Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







Категория: Простить и отпустить





 

ГВОЗДЬ

Гвоздь вылез у Кусковой на самом неподходящем месте туфельки – на пятке. Туфельки любимые, и пятка тоже. Что делать? Известно что: идти к специалисту.

Приемщица в ателье «Обуем всех» внимательно осмотрела туфли, затем Кускову и спросила:

- Больно?

- Больно.

- Гвоздь мешает?

- Мешает.

- Ну, так тут все просто. Измените к нему отношение!

- Простите?

- Мне-то чего прощать? Это вы гвоздь простите, и все волшебно изменится.

- Не поняла…

- Чего проще-то? Измените отношение к гвоздю на позитивное и бодро хромайте в светлое будущее.

- Но это же не устранит причину!

- Ну и что? Вы думаете, ваш случай уникален? Да вы не видели, какие гвозди у других бывают! До сердца достают, во какие здоровенные! А это… так, ерунда. Вполне можно приспособиться.

- Ну так забейте эту ерунду. Или выдерните. В общем, устраните!

- Устранить – это неправильно. Вы же сами привлекли это событие в свою жизнь!

- Я? Привлекла гвоздь? Как? Ладно, неважно, пусть так. Но теперь-то надо с этим что-то сделать, причем срочно!

- Нужно научиться с этим жить. А то не пройдете свои жизненные уроки!

- Какие «жизненные уроки»? Вы о чем??? Мне здесь чинить что-нибудь будут?

- А я что делаю? Я вам мозги чиню!

- При чем тут мозги? Проблема-то в туфлях, вернее, в гвозде!

- Неееет… Проблема, прежде всего, у вас в голове. С этим и будем работать. А изменится что-нибудь в вас – глядишь, и гвоздь как-нибудь сам собой рассосется.

- Проблема не в голове, а в пятке! Это вы больная на всю голову. Отдайте немедленно туфельку! Я пойду в другую мастерскую.

- Нельзя вам в другую. Я – ваш Учитель. И гвоздь тоже ваш Учитель. Нечего от учебы бегать.

- Слушайте, вы, «учитель»! Вы что, издеваетесь?

- Я??? Ничуть. Я анализирую вашу непростую ситуацию. А хотите, я вас в группу запишу?

- О боже, в какую еще группу?

- В группу Анонимных Хромоножек, сокращенно «АХ!». Будете собираться с коллегами по несчастью, общаться, делиться опытом. Рассказывать, какого прогресса добились. Гордиться достижениями… ну, и поддерживать друг друга, конечно!

- Ах, вы мне совсем голову заморочили! Что за бред вы несете?

- Я ваш бред несу. Практически слово в слово. Вы меня не помните?

- Нет… а мы знакомы?

- Еще как знакомы! Я к вам как-то на консультацию приходила. Вы же специалист по решению житейских проблем? Из центра «Поможем всем»?

- Да, я там работаю…

- Ну так вот: пришла я к вам со своей проблемой: отношения с мужем хромают, пьет, гуляет и не уважает, в сердце как ржавый гвоздь, больно невозможно. А вы мне тогда и поведали, что ситуация моя не уникальная и не запредельная, у других еще похуже бывает. И что отношения ни в коем случае нельзя прекращать, потому что муж – мой Учитель, проблема – у меня в голове, я сама ее привлекла, а потому должна найти в ней позитив и научиться с этим жить. А когда я засомневалась, вы меня направили в группу Угнетенных Жен, сокращенно «УЖ!». Делиться, как здорово мы научились жить с гвоздем в сердце. Вспомнили?

Кускова замялась, а потом нерешительно спросила:

- А нельзя все-таки этот гвоздь… изъять? Чтобы без боли и не хромать.

- Да конечно, можно! – рассмеялась приемщица. – Зачем учиться жить с болью, если можно без нее?

Взяла клещи и одним движением выдернула гвоздь.

Кускова обулась – и правда, все отлично! Ничего не высовывается, не царапает и не больно, можно летящей походкой в светлое будущее устремляться.

- И нечего на голову обижаться, если пятка болит, — посоветовала приемщица. – Когда больно, мозги-то плохо работают. Так что если что – начинайте всегда с гвоздя! Это я вам как специалист советую.

 

 

ДУШЕВНЫЙ ДОКТОР

- До свидания, душенька, и помните: прощать, прощать и еще раз прощать! Трижды в день, после еды! Будьте здоровы! Следующий!

- Доктор, здравствуйте!

- И вы будьте здоровы. На что жалуемся?

- Да мне как-то неудобно…

- А вы присядьте, присядьте! Так удобно?

- Да…Нет…Не знаю. Наверное, удобно.

- Наверное? Или действительно удобно?

- Да не знаю я, доктор! Вроде ничего…

- «Вроде ничего» — это значит никак. Но не может же вам быть «никак»? Вы же существуете?

- Вот именно, доктор! Не живу, а существую. Это вы очень точно сказали. Я к вам поэтому и пришла.

- Но что же вас тревожит, милочка? Что болит?

- Душа болит. Вы ведь душевный доктор?

- Душевный. Фамилия моя такая. И специализация – тоже. А вашу душу что-то ранило?

- Не знаю. Может быть. Я ее как-то не чувствую. Я вообще плохо чувствую.

- А в чем это выражается?

- Ну… Например, я не умею говорить «люблю».

- Да? Ну, это распространенное заболевание. Расскажите мне, каков ваш рацион питания.

- Питания? Ах, да. Ну, супы, каши там. Овощи. Мясо – но не каждый день. Обычный, в общем.

- А если вкусненькое – то что предпочтете?

- Ну, я апельсины обожаю, мороженое, конфеты шоколадные тоже люблю.

- Ага! Любите! Значит, умеете говорить «люблю»!

- Нет, вы меня не поняли. Я людям не умею говорить «люблю».

- А почему? Почему, как вы думаете?

- Ну, не знаю. Я к вам за этим и пришла. Чтобы вы определили, почему.

- Понятненько. Так, милочка. Дышите! Глубже дышите! Да что ж вы так напряглись?

- Не могу я глубже дышать. У меня дыхание перехватывает.

- Так и запишем: не позволяете себе дышать полной грудью. Теперь не дышите. Не дышите… Не дышите… Все, можно. Похоже, у вас это привычное состояние – не дышать?

- Почему? Да я вроде дышу.

- Вот именно, «вроде». А на самом деле – так, вид делаете. Вы ж боитесь открыться. Вы ж все чувства в себе зажимаете. Не даете им проявляться!

- Ну, это же неприлично, когда чувства напоказ. Я вам что, «эмо», что ли? Девушка должна быть сдержанной, не показывать своих эмоций.

- А как вы думаете, куда они деваются?

- Кто?

- Эмоции ваши? Гнев, обида, зависть? Они же бывают?

- Нет! Нет! Это плохие чувства. Я их подавляю в самом зародыше.

- Вот, милочка, и объяснились ваши проблемы с дыханием. Накопили, понимаешь ли, в себе зародышей. Вся грудь забита. То-то вам и не дышится глубоко.

- Погодите, доктор! Вы что же, советуете на людях срываться?

- Вовсе нет, милочка. Ничего я такого вам не советовал. Но чувства подавлять – это преступление по отношению к себе.

- А как тогда, как с ними поступать?

- Признавать, что они существуют. Называть их по именам. И разрешать им быть. Иногда этого достаточно, чтобы гнев тут же улегся, а обида испарилась.

- Не может быть!

- Это мой рецепт. Хотите применяйте, хотите – дальше обиды глотайте. Каждый пациент сам решает. Давайте-ка я вам живот пощупаю. Так больно? А вот так?

- Ой, не то чтобы больно. Но неприятно как-то. Аж в позвоночник отдает.

- Следовательно, у вас тут неприятности складированы.

- Ой, а вот тут, под ложечкой, вообще тяжело! Будто камень какой-то.

- Ну, это вы, как говорится, камень за пазухой носите. Небось затаили злобу на кого-то?

- Ох, я и не знаю. Но тянет-то как!

- Совершенно с вами согласен, тяжелый груз. Рекомендую с ним расстаться. С годами он только тяжелее становится – на него ведь всякий негатив налипает, свойство у него такое.

- Ладно, спасибо. Я потом с камнем разберусь. Но сейчас я ведь не за этим. Я не умею говорить «люблю».

- А что вам мешает?

- Ох, не знаю. Что-то мешает. Я как-то… стесняюсь.

- Стесняетесь! Значит, тесно вам. И не мудрено: у вас же все чувства зажаты! Любовь – она чувство свободное, вольное, как птица. А где же ему в вас развернуться?

- Но почему? Почему у меня чувства зажаты, в чем дело?

- Так мы и пытаемся определить, милочка! Дайте-ка я вас простучу.

— Ай! Ой! Не надо! Пожалуйста, не стучите! Мне страшно!

- Так, значит, и до страхов ваших достучались. Слава тебе, господи! Но ведь вам не больно? Чего боитесь?

- Боли боюсь! Не хочу, чтобы больно!

- Воооот… А от чего бывает больно?

- Когда ушибешься. Когда обожжешься. Когда упадешь. Когда неосторожно себя ведешь. Когда задеваешь что-нибудь! От острых углов – очень больно.

- Милочка вы моя! Так вы боитесь любить!

- Я? Боюсь??? А при чем тут…

- Да любовь же и есть – пламенный полет!!! Разве нет? Она состоит из взлетов и падений, из крутых виражей, из столкновений. И острых углов не избежать – надо просто научиться их сглаживать или обходить. Любовь не может быть осторожной! И если вы огня боитесь – ну как вы в себе любовь разожжете? «Огонь любви» — слышали такое?

- Доктор… Я знаю. Было это все у меня. Случалось. И полет был, и огонь любви. И синяки, и шишки, и даже кровавые раны. Сначала такой взлет – что просто дух захватывало! Потом такое приземление, что еле в кучу себя собрала! В общем, обожгла меня любовь.

- И теперь вы боитесь…

- Да. Я боюсь. Боюсь, что не поймут. Отвергнут. Обманут. Обидят. Ранят. Я больше не вынесу. Это так больно! Сердце в клочья!

- Вот вы и зажали свои чувства. Защитили себя со всех сторон от возможной боли. И поэтому вам трудно сказать «люблю»… Вы просто боитесь! Боитесь боли. И что сердце разорвется в клочья.

- Да, да, да. Так оно и есть. Я хочу любить! Я очень хочу! Но очень боюсь! Помогите мне, доктор!

- Не волнуйтесь, милочка. Ваша болезнь не смертельна, а очень даже излечима. И рецепт простой. Научитесь любить себя.

- И?

- И все. Если вы будете любить себя – вы никому не позволите себя ранить. И сами себе вреда не причините неосторожными действиями. Вы будете выбирать только самое лучшее, самое полезное для вас. Вы будете безошибочно находить то, что сделает вас еще счастливее. И никто, никто не сможет вас обидеть или задеть! Потому что вы будете выше этого.

- Но… выходит, сейчас я себя не люблю? Так, что ли?

- Уже начинаете! Иначе бы вы ко мне не пришли. Вы уже стали о себе заботиться – а это хороший признак.

- А… как это – любить себя?

- Для начала начните к себе прислушиваться. К своим желаниям, ощущениям. А то вас что ни спросишь – «не знаю», «не чувствую». Если вы сами так невнимательно к себе относитесь, почему же другие будут вас щадить?

- Но я думала…

- А вы думали, если вы такая ранимая-уязвимая, так вас щадить будут, жалеть, по головке гладить? Нет, милочка, ошибаетесь. И ранить будут, и уязвлять. Подобное притягивает подобное, медициной это давно установлено.

- И что же мне делать? Как научиться себя любить?

- А вы сами себя щадите, хвалите, поощряйте. Себя надо время от времени поощрять – знаете об этом? Не перегружайте! Не делайте то, что не хочется! Не позволяйте себя обижать! И не позволяйте себе обижаться.

- Но как это можно сделать, если тебе обидные вещи говорят?

- А очень просто! Вам говорят – а вы в ответ: «Я этого не услышала!». Не можете вслух – про себя скажите. Конечно, если вы не имеете намерения опять все это внутрь складывать, обиды глотать и камни за пазухой носить.

- Нет уж, я теперь знаю, я теперь ничем таким грузиться не буду. Я буду себя любить, щадить и гадостей не слушать.

- Ну вот и славно. Пользуйтесь этим рецептом – и скоро вы почувствуете, что внутри освободилось место для любви. Думаю, на этом мы можем попрощаться. Медицина свое слово сказала, дело за вами.

- Погодите, доктор! Но как же оно освободится, если там столько всего?

- Да-да… Камни всякие… зародыши… обиды проглоченные… Накопили вы, накопили!

- Да, что с этим делать?

- А тут, милочка, рецепт один: прощать, прощать и еще раз прощать! Трижды в день, после еды! Будьте здоровы! Следующий!

 

 

ЗАКАДЫЧНЫЕ ВРАГИ

В некотором царстве, в некотором государстве, в одной деревушке, в старой избушке жил-был мужичок по прозванью Дурачок.

Имя-то у него было хорошее – Иван, а Дурачком его прозвали, потому что с детства добрым был, всех любил, все прощал, обидели – смолчал, зла не держал, богатства не стяжал – в общем, почти что юродивый! Соседи над ним посмеивались, но беззлобно, берегли дурака.

Но однажды появился у Ивана самый настоящий враг и недоброжелатель. Звали его Петр, что значит «камень». Вроде и неплохой мужик был, а вот Ивана возненавидел всеми фибрами души. Очень уж у него злобные фибры были, при виде Ивана начинали жадно трепетать и хищно чмокать. А Петра они побуждали делать Ивану всякие пакости и гадости. Например, подойти к забору вплотную и плюнуть во двор. Да с такой ядовитостью, что под забором у Ивана мигом всходили и пышно разрастались чертополох и крапива. А Иван их еще и поливать придумал. Бродит с леечкой, улыбается… ну не дурак ли? Да еще и каждый раз Петра благодарил, как будто Петр его не плевками, а улыбками одаривал.

От такой вялой реакции Петру плеваться надоело, и он решил перейти на камни. Он их бросал каждый раз, когда мимо Иванова подворья проходил. Для этого он всегда носил камень за пазухой. А когда за пазухой места стало мало, он их начал складывать в почки и в желчный пузырь, про запас. И даже зубным камнем обзавелся – а все из-за Ивана Дурачка. Вернее, для него, чтоб его, паразита, ущучить.

Петра, конечно, стыдили. А Ивана предупреждали. Но первый только угрюмо отмалчивался, а второй глупо улыбался. Когда Петр приближался к Иванову забору с очередным камнем, уже вся улица скандировала хором:

- Берегись, Иван Дурак, у тебя завелся враг!

Но Иван и тут реагировал по-дурацки: руку к сердцу прижимал, кланялся и благодарил – отдельно улицу, отдельно Петра.

- Вы что, — говорит, — какой такой враг, мы с Петром – закадычные друзья!

А камни собирал и в тачку складывал, потом увозил куда-то.

А Петр тем временем с тылу зашел, дырку в заборе проделал и начал Ивану яму рыть в углу его же подворья. Днем плюет и швыряет, а при свете луны – роет остервенело.

Ивану опять хором твердят:

- Берегись, Иван Дурак, по ночам не дремлет враг! Обрати внимание на его старания!

А Иван в яму заглянет, в затылке почешет и отвечает доброжелателям:

- Так это он по дружбе… помогает, значит…

Не понимал, стало быть, что это ему яму роют… ну, дурак – что с него взять?

Петр еще пуще обозлился, совсем у него ум за разум зашел. Как-то дождался, пока Иван на покос уйдет, и разметал ему сарай в пух и прах на бревнышки и досочки – только щепки летели. Опять вся деревня сбежалась.

- Ну, и наломал ты дров, Петр, — говорят. – Этого уж Иван тебе точно не простит!

А Иван пришел – обрадовался.

- Ох, да Петр, оказывается, дров наломал! Мне только в поленницу сложить осталось! Ну, удружил! Не знаю, как и рассчитываться буду.

И вот в один прекрасный момент Петр от непосильных трудов слег. Похудел, пожелтел, глаза ввалились – краше в гроб кладут. Это ж обидно – столько напрягаться, день и ночь, можно сказать, не покладая рук, козни строить, а Ивану хоть бы хны…

А Иван тем временем взял да всех удивил: на том месте, где яма была, баньку поставил. Да такая ладная банька получилась! На крепком фундаменте, с каменкой, парилкой и полком – все чин по чину… Вся деревня пришла смотреть. Банька топится, дым из трубы валит, довольный Иван с полотенцем на шее сидит, ждет, когда банька поспеет. Вот удивился народ честной! А Иван Дурак только руками разводит:

- Это все Петр… друг мой закадычный… если б не он, то и не знаю, как…

- Да какой он тебе друг? – недоумевали односельчане. – Враг же он твой!

- Нееее, друг! Не видно его давно… соскучился уж…

- Да захворал твой «закадычный». Уж который день лежит, загибается. Пожелтел весь…

- Ай! Да как же это? Он мне… а я-то ему… нееет, долг платежом красен!

Вскочил Иван, полотенце отбросил, прихватил со двора тачку и побежал на другой конец деревни – к Петру.

- Вот теперь хана Петру – Иван ему все припомнит! Ужо рассчитается… Стукнет разок – и окочурится Петр, много ли ему сейчас надо?– рассуждали односельчане, поспевая следом за Иваном. – Тачку вот зачем-то взял… Наверное, сразу и хоронить повезет. Ох, как бы не вышло беды!

Вот уж добрались до Петровой избы, вошли. Петр лежит под образами, совсем плохой. Увидел Ивана – насупился.

- Что, порадоваться пришел? – спрашивает.

- Нет, поблагодарить! – отвечает Иван.

- Это за что же, например?

- За то, что с банькой помог. Да и вообще… Настоящий ты друг, закадычный!

- Какой я тебе друг? – скривился Петр.

- Ну как же? Яму под фундамент ты рыл? Ты… Камней ты натаскал? Тоже ты… Дров заготовил, опять же… Мне бы одному ни в жисть не справиться! А уж за крапиву с чертополохом тебе отдельное спасибо! Из крапивы я веников навязал, знатные веники получились, лечебные. А чертополоховые семена я в ступке истолок и на лекарство пустил.

- Какое такое лекарство? – простонал Петр.

- Да такое, что на ноги тебя вмиг поставит! Расторопша, слышал, поди? Говорят, для печени очень полезно.

- Ну и что? Печень тут при чем? Я помираю, а ты мне байки дурацкие рассказываешь…

- Не дам я тебе помереть, друг мой дорогой! – вскричал Иван. – Давай, встать тебе помогу, и поедем мы с тобой в баньку. Я вот и тачку прикатил, чтоб тебя с ветерком домчать!

Петр ругался, отбивался, но и правда слаб был: погрузил его Иван в тачку и в баньку повез. А за ними вся деревня семенит, которая уже и вовсе понимать что-то перестала. Разве дурацкую логику осилишь?

А Иван-то Петра расторопшей накормил – и в парилку. Там его вениками крапивными и вдоль отходил, и поперек. Ледяной водой облил – и по новой. Три часа парились без перерыва! А когда вышли – Петр уже не желтый был, а красный. И живой такой, видать, помирать раздумал.

- Меня! Крапивой! С расторопшей твоей чертовой! Я тебе этого никогда не прощу! – выкрикивал Петр, нервно придерживая простынку. Сказал – и припустил до дома, только его и видели. Но мешочек с расторопшей с собой прихватил, не забыл.

А Иван ему вслед только улыбался умиленно да полотенчиком махал.

- Друг мой, — объяснил он открывшим рты односельчанам. – Живой… Выздоровел, однако!

- Ну да, ну да… — закивали деревенские. – Закадычные враги, куда деваться, это понимать надо!

Только разве поймешь его, дурака? Ему плюй в глаза – скажет, божья роса. Все у них не по-людски… Ну вот и как с ними жить?

 

 

МАЛЕНЬКОЕ ЭХО

Мальчик был маленький, и эхо тоже. Они встретились между двух скал, где Маленькое Эхо обитало постоянно, а мальчик прибежал, чтобы спрятаться. Он часто где-нибудь прятался, чтобы никто не увидел его слез. А причины для слез очень даже были: мир его не баловал. Мальчика часто обижали, даже били, многое ему запрещали, и он чувствовал себя так, будто его зажали в тиски. Но он уже усвоил, что слезы – всего лишь лишний повод для издевательств, и никогда не плакал при людях. Только наедине, в укромном уголке. Сегодня это была расщелина меж двумя скалами.

Пока мальчик плакал, Маленькое Эхо было в некотором смятении. Его задача была повторять и отражать то, что звучит, но оно не могло сообразить, стоит ли повторять и отражать эти невнятные рыдания, в которых он не видел никакого смысла.

- Пусть их всех накажут!!! – закричал мальчик, поднимая сжатые кулачки к небу.

- Накажут… жуть… — с готовностью повторило Эхо. Оно еще не всегда точно повторяло слова, потому что у него было мало опыта. А иногда оно нарочно что-нибудь перевирало, ему так казалось куда веселее. Хотя взрослые это, конечно, не одобряли.

- Пусть гром их разразит!!!

- Разразит… паразит…

- Пусть они все окочурятся!!!

- Окочурятся… щурятся…

- Ненавижу!!!

- Ненавижу… вижу…

Мальчик обессиленно уронил руки и какое-то время молчал, только всхлипывал.

- А чего ты замолчал? – не удержалось Маленькое Эхо. Оно знало, что не должно разговаривать, только повторять, но оно было еще очень маленькое и поэтому иногда нарушало запреты.

- Кто это? Здесь кто-то есть? – завертел головой мальчик.

- Есть… здесь… — отозвалось Эхо.

- А, это эхо, — успокоился мальчик.

- Эхо… хо…

Мальчик еще раз недоверчиво огляделся по сторонам и снова сгорбился в своем большом горе.

- А кого это ты так ненавидишь-видишь? – поинтересовалось любопытное Эхо.

- Нет, не эхо… Ты кто? Ты где? – вскочил на ноги мальчик.

- Да эхо я, эхо, — успокоило его Эхо. – Это я с тобой разговариваю.

- Тогда покажись! – потребовал мальчик.

- Не могу, — сказало Эхо. – Я ж невидимое.

- Эхо не может разговаривать, — сказал мальчик. – Эхо только повторяет.

- Так это взрослое Эхо, которое на работе. А я еще маленькое, меня ни в Горы, ни в Ущелья не пускают. Тренируюсь тут, между скалами. Я пока еще учусь.

- И я пока учусь, — прерывисто вздохнул мальчик. – Жду не дождусь, когда стану взрослым и сильным. Тогда я им всем покажу!

- Тем, кого ты видишь-ненавидишь? А чего они такого сделали?

- Они много чего сделали, — мрачно сказал мальчик. – И я им отплачу той же монетой. Пожалеют еще.

- А! Так ты отомстить хочешь! – догадалось Маленькое Эхо. – Будешь зло умножать?

- С какой это стати! – оскорбился мальчик. – Не собираюсь я никакое Зло умножать, ты что?

- Ну ты же это… пожелал им тут нехорошего. И чтобы гром, и чтобы окочурились. Короче, жути всякой. Значит, уже увеличил.

- Они первые начали, — сумрачно сказал мальчик.

- А ты второй продолжил, — подхватило Эхо. – Они потом тебе еще хуже сделают, а ты им еще страшнее отомстишь. Так и станешь самым страшным Эхом на свете.

- Почему? – мальчик, казалось, был обескуражен.

- Эхо Зла нужно заглушить как можно скорее, — со знанием дела доложило Маленькое Эхо. – А если ты все орешь и орешь, проклинаешь и проклинаешь, как оно затухнет? Так и будет метаться между скалами, рушить все, до чего достанет.

- А ты откуда знаешь?

- Я же Эхо, — напомнило Маленькое Эхо. – Нам про это в школе преподают. Главный предмет «Законы Мироздания», знаешь?

- У нас такого предмета нету, — угрюмо сказал мальчик. – У нас другие. И если что не так – дубовой линейкой по пальцам. Или подзатыльника. А то еще розгами иной раз. А у вас наказывают?

- Еще как, — вздохнуло Эхо. – Права голоса могут лишить, на время, конечно. А это для Эха хуже смерти, с ума сойти можно. Сидишь один-одинешенек, мысли всякие думаешь.

- Вот видишь, и у вас справедливости нет. Тоже, небось, проклинаешь?

- Не, ты че! – испуганно всколыхнулось Эхо. – Я добрые мысли думаю. Ауру такую создаю. Как только наполнюсь – все меняется в лучшую сторону.

- Аура – это что?

- Это пространство вокруг тебя. Ну, как будто мешок такой. Или купол. Чем заполнишь, так и живешь. Черные мысли неприятности притягивают, а светлые – добро и чудеса всякие. У меня вот в расщелине хорошо, правда ведь?

- Ага. Уютно, — согласился мальчик. – Вроде как безопасно.

- Это потому что аура такая, из светлых мыслей, — горделиво сказало Эхо. – Мною сработано!

- А меня научишь? – попросил мальчик. – А то у меня, похоже, аура какая-то… нехорошая. Одни неприятности к ней липнут.

- А чего тут учить? Сиди себе и думай о хорошем.

- Так если вокруг одно плохое?

- Так не бывает, — убежденно сказало Маленькое Эхо. – Всегда есть что-то хорошее. За пределами ауры, может, и плохо, но в ней-то ты сам хозяин! Наполняй, чем в голову взбредет.

- А как?

- Ну… пожелай всем добра, например. Счастья, денег, или чего они там хотят. В общем, чтобы им было приятно!

- Аааа… Ладно. А это вслух или про себя?

- Давай вслух, и погромче! А я буду увеличивать, — предложило Маленькое Эхо.

Мальчик встал, подумал, набрал в грудь воздуха…

- Я желаю всем добра!!!

- Ра… ра… ра… — отозвалось Эхо, и из-за скалы выкатилось солнце, словно полюбопытствовало, что это там такое происходит, осветило расщелину, заиграло на скалах.

- Пусть на вас свалится денег мешок!

- Шок… шок… шок… — и солнышко засмеялось, заскакало солнечными зайчиками тут и там.

- Вам меня не достать, у меня теперь аура!

- Ура… ураааа… — ликующе подхватило Эхо.

Мальчик засмеялся. Его маленький мир, еще недавно такой мрачный и безрадостный, вдруг наполнился солнцем и яркими красками.

- Я понял, как надо, – сказал он. – Пожалуй, мне пора. А то мне по ауре наподдают, и она снова потемнеет.

– Приходи ко мне еще, поболтаем! – предложило Маленькое Эхо. – А то скучно тут торчать одному, и передразнить некого… Мне ведь еще серьезных дел не доверяют, пока учусь.

- Приду! – пообещал мальчик. – Я еще много чего хотел бы узнать про Тайны Мироздания. Вместе учиться будем.

Он направился к выходу из расщелины, на прощание помахав рукой.

- Спасибо, Эхо! Я тебя не забуду, и ты меня не забудь!

- Будь… будь… — на разные голоса пело ему вслед Эхо.

А в это время родители Маленького Эха, левая и правая скалы, тихо переговаривались между собой. Скалы, знаете ли, тоже умеют разговаривать, только не так, как люди – так, гудят потихоньку, скрипят в разных тональностях, шуршат каменными осыпями, и очень даже отлично понимают друг друга.

- Ну что ты будешь делать с этим неслухом! – сокрушалась Левая. – Он опять разговаривал! Никакие запреты на него не действуют.

- Остынь, — посоветовала Правая. – Когда-нибудь он станет солидным Эхом и будет делать все по правилам. А пока он еще малыш, и ему хочется свободы. Да и что он сделал плохого? Просто в мире стало чуточку больше добра.

«Я вырасту и буду Большим Добрым Эхом, — думало Маленькое Эхо, сворачиваясь в уютный клубочек. – И там, где я буду работать, все будут дружить, радоваться и смеяться, у всех будет светлая аура, и еще там всегда будет светить солнце!».

Оно было еще совсем маленькое, это Эхо, и хотело того же, о чем мечтают все дети на земле.

 

 

ПРОХОЖИЙ

- Привет!

- Привет…

- Ну вот и свиделись.

- Да. Другие приходят и уходят, а ты – навсегда…

- Тебе от этого плохо?

- Да нет. Привык…

- Плохая привычка. Я устала. Мы уже так долго вместе!

- Да… Слишком долго. Зиму сменяет весна, осень – лето, и так много раз, круг за кругом.

- Я хочу, чтобы ты ушел из моей жизни. Совсем!

- Не могу. Ты меня не отпускаешь.

- Я отпускаю! Иди!

- Не могу.

- Почему?

- Потому что ты обманываешь. Даже не меня – себя.

- Я говорю правду! Я отпустила!

- Ничего ты не отпустила. Иначе бы меня здесь просто не было.

- О-о-ой…. Да что же за мучение такое! Ну что же мне делать?

- Отпустить наконец. Наверное…

- Слушай, я молилась. Я столько молилась, что на небольшой монастырь хватит! Я медитировала. Я прощала! Я честно прощала! Я в голове давно уже простила! Но почему, почему ты снова и снова приходишь?

- Значит, не о том молилась. И не за то прощала. И поэтому я все еще к тебе привязан.

- Ну как не о том? Что ты такое говоришь? Мы же оба знаем, что между нами случилось. Я же все это 100 раз проанализировала, разложила по полочкам, бирки навесила.

- Не тем занималась, Душа моя. Ты как патологоанатом… Да, проделала большую работу. А я – вовсе не полочках, и без бирок. Вот он я, как живой укор.

- В чем ты меня укоряешь?

- Ты разложила по полочкам само событие. Но оставила себе на память Боль и Обиду.

- На память?

- Ну да. Если ты об этом все еще помнишь… Скажи, а зачем тебе надо мучиться? Ты ведь мучаешься?

- Мучаюсь. Еще как. Ненавижу тебя. Если честно.

- Воооот. Уже лучше. Перестаешь врать! Процесс пошел.

- Я ненавижу тебя за то, что ты все еще занимаешь место в моей памяти. В моем сердце. Ты мешаешь, ты тревожишь, ты напоминаешь о себе. Иногда мне кажется, что тебя уже больше нет, что уже все – но ты откуда-то вылезаешь, и все снова…

- Как ты думаешь, зачем я тебе?

- Нужен… Зачем-то нужен.

- Зачем? Скажи, зачем?

- Я вижу картинку. Я хожу по кругу, и руки мои за спиной. Как у заключенного. А ты – нависаешь сверху, большой, как солнце. И улыбаешься так насмешливо, вроде как снисходительно. И я от этого злюсь! Потому что ты ставишь себя выше меня! А я словно бы на коленях! Как маленькая…

- Стоп! Смотри: ты говоришь «как маленькая». Но ты же взрослая! В чем дело?

- Не знаю я, в чем дело. Но чувствую себя как несправедливо обиженная девочка, озлобленная, но несогласная. Несломленная! Да, они поставили меня на колени, но я не сдамся. Потому что я права, и это несправедливо!

- Тебя когда-то очень обидели взрослые?

- Да… Я постаралась это забыть. Потому что очень унизительно было. Но я их до сих пор ненавижу! За боль, за унижение, за ложь.

- А меня?

- Да причем тут ты?! Ох, подожди… Действительно, а при чем тут ты? Ведь я же сначала про тебя начинала, а теперь тебя в картинке вроде как и нет.

- Душенька моя, дорогая! Ну вот за этим я и случился в твоей жизни. Напомнить то, что ты забыла. Понимаешь теперь, почему ты не можешь меня простить?

- Нет… Объясни!

- Да не меня тебе прощать надо. А тех, кто поселил в тебе эту боль, эту обиду. Это несогласие! Я ведь просто вызвал у тебя схожие эмоции. Но я тебе кто? Так, прохожий. А они? Они для тебя были важны и значимы. Как боги! И ты не чувствуешь себя вправе злиться на них, и от этого злишься еще больше. Поэтому назначила виноватым меня.

- О Господи! И что же делать?

- Вернуться туда. Где они – большие, как солнце. И ты – маленькая, но несломленная. И другая ты – взрослая и умная. Подними ребенка с колен! Теперь ты взрослая, теперь ты можешь. Просто обними ее. И скажи ей: «Я выросла и стала мудрее. Я люблю тебя, солнышко. Я больше никому, никогда тебя не дам в обиду. Я сумею тебя защитить». Пусть она поплачет. Если хочет. И уведи ее из этого замкнутого круга. Это Прошлое. Все давно кончилось! Освободи ее. То есть освободи себя…

- Я сейчас плачу, слезы откуда-то… Ну скажи, за что?

- Не «за что». А «для чего». Для того, чтобы ты сделала это. Но для этого прошла свой Путь Познания. И, наконец, поняла: взрослые не всегда правы. Они тоже совершают ошибки – как, собственно, и ты. Но эти ошибки всегда можно поправить.

- Откуда ты все это знаешь?

- Приходилось. Я – Старая Душа, много чего знаю.

- Ты останешься? Мне так много у тебя надо спросить!

- Ты же вроде хотела, чтобы я исчез из твоей памяти навеки?

- Теперь почему-то не хочу… Что-то изменилось.

- Изменилась ты. Теперь ты видишь во мне не врага, а друга.

- Да… Друга. И ты мне нужен.

- Все мы друг другу нужны. Поверь мне!

- Я люблю тебя, Душа.

- И я сделал это все для тебя – тоже из Любви.

- Чем я могу тебя отблагодарить?

- Ну, это просто. Когда увидишь, что кому-то тяжело на душе – пошли ему Любовь. И если попросит – помоги. Вот и будем квиты.

- Не улетай, а?

- Не могу. Ты же меня освободила! Я теперь, как воздушный шарик – все выше, выше… Я больше к тебе не привязан. И ты свободна!

- Ну вот… А говорил – навсегда. Говорил – привязан ко мне…

- Не привязывайся никогда, ни к кому. Тогда вы будете просто рядом. Закон Взаимного Притяжения, знаешь? А если привязаться, да потом порвать ниточку – другой Закон. Закон Воздушного Шарика.

- Спасибо тебе, Старая Душа! Я никогда тебя не забуду!

- Не надо. Лучше помни о тех, кто рядом. А я – так… Просто прохожий…

 

 

Категория: Семейные

 

ИГРЫ БОЛЬШИХ ДЕВОЧЕК

Жили-были две девочки. Одна постарше, другая помладше. Как и все девочки, они очень любили играть. Особенно «в дом».

Когда-то каждая из них нянчила кукол и устраивала дом под столом, спустив с него скатерть до самого пола. Туда они стаскивали весь необходимый инвентарь – подушки, кастрюльки, игрушки, а родители на них ругались.

Потом они подросли и стали играть в дом по всей квартире. Учились готовить, стирать и убираться в доме. И обе мечтали, что когда-нибудь у каждой будет свой дом, и они будут нянчить кукол сколько влезет, и родители не заругают. Ну, как известно, детские мечты всегда сбываются, надо просто немножко подождать.

Так они и играли – каждая сама по себе, но однажды они встретились. У старшей девочки и правда уже был свой дом, а младшая только собиралась его завести. И еще у них был общий мальчик – один на двоих. Потому что играть «в дом», когда участвует мужчина, значительно интереснее. \

Всю жизнь, с самого детства, он играл со старшей, и было им весело и здорово. Иногда ссорились, потом мирились, учились договариваться – в общем, веселились по полной.

А потом мальчик познакомился с младшей, и захотел играть сразу с двумя. Взял он младшую за ручку и привел к старшей.

- Возьмешь меня в игру? – спросила младшая старшую.

- Ну давай попробуем, — снисходительно согласилась старшая. – Ты кем будешь?

- Ну, не знаю… — растерялась младшая. – Может быть, невестой?

- Невестой, невестой! Хочу невесту! Мы еще в это не играли! – обрадовался мальчик.

Старшая к нему очень хорошо относилась, поэтому спорить не стала. Хотя ей было немножко обидно: какая-то мультявка, а сразу в невесты лезет!

И они сыграли в замечательную игру под названием «Свадьба». Старшая сидела на почетном месте, говорила поздравительные слова и даже пару раз всплакнула.

- Ой, теперь давайте играть «в дом»! – бойко затараторила младшая. – Я так хочу поиграть в дом! У меня пока еще не было своего дома! А теперь нас двое, и…

- Фигушки! Трое! – тут же вмешалась старшая. – Чего это ты меня отодвигаешь? Я тоже играть хочу!

- Но я думала… — начала младшая.

- Не ссорьтесь, девочки, — рассудил мальчик. – Я и с тобой играть буду, и с тобой тоже. Ты будешь жена, а ты – мама. Согласны? А будете ругаться – вообще уйду «в гараж» играть. Или «в рыбалку».

- Согласны, — вздохнули девчонки. А что им еще оставалось делать?

Но игра пошла какая-то другая, не такая, как раньше.

- Это будет наша комната, а ты теперь к нам стучись, — сказал мальчик старшей.

- Чего это вдруг? – фыркнула она, но мальчик так строго на нее посмотрел, что она кивнула и сказала: «Ладно, ладно!».

Потом младшая стала все больше места на кухне занимать, а старшей тесно – она же одна там играть привыкла. Но смолчала, приспособилась. Так и стали играть все вместе. Все как прежде: иногда ссорились, потом мирились и учились договариваться, только теперь втроем. Конечно, теперь мальчик внимания старшей меньше уделять стал, все больше младшую опекал.

Старшей это не очень нравилось, ясное дело, но она виду не подавала, обиды и недовольства свои при себе держала. Не хотелось ей, чтобы их мальчик в другие игры играть захотел. А между тем, если обиды и недовольства давить да копить, рано или поздно им все равно захочется на волю вырваться. Ох, и распирали они ее! Ох, и мешали! Но она справлялась.

Так и было, пока младшая вдруг не захотела свой собственный домик построить, чтобы играть с мальчиком совсем вдвоем. Ох, как старшую это задело!!! Прямо как косой по горлу!

- А я? Я ж старше! Я ж первее тебя с ним играла! Почему это вы меня со счетов сбрасываете? И с кем я тогда «в дом» играть буду? — так она хотела закричать, но опять же промолчала. Она умная была, знала, что криком делу не поможешь. А вот чем поможешь?

Мальчику идея очень понравилась, и стал он в разные игры играть, где фантики за участие выдаются, чтобы накопить побольше фантиков и обменять их на отдельный домик. А младшая все фантики подсчитывала, складывала и по коробочкам распределяла. Радовалась, что дело быстро идет, ее мальчик во всех играх выигрывал, фантиков много приносил.

А старшая смотрела, пыхтела и боялась, что вот еще чуть-чуть, и уйдут они в новый домик, а ее оставят одну играть. И стыдно ей было за такие мысли, и уговаривала она себя, да только как ребенка уговоришь, если он боится???

Вот однажды так много всего в ней накопилось, что случился прямо взрыв.

- Аа-а-а! Жена еще называется! – вопила она. – Мальчик, бедный, дни и ночи трудится, из одной игры в другую перескакивает, покушать толком некогда! Вот устанет, заболеет и умрет, и будешь знать!

- Ничего и не умру, — попытался урезонить ее мальчик. – Я в «Покойников» играть не собираюсь, у меня другие планы. Чего кричать-то?

- А то и кричать, что неумеха твоя девчонка! Не любит, не жалеет, не бережет!

Младшая только глазами хлопала. А старшую несло!

- Только я одна и знаю, как тебя правильно поддерживать, а ты с ней играешь, а со мной нееееет! – заревела в полный голос старшая.

- Да ты что, я с тобой тоже играю, ты хорошая, — принялся утешать ее мальчик. – Только ты ж пойми,







Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.