Поиски путей выхода из насильственного этноконфликта

Поиск путей выхода из насильственного конфликта осущест­вляется на основе двух миротворческих стратегий — миропод-держания и мирозаключения.

2.3.1. Мироподдержание

В практическом плане мироподдержание представляет собой деятельность, направленную на разделение враждующих сторон через введение «зеленых линий» и «разделительных коридоров», состоящих из миротворческих вооруженных сил и/или поли­ции, с тем чтобы сделать продолжение насилия физически не­возможным. При этом разделяются те вооруженные группы (во­енные и полувоенные формирования, ополчения, партизанские отряды и даже толпы вооруженных фанатиков), которые ориен­тированы на продолжение насилия как средства эскалации кон­фликта, первоначальные причины которого уже давно забыты обеими сторонами. Миротворцы размещаются не для ведения боевых действий, а для создания и поддержания мира. Они легко вооружены и применяют силу только для самообороны. Основная тяжесть работы по мироподдержанию, естествен­но, лежит на плечах правительств суверенных государств, а не внешних третьих сторон — посредников или доноров. Следует иметь в виду, что в определенных этнополитических конфлик­тах государство и подчиненные ему силовые структуры не всег­да являются непредвзятой силой мира, а скорее представляют собой инструмент доминирующей группы. Кроме того, в неко­торых конфликтах (например, в случае, когда этнический мя­теж или сецессионистская война ставит под сомнение легитим­ность территориальной целостности страны) государство само может выступать конфликтующей стороной, и его силовые струк­туры с конфликтологической точки зрения следует рассматри­вать скорее как часть проблемы, а не как основу для ее разре­шения. Это соответственно повышает значение миротворческой роли, которую потенциально могут играть третьи стороны-по­средники (например, Россия, Украина, Румыния и Турция по отношению к молдово-приднестровскому и молдово-гагаузско-му конфликтам).

Следует иметь в виду, что само по себе мироподдержание не может обратить вспять создающиеся в процессе эскалации на­сильственного конфликта деструктивные синдромы. Однако, сокращая или делая невозможным продолжение прямого наси­лия, деятельность по мироподдержанию может помочь поста­вить их под контроль, предоставить передышку и открыть «окна» возможностей, которые могут быть использованы в конструк­тивных целях поиска устойчивых мирных решений.

2.3.2. Мцрозаключение

Мирозаключение является миротворческой стратегией, ко­торая имеет целью поиск решения конфликта интересов путем переговоров между сторонами и заключение ими мирного со­глашения. В связи с этим конфликтологи уделяют внимание аспектам трансформации насильственного конфликта и выяв­лению необходимых условий, отсутствие которых поддерживает ведущееся насилие. Трансформация насильственного конфлик­та представляет собой последовательность шагов в направлении создания этих условий, так называемых трансформаторов кон­фликта (ПО; 112; 199; 238; 293). При рассмотрении путей транс­формации конфликта обычно выделяют четыре типа трансфор­маторов затяжного насильственного конфликта: акторов, струк­туры отношений сторон, предмета спора и правил конфликтного взаимодействия (см. табл. 14)(293, 3).

Таблица 14 Классификация типов трансформаций конфликта Р. Вайринена

С конфликтологической точки зрения такая широкая клас­сификация трансформаторов конфликта полезна в качестве, отражающей динамику содержания конфликта, теоретической рамки для анализа шагов в направлении к разрешению конф­ликта и для планирования эффективной деятельности по вме­шательству в конфликт. По мнению Вайринена, одна из наибо­лее серьезных ошибок при анализе мирного процесса — это ста­тичный подход к проблемам конфликтологического менеджмента, при котором проблемы спора, акторы и интересы рассматрива­ются как раз и навсегда заданные и неизменные. На самом же деле спорные проблемы, акторы и интересы являются полити­ческими переменными, они способны трансформироваться вследствие социальной и политической динамики общества, в котором происходит конфликт (293, 4).

Широкий и творческий взгляд на трансформацию конфлик­та необходим, чтобы не попасть в плен ложных представлений о том, что разрешение конфликта всегда основывается на гармо­нии интересов акторов или что вмешательство третьей стороны может уладить конфликты, апеллируя к разуму или чувству гу­манности сторон. Следует учитывать, что трансформация конф­ликта требует достижения реальных изменений в восприятии сторонами своих интересов, целей и самоопределений. Они могут быть вызваны развитием самого конфликта, а могут произойти в результате изменений каждой из сторон или среды конфлик­та. Поэтому деятельность по трансформации деструктивного конфликта предполагает одновременно ведущиеся действия сразу по нескольким разным направлениям. Следующий по важности вопрос касается выявления, опре­деляемых динамикой самого конфликта, моментов зрелости, т.е. готовности насильственного конфликта для мирного урегули­рования, появления того временного отрезка, когда стороны за­хотят пойти на переговоры в качестве средства достижения хотя бы части своих целей (203; 306). По мнению Вильяма Зартмана, конфликты «созревают» для урегулирования при наличии ряда определенных условий. Как уже отмечалось, «зрелость» насильст­венного конфликта связана с его выходом на фазу затягивания (см. в гл. 5), для которой характерна «взаимонеприемлемая и мучительная для каждой стороны патовая ситуация». Иными словами, в условиях примерного равенства сил участники во­оруженного конфликта приступают к мирным переговорам, как правило, только тогда, когда убедятся, что возможности сило­вых действий исчерпаны, а цена конфликта становится слиш­ком высокой. Причинами невозможности дальнейшего продол­жения конфликта могут быть истощение ресурсов, упадок бое­вого духа сражающихся, реакция других стран и международного сообщества. При такой ситуации переговоры начинают выгля­деть лучшей альтернативой и на повестку дня встают вопросы о поиске мирных решений, которые могут стать основой согла­шения о мире, а не только о перемирии.

2.3.3. Приемлемость и устойчивость искомых мирных решений

Ключевой вопрос, который находится в центре изучения мирных решений в конфликтологическом менеджменте, каса­ется устойчивости предлагаемой формулы мира. Какими путя­ми и в каких направлениях могут быть найдены стабильные ре­шения этнического конфликта после того, как произошла эска­лация до стадии крупномасштабного насилия? Следует заметить, что в литературе по этому вопросу ведется значительная дискус­сия о содержании понятия «решение» в применении к насильст­венному этническому конфликту. Большинство исследователей склоняются к мнению, что у таких глубоких и сложных конф­ликтов, как этнические, конечно, нет и не может быть конеч­ных, или итоговых решений. Как известно, насилие в принципе не способно решить вообще ни одну из проблем в человеческих отношениях. После начала насильственного конфликта любые найденные решения могут касаться в лучшем случае правовых аспектов перераспределения потребления или обладания ресурса-

ми (в том числе и такого специфического ресурса, как поли­тическая власть), которые могут быть выделены, увеличены или сокращены в отношении той или иной стороны. Эти ре­шения, конечно, не могут адекватно компенсировать ни поне­сенных человеческих жертв, ни покалеченных в ходе войны человеческих судеб, отношений и памяти. Конфликт может воз­родиться в следующем поколении на основе воспоминаний о прошлом и нового недовольства в случае нарушения достиг­нутых соглашений об урегулировании. Поэтому под решени­ями конфликтологи, как правило, понимают такие исходы кон­фликта, с которыми конфликтующие стороны соглашаются в ходе переговоров.

Устойчивость найденных решений — это качество, кото­рое необходимо укреплять долгое время после завершения на­сильственного конфликта. По мнению В. Зартмана (306; 307; 308; 309), «формулу устойчивого решения», которое способно не только прекратить насилие, но и обеспечить переход к мир­ной политике, составляют несколько компонентов. Из-за осо­бенностей природы насильственного конфликта в стадии затя­гивания, на которой становится возможным поиск устойчивых мирных решений, простого возвращения к нормальной полити­ке и удовлетворения первоначальных требований уже недоста­точно. Необходима формула для создания новой политической системы, такой, которая создает новые структуры правитель­ства, способные мирными средствами эффективно управлять людьми, перенесшими травму насильственного конфликта. Рас­смотрим основные положения работ Зартмана о поиске формул мирных решений насильственного этноконфликта.

Прежде всего Зартман отмечает, что применение силы как государством, так и этническими мятежниками имеет свою цену компенсации, которую неизбежно придется заплатить по окончании насильственного конфликта. Эта цена измеря­ется не только человеческими жертвами и материальными разрушениями, но и огромными человеческими страданиями с обеих сторон, которые приводят к тому, что будущие поко­ления становятся заложниками истории. По окончании этни­ческой гражданской войны отношения между сторонами уже не те, что раньше, и уже никогда не смогут стать таковыми как из-за последствий насилия, так и из-за проишедшей в ходе конфликта политической мобилизации этнических иден-тичностей обеих сторон. Таким образом, стороны при поиске решения насильственного конфликта должны не просто искать приемлемое окончание конфликта, но и принимать во внима­ние негативное воздействие, оказанное насильственным конф­ликтом.

Приемлемость и устойчивость мирного решения зависят от нахождения такой формулы государства, основного института новой политической системы, которая включает как адекват­ный принцип идентичности (способный обеспечивать единство постконфликтного полиэтничного сообщества), так и работаю­щий институциональный режим, способный эффективно управ­лять этническими отношениями. Это связано с тем, что госу­дарство является не только функциональным организмом, но и идентичностной структурой. Из тесной взаимосвязи этих двух основ любой государственности выводятся и необходимые для разрешения этнического конфликта требования. «Государству необходимо институциональное установление или режим, кото­рый позволяет ему управлять конфликтом и реагировать на тре­бования населения... Ему также нужен принцип идентичности, чтобы объединять народ и придавать когнитивное содержание институциональным аспектам легитимности и суверенитета. Без институционального режима в условиях продолжающегося и во­зобновляющегося конфликта государство может дезинтегриро­ваться. Без принципа идентичности государство будет представ­лять собой лишь бюрократическую машину, не пользующуюся политической лояльностью и поддержкой со стороны населе­ния» (308, 319).

Поэтому для эффективного управления конфликтом необхо­димо рассмотреть и оценить качества альтернативных формул для идентичности и территории, с одной стороны, и для поли­тического режима и его институтов — с другой.

Формулы для идентичности и территории. Стандартным отве­том на проблему политической идентичности в современном мире является национальное государство (либо наци я-государст­во, либо государство-нация). Государствам, пережившим насиль­ственный конфликт, приходится начинать прерванный процесс нациестроительства (гражданского или этнического) и террито­риального устройства заново.

По мнению Зартмана, при поисках нового принципа иден­тичности полиэтничных политических систем не следует за­бывать, что любой конфликт всегда ведется вокруг какого-то определенного предмета спора. Несмотря на любые извращен­ные формы, которые конфликт мог принять в ходе эскала­ции, в его основе всегда лежит конкретное коллективное не­довольство. Чтобы найти устойчивое решение конфликта,

необходимо внимательно проанализировать его конкретные причины.

Как известно, насильственный конфликт возникает в резуль­тате недееспособности институтов и механизмов нормальной по­литики, когда недовольные группы не могут выразить свое не­довольство путем петиций и ненасильственного протеста. Выз­вавшее конфликт этническое недовольство связано с осознанием политической дискриминации: группа приходит к выводу, что из-за ее приписанной (этнической) идентичности ей отказано в чем-то, на что у нее есть права. Следовательно, насильственный конфликт представляет собой не просто средство осуществле­ния абстрактного выбора между разными идентичностными принципами. В его основе лежит такое недовольство из-за вос­принимаемой дискриминации, которое делает тот или иной иден-тичностный принцип государства неприемлемым в данной си­туации. Поэтому не существует универсального рецепта для при­менения того или иного принципа идентичности. Конкретная формула идентичности новой политической системы всегда за­висит от конкретного контекста, в котором идет поиск решения конкретного конфликта, и не может быть продиктована извне. Искомое решение возникает из надлежащей реализации того принципа, который избран в качестве основы. Главное при этом — чтобы были устранены формы дискриминации, а новая формула идентичности не возрождала старые конфликты и не порождала новые (308).

В качестве исходного элемента при определении подходяще­го решения, по мнению Зартмана, следует принимать геогра­фию конфликта. В тех случаях, когда недовольная этническая группа располагается на определенной территории, возможны различные варианты решения помимо территориального разде­ления государства, например региональная автономия или фе­дерализация. Зартман считает, что как федерация, так и регио­нальная автономия хорошо работают, если принятые решения по-настоящему честно соблюдаются. Сецессия встает на повестку дня только тогда, когда соглашения, достигнутые по автономии или по федерализации, не исполняются или исполняются не­надлежащим образом.

Формулы для режима и институтов. Найденное территори­альное решение в форме автономии или федерализации должно определенным образом работать. Второй важнейшей составля­ющей принятого решения являются принципы институциональ­ного устройства и режима, посредством которых государство управляет регулярно возникающими конфликтами и осуществля­ет принятие политических решений.

С точки зрения Зартмана, следует учитывать, что риск новых вызовов стабильности политических институтов может возник­нуть именно со стороны меньшинств. Очевидно, что окончание насильственного этносепессионного конфликта в сохранившем территориальную целостность государстве уже означает победу этнического большинства. Поэтому необходимое условие устой­чивости искомого мирного решения заключается в том, чтобы у меньшинства не возникло ощущения проигрыша. Если пред­ставители меньшинства обрекаются на статус граждан второго сорта, то это лишь посеет зерна нового этнополитического конф­ликта.

Предлагаемые в качестве решения этой проблемы методы мажоритарной демократии и консоциации являются, по мне­нию Зартмана, неадекватными. Мажоритарная демократия не является оптимальным механизмом для принятия решений о государственном устройстве выходящих из насильственного конфликта обществ, так как она гарантирует лишь усиление и легитимацию доминирования большинства. Консоциальные си­стемы сложны по своей институциональной композиции и мо­гут эффективно работать только там, где существуют сплочен­ные самоуправляющиеся этнические общины, которые могут делегировать пользующиеся их доверием элиты в коалиционное центральное правительство с ограниченными полномочиями. Кроме того, консоциация в принципе не способна регулировать проблемы тех меньшинств, которые не «участвуют во власти». Поэтому стороны могут конструктивным и устойчивым образом урегулировать насильственный этноконфликт только путем со­здания новой политической системы. Строительство новых ин­ститутов, которые способны удовлетворить прошлое недовольст­во и управлять новыми конфликтами, является одновременно и делом каждой этнической группы, и их общим делом. «Этни­ческие конфликты не прекращаются из-за запоздалого внима­ния к первоначальным причинам недовольства или формам дис­криминации — они требуют установления новой политической системы» (308).

Наилучшие перспективы, с точки зрения Зартмана, имеет метод интеграции, при котором в качестве движущей силы по­литики выступают политические партии, образованные не по этническому принципу (принципу этнического представительст­ва), а по принципу агрегации и артикуляции широких, инклю-

зивных для разных этнических групп общих интересов. Очевид­но, вряд ли можно реалистично рассчитывать, что удастся пол­ностью воспрепятствовать политической деятельности этничес­ких партий в ситуации после насильственного конфликта. Од­нако необходимо по возможности раздробить и измельчить их социальную опору, изолировать их деятельность и подорвать их политический вес в целом. В связи с этим Зартман обращает внимание на то, что в бывшей Югославии проблемы постконф­ликтного мироустройства связаны как раз с тем, что участвую­щие в восстановлении мирных отношений организации пред­ставлены этническими партиями, т.е. теми же организациями, которые стали причиной конфликта. Лучшим образом достиже­нию устойчивого мирного решения, с точки зрения Зартмана, способствует не патовая формула (равенство сил обеих сторон и невозможность навязать свое решение в одностороннем поряд­ке), а процессуальная форма, которая предполагает поддержа­ние переговорного процесса между сторонами. Переговоры о форме новых государственных институтов призваны не только транслировать власть, которую стороны имели в ходе конфлик­та, в форме политического авторитета в рамках новой системы, но также и гарантировать всем участвующим в конституцион­ном процессе партиям защиту независимо от занимаемых ими позиций в споре. Они также должны обеспечить всем участни­кам стимулы и заинтересованность в сохранении созданного в результате переговоров режима.

Следует отметить, что результаты сравнительно-политических исследований Гурра по проекту «Меньшинства как группы рис­ка» подверждают тезисы Зартмана. Результаты исследования Гурром соглашений по этнотерриториальной автономии свиде­тельствуют, что степень их устойчивости зависит от политиче­ской воли лидеров с обеих сторон, объема имеющихся у госу­дарства ресурсов и качественных особенностей самих соглаше­ний об автономии. Реально трансформировать насильственный этносецессионистский конфликт удается только тогда, когда по­литическое доверие сторон друг к другу, возникшее в результате достижения соглашения, проверено на практике разрешения пос­ледующих споров. Самые эффективные соглашения по автоно­мии — это те, которые предоставляют группам ресурсы и реаль­ные политические институты, при помощи которых они могут достичь значительного прогресса в реализации своих целей. Та­кие соглашения закладывают основы долгосрочной поддержки мирных решений и коренным образом подрывают позиции призываюших к возобновлению насилия экстремистов. И наобо­рот, основная угроза устойчивости мирного решения возникает в случае, если соглашение по автономии не полностью выпол­няется центральным правительством. Разочарованные невыпол­ненными обещаниями центрального правительства, лидеры эт-нополитического движения могут возобновить воинствующее противостояние правительству.

Зартман обращает внимание, что на ход переговоров о буду­щем институциональном режиме особое влияние оказывают две переменные: 1) ситуация при начале переговоров, которая фор­мируется по результатам конфликта и отражает текущие власт­ные отношения между сторонами (ситуация на входе, инпут), и 2) ситуация при завершении переговоров, которая отражает про­екцию конфликта, т.е. восприятие сторонами перспектив ин­ституциональных отношений друг с другом (ситуация на выхо­де, аутпут). Оба этих компонента (откуда стороны идут и куда) являются необходимыми составляющими устойчивости искомого решения. Простое признание итогов завершившегося насильст­венного конфликта при отсутствии согласованных механизмов его регулирования на будущее не может быть долгосрочным ре­шением. В равной степени обречены на неудачу и попытки ус­тановить новый режим без учета существующего на момент пе­реговоров баланса власти.

В связи с первой проблемой (балансом власти на входе) ос­новные по значимости вопросы касаются определения состава лидеров, которые будут включены в переговорный процесс, и того, как адекватно транслировать имеющуюся у них долю вла­сти в позиции политического авторитета в новых государствен­ных институтах. По мнению Зартмана, очень важно, чтобы те же акторы, которые создали проблему, являлись и сторонами, которые ищут пути ее урегулирования. Успешное (взаимопри­емлемое и устойчивое) решение может быть достигнуто только вместе с ними, а не вопреки им. Это не значит, что централь­ное правительство должно медлить с поиском мирных реше­ний и не начинать переговоров до тех пор, пока в них не будет вовлечена каждая фракция этнически мятежной груп­пы, но это требует того, чтобы к поиску решений был при­влечен максимально широкий круг участников, иными сло­вами, чтобы были включены все основные акторы конфлик­та, но чтобы была продемонстрирована готовность идти вперед и без части их. «Лидеры должны получить право голоса, но не право вето». Ясно, что трудно исключить из переговорного

процесса те партии и тех лидеров, которые активно вели конф­ликт, но вместе с тем очень важно включить в переговорный процесс и такие фигуры, которые тяготеют к большей гибкости и склонны идти на компромиссы, у кого есть заинтересован­ность в установлении работающей системы и кто сможет выра­ботать и воплотить достигнутое в ходе переговоров решение по урегулированию в жизнь.

В связи со второй проблемой (проекция баланса власти на выходе) Зартман отмечает, что институциональные устройства по управлению будущими отношениями и распределению буду­щих компенсаций (аутпуты) могут варьировать между формула­ми, основанными на широко понимаемых принципах интегра­ции, сепарации и доминирования (контроля). Континуум интегра­ции может простираться от консоциальных институтов участия во власти (которые тем не менее сохраняет интегрированное единство сторон, заставляя их сотрудничать друг с другом на основе общих правил игры) до собственно интегративных ин­ститутов (которые рассекают этнические деления и создают но­вые, объединяющие политические идентичности). Рамки сепа­рации также могут быть весьма широкими — от полной и даже особого статуса территориальной автономии до форм консоци-ации. Пространство доминирования (контроля) может распола­гаться в границах между временными устройствами на основе квазимажоритарных избирательных формул, с одной стороны, и созданием постоянного режима однопартийного статуса — с другой. Естественно, что в реальной действительности ни один из этих трех принципов (интеграции, сепарации или доминиро­вания) никогда не присутствует в чистом виде. Политическое искусство акторов, ищущих мирные решения, заключается как раз в разработке адекватной формулы «смеси» этих принципов, которая наиболее полно отвечает особенностям той или иной конкретной ситуации.

В связи с этим Зартман рассматривает искомые решения в процессуальном, содержательном и временном аспектах. В про­цессуальном аспекте важно, чтобы найденное решение опира­лось на интересы политиков, а не на их добрую волю (которая может быстро измениться), а также чтобы оно было достаточно гибким и не закрывало возможности для пересмотра ошибоч­ных компонентов решения. Принципиально важно, чтобы най­денное решение было способно предотвращать возможность но­вой дискриминации, а также чтобы оно деполитизировало, а не усиливало этнические разделения. Рассматривая временной аспект искомого аутпута переговоров, Зартман предлагет разли­чать три типа проекции соглашения: 1) долгосрочный институ­циональный режим (новая конституция, которая закрепляет до­говоренности о процедурах формирования правительства и га­рантии защиты прав и интересов меньшинств), 2) среднесрочный переходный режим (который должен создать временные органы власти и управления, а также обеспечить широкое участие сто­рон в переговорном процессе) и 3) краткосрочный режим (что­бы обеспечить эффективное прекращение огня, перегруппировку политических сил и мониторинг выполнения достигнутых дого­воренностей о перемирии). «Сами по себе перемирия, которые не предполагают долгосрочную институционализацию отноше­ний, долго не продляться. Конституции без предварительных шагов, которые приводят к ним, не смогут быть созданы» (308, 333).

Переход к устойчивому миру — длительный процесс пост­конфликтного миростроительства. Если мирные соглашения являются тем рубежом на котором конфликт прекращается фор­мально, то процесс дальнейшей трансформации конфликта про­должается и на стадии после достигнутого мирного урегулиро­вания, когда наступает черед следующей миротворческой стра­тегии — постконфликтного миростроительства.

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: