О благопристойном поведении во время пиршеств и в обществе.

Далеки, весьма далеки должны мы быть и оттого, чтобы над кем-нибудь насмехаться. Насмешка есть начало разнузданного поведения: из нее, как бы чирьи какие, возникают ссоры, драки и вражда. Разнузданность уже и выше мы назвали спутником пьянства. Не только по делам, но и по речам судят о человеке (Мф. 12, 37). На пиру, говорит Писание, за вино“ не упрекай ближнего и не говори ему оскорбительных слов (Сир. 31, 36-37). Потому что если общение всего более должны иметь мы со святыми, то издеваемся мы, ведь, над святыми, а это грех. Из уст глупого, говорит Писание, бесчинный язык высовывается как бы код какой (Притч, 14, 3). Колом язык здесь называется в качестве пособия, собой посредствующего обнаружению бесчинности; при помощи языка как бы кола какого, на него опираясь, бесчинность человека разнузданного переступает через промежуток, вас отделяющий от него и на вас потом изливается. Поэтому я высоко чту апостола, который советует не выпускать из своих уст слов шуточных и вообще непристойных (Еф. 5, 4). Если пиршественные собрания проходят в духе христианской любви и если щель нашего братанья за чашей есть засвидетельствование дружбы; если принятие пищи и питья должно сопровождаться любовью, то почему же в обращении друг с другом не следовать нам рассудительности, и потом не беседовать друг с другом любвеобильно? Если мы сходимся вместе для умножения взаимной нашей благорасположенности, то для чего же через дозволение насмешек себя взаимно нам разъединять и друг к другу ненависть раздувать? Разумнее молчать, нежели прекословить и кого-нибудь попрекать за грех, до сознании греха его грехом же доводя. Поистине блажен человек, который не погрешал устами своими и не уязвлен бил печалью греха (Сир. 14, 1): или раскаивается он в грехах слова, или же объясняет тотчас, что никого не имел в виду оскорбить своим словом. В особенности же юноши и девы не должны являться на такого рода (сомнительные) пиршества, дабы не быть им здесь вовлеченными в какую-нибудь непристойность. Потому что выслушивание вещей необыкновенных, созерцание видов непристойных беспокоит собой чувство, и, притом, в таком возрасте, когда вера еще колеблется, а ветреность возраста содействует легкому уклонению к удовлетворению пожеланий. Иногда молодые люди и для других становятся причиной падения, выставляя напоказ спасенья за себя внушающий и в охране нуждающийся цвет юношеской своей красоты. Весьма метко книга Премудрости поэтому учит: Не сади с женою замужнею и не оставайся с нею на пиру за миом (Сир. 9, 10), т. е. не засиживайся слишком долго с нею на пиршествах, не вкушай пищи с ней. Посему премудрый прибавляет: И чтобы не склонилась к ней душа твоя, я чтобы не поползнулся в погибель (Сир. IX, 11). Опасное это дело — свободное обращение за вином: может быть сдунут здесь цвет невинности. Премудрый говорит о женщине замужней, потому что при узах брачных опасность нарушения их большая. Если же какая-нибудь крайняя необходимость требует участия и жен в пиршестве, то должны они являться на них хорошо закутанными в свои одежды, а внутри - в стыдливость. Для девиц же являться на пиршества мужчин, особенно на выпивки их, крайне предосудительно.

Войдя в залу пиршества, мужчины должны возлечь на своих местах, неподвижно опершись на свои локти, глаза устремив на подушку, сохраняя при этом молчание и лишь слухом следя за происходящим. Если угощение имеет быть предлагаемо гостям в сидячем положении, то не должно им передвигать ног, класть их одну на другую, подбородок рукой подпирать. Ничего хорошего собой не представляет быть себе самому в тягость; непристойно это даже и для молодого человека; кроме того, постоянная перемена положения выдает необстоятельность человека. Скромность и благопристойность при еде и питье заявляют себя тем, что муж воздержанный берется как между кушаньями, так и напитками за менее изысканное, берется медленно, не выказывая ни торопливости, ни жадности, и это как вначале, так и в промежуточные паузы обеда; он кончает ранее и не обнаруживает в своих манерах никаких и ни к чему странных склонностей. Ешь, говорит премудрый, как человек, что тебе предложено, и не пресыщася. Переставай есть первый из вежливости. И если ты сядешь посреди многих, то не протягивай руки твоей прежде них. (Сир. 31, 18-20).

Не должно, следовательно, выдаваться из ряда других гостей свой жадностью, давая волю ей. Ни рук слишком долгое время протянутыми к блюду не следует оставлять: можно и через это замедление обнаружить свою невоздержанность. Ни во время обеденных пауз не следует жадно заглатывать предложенное, имея вид каких-то животных. Не следует мясного есть слишком много: не плотоядным, а хлебоядным творением человек является от природы. Прежде других и многих подниматься из-за стола и вежливо с пиршества удаляться, это обнаруживает в человеке благовоспитанность. Вставай вовремя, говорится, и не будь последним; поспешай домой. (Сир. 32. 13). Двенадцать апостолов, собрав все общество учеников, говорили: Не хорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах (Деян. 6. 2). Но, избегая этого, еще более они береглись многоядения. Те же апостолы братьям в Антиохии, Сирии и Киликии писали: Угодно Святому Духу и нам, не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого: воздержишься от идоложертвенного и крови, и удавленины, и блуда. Соблюдая сие, хорошо сделаете (Деян. 13; 23. 28. 29) Но и пьянства избегать следует не менее, чем травы болиголова; и то, и другое - смертельные яды. Равным образом должно воздерживаться и от взрывов хохота, а также от безвременных слез. Часто бывает, что подвыпившие сначала громко смеются, а потом под влиянием вина опускаются до слез. Разумом воспрещаются оба: и чувство разнузданное, и чувство тщедушное. Что же касается до тех старцев, которые относятся к людям молодым как к своим сыновьям, то иногда, изредка, они могут с ними и острить слегка, шутово к ним обращаясь с чем-нибудь таким, чем благоприличие их поощряется. Так, например, к юноше застенчивому и тихому могут они вежливо и ласково примерно так обратиться: "Вы, дитя мое, ныне что-то ужасно расшумелись". Таким шутливым обращением к нему скромность юноши лишь возвышается. Этого рода мягкой шутливой речью, через порицание в юноше не существующих в нем дурных качеств, добрые его свойства приятно лишь возвышаются Такого рода шутки представляют собой ту педагогическую предусмотрительность, которая через порицание несуществующего (дурного), обращенное на лицо (доброе) лишь укрепляет. В том же смысл, и с той же доброй Целью о человеке всегда трезвом, который и в рот ничего не берет, кроме воды, можно сказать, что он слишком жалует вино и очень уж напивается. Если же окажутся в одном с нами обществе по ремеслу Зубоскалы, то не доЛМЫ мы обращать и внимания на их речь, воздерживаясь от бесполезных слов не менее, чем и от переполненных вином кубков. Такое зубоскальство есть забава скользкая и опасная. Уста безрассудного — близкая погибель (Притч. X, 14). Не внимай речам суетным и не связывайся с человеком нечестивым, чтобы не сделаться тебе свидетелем неправды (Притч. XXIV, 28; Исх. XXIII, 1), будет ли она состоять в наговорах или в затрагивающем честь ближнего опорочении или в коварном и низком лукавстве.

Но и люди скромные, которым особенно прилично разговор поддерживать, как мне кажется, должны свой голос сдерживать в известных границах. "Молчание есть добродетель жен и безопасное почетное свойство для юношей", здравое же слово свойственно возрасту умудренному. Разговор веди ты, старший, - ибо это прилично тебе, с основательным знанием. Говори, юноша, — значит и тебе дозволяет это премудрый, - если нужно тебе, едва слова два, когда будешь спрошен. Говори главное, многое в немногих словах (Сир. 32; 4, 5, 9-11). Но оба собеседника должны сдерживать свой голос в известных границах. Возвышение голоса при говорении представляет собой род некоторого безумия. Но и очень тихо говорить, так что подле сидящий не слышит, безрассудно; его нельзя бывает понять. Одно служит выражением чувства неблагородного, другое — самомнительного. Не должны мы позволять себе в горячности споров доходить и до сварливости ради суетного желания одержать победу. Наша цель не шум поднимать и смятение, а устанавливать душевное спокойствие. Этого хочет и апостол своим словом достигнуть: Мир тебе (3 Иоан. 13). Прежде чем не выслушал чего-либо, не отвечай. Говори ясно. Говорение голосом томным и слабым представляет собою некоторый вид женоподобия; муж мудрый и в голосе наблюдает правую меру; он не позволяет себе при говорении ни крикливости, ни растянутости, ни торопливости, ни многоголосности; следует говорить недолго, немного, не болтать, не поддерживать беседы спешно и как будто опрокидываясь на собеседника; в само”! голосе должна быть наблюдаема, так сказать, известная законосообразность. Дерзким же болтунам и крикунам доля уста заграждать. И умный Одиссей надавал Ферситу пинков и колотушек, потому что

Он только один каркал безмерно между безмолвными,

Ибо он витал в сердце много дерзких, бесчинных речей,

Всегда ужасен бывает конец мужа на слова тароватуго (Сир. IX, 23). У болтунов, как в старых башмаках, обыкновенно бывает остальное все уже набито, втерто и изношено; только язык, болтающийся подобно истасканной подошве, остается еще расточая вред изло. Поэтов столь важная для практической жизни книга Премудрости напоминает об этом: Перед собранием старших не многословь (Сир. 7, 14). И, чтобы с корнем вырвать из нас страсть к болтливости, начинает она с Бога и заповедует в речах соблюдать меру следующими словами: "Не повторяй одних и тех же слов в твоей молитве" (Сир. 7,10).

Свистать же, ляскать языком и губами чмокать, пальцами щелкать - чем всем сигналы подают прислуге этими действиями, значит, до очевидности обнаруживать в себе недостаток разума; поэтому они недостойны людей, тоньше смотрящих на вещи. Не должно при выпивании на пиршествах и плевать постоянно, и отхаркивать с надсадой, и крякать, и сморкаться. Особенно же должно опасаться, как бы всеми этими обнаружениями недостаточного самообладания не возбудить к себе брезгливости и отвращения в собеседниках. Пиршественная комната не стойло, ведь, которое для волов и ослов служит и местом испражнения, но где для них и ясли стоят. Многие же именно во время еды и плюют, и сморкаются. Если захочется кому-нибудь случайно чихнуть или взрыгнется вдруг, то должно делать это по возможности тише, соседей не беспокоя; противное было бы обнаружением дурной воспитанности. Отрыжку должно осторожно дыханием задерживать, пристойно уста сжимая, а не растягивая их и не разевая рта как на трагических марках. И при чихании шума должно избегать, ноздри слегка сжимая; так всего пристойнее можно сдержать опасное истечение воздуха и регулировать его; слизь же (сопли) скрывать должно, если чихание ведет за собой извержение ее. Но служит выражением неуважения и бесчинства, если эти звуки кто еще усиливает, а не подавляет. В зубах же кто ковыряет и до крови десны разрыхляет, те и себя самих мучают, да и соседям делаются противны. В ушах щекотать и ноздри раздражать (нюханием табаку?), это значит иметь склонность к свинским ощущениям, находящимся в связи с доведенной до разнузданности невоздержанностью. Следует избегать всех вещей, которые глаз ранят, а также и грязного поименования их. Серьезен должен быть взгляд наш, степенны повороты шеи, спокойно каждое движение, уверенны жесты рук при говорении. Вообще степенность, спокойствие, кротость и мир должны быть характерными чертами христианина.

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: