Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







Глава 20. Наша «пятая колонна».





 

А для тех, кто все еще продолжает сомневаться о наличии у нас «пятой колонны», предложу рассмотреть следующий факт. В «Журнале записи лиц, принятых Сталиным» за 23 июня встречается одна фамилия известная многим – Власик. Время прибытия в Кремль – 0.50 ночи. Правильно, скажут некоторые читатели, это зашел в кабинет Сталина начальник его личной охраны, что тут удивительного? Наверное, должен был сопровождать его домой, на дачу? Можно было бы согласиться с этой точкой зрения, но дело в том, что больше генерал Власик никогда в других днях, начиная с 23 июня, не упоминался. Почему? Давайте разбираться. По прибытию в Кремль функции генерала Власика и его подопечных перепоручались охране Кремля. Поэтому, Николаю Семеновичу не было необходимости сопровождать Сталина до кабинета, кроме, разумеется, личного распоряжения самого Сталина. А почему же зафиксирован именно этот визит генерала Власика в Кремлевский кабинет? Если мы исходим из предположения, что Сталина не было в Кремле 22 июня, а он находился на своей даче, видимо, в не лучшем состоянии здоровья, то неужели члены Политбюро, Советского правительства, военные, среди которых были и наши заговорщики, не были заинтересованы в получении информации о здоровье вождя? Заметьте, прошло 22-е июня, затем целый день 23 июня. Ведь война же идет! У кого они должны были получить подобную информацию о главе государства? Разумеется, у начальника личной охраны товарища Сталина. Поэтому, генерал Власик, по всей видимости, и был приглашен в Кремль, в кабинет вождя, чтобы рассказать о Сталине. Вы представляете себе то, нервное состояние, в котором, думается, пребывали все: и те, кто желал смерти вождю и те, кто верил в его счастливую звезду. Ведь заговор находился в подвешенном состоянии. Все те военные, которые были «пассивными» членами заговора, тоже напряженно ждали, в какую сторону качнутся чаши весов. Поэтому информация о состоянии здоровья Сталина, на тот момент, была наиважнейшей. Как видите, не смогли дождаться утра следующего дня. Видимо, все заинтересованные лица собрались, далеко за полночь, в его кабинете в Кремле. Посмотрите список лиц. Разобьем его условно, на группы: первая - Молотов, Ворошилов, Мехлис, Берия; вторая - Вознесенский, Ватутин, Тимошенко; третья – Каганович, Кузнецов (скорее всего нарком ВМФ). Условно, говоря, три группы. Первая – верные сторонники вождя. Вторая – те, которые хотели от Сталина избавиться. Третья – держащие «нос по ветру». Обратите внимание, с какой скоростью покинули кабинет военные – Тимошенко и Ватутин, через пять минут после прихода Власика. А что там им еще делать? Главное узнали – Сталин пока жив, поэтому побежали советоваться: как действовать дальше? Думается, что и Сталинская гвардия «не в носу ковыряла». Берия, например, мог, в «пику» легендарному Василию Ивановичу Чапаеву, удвоить охрану в Кремле, подтянуть к Москве надежные части войск НКВД, усилить охрану правительственных зданий. Климент Ефремович, как заместитель Сталина, мог усилить контроль над военными со стороны Комитета Обороны при СНК, а Лев Захарович, со своей стороны, через политработников, мог «нажать» на колеблющихся, да сомневающихся. Важен конечный результат. Заговор-то, проваливается! Но облегченно вздыхать еще было очень рано. Надо было ждать, когда Сталин вернется к активной жизни. К тому же заговорщики, явно, не бездействовали. Жуков, как упоминалось выше, помчался на Украину воплощать в жизнь решения «новоявленной Ставки». Мерецков рванул по приказу «товарищей» в Ленинградский округ. В Западном же округе Павлов продолжал безнаказанно проводить свою подрывную деятельность. Кстати, как было приведено выше, в мемуарах Болдина, с благословения самого наркома обороны Тимошенко.

Нам часто, по тексту, придется обращаться к воспоминаниям Валентина Михайловича Бережкова. Он приводит много фактов, которые при внимательном прочтении, рисуют совсем другую картину, на которую, видимо, рассчитывал сам автор. Во всяком случае, то, что приведено ниже, мне показалось довольно занимательным.

Между прочим, Хрущев, когда умер Сталин, сразу узрел опасность в существовавшем «жилищном режиме» высшего руководства. В любой момент все они могли стать пленниками Берии за Кремлевской стеной. И потому одним из первых актов Хрущева было постановление о выезде членов Политбюро из кремлевских квартир. Для них построили особняки на Ленинских горах. Но вскоре руководители предпочли выехать и оттуда. Пустующие особняки стояли, как своеобразный памятник «исхода» вождей из Кремля.

Не могло ли, случится так, что Лаврентий Павлович Берия заблокировал передвижение по Москве сомнительных членов партийной верхушки Кремля, с целью ограничения их передвижения по дальнейшей координации заговора. Высшая партийная верхушка была расколота по своему отношению к агрессии Германии. Не просто же так, пустили «под откос» самого Сталина? Иначе, с чего это так Хрущев, вдруг, обеспокоился «жилищным режимом»? Помнил, наверное, неудачу 1941 года?

Но все же, как же заговорщики проявили себя в Москве впервые дни войны, спросят читатели? Чем они были заняты? Очень просто. Для них наступает, не менее важный, второй этап. Мало обозначить себя – все, мол, обязаны теперь подчиняться нам, военным: Ставка-то, во главе с Тимошенко образована. Сталин, пока «устранен» на неопределенное время. Надо попытаться реально взять власть в свои руки. Помните, выше мы рассматривали переворот 1953 года, когда убрали из Москвы командующего Московского округа и попытка переворота удалась. А что было в 1941 году? Тоже была попытка захвата контроля над Московским округом. Сначала зададимся вопросом: «А кто командовал Московским военным округом в 1941 году?» Откроем любую энциклопедию и военную тоже. Из нее узнаем, что командующий МВО – Артемьев П.А. Вступил в командование в октябре 1941 года. Резонный вопрос – а кто же был командующим ранее, например, в июне 1941 года. А вообще, кто до Артемьева, командовал Московским военным округом. Энциклопедия молчит и, думается неспроста. В чем же здесь видится военная тайна? Посмотрим, например, список участников совещания высшего руководящего состава РККА от 23-31 декабря 1940 года, т.е. практически, всего за полгода до начала войны. Московский военный округ – командующий, генерал армии Тюленев Иван Владимирович; член Военного совета, корпусной комиссар Богаткин Владимир Николаевич; зам. командующего, генерал-лейтенант Захаркин Иван Григорьевич; начальник штаба, генерал-лейтенант Соколовский Василий Данилович. Мы видим, что округом на тот момент командовал Иван Владимирович Тюленев. А командовал ли он округом 22 июня 1941 года? Открываем мемуары Тюленева «Через три войны»:

«… Уже смеркалось, когда я покинул штаб Московского военного округа. Перед уходом из кабинета перевернул листок настольного календаря. Завтра – 22 июня, воскресенье. Правда, в последние месяцы воскресные дни были для меня нерабочими весьма условно: обстановка, несмотря на существование советско-германского пакта о ненападении, становилась напряженнее с каждым днем, и у меня, как командующего округом, дел было по горло…. А Москва была так хороша в этот последний мирный июньский вечер! Невольно вспомнились все события прошедшего дня. В полдень мне позвонил из Кремля Поскребышев:

-С вами будет говорить товарищ Сталин

В трубке я услышал глуховатый голос:

- Товарищ Тюленев, как обстоит дело с противовоздушной обороной Москвы?

Я коротко доложил главе правительства о мерах противовоздушной обороны, принятых на сегодня, 21 июня. В ответ услышал:

- Учтите, положение неспокойное, и вам следует довести боевую готовность войск противовоздушной обороны Москвы до семидесяти пяти процентов.

В результате этого короткого разговора у меня сложилось впечатление, что Сталин получил новые тревожные сведения о планах гитлеровской Германии. Я тут же отдал соответствующие распоряжения своему помощнику по ПВО генерал-майору М.С.Громадину. Вечером был у Наркома обороны Маршала Советского Союза С.К.Тимошенко и начальника Генерального штаба генерала-армии Г.К.Жукова. От них узнал о новых тревожных симптомах надвигающейся войны. Настораживала и подозрительная возня в немецком посольстве: сотрудники всех рангов поспешно уезжали на машинах за город.

Позднее снова зашел к Жукову.

- По донесениям штабов округов, - сказал он, - как будто все спокойно. Тем не менее, я предупредил командующих о возможном нападении со стороны фашистской Германии. Эти предположения подтверждаются данными нашей разведки.

Я поинтересовался, каково сейчас соотношение сил - наших и германских.

- У немцев, насколько мне известно, нет общего превосходства, - коротко ответил Жуков.

Итак, реальная опасность войны возникла совершенно отчетливо».

Итак, что мы поняли из приведенного выше отрывка? На начало войны Тюленев – командующий МВО! С ним говорит, как нас уверяет мемуарист, сам Сталин, и в разговоре нет, и тени намека, на те перемены, которые произойдут с Иваном Владимировичем буквально через несколько часов.

Что вызывает сомнение в этом отрывке? Как известно, 18 июня (!) был отдан приказ о приведении войск в полную боевую готовность при непосредственном участии в этом деле И.В.Сталина. И вдруг Сталин 21 июня (?!) интересуется у Тюленева о состоянии войск ПВО и дает тому указание довести боевую готовность данных войск до семидесяти пяти процентов? Мог ли состояться такой разговор Тюленева со Сталиным? Разумеется, вполне мог, но думается, только до 18 июня. В противном случае, Сталин как всегда, выглядит полным «невеждой» в военных делах. Решил что, не «напрягать» Московский военный округ по части приведения его в боевую готовность? Смущает, однако, эта фраза в том, что о боевой готовности говорят в процентах. Ведь, какой бы степени она не была назначена вышестоящим должностным военным лицом, она, т.е. боевая готовность или есть, или ее нет. Не является ли этот эпизод неудачной попыткой уверовать нас в том, что Сталин был в Кремле и накануне, 21 июня? Не просто же так Хрущев уничтожил страницу в «Журнале» за 19 июня?

Рассматриваем дальше действия наших военных. Жуков, по воспоминаниям Тюленева, предупреждает(!) командующих округов(!) о возможности нападения Германии(!). Более того, ссылается на данные(!) нашей разведки. Кстати, мемуары Тюленева изданы практически в тоже время, что и мемуары Жукова. И наконец, Жуковское – «у немцев… нет общего превосходства» в силах. Почему же, в таком случае, немцы напали на нас? Наверное, не слышали Жуковских слов, а то бы, могли бы и раздумать. И еще интересная деталь. Тюленев поехал субботним вечером 21 июня домой отдыхать, планируя, как провести следующий выходной день 22 июня. Вообще, этот факт, с отпусками на выходные дни, характерен для командиров всех уровней Красной Армии, что и настораживает. Как же так? На пороге война, 18 июня, как говорилось выше, отдан приказ о приведение войск в полную боевую готовность, и в тоже время, всем командирам разрешено покинуть расположение части, а некоторым, даже, были выданы, увольнительные на воскресенье, 22 июня? Но, Жуков, как он рассказывает, спать не ложился. И Тимошенко тоже бодрствовал. А командующий Московским округом поехал отдыхать?! Дальше, начинается «кино»!

«В 3 часа ночи 22 июня меня разбудил телефонный звонок. Срочно вызвали в Кремль. По дороге заехал в Генштаб. (Своеобразное понятие у «нашего» Тюленева приказа «Срочно вызвали», к тому же «в Кремль». – В.М. ). Жуков по ВЧ разговаривал со штабами приграничных военных округов. После телефонных разговоров он информировал меня о том, что немецкая авиация бомбит Ковно, Ровно,Севастополь, Одессу».

Как видите, еще один вариант бомбежки советских городов в первый день войны. Правда, город Ковно – это старое название Каунаса, но появляются Ровно и Одесса, а Минска, по-прежнему, нет! Промолчал Жуков, насчет событий в Белоруссии. А где же немецкие диверсанты, которые всю связь порезали? Или они ее резали избирательно – только в Западном округе? Да, но исчез и Киев. Мы еще вернемся к этому моменту, чуть ниже.

«В Кремле меня встретил комендант и тотчас проводил к Маршалу Советского Союза К.Е. Ворошилову. Климент Ефремович спросил:

- Где подготовлен командный пункт для Главного Командования?

- Такую задачу передо мной никто не ставил, - ответил я. – Штаб Московского военного округа и ПВО города командными пунктами обеспечены. Если будет необходимо, можно передать эти помещения Главному Командованию.

Затем Ворошилов объявил, что я назначен командующим войсками Южного фронта. Отбыть к месту назначения предлагалось сегодня же. (Вот видимо для чего была приведена попавшая, якобы «под бомбежку» Одесса – В.М.). Вернувшись из Кремля, я немедленно направился в штаб МВО. Согласно моим указаниям он срочно выделил полевой штаб для Южного фронта и начал подготовку специального железнодорожного состава для отправки штабных работников на фронт… Вечером ( Уже? У военных, видимо, всегда так быстро? – В.М. ) 22 июня железнодорожный состав с полевым штабом Южного фронта ушел из затемненной, посуровевшей Москвы. В пути мы с исполняющим обязанности начальника штаба фронта генералом-майором Г.Д. Шишениным и членом Военного совета А.В.Запорожцем изучали район предстоящих боевых действий. Допоздна засиделись над оперативными картами, за разговорами о предстоящих боях…»

Что здесь интересного для нас? Ну, кто бы, в то время в 60-70-х годах, дал бы возможность Ивану Владимировичу написать правду? После всех цензурных барьеров нам, в данный момент, приходится довольствоваться тем, что есть. И, на том, как говорится, спасибо!

Во-первых, поехал Тюленев в Кремль, а заехал в Генштаб. Зачем? Во-вторых, оказывается и Ворошилов не спал! Только куда он потом делся, будучи заместителем Сталина, неизвестно. Жуков о нем в своих мемуарах, почему-то, и не вспоминает. Вообще, в этом эпизоде, Ворошилов выглядит чудаковатым. Маршал не должность, а звание, поэтому непонятно, чем руководствовался Ворошилов, отстраняя Тюленева от командования МВО, и правомочен ли был это делать? Ворошилов был заместителем председателя Комитета Обороны при СНК, а Тюленев относился к Наркомату Обороны. Именно приказом данного ведомства его могли переместить в «нужном направлении». Значит, военные редактора не хотели привлекать внимание к ведомству Тимошенко? А как понимать: «подготовить командный пункт для Главного Командования» – это случайно, не для вновь ли образованной «Ставки»? Если да, то, что так поскромничали с ее упоминанием? Ах, да! Она же официально была образована лишь 23 июня! Кстати, мемуары Тюленева вышли уже после смерти Ворошилова. Это так, к слову. А Ворошилов, между прочим, был отнюдь не глупым человеком, каким его представляют некоторые современные историки, и он, неплохо разбирался в вопросах политики и военного дела. Вряд ли бы, Ворошилов не понимал значения ведущей роли командующего Московским военным округом, чтобы вот так, среди ночи, самостоятельно решать этот вопрос, к тому же не относящийся к его компетентности. Да и «Ставку» привязывать именно к Ворошилову, верному стороннику Сталина, что-то явно не из той оперы. Очень уж все это выглядит более чем подозрительным. Скорее, это сделано преднамеренно, но кем? не Ворошиловым же? Ведь только что, несколько часов назад, по воспоминаниям Тюленева, сам Сталин, глава государства, звонил ему, как командующему и интересовался о боевом состоянии ПВО округа. А если звонил не Сталин, то кто? И дальше не совсем понятными становятся действия заместителя Сталина Ворошилова. Вдруг, без объяснения видимых причин, он отправляет его, Тюленева, далеко от Москвы. На основании, какого приказа? Тюленев – то, знал, но как видите, промолчал, или не дали сказать? А если это сделал не Ворошилов, то кому это все выгодно? К тому же Комитет обороны при правительстве – орган коллегиальный и сразу напрашиваются вопросы: «Когда же все это переиграли? В связи с чем? Когда успели согласовать и утвердить?». И главное – где председатель данного Комитета обороны Сталин? Дальше, ясности не становится больше. Вместе с Тюленевым, почему-то, отправляется только его и.о. начальника штаба Г.Д,Шишенин и член Военного Совета А.В.Запорожец. Согласно справочным данным, генерал-майор Шишенин Гавриил Данилович был назначен начальником штаба МВО на основании приказа НКО №0423 от 13 февраля 1941 года, а этим же приказом Соколовский Василий Данилович был переведен в аппарат Наркомата обороны. Значит Тюленев, немного ошибается в должности своего начштаба. Понятно, столько лет прошло. Или же опять «темнят», чтобы не было понятно, что «вычищают» штаб Московского округа, с тем, чтобы заполнить своими людьми? Но кто же, тогда оставался начальником штаба МВО на тот момент, 22 июня 1941 года? В отношении Запорожца Александра Ивановича, армейского комиссара 1-го ранга, тоже не все гладко. Осенью 1940 года, его переводят с поста члена Военного совета МВО в Главное управление политической пропаганды Красной Армии на основании приказа НКО № 464 от 7.10.40 года. Весной 1941 года, 8 марта, на основании решения (?) Политбюро Запорожец А.И. становится одним из заместителей Наркома обороны Тимошенко. Но 21 июня его стремительно выдергивают из наркомата обороны и на следующий день назначают членом Военного совета еще не образованного Южного фронта, без ссылок на какое-либо решение. Таким образом, Запорожец попадает в состав группы представителей МВО убывшей на южное направление. Начальник штаба Г.Д. Шишенин погиб в октябре на Южном фронте при невыясненных обстоятельствах. Тюленев, еще раньше, 29 августа получил тяжелое осколочное ранение и был эвакуирован в тыловой госпиталь. О гибели Шишенина, в своих мемуарах, не упоминал. Теперь, что касается бывшего в то время членом Военного совета МВО корпусного комиссара Богаткина Владимира Николаевича. Он был назначен на эту должность согласно приказу НКО №04898 от 31 октября 1940 года, а вот на основании чего, был переведен 22 июня с этой должности на пост главного редактора «Красной Звезды», неизвестно. Он заменил ответственного редактора данной газеты Болтина Евгения Арсеньевича, который исчез с этой должности в неизвестном направлении. В справочнике не приведена даже дата его смерти? (Его фамилия значится в составе редакционной комиссии издания «Истории Великой Отечественной Войны Советского Союза 1941-1945» в шести томах, кроме того, он выступил с критикой мемуаров Жукова, за что получил в свой адрес начальственный втык). И почему в Управлении кадров Красной Армии возникла такая острая необходимость в «пожарном» порядке «перетряхивать» командный состав именно, Московского Военного Округа и именно 22 июня, «в день нападения Германии» – вопрос остается открытым? Продолжим рассматривать дальнейшее «приключение» И.В.Тюленева.

Кто же остался начальником штаба МВО на тот момент? Это вопрос без ответа. Как справка: Запорожец был, буквально, накануне, до этого, заменен на посту Начальника Главпура РККА Львом Мехлисом и переведен «под крыло» наркомата обороны. Представляется следующая картина: поезд стоит «под парами» и Тюленеву, судя по всему, надо понимать это так, приказывают срочно убраться из Москвы. Кто отдал такой приказ? Наркомат обороны? Люди Тимошенко? Надо, видимо, было сделать так, чтобы командующий Тюленев «тихо» и «быстро» убрался, не привлекая внимание к смене руководства Московского округа. Обратите внимание на скорость, с какой выпроводили Тюленева из Москвы! Под утро приказ, а к вечеру 22 июня(!) «сборный» штаб уже катил на юг. Маршал Захаров М.В. в своих мемуарах о начальном периоде войны, тоже выразил недоумение по поводу приезда на Южный фронт работников именно штаба Московского округа.

«Формирование управления Южным фронтом, - пишет он, - согласно мобилизационному плану (а кто бы думал иначе? – В.М.), предполагалось на базе штаба Одесского военного округа ». А «такое решение не отвечало обстановке и было явно неудачным. Личный состав штаба МВО не знал данного театра военных действий и его особенностей, состояния войск, их возможностей и задач. Времени для изучения всего этого не было и т.д., и т.п.» отмечает всю эту нелепость М.В.Захаров в своих мемуарах. Более чем странно, может быть – преступно, не правда ли?

Конечно, правда! Но, оказывается, еще, более странным и нелепым, выглядит, так называемый «Черновик Постановления Политбюро ЦК ВКП (б) «Об организации фронтов и назначениях командного состава» от 21 июня 1941 года, с автографом, как нас уверяют издатели, самого Георгия Максимилиановича Маленкова. В этом черновом варианте Постановления, («подлинник», может быть, в «скором» времени, когда-нибудь и «найдется» в архивах?) приводятся сведения о назначении т. Тюленева командующим Южного фронта. А чтобы, видимо, не скучал один, назначается ему в помощники член Военного Совета Южфронта (так в тексте – В.М.) т. Запорожец. Впрочем, желающие могут поближе познакомиться с данным шедевром военно-политической мысли неизвестного автора.

 

21 июня 1941 г.

Особая папка

I

1. Организовать Южный фронт в составе двух армий с местопребыванием

Военного совета в Виннице.

2. Командующим Южного фронта назначить т. Тюленева, с оставлением за ним должности командующего МВО.

3. Членом Военного Совета Южфронта назначить т. Запорожца.

II

Ввиду откомандирования тов. Запорожца членом Военного Совета Южного фронта, назначить т. Мехлиса начальником Главного управления политической пропаганды Красной Армии, с сохранением за ним должности наркома госконтроля.

III

1. Назначить командующим армиями второй линии т. Буденного.

2. Членом Военного Совета армий второй линии назначить секретаря ЦК ВКП(б) т. Маленкова.

3. Поручить наркому обороны т. Тимошенко и командующему армиями второй линии т. Буденному сорганизовать штаб, с местопребыванием в Брянске.

IV

Поручить нач. Генштаба т. Жукову общее руководство (?)Юго-Западным и Южным фронтами, с выездом на место.

V

Поручить т. Мерецкову общее руководство Северным фронтом, с выездом на место.

VI

Назначить членом Военного Совета Северного фронта секретаря Ленинградского горкома ВКП (б) т. Кузнецова.

По мысли изготовителей данного опуса, все несуразности данного документа, видимо, как они посчитали, можно отнести к некомпетентности в военных делах секретаря ЦК ВКП(б) т. Маленкова, сугубо штатского человека, чья виза, дескать, стоит на этом документе. А тот специалист, который будет перепечатывать этот текст с рукописи, (может быть и простая машинистка) видимо, по своему усмотрению, все расставит по своим местам, как надо. Да вот незадача! Георгий Максимилианович, на тот момент, когда «лепилось» это постановление, был кандидатом в члены Политбюро, что по статусу выше секретаря ЦК. Видимо, еще не узнали на тот момент, что он 21 февраля получил новую партийную должность?

Но вот, между прочим, как вспоминает о Г.М.Маленкове маршал авиации А.Е.Голованов: «Я лично считаю, что это был у Сталина лучший помощник по военным делам и военной промышленности. Незаурядные организаторские способности, умение общаться с людьми и мобилизовать все их силы на выполнение поставленных задач выгодно отличали его…». Так кому же принадлежит «автограф Маленкова» на самом деле, нам остается только гадать?

Так как, в тексте «документа» не сказано, по-военному четко, что т. Тюленев должен убыть к месту назначения в г. Винницу, то не совсем ясно, где же он собирается исполнять возложенные на него, данным Постановлением, обязанности? Даже, если этот черновик настоящий, во что верится с трудом, то в подлиннике-то документа, откуда тогда разъяснению взяться? Много чудесных тайн хранит русская земля. К примеру, как Иван Владимирович, согласно данному Постановлению, должен был руководить двумя военными округами сразу: Одесским и Московским. В тексте приведенного «черновика» именно так и написано, черным по белому: «… с оставлением за ним (Тюленевым – В.М.) должности командующего МВО». Вот и непонятно, или Иван Владимирович будет находиться в Москве – матушке и руководить по совместительству Одесским военным округом, или будет командовать в Виннице – красавице и направлять соответствующие приказы в штаб Московского военного округа. «Решили», как видите, по второму варианту. Ну, понятно, что «Г.М.Маленков» не военный человек, но те то, кто бумагу марал, может слегка поторопились насчет округов. Фронтами-то, они становятся в результате военных действий, а как явствует из «черновика» число-то, на календаре было, пока еще 21 июня, и война-то, еще, как следует из официальных источников, еще не наступила. А о прочих глупостях, этого «Постановления», пока не будем распространяться.

А как обстояло с Южным фронтом на самом деле. В «Истории Второй мировой войны 1939-1945» т.4, стр. 500, читаем: «25 июня - Директива наркома обороны о создании Южного фронта».

Нескоро еще, видимо, вручат Ивану Владимировичу настоящий документ о создании фронта. Продолжим изучать «необычное путешествие» И.В.Тюленева к месту нового назначения. Вскоре, он со своим штабом проездом был в городе Киеве.

«Хотя мы знали, что Киев не пострадал(?) от внезапного налета фашистских самолетов, но взор настороженно скользил по вздымающейся к Печерску террасе крыш, выискивая последствия бомбежки. Нет, все в порядке! Наши зенитчики и летчики не дали врагу совершить свое черное дело. Город лежал перед нами в нарядном кружеве зелени. Внизу, правее моста, красная коробочка трамвая двинулась из Слободки в первый утренний рейс. С Днепра потянуло ключевою прохладой. Даже не верилось, что недавно над городом появились немецкие бомбардировщики».

Как видите, Тюленев все же узнал (видимо из штаба округа?), что Киев бомбила немецкая авиация. Не из сообщений же Молотова по радио? Вот он и пишет, что «Киев не пострадал от внезапного налета фашистских самолетов» и приписывает эту заслугу, нашим зенитчикам и летчикам. Неужели в Киеве в ночь на 22 июня уже находились средства ПВО? В силу, каких причин они там оказались? То Сталин никого слушать не хочет о начале войны, то по непонятным причинам в мирной обстановке в столице Украины развернуты средства ПВО? Есть этому какое-нибудь объяснение? Ну, а летчики истребительной авиации, что делали? Сбили они хоть один вражеский самолет? Или просто отгоняли немецкие бомбардировщики от города как стаю каркающих ворон? Не складывается ли у читателя ощущение, что Тюленев прибыл в Киев днем 22 июня. Обратите внимание на фразу: «Киев не пострадал от внезапного налета». Вряд ли такое можно было сказать 23 июня? Что, немцы отбомбились накануне разок и хватит? Сомнительно? От нас скрывается, связанный с началом войны, очень важный момент. Поэтому некоторые действия и не находят должного понимания. Если, Тюленев прибыл в Киев 22 июня, то, что же тогда получается? Его отправили из Москвы, просто страшно подумать, вечером 21 июня, задолго до нападения немцев? Фантазии в данных мемуарах, поражают воображение. Данный сюжет, в таком случае получается не просто интересным, а таинственно-загадочным. Но, читаем дальше.

«Нас встретил представитель штаба Киевского особого военного округа. Полное лицо его осунулось, под глазами синяки, видно провел ночь без сна. Чуть охрипшим голосом он доложил о том, что нам уже было известно: обстановка на Юго-Западном фронте в результате внезапного вторжения немецко-фашистских войск сложилась тяжелая. Я осведомился о подробностях боевых действий Юго-Западного фронта за предыдущий день. Штабист смущенно развел руками: что делается за чертой Киева, тем более на дальних, приграничных рубежах округа, он не знает. Конечно, его нельзя было обвинять в этом. Немецкая авиация внезапными бомбовыми ударами в первые же минуты войны вывела из строя ряд важнейших линий и узлов связи. Я попытался связаться из города с командующим Юго-Западным фронтом генерал-полковником М.П.Кирпоносом, но телефон ВЧ не работал. Для переговоров по радио требовалось много времени(?), а я не мог ждать – спешил на командный пункт Южного Фронта в Винницу».

Полное бездействие части штаба КОВО, оставшегося в городе Киеве, ввиду отсутствия связи. А штабист, как видите, разводит руками. Как всегда поражает «точность» немецкой бомбардировочной авиации: с ходу разнесли узел связи штаба фронта. Что удивляет: связи ни с кем нет, но представитель штаба знает (откуда?), что обстановка на фронте «сложилась тяжелая». Командующий Кирпонос не доступен, надо понимать, не только для Тюленева. Вызывает еще большее удивление и тот факт, что для связи по радио со штабом фронта требуется много времени? Видимо, надо посылать курьера на лошади?!

25 июня Тюленев прибыл к месту назначения в город Винницу. А тут и Директива из Наркомата обороны о Южном фронте подоспела. Вроде, как настоящая, как уверяют составители сборника «М.В.Захаров. Генеральный штаб в годы войны». Правда не приведены ее выходные данные: № и дата, но это мелочь, по сравнению со всем тем, что мы уже видели раньше. Хорошо, что хоть здесь учтены все те замечания, которые мы предъявили к Постановлению. Нарком Тимошенко в п.6 предлагает «Командующему войсками Южного фронта о фактическом вступлении в должность донести мне». Но не торопитесь радоваться, мы еще вернемся к этим многострадальным документам. А пока, почитаем, что нам написал Иван Васильевич по прибытию в Винницу.

«Надо сказать, что по сравнению с Юго-Западным наш, Южный фронт считался относительно «спокойным». В положении войск фронта за время с 22 июня и в течение нескольких последующих дней существенных изменений не произошло. Мы воспользовались этим затишьем, чтобы привести войска в боевую готовность (?), наладить четкую связь, подтянуть в самый кратчайший срок к границе и ввести в бой части прикрытия…

Но спокойствие длилось недолго. Уже в ночь на 26 июня две дивизии противника под прикрытием сильного огня артиллерии и при поддержке авиации атаковали наши части в районе Скулян, что в десяти километрах севернее Ясс. Им удалось форсировать Прут и захватить Скуляны. Контратакой 116-й стрелковой дивизии гитлеровцы были отброшены за реку, при этом они потеряли свыше 700 солдат и офицеров убитыми и ранеными».

Из воспоминаний Тюленева вполне ясно читается, что никаких активных действий на румынской границе не происходило вплоть до 26 июня. А когда противник частью сил все же форсировал реку Прут, то получил «по зубам» и был отброшен на свои исходные позиции за реку. Вот если бы, везде так происходило на границе! Но, видимо, не все командующие фронтов похожи на Ивана Владимировича. Не может ни вызвать ироничной улыбки фраза о приведении войск «в боевую готовность». Несколько дней идет война, севернее Одесского округа противник продвинулся на сотни километров вглубь нашей территории, а здесь что? курорт? или другие вооруженные силы?

А мы возвратимся, вновь к событиям в Киеве. Вот как К.С. Грушевой, бывший в ту пору вторым секретарем Днепропетровского обкома партии, описывает начало войны и события в столице Украины Киеве. У него на квартире под утро зазвонил телефон:

«Знакомый голос обкомовской телефонистки звучал виновато:

- Вас вызывает генерал Добросердов.

Генерал командовал размещенным у нас 7-м стрелковым корпусом. Это был опытный военный. Офицером он стал в годы первой мировой войны, сражался на фронте, а после Великой Октябрьской социалистической революции вступил в ряды Красной Армии. До назначения на должность командира корпуса К.Л.Добросердов почти семь лет командовал дивизией. Человек широкообразованный, обладающий высокой культурой, он неоднократно избирался депутатом облсовета и Верховного Совета УССР, был кандидатом в члены обкома КП(б)У».

И вот этот, обладающий «высокой культурой» военный, извиняется за столь ранний звонок и сообщает Грушевому:

«- Германия напала… - услышал я приглушенный голос генерала. – На нас напала, Константин Степанович! Нынче на рассвете…

Война с Германией?! Вызвав машину, я стал торопливо одеваться. С мыслью о войне примириться было невозможно… По пустынным улицам езды до штаба корпуса не более пяти минут. Дежурный по штабу предупрежден о моем приезде, ожидает у входа… В просторном кабинете Добросердова полно людей… Подтянутый, стройный. С едва заметной сединой на висках, генерал Добросердов протягивает телеграмму из Москвы.

Генеральный штаб Красной Армии открытым текстом сообщает, что гитлеровская Германия напала на Советский Союз. Немецко-фашистские войска перешли западную государственную границу нашей Родины на всем ее протяжении. Ряд крупных советских городов впервые же часы нападения подвергся жестокой бомбардировке…

В телеграмме – приказ: привести войска в полную боевую готовность. Пробежав глазами крупный машинописный текст, медленно перечитываю телеграмму еще раз, стараясь осмыслить прочитанное. Все еще не хочется верить случившемуся. Добросердов смотрит выжидающе.

- Из Одессы не звонили? – спрашиваю. (В то время наша область входила в Одесский военный округ).

Добросердов отрицательно качает головой.

- А из Москвы?

- Не звонили. Только эта телеграмма… Выполняю полученный приказ.

- Поеду в обком. Попробую связаться по ВЧ с Киевом. Потом позвоню…

Вот и пятиэтажное здание обкома партии. Знакомые ступени подъезда… Проходим в кабинет…, где установлен аппарат ВЧ. Не тратя времени на объяснения, вызываю по ВЧ Киев. Киев отвечает … Прошу соединить меня со вторым секретарем ЦК КП(б)У М.А.Бурмистренко… но в этот момент киевская телефонистка быстро сказала:

- Нас бомбят, товарищ!

Так вот оно что! Киев бомбят!

Неожиданно в трубке раздалось:

- Соединяю с товарищем Бурмистренко!

Несмотря на бомбежку, незнакомая телефонистка не покинула пульт, выполняя свой долг. Молодец!

- Кто говорит? – кричит в трубку Бурмистренко.

- Грушевой! – кричу и я, думая, что могут не услышать. – Это я, Грушевой! Из Днепропетровска!

- А! Вы уже в курсе?...Хорошо. Разберитесь с мобилизационным планом(!), слышите?! Я позвоню позже!»

Далее автор рассказывает, что собрался расширенный состав обкома партии, в который вошли кроме работников обкома и представители НКВД, облпрокуратуры, облвоенкомата, руководства железной дороги.

«Товарищи спрашивали о причине столь срочного вызова. Облвоенком Н.С. Матвеев эту причину уже знал. Он доложил мне, что пакет с мобилизационным планом вскрыт и облвоенкомат дал необходимые указания городским и районным военкоматам. Когда все собрались, я сообщил тяжелую весть о нападении фашистской Германии, рассказал о телефонном разговоре с товарищем Бурмистренко и его обещании позвонить позже… Прибыл генерал Добросердов. Он сообщил о приведении корпуса в полную боевую готовность».

Ну, так бомбили немцы Киев, на рассвете 22 июня или нет? Как видите, если и происходила бомбежка, то уж никак не ранним утром, а значительно позднее. Конечно, К.С.Грушевой не являлся непосредственным свидетелем, на которого падали бомбы, но важно то, что это происходило уже после того как в Днепропетровск из Генерального штаба пришла телефонограмма о начале военных действий со стороны Германии. Так что, Жуков точно, намеренно лгал Молотову о предутренней бомбардировке Киева, чтобы, видимо, иметь веские основания, чтобы смыться из Москвы. Сомнительно, что немецкая авиация бомбила Киев ранним утром. Бомбардировочная авиация немцев не могла разорваться на части в силу своей малочисленности. Ранним утром надо было накрывать бомбовым ударом аэродромы, особенно, истребительной авиации, узлы связи, важные в военном отношении объекты. Лишь после этих «процедур», завоевав господство в воздухе, можно было углубляться вглубь советской территории. К примеру, бомбить столицу Украины – Киев. Как видите, для Жукова важно было в Москве на







Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.