День, после тяжелой ночи на кладбище.

Проснувшись утром, я понял, что очень сильно замерз. Я сильно дрожал, и меня не спасала моя толстовка. Солнце уже ярко светило, и я даже представить себе не мог, сколько же время и сколько я проспал. Вспомнив, что я живу не один, а с парнями, я понял, что они, наверное, очень сильно волнуются за меня, поэтому встав, я решил отправиться, прямиком, домой.

- Гарри, я должен идти, - тихо сказал я, - мне пора домой, там парни и они, наверное, очень волнуются. Я люблю тебя, я очень люблю тебя. И я буду держаться для тебя. Я приду еще, обязательно приду. Пока, Хазз. Не скучай там.

Вздохнув, и закутавшись посильнее в толстовку я направился в сторону ворот. Я вышел с кладбища не в самом лучшем настроение, так как у меня все болело и я жутко замерз. Мой телефон внезапно зазвонил и я вынул его из кармана. На экране высвечивалось «Лиам». Я не стал брать, лишь сбросил вызов, и только потом понял, какой я дурак. На экране красовалось 37 пропущенных от Лиама, Найла и Зейна. Все – таки я заставил их поволноваться. Решив перезвонить Лиаму и сказать, что я в порядке, я нажал на вызов. Занято. Я вздохнул и только хотел засунуть телефон в карман, как он зазвонил. Снова Лиам. Я ответил.

- Да, Лиам. Прости, что заставил вас волноваться, но все хорошо, - быстро говорил я, не давая вставить ему слова.

- Ты гребанный баран! Где тебя шатает!? Мы всю ночь на нервах!

- Я иду домой, Лиам. Простите, я не думал, что так получится.

- Ах, ты не думал! Мы вообще – то говорили тебе никуда не ходить, но ты…, - он замолчал, наверное, не зная что сказать.

- В общем я буду дома через пол часа, не волнуйтесь, - решил нарушить молчание, сказал я, и сбросил вызов.

Когда через пол часа я был дома, на меня накинулись эти трое, они спрашивали, где я ночевал, и почему не пришел домой. Конечно, мне ничего не оставалось, как просто рассказать им обо всем. Рассказать о том, что я спал на холодной земле. За это, кстати, Лиам чуть не придушил меня. Теперь же я лежал в своей комнате на кровати и смотрел в потолок. Я думал о том, что все – таки тяжело кого – то терять, особенно, если ты любил этого человека, больше своей жизни, и этот человек переворачивал твою жизнь с ног на голову. Мне было как – то печально, и очень пусто внутри меня, как будто меня лишили последней радости жизни. Я не заметил, как Найл вошел в мою комнату и сел на мою кровать, я лишь заметил, когда он заговорил:

- Знаешь, не надо было нас так пугать, мы правда очень волновались и…

- Заткнись, Найл. К тому же я извинился, ты хочешь, чтобы я сделал это еще парочку раз?

- Нет, просто…я не знаю, - он вздохнул и положил руки мне на живот, - слушай, ты должен поехать домой к своей маме и сестрам, ты же знаешь, что теперь нас тут ничего не держит и нашей группы нет…

- Я никуда не поеду. Меня тут держит Гарри, к которому я могу сходить в любое время суток, а вы поезжайте, - странно. Очень странно.

- Мертв, - перебил я его, - но я обещал ему, обещал, что не оставлю его.

- Не глупи, Луи. Собирай вещи и завтра мы выезжаем, - сказал Хоран и резко вышел с комнаты, хлопнув дверью.

- Ни за что! – крикнул я в пустоту. – Я не уеду!

Весь вечер парни суетились и собирали вещи, выкидывали какие – то давнишние остатки еды в холодильнике, убирались, но я даже не планировал шевелиться, я остаюсь. Я определенно остаюсь. Деньги у меня есть, за этот большой дом я смогу платить, покупать еду и просто жить тут. В одиночестве. Сгорая от него же.

Я устал лежать и решил встать и хотя бы попить чаю, весь день провалялся в кровати. Чертов бездельник. Сев в кровати моя голова нещадно закружилась, а потом я почувствовал резкую головную боль.

- Лииииииаааааааам! – крикнул я, и тут же, влетев в комнату появился Лиам. Он подлетел ко мне и спросил:

- Моя голова. Она…раскалывается, боже, Лиам, принеси таблетку.

В его глазах появилось такое волнение, которого я не думал ожидать. Он пулей вылетел из комнаты и уже через пару минут протягивал мне таблетку с водой. Пока я запивал её водой, он потрогал мне лоб и вскрикнул:

- Боже, Луи, да у тебя жар! Ложись быстро в кровать!

Я хотел противоречить ему, но мне было ужасно плохо и я, согласившись с ним лег в кровать. Лиам укрыл меня одеялом и сказал, что принесет мне чай с медом и лимоном. «Все – таки я заболел, и это все из – за чертовой, холодной земли» подумал я.

Лиама долго не было, а я очень хотел чай, ибо понял, что моё горло сильно болит, мне нужна была горячая жидкость. В конце концов Лиам пришел, в одной руке у него была тарелка, а в другой чашка чая, к которой я сразу же потянулся. Отпив немного, я чуть ли не выплевывая жидкость обратно, пробубнил:

- Это яд какой – то, что ты туда подсыпал? Какой ужас, - возмущался я.

- Это лекарство, Луи, которое поможет тебе быстрее выздороветь, пей.

- Не буду я пииииииить, - протянул я, поставив чашку на тумбочку.

Тогда Лиам сел рядом и протянул мне тарелку, на которой лежали бутерброды.

- Ты должен поесть, ты не ел весь день, - странным голосом сказал он.

- Если ты поешь, то я расскажу тебе кое – что о Гарри, - спокойно сказал Лиам, а я понял, что он это специально делает, чтобы только уговорить меня поесть.

- Это глупо, - отвернувшись к стене, пробубнил я.

- В общем, как хочешь, моё дело было предложить. Но чай ты должен выпить, - он положил руку на моё плечо, впоследствии развернув меня к себе.

Я чувствовал слабость и мне категорически не хотелось спорить с этим парнем, поэтому я, сев, начал быстро глотать чай. Когда я выпил всё, до последней капли, то лег обратно, поворачиваясь к стене.

- Молодец, - сказал он, похлопав меня по плечу, - спи спокойно, сладких снов.

Затем я услышал удаляющиеся шаги из комнаты, но Лиам, закрывая за собой дверь, зачем – то сказал:

- Я знаю, ты скучаешь по нему, но, поверь, это не стоит того, чтобы ты страдал.

- А я ничего не могу с этим поделать, - выдохнул я, и понял, что сказал это в пустоту, так как Лиам давно закрыл дверь и ушел.

Я еще недолго лежал, думая, и вскоре лекарство подействовало, мне стало получше и я заснул.

Пару раз ночью я просыпался. Мне было ужасно плохо, головная боль не хотела уходить, горло саднило, тело болело и меня бросало в жар. Лиам не отходил от меня ни на минуту, он переживал, спрашивал нужно ли мне что - нибудь, на что я отнекивался. Чтобы мой жар прошел, Лиам втёр мне спирт в тело и мне стало немного лучше. Я снова заснул, а когда проснулся было уже утро. Солнце заглядывало в окно, птички пели свои песни. Почти лето.

Я решил встать, и попытавшись немного я снова лег на кровать, я был очень слаб, поэтому не мог встать, даже не то что встать, я не мог даже сесть. Но очень хотел пить. Жажда замучила меня и моё горло нещадно болело.

- Лии, - крикнул я хриплым голосом и во рту пересохло еще хлеще.

Он, ничего не ответив, скрылся за дверью, вскоре он снова зашел с кружкой в руках и сел на край кровати.

- Я понимаю, давай я помогу тебе, - Лиам просунул руку мне за спину и помог сесть. Вскоре я наконец - то попил. Мне стало намного легче.

- Спасибо, - ложась, сказал я, и добавил: - за всё.

Лиам как - то странно на меня посмотрел и снова спросил:

- Нет, - хотелось соврать, но Лиам бы все равно догадался.

- Это плохо. Нам придется остаться, пока тебе не станет лучше, - твердым голосом сказал он, и откинул мою челку со лба.

- Ты такой забавный, Луи. Давай - ка померяем температуру, - с этими словами он взял с тумбочки градусник и протянул его мне.

Когда с измерением температуры было покончено, Лиам запихнул мне две таблетки, которые я выпил. А потом он сидел рядом и мы разговаривали обо всем на свете. Это было так странно, ведь с Лиамом я не общался почти в последнее время.

- Я устал, - тихо сказал я, чувствуя, как начинаю засыпать.

- Поспи, Луи, тебе станет легче, - Лиам подоткнул одеяло и, встав, подошел к окну, в которое долго смотрел. Может он смотрел и дальше, но я уснул, поэтому мне не суждено было это узнать.

Когда я снова проснулся, уже темнело. В комнате пахло едой, и мой желудок заурчал, я так давно не ел. Не помню, когда я ел в последний раз. Я лежал на кровати каких – то еще долгих минут 15, и потом зашел Найл.

- О, привет, - вскрикнул он, отчего я чуть не подпрыгнул.

Вскоре, когда я покушал ребята пришли ко мне в комнату и мы смотрели фильм на ноутбуке. Какой – то нудный фильм, который я даже не смотрел, лишь думал о своем. С ребятами было так уютно, но все равно не хватало Гарри, и это чувствовалось. Да и вообще, как можно не заметить отсутствие человека, который был всем твоим миром? Твоей вселенной? Которого ты любил до потери пульса? По которому скучал, спустя пол часа? В которого ты влюбился, увидев его в первый раз? Честно, я не знаю. Я всегда думал о Гарри 24 часа в сутки, и теперь, после его смерти ничего не изменилось. Я также думаю о нем, только теперь немного иначе. Немного больнее, зная, что его больше нет. Зная, что он больше не улыбнется тебе, не обнимет. С которым, ты черт побери, теперь даже не сможешь поругаться и обижаться долго – долго, пока он не извинится, или пока не решишь извиниться сам.

За своими мыслями я заснул. И лишь изредка во сне я слышал телевизор.

На самом деле это утро выдалось самым лучшим. Но в какой – то степени самым грустным и печальным. Сегодня мне снился он. Он. Гарри. Мой любимый Гарри. Его великолепная улыбка, белоснежные зубы, прекрасные ямочки на щеках, в которые всегда хотелось тыкнуть пальцем. Он был прекрасен в моем сне. Он сидел. Представляете, он просто сидел на стуле в моем сне, не говоря ничего? И лишь наблюдая за мной, а я наблюдал за ним. Я стал забывать, вернее я уже совсем забыл, как он выглядит. Но этот сон помог мне вспомнить, как выглядит Гарри. Многие подумают, что это был бессмысленный сон. Может быть. Но для меня это был самый лучший сон за последнее время.

Это тяжело. Это чертовски тяжело терять любимого человека, поверьте. Я до сих пор не могу поверить, что его нет. Совсем нет. Гарри, что же ты сделал со мной!? Зачем ты бросил меня?

Я слишком слаб. Слишком. Слишком слаб, чтобы оставаться на этой земле без него. Я не могу без него. И я понимаю это. Но я обещал не сдаваться. Обещал держаться до последнего. Обещал, прежде всего Гарри. Я всегда говорил ему, что несмотря ни на что я никогда не опущу руки. Но думаю этот момент пришел. Мои руки. Они давно опустились. Я давно перестал радоваться мелочам жизни, которым радовался раньше. Когда был жив Гарри. Мой мир стал черно – белым. А с Гарри он был цветным. Там были шарики, хлопушки, радуга и прочее, которое радовало меня. Очень радовало.

Теперь меня не радует ничего. Совсем ничего. Раньше я просто радовался тому, что проснулся, тому, что взошло солнце. А теперь я был бы рад не проснуться, лишь бы быть с Гарри. Хотя бы прикоснуться к нему. Хотя бы обнять. Да, черт побери, просто увидеть его! Или просто знать, что он жив и что он счастлив. Пусть и без меня. Я совсем запутался.

Пытаюсь встать с кровати и у меня это получается. Кажется, сегодня мне намного легче. Парни, кажется, еще спят. В квартире тихо. Слишком тихо для меня. И нету Гарри рядом. Да, я становлюсь параноиком, думающим постоянно о Гарри. Гарри. Гарри. Гарри. Черт. Я не могу перестать думать о нем. Ведь я люблю его, черт побери. Почему мы не признались? Почему?

Этот вопрос сейчас меня терзает больше всего, ведь наше счастье было так недалеко. Так близко. Совсем близко. Мы могли бы дотронуться до него рукой, но мы сглупили. Мы два глупца, которые чего – то ждали. А, собственно, чего?

Интересно, почему не признался Гарри? Может, он тоже боялся? Боялся, что я его оттолкну? Мне никогда этого не узнать. Остаются мои догадки.

Осторожно выхожу из комнаты, спускаюсь босыми ногами по паркетному полу и прохожу на кухню. Наливаю стакан воды из под крана. Выпиваю. Так легче. Намного легче. Подхожу к окну, солнышко недавно взошло. Смотрю на часы. 9 утра. Рано все – таки я встал. Если была возможность, я бы не просыпался никогда, лишь бы мне снился он. Пусть даже он также бы просто сидел и ничего не говорил, лишь бы снился и я просто видел его. Мне было бы этого достаточно. Для счастья надо так мало.

В детстве мама покупала мне всевозможные игрушки, конфеты, шоколадки. Этого хватало для счастья. Немного позже я радовался видеоиграм, компьютеру, подаренному на день рождения, дискам. Став еще более взрослее я решил заниматься музыкой. И тогда я радовался пианино, которое мне тоже подарили, нотам, музыкальной школе. А сейчас? Что сейчас мне нужно для счастья? Вам сказать?

Да, впрочем, вы знаете. Но, я скажу. Мне нужен один парень, кудрявый, с божественно зелеными глазами, веселой улыбкой с ямочками, его необычными шутками, его великолепным голосом, который немного хриплый, его руки, гладящие мою коленку во время съемок интервью, чтобы я не волновался. Он. Весь он. Мне нужен весь он. Всего лишь. Почему так сложно воплотить это в жизнь? Мне ничего не надо больше, правда.

Пусть у нас не будет дома, еды, одежды, пусть ничего не будет. Совершенно. Пусть только мы будем друг у друга. Пусть мы будем сидеть на вокзале. Зимой. Умирать от холода и голода, но будем обниматься и нам будет так хорошо вместе. Он будет шептать что – нибудь мне на ухо и мне будет становиться теплее от его слов, его голоса. Боже, почему так сложно воплотить эту маленькую мечту в жизнь? Пожалуйста, Боже…

На самом деле остаток дня я ничего не делал, совсем. Я лишь бездельничал и донимал этим Лиама, который просил меня ему помочь. К счастью, были еще Найл и Зейн, которые помогли ему. В конечном счете, мы поругались, и я заперся в комнате. Моя жизнь просто катилась к чертям, и я ничего не мог с этим поделать. Вообще я хотел побыть один и был бы рад если бы парни уехали и не тревожили меня, но они решили остаться со мной, пока мне не станет легче. Мне уже было легче, только небольшая температура и болело горло, но разве убедишь их?

Я понимаю их, они потеряли друга, им тяжело и они не хотят потерять еще и меня, поэтому пытаются быть ближе ко мне, но я никого не подпускаю к себе в душу, кроме Гарри. У нас с ним всегда было много секретов, которые они не знали, много шуток, которые они не понимали. Разве можно теперь винить их?

Когда Лиам позвал меня на обед, я отказался. Но не тут то было, он орал, чтобы я открыл дверь, а я молчал. Тогда он крикнул:

- Если ты сейчас же не откроешь эту чертову дверь, я выбью её!

И поэтому мне пришлось открыть. И меня насильно заставили поесть. Я был очень зол. Никогда я не был так зол на парней, но теперь их присутствие меня бесило, и, закончив, с обедом я крикнул:

- Достали вы меня! Хватит меня опекать, уезжайте по домам! Вы не нужны мне!

Найл сразу же выбежал из кухни, как будто его ошпарили кипятком, Лиам рванулся к нему, а Зейн сидел и молча смотрел на меня. Странный парень.

- Не надоело? – спросил он, через какое – то время.

- О том, что мы заботимся, а тебе просто напросто плевать на всё! Ты зациклен на своем Гарри! Гарри, Гарри, Гарри, он мертв и ничего не вернуть! Ты должен продолжать жить, черт тебя побери! – кричал Зейн.

Я очень разозлился и кинулся на него. Повалив его на пол я стал яростно бить его, куда мог, а он продолжал молчать. Это бесило. Очень бесило. Я хотел, чтобы ему стало также больно, как и мне, когда он сказал эти слова. Я стал бить сильнее, но вовремя прибежавший Лиам схватил меня и крикнул: «Успокойся, Луи!».

Но всё – таки я сумел выбраться из его крепкой хватки. Зейн, который лежал еще на полу лишь молча смотрел на меня. Я хотел ударить его снова, и подбежав ударил его ногой в живот, он свернулся и застонал. А потом я почувствовал две пары рук, держащие меня. Лиам и Найл.

Вот и восемь вечера. Я до сих пор сижу в своей комнате и, можно сказать, мне запретили выходить. Лишь в отдельных случаях: в туалет. Глупо. Очень глупо меня наказывать, ведь Зейн виноват сам. Лежу на кровати, смотрю в потолок и ни о чем не думаю. Скучно.

Решаю зайти в твиттер. О, как давно я туда не заходил. Наверное, миллионы фанатов сходят с ума. Достаю ноутбук и включаю его. Вот и твиттер. Я был прав, миллионы фанаток спрашивают как я, как остальные парни, почему наша группа распалась и прочую ерунду. Замечаю, что страничку Гарри удалили. Вот же гады. Несколько прочитанных твиттов фанатов и я натыкаюсь на одно из сообщений: «Луи, почему парни удалили свои аккаунты?» Не понимаю в чем дело, но все – таки пытаюсь найти парней в списках. А потом понимаю, что парни тоже удалились оттуда. Странно, что они не сказали мне. Думаю, они сделали это потому что группы больше нет. Мне больше нечего терять, и я захожу в настройки и удаляю свою страницу тоже. Все кончено. Больше нет Гарри. Больше нет группы. Больше ничего нет.

Почти ночь. Какая скукота! Но меня радовало одиночество. Парни не доставали меня. Поэтому хорошо, что я вмазал Зейну, только надеюсь с ним ничего не случилось серьезного.

Было так скучно, что я стал копаться в старых вещах. Я находил всякие подарки, подаренные нам фанатами: сувенирчики, флаги, открытки, шарики, футболки и прочее.

Заглянув в шкаф, я увидел коробку. Обычная коробка, ничем не примечательная, но почему – то я достал её. И это оказалась коробка Гарри. Мои руки затряслись, но я стал смотреть её содержимое: носки, футболки, рамки, фотографии его родственников, дневник. Дневник!?

Он был небольшого размера, кожаный. Никогда не думал, что Гарри вел дневник. Открыв первую страницу я прочитал информацию, которая там была. В общем - то там была фамилия и имя, возраст, город и ничего такого, чего бы я ни знал. Его дневник был почти полностью исписан. Оставалось каких – то десять пустых страниц. Но я решил, что не буду читать его дневник. Может, он не хотел, чтобы я его читал? Поэтому я положил всё обратно и засунул коробку обратно в шкаф.

А затем я сидел на окне и читал книгу. Книгу Гарри. Которую он так и не дочитал...

Последующие дни, после того, как я нашел дневник Гарри, я не мог спокойно спать. Я думал о том, что же Гарри писал там и мне до жути хотелось прочитать дневник, но только я брал его в руки, как начинал сомневаться. В итоге я так и не прочитал его за эти долгие три недели.

С ребятами отношения стали натянутыми. С Зейном мы не разговаривали, и что странно, Найл тоже не разговаривал со мной. Лишь Лиам, и то было видно, что он не очень хочет общаться со мной. Группа, которая, прежде всего, была знаменита нашей дружбой, потерпела крах. В общем, ребята так и не уехали по домам, потому что в течении первой недели у меня снова поднималась температура и я чуть ли не умирал в бреду. Но сейчас все закончилось, я выздоровел. Что же держит их здесь?

Я ходил к Гарри. Несколько раз. Если честно, то не помню сколько именно раз. Я приносил ему цветы. Много цветов. Думаю, ему было приятно, хоть он и умер. Я дочитал книгу, которую перед смертью читал он и перед его могилой рассказал ему, чем она закончилась. Я много рассказывал ему о моей жизни после его смерти и, думаю, если он слышал меня, то ему было не очень приятно слышать, как его друг проявлял слабость.

На прошлой неделе я также встретился с сестрой Гарри – Джеммой. Она всегда была веселой, красивой и всегда улыбалась. В этот же раз все было иначе. Она была грустной и её красота, как мне показалось, ушла. Её глаза потухли, они уже не излучали тот жизненный цвет, который излучали, когда был жив Гарри. Что уж говорить о её имидже: она всегда была прекрасно одета, в яркие наряды. Теперь же на ней были черные брюки, такого же цвета рубашка и платок. Она замкнулась, и это было видно. Она очень любила Гарри и ей было также тяжело пережить его потерю, как и мне. Мы поговорили с ней в кафе, причем обсуждали какие – то бытовые мелочи, не вспоминая о Гарри. И это было странным, но я был даже благодарен, что мы не тревожили эту больную тему. Я предложил сходить ей куда – нибудь, на что она вежливо отказалась, сказав, что ей надо домой. Я посадил её домой на такси и перед этим попросил, чтобы она берегла себя и если ей нужна помощь, обращалась ко мне. Она пообещала мне это.

Мои дни становились невыносимей в четырех стенах. Я морально умирал, постоянно думая о Гарри. И это не могло продолжаться больше, поэтому я решил найти работу, желательно посложнее, чтобы не было времени на то, чтобы я думал о Гарри.

Я весь день просматривал газеты и интернет и не мог найти ничего. Уже вечером, выйдя из комнаты и пройдя в кухню, чтобы попить соку, я наткнулся на Лиама. Я не знаю как, но он знал о моих намерениях и сказал, чтобы я не тратил зря время. Он также сказал, что ничего не выйдет, так как мы уезжаем по домам, на что я снова сказал ему, что я останусь в этом городе. В Лондоне. Мы долго разговаривали, а я все отнекивался, чем в конец разозлил его. Мы поругались.

Раньше, как я уже и говорил, мы никогда не ругались с ребятами, а особенно с Лиамом.

Выпив соку, я подумал о том, что можно было бы покушать. После смерти Гарри я заметно похудел, ведь совсем ничего не ел. Только когда Лиам заставлял съесть свой обед или ужин, и как правило, я не доедал даже этого. Аппетита не было совсем. Заглянув в холодильник, я нашел колбасу, поэтому сделал себе пару бутербродов и чай. Я отлично поужинал. Если это можно было бы назвать ужином.

Через несколько дней работа всё – таки нашлась. Я устроился официантом в кафе, находящееся очень далеко от моего дома. Но для меня это было плюсом, я мог ходить пешком. Всегда любил гулять. Я работал с 9 утра и до 3 дня в обычные дни, а в выходные и пятницу с 3 дня и до полуночи. Этот странный график работы ничуть меня не смутил. Платили, конечно, копейки, но мне было наплевать. Вы же помните настоящую причину, почему я устроился на работу?

Была как раз пятница, а значит, что работать мне предстояло до полуночи. Это как раз был мой первый день работы. Я собирался, бегая по дому, как Лиам заметил, что я куда – то собираюсь. Он, наверное, подумал, что к Гарри. Но потом, заметив, что я одеваю белую рубашку, а я никогда не одевался так к Гарри, он спросил:

- На работу, - посмотрев в глаза ему, сказал я.

- Вовсе нет, я устроился в кафе работать официантом.

Он, даже ничего не ответив, ушел к себе. Странное поведение парней меня ничуть не смущало. Мы все изменились, и я в том числе. Поэтому я, одевшись, отправился на работу.

Работа не клеилась совсем. Я еле успевал обслужить столики, протереть после клиентов столы, помыть посуду. Но зато у меня не было времени на раздумывание смысла жизни и я совсем не думал о Гарри.

Я разбил несколько тарелок, и парочку кружек, что неудивительно для меня, я всегда был неуклюжим. Я познакомился с другими, кто здесь работал: Эванжелина, которая следила за порядком, в общем она была что – то наподобие начальника. Она была очень доброй. У нее были каштановые волосы до плеч, зеленые глаза, совсем как у Гарри, пухлые губы, в общем она была красоткой. На ней было прекрасное белое облегающее платье. И еще с моим помощником Кайлом, который работал намного лучше меня. Но я работал первый день, так что не все потеряно. У Кайла были волосы до плеч, что странно для парня, карие глаза, на нем была одета белая рубашка, и черные брюки. Одет он был, как и я, мы же официанты.

Когда конец смены закончился я смог вздохнуть и сел на стул, в надежде немного отдохнуть, как Эванжелина сказала:

- Ты чего расселся? Быстро мыть посуду и пол, а потом домой.

Я вздохнув направился на кухню, и увидел Кайла, который уже мыл посуду, я подошел к другой раковине и стал помогать ему вымыть эту гору посуды. Мы молчали. Я не знал, о чем с ним поговорить. Когда мы домыли посуду, он сказал:

Я не видел ничего в этом смешного, так как я очень устал. А мне еще надо было идти домой пешком на другой конец города, причем ночью. Все – таки помыв пол, мы вышли наконец из здания кафе и Эванжелина закрывая дверь, сказала:

- Луи, я знаю, что ты живешь на другом конце города, я могу тебя подвезти.

Я отказался, так как мне было неуютно просить её об этом. Я попрощался с Кайлом и пошел домой, как Эванжелина догнала меня:

- Луи, садись в машину, я отвезу тебя. В этом районе страшно ходить ночью.

Я кивнул и пошел за ней. Пока мы ехали домой она спрашивала почему я устроился на эту работу, ведь она очень сложная. Я соврал, сказав, что мне нужны деньги, а на другую работу меня не берут.

- Совсем не смешно, Луи. Я же знаю твоё прошлое, - сказала она.

- Я о том, что ты был звездой, и я периодически слушала вашу группу. И знаю, почему она распалась. Ты не сделаешь из меня дурочку, - рассмеялась она, а затем её лицо стало серьезным. – А теперь главный вопрос: почему ты устроился именно сюда?

Она кивнула больше не о чем не спрашивая меня. Мне было жаль, что я обидел её, но я не хотел рассказывать ей о Гарри, о нашей любви, ведь это всё легко могло бы просочиться в прессу. Хотя, что теперь терять? Я уже не в группе, и мне без разницы, что люди будут говорить.

Когда мы доехали я поблагодарил её и пошел в дом. Я просто валился с ног! И зайдя, я быстро раздевшись лег в постель, погрузившись в сон. Даже не приняв перед сном душа. У меня совсем не было на это сил.

С утра у меня жутко болела голова, поэтому пришлось выпить пару таблеток анальгина. Когда я пересекся с Зейном, он ничего не сказал, лишь злобно посмотрел на меня. Я хотел извиниться, и решив, что сделаю это сегодня пошел на кухню, где как раз был Зейн. Он сидел за столом, распивая кофе, и я видел его спину. Подойдя к нему, я начал:

Но он перебил меня, сказав: «молчи», фыркнув, и подняв руку вверх, чтобы я промолчал. Поэтому я так и не помирился с ним.

Позже встал Лиам и Найл. С ними было гораздо проще, я извинился и они простили меня, крепко обняв при этом. Потом мы завтракали, только без Зейна, он сказал, что не хочет находиться в моем обществе, поэтому ушел в свою комнату. С Лиамом все равно было натянуто, мы молча сидели и только разговаривали с Найлом. Лиам только спросил насчет моей работы и я рассказал им всё. Еще они сказали, что в понедельник уезжают домой. Я кивнул, но знал, что я не уеду.

Покончив с завтраком, я отправился к себе в комнату. Было уже 12 часов, а значит через 3 часа мне надо было на работу. Жутко не хотелось туда идти, но я снова стал думать о Гарри. И от этого становилось невыносимо. Все – таки Зейн был прав, я не могу не думать о Гарри. Я помешан на нем. Но ведь я люблю его, а когда любишь, то думаешь каждую секунду о любимом человеке, не так ли?

Собравшись на работу и попрощавшись с ребятами, я вышел из дома. Было очень рано, поэтому я решил сходить к Гарри. Я зашел в цветочный и снова купил гвоздики. Продавщица улыбалась во все 32 зуба, а затем сказала:

О да, так и знал, что она знает меня. Только жаль, что она не знает, что после смерти Гарри я не общаюсь с Эл. Это жестоко по отношению к ней, но я не могу ничего с собой поделать, и мне пришлось отшить её. Думаю, стоит ей сказать правду о том, что я люблю Гарри. Хотя, что теперь изменится?

Когда я дошел до могилы Гарри, я увидел женщину, которая стояла спиной ко мне, и её тело содрогалось, видимо она плакала. Подойдя ближе, я мог услышать её всхлипы. Затем я понял, что это мать Гарри, так как она говорила: «Зачем ты так с нами? Гарри, сыночек…» Мне стало чертовски жаль её, но я не хотел сейчас видеть её. Я же пытаюсь забыть Гарри, черт возьми!

В один момент она обернулась. Её глаза были красными от слез, а лицо опухшее. Но, увидев меня, на её лице появилась глупая улыбка. Она сразу же подбежала ко мне с объятиями. Она шептала мне: «Луи, Луи, я так рада видеть тебя. Ты очень напоминаешь мне Гарри.» Стоит ли говорить о том, что теперь мы стояли, обнимаясь, а из наших глаз текли слезы? Думаю, что нет.

Мы стояли, казалось, так вечность. И Энн, наконец, оторвавшись, от меня протянула мне платок.

- Я так рада тебя видеть, - шепотом сказала она.

- Я скучаю по нему, понимаешь, Луи? Мне так тяжело, я не знаю, что теперь делать.

- Я понимаю вас, я тоже очень скучаю по нему. Я ведь любил…ой.

- Любил его? – удивилась она, а потом её глаза загорелись и она продолжила, - я всегда знала, что вы были больше, чем друзья. Ваши взгляды, прикосновения – все говорило об этом.

- Вы не осуждаете Гарри? – не знаю, зачем я спросил.

- Вовсе нет, знаешь, он говорил мне кое – что о тебе за неделю до смерти, пойдем в кафе, я расскажу тебе.

- Я не могу, я уже опаздываю на работу, - посмотрев на часы, сказал я. – Мне нужно бежать, простите. Но я готов встретится с вами завтра с утра.

- Оооо, конечно Луи. Я позвоню тебе, ты обязан знать.

Я подошел к могиле Гарри, положил цветы и пробормотал: «Извини, Гарри, что не могу сегодня рассказать тебе некоторые события, которые произошли, я сделаю это позже. Люблю тебя». Затем я подошел к Энн, крепко обнял её и сказал:

Затем, оставив её наедине с могилой Гарри, я отправился на работу.

На работу я опоздал на 30 минут. И получил выговор от Эванжелины, она сказала, что если еще раз я опоздаю, то мне грозит увольнение.

Весь день я носился, как угорелый! Покоя не было ни минуты! Ноги уже отказывались ходить и я сильно вымотался. За весь день работы я разбил порядком половину посуды, которая там была. Эванжелина сказала, что это вычтут из моей заработной платы. Я не сильно расстроился из – за этого.

Под конец рабочего дня я просто не мог соображать вообще. Я жутко хотел спать, а надо было еще домыть посуду и вымыть пол. Эванжелина сказала, что не будет ждать нас, пока мы уберемся, а просто оставит нам ключи, ей срочно надо было домой, к дочке. Оказывается, у неё была дочка, которой 2 года. Она собирала какие – то бумаги у себя в кабинете, а мы с Кайлом мыли посуду.

- Плохо выглядишь, приятель, - за весь день он не сказал мне ни слова.

- Я могу считать это за комплимент? – съязвил я.

Когда я ставил чистую тарелку в шкаф, то не удержал её и она полетела на пол и разбилась.

- Луи, ты разобьешь всю посуду, которая здесь есть! – возмутился Кайл. – Иди домой, я все доделаю здесь. Попроси Эванжелину, пусть довезет тебя домой.

- Не капризничай, ты же еле стоишь на ногах. Иди, приятель. Спокойной ночи тебе заранее, - улыбнулся он.

- Спасибо, ты очень добр. Я у тебя в долгу, - сказал я, и поспешил к выходу, пока Кайл не передумал.

- О, это конечно мило, но ты должен работать, чтобы не вылететь отсюда! – крикнула она.

- Все нормально, Эви, пусть идет, он еле стоит на ногах, я справлюсь, - в проеме появился Кайл. – И еще: довези его до дома, а то боюсь он не дойдет.

- Ты всегда был добр ко всем, Кайли, - улыбнулась она, затем она обернулась ко мне, - пошли, Луи.

Ехали мы в тишине, и я все – таки сменил свое мнение о Эванжелине. На первый взгляд она показалась мне доброй, сейчас же она казалась мне злой ведьмой, которая не жалеет людей. Мои ноги гудели и я почти засыпал.

- Я вижу, - засмеялась она. – В любом случае выспись завтра хорошенько. Завтра снова на работу, не забывай.

- Хорошо, - я кивнул. – Спасибо, что подвезла. Теперь спеши к своей дочке.

Снова не было сил на душ. Я лег спать прямо в одежде.

Некоторое время я не мог уснуть и меня тревожил вопрос: что же говорил Гарри своей маме обо мне?

Я готов спать вечно, лишь бы прикоснуться к тебе снова.

Я знаю, как ты скучаешь по мне, но ты должен сражаться.

Забудь обо мне, как о кошмарном сне. Не думай обо мне.

Ведь ты никогда, слышишь, никогда не забудешь меня.

Но я прошу лишь одного: береги себя, сражайся, и не сдавайся.

Ради нашей любви, которой мы не успели насладиться.

Мы насладимся ей в следующей жизни, я тебе обещаю.

Но сейчас ты должен подождать. Совсем немного.

Я помогу тебе преоделеть тяжелые времена. Я помогу тебе сражаться.

Ты лишь не сдавайся. Ради нашей любви. Ради нашей любви.

Ты сильный и должен справиться, несмотря ни на что.

Я наконец решил написать тебе. Даже не знаю зачем, просто сейчас мне скучно. Мне жутко скучно, Гарри. Поэтому вот тебе моё письмо.

Гарри, много ли нам надо было? Совсем нет. Мы не успели насладиться нашим счастьем, но я уверен, что еще успеем. Знаешь, я отогнал мысли о самоубийстве, хотя они преследовали меня каждый божий день.

Сейчас, сидя тут, на холодном полу, как тогда, когда я потерял тебя, я понимаю много вещей. Например, ту, что я пишу сейчас, чтобы ты понял мои чувства за все эти долгие годы. Знаешь, я научился обходиться без тебя. Вспоминая прошлое, я понял, что без тебя моя жизнь была очень скучна и наполнена серыми красками. Я понял, что когда мы были одной группой, то это было прекрасное и счастливое время. Вернуть бы сейчас хоть минуточку того времени.

На днях я видел парня, очень похожего на тебя. Его кудри были такими же прекрасными, как и твои. Клянусь, он был копия ты со спины. Я несся по всей улице, крича твоё имя, но ты не обернулся. Но ведь это был не ты.

Месяц назад я узнал о том, что скоро умру. Я болею. Я так ужасно болею, Гарри. Мне ужасно плохо и мой почерк стал корявым, что, наверное, тебе будет сложно прочитать то, что я пишу тебе сейчас. Извиняюсь за это заранее. У меня туберкулез. Очень сильный. Я кашляю, наверное, чуть ли ни каждую минуту. Из-за этой болезни я сильно похудел. Ночью я сильно потею. Но это неважно.

Когда парни узнали, они долго плакали. Там, в кабинете врача, а лишь молчал и понял, что моё время приходит к концу. Врач, конечно, не сказал мне этого, но я чувствую. Я болею проклятых шесть месяцев. Или даже больше, я не помню. И я чувствую, что жизнь во мне угасает. Знаешь, а я был рад. Искренне рад, что умру. Никогда бы не подумал, что скажу это. Абсурд, скажешь ты, но нет. Я правда был рад, ведь я смогу увидеть тебя. Я так давно мечтал об этом. Я очень сильно радовался в кабинете врача совсем недавно. Когда пришли парни и я, чтобы узнать о моем лечении. Врач сказал, что оно плохо помогает и, возможно, я не дотяну до нового года. Сейчас конец ноября, а значит, мне осталось совсем чуть-чуть. Но тогда, я радовался, и парни приняли меня за больного. Они смотрели на меня, и, наверное, хотели сдать меня в психушку, а когда я все объяснил им, они обнимали меня и плакали еще сильнее.

Эти 5 лет были для меня сущим адом. Я работал все эти годы официантом в кафе. Зато я очень сдружился с Кайлом и Эванжелиной. Они стали моими лучшими друзьями. Они также узнали о тебе, и о том, почему я всегда был хмурым. Но с появлением их в моей жизни я стал немного веселее, мне было уютно с ними. Я считаю, что все стало странным. Без тебя. Стало пусто. И, наверное, никто не сможет заполнить эту пустоту, кроме тебя. Я до последнего не мог смириться с мыслью, что тебя нет. Я до пос<

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: