Национально-персональная автономия

Прежде чем перейти к краткому изложению сущности того, что называется «национально-персональной автономией» и результатов её проведения в жизнь в СССР, необходимо уточнить понятия: «нация», «национальность».

Понятие «нация», как показывает самоё название, происходит от латинского слова «натус», что значит «рождённый». Так, совершенно правильно, в русском языке существовало и существует, равнозначащее слово «народность». Говорилось также «племенная принадлежность».

Существовало и существует в русском языке и слово «подданство», равно, как и слово «гражданство», наряду с «народностью» или «племенной принадлежностью».

В государствах с однородным по племени, языку и культуре народонаселением понятия «национальность», «народность», «племенная принадлежность», «подданство-гражданство» могут быть заменяемы одно другим, не влияя на точность определения.

Но, далеко не все государства имеют монолитное, в смысле племенном, народонаселение. В таких государствах необходимо строго разграничить понятия «гражданство-подданство» от понятий «национальности», «народности», «племенной принадлежности».

Подданный России или гражданин Союза Советских Социалистических Республик — не значило ещё, что данное лицо есть русский или даже славянин.

Гражданин Франции не обязательно и француз по национальности. Или гражданин государства Израиль — еврей. Есть там и арабы. В США есть чернокожие, краснокожие, жёлтокожие и белые «американцы» или, как часто говорят, «люди американской национальности».

Россия дореволюционная была многоплеменной. СССР — тоже многоплеменное государство.

Все племена или народы-народности, составляющие народонаселение СССР, имеют и свои территории, которые теперь принято называть «национальными территориями».

Одна только народность — этническая группа в СССР, при его образовании, не имела своей «национальной территории» — это еврейская этническая группа, составлявшая меньше 2% всего народонаселения и рассеянная по всей территории страны.

До революции все народности и племена России, считаясь русскими подданными, были равноправны и никаких ограничений не испытывали.

Единственно, по отношению к евреям, существовали некоторые ограничения в правах, но не по признаку племенной принадлежности, а только по признаку вероисповедания.

Еврей, порвавший с иудейской религией, автоматически получал все права, наравне с остальными подданными Российской Империи.

После 1917 года, централизованное раньше, Российское Государство начало перестраиваться в административном отношении в федерацию отдельных территорий, населённых разными народностями России, за каждой из которых было признано право на самоопределение, вплоть до отделения.

И все народности, в той или иной степени, это своё право на самоопределение осуществили, создавши «национальные республики» или «автономные области». Конечно, по указанию и под руководством коммунистической партии, и «национальные по форме, но социалистические по содержанию».

Только евреи не могли это сделать по той причине, что они не имели своей территории и не были «нацией», а только «этнической группой».

В демографии, в специальной литературе, существует немало определений слов «нация» с перечислением признаков необходимых для этнической группы для того, чтобы она могла быть признана «нацией».

Самое короткое определение, данное известным английским историком Карлейлем, сказавшим, что «нацию составляют земля и предки».

Итальянский ученый Манчини (половина 19 века) даёт такое определение:

«Нация есть натуральное общество людей, при единстве территории, происхождения, языка, приспособленного к жизненному общению, и социального сознания».

Сходное определение понятия «нации» мы находим и в произведениях коммунистических авторов, как до революции, так и после. Гласит оно так:

«Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности специфических особенностей национальной культуры».

Это последнее определение было впервые напечатано в 1913 году, повторено в 1929 году и ещё раз повторено в 1960 году. А посему, есть все основания считать это определение догмой марксистов-коммунистов.

Совершенно очевидно, что ни под одно из приведённых определений еврейская этническая группа подойти не могла из-за отсутствия своей земли — территории. Хотя, она и обладала исключительно отчётливо выраженной «устойчивостью» и «особенностями психического склада» (по определению проф. Соломона Лурье — «духовного облика», отличающего всех евреев от всех остальных народов мира).

Сами же евреи, находясь в рассеянии и даже говоря на разных языках, «считали себя народом-государством со своими законами, но не имеющим своей территории» (определение проф. Лурье).

В своё время в Польше это положение было регламентировано «Калишским Статутом», по которому евреи жили в Польше, придерживаясь «своих законов», в содержание которых Польша не вмешивалась. (Смотри стр. 35 настоящей книги).

Нечто подобное Калишскому Статуту, только со значительными изменениями в пользу еврейской этнической группы, и была та «национально-персональная автономия», которая была выдвинута евреями России ещё в годы первой революции (1905), а осуществлена только после второй революции 1917-го года.

Изменения эти состояли в том, что евреи, в отличие от положения в Польше, получили все гражданские права, одинаковые с остальным населением (чего не имели в Польше), но, в то же время, сохранили замкнутый характер еврейской этнической группы в области еврейской «национально-культурной-религиозной жизни» и в быту имели возможность жить по своим, еврейским законам, например, иметь свои отдельные кладбища, что в СССР не разрешалось никому, кроме евреев.

Удовлетворение культурных нужд, таких, как театры, газеты, школы в «национальных» республиках и областях оплачивались из бюджетов соответствующих республик и областей.

На бюджеты этих же областей пали и расходы по «национально-культурному» обслуживанию групп евреев, проживающих на территории разных национальных республик и областей.

И если в какой-либо город государства приезжало и поселялось на жительство значительное количество евреев — там создавались и чисто еврейские культурные институции — театры, газеты, по желанию евреев, и школы на еврейском языке. Всё — на средства города или соответствующей национальной республики или области.

За тем, чтобы всё это неукоснительно проводилось, следила и заботилась «Евсекция» коммунистической партии. — Отдельной еврейской коммунистической партии, как это было, например, с украинскими коммунистами, оформившимися, как УКП (в начале советской власти) не было.

Против этого решительно восстал Сталин, считавший, что евреи не есть «нация», а потому и создавать еврейскую «национальную» коммунистическую партию не могут.

Её отсутствие компенсировалось наличием «Евсекции», которая фактически вела все «еврейские дела» в СССР, подобно тому, как некогда в Польше это делал «Еврейский Сейм».

Конечно, судить в синагогах и приводить в исполнение приговоры не разрешалось. Но все «дела» и «конфликты» в плоскости «национально-культурно-персональной» автономии «Евсекция» проводила и разрешала, в духе и смысле законов народа израильского.

Всемерная помощь и содействие правительства «Евсекции» было обеспечено и деятели её были старыми партийными товарищами по «Бунду» многих советских вельмож.

Первым мероприятием «Евсекции» было учреждение в Москве «Еврейского Телеграфного Агентства», сокращенно ЕТА.

Минуя официальное телеграфное агентство — «ТАСС», ЕТА посылало свои сообщения за границу в те органы печати, в которые оно хотело, например, в «Нью-Йорк Таймс».

Ни одна другая национальная группа такого агентства и возможности непосредственно сообщаться с заграницей не имела, хотя немало украинцев, грузин, армян имели постоянное жительство в Москве, а на верхах Партии и Правительства — своих единоплеменников.

Эту привилегию имели только евреи и пользовались ею для поддержания постоянной и регулярной связи с остальным еврейством, рассеянным по всему миру.

Освещая всё, происходящее в СССР, со своей, еврейской точки зрения, ЕТА, несомненно, в значительной степени оказывало влияние на настроения широких кругов мировой общественности, не-еврейской, но читающей газеты, находящиеся в руках или под влиянием евреев.

И нельзя не признать, что роль ЕТА в деле формирования мнения всего мира об СССР и всём, там происходящем, была огромна.

Но, вместе с тем, огромна была и ответственность, при наличии односторонних и пристрастных сообщений, что случалось нередко.

Политика многих государств в, так называемом, «русском вопросе» была и есть в прямой зависимости от мнения о том, каково положение евреев и отношение к ним правительства (России или СССР).

В первые тридцать лет советской власти главным осведомителем всего мира о положении евреев в СССР было, главным образом, ЕТА.

Впоследствии, после закрытия ЕТА и облегчения возможности посещения СССР и переписки с родственниками и знакомыми, осведомителями стали многочисленные «специалисты по русскому вопросу», почти исключительно русские евреи, заполнившие разные учреждения в разных государствах.

Кроме связи с остальным еврейством диаспоры, осуществлявшимися через ЕТА, «Евсекция» развивала свою деятельность и в других направлениях.

Прежде всего, в заботе и попечении о процветании и развитии еврейской национальной культуры в пределах СССР, а также, о максимально возможных, в условиях коммунистического режима, поблажках иудейской религии при общем курсе на атеизм и воинствующее безбожничество.

Надо принять во внимание, что среди активных деятелей «Евсекции» было очень много бывших еврейских «социалистов-сионистов» и «бундистов», значительная часть которых, если не все, были, по словам М. Слонима, «часто встречающийся в действительности тип еврея-коммуниста, фанатически верившего в учение Ленина и странным образом сочетавшего заветы Библии или Талмуда с требованиями и доктриной коммунистической церкви».

Зная это, станет понятно, что, почти через двадцать лет, после начала безбожнической деятельности Губельмана-Ярославского, в Москве можно было наблюдать сцены из религиозной жизни евреев, которые вовсе не подтверждали официальный курс на искоренение религии из быта.

В сборнике «Еврейский Мир» за 1939 год можно прочитать следующее:

«В Москве три синагоги открыты, это — Большая, бывшая Поляковская и в Марьиной роще. Сохранилось в Драгомилове и особое еврейское кладбище, которым ведает «хевре-кадише» при большой синагоге. Имеется при ней и «бет-га-мидраш», где можно увидеть за фолиантами Талмуда старцев, убелённых сединами, и несколько юношей, мечтающих уехать в Палестину.

Как в доброе старое время, в синагогальных правлениях идёт борьба «партий», ведутся избирательные кампании, и дело иногда не обходится без поклёпов на противников, доходит и до вмешательства в общинные дела властей.

Так, в Москве недавно «оппозиция» правления Большой синагоги обратилась к Моссовету по поводу выпечки мацы, указывая на неправильность действия заправил. Результатом было то, что Моссовет, заинтересовавшись делом, пришёл к выводу, что выпечка мацы — вещь весьма прибыльная и сам занялся ею».

Сомневаться в точности приведённого выше описания не приходится. А у читателя, не-еврея, естественно, возникает вопрос: «А, как же обстояло дело с куличами и пасхами в эти же годы в Москве?»...

Как всем хорошо известно, в те годы (конец 30-х) не только Моссовет не занимался производством куличей и пасох, но этим не смели заниматься и отдельные семьи в Москве и во всём СССР.

В бюллетене ЕТА от 9 сентября 1938 года мы читаем следующее:

«Накануне последних еврейских праздников 1938 года «Эмес» (газета на еврейском языке в Москве) в передовой статье жаловался на то, что «еврейские клерикалы», оказывающее большое влияние на религиозную жизнь населения, обращают особое внимание на точное соблюдение религиозных предписаний и праздничных обычаев.

Раввины и их последователи, писал коммунистический орган, усиленно агитируют за обрезание новорождённых, соблюдение субботы и кошерную кухню. Они делают хорошие дела с их погребальными братствами. Эти братства, не будучи признаны законом, существуют во многих городах во вред советским гражданам. Попытки устраивать хедеры и эшиботы отмечались прессой много раз».

В «Еврейском Мире» за 1939 год можно прочитать ещё и следующее:

«”Эмес” писал, что кое-где дело доходит до того, что в еврейские праздники еврейские дети не ходят в школу и их за это не преследуют; что, например, в колхозах Сталинградского округа евреи невозбранно совершают обряд обрезания.

Первый подал тому пример ударник колхоза «Озет» Радуй, а за ним последовал ударник колхоза «Трудовик», а затем и другие. На Пасху евреи повсеместно пекут мацу, и в указанном округе пример тому подал секретарь компартии Рабинович[27]».

Приведённые выше выдержки из еврейских источников свидетельствуют, что не так уж сильно было давление советской власти на евреев, если они, в конце 30-х годов, имели и свои отдельные кладбища, чего не имели остальные граждане СССР, могли безнаказанно не посылать детей в школу в еврейские праздники, совершать обрезания, печь мацу, иметь особые похоронные братства, делающие хорошие дела, не будучи признаны законом...

Не было препятствий со стороны новой власти и к самому интенсивному развитию еврейской культуры во всех её проявлениях: литературе, театре, периодической печати на еврейском языке.

Наоборот, всё это поддерживалось и поощрялось, в результате чего, появился целый ряд писателей, поэтов, журналистов, писавших и печатавших свои произведения на еврейском разговорном языке — «идиш».

В 1939 году исследователь этого вопроса Познер, в сборнике «Еврейский Мир», даёт следующие данные:

«Из еврейских писателей прежнего времени только Менделе-Мо-хер-Сфорим и Шолом-Алейхем пользуются бесспорным признанием, почитаются классиками и их произведения издаются с комментариями и вариантами... За годы советского режима появился ряд новых писателей на еврейском языке, среди коих есть люди очень даровитые. Назовём Переца Маркиша, Давида Гофштейна, Итцика Фефера, Квитко, Ноаха Лурье, Эзру Фининберга, М. Тайтца, С. Годинера, С. Халкина».

Кроме писателей-евреев, писавших на «идиш», на тот же язык переведены были и изданы (на государственный счёт) и произведения мировой литературы: Шекспир, Гейне, Гёте, Байрон, Бальзак, Гюго, Диккенс, Анатоль Франс, даже Гомер.

Приведённые выше данные, очевидно, свидетельствуют о всемерном поощрении правительством СССР развития еврейской культуры, а отнюдь не её подавления или преследования, как часто пишут недобросовестные исследователи положения еврейской культуры в СССР.

Никогда, за всё время своего рассеяния, ни в одном государстве делу развития еврейской культуры не оказывалось государством такой помощи и содействия, как это имело место в СССР, в первые три десятилетия советской власти.

То обстоятельство, что, расходуя народные деньги на переводы и издание на «идиш» произведений Гомера или Шекспира и других иностранных писателей, правительство не поддерживало «хедеры» и «эшиботы», в которых изучался Талмуд, никакого отношения к еврейской культуре не имеет, хотя евреи и до настоящего времени, с этим не согласны и свою, еврейскую, культуру не отделяют от иудейской религии.

Иудейская религия, как и все остальные религии, была провозглашена «опиумом для народа» и с ней велась борьба, но мерами гораздо более мягкими и деликатными, чем она велась с другими религиями.

На развитие же образования на «идиш», а также, разного рода научных учреждений на этом языке, правящий класс СССР, выделивший из своей среды правительство, не жалел государственных средств.

Начиная со школьной сети (включая и средние школы) с преподаванием на «идиш» и кончая «еврейскими отделами» Академий Наук (Белорусской и Украинской).

Но, констатируют сами евреи, «заботы о сохранении и развитии национальной культуры чужды еврейской интеллигенции Советской России. Её мало огорчает то, что еврейские массы не питают должного доверия к еврейской школе и, во многих случаях, предпочитают посылать детей в школы русские, украинские, белорусские, так, что еврейская школьная сеть слабо развивается[28]».

В 1936 году сотрудник еврейской газеты «Дер Тог», Шульман, посетил СССР, чтобы убедиться, как обстоит дело с развитием еврейской культуры в СССР. В Минске он поинтересовался работами еврейского отдела Белорусской Академии Наук.

Во всех других отделах жизнь била ключом, а в еврейском Шульмана поразила мертвящая тишина. Секретарь Академии объяснил ему, что еврейский отдел успевает очень слабо за отсутствием желающих работать в нём.

«Евреи-учёные предпочитают работать в русских или белорусских учёных учреждениях», — пояснил секретарь.

В Киеве, где имелся «Институт Еврейской Пролетарской Культуры», широко задуманное еврейское высшее учебное заведение, дело обстояло не лучше. В 1936 году Институт был закрыт «для реорганизации» и долго не открывался.

Часть его библиотеки была переслана в Биробиджан, так что Шульман, кроме здания, ничего увидеть не мог.

А когда он, приехавши в Москву, в разговоре с редактором московской газеты на «идиш» («Дер Эмес») — Литваковым выразил своё удивление слабому развитию итереса к еврейской национальной культуре и отсутствию соответствующей пропаганды и указал, что, без пропаганды и социализм не преуспел бы в СССР — Литваков ответил: «Так Вы думаете, что еврейская школа — такое же важное дело, как построение социализма?»...

Не проявляли евреи-граждане СССР и большого интереса к прошлому еврейского народа, как это имело место в дореволюционные годы в России.

Несмотря на огромные материальные возможности, предоставляемые государством для людей науки, независимо от языка на котором ведётся научная работа, научная работа на «идиш» почти отсутствует.

«Приходится констатировать, — пишет еврейский обозреватель, — что лиц, посвящающих себя в Советской России наукам о еврействе — еврейской истории, философии, филологии, этнографии, экономике — очень мало».

По какой причине их мало? Ведь, все возможности — налицо, а желающих стать учёными-гебраистами нет. Ведь, правительство этому не только не препятствует, но, наоборот, содействует.

Ответ на этот естественный вопрос дан утверждением еврейского журналиста, написавшего, что «заботы о сохранении и развитии национальной культуры — чужды еврейской интеллигенции Советской России», а «массы потеряли доверие к еврейской школе»...

Логический и психологический отсюда вывод — стремление приобщиться к культуре русской, что и происходит, порождая и питая ассимиляционные настроения.

Невзирая на противодействие этим настроениям, как еврейских клерикалов (раввинов), так, в одинаковой степени, и многочисленных представителей еврейской интеллигенции, не освободившихся от сионистско-социалистических установок прежних еврейских партий «Бунда», «Поалей-Цион» и «социалистов-сионистов-интернационалистов», к которым, до революции, принадлежало большинство еврейской интеллигенции России.

Атавистический страх нарушения чистоты расы, в результате смешанных браков был сильнее всех интернациональных и социалистических программ, последователями и пропагандистами которых были евреи. Это было чувство иррациональное, освободиться от которого еврею было очень трудно.

Не менее трудно было освободиться от чисто иррационального чувства известного «отталкивания» от евреев не-евреям, особенно жителям тех частей России, которые раньше входили в черту оседлости, где коренное население имело много точек соприкосновения с евреями, например, на Украине.

Это отталкивание и было той причиной, которая препятствовала процессу быстрой ассимиляции, в результате смешанных браков и, тем самым, ликвидации «еврейского вопроса» в границах СССР.

Показательны статистические данные о проценте смешанных браков в разных частях России, заключённых после революции, т.е., когда все препятствия религиозного брака отпали и был введён институт гражданского брака на всей территории СССР.

По данным за 1924-26 годы в районах бывшей черты оседлости — на Украине и в Белоруссии — с огромным процентом еврейского населения, было зарегистрировано всего 3,6% смешанных браков (евреев с не-евреями), а во внутренней России процент этот был 16,8 %.

Приводя эти цифры в «Еврейском Мире» за 1939 год, автор не пытается исследовать причину этого несоответствия процента, а кратко говорит, что «это понятно».

На самом же деле это — совсем не так понятно, чтобы там, где процент евреев был больше, процент смешанных браков был меньше и наоборот.

Понятно это несоответствие становится только тогда, если принять во внимание, что во внутренней России население евреев не знало и соприкосновения с ними до революции почти не имело, а в черте оседлости население евреев знало и имело, по отношению к ним, «отталкивание».

Кроме того, несомненно, играла большую роль и социальная структура еврейства в черте оседлости и вне её.

Евреи, жившие во внутренней России, в большинстве принадлежали к еврейской интеллигенции или буржуазии и в быту не так уже строго придерживались старых еврейских обычаев, и охотно общались с русскими семьями.

Но случаи смешанных браков были редчайшим исключением не только в среде еврейской буржуазии и интеллигенции, но, даже и среди евреев-революционеров.

Все они, как правило, женились только на еврейках, за исключением Троцкого, который был женат на русской.

Исключение составляли революционные лидеры-русские, такие, как Авксентьев, Чернов, Сухомлин, Керенский — все они были женаты на еврейках (Керенский — уже в эмиграции).

Еврейство вообще, а не только русское, смотрит на смешанные браки, как на начало конца для евреев и всячески против них борется.

В связи с этим, заслуживает внимания один случай, имевший место в 1960 году в США.

В Филадельфии на большом митинге, посвящённом вопросу, как бороться с антисемитизмом, выступил приглашённый еврейскими организациями известный английский историк Арнольд Тойнби, который порекомендовал изжить антисемитизм, путём смешанных браков...

Совет Тойнби вызвал взрыв негодования многочисленного собрания евреев, усмотревших в этом совете желание уничтожить еврейство. 800 раввинов выступили в печати с протестом против такого способа искоренения антисемитизма в США.

В СССР, как уже упомянуто выше, борьба против антиеврейских настроений велась другими методами — запрещением и строгими наказаниями.

Вопрос смешанных браков советское правительство не интересовал, хотя, в нём было множество евреев. Скорее наоборот, смешанные браки одобрялись и сами советские вельможи показывали тому пример: Сталин, Молотов, Ворошилов, дипломаты Крестинский, Трояновский и немало других были женаты на еврейках.

Жизнь брала своё. Разрушенный революцией замкнутый быт евреев, в котором раввины были непререкаемый авторитет, уже не мог быть восстановлен, даже при помощи «национально-персональной автономии».

К ужасу стариков, еврейская молодёжь начала есть «трефное», ездила в трамваях в субботу, перестала посещать синагоги, начала общаться с «гоями»...

Послереволюционное поколение евреев невозвратимо отходило от еврейства и устремлялось включиться в общерусскую культуру. И никакие усилия «Евсекции» не могли предотвратить этот процесс.

Потерялся всякий интерес к изучению еврейского языка, который всё больше и больше переставал быть разговорным языком евреев в СССР. И, по данным последней переписи, 80% евреев в СССР не умеют не только писать, но и читать по-еврейски-«идиш», не говоря уже о древне еврейском языке.

Еврейская «национальная культура» в дореволюционной России, несмотря на все «ограничения» (или благодаря им), достигла такого расцвета, какого не имела никогда и нигде за всё время пребывания евреев в рассеянии, о чём подробно и с большим знанием вопроса пишет И. Зисман в своей рецензии на «Книгу о русском еврействе[29]».

Но, как показала жизнь, она была возможна только в условиях самоизоляции евреев, пребывания их в своеобразном добровольном гетто, каковой была до 1917 года еврейская культура русских евреев.

Неразрывно связанная с иудейской религией и пропитанная расово-мистическо-схоластическими моментами, в своё время, культура эта дала ряд политических деятелей, создавших еврейские партии «Бунд» и «Сионистов-социалистов», сочетавших в себе позитивизм и материализм марксизма с элементами расово-мистическими иудейства.

И когда, с приходом коммунистов к власти, были запрещены все политические партии, не исключая и еврейские, бывшие члены «Бунда» и «С-С» (а также, частично и партии «Поалей-Цион») устремились в «Евсекцию» ВКП(б), по линии которой и стали проводить «национально-культурно-персональную» автономию на всех просторах России, не жалея для этого материальных средств всей страны и не считаясь с желаниями и настроениями коренного населения СССР.

В Москве создаётся «еврейское отделение Пролетарского Университета», директором которого назначается Мария Лившиц-Фрумкина («Эстер»), бундокка.

В Киеве отводится огромное здание для «Института Еврейской Пролетарской Культуры» (который, как упомянуто выше, закрылся в 1036 г., за отсутствием желающих обучаться в оном).

В Минске открывается и содержится на государственный счёт пустующий «еврейский отдел» Белорусской Академии Наук.

В городах и местечках со значительным еврейским населением открываются и содержатся школы (включая и средние) с преподаванием на еврейском языке.

Еврейский язык признаётся государственным и на нём ведётся судопроизводство в населённых пунктах со значительным процентом евреев, например, в Белоруссии.

В национальных республиках не только разрешается, но и поощряется создание обособленных еврейских профессиональных организаций, членами которых могут быть только евреи, которые, в то же время, состоят и членами аналогичных профессиональных организаций общегосударственных или республиканских соответствующей советской республики.

Так, например, в Киеве, наряду и параллельно с Союзом Украинских Писателей, существует и «Украинский Союз еврейских писателей».

Аналогичных примеров подобного рода «совместительств» можно привести множество.

«Евсеки» — члены еврейской секции ВКП(б) — проявляли необыкновенную активность в деле осуществления и внедрения «национально-культурно-персональной автономии» евреев везде, где к этому предоставлялась возможность, начиная с судопроизводства на «идиш» в Белоруссии и кончая изданием газеты в далёком Биробиджане или еврейских театров в Крыму.

Но «евсеки» старели и их пыл выдыхался, а смены им не было, по причине потери интереса к еврейской культуре у новых поколений, тяготевших включиться в культурную жизнь общероссийскую.

К тому же, они начали между собой ссориться и проявлять непривлекательные черты — внутреннюю склоку, подсиживание, доносительство.

Бюллетени ЕТА от 19 июня и 7 августа 1938 года сообщают:

«Харьковская газета «Дер Штерн» атаковала виднейших евсеков Москвы — московский «Дер Эмес» отвечал нападками на Украинский Союз еврейских писателей. Общее собрание Гезерда в Москве в декабре 1937 года явило позорную картину публичного доносительства на видных евреев-коммунистов, имевших несчастие состоять когда-то членами Бунда, Поалей-Цион, сионистов-социалистов и т.п. В Киеве и Харькове, вследствие аналогичных происков, были «вычищены» многие видные еврейские писатели — Макс Эрик, Михаил Левитан, Хаим Гильдин и др.»

Подводя итоги положению еврейской культуры в СССР, обозреватели (евреи-эмигранты) констатируют, что «мы присутствуем не при укреплении и развитии еврейской культуры в Советской России, а при истреблении кое-кого из тех немногих её носителей, которые ещё уцелели» (С. Познер).

А известный еврейский историк Дубнов пишет: «вырастает поколение, которое не знает своего происхождения и многовекового прошлого».

Оспаривать мнение знатоков этого вопроса, конечно, не приходится. Они совершенно правы, давши такую пессимистическую картину успехов еврейской культуры после двадцати лет её насаждения в СССР.

В дальнейшем этот отход самого еврейства от еврейской культуры ещё значительно усилился, за счёт совершенно добровольных ассимиляционных настроений.

Специфические особенности того, что называется «еврейской культурой» были тому главной и основной причиной. Ведь, еврейская культура — единственная в мире культура, органически и неразрывно связанная с религией.

«Евсеки» же, как коммунисты, религию вообще не признавали и проявление евреями религиозных чувств порицали или, в лучшем случае, относились только терпимо.

И не удивительно, что вся дорогостоящая затея с насаждением еврейской культуры в коммунистическом государстве кончилась полным провалом.

Религиозная жизнь евреев в СССР чахнет, а вместе с ней чахнет и еврейская культура.

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: