Прискорбная история падения Аэкольда Хельбрасса, из «Сказаний об Истинном Пути» Альфонса Дольмансе, запрещённых 18/2/2510 И.К. по приказу Фолькмара фон Хинденштерна.

Было время, много лет назад, когда этот ужас фольклора, Аэкольд Хельбрасс, был уважаемым сыном благородного придворного и жил в особняке своего отца в Альтдорфе. Тогда Аэкольд имел всё, чего только может пожелать молодой человек, живущий в Империи: богатство, власть, красивую невесту и звание офицера в Храмовом Ордене Нефритового Грифона. Но этому не суждено было продлиться слишком долго.

Его проблемы начались, когда он присоединился к тайному обществу, называвшему себя «Братством Золотого Орла», которое он считал безвредным. Он мало понимал основы, стоящие за сложными ритуалами Братства, но они имели общую цель. Они хотели изменить мир.

Аэкольд всегда верил, что должно быть что-то более важное, чем мелкие ссоры и корыстные политические интриги городской жизни, несмотря на то, что он нашёл этому мало доказательств за свои чуть более чем двадцать шесть лет жизни. В своём поиске лучшего пути, Аэкольд обратился со всей страстью в религию Империи, жаждая посвятить свою жизнь служению Молотодержцу. Но с течением времени он обнаружил, что даже учение Святой Церкви Зигмара имеет недостаток – оно обещает мало, но требует многого. Оно говорило, что не будет конца боли и мелочности этой жизни, и даже после смерти нет никакой гарантии покоя или загробной жизни, так что могила была ужасом, что осаждал человечество. Походило на то, что люди были обречены провести свои жизни в погоне за пустяками из-за сомнительной награды.

Днём и ночью Аэкольд молился Зигмару, прося первого Императора дать ему знать, как он может помочь изменить мир к лучшему. Но ответа не было. Затем, когда надежды Аэкольда найти знание, которого он добивался, начали гаснуть, подвыпивший приятель познакомил его с Братством Золотого Орла. С первого взгляда Аэкольд увидел, что это то, что он искал всю свою жизнь. Братство преследовала цель изменения мира, и каждое их слово и деяние было посвящено этому делу.

Проповедником Братства был образованный и утончённый человек по имени Мелик Розенкранц. Он был магом немалого мастерства и мощи, легко соперничающий с посвящёнными Колледжей Магии, который мог превращать неблагородные металлы в золото, лечить раны одним словом, и заставлять животных принимать новый облик. Это был человек, за которым Аэкольд мог следовать. Молодой рыцарь был убеждён, что его молитвы наконец-то были услышаны.

Ритуалы Братства взывали к «великому Повелителю Перемен», прося это божественное существо, чтобы перемены к лучшему наступили в этом мире и в этой жизни, а не в сомнительной следующей. Ум и выдающиеся личные качества скоро привели его к месту в самом секретном Третьем Круге Братства, и скоро он был посвящён во многие секреты ковена.

Затем, однажды ночью, Храмовники Зигмара совершили облаву на тайное святилище культа. Аэкольд едва сумел избежать их лап, но на допросе самого капитана охотников на ведьм один из собратьев-аколитов Аэкольда сломался и выдал имена всех членов ковена, и Аэкольда среди них.

Аэкольд лишился должности офицера в Ордене Нефритового Грифона, и его собратья-рыцари пришли, чтобы арестовать его и представить его перед властью Зигмара. Аэкольд умолял их выслушать его, но их не заботили его оправдания. Трое из них пали от меча Аэкольда, а оставшиеся двое были так сильно ранены, что никогда больше не смогли сражаться. Что бы о нём не говорили, никто не мог усомниться, что Аэкольд был самым искусным мечником своего ордена.

Аэкольд спасался бегством по улицам столицы Империи, преследуемый своими бывшими друзьями, городской стражей, и устрашающими Храмовниками Зигмара. В этом отчаянном положении Аэкольд хотел найти убежище в доме своей невесты, Леди Джоанны фон Лебер, но даже она заперла окна перед ним. Он пытался объяснить несправедливость обвинения, выдвинутого против него, и почему он оказался вне закона, но леди не захотела выслушать его. Она заявила, что не желает больше его видеть, обвинив его в привлечении дурной славы её семье и их положении в обществе.

Аэкольд понял, что за исключением Валидуса, его боевого коня, он был совсем один.

Поскольку ему не оставалось ничего другого, Аэкольд направился к Речным Вратам. Без задержки и промедления бывший рыцарь сбил конём стражу и помчался по дороге на север в безрассудном галопе. Скоро Аэкольд оставил границы Рейкланда далеко за собой, но охотники на ведьм Зигмара всегда были рядом. Вынужденный жить как дикий зверь, Аэкольд спал во тьме дремучих лесов, и путешествовал ночью, чтобы избежать любопытствующих взглядов. Еду он крал, или покупал в придорожных фермах, и он избегал всякого города или заставы. Всё это время унижение от своего падения заставляло его кровь бурлить.

У границ Остланда, один из Храмовников Зигмара наконец нагнал его, и арбалетный болт, предназначенный для сердца Аэкольда, едва не лишил его жизни. Только метнув свой великий двуручник – немыслимый поступок для рыцаря, ему удалось убить охотника на ведьм, прежде чем один из его арбалетных болтов смог найти свою цель. Двуручный меч поразил врага прямо в грудь, и Аэкольд едва успел оправиться от атаки, прежде чем появились свирепые охотничьи псы Графа Остланда, щёлкая зубами у его пяток.

Быть может, судьба была немилостива к Аэкольду. В конце концов, молодой человек искал только возможности уйти от скуки его пресыщенной и унылой жизни молодого дворянина Империи. Повсюду вокруг себя он видел упадок имперской столицы – грязные улицы и отчаявшиеся толпы бедняков, побирающихся и влекущих жалкое существование в лачугах и охваченных болезнями трущобах. Аэкольд хотел изменить всё: начать заново, приступить вновь, разрушить старое, испорченное общество и принять участие в строительстве чего-то нового, лучшего.

Но этому не суждено было сбыться. Его жизнь была разрушена, его отец отрёкся от него, и его друзья обернулись против него. Он был вынужден убраться за границы Кислева, на самый край цивилизованного мира, спасая свою жизнь, так как за его голову была назначена награда. Всё, что у него осталось – это его оружие, его десница и воля выжить. Этого было достаточно. Он был совсем рядом со Страной Троллей, и никто не желал рискнуть и последовать за ним сюда.

Аэкольд путешествовал в северном направлении в течение семи дней, прежде чем он столкнулся с каким-либо противодействием. Он видел группы уродливых существ в тенях деревьев или далеко на горизонте, но никто из них не приближался к нему. Похоже, что они удовольствовались просто наблюдением. Почему, Аэкольд не знал сам, но он решил, что пока они не представляют угрозы, не обращать на них внимания.

По мере продвижения Аэкольда вперёд, деревья становились всё тоньше и тоньше, а окружающая местность всё скалистей. Через некоторое время он наткнулся на огромный монолит, казалось, что стоящий камень вырезан чьей-то исполинской рукой. Он весь был покрыт знаками и рунами, которые казались светящимися в собирающейся тьме. Хотя он не мог сказать почему, но эта вырезанная из камня плита имела для него жизненно важное значение. Ему нужно было узнать, что написано на монолите, даже если это будет стоить ему души.

Из грубо сложенного святилища, что стояло за вырезанной колонной, появилось огромное создание. Земля дрожала под его огромными раздвоенными копытами и колоссальными мускулами, вздымавшимися под его толстой шкурой. Большие рога закручивались в спираль над бычьей головой, и хотя тело существа было человекоподобным, оно было массивным как у огра. В своих руках полубык нёс топор, который, как счёл Аэкольд, должен весить почти как он сам. Аэкольд опознал существо из гримуаров Братства: это был Минотавр, чудовищное богохульство против природы, гибрид могучего быка и гигантского человека.

Несмотря на грубый внешний вид, в налитых кровью глазах существа светился разум – хитрость животного вместе с человеческим рассудком. Заставив свой голос звучать спокойно, Аэкольд рассказал существу о своём желании и намерении изучить письмена на монолите. На грубом, с трудом узнаваемом Рейкшпиле, Минотавр сказал, что только Избранный сможет отыскать путь, и что все те, кто не могут Измениться, должны погибнуть. Затем, проревев боевой клич, Минотавр замахнулся своим гигантским топором и бросился в атаку. Аэкольд захлопнул забрало и пустил Валидуса в галоп. Они кричали друг на друга, один орал боевой клич Имперского рыцаря, другой ревел и сердито ворчал на тёмном наречии Хаоса.

Они столкнулись. Копьё Аэкольда пронзило левое плечо Минотавра, его деревянное древко разлетелось вдребезги из-за силы удара. Встав на дыбы, Валидус ударил обоими подкованными копытами, пронёсшимися рядом с черепом Минотавра. Но гигантский топор твари был настолько большим, как и копьё Аэкольда, и его удар с плеча был ошеломляюще быстр. Он ударил в поднятый щит Аэкольда, но страшная сила удара сорвала щит с его левой руки, оставив её в онемевшем состоянии.

Минотавр размахнулся вновь своей свободной рукой, и его массивный кулак, размером примерно вдвое больше головы Аэкольда, выбил рыцаря из его седла. Аэкольд рухнул на землю, из-за силы удара воздух выбило из его лёгких.

С яростным рёвом, Минотавр вырвал стальной наконечник копья из своего плеча и швырнул его на землю. Густая кровь текла из его раны, но создание, похоже, просто не замечало её. С кроваво-красными глазами и алой пеной, текущей из пасти, тварь проревела ещё один раз. Все следы рассудка исчезли с его морды. Он понёсся на упавшего рыцаря, его топор описал высокую дугу и рухнул на камень, где мгновение назад была голова Аэкольда, и такова была сила удара, что лезвие топора сломалось, а рукоять превратилась в щепки. Аэкольд вскочил на ноги и вскарабкался на Валидуса. Он вытащил свой меч из ножен, висящих на седле лошади. Но Минотавр был столь же быстр. Две могучих руки сомкнулись на груди Аэкольда, сдавливая его, пока не треснула броня, в то время как он был поднят в воздух над головой Минотавра. Хотя его рёбра грозили сломаться, и его сила исчезала, Аэкольд ударил своим клинком вниз. Он поразил Минотавра в шею, перерубив мускулы, разорвав жилы и сухожилия, и раздробив кости под ними. Крик боли и ярости разрезал воздух.

Минотавр повалился вперёд, и Аэкольд рухнул на землю рядом с ним. Мир завертелся и ушёл во тьму.

Когда Аэкольд пробудился, Минотавра нигде не было видно.

Тяжело вздыхая, чувствуя боль, Аэкольд поднялся на ноги и, пошатываясь, пошёл к монолиту. Несмотря на боль, Аэкольд ощущал острую нужду немедленно осмотреть резьбу на камне, как будто некая невидимая рука принудила его к этому. Осмотрев закрученные узоры и неровные руны, что покрывали поверхность монолита, Аэкольд понял, что они образуют рисунок. Отступив назад, Аэкольд начал различать фигуру рыцаря с эмблемой вставшего на дыбы грифона на щите, такая же эмблема был а и на собственном щите Аэкольда. Бывший рыцарь осмотрел древнюю резьбу по камню, и хоть он и не был знатоком, он был уверен, что, судя по истёртости скалы, ей должно было быть несколько сотен лет. А под вырезанным в камне рыцарем, вне сомнений, подразумевался он сам. Холодок пробежался по позвоночнику Аэкольда. Он повернулся спиной к монолиту.

Дни проходили, и Аэкольд держал путь всё дальше на север. Это место не подходило для смертных, только те, что предались тьме, могли безопасно здесь путешествовать. Но всё же Аэкольд чувствовал, что он ещё в силах выбрать свой собственный путь, как если бы он стоял на самом крае рассудка, но ещё не вступил в пределы безумия. Он знал, что это его последний шанс повернуть обратно и вернуться к цивилизации. Он мог отправиться в Тилею или в земли Пограничных Княжеств и в качестве ландскнехта предложить свои услуги одной из бессчётных банд наёмников Старого Света. Он был силён и быстр, хорошо знаком с тактикой и стратегией. Немного удачи, и он быстро завоюет богатство и славу, и скоро возглавит свой собственный отряд наёмников.

В течение долгого времени Аэкольд удерживал Валидуса на месте, а затем, приняв решение, припустил коня вперёд, на север и во тьму. Должно быть, разыгралось его воображение, но глумливый смех шептался в холодном ветре, пока он ехал дальше.

День и ночь потеряли всякое значение. Вечная тьма Пустошей Хаоса освещалась только странными огнями, исходящими с далёкого севера. Всякий раз, когда Аэкольд моргал, местность вокруг неуловимо менялась. Когда он пытался сфокусировать своё зрение на каком-либо ориентире, он, казалось, почти ускользал из его поля зрения, а те вещи, которые он думал достичь за несколько минут, удалялись всё дальше, независимо от того, как быстро он к ним ехал.

Теперь вода не могла утолить его жажду. Он жаждал чего-то более существенного, чего-то, что он не мог назвать. Больше он не ощущал потребности во сне. Он был удивительно бодр, а его чувства были острее, чем он когда-либо мог себе вообразить. Он не ощущал голода. Он ощущал себя сильным, здоровым и быстрым, сильней и быстрей, чем он был когда-либо до этого.

Его боевой конь, Валидус, также изменился. Его зубы стали острыми, и он больше не оглядывался назад в ужасе, когда приближались искажённые существа с бескрайних равнин: его глаза горели красным в вечной тьме Пустошей Хаоса, а его шкура стала темней и жёсткой как выделанная кожа. Аэкольд заметил, что язык Валидуса стал шершав, как наждачная бумага, удлинился и раздвоился. Боевой конь больше не фыркал рядом с Аэкольдом, но всегда стоял бесшумно и не двигаясь, когда они не ехали.

Таинственный ветер Пустошей был полон звуков, странных голосов, которые шептали Аэкольду обо всех его благородных и злых деяниях, как бы борясь за его внимание, а возможно и за его душу. Но один голос был сильнее, и он заглушил все прочие:

«Будь сильным», говорил он, «только сильные пройдут».

Когда один раз Аэкольд крикнул шипящему голосу, что он силён и что он ничего не боится, в ответ раздался глумливый смех. Затем голос прошептал ему ещё:

«Тогда покажи мне это, о храбрый рыцарь. Докажи мне своё мужество».

На горизонте, очертания чего-то громадного неясно вырисовывались из тьмы. Это были врата, которые стояли на вершине длинной лестницы. Это был титанический алтарь, возможно воздвигнутый гигантами в древние времена, когда мир был молод и Боги Хаоса впервые обратили на него взор.

В небе над вратами танцевали огни, создавая очертания жутких рун, весьма похожих на те, что Аэкольд видел в гримуарах в храме Зигмара, спрятанных и запертых под замок от простых людей. Но как часть своей подготовки, Аэкольд научился читать их, и он в полный голос прочёл послание, начертанное в небе:

«Шэмельна Тзиин’нет! Атдэ фаошден тек’зит!»

Затем Аэкольд спешился и начал взбираться по лестнице. Он взбирался не останавливаясь, выше и выше, пока воздух не стал разреженным и холодным, а облака клубились далеко под ним. Несмотря на свою тяжёлую броню, Аэкольд не ощущал усталости.

На вершине лестницы Аэкольд пристально огляделся вокруг себя. Он пришёл к концу своего странствия. Врата перед ним, похоже, были сделаны из гладкого серебра, отражая зловещую тьму и танцующие огни Пустошей Хаоса. Аэкольд встал перед вратами и пристально посмотрел на своё отражение в зеркале. Его отражением был молодой, красивый Храмовник в сверкающей броне, держащий блестящий меч с нефритовым грифоном, вделанным в его рукоять. Он был тем, кем он мог стать, тем, что он теперь потерял навечно.

«Я Страж. Я защитник человечества. Ты мерзость».

С этими словами отражение вышло из врат, его меч был поднят в рыцарском салюте. Затем оно атаковало.

Столь быстра была атака, что Аэкольду едва хватило времени, чтобы защититься. С первого удара Аэкольд понял, что его жизнь висит на волоске. Никогда раньше он не встречал человека, который был бы равен ему в бою на мечах. Но воин из зеркальных врат был столь же быстр, силён и опытен, как и он сам. Они сходились и расходились, уворачивались и отражали удары, осторожно обходя друг друга. Время от времени один из них предпринимал стремительную атаку, только затем, чтобы быть отражённым равным умением.

Аэкольд внезапно был поражён бессмысленностью всего этого. Зачем он старался из всех сил защитить себя, когда ему нечего было защищать? Но вместо того, чтобы поддаться, Аэкольд улыбнулся, поднял вверх свой меч и бросился в атаку.

Оба человека столкнулись. Меч Храмовника разрезал броню Аэкольда, глубоко поранив его рёбра. Но меч Аэкольда снёс голову Храмовника с его плеч.

Когда тело белого Храмовника упало, и кровь фонтаном хлынула из обрубка его шеи, Аэкольд опустился на колени, его собственная жизнь утекала вместе с кровью через дыры в его броне. Он умирал, и он знал это. Но он зашёл так далеко и увидел столь много, слишком много, чтобы позволить всему закончиться в этот момент. Медленно агонизируя, Аэкольд начал ползти обратно к вратам, оставляя за собой кровавый след. Теперь в серебре зеркала не было отражения, только многоцветные огни Пустошей Хаоса окрашивали его поверхность.

Аэкольд прикоснулся к поверхности зеркала. Он знал, что его собственная смерть ждёт его на другой стороне зеркала, и всё же он должен продолжать. Мир закрутился вокруг него, и Аэкольд вновь услышал шипящий голос, теперь звучащий как эхо повсюду вокруг него:

«Путь находится за вратами, но только Избранный может войти! Ты это он?»

В последний момент Аэкольд почувствовал укор совести, в последний раз он затосковал по своей прошлой жизни. Но к чему ему было возвращаться? Его прошлое был также мертво для него, как обезглавленный Храмовник, что лежал позади него. В конце концов, Аэкольд надавил на зеркало-портал.

Жгучая боль, как копья чистого белого огня, пронзила его. Аэкольд кричал в агонии, в то время как когти, жарче чем адский огонь, холодней чем пустота, разрывали его на части, отделяли плоть от костей, загребли саму его душу и уничтожили то, что осталось от его здравомыслия. Затем все чувства и ощущения оставили его.

Аэкольд, сын Графа Рейкланда, исчез. Новорождённый чемпион Тзиин’ нета, стоявший перед зеркальными вратами, обернулся, чтобы изучить свой новый облик.

Бледной отражение в зеркале совсем не походило на юного рыцаря, который оставил Альтдорф несколько месяцев назад. Два глаза, сверкающие как огранённые драгоценные камни и пылающие внутренним огнём, пристально смотрели на него. Его броня была покрыта искривлёнными рунами, которые светились в мерцающей тьме Пустошей Хаоса. Его меч светился голубым светом и, похоже, стонал, когда он двигал им, его форма менялась с каждым движением.

Аэкольд начал смеяться. Он поднял свой меч, вскинув его в вызове человечеству и всем вещам, которыми он когда-то дорожил. Его смех превратился в крик ненависти и возмездия:

«Я вернусь!» - кричал он. «Теперь я знаю правду»!

Еженощно я молюсь Зигмару, и он всё так же не отвечает мне. Я в величайшей опасности, но мои крики о помощи остаются без ответа.

Каждая буква – это символ. Каждый символ описывается числом. Язык Тзинча должен быть комбинацией этих двух.

Я забыл о чувстве голода. Аппетит у меня пропал месяц назад. Мне кажется бесполезным продолжение работы. Только упорство поддерживает меня. Я доведу дело до конца.

1. На холодном севере ходят истории о воине Тзинча, одетом в гладкую мантию, покрытую перьями, который часто вторгается в земли людей, чтобы опустошать и грабить те края. Подобные создания осаждают земли Кислева, и Империя в долгу у этих твёрдых и стойких людей за то, что они сдерживают эти орды. Но каждый год подобные нападения вождей учащаются, и защите всё трудней держаться. Многие предаются мечу, прежде чем соберётся армия достаточного размера, чтобы отразить атаки. Как долго ещё продержится оборона?

2. Существо должно обладать огромной силой, чтобы владеть таким большим мечом.

3. Какой впечатляющий образ! Он кажется огромным в своей украшенной перьями мантии и искусно сделанной броне. Его огромный рост – это дар его повелителя? Или просто рисунок вводит в заблуждение своей несоразмерностью? Есть множество докладов о том, насколько воины Хаоса могут быть больше среднего человека. Я могу только представить, какое воздействие производит на солдата из армии Императора столкновение с таким воином. Моё уважение тем людям, что сражаются с этими не ведающими преград существами. Но я задаюсь вопросом – когда у нас не останется подобных храбрецов?

Так как большая часть этой секции моего исследования связана с Тзинчем, повелителем всякой магии и колдовства, я думаю, что это будет подходящим, если я помещу здесь, то, как я пытаюсь проанализировать эти чуждые и тайные дела, касающиеся заклинаний и колдовства.

Во-первых, очень важно знать различия между тем, что называют магией и процессом сотворения самих заклинаний. Магия, как уверили меня мои коллеги-магистры, на самом деле — истинное имя энергии изменения как таковой, этой странной силы, что магистры воспринимают как восемь ветров магии. Магия — не процесс сотворения и практики заклинаний, как некоторые полагают.

Сотворение заклинаний — взаимодействие между метафизическими энергиями магии и физическими предметами царства смертных, контролируемое и направляемое понимающим существом — будь то человек, эльф или кто-то ещё. Есть множество различных видов и методов сотворения заклинаний, от волшебства магистров Империи, до кошмарного колдовства служителей Хаоса, но я рассмотрю их немного позже.

Магия уникальна сама по себе. Это не сочетание других, предсказуемых и понятных сил которые существуют в царстве смертных. Магия — абсолютно неестественная вещь, которая проистекает из бессмертного измерения Эфира. Хотя, по большому счёту, магия — сама материя, из которой составлен Эфир, нужно держать в голове, что магия — эфирная энергия воплощающая себя в царстве смертных.

В самом Эфире предположительно нет, каких либо правил или законов, таким образом, жёсткие различия между цветами магии и тем, что эти цвета воплощают, нельзя различить, как это было бы, когда эфирная материя преобразуется в магию и входит в царства смертных.

Магия имеет силу изменять как материю, так и мысль, тело и разум, так как магия превосходит границы между плотью и духом. Также как огонь имеет силу обжигать и пожирать, Цветные Ветра Магии, что дуют из северных краёв, не есть движение воздуха или газа, но движение гибельной и коварной энергии изменения.

Несмотря на тот факт, что в Эфире нет физических законов (или, по крайней мере, нет законов, которые не могут неожиданно и беспорядочно изменяться), когда магия просачивается в наш мир по ту сторону Пустошей Хаоса, она оказывается связанной определёнными ступенями законов царства смертных.

Хоть я и не могу объяснить, почему это происходит, я предполагаю, что этот процесс идентичен (но обратен) тому, когда смертные создания проходят через Северные Врата в Эфир. Когда плотское сталкивается с духовным всегда происходит, какое либо изменение, и когда по какой-то причине дикая эфирная материя (магия), вырывается из Северных Врат и проникает в нашу реальность, она становится видимой (по крайней мере, для тех, кто обладает магическим зрением), и разделяется на восемь различных цветов — Восемь Ветров Магии.

Но как и со всем что имеет отношение к Хаосу, ситуация не столь ясна как это может показаться с первого взгляда. Поскольку восемь Колледжей Магии были названы в честь Восьми Ветров Магии, в Империи возникла ситуация при которой Ветра Магии часто путают с видом или практикой магистров Колледжей которые изучают их.

И в самом деле, имеется некоторая путаница с настоящим цветом каждого Ветра в отдельности, обычных имён даваемых большинству магистров определённого цвета, и истинной руной Хаоса для каждого из Ветров Магии (взятых из Анакейан, или лингва праэстантиа — являющейся языком демонов и богов). Это осложняется тем, что эти цвета — больше чем просто тени и краски, они — разделённые представления и силы основных, хотя и не ощущаемых нами, аспектов смертного мира — будь эти аспекты силами, физическими или абстрактными предметами.

В пример можно привести Зелёный Ветер Магии, который притягивается, и поглощается всевозможными формами растений и жизни. Его рунное имя — Гиран, но, несмотря на это, Колледж магистров изучающих Гиран часто называют Нефритовым Колледжем. Чтобы ещё более запутать дело, были некоторые учёные, которые утверждали, что магия Нефритового Колледжа — магия жизни, что само по себе вводит в заблуждение, поскольку данное утверждение не даёт точного определения тому, что называют жизнью (конечно же, это не может значить жизнь животных, поскольку это сфера совершенно другого цвета), как и не объясняет для чего может быть применена подобная магия.

В попытке пролить свет на это дело, здесь приведён список всех цветов магии, вместе с наиболее часто употребляемыми именами, которые с ними связывают. Также здесь приведены их рунные имена, в дополнение к объяснению того, где эта магия чаще всего используется (как стало мне известно из последней уцелевшей копии Магисторум Хаотика, а также со слов моего коллеги и друга, магистра-патриарха Верспасиана Канта из Светлого Колледжа.

Это эфирное объединение и метафизическое представление света — включая то, каким образом он используется и абстрактные вещи, которые иногда представляют в виде света. Хиш — магия вдохновения, представление возвышенности и понимания в их наиболее общих чертах. Она неосязаема, вездесуща и всемогуща, но требует полной концентрации силы воли и абсолютной уверенности разума для её использования.

Изучение того, как нужно управлять Хишем, описывается больше как путешествие саморазвития, чем что-то другое, также изучение Хиша связано с очень длинными молитвами и медитативными заклинаниями, созданными для концентрации сознания и успокоения духа. Магистры Хиша уважаемы как бесподобные философы, а послушники Светлого Колледжа сделали некоторые из величайших философских открытий человечества.

Хиш не так сильно связан со знанием и фактами, как с мудростью и истиной. Хиш требует от нас лишь познания самих себя. Кому-то смотрящему на Хиш со стороны он может показаться ослепительным и всепоглощающим в своём величии, но тот, кто погрузил себя в Хиш, видит, как вся тьма рассеивается и весь мир становится освещённым и ясным.

Хиш имеет множество применений, и более всего прославлен за свою силу исцеления и защиты. Магистры Хиша, или иерофанты как их ещё иногда называют, одни из самых мудрых людей, неистово противостоящие Хаосу демонов-богов во всех его бесчисленных обличиях. Если Хиш уравновешен и неизменен, то Хаос — беспорядочная энтропия, и если Хиш стоит за милосердие и самоосознание, Хаос поддерживает полное отсутствие контроля, а также смятение и безумие. По этой причине, магистры Хиша известны за свои способности заклинать и изгонять демонов из царств смертных.

Лазурный ветер магии, и сверхъестественное стремление Эфира к вдохновению и тому, что недостижимо. Азир — творчество и желание чувствовать. Азир строится на неизведанном, и пытается найти истину в неизвестности. Он находит и создаёт значение и легенду в вещах, которые не имеют значения и легенд. Азир желает выразить невыразимое.

Азир заглядывает в будущее, и потому, все магистры Азира благословлены даром прорицания. Азир воплощает в себе стремление к знамениям, и его магистры — эксперты в толковании снов и рунном гадании. Они — оракулы и провидцы, предсказатели судьбы и пророки. Они также являются великими теоретиками, которые оперируют больше огромными логическими скачками, чтобы делать великие открытия, чем анализом труднодоступных суждений и ошибок, которые приводят в восторг магистров Чамона.

Азир иллюзорен, и после прохождения в нашу реальность через Северные Врата он быстро рассеивается в верхних слоях воздуха, становясь сверхъестественным облаком тумана, видимым только теми, кто обладает магически зрением. По этой причине магистры Азира известны за своё пристрастие к наблюдению за звёздами, и считаются астрономами и астрологами которым нет равных. Несомненно, именно за это необразованный люд Империи частенько называет их небесными магами.

Так как ветер Азир прорывается из вечных Царств Хаоса через отдалённые небеса, предполагается, что магистры Азира предсказывают важные события, по тому, как небесные тела деформируются перемещающимся облаком лазурного света Азир.

Жёлтый Ветер, эфирное представление логики, желание измерять и направлять, а также желание структурированного изучения. Чамон — воплощение анализа. Чамон связан с эмпирическими исследованиями и экспериментами (стремление воплощённое бесконечным поиском человеческих мудрецов старающихся открыть алхимическую формулу, которая обратит основные металлы в золото)

Чамон считается самым многообразным из Ветров Магии, который притягивается к металлу так же как вода сбегает вниз с крутого склона. Говорят что плотность — элемент, и Чамон влечёт к нему больше всего — а это в свою очередь объясняет, почему золото и свинец так часто используются в магических экспериментах: один как магический проводник, а другой как магический изолятор.

В дополнение к тому, что они являются волшебниками несравненной силы, магистры Чамона также последователи науки, которые желают исследовать естественные законы вселенной, и неестественные законы магии, а также влияние, которое они оказывают друг на друга. Можно даже сказать, что магистры Чамона пытаются найти следы Эфира, которые как они верят, присутствуют во всех материальных вещах, и отыскать способ раскрыть все их безграничные возможности.

Не является неожиданностью и то, что магистры Чамона считаются лучшими алхимиками за исключением тех, что живут на острове Ултуан. Они близко сотрудничают с нашими Имперскими инженерами и артиллерийскими школами, пытаясь создать более эффективные составы пороха, а также наиболее безопасные сплавы для создания величайших артиллерийских орудий нашей Империи.

Магистры имеют особую власть над всеми металлическими соединениями и элементами, а также могут с лёгкостью разрушать и ослаблять металлы, так же как и усиливать сплавы с помощью магии. Они так же являются самыми талантливыми создателями магического оружия на материке (конечно же, исключая гномов, чей навык в ковке оружия, магического или нет, затмевает даже величайшие достижение человечества в этой области).

Зелёный ветер магии, эфирный импульс к росту, желанию растить и быть растимым. Гиран есть плодородие, и само эхо жизни.

Гиран вырывается из Северных Врат и, как говорят, ливнем обрушивается на землю, где те, кто обладают магическим зрением, могут видеть, как он собирается в озёра и стремительные водоёмы. Эти озёра и потоки постепенно превращаются в реки, текущие почти, так же как и настоящая вода. Говорят, что когда Ветра Магии дуют особо сильно, улицы каждого города затопляются течениями Гирана, бегущими по булыжным мостовым как бесплотный поток, который обычный человек никогда не сможет ни увидеть, ни почувствовать. Поэтому, говорят, что Гиран притягивается к рекам, водным путям, озёрам и родниковым ключам нашего мира. Эта вода протекает через корни всех растений, и питает все живые существа.

Считается, что магистры Гирана (или нефритовые маги, как они известны большинству), наиболее чувствительны к естественному порядку природы, и поэтому мало времени проводят в пределах городов Империи. За их искусство и любовь к силам природы и живым существам, магистров Гирана часто призывают бороться с вредом для посевов и растений, или для того, чтобы вылечить бесплодную землю. Поскольку эти магистры прикованы к капризам растительной жизни по всему миру, их собственная магическая сила прибывает и идёт на убыль, как и времена года. Они сильны Весной, наиболее могущественны Летом, начинают терять свою силу Осенью, чтобы окончательно ослабеть Зимой.

Коричневый Ветер, животный дух Эфира. Он — дыхание диких животных. Он — хищник и жертва. Гур — эфирное представление животных и диких мест. Это дикий ветер, такой же безрассудный, как и свободный от злобы. Он абсолютно нечеловеческий. Гур не дует там, где отбрасывают свои тени стены и башни цивилизации, но в глубоких лесах и зубчатых горных пиках, где обитают лишь дикие животные. Говорят, что, открывая свой разум Гуру и уча секреты его магистров, становятся одним целым с существами тёмных лесов.

Неудивительно, что магистров Гура считают отшельниками, предпочитающими компанию зверей их собственным людям. Они предпочитают избегать любых поселений до тех пор, пока нужда не заставит их выйти из лесов и гор. Из-за этого, я был более чем признателен Магистру Сетанту Лобасу, Патриарху Янтарного Колледжа Гура, за помощь, оказанную мне в моём исследовании омерзительных и неестественных зверолюдей.

Несмотря на то, что Магистр Лобас выглядел, как обычный человек, магистры их ордена известны за свой звериный вид, взъерошенные волосы и одежду из грубых шкур. Есть также те, кто верит, что янтарные маги могут обращаться в зверей. И хотя я сам никогда этого не видел, у меня нет причин не верить этому утверждению.

Магистры Гура повелевают зверьми и могут вселять животный ужас в людей. Говорят, что они познали дикое сердце, что лежит под маской цивилизации, прячущей животную натуру в каждом человеке. Магистры Гура также могут призывать силу, скорость и обострённые чувства диких животных себе на помощь, когда им будет нужно.

Алый Ветер, эфирное единение опыта и воплощения страсти, в самом широком смысле этого слова. Акши — сама дерзость, бесстрашие и восторг. Акши — пламя, согревающее сердце и зажигающее огонь в наших душах. Акши — пламя, изгоняющее тьму.

Акши дует с севера как жаркий и горящий ветер. Он привлекается любыми проявлениями страсти и спора, восхищения и силы. Постоянная теплота действует как водоворот для Акши, таким образом, обряды магистров Акши почти всегда включают в себя огонь. За это магистров Акши знают как сияющих магов и пироманов, потому что они могут повелевать огнём, природным или нет. По существу, магия Сияющего Ордена является наиболее эффектной и впечатляющей для обычных граждан нашей Империи. И не случайно магистры Сияющего Ордена стоят над другими магами в делах, в которые вовлечены военные действия.

Сотворение магии Акши очень агрессивно и энергично по своей природе. Сияющие маги могут призывать что угодно, начиная с огненных шаров и заканчивая неистовыми инферно, чтобы поразить своих врагов. Искусство пиромании (как иногда называют управление силами Акши) не изысканно, и там где его применяют, великие изменения или великая гибель следует за этим, намеренно или нет.

Серый Ветер Магии, эфирное воплощение чувства потерянности и смущения. Он — дезориентация и естественная обманчивость. Это истина, изменённая плотнейшим туманом, это чувство тайны которое приходит вместе с утренней дымкой. Улгу — замешательство и мистификация. Это загадка, дилемма, и парадокс.

Хотя его и считают одним из Ветров магии, Улгу больше похож на густой и непроницаемый туман, стелящийся по земле, и вызывающий чувство недоверия и смущения в обычных людях, которые проходят сквозь него. Улгу притягивается естественными туманами и мгло<

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычислить, когда этот...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: