Подходы к анализу авторских сказок

Нам нередко задают вопрос: «Какой подход к анализу авторских ска­зок правильный?» Многих вводит в заблуждение многообразие тракто­вок известных сказок разными современными исследователями. Дело в том, что современная интерпретация старых сказок связана с парадиг­мой исследователя. Прежде чем перейти к анализу авторских сказок поставим несколько вопросов, касающихся сказки вообще.

1. Что такое сказка? Допустим, зашифрованное знание. Но зачем знание прятать? Вероятно, затем, чтобы из-за незрелости сознания чи­тателя (или интерпретатора) не исказить картину мира, как внешнего, так и внутреннего. Когда сказку сочиняет наш клиент, его бессознатель­ное «шифрует» информацию об актуальных внутренних процессах в об­разах и сюжете истории. Поэтому в какой бы парадигме мы ни работа­ли, важно сохранять целостное представление о внутреннем мире авто­ра и производить «расшифровку» очень деликатно.

2. Что зашифровано в сказках, мифах, притчах, легендах, помимо основных положений теорий личности? Мы уже знаем, что, в общем виде, сказка несет информацию

— о динамике личностного развития человека;

— о разнообразных ситуациях, которые встречаются в жизни;

— об устройстве мира, Вселенной;

— о древних обрядах и ритуалах.

Однако будем помнить, что многие древние знания подверглись су­щественным искажениям при многочисленных пересказах и обработках сказок. Вот что об этом пишет К. Эстес:

Иногда разные культурные наслоения изменяют костяк сказки. Напри­мер, относительно братьев Гримм (типичный пример собирателей сказок, работавших в последние столетия) возникает сильное подозрение, что ис­точники (сказатели) того времени порой «подчищали» свои сказки в угоду набожным собратьям. С течением времени на старые языческие символы наложились христианские, так что древняя сказочная ведунья превратилась в злую ведьму, дух — в ангела, использовавшийся при посвящении покров или сорочка — в носовой платок, а дитя по имени Красавица (обычное имя для девочки, родившейся в праздник солнцестояния) оказалось переимено­ванным в Schmerzenreich — Печальницу. Детали сексуального характера опускались. Приходившие на помощь существа и животные обычно превра­щались в демонов и страшилищ. Именно так были утрачены многие нази­дательные сказки, призванные рассказывать женщинам о половой жизни, о любви, о деньгах, замужестве, деторождении, смерти и преображении. Именно так ушли в тень волшебные истории и мифы, в которых объясня­лись древние женские таинства. Из большинства издаваемых ныне старых собраний волшебных сказок и мифов полностью выкорчеваны всякая скатология, все сексуальное, порочное (даже там, где сказка учит избегать это­го), все дохристианское, женское, женские Божества, инициации, лекарства от различных душевных недугов и наставления по экстатическим духовным практикам. Но даже обрывки сказок в том виде, в каком они существуют сегодня, могут дать представление о подлинном сюжете. Шли века, один народ побеждал другой, религии сменяли друг друга — иногда мирно, а ино­гда насильственно, — и все это наслаивалось на первоначальное ядро ста­рых сказок или изменяло его.

Иногда даже в «клиентских сказках» можно найти отголоски древних знаний. Поэтому не будем их игнорировать.

3. Как «работают» сказки, мифы, легенды? На этот вопрос попробу­ем ответить в табл. 1.

Таблица 1 Функции сказок, мифов и легенд

4. Возможно ли единственно правильное понимание смысла сказок, мифов, легенд, притч? Обычный человек ищет в сказке подтверждения своим взглядам на жизнь, психолог — подтверждение своей теории.

Главное — обогащать свое понимание сказки, учитывая разные точки зрения.

Теперь, когда у нас имеется общее понимание подхода к психологи­ческому анализу сказок, поговорим подробнее о том, какими гранями поворачивается к нам сказка, когда мы рассматриваем ее в различных парадигмах.

Итак, выбор подхода к интерпретации сказок часто обусловлен при­надлежностью психолога к определенной школе, имеющей собственную базовую концепцию личности.

Если психолог проходил дополнительную подготовку в одной из со­временных школ (психоанализ, гештальт, трансактный анализ и дру­гие), он является носителем определенного мировоззрения. Диагности­ческая информация в этом случае будет «отфильтровываться» через основные положения соответствующей школы. Данное обстоятельство во многом защищает психолога от «метаний» и позволяет сформулиро­вать задачи работы. Заметим, что для объяснения проблем клиента и формулировки задач работы с ним представителю определенной шко­лы, по большому счету, не нужно собирать психодиагностическую ин­формацию — понимание проблем клиента, технология и перспективы взаимодействия с ним уже определены подходом школы.

Для примера возьмем всем известную историю о Красной Шапочке, и посмотрим, что найдут в ней представители разных школ. Итак, что могут увидеть в этой сказке последователи 3. Фрейда?

Во-первых, ситуацию проявления либидо, связанную с достижени­ем девочкой половой зрелости. Красная шапочка — символ первой мен­струации. Идущая по лесу девушка в красной шапочке как бы заявляет всем: «Посмотрите, я достигла половой зрелости и готова к началу ин­тимной жизни!» Либидо Красной Шапочки «ищет приключений».

Во-вторых, стремление отделиться от тела матери. Красная Шапоч­ка пренебрегает предупреждением об опасности, стремясь быстрее по­знакомиться с Волком. Волк символизирует мужскую фигуру. Таким образом, мать предупредила дочь об опасности взаимоотношений с муж­чиной. Но дочь, стремясь стать женщиной и тем самым отделиться от тела матери, сама идет прямо к Волку в пасть. Так соотносятся между собой тенденции либидо и мортидо (стремление к удовольствию и стрем­ление к смерти).

В-третьих, конфликт Ид и супер-Эго, при слабо развитом Эго. Крас­ная Шапочка одержима Ид, поэтому игнорирует наставления супер-Эго. В результате чего оказывается в травматической ситуации. То, что она оказывается съеденной Волком, представляется наказанием супер-Эго.

В-четвертых, указание на «женский шовинизм». В конце истории Красная Шапочка проявляет инициативу и наполняет брюхо Волка кам­нями, символизирующими неспособность мужчины «быть беременным». Дело в том, что Волк, съев бабушку с внучкой, как бы «стал беремен­ным», правда, «разродился» он в результате «кесарева сечения», произ­веденного лесорубами. За что и был наказан «новорожденными».

Безусловно, можно и дальше продолжать увлекательный анализ сказ­ки с позиций психоанализа, однако это не входит в наши задачи. Мы лишь хотим проиллюстрировать идею о том, что каждый приверженец определенной школы (психоанализ, юнгианский анализ, трансактный анализ, бихевиоризм, гуманистический подход и другие) будет интер­претировать сказку со своих позиций, искать в сказке проявления клю­чевых моментов своей теории.

Так, например, сегодня уже считается «классической» интерпрета­ция сказки с позиций юнгианского подхода. Что можно увидеть с этой точки отсчета в истории о Красной Шапочке?

Конечно же, проявление основных архетипов: Анима, Анимус, Пер­сона, Тень, Самость. Красная Шапочка символизирует юную незрелую Аниму, активно стремящуюся к приобретению опыта, взрослению. Волк в этом случае может предстать в качестве Анимуса, наполненного ди­кой, инстинктивной, агрессивной энергией. В какой-то момент Анимус поглощает героиню, становится доминирующим. Но героиня справля­ется с этой ситуацией и делается опытнее, взрослее.

С другой стороны, Волк является проявлением Тени. Сначала герои­ня поддается ее влиянию, но потом ей приходится вступить в борьбу с собственной теневой природой и победить ее. Все это говорит в пользу личностного роста. В любом случае, незрелая душа должна пройти испытание, инициацию, чтобы стать взрослой.

Если мы подойдем к этой же истории с позиций бихевиорального под­хода, мы сможем оценить эффективность поведения героев сказки. Чего хотела Красная Шапочка? Допустим, приключений. Она их получила? Несомненно! Следовательно, в общем случае ее поведение эффективно.

Однако с точки зрения решения героиней оперативных задач ее реак­ции и стиль можно подвергнуть критике. Например, неужели взрослая девушка не в силах отличить бабушку от переодетого Волка? Зачем она заигрывает с ним, вместо того чтобы убежать и позвать на помощь? То есть в этих случаях героиня демонстрирует не самый правильный способ реагирования.

А Волк? Насколько эффективен он? Надо сказать, что его поведение не выдерживает критики, хотя бы даже потому, что в результате он дает себя убить. Если он хотел съесть и бабушку, и Красную Шапочку, то зачем ему нужно было переодеваться в бабушку? Логичнее было бы под­стеречь девушку у входа в дом и утащить в лес прежде, чем она успеет позвать на помощь. Словом, неэффективный Волк имеет все показания для психокоррекционной работы.

Интересным аспектом для анализа этой сказки, с точки зрения бихевиорального подхода, является тема влияния и противостояния влия­нию. Какие способы влияния использует Волк? Манипуляцию и целе­направленное нападение. Искусна ли Красная Шапочка в демонстрации цивилизованного противодействия нападению и манипуляции? Исполь­зует ли она техники психологической самообороны, информационного диалога или хотя бы цивилизованную конфронтацию? Судя по ее пове­дению, она делает это крайне неумело и, скорее всего, неосознанно. Поэтому неудивительно, что она, не сумев противостоять манипуляции Волка, подвергается (вслед за бабушкой) целенаправленному нападе­нию и оказывается в брюхе у варвара. Но, как пишет Е. Сидоренко, рас­суждая о принципе и этике психологического воздействия, «Варварам варварово!»¹ Поэтому Волк погибает. В этом свете смысл сказки приоб­ретает дополнительный оттенок: варвару и манипулятору — варварская смерть.

1 Сидоренко Е. В. Тренинг влияния и противостояния влиянию. СПб: Речь, 2001. С. 38.

Если мы посмотрим на эту же историю с позиций гуманистического подхода А. Маслоу, то нам предстоит найти у героев актуализирован­ные потребности и оценить, насколько герои являются самоактуализи­рованными личностями. Понятно, что у Волка актуализированы лишь низшие потребности, поэтому самоактуализированным персонажем его назвать сложно. Он даже еще не встал на этот путь, за что, собственно, и понес заслуженное наказание. У Красной Шапочки актуализированы более высокие потребности: принадлежности и любви, самоуважения, потребности в знаниях и эстетические потребности. Фактически она стоит на пути самоактуализации, поэтому и побеждает Волка. Возмож­но, затевая интригу с Волком, Красная Шапочка испытывает себя, ста­рается максимально раскрыть имеющиеся у нее способности. Все это говорит о ней как о личности, стремящейся к самоактуализации.

Естественно, сказкотерапевт будет интерпретировать эту историю со своих позиций. В сказкотерапии шкала «разрушитель — созидатель» становится основным внутренним основанием для сбора диагностиче­ской информации, ее анализа и формирования задач консультирования. Тесты-рисунки и авторские сказки помогают сказкотерапевту понять истинное положение дел по этой шкале.

Как ведет себя человек, что он чувствует, как он мыслит — все это можно проанализировать с точки зрения критерия «разрушение — сози­дание», проявляющегося по отношению как к внешнему, так и внутрен­нему миру. Внешний разрушитель доставляет боль и дискомфорт дру­гим людям, предметам, объектам мира. Внешний созидатель старается создать вокруг себя комфортные условия, бережет то, что его окружает. Внутренний разрушитель сознательно и бессознательно вредит своему здоровью и развитию. Внутренний созидатель «очищает» мысли, дис­циплинирует чувства, заботится о своем здоровье.

С этих позиций Волк является носителем разрушительных тенден­ций, а Красная Шапочка — амбивалентных. Волк изначально стремит­ся к разрушению Красной Шапочки и ее рода (в данном случае бабуш­ки). Глубинный смысл сказки заключается в том, что разрушитель сам себя наказывает. Рано или поздно энергия разрушения, направленная на других, уничтожит его самого.

Что касается Красной Шапочки, то она никак творчески не проявля­ла свою созидательную ипостась. Идя по лесу, она поет песни и собира­ет цветы. Кстати, срывание цветов можно трактовать как проявление разрушительных действий по отношению к ним. Действительно, для чего девушка рвала цветы, фактически лишая их жизни? Для сбора гер­бария или в подарок больной бабушке? В сказке нет на это прямых ука­заний. Красная Шапочка не помогает животным, растениям и другим обитателям леса. Словом, она не совершает ни явных разрушительных, ни явных созидательных действий. Из чего мы можем заключить, что перед нами персона незрелая. Впоследствии мы узнаем, что она склон­на к разрушительным действиям, — уже будучи свободной, она набива­ет брюхо Волка камнями. Зачем? Не исключено, что это акт мести. Ощу­щая себя в безопасности, она проявляет тенденцию к мстительному надругательству над телом Волка. Таким образом, незрелость, инфан­тильность быстрее актуализируют энергию разрушения, и в этом еще один смысл сказки.

В сказкотерапии принято интерпретировать сказку с позиции ее «жизненных уроков». Основа подобного подхода была сформулирована А. С. Пушкиным в «Сказке о золотом петушке»: «Сказка ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок». Поэтому в каждом эпизоде сказкотерапевт задается вопросом: чему может нас научить данная ситуация? При этом важно выявить не один урок, а собрать множество «жизненных уроков».

Например, чему нас учит сказка о Красной Шапочке? В этой сказке есть несколько уроков для родителей и для юных девушек.

Во-первых, она учит родителей развивать у детей самостоятельность и в нужный момент «отпускать» их. Кому-то мать Красной Шапочки по­кажется недалекой, безответственной женщиной. Действительно, как можно отпустить девочку одну в лес, зная, что она может угодить в лапы к волку?! Тем не менее мудрость родителей заключается в том, чтобы вовремя отпустить ребенка, дать ему право на ошибку, на самостоятель­ный поиск и поддержать его родительским благословением.

Во-вторых, она учит родителей выбирать адекватную форму обуче­ния детей жизни и предупреждения их об опасностях и «ловушках». Если Красная Шапочка слишком легко отнеслась к предупреждению матери, значит, та использовала неэффективную форму предупрежде­ния.

В-третьих, эта история, в качестве еще одного урока для родите­лей, иллюстрирует идею «запретного плода». Чем больше мы запреща­ем детям что-либо в директивной форме, чем больше игнорируем их склонность к исследованию запретного и испытанию себя, тем травма­тичнее могут быть последствия их поступков. Что следует делать роди­телям? Наконец принять тот факт, что юная душа склонна к экспери­ментам с «запретным». Это естественно. Если бы мать Красной Шапочки сказала ей: «Милая доченька! Тебе предстоит перейти через лес, в кото­ром, как ты знаешь, живет Волк. И я, и другие люди все время говорят о том, что он опасен. Не исключено, что это обстоятельство вызывает в тебе любопытство. Наверняка тебе самой интересно проверить, правду ли говорят люди. Твое любопытство совершенно естественно — оно го­ворит о твоем стремлении познать новое, приобрести опыт и дать Волку свою собственную оценку. Если ты поймала себя на таких чувствах, сле­дуй своей интуиции — и у тебя все получится. Я знаю, ты сумеешь вов­ремя распознать коварство Волка, особенно когда он на миг покажется тебе довольно обаятельным и не лишенным чувства юмора. Я уверена, что ты никогда не позволишь Волку одурачить или переиграть себя, ведь ты очень умна и способна. Я также знаю, что если даже Волк тебя оби­дит, ты сумеешь себя защитить, найти выход из сложного положения. Я верю в тебя, моя девочка! Вот твоя корзинка, и пусть ведут тебя по дороге Здравый смысл, Вера и Легкость!»

Мудрая мать проговорила чувства, стремления и состояния дочери и дала ей благословение. Можно предполагать, что в такой ситуации со­бытия сказки сложились бы иначе.

В-четвертых, история о Красной Шапочке иллюстрирует сюжет встречи девушки с мужчиной-хищником и раскрывает сценарий подоб­ных взаимоотношений. Об этом мы подробнее поговорим, анализируя сказки о любви.

Безусловно, это далеко не все уроки «Красной Шапочки». Вопрос в другом: почему возможна такая разнообразная интерпретация одной и той же сказки?

Ценность метафоры в ее «многослойности» и многогранности. Сказ­ку можно рассматривать как слоеный пирог или как драгоценный крис­талл со множеством граней. В зависимости от индивидуальных предпоч­тений или целей работы мы выбираем свой «слой», или свою «грань», и рассматриваем сказку с ее позиции.

Итак, какой же подход правильный? Ответ прост: все подходы к ана­лизу сказки являются отражениями ее «слоев» или «граней». Исследо­вателям нет необходимости спорить друг с другом с пеной у рта, доказы­вая свою правоту. Сказка примиряет всех.

С другой стороны, различные подходы к анализу сказок описывают и различные грани человека. Поэтому при анализе авторской сказки интересно попробовать применить различные подходы. Хотим выявить глубинные внутриличностные конфликты — тогда рассмотрим сказку с позиции психодинамической парадигмы. Если для нас важно оценить эффективность поведения автора и составить программу коррекции, будет целесообразно встать на позицию бихевиорального подхода. В том случае, когда для нашего клиента важны вопросы самоактуализации и личностного роста его сказку следует рассматривать в гуманистической парадигме.

При этом не будем забывать о «мосте» между полушариями.

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: