Судьбы в зеркале сказок и историй

Многие живут по сценарию какой-либо истории, например сказки. Такая сказка становится историей семьи. Задача психотерапии заключается в том, чтобы разоблачить такую сказку и тем самым прекратить ее воздействие на семью. При этом необходимо учитывать следующее.

Часто сказки называют по их началу, например: «Волк и семеро козлят» — исключенный отец; «Громыхтишунчик» («Румпелъштилъцхен») — отданные дети; «Гензель и Гретелъ» — дети, отосланные прочь; «Бременские музыканты» — обреченные на смерть собираются вместе.

Иногда собственно тема озвучивается в середине, например: «Король-лягушка» — отвращение к мужчине.

«Красная Шапочка» — волк в постели бабушки (или дедушки) совершает насилие над внучкой.

Все подобные истории содержат иллюзии, которые скрывают собственно тему. Иллюзия поставляет энергию, при помощи которой проблема поддерживается. С развенчанием иллюзии, наступлением разочарования эта энергия иссякает. Такая иллюзия часто возникает в конце сказки, например:

«Спящая красавица» («Терноваярозочка») — проснувшись через сто лет, она все еще остается молодой девушкой;

«Золушка» — если только терпеливо ждать, принц придет;

«Звездные талеры» («Бедная девушка») — если девушка отдала все, что у нее есть, за это ей воздастся.

Это такое место в истории, с которого начинается трагическое развитие событий. Обычно главный герой истории в этот момент поддается искушению самонадеянности и обманчивой иллюзии. Самонадеянность чаще всего проявляется в виде принятия на себя ответственности или обязательства из сферы изначально более высокого порядка. Например, ребенок вторгается в сферу ответственности родителей или слуга — в сферу ответственности господина.

«Гамлет» — хочет отомстить собственной матери за своего отца;

«Верный Йоханнес» — ставит себя на место отца принца, хотя сам — всего лишь слуга;

«Храбрый Портняжка» — брачный аферист. Женится на королевской дочери, но она выясняет, что он всего лишь портной;

«Братец и сестрица» — дочь самонадеянно хочет освободить отца. Братец — это отец. В первоначальном смысле эта история о том, как отец и мать девочки были вынуждены пожениться по причине ее добрачного зачатия.

Нужно задать себе вопрос, что пропущено или о чем сказка умалчивает, например:

«Госпожа Метелица» («Девушка в колодце», «Госпожа Холле») — об отце;

«Скатерть-самобранка» — о матери; «Белоснежка» — об отце; «Громыхтишунчик» — о матери; «Спящая красавица» — о первой жене отца.

Недостающие лица или события часто символизируют тень, например:

«Верный Йоханнес» — недостающая мать короля, возможно, умерла при его рождении. Возможно, так же, как и недостающая мать Сенты в «Летучем голландце» Рихарда Вагнера.

а) отвлечение посредством обманной надежды (иллюзии), например:

«Принцесса на горошине» — достаточно быть чувствительной;

б) отвлечение на второстепенную деталь, например:

«Волк и семеро козлят» — седьмой козленок в футляре часов; «Громыхтишунчик» — как хорошо, что никто не знает; «Алексис Сорбас» — он танцует;

в) противоречия между тем, что делается, и тем, что при этом говорится, например:

«Сиддхарта» — пусть делает, что хочет, главное, чтобы он

«Маленький принц» — самоубийство достойно зависти;

г) противоречие между чувством, которого ожидаешь, и тем, которое проявляется, например:

«Алексис Сорбас» — обманутый радуется, вместо того, чтобы прийти в ярость.

«Рапунцель» — месть смещается с отца на любовника. То же в «Турандот».

«Летучий голландец» — любовь смещена с матери (рано умершей) на моряка.

«Валькирия» — ярость смещена с матери (Фрика) на дочь (Брунгильда).

Отдавая предпочтение той или иной истории, человек демонстрирует определенные симптомы или стиль поведения, например:

«Звездные талеры» — иногда истощение; «Русалка» — боль в ногах;

«Спящая красавица» — в ее присутствии другие засыпают; иногда — прекращение развития в 13 лет;

«Волк и семеро козлят» — рассказчик часто носит окладистую бороду;

«Счастливый Ганс» — рассказчик смеется, когда что-то теряет.

Иногда сама история предлагает нам решение, например:

«Сказка о том, как сын ушел из дому, чтобы узнать, что такое страх» — герой прежде всего должен научиться отношениям с женщиной;

«Гензель и Гретель» — брат и сестра должны признать, что они могут рассчитывать только друг на друга;

«Русалка» — она должна вернуться к себе подобным.

Можно предложить следующие стратегии для развенчания историй-судеб:

3) на поворотном пункте избрать иное направление развития сюжета, например:

Гадкий утенок не возвращается к матери, а продолжает свой

Гамлет — вместо того, чтобы отомстить матери, уезжает с

4) введение исключенного персонажа или события;

7) работа с решениями, предложенными самой историей.

Когда служанка сообщает королеве, что знает имя карлика, королева просит произнести его имя только на следующее утро,

когда придет карлик. Когда на следующее утро карлик является, королева спрашивает служанку: «Как его зовут?» — та отвечает: «Румпелыптильцхен». Тут королева в ужасе вскрикивает: «Румпелъштилыгхен, так звали моего младшего брата, которого отдали чужим людям».

Когда Спящая красавица погрузилась в свой глубокий сон, ее отца не было дома. Когда король вернулся, то увидел, что все в замке уснули, тут он вспомнил проклятие тринадцатой феи. Король послал за феей, чтобы поговорить с ней. Когда она пришла, он узнал в ней свою первую жену.

Истории, которые я вам предлагаю, это истории в первую очередь для родителей и лишь во вторую — для детей: больших и маленьких.

Я расскажу вам истории, полезные детям, которые мочатся в кровать, страдают запорами и пачкают штаны. Я также расскажу историю о ребенке-упрямце. Это всего лишь примеры, но они могут помочь родителям самим найти или придумать подобные истории для своих детей. У родителей это лучше получится, если они будут искать решения с любовью.

Часто бывает, что дети внутренне знают, что им нужно. Но они хотят не слышать это от других, а прийти к этому самостоятельно при помощи внутреннего понимания. Тогда можно рассказывать ребенку истории, но так, чтобы установить связь с внутренним пониманием ребенка, с любовью. Установленное таким образом доверие поможет ребенку при помощи истории преодолеть свои трудности.

Некоторые родители сталкиваются с проблемой, когда их уже относительно большой ребенок мочится во сне. Таким детям можно рассказать историю, включив в нее небольшие сцены,

такие как, например: нужно закрыть водопроводный кран или починить водосточный желоб.

Например. Красная Шапочка пришла в гости к бабушке. Она уже собиралась войти в дом, когда заметила, что водосточный желоб сломан и вода капает на крыльцо дома. Тогда Красная Шапочка сказала про себя: «Сначала я починю желоб». Она пошла в сарай, взяла немного смолы и лестницу. Приставила лестницу, взобралась по ней на крышу и заделала дырку в водосточном желобе, чтобы вода не капала на крыльцо. Только после этого Красная Шапочка зашла в дом бабушки.

Или. Приходит как-то утром к Белоснежке один из семи гномов и жалуется, что всю ночь на него капало с крыши и он проснулся в совершенно мокрой кровати. Белоснежка сказала: «Сейчас я все сделаю». Когда все гномы ушли на работу, она взобралась на крышу и, обнаружив, что одна черепица просто съехала в сторону, поправила ее. Когда гном вернулся вечером с работы, он был такой уставший, что даже забыл спросить Белоснежку про крышу. На следующее утро он об этом и не вспоминал, потому что все было в порядке.

Один отец, у дочери которого была такая проблема, рассказал ей эти истории, и они сразу подействовали. На следующее утро кровать была сухая. Но при этом он узнал еще кое-что интересное.

Раньше, когда он рассказывал дочери сказки перед сном, она слушала очень внимательно и следила за тем, чтобы он ничего не пропустил и не добавил от себя. Но сказка о Красной Шапочке, рассказанная с изменениями, не вызвала у нее ни малейшего протеста, она восприняла эти изменения как сами собой разумеющиеся. Это говорит о том, что знающая душа ребенка объединяется с рассказчиком. Душа хочет найти решение, но оно не должно быть озвучено дословно, тогда ребенок с помощью понимания и мужества сможет сделать что-то новое.

Конечно, ребенок понял, что хочет сказать отец, иначе ничего не изменилось бы. Но, не называя саму проблему, отец проявил уважение к стыду ребенка. Ребенок почувствовал глубокое уважение к себе, почувствовал, как бережно к нему относится отец, и смог соответственно среагировать.

Ребенок и сам знает, что мочится в постель, не нужно ему об этом говорить. Он также знает, что этого делать нельзя. Ему

не нужно об этом говорить. Когда ему дают советы или напоминают о его проблеме, он чувствует себя униженным. Если такой ребенок следует совету, он утрачивает часть собственного достоинства, в то время как родителям достоинства «прибавляется». Ребенок защищается, не воспринимая совета. Именно потому, что я даю ему совет, он должен поступить иначе, чтобы сохранить чувство собственного достоинства. Достоинство — это главное для любого человека, также важно оно и для ребенка. Только если ребенок почувствует, что совет дан ему с любовью, он последует совету.

Детям, страдающим запорами, можно рассказать историю о мешке, в котором проделали дырку, так что его содержимое высыпалось наружу. Например. Один гном нес мешок, полный песка. Мешок был очень тяжелый, и гном мечтал поскорее от него избавиться. Случайно мешок напоролся на сломанную ветку. Ветка продырявила мешок, и песок высыпался из него. Гном почувствовал большое облегчение.

Если ребенок какает в штаны, можно рассказать ту же историю, только наоборот. Например. Другой гном нес тяжелый мешок, который сильно давил ему на спину. Тогда гном подумал: «Зачем же мне нести его так долго?» Он нарочно проткнул в мешке дырку сломанной веткой, и из мешка все высыпалось. Гном обрадовался, что мешок стал таким легким, и даже не обернулся. Но когда он пришел домой, его мать очень расстроилась, ведь мешок был полон золота. Гном решил: «В следующий раз я понесу мешок подольше, даже если он будет немного давить мне на спину».

Такие истории хороши тем, что дают нам картину-решения, когда мы сами уже не знаем что делать. Такие картины мобилизуют внутренние силы.

Дети обладают очень тонким внутренним слухом, который сразу отказывает, если такие истории рассказаны не из чувства доброжелательности.

И еще кое-что нужно учитывать, чтобы такие истории действовали. Как я уже говорил, ни в коем случае нельзя обозначать собственно тему, будь то запор, мокрая кровать или мокрые штаны. Просто расскажите историю, оставьте тему закрытой и доверьтесь тому, что ребенок сам найдет подобающий ему путь. Поэтому хорошо, если история рассказана как бы между прочим, например за столом, или чтобы отец рассказал историю матери (или наоборот), чтобы было не очевидно, кому предназначается эта история. Или можно сказать: «Я слышал, как отец рассказал одному мальчику такую историю...» Тогда история рассказывается не ребенку, это просто рассказ о том, как одному мальчику папа рассказал историю.

Обратите внимание и на разницу чувств и внутренних процессов, если я скажу: «Красная Шапочка решила починить водосточный желоб и направилась в сарай...» Или я скажу: «Красная Шапочка сказала про себя: «Я приведу этот желоб в порядок», и пошла в сарай...»

Когда я рассказываю, что кто-то решил сделать что-то, например, утенок решил: «Я помогу сегодня маме», или: «Сегодня я буду немного быстрее», или: «Сегодня я точно пойму, как это делается», тогда ребенок, слушая историю, произносит эти фразы про себя. Эти фразы превращаются в намерения ребенка, без всякого постороннего принуждения.

Теперь я расскажу вам историю о неистовом ребенке, или ребенке-упрямце.

Однажды где-то на юге, когда день только занимался, одна мартышка взобралась на пальму и, размахивая тяжеленным кокосовым орехом, стала вопить что было сил.

На этот крик пришел верблюд. Он посмотрел на мартышку снизу вверх и спросил:

— Я жду большого слона, — ответила мартышка.

— Я тресну ему по башке этим орехом, да так, что башка у него треснет и искры из глаз посыплются!

Верблюд подумал: «Чего же она хочет на самом деле?» Ближе к обеду пришел лев. Он лег под дерево, собравшись подремать, и тут услышал истошные вопли мартышки.

— Я жду большого слона. Я тресну ему по башке этим орехом, да так, что башка у него треснет и искры из глаз посыплются!

Лев подумал: «Чего же она хочет на самом деле?» После обеда пришел носорог. Услышав, как вопит мартышка, он удивленно спросил:

Носорог подумал: «Чего же она хочет на самом деле?» Вечером пришел большой слон, потерся об пальму, стал срывать хоботом листья и есть их. Маленькая мартышка сидела на верхушке пальмы, замерев от страха, не решаясь вымолвить ни слова. Большой слон посмотрел вверх и, увидев мартышку, спросил:

— Ничего. Я тут сегодня днем орала без умолку, но ты же не принял это всерьез?

Слон только подумал: «Чего же она хотела на самом деле?» Потом слон протрубил, собрал свое стадо и потопал своей

Мартышка еще долго сидела тихо. Потом она спустилась на

землю, расколола свой орех об камень, выпила молоко и стала

Еще кое-что необходимо учесть. Несознательное не воспринимает отрицания. Когда мы, например, говорим ребенку: «Смотри не упади!» — душа слышит: «Смотри, упадешь!». Душа не слышит частицу «не». Поэтому полезно формулировать подобные фразы утвердительно, без частицы «не». Например: «Будь осторожен!» — или: «Счастливого пути в школу!» — или: «Обращайся с ножом осторожно!» В этом смысле также полезно в процессе рассказа истории формулировать все фразы утвердительно.

Рассуждать о религии всегда рискованно, поскольку мы практически ничего не знаем о тех вещах, на которых она основана. Но мы можем проанализировать, что происходит с нами, если мы тем или иным образом причастны к религии, и какое воздействие это оказывает не только на нас, но и на других: объединяет религия людей или разобщает. В настоящей главе речь пойдет об осознании такого воздействия.

Все религии, известные на Западе, основаны на проведении различия между добром и злом. Они являются, так сказать, продолжением учения о добре и зле.

Откуда же идет это различие? Проведение различия между добром и злом характерно только для человеческого сообщества. Только люди различают такие понятия, как «добро» и «зло». Давайте рассмотрим, в чем кроются корни этого различения? В нашей совести. Причем такая совесть ограничена весьма узкими рамками.

Совесть — это один из последних мифов западного образа мышления, который необходимо разоблачить, чтобы наконец преодолеть скверные последствия этого мифа. Совесть — это, по сути дела, некий инстинкт. Это инстинкт, при помощи которого мы способны к непосредственному восприятию вещей. Аналогично тому, как в процессе поддержания равновесия мы во всякий момент можем определить, находимся мы в равновесии или нет, мы пользуемся совестью для непосредственного восприятия того, имеем мы право на принадлежность или нет. Право на принадлежность в нашей семье.

Состояние совести зависит только от наличия права на принадлежность или его отсутствия. Поэтому совести не присущи определенные общие принципы, она только призвана ответить на конкретный вопрос: «Что я должен сделать, чтобы иметь право на принадлежность, чего я должен избегать, чтобы не утратить это право?»

В этом смысле спокойная совесть — это не что иное, как: «Я уверен в своем праве на принадлежность», а неспокойная совесть: «Я должен следить за тем, чтобы не утратить свое право на принадлежность».

Это то же, что и поддержание равновесия. Как только мы теряем равновесие, мы начинаем падать. Ощущение падения настолько неприятно, что вынуждает нас немедленно восстановить равновесие. Так же и неспокойная совесть вынуждает нас таким образом изменить свое поведение, чтобы вернуть себе право на принадлежность. Это и есть основная функция совести.

Отсюда лдет различение добра и зла. Но совесть различает добро и зло только в одном смысле: хорошо только то, что гарантирует мое право на принадлежность, а плохо только то, что ставит это право под угрозу. Такое различение добра и зла характерно только для отношений внутри семьи. Плохим для семьи будет то, что не соответствует ее устоям. Поэтому с помощью или под влиянием этой совести мы иногда проклинаем и,ш исключаем других. Таким же образом различение добра и зла в рамках одной семьи переносится и на отношения между другими группами.

Группы, которые служат интересам моей семьи или похожи на нее, — хорошие, свои. Другие, те, что совесть причисляет к плохим, — чужие. Совесть побуждает нас бороться со злом. Зло должно быть истреблено, добро должно рано или поздно восторжествовать. Различия между добром и злом и все последствия этого идут от совести.

Христианство и другие релит и строятся на различении добра и зта. Сферой обитания добра чвляется небо, а сферой обитания зла — ад. Поэтому можно с удовольствием смотреть, как попавшие в ад горят в адском огне. И это плохо, очень плохо.

С этим связано представление о том, что Бог признает различия, проводимые совестью. То есть Бог вознаграждает тех, кто следует велению совести, и наказывает тех, кто грешит

против нее. Это и есть причина всех крестовых походов и религиозных войн.

Это — одна сторона совести. Но есть у нее и другая сторона. Совесть следит за равновесием между «давать» и «брать». Если я что-то получил в подарок, я получаю от своей совести импульс, выраженный потребностью сделать ответный подарок. Только после этого я снова чувствую себя хорошо. Такая потребность занимает высокое место в системе ценностей семьи или в рамках другой группы, поскольку делает возможным обмен «давать — брать». Без удовлетворения потребности в компенсации процесс обмена в человеческих отношениях был бы невозможен.

Потребность в компенсации имеет двойной смысл. Получив что-то хорошее, я отдаю тоже что-то хорошее. Причинившему мне зло я плачу той же монетой. Потребность в компенсации выражена как в «хорошем», так и в «плохом». И это тоже важно для семьи.

В скобках замечу, что это важно и для отношений в паре. Необходим обмен как хорошим, так и плохим. Это значит, что, если один обидел другого, тот должен тоже обидеть партнера, но чуточку меньше. Это «чуточку меньше» имеет решающее значение, поскольку только так может возобновиться обмен хорошим. Но вернемся к нашей теме.

Когда судьба дарует нам что-то, к примеру, избавление от смертельной опасности, мы чувствуем потребность в компенсации. Или говорящий, что получил от Бога дар, тоже чувствует потребность отблагодарить за это Бога, как будто Бог — просто человек, который ожидает ответного дара. Потребность в компенсации — причина кровавых жертвоприношений. Кровь всех принесенных в жертву — следствие потребности в компенсации. Любое искупление — следствие потребности в компенсации. И это называется религиозностью! Ужасно!

Дети, принесенные в жертву, указывают нам это направление, кровавые жертвы, которые остались в прошлом, и бескровные жертвы, которые практикуются и в наше время. Мы приносим в жертву наших детей в надежде, что Бог за это ниспошлет семье свою благодать, или в надежде, что дети смогут искупить грехи родителей.

Каково же решение? Решение я описал в своей истории «Другая вера». Богу, который требует приношения в жертву наших детей, нужно открыто противостоять. Нужно отречься

от такого бога и отдаться на волю чего-то большего, таинственного. Это решительный шаг. Из этого заколдованного круга, я бы сказал, чертового круга, можно вырваться, только если, преодолев пределы совести, мы сможем признать и обрести то общее и великое, что объединяет всех людей, способствуя развитию.

К этому ведут глубокие движения души. Они проявляются там, где преодолены различия между добром и злом. Эти движения служат в конечном счете примирению и единению того, что было разъединено посредством добра и зла. Но такой отход, преодоление совести, — не простое дело. Это большое духовное свершение, результат очищения духа и сердца.

В завершение я хотел бы привести вышеупомянутую историю.

Однажды одному человеку приснилось, что услышал он Глас Божий: «Встань, возьми сына своего, любимого и единственного, взойди с ним на гору, что я укажу тебе, и принеси мне его в жертву — убей его!»

Утром он проснулся и посмотрел на сына своего, любимого и единственного, посмотрел на жену свою, мать своего сына, посмотрел на Бога своего. И повел он сына своего и взошел с ним на гору, построил на вершине алтарь. Он связал ребенку руки, вынул нож и хотел убить его. Но тут услышал он другой голос и вместо сына убил овцу.

Как смотрит Бог, если он есть, на всех на них?

Другому человеку приснилось однажды, что слышал он Глас Божий: «Встань, возьми сына своего, любимого и единственного, взойди с ним на гору, которую я укажу тебе, и принеси его. мне в жертву — убей его!»

Утром он проснулся и посмотрел на сына своего, любимого и единственного, посмотрел на жену свою, мать своего сына, посмотрел на Бога своего. И сказал он Богу прямо в лицо: «Я этого не сделаю!»

Как смотрит Бог, если он есть, на всех на них?

Если посмотреть непредвзято, что происходит в душе человека, когда он исповедует какую-либо религию, можно увидеть, что религиозный опыт начинается там, где человек достигает своих границ, за которые он не способен заглянуть, за их пределы не достают ни его знание, ни его желания, ни его страхи. Уместной религиозной позицией, с моей точки зрения, будет остановка перед такой границей и уважение тайны, которая скрыта по ту сторону границы. Это и уважение, и благоговение одновременно. Такая позиция — источник огромной силы, именно в силу уважения перед тайной.

Некоторые не могут выдержать то неизведанное и великое, о чем мы, возможно, догадываемся, но не можем постичь. Они пытаются понять, что за этим скрывается, или пытаются влиять на это с помощью ритуалов, жертвоприношений, или молитв, или еще как-то. Это религия, как мы ее привыкли воспринимать, но это не та религия, которую я описывал выше. Она избегает тайны, ее силы и ее бесконечной дали.

Психотерапия так же находит свое выражение в двух видах. Существует такая психотерапия, которая претендует на возможность преодоления границ, способность управлять судьбой, менять ее. И существует психотерапия, которая всерьез воспринимает границы и останавливается перед ними. В рамках такой психотерапии серьезно воспринимается, например, воля человека к смерти в силу болезни. Терапевт не пытается убедить клиента в том, что тот может уйти от смерти или болезни, он ведет клиента к границе и вместе с ним ждет. Терапевт сосредоточен, собран, подчинен. Он обладает большей силой по сравнению с той, которой обладает терапевт, пытающийся изменить судьбу.

Психотерапия, которую я вам демонстрирую, именно такого рода. Поэтому она обладает духовным или религиозным измерением, в смысле остановки перед тайной и уважения ее.

Я часто думаю о психотерапии и религии. Многие полагают, что моя работа духовна и религиозна. Я в этом не уверен.

Религиозные чувства овладевают нами тогда, когда мы подходим к своей границе или оказываемся перед лицом тайны, познать которую мы не в состоянии. В этот момент мы останавливаемся. Вместо того чтобы идти дальше, мы останавливаемся. Эта остановка — важнейшая часть религиозного чувства и религиозного исполнения: остановка перед границей и перед тайной. Если внутренне следовать этому, как оно есть, если остановиться, почувствуешь движение в душе, или в груди, или в сердце. В этот момент открывается некий горизонт. То, что связывает нас с тем, что находится по ту сторону границы, по ту сторону любого знания, это и есть остановка. Остановка связывает.

Такое религиозное чувство, религиозное исполнение, по сути своей просто. В такой позиции, в процессе такого свершения все равны. Различия отсутствуют. Это глубоко личное свершение. Среди тех, кто отважился на подобное свершение, кто остановился, возникает глубокая, покойная общность. Такая религия объединяет.

В момент остановки перед границей мы замечаем, сколько сил от нас требует просто хранить молчание и не идти вперед. Это трудно выдержать. Многим стоит больших усилий остановиться. Вместо этого они пытаются перейти границу. Они создают себе образы, ищут обоснования, строят теории о том, что может быть за границей, возможно, получают при этом особый опыт. И все же им не удается наладить связь с тем, что находится по ту сторону, хотя они и называют это религиозным опытом.

Некоторые заходят так далеко, что даже обнародуют свой так называемый религиозный опыт и требуют, чтобы в него поверили другие. Это странно. Я считаю это противным религии.

В процессе психотерапии или вообще в процессе исцеления, в широком смысле, врач, или терапевт, или помощник, или тот член семьи, который сопровождает процесс исцеления, получает такое же представление о границах и тайне, за

переделы которых выйти невозможно. Что же придаст силы тому, кто действует (или призван действовать), и тому, кто страдает? Хранить молчание, просто хранить сосредоточенное молчание. Так они познают внутреннее движение, идущее издалека и возникающее в сердце, и собранность. Перед этим необходимо остановиться, что бы это ни было. Даже если там смерть. Вот что я подразумеваю под религиозностью.

Но если я вместо того, чтобы остановиться на границе, там, где она есть, начну что-то делать, предпринимать какие-то лихорадочные попытки, это сродни тому, что происходит, когда подходишь к границе и не в состоянии хранить молчание. Это попытка перейти границу вопреки неспособности и невозможности, попытка, заранее обреченная на провал.

УЧАСТНИЦА (страдает дыхательной недостаточностью): Моя сестра раньше жила в монастыре. Но с тех пор, как она начала страдать дыхательной недостаточностью, она покинула монастырь. Некоторое время я сопровождала ее на этом пути.

Б. X.: Возможно, вы, сестры, вместе платите за ее освобождение из монастыря, чтобы Бог с этим примирился. Такое бывает, хотя это и странно.

Б. X. (обращаясь ко всей группе): Нужно считаться с тем, что у Бога есть земные невесты, иначе он был бы совсем один там, на небе. Что ему остается делать?

Мы смеемся над этим, но это правда. Это внутренние образы. Если бедная невеста бросает своего жениха, она и вправду думает, что причинила ему зло. Это восхваление Бога. Такие представления о Боге ужасны. Невероятно, что иногда происходит в людских головах. Это же в принципе сплошные дети. Эти Христовы невесты (или Божьи невесты) — как дети малые. Удивительно. Это просто небесный инцест какой-то.

Я выражаюсь несколько фривольно, чтобы разоблачить некоторые абсурдные представления, которые некоторыми людьми правят на протяжении всей их жизни.

Крупные организации и движения, такие, как церковь или христианство, можно рассматривать с критической точки зрения, если захотеть. Это масштабные исторические движения, в рамках которых во имя большего совершаются как хорошие, так и плохие дела. Но, думаю, критиковать их, превозносясь над ними, не годится. Ведь тот, кто критикует, черпает силу именно из того, что он критикует. Бросая упреки, он в своей критике живет за счет церкви и христианства.

УЧАСТНИЦА: Если для души жизнь и здоровье не есть высшая ценность, то, может быть, это любовь?

Б. X.: Для ребенка это любовь, но ребенок подразумевает под этим: «Я хочу принадлежать вам, чего бы мне это ни стоило, даже если это будет стоить мне жизни». Это детская любовь. Такая любовь слепа, поскольку она основана на представлении, что ребенок способен помочь своим родителям, если им плохо. Поэтому дети не боятся смерти, не боятся страдания и вины, принимая на себя что-то, что принадлежит родителям. Сила детской любви невероятна. Это любовь, которая приводит к болезни, потому что она слепа.

Задачей терапии в этой связи будет выявление детской любви. Тогда ребенок не сможет уже любить так слепо, потому что видит, что мать, страдания которой он принимает на себя, не желает этого, ведь она тоже любит свое дитя. Ребенок будет вынужден отказаться от тех представлений, которые он связывал с любовью.

Это приводит к душевному очищению и просветлению. Тогда ребенок воспринимает свое здоровье и свою жизнь как отказ от власти, испытанной вины и своего необоснованного величия. Поэтому и переход из состояния слепой любви в состояние зрячей любви подобен духовному свершению. Такое свершение требует от ребенка многого. И счастье требует от него много большего, чем уход, громкие рыдания и страдание.

УЧАСТНИЦА: А что является высшей ценностью для взрослого?

Б. Х.\ Нет высшей ценности. В гармонии не существует ничего высшего, внутри нее нет места для каких-либо различий. Гармония сама по себе есть нечто большое и великое. Ничего высшего не существует. Все едино. Ты замечаешь, что происходит в душе, если ты соглашаешься с тем, что все едино?

Наша работа и то, что выявляется в процессе работы, содержат в себе нечто духовное и религиозное, не важно, что понимать по этим. Я иногда думаю о том, в какой степени последствия моей работы и того, что в процессе этой работы выявляется, отражаются на религиозной позиции. Это побуждает нас признать землю, признать, что мы во всех смыслах вплетены в нечто земное, что движет нами и что нам постичь не дано. Мне представляется, что многие религии направлены на то, чтобы не позволять нам смотреть в глаза реальности.

Только глядя в глаза реальности, мы способны на глубокое смирение, с тем, что стоит за всем этим, объединяет нас, создает доверие и делает в итоге возможным то, что, в сущности, имеет смысл. Меня глубоко впечатляет тот факт, что в процессе семейных расстановок иногда происходит нечто, что само приводит к решению, которое не подвластно никакому человеческому планированию. Эта сила исходит от любви и служит примирению. Приведу пример.

В одном из моих курсов участвовал мужчина, который рассказал, что его жена после автомобильной аварии уже многие годы находится в коме. Будучи в коме, она родила ребенка, дочь. Он попросил меня расставить эту ситуацию. Я расставил заместительниц жены и дочери, заместителя бывшего друга жены и заместителя его самого. Дочь стояла напротив жены, бывший друг поодаль от них, а муж несколько в стороне. Я не вмешивался. Я сел, и процесс стал развиваться сам по себе. Я предоставил каждого из них движению его души и движениям Большой Души.

Сначала бывший друг матери стал медленно приближаться к ней, проявляя глубокую любовь. Он встал за ней, а она упала назад, закрыв при этом глаза. Дочь медленно двигалась к мате-

ри. Заместитель мужа, отца ребенка, сначала не проявлял никаких чувств. Я отодвинул его немного назад, чтобы он не мешал разыгравшейся сцене. Дочь подошла к матери, обняла ее, а друг матери обнял сзади обеих.

Затем заместитель мужа подошел сзади к жене и дочери и обнял их, а друг матери медленно отошел назад. Я не испытывал ничего более прекрасного и глубокого, чем такая привязанность, такая любовь, такое единение. Напомню, все происходило само собой.

Существует такая сила, земная сила, которая глубоко воздействует на любовь и на признание каждого. Она воспринимает каждого как равноценного и равноуважаемого, всякий в равной степени важен для нее. Именно она приводит к подобному решению. Для меня это и есть действие души. Насколько она велика? Этого я не знаю. Насколько она богата? Это мне неизвестно. Но это не есть божественное. Это нечто земное. Одновременно в ней действует сила,

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: