Нью-Йорке.

Карен Хорни советует ему покинуть Берлин, и через несколько месяцев Фриц переезжает во Франкфурт, где находит место врача-ассистента у Курта Гольдштейна, который, опираясь на работы по Гештальт-психологии, занимался исследованиями нарушений восприятия у солдат с черепными ранениями. Именно там он встречает Лору Познер, которая тоже вскоре становится психоаналитиком и принимает активное участие в разработке их нового метода. Через три года они поженятся.

Фриц Перлз проходит еще три психоанализа, прежде чем сам становится психоаналитиком. Его второй аналитик — Клара Хаппель — через год работы внезапно объявляет его анализ законченным и советует Перлзу сразу же начать свою собственную психоаналитическую практику. Он едет в Вену, где начинает принимать своих первых клиентов, занимаясь своей супервизией с Элен Дейч.

В 1928 году он устраивается в качестве психоаналитика в Берлине и начинает свой анализ с Эженом Харником, ортодоксальным психоаналитиком. Харник, строго соблюдая правило нейтральности и развивая фрустрацию, отказывается от рукопожатия при встрече со своими пациентами и за весь сеанс произносит не больше одной фразы. Чтобы обозначить конец сеанса, не обнаруживая тона своего голоса, он шаркает ботинком по полу. Харник, как это было принято у ортодоксальных психоаналитиков, запрещал своим пациентам на время их лечения принимать любые важные для них решения. И когда Фриц упоминает о своем намерении жениться на Лоре, Харник грозит ему прервать анализ. Фриц использует этот «шантаж», чтобы избавиться от своего психоаналитика, и «меняет психоаналитическую кушетку на супружеское ложе». К этому времени ему 36 лет, а Лоре 24 года.

По совету Карен Хорни в 1930 году он начинает свой четвертый анализ, на этот раз с Вильгельмом Райхом. Наконец-то Фриц чувствует понимание и прилив энергии. Вильгельм Райх, предшественник биоэнергетики, в отличие от Харника практикует активную технику, не опасается трогать своих пациентов, чтобы помочь им осознать свей напряжения. Он открыто затрагивает вопросы сексуальности (считая оргазм основным фактором равновесия), агрессивности и политики, выступая за марксизм крайне либерального толка, что, впрочем, приводит к его исключению из коммунистической партии. А в 1933 году Райха исключают из Международной психоаналитической ассоциации. Перлз сохранит к нему глубокое уважение и впоследствии использует и разовьет в Гештальте отдельные райхианские принципы.

В 1934 году Перлз приезжает в Южную Африку, где он основывает Южно-Африканский институт психоанализа. В это время он еще практикует в традиционной манере: 5 сеансов н неделю по 50 минут каждый, практически без какого-либо живого контакта с клиентами. Позже он скажет, что превратился в «счетно-вычислительный труп, как и большинство психоаналитиков того времени». Он создает себе обширную клиентуру и быстро становится знаменитым и богатым; переезжает в роскошный особняк с теннисным кортом, бассейном и... катком для фигурного катания! Он летает на собственном самолете и ведет со своей супругой светскую жизнь буржуа.

Два года спустя Перлз отправляется в Прагу, на международный конгресс по психоанализу, и представляет свое сообщение на тему об оральных сопротивлениях. В нем он утверждает, что инстинкт голода по важности не уступает сексуальному инстинкту и что агрессивность (позитивный способ поведения, способствующий выживанию) проявляется у младенца вместе с его первыми зубами. Этот доклад встретил ледяной прием коллег Перлза. Фрейд обменивается с ним лишь парой слов, а Райх едва его замечает. Перлз чувствует себя глубоко оскорбленным и на всю жизнь сохранит неприязнь к своим бывшим учителям.

Возвратившись в Южную Африку, Перлз начинает писать свою первую книгу — «Эго, Голод и Агрессия», которая будет опубликована в 1942 году. У ее первого издания был подзаголовок «Ревизия теории Фрейда»... однако сам Фрейд, как известно, плохо переносил критику! В этой книге уже вырисовывается то, что через 9 лет беременности обретет форму в Гештальт-терапии: важное значение настоящего момента, тела, прямой контакт, ценность чувств, целостный подход, развитие ответственности клиента и т.д.

После Второй мировой войны, в 1946 году, Перлз решает расстаться с женой, положением, богатой клиентурой и отправиться наугад к новым берегам, в Соединенные Штаты. Ему уже 53 года. В общей сложности он проработает 23 года как психоаналитик, прежде чем официально обнародует свой новый метод в 1951 году, в возрасте 58 лет.

В Нью-Йорке, как и в молодые годы, он снова будет вести богемную жизнь в среде «левых интеллектуалов» — писателей и театральных деятелей «новой волны». Он посещает Living Theater, где особо ценятся непосредственность выражения чувств, возникающих здесь и теперь в прямом и спонтанном контакте с публикой, импровизация, а не традиционное разучивание ролей на репетициях.

Его жена тоже приезжает в Нью-Йорк, и по средам у них начинает собираться «Группа семерых», в которую входят Фриц и Лора, Пол Гудман (писатель-полемист, облекший в форму разрозненные рукописи Перлза), Исидор Фром (философ-феноменолог, участвовавший в создании теории self), Пол Вейс (познакомивший Перлза с дзеном) и др.

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: