КОМИЧЕСКОЕ В ЭСТРАДНОЙ ДРАМАТУРГИИ

ЭСТРАДА И ПРАЗДНИЧНОСТЬ. - НЕМНОГО ИСТОРИИ ЭСТРАДНОЙ ЮМОРИСТИКИ. - ВЫЯВЛЕНИЕ КОМИЗМА - ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ КАЧЕСТВО ЭСТРАДНОГО ДРАМАТУРГА. - СМЕШНОЕ И СЕРЬЕЗНОЕ. - РОЛЬ САТИРЫ В СОЦИАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЯХ. - СМЕХ КАК ФУНКЦИЯ ОБНАЖЕНИЯ РЕАЛЬНОСТИ. - ФОРМЫ КОМИЧЕСКИХ СТРУКТУР: ЭКСЦЕНТРИКА, БУФФОНАДА, ГРОТЕСК - ПРИЕМЫ ДОСТИЖЕНИЯ КОМИЧЕСКОГО ЭФФЕКТА: КОМИЧЕСКАЯ МЕТАФОРА, АЛОГИЗМ И ДР. - КОМИЧЕСКАЯ МАСКА. -

Почему именно комическому началу в эстрадной драматургии посвящена целая глава? Конечно же, потому что на эстраде веселый, ироничный, сатирический номер и концерт встречаются гораздо чаще, чем драматический, грустный*.

Умение искать и выявлять комизм — важное профессиональное качество эстрадного драматурга.

Эстрада всегда была связана с праздником. А на празднике человек ищет развлечений.

Этимология слова «развлекать» лежит в глаголе «волочь». И не только в русском языке. В греческом это — «тащу», в латыни — «борозда». То есть даже этимологически развлечение — противовес обыденно-рабочему состоянию человека, оно призвано уводить его от этого состояния: надо на некоторое время оттащить (отволочь) человека от борозды его трудовых будней.

В этом смысле развлечение — средство спасения от монотонности труда. Причины поиска развлечений очень разнообразны

* Хотя естественно, что и разного рода памятные дни мы отмечаем, собираясь вместе, отдавая дань тому или иному печальному событию. Эстрада включает в себя и такого рода мероприятия.

по своей природе. Рабочий хочет оторваться от тяжелой физической работы, деревенский житель к этому может добавить желание раздвинуть однообразие жизненного пространства. Работник музея или артист хочет отвлечься от привычных культурных ценностей, окунувшись в мир спортивного праздника.

Общее здесь то, что развлечение — это отрыв от обыденности.

Может быть, поэтому появившиеся в последнее время и распространенные среди молодежи жаргонные выражения «тащиться» и «оттянуться» в основе своей содержат все тот же глагол «тащить»: имеется в виду вытащить себя из привычной борозды, то есть - развлечься.

М. М. Бахтин утверждал, что развлечение и праздник явления неискоренимые, что они — первичная и неуничтожимая категория культуры; они могут оскудеть и даже выродиться, но не могут исчезнуть вовсе.

На празднике, посвященном 50-летнему юбилею со дня основания города Магадан, бывшие узники одного из лагерей ГУЛАГа рассказывали, как для них изменился и стал более светлым мир после того, как начальство разрешило отбывавшим там срок татарам отметить свой национальный праздник. На него пригласили представителей других национальностей, живших в соседних бараках. А потом этим же путем пошли дагестанцы, корейцы...

Это возвращало всех заключенных к воспоминаньям о счастливой прошлой жизни «на воле», к мысли о том, что есть еще какой-то нормальный мир и в него непременно нужно вернуться — найти в себе силы перенести все испытания...

Само звучание слова «праздник» заставляет думать о праздном, свободном от работы дне. Искусство же — дитя свободного времени свободных людей — всегда праздник. Эта связь неразделима, так как и то и другое вынуждают нас переживать «...чудо разрыва естественного хода жизни, будничного течения дней, переключают наш эмоциональный строй»¹.

Истоки больших массовых праздников и народных гуляний теряются в седой глубокой древности, что естественно при отсутствии письменности, бесконечных войнах, переселениях народов и прочих природных и общественных катаклизмах.

Так что мы не знаем сегодня, кто были они — эти первые в истории человечества режиссеры-постановщики и сценаристы этих мероприятий,

где они учились, каких художественных критериев придерживались, на чей опыт опирались. Уж так устроен человек, что время от времени он испытывает потребность в празднике. По тому или иному подходящему поводу людям хочется, да судя по всему и всегда хотелось собраться вместе, пообщаться, повеселиться, потанцевать, послушать какую-то музыку, вкусно поесть в хорошей компании... Так что «право на праздник» — одно из основных прав человека, а то, что оно не записано ни в одной конституции, просто говорит о том, что человеческое общество считает этот факт как бы само собой разумеющимся.

Известно, что уже в глубокой древности разные народы, населяющие нашу планету, отмечали праздниками военные победы, сбор урожая, свадьбы, юбилеи, дни рождений, наступление весны, осени, зимы, лета и прочие значительные с их точки зрения события.

И эта тенденция сохранилась. Вот характерный пример.

В конце 80-х годов все многочисленные участники больших праздничных торжеств, проводимых Министерством культуры СССР и именовавшихся «Декада русской литературы и искусства в Якутии», были приглашены на массовый народный праздник якутов «Иссык». Он имел многовековую традицию, когда разбросанные по необозримой тундре семьи после суровой зимы съезжались, собирались в определенном месте, чтобы посмотреть, кто все-таки выжил, пережил зиму, прошел все испытания, и впервые за последнее время наесться досыта мяса. Люди собирались вместе, чтобы потанцевать, попеть, посоревноваться в борьбе, в метании камней, своеобразных «тройных прыжках», пошаманить возле костров и приступить потом к важнейшему делу к заготовке кормов, сена для будущей зимы…

Как теперь выяснилось, какие-то свои, немного странноватые, с нашей точки зрения, праздники придумывали в Южной Америке древние ацтеки и инки. Они поднимались в Анды на высоту более 6 тысяч метров над уровнем моря. Подобравшись поближе к звездам, они жгли на вершинах костры, так же, как и другие народы, пели, танцевали, шаманили и даже приносили своим суровым богам человеческие жертвы...

До нас дошли более или менее достоверные описания древнегреческих праздников сбора винограда, имевших название Дионисии, с их чрезмерными возлияниями, темпераментными плясками, и даже, как мы бы сегодня сказали, оргиями.

Кое-что нам известно о том, как отмечали различные праздники в Древнем Риме. Там праздник уже включал в себя все основные элементы современных массовых праздников: спортивные, военные, да еще плюс к тому художественные и политические. Не была забыта и эротика, и даже юмористика, в таком смысле, в каком ее понимали в те суровые годы. На аренах многочисленных цирков в ту пору, согласно всем законам шоу-бизнеса, выступали и спортсмены, соревновавшиеся в том, кто кого обгонит на колеснице. Военные подразделения всерьез бились друг с другом с применением мечей, кинжалов, длинных копий. Участвовали и артисты-вокалисты, в том числе и барды, и авторы-исполнители. Вроде бы на празднике открытия каких-то Олимпийских игр свои собственные песенки исполнял, аккомпанируя себе на тиаре, сам римский император Нерон...

Ведущий древнеримского представления, работая во вполне современной и для нас манере «интерактивного общения с публикой», обращаясь к благородным римлянам, прямо спрашивал, добить того или иного неудачливого гладиатора или оставить жить на свете. И благородные римляне решали его судьбу прямым открытым голосованием, поднимали большой палец руки вверх, что означало жить, или, наоборот, — показывали этим пальцем вниз, что означало совсем другое...*

Что касается «юмористических» номеров, без которых уже тогда не обходилось ни одно хорошее массовое праздничное представление, то они тоже имели довольно специфический характер.

На глазах у зрителей, например, гладиатору отрубали правую руку, и эти любители развлечений весело забавлялись, наблюдая за тем, как он сражался с противником «одной левой». Другого гладиатора заставляли биться с вооруженным мечом противником, имея в руках один... ночной горшок...

К выстроенной определенным образом и вооруженной длинными острыми копьями греческой когорте невозможно было подойти ни с какой стороны, ни с мечом, ни с кинжалом... Но можно было длинным

* Может быть, это, конечно, мистика, но когда сегодня входишь в полуразрушенное здание Римского Колизея, невольно кажется, что стоит прикрыть глаза и перед тобой возникнут кровавые картины тогдашних публичных увеселений... Вспыхнут свечками облитые смолой, привязанные к столбам на арене подожженные первые христиане, голодные львы начнут терзать беззащитных рабов, а стаи привезенных из Африки и специально натасканных самцов-орангутангов — насиловать десятилетних девочек, привезенных из разных многочисленных покоренных храбрыми римскими воинами стран.

кнутом вытащить, «выдернуть» из первого нижнего ряда какого-то поставленного именно туда молодого воина и быть уверенным в том, что стоящий в задних рядах какой-нибудь «старослужащий» непременно бросится ему на помощь — общий строй нарушится и греки «рухнут»...

Что же касается чисто юмористических разработок некоторых миниатюр, исполнявшихся на массовых праздниках в Древнем Колизее, вкрапленных в драматургию представлений тех лет, то они и сегодня могли бы иметь успех в каких-нибудь наших ночных клубах...

На арену выкатывали помещенную на красочно убранное возвышение большую постель, на которой какой-то патриций, судя по всему, богатый римлянин, муж, занимался любовью со своей женой. При этом она как бы подбадривала его, а он откровенно ленился. Потом он и вовсе уползал с постели, поспешно одевался и как бы уходил по неотложным общественным делам. Немедленно появлялся его соперник, молодой и красивый, прыгал в постель и продолжал начатое мужем дело... Но раздавался стук в дверь — условный, разумеется. Любвеобильная римлянка прятала любовника под постель. Появлялся любовник № 2 и тоже приступал «к делу»... И вновь раздавался «стук», и любовник № 2 лез под постель. Появлялся любовник № 3... Далее все повторялось еще несколько раз, наконец домой возвращался муж, и вся гоп-компания, собравшаяся под его супружеской постелью, вскакивала, переворачивала просторное ложе и с веселым улюлюканьем, надев «рогоносцу» на голову ночной горшок, покидала арену...

Занятный, общепонятный, бессмертный сюжет... Доказательством этому служит пример современного шоу-представления, несколько лет назад поставленного на одной из открытых площадок в США.

Условно решенный интерьер комнаты, дверь, окно, стол. Возле большого «задника сцены» — просторный шкаф... Сюжет прост и понятен. Муж уходит из дома, в окно влезает Любовник, бравый солдат одной из расположенных невдалеке военных частей. Пора приступать к тому, зачем он пришел в гости к Даме, но раздается стук. Дама прячет солдата в шкаф, входит лихой Капрал, он готов на все, стук в дверь, капрала — в шкаф. Входит младший офицер, стук в дверь... Ну и так далее, вплоть до генерала. Возвращается Муж, видит оставленную Генералом фуражку, начинает обыскивать комнату, лезет в шкаф и... Оттуда начинают появляться не только что виденные нами три-четыре-пять персонажа, но целые взводы, роты, полки, наконец появляется

конница, идет Большой духовой оркестр... Они окружают выстроенную сцену, и начинается настоящий красочный военный парад с перестроениями и фейерверками, с пушечной пальбой. И кто же принимает парад?! Естественно, Прекрасная дама, которой отдают честь и просто заваливают цветами...

Очевидцы рассказывают, что смех у зрителей возникал периодически, волнами — после появления из шкафа 5-го «любовника», потом 10-го, потом Духового оркестра, потом Конницы, то есть происходил переход «качества в количество»...

До нас дошли некоторые сведения об экономической стороне некоторых мероприятий системы древнеримского шоу-бизнеса. Понятно, что перевод в наши цены может быть только очень приблизительным, ибо рабский труд в Древнем Риме был очень дешев, в то время как профессиональные гладиаторы, львы, слоны, носороги — наоборот, дороги. И если раздираемые хищниками христиане не стоили ничего, то хорошему, выигрывавшему гонки вознице ставили мраморные памятники...

Известно, например, что царь Иудеи Ирод устроил серию игр, которая стоила ему 500 талантов*. 500 талантов примерно эквивалентны современным 400 000 фунтов стерлингов. Стодневные Игры Тита стоили ему 3 000 000 фунтов. Да и разве могло быть дешевле, когда в шоу, посвященном восшествию на престол императора Проба, на арену были выставлены 1000 страусов, 1000 оленей, 1000 вепрей, 100 львов, 100 львиц, 100 леопардов, 300 медведей и еще множество других диких животных, не считая рабов и гладиаторов.

В этих далеких от наших дней шоу-программах аналитики усматривают много интересного и поучительного. Например, то, что жестокость, откровенный садизм из случайного и относительно редкого стали обычным, привычным и повседневным явлением. Считается, что есть четкая внутренняя связь между жестокостью и сексом. Особенно у слабых и неудачливых людей. По мере того как плебс утрачивал желание где-то работать, служить в армии, в легионах, выполнять самые простые гражданские обязанности, — на аренах ему в угоду появлялось все больше зверства и похоти. Игры, задуманные как соревнования сильнейших спортсменов, пропагандировавшие, можно сказать, силу, ловкость, здоровый образ жизни, к концу

^* Талант в те годы был денежной единицей, а не мерой одаренности, как в наши дни.

IV века попали в руки антрепренеров и из них совершенно исчез дух честного состязания. Развитие, характер и вырождение Игр соответствовали росту, характеру и вырождению самой Римской империи... Римские Игры и их судьба — может быть, сильнейший аргумент против чисто зрелищного и коммерческого спорта. Когда Игры окончательно превратились в откровенно садистские зрелища, Римская империя пала.

Правда, пала она под ударами еще более диких и менее развитых в культурном отношении племен, но, может быть, менее развращенных, менее тронутых цивилизацией.

На все эти темы полезно поразмышлять на досуге. Рекордом материального успеха в современном мировом шоу-бизнесе являются гастроли ансамбля «Роллинг-стоунс» — 300 миллионов долларов.

В России все скромнее. Не так давно газеты сообщили, что на «Съезд потомков Л. Толстого» в Ясной Поляне было затрачено «всего» 1 000 000 рублей бюджетных денег. Разного рода шоу бывают и очень дорогими.

А говоря об истории того или иного искусства, не следует забывать, что наше настоящее когда-то и для кого-то было далеким, желанным, светлым и замечательным БУДУЩИМ...

Тем не менее обратим на внимание на одно из главных качеств праздника, характерное для всех времен и народов, — развлечение. А там, где развлечение, — всегда радость. Там, где радость, — всегда смех.

Поэтому когда мы говорим, что эстраде присуща праздничность, то должны сказать и о сопровождающих ее элементах — развлекательности, чувстве радости и удовлетворения, смехе.

Эстрада, считающаяся так называемым «легким жанром», «индустрией развлечений», изначально тяготеет к юмору. Но кто сказал, что юмор, сатира, пародия, анекдот, эпиграмма — это исключительно «легкомысленные развлечения?»

В разные эпохи и удачные и неудачные остроты приводили людей на плаху, на костер, в тюрьму, на каторгу... Примеров таких множество.

Например, известный артист эстрады В. Гущинский работал в популярном тогда, после пьесы М. Горького «На дне», «рваном жанре»*.

* Артисты, работавшие в «рваном жанре», выходили на эстраду в образе босяков, люмпенов, нищих — отбросов общества. Чаще всего их сценическим костюмом была рваная, неаккуратная одежда: отсюда и название — «рваный жанр». Современного термина «бомж» тогда просто не было. Соответственно, не мог бы появиться тогда такой персонаж одного из капустников, как «Агент-007 Джеймс БОМЖ»...

В те первые, голодные послереволюционные годы он выходил на эстраду в тряпье, но весь обвешанный колбасами, сосисками, сардельками, стоял и молчал, глядя в зал. Долго молчал! А потом произносил: «Я молчу потому, что у меня все есть, а вот чего вы молчите?!». И после концерта «за ним пришли» чекисты. Впрочем, тогда дело обошлось недолгой «отсидкой» в тюрьме — чекистам в те горячие дни было не до шуток. И В. Гущинский дожил, выступая на эстраде и в цирке до послевоенного времени, и умер в дороге, по пути в Арктику, на концерт для работающих на станции «Северный Полюс»...

В наши дни юмористика все шире и шире входит в жизнь — заметная часть телевизионной и обычной уличной рекламы использует юмористические структуры, телевидение отдает юмористическим передачам такую огромную долю экранного времени, что это уже начинает вызывать протест и раздражение «пользователей» его услуг. Редкая газета сегодня обходится без карикатур или мини-комиксов, сборники анекдотов издаются огромнейшими тиражами, и даже серьезные политические мужи позволяют себе в публичных выступлениях остроты, порой достаточно рискованные. Но это-то как раз нашему народу очень нравится. Русский юмор часто бывает достаточно острым и агрессивным.

Известно, что прекрасным остроумцем среди политиков XX века был Уинстон Черчилль. И в сборнике речей американского президента Рональда Рейгана, изданном на русском языке, можно встретить множество острот, хотя ему-то острить, как говорится, сам Бог велел — он в прошлом работал в шоу-бизнесе. Может быть, в связи с этим одну из его реприз, произнесенных в Белом Доме, у нас потом использовал шоумен Д. Нагиев на Дворцовой площади во время митинга-концерта, посвященного переизбранию Б. Ельцина... Не зря говорится: «Слово — не воробей, вылетит — не поймаешь», и к остроумному слову это относится в первую очередь.

Произведения речевого жанра, речевая эстрада — фельетоны, монологи, миниатюры, куплеты, частушки — не существуют вне юмористических конструкций.

На эстраде юмор проявляется не только в вербальных конструкциях драматургического материала, но и в невербальных.

Несколько лет на Петербургском телевидении журналист И. Тай-манова вела цикл передач «Юмор в музыке» и всегда находила для

иллюстраций своих мыслей убедительные примеры. Более того, время от времени на телевидении появляется номер, в котором шоумен М. Смирнов и актриса Т. Колтунова демонстрируют диалог двух скрипок, из которого без единого слова все понятно: и разговор двух влюбленных, и их ссора и примирение... А если вспомнить знаменитую миниатюру В. Полунина «Асисяй!», где тоже не произносится ни одного человеческого слова и все понятно без всяких слов, то приходится еще раз усомниться в определении драматургии как вида литературы, выраженного в основном в диалогической форме. Как быть, например, с пантомимой, с немым кино, с либретто балетов в конце концов?

Несмотря на свою кажущуюся простоту, естественность и просто вездесущность, на самом деле юмор представляет собой удивительный, многогранный, таинственный кристалл с десятками самых различных граней.

Юмор можно рассматривать на чисто физиологическом уровне, считая, что смех — это непроизвольное сокращение десятка лицевых мышц, сопровождающееся характерными «фыркающе-хлюпающи-ми» звуками, улучшающее кровоснабжение мозга и тем способствующее более интенсивной его работе. К юмору можно подойти с психологических позиций, утверждая, что смех и улыбка сопутствуют хорошему настроению, приводят к разрядке в конфликтных ситуациях, способствуют психологическому облегчению.

Но на самом деле все не так просто. С одной стороны, конечно, справедливы слова популярной когда-то песенки: «Человек идет и улыбается — значит человеку хорошо!». То есть вроде бы заставь человека улыбнуться — и ты поможешь ему в трудной ситуации. Но! В одной из американских газет появилась статья, прямо призывающая: учитесь всегда улыбаться, смеяться, хохотать — и будете всегда в полном порядке!

Собственно, американцы часто так и делают — приклеивают утром на лицо улыбку и так с ней до вечера и ходят, чтобы все видели, у них все «окей!»

Но в это же время другая американская газета сообщает о противоположных исследованиях, предупреждающих о том, как вредно улыбаться всегда и во что бы то ни стало, когда на душе, что называется, «кошки скребут». Это прямой путь к неврозам, психическим расстройствам и тому подобным грустным явлениям...

Но если говорить серьезно, то сатира и юмор играют очень большую роль в социальной жизни общества. Еще А. С. Пушкин заметил: «Куда не достанет меч закона, туда дотянется бич сатиры». И хотя ответить на вопрос, что такое сегодня сатира в России, очень сложно, тем не менее вопрос о том, над чем мы смеемся, над кем насмехаемся, к кому относимся иронически, — очень важные вопросы.

И не зря в последнее время появилось много работ, связанных с социальной ролью наших многочисленных анекдотов, их героев, с тенденциями развития отечественной юмористики...

Интересно хотя бы пунктирно пронаблюдать взаимоотношения юмора и религии в исторической ретроспективе.

Если Будда всегда веселый и улыбающийся, если индийские боги часто предстают перед нами пляшущими, то наши православные святые всегда или страдающие, или гневные, рассерженные, карающие. Правда, у церковных служителей есть такой термин — «веселись, душа». Выходит, веселиться можно, а смеяться и хохотать — это грех, это «от дьявола». И многовековая борьба российской власти со всяким скоморошеством, петрушечниками, частушечниками, балаганами и вертепами шла, можно сказать, не на жизнь, а на смерть под влиянием церкви. Хотя шутов при дворе российских императоров, по примеру европейских монархов, привечали. А скоморохов, смешивших народ на площадях и ярмарках, нещадно пороли.

Исключительно интересны такие снискавшие народную любовь персонажи, как Козьма Прутков, Василий Теркин, Дед Щукарь. А вот популярные сегодня у публики «новые русские бабки» никак не могут быть поставлены с ними в один ряд...

Один из известных философов сказал, что смех выдумало то животное, которое больше других страдало. Может быть, именно поэтому хороший юмор всегда многогранен и часто содержит элемент чего-то грустного и даже печального...

До сих пор нет ясности в том, что же такое представляет собой улыбка?

Одни ученые считают, что это приглашение к общению, сигнал дружелюбия. Другие, наоборот, убеждены, что улыбка есть не что иное, как оскал зубов, их демонстрация, предупреждение: не лезь ко мне — плохо будет... Интересно, что улыбка бывает на лицах новорожденных. Казалось бы, откуда? Они ведь еще нигде не могли увидеть улыбку, услышать чей-либо смех. Значит, улыбка — один из ос-

новных врожденных человеческих инстинктов, базовых по своему происхождению и характеру...

На Востоке существуют поговорки: «Смеха боится даже тот, кто ничего не боится» и «Пулей можно убить одного, смехом можно убить тысячи!».

Еще Ф. М. Достоевский писал, что для того чтобы понять, какой человек перед вами, посмотрите, как он смеется.

Удивительным выглядит и еще одно обстоятельство: похоже, что у нас в мозгу, со всеми его обнаруженными центрами, такими, как центр голода, центр боли, центр удовольствия, есть центр страха и невдалеке от него — центр смеха, причем оба они между собой достаточно тесно связаны...

Обычная уличная сценка. Бабушка-старушка, перебегая улицу перед несущимся огромным самосвалом, испуганно выскочив из-под его колес, весело смеется от облегчения, а с трудом затормозивший шофер бледнеет от страха...

Один из наших лучших альпинистов-высотников, в одиночку совершавший труднейший траверс Пика Победы высотой 7134 метра, пишет о том, что, когда его снесла лавина и он чудом удержался в камнях над 400-метровым ледяным обрывом, он стал «дико хохотать»...

«Комсомольская правда» печатала анекдот, пришедший еще с Первой чеченской войны: горец приезжает к месту сбора своего незаконного вооруженного формирования на мерседесе, пересаживается в танк, начинает разворачиваться и давит свою же собственную иномарку... Старик-аксакал, увидев это, разводит руками: «Нашел время и место учиться на танке ездить!».

И второй анекдот из этой же серии, говорящей о неистребимости юмора в разных ситуациях... Летит самолет, бросает бомбу — она попадает в огород, там огромная воронка. Выходит старик, смотрит на нее, грозит улетевшему самолету кулаком и говорит: «Где ты вчера был, когда я под туалет яму копал?».

Культурный и интеллектуальный уровень человека определяется в том числе и тем, как он шутит и над чем смеется...

И наш житейский опыт подтверждает — нет в компании или за столом ничего худшего, чем гость, напичканный анекдотами как гусь яблоками, которые он употребляет к месту и не к месту...

Судить о качестве юмора часто бывает совсем не просто. Надо знать массу сопутствующих обстоятельств — контекст разговора,

в котором прозвучала та или иная острота, от чьего имени она была произнесена, в чей адрес, что за этой шуткой стоит, на что она намекает...

В сборнике анекдотов «Про адвокатов» есть такая фраза: «Знаете, почему ядовитые змеи не кусают адвокатов? Профессиональная этика!». Легко понять содержащуюся в этих словах иронию, заставляющую самих адвокатов весело улыбнуться.

Сценаристу, эстрадному драматургу, автору, взявшемуся за перо с целью написать смешной фельетон, остроумный монолог, злободневную частушку, следует учитывать десятки самых разных обстоятельств. Кто исполнитель его произведения, кто слушатели, по какому поводу они собрались, чего ожидают от артиста, вышедшего на сцену, и от всей программы в целом.

Педагогическая практика показывает, что кое-кого в какой-то степени можно. Попытаться что-то объяснить, что-то показать, рассказать на примерах — и пусть далее практикуется сам. А есть люди, которым этот вид творчества категорически противопоказан. Что поделать! Не всем же быть Жванецкими и Задорновыми, хотя ни тот ни другой юмористике нигде не учились, по той простой причине, что у нас нигде и никто этому не учит, разве только сама наша жизнь.

Оговоримся сразу, что смех по природе своей всегда заразителен, острота, заставляющая хохотать огромный зал, и острота, вызывающая улыбку в беседе тет-а-тет, или написанная, напечатанная на листе бумаги, — совсем не одно и то же*.

Это ведь только такой замечательный и смелый артист, как С. Юрский, мог отважиться читать в одной программе Н. Гоголя, М. Зощенко и М. Жванецкого. Это совсем разные миры, только кое-где соприкасающиеся своими контурами. Есть специфика существования эстрадного исполнителя, выступающего на сцене в жанре юмора и сатиры.

Как есть на свете «фотогеничность», «кинематографичность»,

«телевизионность» — так есть и «эстрадность». И все профессионалы это знают. Хотя точно и внятно определить словами то, о чем в данном случае идет речь, достаточно трудно. Но зрительный зал это

* Например, один из лучших и остроумнейших фельетонистов середины XX века Леонид Лиходеев, попробовав писать для эстрады, с грустной иронией признавался, что написанное для эстрады вроде смешно, но глупо... И, наоборот, глупое — выходит смешным

делает в считанные секунды, либо «принимая» исполнителя, либо безоговорочно отвергая его. Конечно, — разные залы, разные зрители, разные вкусы и мерки. И то, что порой звучит смешно для человека с неполным средним образованием, для человека с высшим образованием выглядит пошло. А для человека с двумя высшими образованиями даже непонятно. У каждой из этих групп населения свой уровень культуры, знаний, возможности ассоциаций, системы намеков...

В эстрадном, сценическом, публичном юморе всегда должна быть какая-то неожиданность, некий «поворот» в конце того или иного сюжета, миниатюры, анекдота, фрагмента диалога. Это с одной стороны. А с другой, — иногда наибольшее удовольствие и залу и исполнителю доставляет юмористическая структура, начинающаяся с «предвкушения» юмористического «сброса», когда мы постепенно «дозреваем» до понимания того, о чем именно идет речь. И лишь в конце наступает развязка, некое разоблачение истинного смысла остроты...

В книге Е. Петросяна «Хочу в артисты!» выделяются такие приемы, как замена в слове одной или нескольких букв, замена слова во фразе, оговорка, подмена понятий, смещение времени действия происходящего, перенос из одной эпохи в другую, причем каждое из этих положений легко можно проиллюстрировать.

В практике Е. Петросяна, например, был целый монолог под названием «Цена одной буквы». Вся смешная ситуация основывалась на том, что пришедший в ресторан клиент вместо буквы «ч», произносил «с», в результате чего у него вопрос «А ЧТО У ВАС В РЕСТОРАНЕ ЕСТЬ?» превращался в вопрос «А СТО — у вас есть?», в котором вроде речь уже шла о СТА граммах, естественно, не чая...

Аналогичный прием был использован в сценке в рыбном магазине, когда покупатель спрашивал: «Риба есть? Есть? И МИ-НОГА?». Он имел в виду не рыбу-миногу, а количество рыбы — МНОГО, — но диалог уже сворачивал совершенно в другую сторону... Ему отвечали, что миноги нет, а есть треска. «А треска — МИ-НОГА?» — не унимался косноязычный любитель рыбы... А далее, идя по этому пути, при хороших исполнителях можно довести зрительный зал до истерики...

Похожий прием в свое время использовал М. Жванецкий в известной миниатюре для А. Райкина, имевшей название «АВАС», где варьировалось имя студента, которого так звали — АВАС...

Для тех, кто интересуется юмористикой всерьез, можно порекомендовать внимательно и не торопясь прочесть труд академика Д. Лихачева «Смеховой мир древней Руси»², в котором содержится масса интересных фактов и умозаключений.

Там рассматривается сущность такого сложного явления русской культуры прошлых времен, как юродство, демократизм смеха, его роль в общественной жизни, индивидуальные особенности смеха, разоблачение смехом видимого благополучия действительного мира. Указывается на то, что обнаженность, нагота — один из важнейших элементов смехового мира древней Руси.

«Для древнерусского смеха характерно балагурство, служащее тому же обнажению, но обнажению слова, по преимуществу его обессмысливающему. Балагурство — одна из форм смеха, в которой значительная часть принадлежит лингвистической его стороне. Балагурство разрушает первоначальное значение слов и коверкает их внешнюю форму, в балагурстве значительную роль играет рифма... В древнерусском юморе излюбленный прием — оксюморон, стилистический прием, состоящий в соединении противоположных по смыслу слов в некое новое, небывалое словосочетание»³.

Вот пример. Когда на одном из тренерских советов в горном альпинистском лагере «Безенги» суровый мастер спорта, оговорившись, сказал о том, что, мол, «Слава Богу, — погода нам БЛАГО-ПРЕПЯТ-СТВОВАЛА», он и не думал, что употребил какой-то там «оксюморон», но смеху было много...

Если не полениться, то не бесполезно будет подумать о соотношениях древнерусских балагуров и нынешних шоуменов...

«Существо смеха связано с раздвоением, смех открывает в одном другое, в высоком — низкое, в торжественном — будничное»...⁴

Чтобы быть смешным — надо как бы двоиться. Не в этом ли истоки дуэтов цирковых клоунов, Белого и Рыжего, а также современного парного конферанса на эстраде?

И еще одно важное обстоятельство: эстрада — искусство очень демократичное, народное. А как справедливо заметил Г. Козинцев:

«Народная мудрость никогда не выражалась в искусстве благочестивыми проповедями, чинными поучениями. Она всегда возникала в шутке»³.

Именно поэтому эстрадное искусство в очень большой мере -это искусство смешного.

Конечно, бывают эстрадные номера и патриотического, и патетического, и философского содержания, но даже эти темы в эстрадном номере чаще всего (бывают и исключения) решаются через нахождение в номере природы юмора, природы смешного. «Смех, -писал Р. Юренев, — может быть радостный и грустный, добрый и гневный, умный и глупый, гордый и задушевный, снисходительный и заискивающий, презрительный и испуганный, оскорбительный и ободряющий, наглый и робкий, дружественный и враждебный, иронический и простосердечный, саркастический и наивный, ласковый и грубый, многозначительный и беспричинный, торжествующий и оправдательный, бесстыдный и смущенный. Можно еще и увеличить этот перечень: веселый, печальный, нервный, истерический, издевательский, физиологический, животный. Может быть даже унылый смех!»⁶.

Автор, режиссер, артист на эстраде должны уметь заставить зрителя смеяться. И это не ограничивает, не суживает рамки творчества. Думается, в этом смысле искусство эстрады предъявляет к создателям номера более жесткие требования, чем в других видах искусств.

Комическое возникает в результате специфического осмысления действительности.

Клоун — это не приделанный нос, нелепый костюм, ужимки, ненатуральный грим и т. п., клоун — это прежде всего необычный и неординарный, необыденный взгляд на мир.

В этом необычном взгляде есть несколько постоянных факторов: во-первых, вы всегда замечаете в происходящем какое-либо несоответствие, во-вторых, вы что-то воспринимаете преувеличенно (словно сквозь увеличительное стекло), в третьих, — здесь всегда присутствует какое-то намеренное искажение действительности.

На этом, кстати, основан знаменитый аттракцион «Комната смеха», или «Комната кривых зеркал». Предмет изображения (вы сами) вроде бы остается похожим на себя, но оттого что в зеркальном отражении что-то преувеличивается или преуменьшается, что-то искажается и смещается — возникает смех.

Если создатели эстрадного номера (и в первую очередь его драматург) не могут быть таким зеркалом, которое искажает, смещает, преувеличивает, преуменьшает, — им на эстраде делать нечего.

Чаще всего публика смеется, когда видит несоответствие желаемого и действительного, когда намеренно путаются явление, причина и следствие. Именно здесь возникают специфические приемы эксцентрики, буффонады, гротеска, пародии. Именно все эти приемы позволяют эстрадному драматургу прибегать в номере к языку метафор. И «язык метафор» выражается не только в диалоге, но и в тех действиях, которые эстрадный драматург выписывает в сценарии номера.

«Метафора» — дословно в переводе с греческого означает «перенесение». Человек смотрит на окружающий мир как бы через себя и очеловечивает его, наделяя новыми, непривычными, неожиданными свойствами.

В эстрадном номере в качестве метафоры часто используется перенесение свойств одного предмета или явления на другой. Но осуществляется это не механически. Такое перенесение делается на основании какого-то общего для обоих предметов (явлений) признака.

Такое, неожиданно найденное сходство позволяет использовать предметы, с которыми работает артист, не по назначению.

Например, однажды известный советский клоун К. Мусин, выйдя на манеж, обнаружил, что он забыл пистолет, необходимый ему по ходу репризы. И он схватил первое, что попалось под руку, — плотницкий угольник (измерительный плотницкий инструмент из двух планок, скрепленных под углом 90 градусов; по форме может напоминать пистолет) — и сыграл антре с ним вместо натурального пистолета. Успех был такой, что клоун закрепил этот прием и во всех последующих выступлениях в этой репризе выходил с угольником.

В чем здесь секрет смешного? В том, что возникло явное несоответствие между видом предмета и способом его применения.

Если же мы обратимся к жанру музыкальной эксцентрики, то увидим, что здесь прием использования предметов не по назначению используется очень часто. Музыкальные эксцентрики играют на пиле, на бокалах, напо

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: