Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







Глава 11. Северус говорит «может быть»





– Северус, а давай останемся здесь навсегда! – говорит Гермиона, сидя на ветке и болтая ногами.

– Нет, девчонка, – отвечаю я с некоторым сожалением. – Не выйдет.

– Ну почему? – упрямится она.

– Бессмысленно бежать, рано или поздно все равно придется возвращаться в реальный мир.

– Да, конечно. Просто я хотела бы остаться здесь с тобой... С настоящим тобой.

Я тоже хотел бы остаться с ней. Это-то меня и пугает.

– Твоему альтер эго не хватает мимики, – шутит она. – У него на все про все одно выражение.

– В самом деле? – Я поднимаю бровь.

– Вот-вот! – смеется она.

Мне очень хочется ее обнять. Но я сдерживаюсь. Ведь если я обниму ее, потом придется ее отпускать, а мне так не хочется!

– Ну что, вернемся, девчонка? – говорю я.

– Еще чуть-чуть. – Она обнимает меня и крепко прижимается ко мне.

– А можно, мы завтра опять сюда придем? – спрашивает она.

– Если хочешь, – с видимым равнодушием отвечаю я, в то время как сердце мое готово выскочить из груди.

– Спасибо, – с облегчением вздыхает она.

Тут руки мои сами собой сжимаются и непроизвольно отвечают на ее объятие. Проклятые руки!

* * *


– Ты ведь понимаешь, что я слишком стар для тебя? – говорю я ей на следующий день.

Лучше сразу разрубить гордиев узел.

– И тебе доброе утро, Северус, – широко улыбается мне Гермиона.

– Не пытайся перевести разговор! – сержусь я.

– Я не пытаюсь перевести разговор. Просто вежливые люди, прежде чем наброситься на кого-то с обвинениями, обычно здороваются.

– Доброе утро, – нехотя говорю я.

Она смеется.

– Ты ведь понимаешь, что я слишком стар для тебя? – гну я свое.

Гермиона закатывает глаза.

– Да? И сколько же тебе лет? 50?

– Да мне всего 36! – возмущаюсь я.

– Вот видишь, не такой уж ты и старый! – веселится она.

Чертовка!

– Вообще-то я, может быть, и не старый, но по сравнению с тобой...

– Да, но когда...

– Ну да, когда тебе будет 110, мне будет 90, и разница будет незаметна, и дальше в том же духе? По-моему, это полная чушь: разница в возрасте всегда будет присутствовать, сколько бы лет нам ни было, как в физическом, так и в эмоциональном плане, – обрываю я ее.

– Я вовсе не это хотела сказать, дедуля, – улыбается она.

– Да? И что же... Постой, постой. Как ты меня назвала?

– А что, не нравится?

– Где же твое уважение к старшим, девчонка?

Гермиона вздыхает.

– Так вот, я говорила, – когда ты меня перебил! – что в будущем году мне исполнится 18 лет, я буду совершеннолетняя как в магическом, так и в маггловском мире и смогу сама принимать решения. И если я захочу отношений с мужчиной на 20 лет меня старше, а не с инфантильным подростком, я не вижу, кто мог бы мне помешать и кто был бы вправе читать мне мораль.

– Но ты же понимаешь, что я умру гораздо раньше тебя? – в отчаянии спрашиваю я.

– Успокойся, я все продумала. Когда ты умрешь, я тут же найду тебе замену. Но на этот раз я выйду за человека намного меня моложе, для равновесия, – как ни в чем не бывало заявляет она.

Вот же чертовка! Невозможная, обольстительная чертовка!

– Понятно. И тебе все равно, что все будут принимать меня за твоего отца?

– Дураков хватает. Но я не особо волнуюсь: первый же идиот, который примет тебя за моего отца, наверняка будет последним, учитывая особенности твоего характера, – ласково говорит она.

А ведь она права...

– Гермиона, а ты не думаешь, что для тебя будет лучше встречаться с ровесником? – Я уже не знаю, что сказать.

– Северус, ну как ты не понимаешь, я не хочу быть ни с кем другим. Я хочу быть с тобой. Сколько бы лет тебе ни было – 20, 30 или 50. Мне это совершенно не важно. Неужели это так трудно понять?

Да, очень трудно. Невозможно.

– Ты меня идеализируешь, на самом деле я вовсе не такой, как ты думаешь.

– Я думаю, что ты никогда и нигде не чувствовал себя на своем месте. И совершил большие ошибки, добиваясь признания. Потом ты раскаялся и готов был на все, чтобы их искупить. И ты уже давно их искупил, но все от тебя продолжают чего-то требовать, еще и еще. Я думаю, ты заслужил, чтобы тебя оставили, наконец, в покое, и чтобы кто-то ценил и любил тебя таким, какой ты есть.

– И этот «кто-то» – это ты?

– Если ты мне позволишь.

– Я не знаю, могу ли я...

– Я не требую немедленного ответа. Но ты меня знаешь: я упрямая и так просто не сдамся... А теперь идем к твоему дубу! – улыбается она.

– Хорошо, девчонка, – говорю я и беру ее за руку.

* * *


– Кажется, я нашла заклинание, которое могло бы тебе помочь. Не знаю, может, что-нибудь и получится, – нерешительно начинает Гермиона.

– Не слишком ли ты уверена в себе? – подшучиваю я.

Она вздыхает.

– В этом ритуале обращаются к четырем элементалям, хранителям четырех стихий: огня, воды, воздуха и земли.

– Я знаю, что такое элементаль, Гермиона, – раздраженно говорю я.

– Ну вот... Я должна буду вызывать их по очереди и просить о помощи.

– Но?

– Но придется их убедить.

– В чем?

– В нашей любви.

– Понятно...

– Скажи мне, когда будешь готов, хорошо?

Я молча киваю.

* * *


– До свидания, Северус.

– Гермиона?

– Что? – Она смотрит мне прямо в глаза.

Быстро, пока я не передумал, я наклоняюсь к ней и целую в губы.

– Это значит «да»? – потрясенно спрашивает Гермиона.

– Это значит «может быть», – улыбаюсь я.

– Нет, Северус, это не тянет даже на «может», – говорит она и обвивает руками мою шею.

И мы сливаемся в поцелуе – невинном, но таком упоительном. Кажется, она не хочет меня отпускать, наоборот, ее губы становятся все более требовательными. Когда наши языки встречаются, я испускаю восторженный стон.

До чего же я жалок.

Позже я прихожу в себя. Много позже. Легонько отстраняю ее и шепчу ей на ухо:

– Это уже не «может быть» – слышишь, девчонка? Это «наверняка».

Глава 12. Ночной разговор

Вечером Гермиона кладет меня на другую половину кровати. Обыкновенно она соблюдает дистанцию. Но этой ночью ей не спится, я это чувствую. Я слышу, как она вздыхает и ворочается. Наконец, она обращается ко мне.

– Северус, я никак не засну, – шепчет она мне на ухо.

Ну да, конечно, и мне тоже не дашь выспаться.

Но я ворчу скорее по привычке – вот уже много лет как меня мучает бессонница и я по ночам патрулирую коридоры Хогвартса. Вымотавшись до предела, я валюсь на кровать, а часа через четыре просыпаюсь злой, невыспавшийся и в прескверном настроении.

Гермиона заглядывает мне в глаза.

Ну что еще?

– Пожалуйста, Северус...

Легилименс.

~


– Ну, что ты от меня хочешь? – появляюсь я у нее в голове.

– Поговори со мной.

– О чем?

– О чем хочешь. У тебя такой завораживающий голос!

– Так-таки и завораживающий? – ехидно переспрашиваю я. Но мне приятно.

– Ну да, такой низкий и бархатный. А смех, какой у тебя чудесный смех! Жаль, что ты так редко смеешься. А глаза такие темные и глубокие, что я боюсь в них утонуть. Ты такой притягательный, Северус!

– Правда? – потрясенно говорю я.

– А я тебе хоть немного нравлюсь? – робко спрашивает она.

Если б ты только знала...

– Да, – просто отвечаю я.

– Ну, хорошо, – успокаивается она.

– А знаешь, девчонка, что мне больше всего в тебе нравится?

– Что?

– Все.

– Ты знаешь, что я люблю тебя, Северус?

...

– Почему тебе не спится, девчонка?

Она вздыхает. – Я все думаю о нашем обряде. Вдруг что-то пойдет не так?..

– И что тогда?

– Я тебя все равно не оставлю. Буду искать другой выход, пытаться снова и снова. Но даже если ты на всю жизнь останешься плюшевой игрушкой, я всегда буду с тобой.

– Ты не можешь давать таких обещаний, Гермиона! – пугаюсь я.

– Я могу обещать все что угодно, Северус! – решительно заявляет она.

– Ну да, сейчас ты в это веришь. Но потом? Через год, через десять лет? Подумай, Гермиона! Не хочешь же ты всю жизнь провести с плюшевой игрушкой!

– Почему же нет? – упрямится она.

Потому что ты достойна лучшего!

– Нельзя же быть такой наивной! Ты даже не подумала о том, что тебя ждет.

– Хорошо! Не хочешь, не верь мне. Но по крайней мере не сомневайся в моем уме. Ты прекрасно знаешь, что я обо всем подумала! – огрызается она.

– Извини, – шепчу я еле слышно.

– Извини, что ты сказал? – переспрашивает Гермиона.

– Вот это самое и сказал, – отшучиваюсь я.

– А ты не мог бы повторить это еще раз?

– Для глухих два раза обедню не служат, – говорю я с улыбкой.

* * *


– Северус, кажется, я знаю, где провести обряд.

– Да? И где же?

– Это должно быть место, важное для нас обоих, и я подумала... Твой дуб... Он все еще стоит?

– Наверное, да.

– Вот и хорошо. Это будет идеальное место! – радуется Гермиона.

– Разумеется, для меня это место очень значимо, но вот для тебя...

– Северус, под этим дубом я получила свой первый поцелуй. Такое не забывается.

Что???

– Северус, ты в порядке?

– Пожалуйста, скажи, что ты пошутила! Твой первый поцелуй, и ты его...

– Замолчи, пожалуйста! Ну да, это был мой первый поцелуй, и что дальше? Я сама хотела, чтобы ты меня поцеловал, ты меня не принуждал, наоборот, я, можно сказать, сама на тебя набросилась. И даже если мне не с чем сравнивать, этот поцелуй был...

– Удовлетворительным? – шучу я.

– Ну да, именно это я и хотела сказать, – улыбается она.

– Рад, что тебе понравилось, девчонка. Мне тоже этот поцелуй показался вполне...

– Приемлемым?

– Вот именно! – смеюсь я.

* * *


– Северус, а почему ты никогда не давал мне отвечать на вопросы на твоих занятиях?

– Все еще не спишь, Гермиона?

– Сначала ответь на мой вопрос, а потом, так уж и быть, я дам тебе поспать.

Я тяжело вздыхаю.

– Наверное, я хотел, чтобы ты укрепила мускулы правой руки. У тебя никогда не случалось судорог?

– Нет, правда?

– Может, меня раздражала твоя наглость?

– Это не наглость, просто я знала ответ! – возмущается Гермиона.

– Разумеется, ты всегда знаешь ответ, глупая девчонка! И другие ученики знают, что ты знаешь. И они думают: «Зачем учить, Гермиона и так все знает!»

– Ой... Прости, я не подумала...

– Хорошо, прощаю, – ворчу я.

– Северус?

– Гермиона, мы же договорились: один вопрос.

– А я хочу еще!

– Ты знаешь, что я могу сейчас встать и уйти?

– Можешь, но ты не станешь этого делать.

– Почему это не стану, чертовка?!

– Потому что ты меня любишь и любишь спорить со мной, и ссориться тоже.

Неужели? Да нет, меня раздражают все эти разговоры. Но и забавляют тоже. Вообще-то я не против. Они мне даже... нравятся?

– Почему ты всегда подыгрывал слизеринцам? – никак не угомонится Гермиона.

– Ну, это мой факультет, и я хочу, чтобы он выиграл кубок, – честно отвечаю я.

– Да?.. – Кажется, она разочарована.

– Можно подумать, я один подыгрываю своему факультету! – взрываюсь я.

Да я, никак, оправдываюсь! Только этого не хватало.

– Ну, у других преподавателей я ничего такого не замечала...

– Да? А когда Дамблдор в конце учебного года, когда кубок должен был достаться Слизерину, внезапно присудил астрономическое число баллов гриффиндорцам за то, что те нарушили все мыслимые и немыслимые школьные правила, – как это называется?

– Я... – начинает она в замешательстве.

– По-твоему, это честно? И ты думаешь, это полезно самим гриффиндорцам? Дескать, делайте что хотите, нарушайте любые правила, в конце вас ждет награда!

Гермиона смотрит на меня потрясенно. Но я еще не кончил.

– Представляешь, что должны были почувствовать мои слизеринцы? Они почувствовали, что их предали! Потому что директор, который постоянно твердит о единстве факультетов, на самом деле подыгрывает своим. И я ничуть не стесняюсь того, что подыгрываю Слизерину, кроме меня этого никто не сделает!

– Да, Северус, ты прав.

– Я всегда прав, девчонка.

– Какая потрясающая скромность!

– А ты случайно не путаешь скромность с реализмом?

– Да нет, вроде не путаю, – смеется она.

* * *


– Спокойной ночи, Северус.

– Тогда уж скорее с добрым утром, девчонка.

Глава 13. Внутренняя борьба

Теперь Гермиона каждый вечер засыпает, сжимая меня в своих объятиях. Не могу сказать, что это помогло от бессонницы. Но, по крайней мере, это куда приятнее, чем патрулировать коридоры. Хорошо, тепло, мягко... Вот только мне нельзя к этому привыкать. И это становится все сложнее.

Честно говоря, я думал, она образумится, я ей надоем. Но эта чертовка упрямая, как сто ослов. Она все терпит. А больше всего меня раздражает ее манера отшучиваться на любые мои возражения. Будто все мои сомнения беспочвенны. Сначала я пытался ее переубедить. А теперь... теперь я уже сам не знаю, чего хочу. Похоже на то, что она меня переупрямит.

Конечно, если мне не хватит аргументов, я всегда могу ей солгать. Но мне не хочется.

Почему?

Это будет нечестно.

Ну и что?

Это будет победа с привкусом горечи.

Но все же победа?

Да.

Так чего же я жду?

Возможно, впервые в жизни я не стремлюсь к победе.

Это значит, что...

Ну же, смелее!

Мне хочется, чтобы она осталась со мной.

А почему?

Потому что я люблю ее.

Что?!

Я люблю ее.

Неправда! Я хочу, чтобы она была со мной, потому что... потому что... Ну хорошо, черт возьми, разумеется, я люблю ее!

Разумеется? Она прекрасна.

Да. И если она достаточно глупа, чтобы влюбиться в меня, кто я, чтобы ей мешать? Почему бы не воспользоваться...

Ну, воспользуйся.

Нет, не могу! Это... это неправильно. Ей 17 лет, у нее нет никакого опыта...

Опыта? Можно подумать, он есть у тебя!

Ну, у меня же были женщины.

Да, женщины на одну ночь, которым наутро ты стирал память.

Еще того лучше: ни у нее нет опыта, ни у меня.

Вот вместе и научимся... По крайней мере, если я не попытаюсь, я потом буду всю жизнь об этом жалеть.

Неужели я готов...

* * *


Легилименс.

~


– Слышишь, девчонка, я тут подумал...

– И что, устал с непривычки?

– Да нет, вообще-то, у меня большой опыт, – улыбаюсь я.

– Так что ты хотел сказать?

– Я.

– Ты?

– Обряд. Провести.

– Да?

– Надо. Я считаю.

– Северус, в том, что ты говоришь, нет никакого смысла.

– Может, ты дашь мне закончить?

– Хорошо, продолжай, – спокойно говорит она.

– Я считаю, что надо. Сейчас. Я подумал и решил. Попробовать.

Я безнадежно вздыхаю.

– Северус, ты хорошо себя чувствуешь? – беспокоится она.

– Вообще-то, не очень.

– Ты говоришь про обряд?

– Да.

– Думаешь, стоит попробовать?

– Ну да.

– Ты уверен, что готов?

– Уверен.

Надо же, какое красноречие!

– Ну, хорошо. Как знаешь.

– Гермиона?

– Да?

– Нет-нет, ничего.

– Ты хотел что-то сказать?

– Сказать – нет, а вот показать...

Я обнимаю ее и крепко прижимаю к себе. Гляжу в ее удивленные глаза и горячо целую. В этот поцелуй я вкладываю все, что не смог высказать. Все чувства, которые до сих пор сдерживал.

Поцелуй выходит... страстным. Ее язык усердно отвечает на мои ласки. Она всегда была усердной ученицей.

10000 баллов Гриффиндору!

Глава 14. Элементали

– Ты готов? – спрашивает Гермиона.

Легилименс.

~


– Пожалуй.

– Все будет хорошо, не беспокойся.

– А я и не беспокоюсь!

– Ну конечно, нет. А я не умираю от страха.

– Вот и хорошо, – слабо улыбаюсь я в ответ.

– Прекрасно.

– Замечательно!

– Изумительно!

– Чудесно!

– Прелестно!

– Ну все, хватит, Гермиона.

Она кивает.

~


Посадив меня под деревом, Гермиона чертит волшебной палочкой круг, одновременно читая защитное заклинание:

– Сим отмеряю пределы Священного Круга, и да не войдет сюда ничто, кроме Чистой Любви, и не выйдет ничего, кроме Чистой Любви, и да пребудет с нами сила стихий.

При этих словах начерченные линии вспыхивают. Гермиона кивает и становится рядом со мной, в самый центр круга.

Затем поворачивается к востоку и говорит:

– Я призываю Сильфиду Восточную, Хранительницу Небес и Владыку Воздуха, могущественную и нежную.

Появляется женское лицо неземной красоты.

– Что тебе надобно, смертная?

– Нарушен естественный порядок вещей. Верните исходную внешность человеку, которого я люблю больше всего на свете.

– Ты знаешь, кто я?

– Вы – дуновение ветра, дыхание воздуха, наша душа и мысли, – не колеблясь, отвечает Гермиона.

– Ты умна и образованна, как и твой любимый. Рассудительности вам не занимать. Пусть будет по-твоему, я согласна тебе помочь.

– Спасибо! – улыбается Гермиона.

– Я призываю Саламандра Южного, Хранителя Священного Огня и Повелителя Стихии Гнева и Тепла.

Появляется новая элементаль. Это языки пламени, они движутся и извиваются, как змеи.

– Что тебе надобно, смертная? – раздается громовой голос.

– Нарушен естественный порядок вещей. Верните исходную внешность человеку, которого я люблю больше всего на свете.

– Я созидающая стихия. Достаточно ли у тебя страсти, жара и решимости, чтобы просить меня о помощи?

– Да!

– А у него?

– Под своей холодной маской это самый страстный человек, которого я знаю.

– Это правда. Природа не обделила вас обоих страстью. Пусть будет по-твоему, я согласен тебе помочь.

– Спасибо!

– Я призываю Ундину Западную, Хранительницу Священных Вод и Повелительницу Стихии Очищения и Начала Жизни.

Накатывает огромная волна, а в ней женщина-рыба.

– Кто меня звал? – радостно спрашивает она.

– Нарушен естественный порядок вещей. Верните исходную внешность человеку, которого я люблю больше всего на свете.

– Любовь! Она так и лучится вокруг тебя. Ты его очень любишь, да?

– Да!

– А он?

– Он? Не знаю...

– Я не пущу тебя дальше, если твои чувства безответны. Тебе будет слишком больно!

Гермиона печально качает головой.

– Успокойся, я вижу, что он любит тебя. Но все заволокли сомнения. Дай я поговорю с ним.

– Я здесь, – отвечаю я.

– В чем ты сомневаешься, смертный? В своей любви?

– Нет, я люблю ее, но...

– Но ты сомневаешься в ее чувствах, считаешь себя недостойным?

– Да, – еле слышно шепчу я.

– Ты неправ, смертный, каждый человек достоин любви. Постарайся ее принять.

– Как я могу принять ее любовь, когда я сам себя ненавижу?!

– Почему ты сам себя ненавидишь?

– Из-за меня погибли люди... В том числе, женщина, которую я любил.

– Людям свойственно ошибаться. Ты должен простить себя. Я вижу, что ты глубоко раскаиваешься в содеянном и давно искупил свою вину. Благодаря тебе были спасены многие жизни. Неужели для тебя это ничего не значит?

– Ничто не искупит того, что я сделал...

– Хочешь, я покажу тебе твою душу, смертный? Она прекрасна.

– Душу?

– Вот твоя душа, смотри!

Передо мной появляется сноп света изумительной красоты, он лучится и переливается всеми цветами радуги.

– Действительно, прекрасно... – шепчу я.

– Это ты, смертный, во всем своем многообразии. Прими же себя таким, какой ты есть! Позволь ей любить тебя.

Гермиона глядит на меня. По щеке у нее катится слеза. «Пожалуйста...» – шепчет она.

– Хорошо, – сдаюсь я.

– Тогда пусть будет по-твоему, я согласна вам помочь, – улыбается Ундина.

– Спасибо!

– Я призываю Гнома Севера, Хранителя Недр Земли, Повелителя Стихии Здоровья и Плодородия.

Появляется гном.

– Ну, раз вы добрались до меня, ваше желание будет исполнено. Что вам надобно?

– Нарушен естественный порядок вещей. Верните исходную внешность человеку, которого я люблю больше всего на свете.

– Что ж, достаточно было попросить, – хитро улыбается гном.

И вот уже в буйном водовороте у нас над головами неистовствуют все стихии неба и земли.

* * *


Я открываю глаза. Кажется, все вернулось в норму.

На меня с радостью смотрят два милых карих глаза. Гермиона!

– Северус, ты в порядке? – с беспокойством спрашивает она и протягивает мне руку.

Я хватаю ее за руку и притягиваю к себе. От неожиданности она падает прямо на меня.

– Северус! – смеется она.

Я крепко обнимаю ее.

– Северус, – шепчет она едва слышно.

Я счастливо вздыхаю. Никогда еще мне не было так хорошо! Улыбаюсь и шепчу ей на ухо:

– Наконец-то я поймал тебя, девчонка, и больше не отпущу. Никогда.

– Вот и хорошо, – шепчет она в ответ.

 

Конец.







Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.