ТРИСТА СТРАНИЦ «КНИГИ ПРИРОДЫ»

Известный немецкий математик Ф. Клейн сравнивал гимназиста с пушкой, которую десять лет начиняют зна­ниями, а потом выстреливают, после чего в ней ничего не остается. Я вспоминал эту грустную шутку, наблюдая за Умственным трудом ребенка, вынужденного заучивать то, что он не осмыслил, что не вызывает в его сознании ярких представлений, образов и ассоциаций. Подмена мысли памятью, яркого восприятия, наблюдения за сущностью явлений заучиванием — большой порок, отупляющий ребенка, сбивающий в конце концов охоту к учению.

Кто из нас не изумлялся острой, цепкой памятью до­школьников. Вот 5-летний ребенок возвратился с отцом и матерью с прогулки в лес или в поле. Он весь под впечатлением ярких образов, картин и явлений. Проходит месяц, год, отец с матерью опять собираются на прогулку, сын с нетерпением ожидает тихого солнечного утра, вспоминает, как когда-то, невообразимо давно, он вместе с папой и мамой ходил в лес. Отец и мать поражены яркими, живыми деталями, как бы засверкавшими в детских воспоминаниях: ребенок вспомнил удивительный цветок из двух разноцветных лепестков. Отец с изумлением слушает, как сын повторяет прекрасную легенду о брате и сестре, превратившихся в цветок; эту легенду год назад отец рассказывал матери на опушке леса; малыш в эти минуты как будто бы не слушал, что рассказывал папа, он гонялся забабочкой — как же сохранила его память эту, казалось бы, мельчайшую черточку окружающего мира?

В том то и дело, что дети удивительно остро воспринимают яркие, трепещущие игрой красок, оттенков и звуков образы и глубоко хранят их в памяти. Малыш удивляет старших самыми неожиданными вопросами, возникающими в его сознании в процессе восприятия образов окружающего мира. Вот и сейчас, вспомнив об удивительном цветке, ребенок спрашивает отца: «А брат и сестра видят друг друга или нет? Вы говорили, что растения живые — значит, они слышат и видят? И разговаривают друг с другом? И мы можем услышать этот разговор?» Целый поток мыслей, перед которыми отец останавливается в изумлении: а почему же сын не спрашивал об этом год тому назад? Как могли так долго сохраниться в памяти не только яркий образ цветка, но и эмоциональная окраска тех незабываемых мгновений: отец убеждается, что малыш хорошо представляет и лесную опушку с пестрым ковром цветов, и голубое небо, и далекий рокот самолета.

Раздумывая об этом, я спрашивал себя: почему же получается так, что через 2—3 года обучения в школе ребенок с живым, ярким воображением, с острой памятью, с чуткой эмоциональной реакцией на явления окружающего мира; никак не может запомнить грамматическое правило, почему он с трудом запоминает правописание слова степь, сколько будет шестью девять? Я пришел к не менее грустному выводу, чем немецкий ученый: процесс усвоения знаний в школьные годы нередко отрывается от духовной жизни учащихся. Детская память как раз потому остра и цепка, что в нее вливается чистый ручеек ярких образов, картин, восприятий, представлений. Детское мышление как раз и поражает нас тонкими, неожиданными, «философскими» вопросами, потому что оно питается живительным источ­ником этого ручейка. Как важно не допустить, чтобы школьная дверь закрыла от сознания ребенка окружаю­щий мир. Я стремился к тому, чтобы все годы детства окру­жающий мир, природа постоянно питали сознание уча­щихся яркими образами, картинами, восприятиями и пре­дставлениями, чтобы законы мышления дети осознавали как стройное сооружение, архитектура которого подска­зана еще более стройным сооружением — природой. Чтобы не превратить ребенка в хранилище знаний, кладовую истин, правил и формул, надо учить его думать. Сама природа детского сознания и детской памяти требует, чтобы перед малышом ни на минуту не закрывался яркий окружающий мир с его закономерностями. Я убежден, что острота детской памяти, яркость мысли с поступлением в школу не только не ослабятся, но еще больше усилятся, если средой, в которой ребенок будет учиться мыслить, запоминать и рассуждать, станет окружающий мир.

Нельзя преувеличивать роль природы в умственном вос­питании. Глубоко ошибаются учителя, считающие, что если детей окружает природа, то уже в самом этом факте кро­ется могучий стимул умственного развития. В природе нет никакой магической силы, непосредственно влияющей на разум, чувства и волю. Природа становится могучим источ­ником воспитания лишь тогда, когда человек познает ее, проникает мыслью в причинно-следственные связи. Перео­ценка наглядности — это абсолютизация отдельных особен­ностей детского мышления, сведение познавательной дея­тельности к чувственной сфере. Нельзя фетишизировать особенности детского мышления, в частности ту особен­ность, что дитя мыслит образами, красками, звуками. Эта особенность — объективная истина, важность которой с большой убедительностью доказал К. Д. Ушинский. Но если ребенок мыслит образами, красками, звуками, то из этого вовсе не следует, что его не надо учить абстрактному мышлению. Подчеркивая важность наглядности, большую роль природы в умственном воспитании, опытный педагог видит в этих факторах средство развития абстрактного мышления и целеустремленного обучения.

Я продумал все, что должно стать источником мысли моих воспитанников, определил, что день за днем в течение 4 лет будут наблюдать дети, какие явления окружающего мира станут источником их мысли. Так сложились 300 страниц «Книги природы». Это — 300 наблюдений, 800 ярких картин, запечатлевшихся в сознании ребят. Два раза в неделю мы шли в природу — учиться думать. Не просто наблюдать, а учиться думать. Это были по существу уроки мышления. Не увлекательные прогулки, а имение уроки. Но то, что и урок может быть очень увлекательным очень интересным, — это обстоятельство еще больше обогащает духовный мир ребят.

Я ставил цель: запечатлеть в сознании детей яркие картины действительности, добивался того, чтобы процессы мышления протекали на основе живых, образных представлений, чтобы ребята, наблюдая окружающий мир, устанавливали причины и следствия явлений, сравнивали качества и признаки вещей. Наблюдения подтвердили очень важную закономерность умственного развития ре­бенка: чем больше абстрактных истин, обобщений надо усвоить на уроке, чем напряженнее этот умственный труд, тем чаще ученик должен обращаться к первоисточнику знаний — к природе, тем ярче должны запечатлеваться в его сознании образы и картины окружающего мира. Но яркие образы не отражаются в сознании ребенка, как на фотопленке. Представления, какие бы они яркие ни были, это не самоцель и не конечная цель обучения. Умственное воспитание начинается там, где есть теоретическое мышле­ние, где живое созерцание не конечная цель, а лишь сред­ство: яркий образ окружающего мира является для учителя источником, в различных формах, красках, звуках которого кроются тысячи вопросов. Раскрывая содержание этих вопросов, учитель как бы перелистывает «Книгу при­роды».

Вот первая страница «Киши природы», называется она «Живое и неживое». В теплый солнечный полдень ранней: осени мы идем на берег реки, располагаемся на лужайке. Перед нами — луг, усеянный осенними цветами, в про­зрачной глубине реки плавают рыбки, в воздухе порхают бабочки, в голубом небе летают ласточки. Мы идем к высо­кому обрыву, на котором в течение многих лет обнажился разрез почвы. Дети с интересом рассматривают слои глины и песка разных цветов — желтого, красного, оранжевого, белого. Вот тонкий слой белой глины, под ним — золоти­стый песок, еще ниже — красивые кристаллы кубической формы. Ребята сравнивают верхний слой почвы, чернозем, с глубинными слоями.

— Что мы видим в верхнем слое почвы?

— Корни растений, — отвечают дети. — В глубине кор­ней нет.

— Посмотрите, ребята, на зеленый кустик травы, вы­росший на самом краю обрыва, и на эту полоску золоти­стого песка. Какое различие между травкой и песком?

— Трава летом растет, осенью увядает, весной снова оживает... — говорят дети. — У травки есть маленькие зернышки, они высыпаются на землю, и из них вырастают новые стебельки...

— А песок? — Мне хочется, чтобы вещи окружающего мира сравнивали все ребята, особенно тугодумы — Петрик, Валя, Нина. Есть в классе еще дети, у которых поток мысли можно сравнить с медленной, но полноводной рекой, — Миша, Сашко. Есть еще одна девочка — Люда, мышление которой для меня пока тайна за семью замками. Вначале я думал, что у ребенка просто замедлен процесс умствен­ного развития и ему трудно понять то, что легко схваты­вают другие дети. Но в глазах девочки, живых, впечатли­тельных, чувствовалась мысль, сдерживаемая какими-то внутренними силами; ребенок как будто бы сознательно не спешил сказать то, что хорошо знал...

— Посмотрите, дети, вот золотой песочек, а вот зеле­ная травка. Или еще лучше — вот зеленый песочек и зеле­ная травка. Чем же они не похожи, что у них разное?

Дети думают, смотрят на зеленый луг и на обнаженный обрыв. В глазах Люды — задумчивость, Петрик нахмурил брови, Валя пересыпает с ладони на ладонь песок.

–– На песке нет цветочков, а на травке есть, — говорит

— На травке пасутся коровы, а на песке попробуй, по­паси! — восклицает Петрик.

— Травка от дождика растет, — говорит в раздумье Миша, — а песок разве растет от дождика?

— Песок глубоко в земле, а травка сверху на земле... — произносит Юра.

Но ему возражает Сережа: «А разве на берегу нет песка? Правка тянется к солнышку, а песок только нагревается на солнышке…»

Потом мы сравниваем маленький камешек, поднятый кем-то, и зеленый кленовый листочек, осколок красного стеклышка цветок ромашки, плавающую в пруду рыбку и гусиное перо, чугунные перила моста и вьющийся по де­реву стебелек хмеля. Детская мысль бьет ключом, мальчики и девочки подмечают видимые с первого взгляда взаимосвязи между вещами и явлениями окружающего мира открывают и связи, которые сразу не заметишь, Постепенно в сознании детей формируется первое понятии о живом и неживом. Одни предметы живые, другие — не живые — это дети видят на многочисленных фактах, нокогда я спрашиваю: «А чем же отличается живое от неживого?» — они не могут ответить. Вывод складывается постепенно, при этом мысль детей опять устремляется к тому, что видят глаза. Наряду с правильно подмеченными признаками ребята допускают ошибки, которые исправляются в процессе живых наблюдений, сделанных здесь же. Когда Костя говорит: «Живое движется, а неживое не движется», — почти все соглашаются с ним, но потом наступает молчанье, дети смотрят вокруг себя, слышатся возражения:

— Палка движется, плывет по реке, но разве она живая?

— Трактор движется, но он ведь неживой?

— Паутинка плывет в воздухе, но разве паутинка живая?

— Мох на старой крыше не двигается, а он живой? Или мох — неживой?

— А песок — он тоже движется. Вот мы были в карьере, видели, как песок бежал ручьями.

Нет, оказывается, дело не в движении. Чем же отличается живое от неживого? Дети снова и снова сравнивают предметы окружающего мира. Шура воскликнул радостно:

— Живое растет, а неживое не растет.

Дети вдумываются в эти слова, и опять их взоры устремлены на окружающие предметы. Рассуждают вслух: трава — живое, трава растет; дерево — живое, оно растет куст шиповника — живое, шиповник растет; камень — в живое — не растет; песок — неживое, потому что не растет. Так и есть — все живое растет; все неживое — не растет... Миша, о чем-то думая, смотрит вдаль. Слышит ли он слова товарищей? Когда дети назвали все окружающие и живые и неживые предметы, мальчик говорит:

— Живое не может быть без солнца, — показывает рукой на лес, луг, поле.

Эти слова еще раз убеждают меня, что тугодумы нередко отличаются большой зоркостью, внимательностью, наблюдательностью. Слова Миши озаряют сознание детей. «Как же я раньше об этом не подумал?» — мысленно спраши­вают себя мальчики и девочки. Цепкая мысль как бы вновь ощупывает предметы окружающего мира, дети опять думают вслух: «Ни трава, ни цветы, ни дерево, ни пшени­ца не могут жить без солнца. Человек тоже не может жить без солнца... Или человек жил бы без солнца? Нет, разве можно представить, чтобы люди могли жить где-то в глубоком подземелье? Мы хорошо знаем, что в тени ветвистого дерева чахнет трава. Вот отец говорит: «Если бы солныш­ко пригрело после дождя, озимые сразу бы зазеленели, а без солнышка плохо будет...» А камень одинаковым оста­ется и на солнышке, и в погребе. Нет, не одинаковым, в погребе он покрывается плесенью... А плесень — это жизнь или не жизнь? Солнце не только приносит пользу, оно может и сжечь посев, если долго нет дождя. Значит, все живое любит не только солнышко, но и воду.

Такими ручейками растекается детская мысль, потом эти ручейки сливаются в единый поток, детям становится все яснее, что в живом происходят, какие-то непонятные для них явления, и эти явления зависят от солнца, от воды, от всего, что окружает нас в природе... Дети читают начальные строки первой страницы «Книги природы». Они поняли, что весь мир состоит из двух стихий — живого и неживого. Первое представление о живом и неживом ро­ждает множество вопросов. Возвращаясь домой, дети при­сматриваются к тому, что казалось привычным, видят то, чего не видели раньше, и чем больше они замечают, тем больше возникает вопросов: почему маленький росток, про­клюнувшийся из жёлудя, становится могучим дубом? Откуда берутся листва, ветви, толстый ствол? Почему осенью падают листья с деревьев? Растут ли деревья зимой или не растут? На все эти вопросы невозможно ответить сразу, Да такой задачи и ставить нельзя. Хорошо то, что у детей возникают эти вопросы. Хорошо, что, думая, ребенок учится обращаться к первоисточнику знаний, мысли — окружающему миру. Хорошо, что для передачи своей мысли он находит точное, правильное слово. Ясность мысли — важнейшая черта мышления — приобретается в процессе непосредственногообщения с окружающим миром, ребенок мыслит образами, красками, звуками, но это не означает, что он должен остановиться на конкретном мышлении. Образное мышление — необходимый этап для перехода к мышлению понятиями. Я стремился к тому, чтобы дети постепенно оперировали такими понятиями, как явление, причина, следствие, событие, обусловленностью зависимость, различие, сходство, общность, совместимость несовместимость, возможность, невозможность и др. Многолетний опыт убедил меня, что эти понятия играют большую роль в формировании абстрактного мышления. Овладеть этими понятиями невозможно без исследования живых фактов и явлений, без осмысливания того, что ребенок видит своими глазами, без постепенного перехода от конкретного предмета, факта, явления к абстрактному обобщению. Как раз вопросы, возникающие у детей в процессе изучения природы, и способствуют этому переходу. Я учил своих воспитанников наблюдать конкретные явления природы, искать причинно-следственные связи. Благодаря тесной связи мышления с конкретными образами ребята и обретали навыки постепенного оперирования абстрактными понятиями. Конечно, это был длительный процесс, протекающий годы.

Чтение «Книги природы» представляло большой интерес для детей. Но этот интерес — не самоцель. Советская педагогика отрицает гипертрофию непосредственной заинтересованности ребенка в обучении, отрицает и деятельность детей как конечную цель процесса обучения. Еще К. Д. Ушинский писал: «Приучите же ребенка делать только то, что его занимает, но и то, что не занимает, делать ради удовольствия, исполнить свою обязанность. Вы приготовляете ребенка к жизни, а в жизни не все обязанности занимательны»[6]. Советской педагогической науке» глубоко чужда тенденция буржуазных ученых рассматривать содержание, формы и методы обучения с точки зрения, удовлетворения личных потребностей учащихся. Представитель современных «новейших» дидактических концепций американский педагог Гордон Мелвин считает, что учитель должен брать для обучения лишь то, что нравится детям: «Именно то, что ученик решает сделать, определяет условия, в которых он согласится учиться»[7]. Строя школьное обучение, на «непосредственной заинтересованности», буржуазные педагоги по существу отрицают систему научных знаний.

В советской педагогике личный интерес река рассматривается как средство достижения образо­вательных и воспитательных задач школы — приобретения круга научных знаний, формирования диалектико-материалистических убеждений. В чтении «Книги природы» я видел не занятное времяпровождение, не увлекательную игру, а путь, который вводил в мир научных знаний. Дети осмысливали те явления окружающего мира, в которых раскрывалась сущность закономерностей природы. Содер­жание «Книги природы» учитель определял, исходя не из удовлетворения личных интересов каждого ребенка, а из диалектики научного познания мира. В этом принципиаль­ное отличие цели деятельности школьника в советской пе­дагогической теории от известного положения прагмати­стов: деятельность дает знания.

Деятельность в советской педагогике — не замена си­стематического научного образования, а средство достиже­ния образовательных и воспитательных целей. Конечно, деятельность, способствующая овладению знаниями, не­мыслима без личного интереса ребенка. Интерес в советской педагогике рассматривается как активное участие творческих духовных сил школьника в процессе осмысли­вания, исследования. Интерес к изучаемому и познаваемому углубляется по мере того, как истины, которыми овладе­вает ученик, становятся его личными убеждениями. В советской педагогической теории интерес неразрывно связан с идейным, научно-материалистическим воспитанием.

Мы читали одну за другой страницы «Книги природы», учились думать. Вторая страница, с которой познакоми­лись дети, называлась «Неживое связано с живым». Идем в теплицу, наблюдаем, как старшие учащиеся выращи­вают огурцы, помидоры, ячмень, овес на том же золотом песке, который взят глубоко из-под земли, на маленьких кусочках щебня. Вот малыши видят, как в металлические и Деревянные ящики насыпают песок и щебень, поливают ту смесь раствором химических веществ. Корни огурцов помидоров берут из этой среды соки для роста и плодоношения. Мертвые камешки, белый порошок, растворенный в воде, — вот как будто бы и все необходимое для жизни. А вот в плоских сосудах зеленые стебли ячменя растут даже без песка и камушков: корни берут питательные вещества из раствора белого порошка. Но, присмотревшись внимательно к цветению и плодоношению, дети видят, что неживое становится средой для живого лишь там, где есть солнце и вода. Жизнь невозможна без света, тепла и воды.

Вот сегодня пасмурный день, и в теплице зажигаются электрические лампы. На дворе прохладное утро, а в теплице трубы центрального отопления согревают воздух.

Учитель говорит: «Присмотритесь, дети, внимательно к тому, что вы видите, и подумайте, может ли существовать живое без неживого? Вот перед вами большой ящик со многими маленькими ящичками: здесь разнообразные химические удобрения. Смотрите, как ваши старшие товарищи берут из одного, из другого ящика белый, желтый, серый порошок, смешивают, растворяют в воде. А вот делается плодородная почва: крупный песок смешивается с перегноем. Видите, какие сочные помидоры вырастают на этой смеси? Из чего берет растение строительный материал для своей листвы, стеблей, плодов? Из неживого. Неживое — это среда для живого». Эти истины пробуждают в детской душе чувство изумления перед тайнами природы. Опять вспоминается старинное изречение, приписываемое Аристотелю: мышление начинается с удивления Искреннее изумление перед открывшейся тайной природы — могучий толчок для стремительного потока мысли. Когда дети увидели, как на растворе химических веществ вырастают совершенно различные растения — помидор, огурец, ячмень, они засыпали меня вопросами: «Как это прозрачный раствор превращается в толстые стебли, в яркие цветы, на которых порхают пчелы, в сочные плоды?», «Откуда берется живое? Ведь солнышко не несет растению кусочков зелени — оно только светит и греет?», «Почему из одного и того же раствора вырастают зеленый огурец и красный помидор?», «Почему огурец зеленый, а помидор красный — ведь они растут рядом?», «Что есть в этих разноцветных порошках?», «Почему от перегноя, внесенного в почву, растения зеленеют?»

Как важно первое наглядное представление о связи живого с неживым для дальнейшего умственного развития ребенка! Задумываясь над вопросами: «Откуда берется живое вещество?», «Как это солнышко «делает» живое изнеживого?», ребенок готовится к тому, чтобы прочитать великую книгу жизни, познать тайны сложных процессов. Чтение «Книги природы» я рассматривал как средство воспитания умственной активности. Представление, кар­тина, образ — это лишь начало активной мыслительной деятельности. «Любой метод плохой, — писал А. Дистервег, — если приучает ученика к простому восприятию или пассивности, и хороший в той мере, в какой пробуждает в нем самодеятельность»[8]. Я стремился к тому, чтобы чте­ние «Книги природы» не выливалось в простое восприятие картин и образов природы, а было началом активного мыш­ления, теоретического познания мира, началом системы научных знаний.

«Самое лучшее содержание, — пишет известный совет­ский психолог Г. Костюк, — доходит до сознания учащихся тогда, когда оно включается в их собственную деятель­ность»[9]. Не деятельность для деятельности, для удовлет­ворения личных интересов, а деятельность, раскрывающая содержание научных знаний, — такова сущность единства активности и научности в советской педагогике.

«Всё в природе изменяется» — так называется следую­щая страница «Книги природы». К ней возвращаемся не­сколько раз. Осенью в ясный полдень класс идет в плодо­вый сад. Под тяжестью плодов сгибаются ветви яблонь и груш. «Вспомните, дети, — говорит учитель, — каким был наш сад зимой, — голые, покрытые инеем ветви, засыпан­ные снегом стволы... А теперь ветви покрыты густой лист­вой, яблоки и груши наливаются соками земли».

Через 2 месяца мы опять в саду. Каким он стал? Жел­тые листья устлали мягким ковром землю, ветви полуоб­наженные. Вот рядом старая, дуплистая яблоня и малень­кий дичок. Яблоню сажали наши деды. Половина ветвей на ней усохла. Зеленеют лишь несколько, и на них круп­ные, сочные плоды. Постоит под солнышком старая яблоня еще год, два, и ее придется спилить. А на тоненьком стволе дички зеленеет нежный побег — это ученики привили поч­ку со старой яблони. Пройдут годы, и побег превратится в дерево, зацветет яблоня, созреют золотые плоды.

— Посмотрите внимательно вокруг себя, дети, — есть ли хоть одно растение, которое оставалось бы все время одинаковым?

Жизненный опыт детей еще небольшой, но с малых лет они живут в мире труда и природы и знают, что растение рождается, расцветает, плодоносит... Они рассказывают, как из земли появляется нежный стебелек, как он превра­щается в толстый стебель растения, как раскрываются почки на деревьях и появляются листья...

Детей изумляют быстрые, происходящие как бы скачками, изменения в мире живого. Вчера мы были в персиковом саду, видели черные почки, голые ветви. Приходим сегодня рано утром, и перед нашим взором открывается новая картина: ветви усыпаны маленькими розовыми цветочками... Почему так быстро, за одну ночь, раскрылись почки, и деревцо зацвело? Ночью оно спит или не спит? Вообще спят ли деревья или не спят. Больно ли дереву, когда срезают ветку? Почему дерево стареет и умирает? — над этими вопросами мне пришлось долго думать, чтобы найти на них ответы. Но ответы вызвали новый поток вопросов.

Эту страницу «Книги природы» мы читали и на берегу пруда, и в овраге, и в зарослях кустарника, и в поле. Волна мелководье плавают маленькие головастики — дети знают, что они превращаются в лягушек. Но как происхо­дит этот процесс? Почему в аквариуме самая маленькая рыбка уже рыбка, а головастик совсем не похож на лягушку? Мы наблюдаем, как колхозники выкармливают шелко­вичных червей. Из маленького, как маковое зернышко, яичка появляется прожорливый червячок. Он ест только листья тутовника — почему? Червячок превращается в большого червяка, который несколько раз «линяет» — как бы вылезает из старой кожи, — почему? Вот он снует вокруг себя шелковую паутину, прячется в золотом домике, коконе, — что с ним там происходит? Берем несколько коконов, кладем на окно и через некоторое время видим, как появляются красивые, большие бабочки. Бабочки откладывают яички — опять повторяется то же самое. Как делает червь тонкую шелковую нить? Почему он съедает много тутовых листьев, прежде чем подойдет время завивки ко­конов?

Чем больше деятельности, связанной с активным позна­нием природы, тем глубже и осмысленнее становится видение окружающего мира. Дети с каждым месяцем замечали вокруг себя всё больше явлений, на которые раньше не обращали внимания. Так они увидели формы жизни, совершенно не похожие на известные им: в темном, сыром по­гребе на клубнях картофеля появляются белые нити — что это такое, корни или будущие стебли? На затемненной, се­верной стороне стволов деревьев зеленеет мох — почему он прячется от солнышка? Почему у мха нет семян? Как он размножается? Все растения цветут — но ведь мох не цве­тет. Что же это за растение?

Несколько строчек «Книги природы» убеждают детей, что изменяется не только живое. Мы идем к прибрежной скале. Дети присматриваются к серым камням и видят в них тонкие трещины. Вот от камня откололся тоненький слой и рассыпался в руках. Значит, и камень не всегда остается камнем? Дети вспомнили, как несколько месяцев назад они говорили: «Камень одинаков и на солнышке, и в погребе». Днем камни накаляются, а ночью охлаждаются, появляются трещины, в которые попадает вода. Оказы­вается, и камень не вечный.

Анализируя уроки мышления, посвященные чтению «Все в природе изменяется», я убеждался в том, что чем больше ребенок узнает, чем больше открывает не замечен­ных в повседневной жизни закономерностей, тем глубже у него желание знать, тем заметнее чувствительность орга­нов восприятия к явлениям окружающего мира, тем тонь­ше связи органов восприятия с мышлением. В трудах со­ветского антрополога проф. М. Ф. Нестурха есть слова, дающие, как мне кажется, ключ к объяснению процесса умственного развития ребенка: подвергаясь в годы детства непрерывному потоку всё новой и новой информации, чело­век именно в этом возрасте приобретает нарастающее стрем­ление к познанию.

Поток информации — вот важнейшее условие полно­ценного умственного развития. А что происходит, когда в силу тех или иных причин этот поток ослабевает и его не пополняют? То, что ребенок видит сам, — это еще не поток информации. Человеческое воспитание в том и заключается, что старшие передают детям свои знания об окружающем мире, энергией своей мысли постоянно пита­ют поток информации, воздействующей на ребенка.

Я начал внимательно изучать окружение каждого ребенка в семье — от рождения до поступления в школу. Стали открываться интересные закономерности. Если в до­школьном возрасте ребенок предоставлен самому себе, если старшие не создают того потока информации, без которого немыслимо нормальное человеческое окружение, детский мозг пребывает в состоянии инертности: угасает пытливость, любознательность, развивается равнодушие. Не явится ли нарастающее стремление к познанию той важнейшей энергией мышления, которая определяет в огромной мере умственное развитие ребенка? По-видимому, это так.

Петрик в детстве был предоставлен самому себе. Мать и дедушка утром шли на работу, а мальчик оставался дома один. Его оставляли под навесом сарая или на зеленой лужайке, обнесенной частоколом. Время от времени со­седка смотрела, все ли с ребенком благополучно. Так Пет­рик «воспитывался» от 2 до 5 лет. Это было какое-то «расти­тельное» воспитание. Мальчик был хорошо обеспечен пита­нием, одеждой, обувью, но лишен самого главного — чело­веческого окружения. С 5-летнего возраста Петрик играл с детьми, главным образом со сверстниками, на улице. Придя в школу, он не знал смысла отдельных самых простых слов родной речи. Его равнодушный взгляд, скользящий по окружающим предметам, казался мне взглядом маленького старичка. Значит, живая материя мышления — клет­ки коры полушарий — у ребенка инертна, потому что в са­мый важный период становления нервной системы — в период младенчества мозга — мальчик был лишен бурного потока информации из окружающего мира. Поэтому в воспитании ребенка большую роль должно было сыграть чтение «Книги природы».

...Мы открываем следующую страницу — «Семена жиз­ни». Осенью дети собирают семена груши, яблони, персика, сливы для закладки плодовой школки. Они из опыта уже знают, что из семени вырастает растение. Весной и летом, когда в степи, в лесу, в рощах бурно расцветает жизнь, на растениях созревают семена, род продолжается. Мы идем на экскурсию. Весенний ветерок срывает белые пушинки с тополей и колокольчиков одуванчика. Дети находят ма­ленькие семена в легких пушинках. Они изумлены: как позаботилась природа о семенах этих растений: на сухой поверхности почвы они не задерживаются, но как только на земле есть влага, пушинка прилепляется, «заякоривается» — и семечко пускает росток. Ребята с интересом читают строчку за строчкой страницу «Книги природы», видят, как многие растения «стреляют» зернышками, и се­мена жизни разлетаются во все стороны, как через маленькие «окошечки» в маковой головке, раскачиваемой ветром, вылетают зернышки, которые созревают раньше других. Рассматриваем под увеличительным стеклом «хитрые» крючки, лапки, «кошки», которыми многие семена цепляются за одежду человека, за шерсть животных. Собираем коллекцию семян зерновых культур. Дети задумываются: как из зернышка вырастает большое растение? Семя — живое или неживое? Несколько интересных строчек этой страницы ребята читают зимой: некоторые растения сбрасывают свои семена на снег, им надо полежать несколько недель в снегу, только после этого они прорастают.

Чем сильнее стремление к познанию, тем с большим интересом работают дети, тем глубже раскрывается иссле­довательский характер труда. Поток информации из окру­жающего мира становится особенно сильным стимулом по­знания при условии, когда мыслить помогают руки, когда в труде ребенок стремится найти ответ на волнующий его вопрос, открыть загадку, убедиться в истинности того, что пока осмысливается как предположение. Настоящим мыслителем становится ребенок, который стал тружеником, но не по принуждению, а по искреннему желанию. Источ­ником детского желания трудиться является прежде всего желание узнать. Если, это желание развивается, у детей крепнет интерес к труду. То, что в практике воспитатель­ной работы называют любовью к труду, является сплавом любознательности, пытливости и чувства собственного до­стоинства ребенка.

Глубокий след в сознании и эмоциональной памяти де­тей оставляют «путешествия», посвященные чтению одной из самых волнующих страниц «Книги природы» — «Солн­це — источник жизни». В жаркий день знойного лета мы идем в поле, в сад, на виноградник. Перед нами — поля пшеницы и подсолнечника, гроздья винограда, желтеющие груши, созревающие помидоры. В этих дарах плодородия дети видят свет и тепло солнца. Всё, что нужно человеку, земля дает благодаря солнцу. Этот вывод, сделанный путем многочисленных наблюдений, сравнений, установления причинно-следственных связей, вызывает у малышей изу­мление, которое дает новый толчок для полета мысли. Дети всматриваются в окружающий мир, задумываются над про­исхождением каждой вещи. И чувство изумления еще боль­ше углубляется, когда они убеждаются, что солнце — един­ственный источник жизни.

Хлеб, картофель, подсолнечник — ничего этого не было бы без солнца. Мяса, молока, масла тоже не было бы, по­тому что животные питаются тем, что растет на земле благодаря солнечному свету и теплу. Изумленные дети спрашивают: «А что же такое солнце? Откуда берется тепло, которое посылает нам солнце? Почему зимой солнце так мало согревает землю? Не потухнет ли оно? Что будет, если солнце погаснет?»

Вопросы, возникающие во время чтения «Книги природы», –– это начало стремительного полета мысли к той вершине знаний, с которой через несколько лет откроется сложность тайн жизни. Я заботился о том, чтобы дети были пытливыми исследователями и открывателями мира чтобы истина предстала перед ними не как готовый вывод, преподнесенный педагогом, а как яркая картина окружаю­щего мира, пережитая с трепетным биением сердца. Если открытие взволновало ребенка, истина становится личным убеждением, которым человек дорожит всю жизнь. Интеллектуальные чувства, переживание радости познания, удивление перед величием природы и стройностью ее закономерностей — это источник прочной памяти.

Я видел в интеллектуальных чувствах главное средство, развития и укрепления памяти отдельных детей. Валя очень плохо запоминала, казалось, все «выветривается» у нее из головы. Надо было добиться того, чтобы сердца девочки затрепетало от изумления перед картинами окружающего мира. Несколько дней мы ходили в поле, лес, на берег реки, в сад, на пасеку читать страницу «Книги природы» под названием «Всякое живое существо приспосабливается к окружающей среде». Я обратил внимание детей на то, что некоторые цветы в жаркую погоду складывают свои лепестки, а в часы вечерней прохлады раскрывают их; показал, как тонких стебелек подснежника стрелой пробивает плотный слой опавшей листвы, как пчелы строят ульи и заполняют медом соты, как корни виноградного куста углубляются в почву на три метра, чтобы взят влагу, как веточка вербы, попавшая в ил, пускает корни и из нее вырастает дерево... Эти открытия наполняли сердце девочки радостным волнением. Выражение равнодушия в глазах ребенка уступало место живой заинтересованности. Молчаливая Валя заговорила, она спрашивала: «А как пчела знает, куда ей лететь домой? Как она находит свой улей? Не холодно ли цветку подснежника — ведь под деревьями еще снег лежит?» Где есть вопрос, та есть и мысль, а где есть мысль, там память сохраняет тины окружающего мира, закономерности природы.

Вот названия страниц «Книги природы», которые мы читали одну за другой; «Растительный и животный мир», «Как путешествует капля воды», «Человек использует сипы природы», «Пробуждение природы весной», «Самые длинные летние дни», «Весенние цветы в лесу, на полях и на лугу», «Летние цветы», «Ландыши и фиалки», «Хризантемы — дети осени», «Жизнь в пруду», «Последние дни «бабьего лета», «Природа ждет зимы», «Первое зимнее утро, «Жизнь птиц в зимнем лесу», «Пшеничные ко­лосья», «Жизнь пчелиной семьи», «Ласточки строят гнез­да», «Приближается гроза», «Осеннее ненастье», «Мир цветов среди зимы», «Лес сохраняет влагу», «Аисты при­летели», «Птицы готовятся лететь в теплый край», «Сол­нышко после летнего дождя», «Радуга над рекой», «Ози­мый и ярый хлеб», «Зацвели подсолнечники», «Звезды на небе», «Жизнь почвы», «Зеленый листок — кладовая солн­ца», «Грибы и мхи», «Как из жёлудя вырастает дуб» и дру­гие.

«Плохой учитель преподносит истину, хороший — учит ее находить», — писал Ф.-А. Дистервег[10]. В наши дни иссле­довательский подход к явлениям окружающего мира прио­бретает особенно большое значение. Очень важно, чтобы способ мышления учащихся основывался на исследовании, поисках, чтобы осознанию научной истины предшествовало накопление, анализ, сопоставление и сравнение фактов. Наблюдая явления и картины природы, ребенок овладе­вает формами и процессами мышления, обогащается поня­тиями, каждое из которых наполняется реальным смыслом причинно-следственных связей, подмеченных зорким гла­зом пытливого наблюдателя. Опыт подтвердил, что мыш­ление детей, читающих «Книгу природы», отличается замечательной особенностью: оперируя абстрактными поня­тиями, ребенок мысленно обращается к тем представле­ниям, образам и картинам, на основе которых эти понятия сформировались.

Когда мои воспитанники, прочитавшие в годы детства «Книгу природы», стали подростками, а затем юношами и девушками, меня особенно интересовало, как отразилось активное познание окружающего мира на общем у

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: