Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







Там, где не ладятся отношения с ребенком, не могут ладиться отношения и супругов между собой. И наоборот, отсутствие чувства супружеского долга оборачивается отсутствием чувства долга родительского.





Обращенность к себе, занятость своими интересами и насаждение своих взглядов в семье одинаково нечутко проявляется в общении с ребенком и в общении с супругом или супругой.

Возникающее разногласие ведет к ссоре, если оба супруга про­должают стоять на своем, противодействие другого только укрепля­ет раздражение, усиливает настроение натиска и желание добиться своего. Взаимность таких переживаний разжигает огонь ссоры, унич­тожая все чистые порывы и светлые впечатления друг о друге. Каждое, даже малейшее, противоборство становится разрушительным для семьи.

Боль за другого, которая открывается с пробуждением чувства супружеского долга, дает источник душевной щедрости, позволяющей останавливать в себе движение самоутверждения. Чтобы не вызывать падения другого, нужно не падать самому. Следуя этому правилу, супруги стремятся уйти от малейшего напряжения отношений через отречение от себя и утверждение другого. Не будить самоутвержде­ния в другом собственным упрямством и настойчивостью — это про­стой, но и трудный способ движения в себе к чувству супружеского долга, и это ведущий способ помощи другому в движении становления в нем чувства любви.

Стремление добиться признания со стороны людей нередко уводит человека за пределы семьи. Он занят работой, погружен в свои мы­сли, увлечен идеей созидания чего-то великого, может проводить на заводе, в лабо­ратории, в институте, в храме, в приходских делах всё рабочее и часть свободного времени, добиваться цели, радоваться успеху и не знать, не подозревать, что близкому человеку в его семье трудно и одиноко, а детям тоскливо рядом с ним, увлеченным, поглощенным своими делами. В этой нечуткости сердца человек проходит мимо всех людей, с кем дружит, встречается, ра­ботает вместе. Вопрос — знает ли он настроение своих сотрудников, их душевное состояние и личные заботы — звучит для него странно. Этот вопрос мешает ему, раздражает требованием повернуться к лю­дям, к человеческим отношениям с ними — области, ему совершенно неизвестной, чуждой и поэтому малозначимой для него. Жить в со­зидании неживого оказывается проще, чем созидать живое. Более того, вознаграждение, которое получает он в этой отданности ра­боте — внимание людей, уважение к его талантам, признание его превосходства — оказывается в несколько крат более притягатель­ным, чем тепло и добрые отношения в рабочем коллективе и в семье. Потребности семьи кажутся ему мелочными и отягощающими. А речь о существовании иных — человеческих — смыслов в исполнении той ра­боты, которую он делает, воспринимается им как заведомая ложь. Ему не знакома область исполнения человеческого долга перед людь­ми, равно как не знакомо ему чувство гражданского долга. Он мо­жет добиваться успеха и признания людей, не разбираясь в спосо­бах и нередко прибегая к нечестным приемам. При этом он не будет чувствовать угрызений совести. Если же он встретится с делом, которое необходимо людям, но не обещает ему быстрого успеха или встретиться с большими хлопотами, он откажется от этого. Не забота о людях движет им, а сохранение собственного положения среди них и стрем­ление к большему комфорту в жизни. В нем закрыто сердце и натре­нирован рассудок. Он легко поймет самую заумную идею, но не сможет понять самую простую нужду окружающих его людей.

Нет ничего удивительного в том, что исполнение домашних обя­занностей для такого человека — настоящее мучение, отнимающее у не­го время, силы и способности.

Однако там, где человек отдается семье в стремлении разбу­дить свое сердце, там одновременно с долгом супружеским, родитель­ским и сыновним просыпается в нем чувство долга гражданского. По­тому что основание долга одно — преданность другому человеку. Когда это движение обращено к своим родителям, оно становится сыновним долгом, обращенное к детям становится родительским дол­гом, обращенное к жене или мужу — супружеским долгом, устремлен­ное к людям страны — долгом гражданским.

В исполнении четырех видов долга заключается сокровенный смысл человеческой жизни. Тогда к моменту достижения старости человек обретает опыт, позволяющий ему исполнить последний долг — долг мудрости в своей семье.

Древние легенды и предания подарили нам образ старейшины — глубокого старца с благородной сединой, объединяющего в себе сразу две роли — мудреца и правителя. А потом опыт истории разде­лил эти роли и отдал их в разные руки. Мудрец, освобожденный от непосредственного влияния на людей, получил возможность беспри­страстно наблюдать происходящие события и видеть их истинное дви­жение. Правитель, получив право решающего голоса, обрел власть над событиями и одновременно потерял ясность зрения — бесприст­растность наблюдения. Но каждый раз, обращаясь к мудрецу, он имел возможность вернуть себе правильное представление о происходящем, чтобы принять затем единственно правильное решение.

Так и каждый человек, правильно прошедший свой жизненный путь, обретает свойства, позволяющие ему исполнять роль мудрого настав­ника своих взрослых детей и малых внуков, к нему идут за советом, в трудную минуту приходят за утешением, у него просят благослове­ния и ищут поддержки. Но не он, а взрослые дети сами принимают решения, выслушав его советы. Он не вмешивается в ход их жизни, за исключением редких случаев, но при этой внешней отстраненности от дел нет человека более включенного в происходящее в семье, более проникнутого заботой о каждом, может быть поэтому семьи, в кото­рых любовь исходит от умудренных жизнью бабушек и дедушек, более близки к гармонии, чем семьи, живущие врозь со своими родителями. Может быть, в объединении под одной крышей людей трех поколений — детей, взрослых и мудрых стариков — заключается глубокий смысл человеческого и церковного единения.

Из книги "Шесть сотниц"

О. Петра Серегина

О покаянии нераскаянном (постоянном)

Мы привыкли думать о грехе, как об отдельном поступке, и если мы о нем сказали на Исповеди, то иногда успокаиваемся, т.е. забываемся, как будто все сделали. Но ведь покаяние истинно, т.е. приносит полное заглаждение греха, только тогда, когда грех после исповедания оставлен (не повторяется), а вместо него насаждены, т.е. усвоены сердцем, добродетели, ему противоположные. А если в нас действуют прежние побуждения ко греху исповеданному и еще чувствуется возможность его повторения, а может быть даже и влечение к этому греху, — то где же освобождение от греха? Значит, грех оставил еще свои корни в нас.

А есть у нас и такие грехи, которые повторяются нами изо дня в день, каждый час, например: отсутствие страха Божия, небрежение о своем спасении, мысленное и сердечное осуждение ближних и превозношение перед ближними (гордость), невоздержание в словах, в пище, слуха, зрения… и много, много… — и все это страсти, живущие и действующие в нашем сердце, свившие там гнездо, как давние ядоносные змеи.

Вот в чем наше страшное горе и несчастье, что мы в себе, своей душе и своем сердце носим этот гнилой и зловонный источник грехов и беззаконий, а отдельные греховные поступки только показатели того, что в нас есть.

Что же нам делать?







ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.