Постоянство в искусстве толкования

Один из моих друзей не соглашается со мной, но и не критикует меня. Он верит во всеобъемлющее влияние властей и сил зла над человеческим обществом любого типа, но не верит в то, что эти силы представлены в мире зла в виде конкретных сверхъестествен­ных личностей, например, в виде демонов. Он верит, что это действительно сверхъесте­ственная сила, которая приводится в движе­ние глубоко укоренившимися общественны­ми грехами, такими, как угнетение, жадность, страсть к власти, войны, расизм и другие виды коллективного зла. И когда они прихо­дят в движение, они выходят из-под контро­ля человека, и только вмешательство Бога, высвобождаемое в основном через верное ходатайство, может преодолеть эти силы и сохранить человечество.

Можем ли мы научиться

Чему-нибудь у Перетти?

Мой друг несколько шутливо намекает на то, что я развил свое мировоззрение при помощи романов Фрэнка Перетти, чьи книги «Тьма века сего» и «Пронзая тьму» стали бестселле­рами. В этих книгах автор подробно делится с нами тем, как в его представлении демоны и ангелы размахивают крыльями и рубятся друг с другом мечами.

Нет сомнений, что никто из нас в рассудительном состоя­нии не стал бы делать важные выводы на основании фанта­зий романиста. Я много раз говорил, однако, что благодарен Фрэнку Перетти за то, что в 1980-е годы своими произведе­ниями он побудил христиан задуматься над очень важными вопросами. Я верю, что Бог предусмотрительно использо­вал его талант с тем, чтобы подготовить путь для принятия откровений о духовной войне стратегического уровня, о ко­торой мы теперь узнаем от таких авторов, как Джон Доусон, Синди Джейкобе, Фрэнсис Фрэнгипейн, Дик Истман, Чарльз Крафт, Джордж Отис-младший, Эд Сильвозо и многие дру­гие, писавшие в 1990-е годы.

Я думаю, Перетти совершенно прав хотя бы в одном су­щественном вопросе. Перетти, как и я, считает, что демоны и ангелы — это конкретные существа. В отличие от него, мой друг полагает, что они представляют собой некую корпора­тивную личность или же божественный дух общественных институтов, а не то, что существует буквально над и вне че­ловеческого общества.

Я не поднимаю этот вопрос для того, чтобы доказать не­правоту моего друга. Я просто хочу сказать, что мы прихо­дим к различным выводам о природе этих духовных сил в основном потому, что мы по-разному относимся к автори­тету и богодухновенности Писаний. Мой друг не стал бы подписываться под Лозаннским соглашением, в котором ут­верждается, что «Писания безошибочны во всех своих утвер­ждениях». Он не согласился бы называться «сторонником непогрешимости Библии».

В предыдущей главе я говорил, что принимаю Библию в качестве записанного Божьего Слова, в качестве окончатель­ного авторитета, которым испытываются любые наши выво­ды, касающиеся христианской веры и практики вообще и реалий невидимого мира в частности. Именно благодаря моему высокому почтению к Писаниям я прихожу к выводу, что духовные существа являются личностями и имеют име­на, они думают и говорят, у них есть воля и они действуют на основании тех решений, которые принимают. Они были со­творены Богом, но сотворены не по образу и подобию Бога, как люди. Обо всем этом ясно сказано как в Ветхом, так и в Новом Завете.

К счастью, критики, о которых я говорю в этой книге, в основном согласны с Фрэнком Перетти и со мной в том, что демонические существа действительно представляют собой личности, а не безличную силу, которая приводится в дей­ствие деятельностью общества, с чем никак не может согла­ситься мой друг. Мы также ясно видим авторитет и богодух- новенность Библии. Но почему же мы тогда не можем прий­ти к единому мнению?

Толкование Библии

Наше разномыслие основано на том, как мы толкуем Биб­лию. Мы часто занимаем различные позиции в том, что бого­словы называют «библейской герменевтикой». Мы также имеем различные мнения по поводу того, каким образом мы получаем информацию и делаем выводы по темам, учение о которых дается в Библии косвенным, образом, а не открыто. В дальнейшем по ходу действия я попытаюсь объяснить эту мысль яснее.

Многие мои критики заявляют о своей надежде на то, что в своем учении я стану более «уравновешенным». Этим они хотят сказать, что я в большей степени буду соглашаться с ними. Но дело в том, что в религиозных дискуссиях мы часто полагаем, что только мы занимаем уравновешенную пози­цию и свою задачу видим в том, чтобы избежать так называе­мых «крайностей». Я думаю, наиболее часто цитируемым высказыванием об уравновешенности в нашем отношении к демоническому являются слова КС. Льюиса. Он сказал следу­ющее: «Человечество в своем отношении к дьяволу соверша­ет две равно серьезные и противоположные ошибки. Пер­вая — неверие в его существование. Вторая — вера и слиш­ком большой и нездоровый интерес к нему».

Легко согласиться с КС. Льюисом. В сущности, я соглаша­юсь с ним вместе с моими критиками. Однако очень немно­гие из нас готовы признать, что именно мы, а не наши оппо­ненты, совершаем одну из этих ошибок. Например, я думаю, многие мои критики исключительно наивны в своей недо­оценке той силы, которой обладают и которой пользуются демонические создания. С другой стороны, они считают мое отношение к невидимому миру преувеличенным и нездоро­вым, равно как и опасным.

За последние двадцать лет было много споров о различ­ных мировоззрениях. Поскольку мы все склонны считать соб­ственную культуру и собственное мировоззрение «нормаль­ным», то все те, чье мнение расходится с нашим в той или иной степени, будут считаться «ненормальными». Нужно по­пытаться понять, что наше нежелание принимать реальность невидимого мира в значительной степени коренится в так на­зываемом «просвещении восемнадцатого века».

Влияние века просвещения

Самый лучший рассказ о том, каким образом Просвещение повлияло на развитие мировоззрения многих жителей Запа­да, в частности, в нашем отношении ко всему сверхъесте­ственном)'; можно найти в книге Чарльза Крафта о силе хри­стианства («Cristianity with Power»). Такие мыслители, как Кант, Ньютон и Вольтер, создали интеллектуальные условия для рождения и развития современной науки, за что мы все им очень благодарны. Результатом стало отвержение сверхъестественного и замена его рациональным. Если наше мышление или пять органов чувств не в состоянии подтвер­дить какие-то реалии, тогда они не будут считаться реалия­ми в соответствии с мировоззрением многих наших сограж­дан. Все это, конечно же, имеет самое прямое отношение к невидимому миру. Крафт говорит: «Поскольку влияние века Просвещения стало сильным в нашем обществе, современ­ному, Западу, как христианам, так и нехристианам, исключи­тельно трудно поверить в ангелов, сатану, демонов и даже в Бога».

Но влияет ли наше мировоззрение на герменевтику и на то, как мы интерпретируем Библию? Конечно, влияет. Наше мировоззрение создает в каждом из нас определенное мен­тальное сито, через которое мы обрабатываем всю инфор­мацию, поступающую в наш мозг. Говорят, двести или трис­та лет назад голландский посол в Сиаме обедал с царем Сиама. Царю, который всю свою жизнь прожил в тропиках, очень нравились рассказы посла о жизни в Европе до тех пор, пока посол не поведал о том, что зимой вода в озерах становится такой твердой, что по ней могут ходить даже слоны. Царь посчитал такое утверждение абсурдным и ре­шил, что посол лжет!

Мы смеемся над такими историями, но если серьезно, нам следует признать, что мы так же ограничены в своем миро­воззрении, как и царь Сиама, хотя мы находимся в разных условиях. К сожалению, наше понимание Писаний в той или иной степени также ограничено нашим мировоззрением. Чарльз Крафт говорит: «И хотя между учением в Писаниях и нашим обычным западным мышлением существует значи­тельная разница... мы часто остаемся людьми с западным мышлением, а не с мировоззрением, соответствующим Пи­саниям».

Здесь мне хотелось бы быть как можно более честным по отношению к моим критикам. Со времени выхода в свет кни­ги Чарльза Крафта многие евангелические лидеры, в частно­сти, миссиологи, прилагают все усилия к тому, чтобы осво­бодиться от мировоззрения, продиктованного веком Про­свещения. Заявить, что чье-то толкование Библии несет на себе отпечаток влияния века Просвещения, почти равно­сильно оскорблению. И хотя мы все признаем это, мы с Чарльзом Крафтом приходим к выводу, что многие разли­чия в нашей интерпретации Писания основаны на том, что мы отошли дальше от мировоззрения Просвещения, чем наши критики. Мы также считаем это одной из причин того, что от наших коллег из стран Третьего мира мы слышим на­много меньше критики в адрес духовной войны стратеги­ческого уровня по сравнению с нашими коллегами с Запада. Просвещение оказало меньшее влияние на Гймалаи или же бассейн реки Амазонки.

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: