Хазаров глубокий потерянный след.

Южные рубежи! А где они? Разве были в то время, в последних веках I тысячелетия н. э., строго фиксированные границы между народами и государствами? Конечно, нет. Определялись они довольно условно. Последнее на славянских землях на юге вниз по Дону поселение было на горе «Трудень», а дальше неширокая полоса нейтральной земли и при впадении Тихой Сосны в Дон, на высокой горе у хутора Дивногорье — развалины белокаменной крепости, которая в русских документах XVII века названа Маяцким городищем. Игнатий Смольянин, один из спутников митрополита Пимина, плывшего по Дону в 1389 году на пути в Царьград (Константинополь), писал: «Видели столпы каменные белые, дивно и красиво стоят они рядом, маленькие стога, белы и очень светлы над рекою над Сосною». (Цитируем по: Воронежский край с древнейших времен до конца XVII века. Документы и материалы по истории края. Воронеж, 1976, с. 28.) И по сей день сохранились эти удивительные творения природы.

Происхождение названия Маяцкого городища не совсем ясно. Возможно, в XVII веке каменные стены крепости служили своеобразным маяком для плавающих по Дону или тут находился какой-либо специальный маяк.

Кем, когда, в связи с какими событиями была поставлена рядом с «Дивами» крепость? Что она из себя представляла?

В середине VII века н. э. на развалинах Тюркской империи в результате длительной борьбы за власть между различными племенами и народами на территории современного Дагестана, Прикубанья, в Приазовских степях и в Северном Причерноморье сложи-{228}лось одно из первых феодальных государств в Восточной Европе — Хазарский каганат, который на протяжении более двух столетий играл значительную роль в истории народов Восточной и Юго-Восточной Европы, Кавказа.

Сами хазары — небольшой по численности народ, кочевники-скотоводы. На территории современного Дагестана обнаружены и изучены первые хазарские города — крепости Беленджер, Семендер и другие. Хазары сумели объединить в рамках своего государства — каганата различные тюркские народы, и самыми многочисленными и сильными среди них были болгары, которые кочевали со своими стадами на Тамани, в Приазовских степях. Ослабленные внутренней борьбой, болгарские ханы вынуждены были подчиниться хазарам, но один из них, Аспарух, со своей ордой откочевал далеко на запад и там основал новое государство — Дунайскую Болгарию. А хазары, расширив границы каганата, увеличили его население за счет родственных им по языку болгар.

В составе Хазарского каганата одной из крупных этнических групп были и аланы — потомки могущественных сармат, занявших в первых веках I тысячелетия н. э. предкавказские степи, а после гуннского нашествия в конце IV века проникшие и в горные районы Кавказа. Аланы, как и болгары, оказали большое влияние на историю Хазарского каганата, а также народов Восточной Европы и Кавказа.

Хазарский каганат — это воинственное государство, отличалось бесчисленными грабительскими набегами на ближайшие к ним народы, походами в Закавказье. С хазарами вынуждено было считаться и такое сильное государство, как Византия. Неоднократно византийские императоры заигрывали с хазарскими каганами, стремясь заручиться их поддержкой в борьбе с арабами. В этом были заинтересованы и сами хазары, чувствовавшие угрозу со стороны арабских завоевателей, которые вели активные военные действия в Закавказье и рвались на Северный Кавказ.

В течение почти сорока лет — с конца VII века до 30-х годов VIII века шли с переменным успехом арабо-хазарские войны. Многие хазарские города неоднократно подвергались арабскому нашествию и ра-{229}зорению, но каждый раз Хазария находила в себе силы оправиться и вновь заявить о себе. А для некоторых народов Северного Кавказа, в частности алан, эти войны не прошли бесследно. И если хазары, будучи кочевниками, нередко легко уходили от ударов арабского войска, то аланы, являясь оседлым населением, не могли противостоять стремительным и неожиданным набегам арабской конницы. Очередной поход арабского войска во главе с наместником Армении Джеррах Ибн Абдаллах ал-Хаками для алан имел тяжелые последствия. Они вынуждены были оставить свои давно и хорошо обжитые районы и уйти в более безопасные, но в то же время совершенно неведомые им места. Ушли на север от Кавказа. Это было переселение значительной массы аланского населения. В стремительный поток на север были втянуты отдельные группы болгарского населения, кочевавшие и в Приазовье, и на Нижнем Дону, по землям которых шли аланы, и, возможно, какие-то другие группы тюрков из состава Хазарского каганата.

Аланы, как пишет археолог С. А. Плетнева, «осели на удобных, напоминающих родные горы, высоких прибрежных холмах в верховьях Дона и его притоков». Так в первой половине VIII века еще раз весьма существенно изменилась география Хазарского каганата, его территория. Аланы и увлеченные ими болгары устремились на север навстречу славянам, которые почти одновременно начали движение с Поднепровья на восток, в бассейн Дона, точнее реки Воронеж. А чуть позже сюда же на Дон пришли с Верхней Оки и славяне-вятичи.

Река Тихая Сосна стала тем рубежом, на котором остановились аланы и их союзники болгары. Переселение на Дон и его притоки алано-болгарского населения происходило неоднократно, вплоть до середины IX века, когда при впадении Тихой Сосны в Дон на высоких меловых кручах аланами и болгарами была сооружена белокаменная крепость. Со временем она обросла огромным, насчитывающим сотни жилищ селищем. Эта крепость и есть Маяцкое городище, с упоминания о котором начали мы рассказ о южных соседях донских славян.

Алано-болгары, а вместе с ними и хазары вплот-{230}ную подошли к славянским землям. С этого времени хазары и устанавливают свое экономическое господство в виде дани над отдельными восточнославянскими племенами. Об этом неоднократно упоминает «Повесть временных лет». Под 859 годом летописец записал: «Имаху дань варязи из заморья на чюди и на словенех, на мери и на всех кривичех. А казари имаху на поленех и на северех, и на вятичех, имаху по беле и веверице от дыма». Постепенно крепнувшее и расширявшее свои границы Древнерусское государство освобождалось от хазарской дани. Летописец под 884 годом записал: «Иде Олег на северяне, и победи северяны, и възложи на нь дань легъку, и не даст им казарам дани платити рек: «Аз им противен, а вам нечему». А в 885 году освободились от хазарской дани радимичи. «Кому дань даете, — обратился к ним князь Олег,—они же реша: «Козаром». И реча им Олег: «Не дайти козарам, но дайте мне». И въдаша Ольгови по шълягу, яко же и казарам даяху». Очень красноречиво и выразительно описал летописец освобождение полян от хазарской дани. Очередной их поход в земли полян закончился тем, что получили хазары от «...дыма мечь». Это был символ непокорности хазарам и демонстрация полной экономической и политической свободы. Но еще долго продолжали платить хазарам дань вятичи — племя, отдаленное от центра Древнерусского государства; оно позже всех, не ранее второй половины Х века, вошло в его состав. А донские вятичи освободились от дани лишь с упадком и гибелью самого Хазарского каганата. В течение почти ста лет хазарские наместники, построившие свои крепости на Тихой Сосне, Северском Донце, контролировали торговые пути по крупнейшим восточноевропейским рекам, взимая огромные пошлины за товары и периодически посылая отряды в славянские земли для сбора дани. Такой своеобразной пограничной заставой и было Маяцкое городище.

На Тихой Сосне оно не единственное. Можно назвать еще несколько укрепленных и неукрепленных поселений алано-болгар, но среди них Маяцкое городище выделяется.

Попытки исследовать Маяцкое городище предпри-{231}нимались еще в начале века. Здесь работал воронежский краевед Милютин А. И. и профессиональные археологи Спицын А. А., Макаренко Н. Е. Раскопки получили освещение в литературе и заинтересовали многих любителей древней истории нашей страны.

Но лишь в 1975 году на Маяцком городище начались раскопки. В них участвовали не только советские археологи, занимающиеся историей народов, обитавших в Юго-Восточной Европе в раннем средневековье. Они привлекли к себе внимание болгарских археологов, исследующих культуру древних болгар, а также венгерских ученых. Через Подонье в свое время проследовали на свою будущую родину жители загадочной «Великой Венгрии» из Волго-Уральского региона. По мнению венгерских ученых, многое в культуре древних венгров явилось результатом их тесных контактов в Подонье с аланами и болгарами.

Не могли остаться в стороне от исследования Маяцкого городища и воронежские археологи. Ведь для того, чтобы максимально полно изучить и понять исторические события, происходившие в Воронежском крае в последних веках I тысячелетия н. э., и прежде всего в славянском мире, необходимо заглянуть и к их соседям, попытаться с их помощью разгадать тайны славянских поселений и могильников.

Так Маяцкое городище объединило интересы специалистов разных стран и научных направлений, так родилась Советско-Болгаро-Венгерская археологическая экспедиция, которая в течение семи полевых сезонов вела исследование и крепости, и прилегающего селища, и обширного могильника, расположенного на юго-восточных склонах мыса. И каждый сезон приносил новые и новые удивительные открытия.

Если подняться на верх мыса по узкой тропинке от железнодорожной площадки 143-й километр (ветка Георгиу-Деж — Острогожск), мимо развалин пещерной церкви конца XVII века, вырубленной в меловой скале, и пройти вперед несколько сот метров, мы не минуем крепости с расплывшимися земляными валами и глубоким рвом. Укрепления крепости производят впечатление довольно мощных сооружений. Вы-{232}сота валов — более 2 метров, ширина — 10—15 метров, глубина рва — 2—2,5 метра при ширине до 7 метров. Площадь, огороженная валом и рвом, незначительна — 80 ´ 95 метров. В середине юго-западной стены имеется неширокий въезд в крепость, а через ров идет перемычка.

Внутри крепости хорошо просматриваются остатки прямоугольного сооружения площадью 27 ´ 47 метров, оно раскапывалось еще до революции Н. Е. Макаренко. Это своеобразная цитадель — последняя опора защитников на случай штурма крепости. При раскопках стен Маяцкой крепости открылись остатки средневекового замка, воздвигнутого в лучших традициях оборонного зодчества той эпохи (рис. 57). Стены строились из двух щитов: внутреннего и внешнего, каждый из которых сооружался из больших меловых блоков, вырубленных мотыжками из рва. Блоки ровные, с хорошо обработанными поверхностями. В настоящее время стены сохранились на высоту не более 1,5 метра, при ширине между щитами 6 метров. Еще в XVII веке они были значительно выше, но в течение долгого времени безжалостно разбирались жителями окрестных сел и деревень на строительство погребов, сараев, фундаментов домов. Щебеночная забутовка, мел, камни, находившиеся между щитами, в процессе разборки стен рассыпались, образуя вал, который быстро задерновывался, создавая впечатление земляных укреплений. Специальные расчеты показывают, что в момент функционирования крепости высота стен была 5—6 метров и ширина, то есть пространство между щитами, также 6 метров. Нижние ряды меловых блоков были положены без фундамента прямо на древнюю почву, а последующие уложены без специального раствора, лишь между отдельными каменными венцами были положены доски. В пространство между щитами ставились деревянные срубы, напоминающие по конструкции срубы, открытые в валах славянских городищ. Срубы засыпались меловой щебенкой, камнями, заливались жидким мелом. Верх стены представлял собой площадку, на которой размещались воины — защитники крепости. С внешней стороны площадка была огорожена зубчатым парапетом. {233}

У многих народов Восточной Европы в эпоху средневековья были оборонительные крепости, напоминающие Маяцкую. Они строились в Крыму, на Северном Кавказе. В основе архитектуры раннесредневековых крепостей северной Болгарии те же строительные традиции, что и в Маяцкой крепости. Заметно и воздействие архитектуры Кавказа, где в эпоху средневековья каменное зодчество достигло своего наибольшего расцвета. Не следует, наверное, забывать и о византийском влиянии на архитектурное дело Хазарии.

Ведь строительство одной из важных крепостей каганата — Саркела не обошлось без инженерных консультаций византийских специалистов.

Вот как об этом пишет Константин Багрянородный: «...хазары просили императора Феофила построить им эту крепость. Император, склонясь к их просьбе, послал им... спафарокандидата Петрону... Он отправился к месту на р. Танаис, в котором должен был строить крепость. Поскольку же на месте не было подходящих для строительства крепости камней, соорудив печи и обжегши в них кирпич, он сделал из них строения крепости, изготовив известь из мелких речных ракушек» (Константин Багрянородный. Об управлении государством. — Известия государственной академии истории материальной культуры, 1934, вып. 91). Очень многое роднит Саркельскую крепость с Маяцкой. Вероятно, в рамках хазарской государственности вырабатывались и общие приемы строительного дела, но в то же время каждый район имел свои особенности, связанные, возможно, с наличием того или иного строительного материала.

Маяцкая крепость построена из меловых камней-блоков, материала довольно непрочного, который под действием дождя, снега, солнца, ветра быстро крошится и разрушается. Некоторые исследователи предполагают, что время от постройки крепости до начала ее разрушения составляет всего лет шесть. С этим можно, конечно, поспорить, но остается безусловным тот факт, что стены крепости не были долговременными. Еще когда жизнь в крепости и вокруг нее была в полном разгаре, в районе въезда внутреннюю забутовку стены между щитами разобрали, стены об-{235}шили деревом и соорудили караульное помещение. Маяцкие стены ремонтировались, подправлялись, но ничто не могло остановить начавшееся разрушение.

Много интересного поведали стены Маяцкой крепости. И самое удивительное — это рисунки и надписи на меловых камнях-блоках. Их несколько сотен. Мел — мягкий материал, на который легко твердым острым предметом наносить рисунки, знаки. Эти качества меловых блоков использовали жители Маяцкой крепости и селища. Что это за рисунки, о чем они рассказывают? Они разные. От маловыразительных отдельных частей животных (ноги, головы, рога, уши, хвосты и т. д.) до великолепных жанровых сцен военного или культового содержания. Рисовали воины, которые несли службу на Маяцкой крепости. Но, наверное, не только они. Высокие, ровные меловые стены, как огромный мольберт, привлекали к себе всех, у кого было стремление проявить свои художественные навыки. Рисовали прежде всего животных, тех, которые были дороже всего, ближе и ценнее, тех, с которыми человек не расставался даже после смерти. Для жителей Маяцкой крепости это была лошадь — вечный спутник степных жителей. Судя по рисункам, художники хорошо знали животное, его анатомию, повадки. Большинство рисунков выглядят очень динамичными. Кроме лошадей рисовали коз, верблюдов, которые здесь появлялись с торговыми караванами. Вспомним, что верблюды известны и на славянских памятниках в бассейне Дона. Но не рисунки отдельных животных составляют предмет гордости Маяцкой «картинной галереи». Сюжетные рисунки, имеющие художественное и смысловое значение, — вот о них хотелось бы рассказать.

Внимание посетителей Эрмитажа привлекает один меловой блок из раскопок Маяцкой крепости Н. Е. Макаренко, к сожалению, не полностью сохранившийся, на котором нарисован всадник, гордо, с большим достоинством восседающий на лошади. «Это всадник победитель и покоритель, тот, которому поклонялись в степи, окружая его образ почти божественным почитанием» — так не без оснований оценивает изображение известный советский археолог С. А. Плетнева. Еще один рисунок. В 1980 году из завала у юго-западной {236} стены был извлечен блок, который буквально поразил всех участников экспедиции. На одной из граней изображена вполне законченная сцена битвы конного вооруженного всадника с пешим лучником (рис. 58). Блок поврежден, но сохранившееся хорошо передает содержание сцены. В одной руке всадник держит поводья, а в другой — древко копья, направленного в сторону лучника. У всадника на левом боку сабля или меч. Тело коня покрыто защитным доспехом. В руках пешего воина лук со стрелой, направленной в коня, стрела вот-вот поразит его. Кто выйдет победителем из битвы — сказать трудно. В рисунке дан обобщенный образ битвы, возникший у художника из частых наблюдений подобных сцен, и привнесены индивидуальные ее черты, подмеченные в конкретном эпизоде. На рисунке много оружия: и копье, и лук со стрелой, и сабля (меч), и защитные латы коня. Не основание ли это для определения воина-всадника как представителя богатого сословия? Ведь не каждый мог заковать лошадь в латы, да и саблей был вооружен не каждый. Значит, рисунок дает интереснейший материал для характеристики социальных отношений населения Маяцкой крепости.

Рис. 58. Рисунок на меловом блоке из стены Маяцкой крепости. {237}

Средневековый историк Моисей Каганкатваци донес до нас интересные сведения о народах Хазарского каганата. Очень живо и выразительно описывает он некоторые обряды, совершаемые в честь главного бога — Тенгри-хана и среди них ритуальные пляски-битвы: «Барабаны и звоны... битвы на мечах... муж с мужем и толпа с толпой боролись в нагом состоянии». Этот отрывок является прекрасным комментарием еще к одному чрезвычайно любопытному рисунку, на котором изображена сцена ритуальной пляски обнаженных мужчин с оружием, в масках. О всех рисунках рассказать трудно. Подчеркнем лишь, что они несут важную информацию о жизни, быте населения Маяцкой крепости.

Подобные средневековые рисунки на камнях, сосудах, костяных изделиях встречены на огромных пространствах евразийской степи и лесостепи. Но особенно яркое сходство маяцкие рисунки имеют с рисунками на стенах крепостей Дунайской Болгарии. Тут нет ничего удивительного — ведь создавали памятники народы родственные и в этническом, и в культурном отношениях.

Маяцкая крепость подарила археологам еще одну замечательную находку. Это было в июле 1978 года. Разбирали юго-западную стену. Сразу же под дерном начинался завал из камней, щебенки, блоков, упавших из верхних рядов. Разборка шла вручную. Тяжелая работа. Необходимо каждый камень поднять, обмести кистью, затем не раз перевернуть, чтобы осмотреть каждую грань, нет ли рисунка, надписи, какого-либо знака. А ведь многие блоки весят до ста и более килограммов. В этот год было обнаружено около 30 различных рисунков. И вот в один из дней в руках студентов-практикантов оказался довольно массивный блок длиной около метра, с тщательно обработанными поверхностями. На одной из них четко просматривались по всей длине три строчки каких-то знаков. Руническая надпись, причем совершенно ясно, что это какая-то законченная фраза, а может быть, и целый текст. Блок с надписью был тщательно упакован и автомашиной доставлен в Ленинград, в Эрмитаж, где после реставрации поступил в распоряжение знатоков древних тюркских рун. {238}

И раньше Н. Е. Макаренко находил на Маяцкой крепости камни с надписями, они прочтены. Одна из них гласит: «Элчи и Атаач и Бука — трое их», другая — «Ума и Ангуш — наши имена».

Надпись на блоке из раскопа 1978 года — настоящая археологическая сенсация. К сожалению, она до сих пор не прочитана. А хотелось бы узнать и древнее название крепости, когда и кем построена, на каком языке говорили ее жители (хотя есть предположение, что это был один из тюркских языков, воспринятый даже ираноязычными аланами).

Маяцкая крепость — феодальный замок, внутри которого в цитадели жил со своими домочадцами и слугами наместник кагана из числа алан или болгар, а вокруг на селище жили в полуземлянках и в юртах воины, которые охраняли крепость, а также земледельцы, скотоводы, ремесленники, которые их обслуживали.

Наиболее типичными для селища являются полуземляночные жилища, очень похожие на славянские, о которых мы уже рассказывали. Котлованы построек вырублены в меловой скале, стены ровные, со следами мотыжек, которыми выдалбливали котлован. В полу — ямы от столбов — остатки деревянной конструкции стен и крыши.

Вход в жилище предваряется коридором, который нередко выполнял хозяйственные функции. К некоторым жилищам примыкают специальные хозяйственные пристройки для зимовки в них молодняка скота. Во многих полуземлянках вдоль стен имеются лавки-лежанки. В некоторых полуземлянках выдалбливались ямы-хранилища для различных продуктов. Кроме полуземлянок на Маяцком селище есть и наземные или слегка углубленные в материк жилища, напоминающие юрты — неизменные спутницы кочевников. Но население Маяцкого селища, конечно, оседлое, и довольно капитальные строения полуземлянок, предназначенных для длительной жизни на одном месте, — тому подтверждение.

Полуземлянки у алан и болгар, живших на Маяцком селище, появились в результате освоения ими холодных по сравнению с их далекой кавказской и приазовской родиной районов. Да, более суровые ус-{239}ловия лесостепи требовали теплого жилища, и алано-болгары, не без влияния славян, очень быстро научились строить полуземлянки. Но они не копировали полностью многовековые славянские традиции: отличительной особенностью их жилищ является расположение очага в центре, а не в углу, как у славян. Очаги разные: и углубленные в полу, и неуглубленные, но огороженные камнями, и глинобитные тарелкообразные. Очаги тщательно чистили. Не обнаружено ни одного очага, заполненного золой. Золу складывали в специальных местах, и она была предметом почитания и поклонения.

Очаг в центре — не просто устойчивая традиция. Этим обусловливались формы посуды, в которой готовилась пища. Если у славян — горшки, которые ставили в печь, то у алано-болгар — котлы с ушками, за которые они подвешивались над очагом. В одной из полуземлянок на Маяцком селище в очаге лежал раздавленный котел (рис. 59). Котлы подвешивались на цепях, спускавшихся с потолка.

У многих современных народов Кавказа еще недавно широко бытовали открытые очаги с надочажной цепью, которая считалась семейной святыней. С ней связывали различные обряды и верования, ей приносили жертвы. У чеченцев и ингушей надочажная цепь играла большую роль в свадебных обрядах. Человек, спасаясь от преследования, мог вбежать в дом и, если он успевал схватиться за надочажную цепь, он был вне опасности. Таким путем он мог избавиться даже от кровной мести, находясь в доме им убитого. Старые цепи никогда не выбрасывали, не обменивали и не продавали. Может быть, этим можно объяснить, что на Маяцком селище ни в одном случае не обнаружена ни цепь, ни ее звенья.

Аланы, основное население Маяцкого селища, на своей родине в Предкавказье заселяли места, удобные для занятия сельским хозяйством, с наличием воды и хороших пастбищ для скота. Всем этим условиям и соответствует расположение Маяцкой крепости.

О развитии земледелия у народов Хазарского каганата мы знаем из письменных источников. Один из арабских путешественников — Ал-Истахри писал: «Ле-{240}том они выходят на пашни... для посевов, собирают хлеба частью над рекой, а частью в степи, и перевозят хлеба свои на повозках и рекою на судах». (Цитируем по книге: Плетнева С. А. От кочевий к городам. М.,1967, с.144).

Данные археологии являются прекрасным дополнением к выразительному сообщению средневекового автора. Правда, на самом Маяцком селище не найдено никаких земледельческих орудий, не считая небольших мотыжек для выкапывания котлованов под жилища и могильных сооружений. На других же алано-болгарских поселениях обнаружены и лемехи, и тяжелые мотыги, применявшиеся для обработки почвы.

Но на Маяцком селище найдены серпы, которыми убирали урожай, жернова, которыми растирали зерно, получая муку. Раскопано на Маяцком селище и специальное помещение с большой ямой, где могла храниться не одна тонна зерна, ямой для ручной мельницы и очагом для просушки зерна перед помолом.

Жители Маяцкого селища, наряду с земледелием, занимались и скотоводством. Причем скотоводство их заметно отличалось по составу стада от чисто кочевнического. Подавляющее большинство костей (94,6%) принадлежит домашним животным и лишь 6% составляют кости диких животных как результат охоты. У донских же славян охота по значимости ничуть не уступала домашнему животноводству. Разводили крупный рогатый скот (коров, быков), лошадей, свиней и мелкий рогатый скот (коз, овец). Значительные размеры свиноводства (23%) свидетельствуют о прочной оседлости населения, ведь совершать даже недалекие перекочевки со стадами свиней практически невозможно. Из орудий для ухода за скотом найдены только путы для лошади, а в погребениях — ботала.

Жители Маяцкого селища занимались рыболовством. Близость Тихой Сосны и Дона давала для этого все возможности, хотя костей рыбы и чешуи на селище немного.

Мало и орудий труда кузнецов по железу и ювелиров, а, сами изделия обнаружены главным образом в погребениях как инвентарь, сопровождающий умершего в иной мир. Не найдено и железных шлаков, которые всегда свидетельствуют о местной металлургии. В районе Маяцкого городища нет выхода болотной железной руды — необходимого сырья для получения железа. Может, жители Маяцкого селища получали металл в готовом виде, а может быть, приобретали железные изделия из какого-либо ремесленного центра? Один из предполагаемых металлургических центров открыт у села Поляны недалеко от села Верхний Мамон на левом берегу Дона. Здесь обнаружены десять сыродутных горнов, один из которых раскопан. Он представлял собой яму диаметром около метра и такой же глубины, заполненную сожженным песчаником, железным шлаком, прокаленным песком. Более детально изучать горны еще предстоит. {242}

Особо следует сказать о керамическом производстве. Посуда очень отличается от славянской. Почти вся она изготовлена на гончарном круге в специальных мастерских специалистами-ремесленниками, хорошо знающими свое дело. Основываясь на их традициях, впитав опыт античных центров Причерноморья и Нижнего Дона, византийских мастеров, являясь следствием тесных контактов кочевых, полукочевых и оседлых племен, керамическое производство населения Хазарского каганата стало передовым в раннесредневековой Восточной Европе.

Наличие ремесленных центров по производству керамики отнюдь не исключило ее домашнего изготовления, но даже такая посуда отличается и стандартностью форм, и неплохим качеством. Но все-таки господствующей была керамика ремесленного производства. И именно такой центр был изучен на Маяцком селище, точнее на его северной окраине: в одной из лощин было обнаружено огромное скопление обломков разнообразной керамики. Поразила необычность места, ведь оно ниже поверхности мыса, на котором расположено селище, почти на 30 метров. Разные высказывались догадки. И лишь раскопки открыли небольшой поселок гончаров: полуземлянки с ямками в полу от больших гончарных кругов, запасы подготовленной для лепки глины, двухъярусные печи (горны) для обжига керамики. Все постройки и горны буквально завалены обломками посуды: кружки, кубышки, кувшины, пифосы, горшки. Чем можно объяснить наличие гончарного «хутора» в стороне от поселения? Близостью к сырью? Нет, там нет гончарных глин. Да и само место чрезвычайно неудобно, потому что вся территория «хутора» заливается водой и после дождя, и при таянии снега. Так что же заставило гончаров скрыться от «постороннего» глаза?

У многих даже современных народов представители «огненных» профессий, какими были, например, металлурги, считались людьми, обладающими магической силой. Нередко они внушали страх другим членам племени, так как, по поверьям, общались с таинственными духами огня и земли. Они заботились о сохранении секретов профессии и нередко свои плавильни и мастерские устраивали в стороне от поселе-{243}ний. К этой же категории мастеров-ремеслен-

Рис. 60. Аланская посуда (1 — кувшин, 2 — кружка).

ников, которые держали в секрете свое производство, передавая его по наследству в рамках замкнутого клана, могли принадлежать и гончары. У некоторых народов, в частности у горных таджиков, гончары считались колдунами, а на некоторых алано-болгарских поселениях встречены специальные захоронения гончаров вдали от основного кладбища, в заброшенных жилищах.

Маяцкие гончары также предпочли работать в стороне, сохраняя в тайне свои приемы производства. Вряд ли они там жили постоянно, но работали только там.

Посуда, изготовленная ими, очень высокого качества: хорошо промешанное тесто из специально подобранной глины, лощеные поверхности коричневого, черного, серого, желтого цветов (рис. 60, 61).

Народы Хазарского каганата, в том числе и жители Маяцкого городища и селища, придерживались языческих воззрений на мир, природу. Лишь господствующая верхушка, каган, феодалы приняли иудейскую религию, но рядовое население оставалось язычниками.

Яркое проявление язычества — амулеты, которые изготавливали из костей, зубов животных (лисицы, собаки, волка и т. д.). Некоторые амулеты, изображавшие животных, отливались из бронзы. Изображения почитаемых животных можно, видеть на различных предметах: поясных наборах, оружии, колчанах, на бытовых предметах.

Верили и в различные божества. Ибн-Фадлан, арабский путешественник, побывавший в земле хазар, писал: «Верование их таково, что у дня и ночи, и ветра, и дождя, и земли, и неба — у каждого в отдельности — есть «бог», но «бог» неба больше, чем остальные». А вот сведения о религии народов каганата, содержащиеся в труде армянского историка VII века Моисея Каганкатваци. Он писал, что они «приносили жертвы огню и воде, поклонялись некоторым богам путей, также луне и всем творениям, которые в глазах их казались удивительными» (История агван Моисея Каганкатваци, писателя Х века. Пер. К. Пат-{245}каньяна. СПб., 1861, с. 193). Может быть, для жителей Маяцкого селища и крепости такими «удивительными творениями» были «Дивы» — каменные столбы, может быть, именно под их покровительством и строилась крепость?

Одним из главных божеств у населения Хазарского каганата был Тенгри-хан — великий бог неба и света. Это о нем писал Моисей Каганкатваци: «...Чудовищный, громадный герой», ему «посвящали деревья, строили капища, приносили в жертву коней, кровь которых поливали

вокруг деревьев, а голову и кожу вешали на сучья» и «вся страна... поклонялась... и получала благие дары от идолов, капищ и от поклоняемых деревьев...» (История агван Моисея Каганкатваци, с. 205). Такое капище-святилище в честь бога Тенгри-хана и было сооружено на Маяцком селище.

В центре одного из мысов к востоку от крепости выявлена наземная постройка столбовой конструкции площадью около 52 квадратных метров. Она имеет прямоугольную форму, углами ориентирована по сторонам света. В середине юго-западной стены — вход в виде небольшого тамбура. Внутри столбовой постройки в материковом меловом основании имеется почти квадратное углубление (на 0,18 м, размером 3,5´4 м). Этот квадрат, так же как и постройка, ориентирован углами по сторонам света. С северо-западной стороны примыкала каменная площадка, сооруженная из известняковых плиток — место для совершения каких-то обрядов. В центре углубления расчищены остатки огромного кострища, меловой пол от длительного действия огня сильно потрескался. В южном углу постройки — яма глубиной 0,57 метра, диаметром 0,8 метра. Внутри она обложена деревом — своеобразная бочка, выдолбленная в мелу. Заканчивая описание культового сооружения, необходимо отметить, что у входа в постройку в стене были замурованы черепа 3 свиней — жертвенные приношения во время строительства данного храма.

К западу, на расстоянии около 4 метров от святилища, в специальных ямах обнаружены остатки коней: черепа, кости ног, ребра — это жертвенники в честь Тенгри-хана. Над ямами были перекрытия.

Святилища, близкие Маяцкому, раскопаны на Северном Кавказе, в раннесредневековой Болгарии. Все они построены по принципу «квадрат в квадрате», то есть внутри большого прямоугольного или квадратного сооружения имеется меньшее, также прямоугольной или квадратной формы, внутри которого горел костер. Это одна из характерных традиций тюркских культовых сооружений, в которых культ огня, солнца, света занимал большое место.

В 1975 году, когда начались раскопки на Маяцком городище, поиски могильника велись на восточ-{247}ной окраине селища — там, где оно заканчивается крутыми склонами оврага. Именно здесь в 1906 году А. И. Милютиным было раскопано несколько необычных погребальных сооружений. Но работы 1975 года не привели к открытию могильника. И тут на помощь пришли вездесущие местные ребята, которые принесли в лагерь экспедиции больше десятка различных бус и другие украшения из бронзы и показали место находок. Это был разрушающийся овраг, с юго-востока ограничивающий селище. Так было обнаружено древнее кладбище населения, обитавшего на Маяцком городище и на селище.

Маяцкий могильник, как и все аланские могильники, занимает склоны оврага. Такое их расположение связано с особенностью погребального сооружения у алан. Оно состояло из двух частей: прямоугольной ямы — своеобразного коридора (дромоса), ведущего в пещеру (катакомбу). Катакомбы имели куполообразную форму, в них и помещали умерших. Размеры дромосов на Маяцком могильнике в среднем 1´2 метра, глубина — около 1 метра. Умершего сверху опускали в дромос, затем заносили через вход в катакомбу. Не так легко было это сделать, расположить его там согласно ритуалу, да еще и совершить некоторые обряды. Археологам в них чрезвычайно неудобно. Расчистка погребений длится порой не один час и требует исключительной осторожности и аккуратности, чтобы не сдвинуть с места ни одной косточки, ни одной вещи, а работать приходится в основном на корточках или даже лежа, нужны выдержка, терпение, и немалые.

Мужские захоронения совершались вытянуто на спине в центре катакомбы. В них очень мало встречено находок: ножи, поясные пряжки, некоторые украшения, наконечники стрел. Женщин хоронили в скорченном положении на левом боку — обряд, свидетельствующий об их подчиненном положении по отношению к мужчинам. Погребальный инвентарь также немногочислен: бронзовые зеркала, амулеты, бусы и другие украшения.

Кроме одиночных захоронений на Маяцком могильнике есть и коллективные — как правило, погребения мужчины и женщины. И здесь соблюдался сложив-{248}шийся ритуал — женщины похоронены в скорченном положении на боку, мужчины — на спине вытянуто. После совершения захоронения вход в катакомбу закрывали или каменной плитой, или деревянными плахами, затем засыпали дромос землей и глиной.

На Маяцком могильнике выявились некоторые его отличия от других аланских могильников Донского бассейна, например, могильника у села Дмитриевки на реке Короча, притоке Северского Донца в Белгородской области. В погребениях Маяцкого могильника очень мало вещей, а ведь известно, что аланские погребения отличаются обилием инвентаря. Сопровождая покойника в иной мир, ему клали в могилу все, что необходимо для нормального существования, все, чем он пользовался при жизни: орудия труда, оружие, бытовые предметы, украшения.

Почти во всех маяцких катакомбах скелеты погребенных лежат в нарушенном состоянии, кости перемешаны и сдвинуты или разбросаны по камере. Малое количество вещей в погребениях отнюдь не означает, что родственники умершего «пожалели» для покойника какие-то вещи. Тут, вероятно, другое — большинство катакомб имеет следы разграбленности.

Естественно, грабители забирали наиболее ценное: оружие, орудия труда и, ко

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: