|
От трех функций к трем сословиямПервое в эпоху средневековья упоминание о разделении общества на три части восходит, видимо, к вольному переводу трактата Боэция (480—524) «Об утешении философией», сделанному королем англо-саксов Альфредом Великим (†899). Речь идет о тех, кто молится, тех, кто сражается, и тех, кто трудится. Позднее подобное же разделение обязанностей встречается в текстах, которое приписываются Эльфрику Грамматику, английскому бенедиктинцу, умершему около 1020 года99. В начале XI века на севере Франции бытовало по меньшей мере два варианта переложений названных текстов. Наиболее известный и постоянно цитируемый текст представляет собой отрывок поэмы Адальберона, епископа Лаонского (977—1030), которую он посвятил королю Роберту Благочестивому100. Находясь под более или менее прямым влиянием «Града Божия» св. Августина и сообразуясь с реальностью своего времени, Адальберон делает несколько различений в русле общего, существенного разделения между «Церковью» и «Государством», если говорить в современных терминах. В Церкви как едином теле все равны по благодати, что проявляется в равном достоинстве ее служителей, которым запрещены любые мирские занятия. В государстве же, строящемся по человеческому закону, существуют два класса: один класс — это дворяне, то есть воины, покровители Церкви и защитники народа; другой — крепостные, которые снабжают весь свет деньгами, одеждой, пропитанием и без которых не могут прожить свободные люди. Таким образом, продолжает Адальберон, Град Божий (христианский мир) разделен на три части: oratores (те, кто молится), bellatores (те, кто сражается) и laboratores (те, кто трудится). Все вместе они образуют нераздельное единство. Каждый опирается на всех остальных, и только таким образом может быть обеспечен мир. Такова основа средневекового феодального порядка. Начиная с XII века количество подобных текстов возрастает, причем создаются они преимущественно на живых народных языках. В конце века Этьен де Фужер пишет на старофранцузском: Священника удел — за всех молиться, Отметим, что в эту эпоху уже не было разделения на свободных и несвободных. Этнологи, историки религии и историки литературы обратили внимание на то, что подобная функциональная триада присутствует во многих индоевропейских мифологиях, например, в великой индийской поэме «Махабхарата» (то есть, сказании о потомках Бхараты), с ее классификацией богов и сложной иерархической структурой, которую мы не совсем точно называем кастовой. Интересные сопоставления в интересующей нас области сделал крупный историк Жорж Дюмезиль в своем труде «Миф и эпос», имеющем подзаголовок «Идеология трех функций в эпосе индоевропейских народов»101. В результате своих исследований он пришел к выводу, что трехчастные структуры в эпосе различных народов имеют общие корни. Его оппоненты неоднократно указывали, что описанные три функции столь универсальны, что не могут рассматриваться как значимые характеристики. На подобные возражения Дюмезиль отвечал, что лишь очень немногие народы построили на основе этой естественной структуры эксплицитную или имплицитную идеологию. Следовательно, надо говорить, скорее, об обобщении, об идеале, ибо представление о таком разделении далеко не всегда реализуется на практике. Вообще же следует остерегаться упрощенного и недостаточно гибкого подхода к схеме, которая соответствует достаточно сложно организованной реальности. Мы сочли необходимым указать на эти первобытные истоки феодального общества, ибо они выступают также и как основа средневекового миропорядка, который Церковь стремилась защитить, очистить и очеловечить. Какие же конкретные обстоятельства сопутствовали формированию феодального общества? Оно возникло на руинах Римской империи, на развалинах сильной государственной власти, чье исключительное право вести войны перешло теперь к новому сословию — земельной аристократии. Благодаря децентрализации власти и обширности территории бывшей империи, поместные аристократы, распределившие между собой ее земли, вольны были по своему усмотрению сохранять мир или развязывать войну. В делах мира и войны сеньоры опирались на многочисленную группу населения, называемую зависимыми крестьянами. Конечно, существовало некоторое число свободных мелких собственников (juniores), а также торговцев и ремесленников в городах, но в то время, в конце первого тысячелетия, их было сравнительно немного. Большинство населения составляли теоретически свободные крестьяне, так называемые колоны, арендующие землю у крупных землевладельцев. Помимо этого, существовали сервы, последыши античного института рабовладения, угасшего вместе с империей. Христианство не отменило рабства, которое не было осуждено в Новом Завете, но оно вернуло сервам человеческое достоинство: они не обладали никакой собственностью, но, в отличие от рабов античности, не являлись товаром и имели некоторые права, хотя права эти зачастую нарушались. В период династии Каролингов (751—987) свободные зависимые крестьяне сблизились по своему положению с несвободными. Колоны терпели притеснения со стороны судебных инстанций, полностью подчиненных крупным землевладельцам, чья власть над крестьянами еще более укреплялась благодаря тому, что они платили выкуп королю за освобождение своих крестьян от воинской повинности. Сервы, напротив, все больше включались в классовую структуру общества — их прикрепляли к «лену»102 и собирали в группы для облегчения надзора, тогда как прежнее рабство основывалось главным образом на личной зависимости человека от человека. Впрочем, именно на личной зависимости, на клятве вассальной верности строилось все феодальное общество: вассалитет подразумевал защиту вассала сеньором в обмен на денежную или военную повинность. Короли старались по возможности увеличить число королевских вассалов (vassi dominici), которым они раздавали земли и привилегии и чьими вассалами в свою очередь становились средние и мелкие землевладельцы. То есть феодальное общество скреплялось воедино цепочкой клятв, первое звено которой держал в своих руках суверен. Таким образом, в основе средневекового миропорядка лежало различение функций трех сословий, верность данному слову, обеспечение безопасности и мира. Как же относилась Церковь к этому мироустройству, явно не соответствовавшему евангельскому идеалу? Она способствовала возникновению христианского мира, консолидировавшего социальный порядок, который, в свою очередь, обеспечивал единство этого мира. Вызов, с которым предстояло встретиться Церкви, происходил не от общественно-политической структуры, ею одобряемой, но от искажений этой структуры. Церковь понимала, что крайности и неустойчивость общественной жизни ей самой угрожали закрепощением и разложением. Чтобы сохранить за собой свободу действий, Церковь должна была постоянно напоминать о своем особом месте в жизни общества. И, прежде всего, она не переставала указывать на то, что все функциональные разграничения опираются на одно главное различие: различие между Градом Божиим, который являет или воплощает Церковь, и градом земным и преходящим, согласно терминологии, здесь несколько упрощенной и «материализованной», которую использовал в своем великом творении св. Августин103. С одной стороны, существует Священство (Sacerdotium) — Церковь, представленная прежде всего Папой, епископами и клириками, а с другой стороны, — Царство (Regnum), то есть император, короли и сеньоры. На Западе Церковь никогда, за исключением эпохи ее порабощения, не уставала напоминать о разделении этих двух властей и о примате духовности. Церковь в сетях феодализма Царствование первых Каролингов, от Пипина Короткого (†768) до Карла Лысого (†877), характеризуется двумя главными моментами: политической реконструкцией и возвратом к культурным ценностям; эти процессы были столь интенсивными, что весь период получил наименование «Каролингского возрождения». Начиная с Карла Мартела, остановившего натиск мусульман (битве при Пуатье, 732) и сохранившего таким образом целостность германского и латинского Запада, династия Каролингов на какое-то время восстановила утраченное единство Империи и завоевала себе непревзойденный авторитет в Европе. Коронация Карла Великого Папой Львом III (795—816) в Риме в 800 году стала символом этого авторитета и образцом церковного освящения власти монарха104. Церковь весьма и весьма способствовала наступлению той эры мира и расцвета цивилизации, которую знаменитый ученый Алкуин (†804) назвал regnum christianitatis — христианским царством. Каролинги видели всю пользу привлечения Церкви к политическому управлению. Отсюда возникло такое заведение, как императорские посланцы (missi dominici), которых обычно бывало двое: одно лицо духовное — епископ, а другое светское — граф. Они посещали различные регионы и выполняли роль посредников верховной власти, символизируя в то же время принцип симбиоза и сотрудничества, духовного и светского. Однако зачастую они были, по сути, лишь парой чиновников и способствовали вассализации клира. Князья и сеньоры относились к церковным владениям (бенефициям) как к своей собственности. Начиная с правления сына Карла Великого Людовика Благочестивого (император в 814—840) все епископы и многие аббаты становятся королевскими вассалами. Так, например, в 860 году архиепископ Реймский Хинкмар выступает против того, что епископов вынуждают приносить клятву верности, но не против самого факта вассальной зависимости. Высшее духовенство постепенно сближается со светской аристократией, тем более что его представители часто происходили из тех же семей. Учреждение десятины, которую взимало государство в пользу Церкви, на целое тысячелетие включило ее в чуждый ей административный механизм. Действительно, теперь уже не Церковь, а император чувствует себя ответственным за весь христианский мир, стремясь к утраченному с падением Римской империи единству. Агобард Лионский пишет в 840 году о Людовике Благочестивом: «Господу Всемогущему было угодно, чтобы при одном весьма благочестивом короле все люди подчинились и одному закону: это послужит сближению с Градом Божиим и утверждению справедливости»105. Папство утратило ту объединяющую роль, которую оно столь успешно исполняло прежде. Получив в 756 году от Ципина Короткого отнятые им у лангобардов земли, на которых — в соответствии с апокрифическим текстом «Константинова дара» Пане Сильвестру I — было создано первое папское государство, Папа сам стал светским властителем: последствия этого события для грядущих веков трудно перечислить. С другой стороны, Каролингское возрождение действительно способствовало расширению и развитию христианского мира посредством унификации права, распространения образования и вообще романизации литургии. А объединение монашества вокруг Устава св. Бенедикта Нурсийского, произошедшее в начале IX века стараниями св. Бенедикта Аньянского, создало образцы святости и стало тем целительным средством, в котором столь остро нуждалась подчиненная феодальному строю Церковь. После распада в конце IX века империи Каролингов и прихода ей на смену основанной Отгоном Великим в 962 году династии германских императоров. Церковь оказалась полностью интегрированной в феодальную структуру общества и теперь зависела от всех перипетий политической жизни и династических интересов аристократических семейств. В 862 году граф Овернский изгнал епископа Клермонтского, чтобы заменить его другим по своему выбору; в 925 году граф Вермандуа заставил избрать на кафедру архиепископа Реймского своего пятилетнего сына Гуго; и 990 году виконт де Безьер, за неимением сына, отдал один из диоцезов своей жене! С этого же времени существует и светская инвеститура, когда новый епископ, принимая сан, получает посох и кольцо из рук мирян. После смерти весьма твердого и властного Папы Николая I (†867) и на протяжении всего Х века германские короли, а затем и императоры фактически сами назначали Римских епископов. Самым ужасающим символом этих мрачных веков стал посмертный судебный процесс над Папой Формозом (†896): через девять месяцев после смерти, его тело было извлечено из могилы и лишено знаков папского достоинства. Так называемый «трупный» собор в январе 897 года ознаменовал начало трагической для Церкви эпохи, когда она была отдана во власть интригующих друг против друга римских группировок, среди которых царила настоящая фурия — бесстыдная Марозия, любовница Папы Сергия III, мать Папы Иоанна X, бабка Папы Иоанны XI и тетка Папы Иоанна XII. Неудивительно, что о событиях именно этой эпохи повествует возникшая позднее легенда о «Папессе Иоанне»106. Главная черта этого скандального периода — полное включение Церкви в феодальную систему. Она была отдана в руки власть имущих. Епископства и приходы предоставлялись тем, кто мог больше заплатить за них; это явление впоследствии назвали симонией — по имени Симона Волхва, который, согласно Деяниям Апостолов, предлагал Петру плату за то, чтобы тот возложил на него руки (Деян. 8:18—20). В это же время среди священников процветали конкубинат (незаконное сожительство с незамужней женщиной) и прочие беззакония, что получило наименование николаизма, восходящее к тому месту Апокалипсиса (2:15), где говорится о возрождении языческих обрядов. Даже жизнь в монастырях пришла в упадок, одной из причин которого было назначение аббатами мирян. Но все же именно из монастырей пришло обновление, именно они ответили на вызов феодализма. Монахи вкладывали свои руки в руки аббата так же, как, согласно обычаю, приносящий клятву вассал вкладывал свои руки в руки сеньора, но для монахов эта была клятва верности Богу. Монашеская жизнь заставляла феодальный порядок вернуться к своим истокам, и уже в чистом звучании грегорианского хорала, восхитительнейшие части которого датируются именно этой эпохой, можно было различить, откуда придет обновление. Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем... Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все... ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования... Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам... Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:
|