Чертополох, или эссе о чудовищности реальности

Я так пуста, что могу вместить в себя целое море… Ну по крайней мере взять в руку ракушку и внимательно рассмотреть. Я безумно устала жить среди копошащихся чудовищ, которые рвут моё тело на части. Их рёв не смолкает ни на минуту, сон служит последним обезболивающим средством, другие не помогают. Наверное, никто и представить себе не может, что в вакууме моего пронзительного одиночества творится такой хаос… Эти дикобразы никого ко мне не подпускают. Да и как? Мрачная свита сопровождает меня во всех мыслях и делах, охраняет все входы и выходы, перемалывает в муку все зерна здравого смысла Я закрываю глаза, пытаюсь расслабиться… Они набрасываются на меня скопищем змей, начинают жалить и кусать, словно разматывая клубок изнутри, вытягивая из меня невидимые нити. Тогда я пытаюсь отвлечься, сосредоточиться на чём-то, но это всё равно, что пытаться почитать под колёсами грузовика, например, книжку. Я называю это «битва с реальностью». Я ничего не придумывала, это происходит помимо моей воли. Такое ощущение, что тебя приковали к скале, и просто некуда деваться, разве что вырваться из пространства абсолютно, распасться на атомы, исчезнуть…

А малиновые звёзды чертополоха постепенно превращаются в огромные одуванчики и улетают.

Море снимает усталость. Это известно многим, а мной проверено множество раз. Во-первых, прохладная вода освежает. Она всегда прохладная, даже когда говорят «теплая» по местным меркам. Во-вторых, нахождение в непривычном горизонтальном положении во время плавания даёт, с одной стороны, отдых, с другой – непривычную физическую нагрузку по сравнению с обыкновенным вертикальным давлением во время ходьбы. К тому же, когда просто делаешь упражнения, невольно возникает вопрос: зачем мне поднимать, например, сейчас ногу, и нужно ли это делать вообще? А тут плывёшь себе, и тело само решает, что ему для этого необходимо, какие сделать движения, где напрячься, а где расслабиться. Можно переворачиваться, кувыркаться, играть с водой. В общем, море это море… А чего стоит один только солнечный свет, меняющий оттенки и настроения от переливно-жемчужного ранним утром до всё заливающего золота заката! И на всём - отпечаток любви, света, благословения, чистоты. Просто надо уйти из песочного улья в дикое пустынное место, туда, где острые камни и подводные ковры мягких водорослей, устричные города, а дальше, дальше – бородатые волнорезы, серенады чаек и такая величественная отрешённость… Потом – намочить себя как бельё, и высушить, намочит и высушить, намочить и высушить. Сначала тебе хорошо оттого, что ты мокрый, потом – оттого, что постепенно высыхаешь, потом – оттого, что уже сухой и прогреваешься, и так по кругу, несколько раз, пока не почувствуешь, что заново родился. В природе столько чистоты, что она может поглотить и переплавить любую порчу и грязь. Ну скажи, какое дело морю до того, что где-то там копошится жизнь по обитым белыми кружевами краям его зелёного платья? Хотя… может быть, ему не всё равно, очень даже не всё равно, полюбит кого-то одного, заманит и не отпустит, и все русалки сойдутся хороводом, чтобы чествовать нового избранника, и пучины дна морского и все звёзды раскроются перед ним, и он забудет свою жизнь земную и всё, что было там, на берегу…

А если бы меня спросили, что я люблю больше всего на свете, я бы сказала: закат. Наверное, есть какая-то особая живительная сила в закатных солнечных лучах, которая спасает меня почти каждый день – от смерти. Потому что я стараюсь не пропускать кино: ещё бы, такое зрелище! Я каждый день смотрю на Золотой Город, и поэтому в земной жизни я не тону, а как бы парю над ней, успевая продержаться, долететь до следующей точки соприкосновения-с-прекрасным. Я бы очень любила и раннее утро, но к сожалению не могу рано вставать из-за головной боли. Иногда случайно поднимусь до восхода, выскочу на балкон и чувствую такую магию в серебряном воздухе, пронизанном звоном бидонов-колоколов (если их нет, ты всё равно слышишь их, представляешь себе), шершавом звуке метлы дворника, бодро-торопливых фигурах одиноких прохожих. Но… после нескольких минут раздумья о том, как было бы хорошо «остановить время» или хотя бы взять в руки гитару и записать несколько нот, приходится ложиться и досыпать, иначе весь день будет перечёркнут и превратится в сплошную фонограмму дискомфорта и стоны о том, что ужасно быть не в состоянии хоть что-нибудь делать… Может быть когда-то я встану рано-рано (в шесть утра, например), и будет хорошо так, как никогда, и это будет самый лучший день в моей жизни.

Ад среди огромных медуз, прибитых к берегу потоками холода. Я расплавляюсь, растекаюсь по камню, остаюсь на нём пятном запёкшейся крови. Где-то потрескивают велосипедные спицы. Стайка чаек и ворон приземлилаcь на пирсе. Одна чайка оторвалась, пролетела совсем близко и плавно спустилась на воду. И параллельно прочертила свою траекторию мысль: "Наверно, это всё-таки рай," – чайка была слишком красива.

Я взяла сердце в руку. "Нужен солнечный свет. Очень нужен солнечный свет." Что-то отозвалось звоночной трелью в переливах волн. Света было много, достаточно, чтобы сердце отогрелось и снова стало биться. С оттаявшим сердцем легче будет разбавить густоту крови. Под напором ветра колонна водорослей плыла под водой со своим каким-то невероятно упорным знанием, и чайка, парящая над обрывом, вдруг зависла в воздухе.

Где-то внутри меня – муравьи и планктон, камни и рыбы, и весь этот огромный мир, поющий, гниющий, шуршащий, дозревающий на спелом полуденном солнце. Надо вырвать с корнем этот город...

Сегодня подходящий день для того, чтобы заколоться солнечным лучом.

Море… Накатывает волнами, большое, замерзшее… И ветер чуть-чуть царапает. Для меня “весна” - значит искупаться в очень холодной воде, а “любовь” и ‘солнце” - одно и то же слово.

Вчера было трудно. Усталость, как вата, заполнила, закупорила все пространство, не давала дышать. Сегодня – хорошо.

Что со мной? В голове – балконы, лестницы… И быстрые маленькие жучки пробегают сквозь моё тело – значит, я жива! Ярко-красный цвет вызволенных из плена ягод.

Это просто, смотри: ты берешь лист бумаги, делаешь надрез и ныряешь внутрь, проходишь между половинками листа. Там то, что ты ищешь, ягоды брусники, вот… совсем недалеко. Не бойся сделать что-то неправильно, ножницы сами знают, куда идти.

Отломившийся камень пустоты. Радиус дождя – ноль.

Воробьиный налёт на тёплую лужицу у моря. Маленькое чудо – купающиеся воробьи. Мне хочется, чтобы это была я.

Время выравнивает функции. Всплески становятся реже.

А когда очень близко, у самого уха, пролетает воробей, то кажется, что слышишь звук мотора. Однажды они обнаглели и стали прыгать у меня на животе!

Молоко в чашке. Капельки ночи, протекающие в день.

А ветра сегодня мало. Кто-то машет кулаками в воздухе. Тем приятнее его кружево. Вальс-ветер. Мячик, добежавший до финиша.

Сегодня открыты все страницы. Ветер-лезвие срезает с моря стружку. Рыбаки шумят и спорят, а берег уплывает, сонный, дымчатый…

Крылья из огня – не обожгись! Фантастические, нереальные бабочки, расшитые бисером.

Вчерашний день остался в измерении боли, в серой комнате с ножницами на стенах. Или не было никаких ножниц?

Море, море, акварель… Как далеко я сегодня заплыла.

Вот такой день, оторвавшийся листочком от ветки жизни, где-то, как на качелях, так высоко…

Сильный ветер разыгрался, главное чтоб меня с пирса не сдуло. Свистят над головой серебряные стрелы.

Лето без вкуса и запаха. Веретено памяти. Тихий домик и окно - на фоне ночи одно маленькое окошко светится. Вот люблю такую картинку!

Ты тонешь в океане счастья, а море искрится маленькими рыбками-блестками чуть ниже, под каменной плитой, на которой ты лежишь. Ветер реально бьет, ну и пусть. Все равно хорошо. Я научилась быть счастливой.

За песком – дождь. И мы облаками станем. Ветер, щекотно спине. Мы с морем единогласно решили всем раздать по камешку, пусть станут они зернами и прорастут.

Сон – мой господин... А осень парусами разбросала свет, парусники – как бабочки на воде, и все вместе – вальс тишины, вкус солнца… Запечатанные следы, законсервированная боль. Когда-то мы откроем бутылку и выпустим джина, вихрь вырвется на свободу, ураганом в небо полетят мои стрекозы! И кто-то, отраженный в зеркале, будет смеяться над пустотой напротив, над вырванными из дневника страницами, над улетевшими в небо крыльями.

Обратный ход часов незаметен рядом с прямым. “Вокруг меня – свирели и колокольчики”, - только успела подумать я, и вспыхнула гирлянда фонариков напротив. Вокруг меня – фантастические вещи! Мир танцует свой медленный танец, солнце и луна на спицах, и сбои ритма дают право вдыхать аромат сосен и васильковый сок. “День-динь-дон”, - запели луга, а солнце устало и спряталось, но ему не спрятаться навсегда. “День-динь-дон” - звенят колокольчики…

Огонь жалит, кропит поцелуями маленьких звёзд, змейками заползает под кожу, прячется в траве, засыпает и просыпается…

Набраться терпения… Вода ледяная, звонкая, как не искупаться? Вот это настоящий праздник, а то – свечи, конфеты, детские игрушки… Искупалась. Туча и ветер. Почему мне не холодно? Странно, но мне хватает солнца. А туча сейчас уйдёт, и его станет ещё больше. Но разница почти незаметна. Это потому, что солнце сегодня лёгкое … А я – ящерица на камнях, и моя золотисто-зелёная шкура приспособлена к любым температурам…

У старухи кривой кувшин и потрескавшееся сухое лицо. ”Отведай моего вина”, - говорит она. Солнечный ящерки заплясали внутри. Нельзя же всё время быть на срыве, висеть на ниточке… И я понимаю, что возвращаться надо неправильной дорогой. Солнце дарит песни, разливает по подставленным ладошкам звонкими ручейками, раздаёт птичьим хоровым капеллам. Пташки-дурашки их так и растрезвонивают по всей земле.

А я уже выпила все микстуры. Впрочем, кроме солнечного сиропа мне ничего не нужно. Я такой весёлый клубочек песен, разматываюсь и сматываюсь, у меня есть друг – серый котёнок Дымка. Он выпускает свои коготки из-под пушистого меха, и мы заводим нашу любимую пластинку игры в клубок-кувырок, пока не станем абсолютно бешеными. Это всё от солнечного сиропа. Его много припасено у осени и весны, а вот зима и лето не поделили поровну и всё дерутся, дерутся…

Кружись, карусель, кружись, разгоняйся всё быстрее и быстрее, разбрасывай звёзды горстями!

…А потом стало тепло – появилась печка. “Печка, печка!” - радостно закричали дети, и все полезли на печку, играли в сало и кувыркались, пока печка не стала горячей и красной, как большой пирог, который в неё поставили. И было с самого начала почему-то грустно, что вечер закончится, ведь всё хорошее заканчивается – “Как жаль, как жаль!” - но крылья белой птицы плавно проплывали над землёй, защищая от дождя и снега, и праздник не заканчивался, потому что не заканчивалось тепло в печке. Луна знала, что ей придётся впору белое платье из искусственных синтетических облаков, генерируемых фрактальной программой, - они были мягче и удобней настоящих! – она как раз собиралась идти на примерку. Звёзды падали в разорванную баскетбольную сетку одна за другой и, конечно, пролетали сквозь неё как вода через решето, но одна случайно запуталась и стала звать на помощь. Пришлось идти на площадку вызволять звезду, но оказалось, что её не достать. Решили, что она останется на ночь на дежурство и будет освещать дорогу всем, кто ночью забредёт на школьный стадион или надумает выгуливать собаку. А утром все играли в баскетбол, и звезда упала: её сшибли баскетбольным мячом, никто даже не заметил, как маленькая звёздочка покатилась в траву и спряталась в ней светлячком тихо-тихо, до следующего дежурства…

А звёзды решили отомстить и натянули звёздные сети, чтобы ловить в них всех, кто выходит ночью из дома и даже высовывает нос на балкон. Так и случилось со мной…

Снова запутаться в звёздных сетях... Я хочу видеть твоё маленькое светящееся окошко, а за ним – окраинный мир с жалобно-свистящим звуком улетающих в небо качелей, эхом полночных машин, несущихся по пустым дорогам. А еще там лай собак, если вслушаться, - пронизывающий, пугающий; светлячки фонарей – добрые, тёплые… И любовь – как отражение в зеркале, осыпающееся серебряной пыльцой дождя; прожекторами освещающая дорожку по ту сторону добра и зла, жизни и смерти, быстротечности и вечности…

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: