Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







Семенюк Владислав Парфирьевич





Интервью проводил Фатуллаев Р. А.

Интервью расшифровывал: Чуриков С. С.

- Здравствуйте, Владислав Парфирьевич. Я – доброволец студенческого психологического добровольческого отряда «Сибирь». И сейчас я хочу взять у Вас интервью, хочу спросить о том, как Вы жили в годы Великой Отечественной войны.

- Здравствуйте. Ну давай, расскажу тебе.

- Расскажите, пожалуйста, в каких боевых действиях Вы участвовали?

- В 43-м году я ушел добровольно, во 2-ю московскую артиллерийскую специальную школу, которая была эвакуирована в г. Ленинск-Кузнецк, Кемеровская область. Во время того, когда немцы были отброшены назад, школа поехала назад, а нас перевели в 9-ю Ленинградскую артиллерийскую специальную школу, которая стояла в Кемеровской области, поселок Мундыбаш. Сейчас это кадетские школы. Закончили 8-9 класс с уклоном в артиллерию, после этого нас посылали в лучшие артиллерийские училища Советского союза, это Ленинградские (Ленинградское Артиллерийское Училище), Одесские. В 44-м году вчетвером сбежали и поехали на фронт, на поезде доехали до Новосибирска, в Новосибирске, комендатура сняла с поезда, потому что документов не было, и послали в г. Бердск в 288-й Стрелковый Запасной Полк. Нас отправили в учебный батальон на курсы младших командиров, проучились 6 месяцев, конец отечественной войны. Эшелоны пошли с запада на восток. В городе Татарка Новосибирский области высадился 411-й гвардейский корпусной артиллерийский полк. Этот полк был не доукомплектован, артиллеристов стали собирать с различных полков и доукомплектовывать этот полк. В 46-м году в декабре демобилизовался.

- А какие-нибудь запоминающиеся события, встречи, истории, которые случились?

- В военных переплетах не был.

- Как складывались отношения между людьми?

- Тогда не было разницы, кто русский, татарин, монгол - одна семья. Конфликтов не было.

Тяга вся была механизирована на тягачах, пушки были все 152 мм. После демобилизации родители были на Мазульском марганцевом руднике, возле Минска в 19 км. Я поступил в отдел снабжения. В 47-м в январе. До 53-го года проработал начальником отдела технического снабжения Махульского марганцевого рудника. Потом его законсервировали, а марганцевую руду сдавали в Кузнецкий металлургический комбинат на бронь. Потом бронь не стали делать, и отказались от нашей руды. Рудник законсервировали, а меня перевели в Горную Шорию, на рудник Шерегеш, начальником технического снабжения рудника. Проработал там 2,5 года. В то время уже женился, два сына. Заключение медиков: необходим выезд в высокогорье. Уволился и переехали в Назарово. В Назарово закончил вечерний техникум по специальности, и в 59 году вступил в партию. Стал директором Авто-транспортного предприятия «Красноярск уголь». Проработал директором 29 лет. Хвастаться не буду, нормально, сделали гаражи, машины в тепле, воду не спускали. Потом ушел на пенсию, но директор разреза вызвал, сказал: «Хватит отлынивать, давай работать». Потом ушел на пенсию совсем, как раз началась перестройка, нас 156 человек с угольного разреза сократили. Самая большая добыча на разрезе была, 15 млн. 700 тыс. тонн угля, не считая породы, которую снимали. На разрезе работал экскаватор, первый в Союзе и в Европе, 100 м. стрела, ковш 100 кубов, все 12 тыс. тонн, он работал один. Косыгин приезжал, посмотрел на него, и говорит: «Еще рано такие экваторы делать в союзе». Построили гаражи, хоз. домики.

- Во время военного времени были ли у Вас ранения?

- Нет, не было. Я в действующей армии не был. Был указ Ельцина, кто прослужил в войну в армии 6 месяцев является участником войны. Те ребята, которые служили на востоке, думали, что Япония выступит, держали войска на востоке, тех посчитали как участники Отечественной войны, я тоже попал как участник ВОВ, я не 6 месяцев, а с 43 года был в армии.

- Как Вы узнали об окончании войны, где Вы находились в это время?

- Находился в г. Бердске. Ну как… не передашь как, кто «ура» кричал, кто, у кого оружие было, стрелял вверх, кто-то плакал даже.

- Как в послевоенное время адаптировались к мирному времени?

- Переход к мирному времени нормальный был, не то что, получилась перестройка <…>. Строили, ремонтировали вместе. Нормально коллективно, деньги никто не считал, лишь бы надо наработаться, а сейчас наоборот. Участвовал в строительстве Назаровского разреза.

- Навыки, полученные в это время, Вам как-нибудь пригодились?

- Конечно, опыт все получили ребята, у нас в автобазе очень хороший коллектив был, водочку не пили, сами все делали. У нас, когда совнархоз был еще, мы закрывали в Назарово кирпичный завод, угольный разрез, форс разреза и еще помогали некоторыми предприятиям машинами. Наша колонна была в Горячегорске, возили с Синего озера в кишлаки 64 км на Татрах, 10 штук их было, туда песок, а обратно глиноземную руду, выгружали в Пятигорске в ж/д тупике, потом экскаватором груди в вагоне на опытный цех Афинского глиноземного комбината. В Кротово была колонна. Все закрывали, картошку завозили, уголь, сахар кубинский коричневый и пшеницу - зерно, которое подгорело, и это все шло на спирт. В Ачинске, была автоколонна, закрывали кирпичный завод и мясокомбинат, и в Красноярске была автоколонна. Объединение, что получало вагонами, загружалось и перевозилось на склады. А со складов потом разъезжались по разрезам.

- Как война отразилась на жизни сейчас?

- А все говорят: не дай Бог, чтоб война. Война теперь не такая будет, теперь война будет сумасшедшая, потому что оружие все новое и такое, на зверей нет такого оружия, сколько на людей.

- Государственные и социальные льготы, как они теперь реализуются?

- Очень хорошо, соц. защита очень хорошо работает у нас в Назарово. Прикреплены к участникам Отечественной войны, девчата, уже постарше, покупают что нужно, вот он заказывает, все они делают, некоторые даже снег чистят, молодцы. Соц. защита хорошо работает.

- А еще какую Вы поддержку помимо помощи от соц. служб получаете?

- Ветеран получает пенсию, маленькие расценки на усланные соц. услуги. Мы с женой живем на 4 этаже, 2-х комнатная квартира. К нам приходит девушка, она нам все помогает. Что нам надо купить и другое. Она нам помогает, мы ей деньги даем, она покупает, потом отчитывается у нас и у себя на работе, что сделала, что купила то-то, с деньгами отчиталась, вот чеки. Потом ей выплачивают, с нас высчитывают.

- Какой помощи не хватает, что можно добавить?

- Да ничего. Меньше говорить, больше делать. <…>

В военное время сам читал газеты (рассказывает историю из газеты): один летчик наш на истребителе, 7000 м, подбили, сам загорелся, он выпрыгнул, а парашют не раскрылся, а козырек снега повис над оврагом. Вот он упал, и вместе со снегом сполз в овраг, и живой, фотография была даже в газете, что остался живой. Вторая фотография (тоже читал в газете): мина мелкокалиберного миномета, мина попала нашему солдату в лопатку, его привезли в госпиталь, какие тогда были возле фронта - палатка натянутая. А когда завезли, хирург посмотрел, всех выгнал, и остался сам работать, он седой стал после операции. А жили мы в Бердске в землянках. Землянка на роту и нары на 3 яруса. Как подъем первый выскакивает, на него второй, потом еще третий. Потом обмотки были, были ботинки и обмотки. В столовой было питание, была черемша или клыка (называли так). Чтобы цинги не было, поэтому так и кормили. Бачок на 10 человек, один разливает. Потом один отворачивается и говорит: «Кому?» И начинает перечислять. Каждый старался выгадать, чтоб картошка попалась или хлеб, чтоб горбушку взять. Горбушка она быстро не съедается.

(Говорит про соседа) Вот у него 4 ордена славы, 3 ордена это как «Герой Советского союза». У него ордена второй степени, третьей и первой, одни сходятся на «Герой», остался второй степени. Он говорит, что документы все есть, и должен получить 5-й орден славы. На второго не пойдет, одного не хватает, и «Отечественной войны». И больше ничего нет. У меня есть «Отличник труда», «Участник соревнований работников угольной промышленности».

Мой товарищ Константин, закончил в Кемерово пулеметное училище, и поехали на фронт, не доехали до фронта, разбомбили эшелон, и все. Всякие пацаны были. Форма у нас была: офицерские шинели двубортные, брюки черные, и красный кант. Фуражка была или шапка зимняя. Нами заинтересовался комендантский патруль, потому что одеты так: в форме, офицеры были в х/б-гимнастерке и все, а тут такие появились. Увидели нас и «Ваши документы?» Погоны были у нас курсантские, вторая МСШ. Мы это все козыряли, специально на «Катюш» готовят. <…> Выросли 2 сына по 64 года. Одного, как только институт закончил, сразу брали на Назаровскую ГРЭС. Директор сказал, что «мы тебя будем готовить начальником отдела, но пройдешь как зольщик, помощник машиниста котла, машинист котла, начальником смены, а потом только начальником, чтобы все знал». Потом его перевели на Шарыповскую ГРЭС, там проработал начальником, потом его переводят на Красноярск, директором финансов Красэнерго. У Лебедя тоже работал, когда Лебедь команду собирал, там работал. Сейчас на пенсии, а второй работал в Назарово начальником Разреза, тоже на пенсии, они близнецы. Было даже в институте, чтобы преподаватели не замечали, одежду покупали одинаковую, и спорили со студентам: «Я, говорит, захожу, беру билет отвечаю, выхожу, разворачиваюсь, захожу, беру билет, отвечаю и выхожу, и комиссия не различает их». Все килограмм шоколадных конфет им проспорили. И мы начинали Березовский разрез, породу сняли, потом угля навозили, потом лозунги “Стране Угля”.

- Большое вам спасибо за интервью!

 

Сизинцева Мария Трофимовна

Интервью проводила: Михалева Е. А.

Интервью расшифровывала: Мерекешева М. П.

 

- (Екатерина): Мария Трофимовна скажите, пожалуйста, во время Великой Отечественной войны Вы принимали участие в боевых действиях, операциях Великой Отечественной войны?

- (Мария Трофимовна): Я была санитарным инструктором... в артиллерийской батарее...

- в каких войсках Вы служили?

- Я служила в 307-й стрелковой Новозыбковской дивизии.

- Ого! Мария Трофимовна, скажите, что входило в Ваши обязанности?

- В мои обязанности входило оказывать помощь... раненым.

- Ага, чем отличалась Ваша работа от деятельности других войск? В чем была особенность Вашей деятельности?

- Ну какая... какая особенность... оказать вовремя помощь раненым и оправить его куда надо.

- А скажите, пожалуйста, на каких фронтах проходили эти действия? На каких фронтах Вы воевали?

- Вы знаете, фронта менялись и Белорусский, и Украинский... вот, дошли мы до Кёнигсберга.

- Ух ты! Скажите, пожалуйста, какие города, населённые пункты Вы проходили, Ваше подразделение?

- Ну первое... Первое, что брали наши <из населённых пунктов>... Первые приняли бои в Касторном. Потом брали город Новозыбково, а потом на Орловской и Курской Дуге и пошли дальше.

- А скажите, пожалуйста, были ли какие-нибудь особые условия службы у Вас? Как проходила служба?

- Ну как проходила служба... Поле, лес... все такое... стрельба... какая служба...

- То есть Вам необходимо было раненых с поля боя направить в госпиталя. Правильно, я понимаю?

- Да, в госпиталь... вовремя направить в госпиталь.

- А скажите, пожалуйста, есть ли какая - то история, которая Вам наиболее часто вспоминается из всего сложного пути, который Вы прошли? Какая история наиболее яркая в Вашей памяти?

- Ну… Первое, мы в Касторном воевали. Там меня ранило, я пролежала в госпитале 3 месяца. Потом я вернулась и как раз попала в Орловско-Курскую Дугу.

- Ого! Скажите, пожалуйста, какие отношения между людьми были у вас в подразделении? Как складывались отношения между людьми на фронте, на этом пути? Как складывались отношения с коллективом?

- Вы знаете, у нас был очень хороший коллектив... очень хороший и нам делить было нечего... У нас была одна задача.

- Ощущалась ли взаимопомощь, поддержка? Как проявлялось?

- Когда?

- Ну вот во время войны. Как проявлялась взаимопомощь, поддержка в коллективе?

- Ну как Вам сказать... Вместе мы были, вместе мы ходили, вместе воевали... Все дружно жили...

- А потом последнее время меня забрали в политотдел дивизии. Работала я машинисткой...

- О! Скажите, пожалуйста, а вот местное население, когда Вы города проходили, оказывала какую-то помощь, поддержку?

- А Вы знаете, что мы никого не видели, все уходили, прятались в леса... Мы... почти никого не видели...

- Да… Скажите, пожалуйста, как происходила эвакуация раненых с поля боя. А кто выносил раненых с поля боя, непосредственно Вы, Ваши ребята, которые были рядом или как?

- Я была в артиллерийском полку, там особо такого <не было>... знаете, не то, что в пехоте...

- А в артиллерийском полку раненому на батарее оказала помощь, отправила куда надо. Вот и все.

- Понятно. Скажите, пожалуйста, как осуществлялась потом транспортировка? Вы на какой то транспорт складывали их (раненых) и потом они отправлялись куда-то по назначению?

- Первое время, 1942-1943 гг., тогда машин не было, отправляли на повозках.

- То есть вывозили раненых в госпиталь, таким образом, да?

- Да.

- А откуда брался транспорт, повозки для перевозки раненых? Кто-то предоставлял или они в полку были?

- Ну у нас в каждый части был... какой-то транспорт.

- Понятно.

- В каждом подразделении был транспорт... У нас были лошади... первое время.

- Скажите, а кто непосредственно на поле боя оказывал первую медицинскую помощь? За это кто отвечал?

- Ну кто... кто оказывал помощь... санинструктор и тот, кто находился <на поле боя рядом >. А потом направляли по назначению.

- Скажите, Вы говорили, что получили ранения. А как Вы сами попали в госпиталь? Где лежали в госпитале? Кто о Вас заботился?

- Вы знаете, меня отправили с нашей частью. У нас был фельдшер, и он меня отправил. Ну а как мы ехали <на поезде>... сначала по железной дороге, на транспорте. Потом я попала в госпиталь около Мичуринска, и там пролежала 3 месяца.

- Кто за Вами там ухаживал, заботился? Кто Вам помогал там в госпитале?

- Ну в госпитале же был обслуживающий персонал.

- Санитарки, врачи.

- Ну да.

- Скажите, пожалуйста, если есть такой факт или вы помните, как восстанавливали боевой дух, те, кто был в госпиталях? Какими способами поднимали боевой дух у раненых солдат?

- Ну... какой способ... стал, покушал, принял процедуры... это же не веселье какое-то.

- Ну да, безусловно... Какие восстановительные мероприятия осуществлялись? Как проходило восстановление солдат, то есть Вы говорите, принял питание, потом принял процедуры. А что входило в основные процедуры солдат?

- Ну основные процедуры это перевязать рану, обработать и все.

- Скажите, пожалуйста, работали ли с солдатами, ранеными невропатологи, неврологи, психиатры, было ли такое или тогда вообще этого не было?

- Вы знаете, что тогда не время было этим заниматься...

- Скажите, пожалуйста, все-таки, что помогало солдатам, Вам как участнику ВОВ, поддерживать себя, быть настроенным воевать за Родину, за страну? Что помогало идти вперед, не смотреть назад? Что помогало Вам?

- Дух помогал. Настроение. И каждый освобожденный пункт... за это мы радовались.

- То есть факт такой победы маленькой настраивал на дальнейшие шаги...

- Да.

- Настрой такой был... Скажите, пожалуйста, Мария Трофимовна, как для Вас закончилась война? Как Вы узнали о завершении войны?

- Мы были в Кёнигсберге и утром объявили, что война окончена. Тут наши солдатики начали салюты отдавать... (цветной)... такая была наша радость...

- А как потом Вы возвращались домой?

- Как потом возвращалась домой... наша часть с Кёнигсберга, выводили ее в Конотоп... В Конотопе ее не расформировали, а распределяли кого куда... Я демобилизовалась в сентябре месяце 1945 года с Конотопа. В Конотопе еще была воинская часть, которая прибыла с Кёнигсберга.

- Как Вас встретили дома, когда Вы вернулись уже?

- Со слезами на глазах.

- Ну да, безусловно... Скажите, пожалуйста, как Вам удалось вернуться в мирную жизнь, адаптироваться и привыкнуть к тому, что война закончилась и сейчас наступает новая жизнь, мирная? Что Вам помогло привыкнуть к мирному времени?

- Ну что помогло... помогло, что я потом вышла замуж. Муж у меня был военный. Я ездила с ним по всем городам.

- Скажите, а с самого начала, когда Вы вернулись к мирной жизни, кто-то проводил с вами какие-то мероприятия по адаптации, по восстановлению участников боевых действий?

- Нет, не было такого...

- Скажите, пожалуйста, Вы такой тяжелый и героический путь прошли в это нелегкое время, вот как Вам в мирное время пригодился Ваш опыт, который Вы получили на войне?

- Ну как. Обзавелась семьей, начала работать, работала в детском саду... Потом последнее время на химзаводе в Грозном.

- Понятно. Скажите, пожалуйста, а вот сейчас как отразилось участие Ваше в ВОВ на нынешней жизни? Вот каким человеком Вы стали, по-вашему, после этих событий страшных?

- Ну каким человеком... люди меняются...

- Конечно, безусловно.

- Тем более возраст... каким человеком... проработала 40 лет... ушла на пенсию... все...

- Мне кажется, что таких сейчас людей мало, которые Великие герои, которые с таким большим и добрым сердцем. Поэтому, когда мы будем эту историю пересказывать нашим студентам, которые приходят к нам в Министерство, практикантам, нам бы хотелось от Вас услышать, какой должна быть молодежь, чтобы не подвести свою страну, продолжить доброе движение, патриотичное движение. Каким, по Вашему мнению, должен быть человек?

- Человек должен быть - морально устойчив. Вот так. Нас воспитывала коммунистическая партия и воспитала она нас правильно.

- А как? Все-таки молодым людям 21 века сложно это понять. Как воспитывала партия в то время?

- Ну как воспитывала. Словами... и на деле показывали все нам.

- Скажите, пожалуйста, Вы сейчас получаете помощь, поддержку как ветеран ВОВ?

- Кроме пенсии - ничего.

- Да Вы что?

- Да.

- То есть дополнительных льгот и так далее не было?

- Никаких льгот. Мы вот в Грозном бросили все и приехали в чистое поле и никто нас ничем не поддержал. Благодаря моим детям я живу «в углу», а то бы даже квартиры не было...

- Ну да, действительно, как-то несправедливо.

- В Грозном бросили все. Дети бросили квартиру и я бросила квартиру. Приехали и ничего.

- Мария Трофимовна, спасибо Вам огромное за Ваши ответы, за Ваш труд, который Вы совершили, за Ваш героизм! Я надеюсь, что наше поколение не подведет Вас как защитников Родины.

- Я тоже так надеюсь.

- Да, мы для этого сделаем все, что от нас зависит...

- У меня и внуки, и дети все нормальные, работают.

- Я думаю у таких героических родителей, других быть не может. Спасибо Вам огромное еще раз.

- И Вам спасибо, что о нас заботитесь.

- Скажите, пожалуйста, Мария Трофимовна, будет ли удобно, если мы приедем Вам цветы привезем, сладости какие-нибудь. Будет ли удобно, если мы к Вам приедем?

- Да, да.

- Да. Скажите, пожалуйста, адрес, по которому Вы проживаете?

- Люба. Адрес.

- (Дочь Марии Трофимовны Любовь): Алло.

- Да.

- Что Вы хотите?

- Я говорю, если бы мы привезли цветы и сладости и передали, то по какому адресу?

- Адрес... (диктует адрес)

- Хорошо. Спасибо Вам огромное, что предоставили возможность пообщаться. Я думаю, мы подъедем и передадим в честь уважения цветы и какие-нибудь сладости к чаю... Что она любит? Что кушает? Чтобы мы не привезли то, что не подойдет.

- Сладости все кушает. Любые.

- Спасибо Вам огромное, до встречи. Всего доброго!

- До свидания!

 

 

Соколов Иван Михайлович

Интервью проводила: Малкова О. А.

Интервью расшифровывала: Литвиненко Елена Александровна.

- Добрый день. Скажите, пожалуйста, как Вас зовут?

- Иван Михайлович Соколов.

- Иван Михайлович, расскажите, пожалуйста, в какой трудовой деятельности Вы были задействованы в годы Великой Отечественной войны?

- В годы Великой Отечественной войны мы были маленькими, и уже нас привлекали к труду в колхозе.

- Сколько Вам было лет тогда?

- Совершенно маленький, 7 лет тогда было. И уже были труженики. И спрос был как со взрослых. Несли ответственность за порученное дело, выполняли. Семья была большая: отец и мать. Сначала, вернее, и брат (сын) умер на войне. А голод – ничего ни на кого не было – все на фронт, на фронт, на фронт… Крапива да лебеда. Ну и мать пришла откуда-то с полей, и первые пошли грибы. Ну и вот она для того, чтобы освободить от этой лебеды…все трава, трава, трава… То есть, картошки накапывали – во-первых, был налог на картошку. А во-вторых, вроде бы накопаешь много, а за зиму проволочник источит. К весне уже нечего есть. Ну и вот она принесла грибы. Ну, у нас чугун был такой большой, а нас 3 брата было, маленькие тоже. Ну, вот она говорит: «Тут будет кипеть, вы смотрите, чтобы не бежала вода, подливайте в таз, как побежит». Ну а есть охота, так те, чтобы ускорить это дело, дров побольше положили. Ну, пламя большое, вода перекипела. Понимания-то не было, мечта одна – лишь бы только поесть горячего. А таз бронзовый такой большой был. В общем, 4 чугуна вычерпали. Ну и он* (*говорит про брата) видит, что воды нет, мне говорит: «Ваня на, помешай веселочкой, чтоб не пригорели, а мы сейчас за ведром с Петей сбегаем на ключ за водой, и продолжим кипячение». Ну, я мешаю, значит. Они еще дров подкинули и сами побежали на ручей. До ключа, наверное, метров 150-200 было. Ну, я мешаю, ветерок дунул, я попятился и в этот кипяток. Весь. А не могу соскочить, таз этот широкий. Выскочить-то не могу, кричу. Те слышат что-то неладное, прибежали: «О, в горячей воде сидишь!». И – бух - холодной водой сверху. Ну, я сделался такой свекольный. На какой-то миг отключилось сознание. Мать у дороги там полет, прибегает соседка: «Васильевна, иди корову волк задрал около кладбища». А это такая проблема – надо же налог, а ехать надо было за 60 километров в город для того, чтобы списать. А если не спишешь – тюрьма. Вот какое дело было. Только соседка отошла, я тут лежу при смерти, тут еще эта корова, и почтальонка привозит 2 похоронки. Как все складывается одно к одному. Одного горя не бывает. О сыне и об отце похоронки. И мать в обморок, не знаю, что там с ней было, и я опять в обморок.

- То есть это Ваш брат был?

- Ну, мой брат – Василий, старший, и отец. А потом оказывается, отец пришел в 1946 году, а брат – в 1947 году. Брат танкистом был, до Берлина дошел. И как раз в Берлине ранило. Уже победа, а из танка вылазит – мина разрывная. Ну, перебинтовали и в Японию. И в 47-м году пришли оба. Отец и брат. Ну а мать без сознания лежит, а меня страх брал. Какое-то детские было понимание – о себе не думаю, о матери думаю «не умерла бы мать». А я на братьев и сестру не надеялся, надеялся сам на себя.

- У Вас много было братьев?

- 7 человек.

- 7 братьев?

- Да, 6 братьев и одна сестра.

- Вот Вы говорите, там занимались деятельностью, что входило в Ваши обязанности?

- А тут обязанностей как таковых не было. Какая придется работа, то и делаем. И косили, и коров пасли, и овец пасли, и волокуши возили. Никаких гвоздей – давай вперед и делай. И вот 3 горошины и кипятку дадут, довольный, сытый. Хлеба не было. Ну, радовались тому, что уже не трава. Уже настолько она надоела. Вот такие вот дела. А тут уже повзрослее стали, лет 10, тут уже спрашивали как со взрослого.

- А где Вы жили?

- В Иланском районе* (*Красноярский край), деревня Мостовая. Сейчас их нет деревень, все поразъехались, поумирали.

- Как складывались отношения с Вашими односельчанами?

- Жили все дружно, интернационал. Ссылали сюда всех: и прибалты, и астраханцы, и калмыки, и немцы, и с Поволжья, и кого только не было. В детстве не было никакого разделения, кто там русский, кто не русский. Все жили дружно. И у кого что есть, тем и питались. Крошка соли – это на всю деревню. Очень дружно, голод и холод сближал народ.

- Были ли у Вас какие-то заболевания в годы Великой Отечественной?

- Были. Как она, светленькая лихорадка, малярией звалась? Была. Температура, без сознания, а лекарства не было никакого. Одна хина – таблетка, горькая такая была, сейчас нет. Одна хина от всех болезней. Ну и лечились: шишки сосновые, хвоя листвяжная, почки. Все то, что быстрее подрастет.

- А как медицинские работники узнавали о том, что нужно помощь оказать?

- Ой, их не было. Это помню, приезжали с города после войны, в 48-49-м году. И то, фельдшер приедет – это большая была радость в понимании деревенских людей, типа «профессор» приехал, вот как расценивали. Ну а что он, прививку сделает, а больше она ничего не оказывала и больше никакой помощи. Она, может, и рада была оказать, а не было ничего у них. Вот одна хина была и все, больше ничего не было. Ну а работать, конечно, голодный ты или холодный – это никого не касалось.

- А если больные были?

- Ну, горбатый ты, не горбатый – давай, паши. Ну и тут же голод, молодость. А все равно как-то сближало, после работы соберемся. Настроение тут сразу приподнятое, хоть и усталые, и голодные, чуть ноги уже передвигаем – нет, все равно веселье.

- Где собирались?

- У нас луга были и гора высокая, а тут река протекала, тут луга. Ну и на этой горе собирались. Тут и плясали, и танцевали, и пели. Кто какой талант проявлял. Вот такие дела были. А сейчас уже никого не становится, все поуходили.

- А были какие-то общие собрания для поддержания боевого духа?

- Это потом, после войны было такое. Шамшур Николай – это пропагандистско-агитационная работа проводилась.

- А что в ее рамках было?

- Ну, во-первых, в культурно-массовые мероприятия привлекались. Потом, кто повзрослее – готовили в комсомол. В патриотическом духе воспитывали нас. Ну и, конечно, если комсомол.

- А как после войны изменился Ваш график труда, условия?

- Ну, а после войны я в 6 классе учился, надо было ходить в деревню за 20 километров. И вот перебрести 4 речушки. А почему перебрести – мосты были, как уровень поднимется, у мостиков бревна унесет. Вот так вот надо было перебредать. Ну а в 6 класс пошел, и так как многонациональным наше детство было, прибалт ни один в колхоз не пошел. Они хоть и ссыльные были, но они имели документ – паспорт. И открывались химлесхозы, и они сразу ударились туда. Кто есть старший из родителей, например отец или брат старший – им выезд не разрешался, ограничен был, в город даже не разрешалось выехать. Ну и мы 6 класс заканчивали, так ребятишки собрались, а в 6 классе уже на прицеп. Представляете? Прицеп это трактор и пахать землю, крутить там плуг, поднимать выше-ниже.

- Вы говорите, что пошли в 6 класс, а с 1 по 5 Вы учились?

- Учился.

- Это в годы Великой Отечественной.

- Нет, 5 уже после войны.

- А с 1 по 4?

- Дома, начальное…

- Домашнее обучение?

- Да. Начальная школа была тут, нас готовили. А уже с 4 класса экзамены сдавали и в другую деревню, там средняя школа. Ну и вот* (*продолжает рассказ), они* (*прибалты) говорят: «Иди к нам», я говорю: «Да у меня ни паспорта, ничего нет», они: «Да не надо, вот приедет мастер. Нам как раз надо сборщику жениться». Они режут, например, отец, на сосне елочки и выделение смолы в воронку. А я должен эту воронку снять и ножом и в ведро, а из ведра уже в бочку. Ну и вот, заработал я (месяц отработал) теми деньгами 10 тысяч. Так это меня еще обманули, тогда хорошо оплачивали, и вот они все туда и двинулись. А мы в колхозе: черточку черкнул в табель и трудодень тебе сегодня. А потом уже мы подросли и нолей наставим, подпишем для смеха. На нас сразу ругались, чуть не враг народа. Ну и вот я отдал эти деньги отцу, тот меня чуть не отлупил. Я ему говорю: «Ты чего, отец?». Ну а ему дико, он всю жизнь прожил, денег таких не держал в руках. И он, конечно, сразу подумал, что я где-то своровал. Благо, что эти резчики пришли за картошкой в деревню, говорят: «Михаил Афанасьевич, не ругайтесь, он честно заработал. Он же у нас работает». Ну, вот он подержал эти деньги и говорит мне: «На». Я говорю: «Да что «на»? Поехали в город, надо налоги в первую очередь заплатить». Да и так ничего нет – не одеться, не обуться. Да и у всех, не только у нас, вся деревня – галерка. Такая вот жизнь веселая была. Ну, отдал деньги, и поехали мы. А тогда даже шитого ничего такого готового не было же, все это мануфактура была. Полотна вот набрали матери, сестре. Фуфайки, сапоги, обуви-то не было такой. Где-то там, в больших городах, может что-то и появлялось, а тут, если сапоги, так это радость такая. Или фуфайка. Ну и после надо в школу, 7 класс закончил. А без этого паспорта (чтобы выйти из этого колхоза) ты никуда не сунешься. Ну и первоочередное, это ФЗРУ было, ЖУ, РУ (ремесленное училище), туда еще как-то брали без паспорта. И если туда поступишь, там уже самопроизвольно давали. Потом тоже запретили. Хватит. Благо было, пойдем в ЖУ (железнодорожное училище), стали уже электрифицировать железную дорогу, на паровозах были, электровозах. Ну, я прихожу, а мне говорят: «Милый мой, а паспорт где?» Я говорю: «Так нету». Да я сразу вспомнил брата военкома Митю (мы с ним в школу ходили), он был в военкоме. Я сообразил быстренько, думаю, а ну-ка я к Николаю пойду. Ну, захожу к Николаю, «Николай Васильевич, здравствуй». Я как взрослый говорю: «Ты не узнал меня?» Он не узнал, да ему и не до этого было. На таких правах разговариваю. Говорю: «Да я Митьки друг!» А он видит, что голодный, говорит: «Есть, наверное, хочешь?» А мне как-то стыдно. Он говорит: «Садись». Ну правда, я поел. Я говорю: «Знаешь что, Николай Васильевич, вот поступаю в ЖУ, паспорт требуют, а нету. Помоги мне». Он лист в руку берет, в сельсовет звонит (в Кочагаево был сельсовет). Говорит: «Ты чего там пацанов держишь?» – «А кто работать в колхозах будет?» И справку с колхоза – «Ну ладно, пусть приедет, я ему дам». А они любили бражку. В целине брат пчеловодом работает, вот он сделает этой бражки, медовухи. И они приедут, напьются, и я говорю: «Ну что там?» - а они: «Нет, никаких гвоздей! Никаких справок!» Как же быть? А гляжу, ведро им налил этой браги, и они подзакосели. Ага, подзакосели, и гляжу, что-то выпало из кармана в мешочке. Думаю, что там – табак что ли? Глянул – печать! А, Бог ты мой! Побежал, тетрадку взял, наштамповал всю тетрадку. Срываюсь, не обедал, не ужинал, в город. А пешком, ничего не было. Ну, на лошадях-то ездили, но кто подвезет, кто не подвезет. Это откуда что бралось – не знаю просто. Тогда тоже не придавал значения, думал, откуда силы берутся? Голод, холод. И потом уже вот, в будущем, во взрослом понимании начал размышлять. Все же есть Господь Бог. Ну и я с этой тетрадкой к Николаю. Говорю: «Николай Васильевич, ничего они не дают, а вот так по-честному как было. Ты напиши-ка сам какую надо.» Ну он сделал и звонит в паспортный стол. А у них все было взаимосвязано. Звонит, говорит: «Сейчас тут придет паренек, дайте ему паспорт». - «А документы есть?». - «Есть, есть. Все документы». - «А фотография? Пусть сфотографируется». Е-мое! Фотография! А у меня денег-то ни копейки. Ну а он, правда, мне вытаскивает десятку. Я побежал, получил паспорт. И поступил в это ЖУ. В ЖУ поступил, теперь я независимый. Немного поучился, заболел. Меня отчислили. Отчислили, и я год дома пробыл. А молодежь, ребята с армии придут и все в город, которые документы имеют. Ну и я поступил в техникум. Был Канский строительный техникум. Потом его ликвидировали и перевели в политехнический техникум отделения ПГС (Промышленное гражданское строительство), ну и вот кое-как я закончил техникум. Ну и вот, работал уже потом прорабом.

- А опыт тыловой деятельности, когда Вы еще ребенком были, он Вам помогал или мешал в мирной жизни?

- Да нет, помогал. Это сейчас вот молодежь как-то к старым не прибегает. А мы - наоборот. Фронтовики являлись без рук, без ног. Мы к ним, никто не заставлял, нам было интересно. Рассказывали такие истории фронтовые. И все это перемалывалось в детских головах. Ну и брат, конечно, рассказывал, как они до Берлина шли, в Восточную Пруссию. Как они из Берлина в Японию. И, тем не менее, были в деревне пленные японцы, корейцы. Как они не брали подданство, а потом, в конечном итоге, поставлен был перед ними вопрос «Или подданство, или на Родину их». Они говорили: «На Родине нам конец», - не хотят. «Бери подданство». Ну вот, подданство взяли и уже стали гражданами Советского Союза.

- А Вы сейчас получаете какую-то помощь или поддержку?

- Ничего не получаю. Дело в том, что сейчас я инвалид 2 группы республиканского значения. Пенсию получаю 14200. И вот в связи с этим заболеванием лекарств на 9 с половиной тысяч каждый месяц. Вот перенес операции, сейчас тендов наставили в сердце. Надо операцию делать. И коммунальные услуги. И вот я ходил, ходил. Мне по идее должны давать льготные медикаменты, ну и коммунальные услуги. Но я ими ничем не пользуюсь. Приду в поликлинику – то рецептов нет, то рецепты есть, а лекарств нет. Ну, а расстраиваться, убеждать не хочу. А тут еще до последнего, до 2012 года работал – строил храм.

- Вы до 2012 года работали?

- Работал. В 2012 году вот операцию сделали и уже все. А этот храм я делал в деревне. В Покровке еще делал. Ну, то есть с Епархией у меня есть контакт. Ну и как-то коснулся вопрос, юрист Епархии говорит: «Давай, я тебе помогу». Ну и действительно, 14 тысяч, из них 12 отдашь. Ну и она пошла, говорит: «Тебе положено». Ну а я знаю, что положено. Нужно добиться, вот в чем дело. Надо, значит, карточку. Запросили – и сразу потеряли ее в поликлинике. Я плюнул на все, и карточки этой нет, и ничего нет. Без пользы биться одному против ветра. Не потому что жалуюсь, изливаю боль, а просто делюсь мнением. Многие задают вопросы такого же характера. Ну, правда сын помогает, говорит: «Да не ходи ты, не расстраивайся. И так здоровья нет, кого ты переубедишь». Ну и я не хожу, вот припрет, и сюда приду, меня «прокапают» и на полгода хватает. И я по новой. Живу один. Сын в Ленинграде.

- У Вас один сын?

- Ага. Вот такая вот история. Так что веселая жизнь прошла.

- Спасибо Вам большое за интервью.

 

 

Спектор Семен Исаакович

Интервью проводила: Старкова С.П.

Интервью расшифровывала: Старкова С.П.

- В каких боевых действиях Вы участвовали во время Великой Отечественной войны?

-Был я, когда началась война, в пятилетнем возрасте. Ответьте, пожалуйста, в каких боевых действиях я мог участвовать? Я с 8 июля 1941 года по 16 марта 1944 года находился в фашистском гетто. Вы слышали о таком?

- Да. Ну, то есть, получается, Вы не могли участвовать.

-Но я ветеран войны. Признан президентом ветераном войны.

- Если это возможно, Вы можете поделиться историями из лагеря? Как Вы туда попали?

-Ну вот, значит, я жил тогда в Винницкой области, Украина. В трех часах езды от Одессы. Немец к нам пришёл 8 июля. Из своих домов выгнали. Обнесли четыре улицы колючей проволокой и туда загнали. 8 июля у нас началась радостная жизнь в гетто. И там я был до 16 марта 1944 года, когда нас освободили. Три дня им дали, чтобы они пополнились боеприпасами, вот. И материальными компонентами. И от нас они пошли в Румынию. Это время им, кроме того, чтобы запасы увеличить, значит, еще и привезла машина ЗИ







Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.