Гражданская процессуальная ответственность за злоупотребление процессуальным правом

Разработка категории гражданской процессуальной ответственности за совершение процессуального правонарушения является исключительно актуальной для теории и практики гражданского процессуального права. На фоне общей неизученности данной проблемы немногочисленные имеющиеся научные исследования демонстрируют совершенно разноплановое отношение к институту процессуальной ответственности.*(273)

Отдельные ученые считают, что "чисто процессуальной" ответственности быть не может, а существует обычная материально-правовая ответственность за нарушение процессуальных законов, аналогичная уголовной ответственности, например, за преступления против правосудия, которые связаны с грубейшим отступлением от процессуального закона".*(274) И.С. Самощенко и М.Х. Фарукшин также высказывали мнение о том, что "процессуальной ответственности как самостоятельного вида юридической ответственности не существует. Процессуальные меры принуждения - это либо меры пресечения, либо меры административной ответственности (за нарушение порядка судебного заседания, неподчинение распоряжениям председательствующего и т.п.)".*(275) Н.А. Чечина полагала, что "отрицательное отношение теоретиков права к гражданской процессуальной ответственности порождено: непризнанием самостоятельности гражданского процессуального права как отрасли, вследствие отнесения норм гражданского процессуального права к процедурным, техническим, а не правовым правилам".*(276) В.В. Бутнев отмечает слабую разработанность концепции гражданской процессуальной ответственности, фрагментарное изменение законодательства в этой области в связи с недооценкой государственно-властных начал гражданского судопроизводства.*(277)

Другие авторы считают, что институт процессуальной ответственности имеет полное право на существование: "Структура содержания строго очерченной сферы процессуальных правоотношений будет усеченной, если исключить такой ее компонент, как юридическая ответственность (курсив В.М. Горшенева. - А.Ю.)".*(278) По их мнению, основанием наступления процессуальной ответственности является "виновное неисполнение участником процесса обязанностей, возложенных на него процессуальным законом".*(279)

Практика применения УГС 1864 г. выработала отдельные меры ответственности, направленные против злоупотребления процессуальным правом. Различалось "возложение судебных издержек на виновную в недобросовестном ведении дела сторону... взыскание с нее убытков, причиненных противнику, и... наложение на нее штрафа, заменяемого, в случае несостоятельности, арестом",*(280) т.е. меры имущественной ответственности недобросовестного лица по сравнению с современным процессуальным законодательством были весьма вариативны.

Английское гражданское право предусматривает возможность предъявления иска к лицу, которое "злонамеренно и без разумных и вероятных оснований начало или продолжало против истца безуспешный уголовный, конкурсный или ликвидационный процесс, связанный для истца с позором для его доброго имени, или с умалением кредита, или с денежными потерями, или с возможным лишением свободы".*(281)

Тенденции законодательного развития показывают, что понятия, обладающие ранее исключительно теоретическим значением, переходят в разряд нормативных определений. Так, в Модельном кодексе гражданского судопроизводства стран СНГ в раздел общих положений включена глава "Основания и меры гражданской процессуальной ответственности". Однако, как следует из содержания гл. 17 Модельного кодекса, к мерам гражданской процессуальной ответственности там отнесены меры по обеспечению порядка и безопасности в суде, привод и наложение штрафа.*(282) Данный перечень мер ответственности является неполным; кроме того, привод скорее относится не к ответственности, а к иным мерам гражданского процессуального принуждения. В литературе процессуальная юридическая ответственность определяется как "элементарное ухудшение процессуального положения субъекта процессуальных отношений вследствие применения к нему мер пресечения более репрессивного характера".*(283) Т.В. Сахнова писала, что при создании нового ГПК не разработан самостоятельный институт гражданской процессуальной ответственности, не определены принципы, состав, условия наступления и меры такой ответственности, и это "при попытке регулирования отдельных отношений порождает противоречия, а иногда способно привести к нарушению охраняемых Конституцией РФ гарантий прав личности".*(284) ГПК Республики Беларусь в разделе "Организация и обеспечение производства по гражданскому делу" предусмотрел главу "Гражданская процессуальная ответственность". И.В. Решетникова отмечает, что "в таком подходе к структуре ГПК видно влияние науки".*(285) Подобное взаимовлияние науки и практики нужно признать весьма позитивным. Действующий ГПК РФ не содержит в своем составе аналогичных процессуальных институтов.

Наличие самостоятельной разновидности юридической ответственности как правило свидетельствует об отраслевой самостоятельности объединения правовых норм. Как отмечалось в литературе, "юридическая ответственность может явиться результатом нарушения любой правовой нормы независимо от того, к какой отрасли советского права последняя относится".*(286) Полагаем, что отраслевая самостоятельность гражданского процессуального права уже служит веским доказательством существования гражданской процессуальной ответственности.

В схожем направлении развивалась и уголовно-процессуальная наука, отдельным представителям которой принадлежит значительная роль в выработке понятийного аппарата процессуальной ответственности. "Факт существования особой уголовной процессуальной ответственности представляется очевидным, - пишет П.С. Элькинд, - если мы согласимся с тем, что нормы уголовного процессуального права имеют в своем структурном составе санкции, ибо вне соответствующего вида ответственности большинство таких санкций утратило бы реальность и превратилось бы в категории чисто формального характера".*(287)

Гражданская процессуальная ответственность выражена в мерах государственного принуждения, точнее, гражданского процессуального принуждения. Правонарушитель вынужден претерпеть неблагоприятные последствия своего поведения, состоящие в лишениях личного, имущественного или организационного характера. Гражданская процессуальная ответственность предусматривается санкциями гражданских процессуальных норм и реализуется в порядке, предусмотренном ГПК. Единственным основанием гражданской процессуальной ответственности является состав гражданского процессуального правонарушения.

Гражданская процессуальная ответственность имеет штрафной характер, поскольку в первую очередь сводится к наказанию правонарушителя. Рассматриваемому виду ответственности свойственны также превентивные функции, заключающиеся не только в удержании лица от совершения повторных правонарушений, но и в предотвращении нарушений норм гражданского процессуального права со стороны других субъектов.

Существенной чертой любой юридической ответственности представляется ее определение через критерий дополнительного обременения. П.С. Элькинд определяла уголовную процессуальную ответственность как "реальное возложение на правонарушителя дополнительной уголовно-процессуальной обязанности, лишение его тех или иных процессуальных прав или же и возложение дополнительной обязанности, и лишение соответствующих процессуальных прав".*(288) В.В. Бутнев указывал на такой необходимый признак гражданской процессуальной ответственности, как наличие обязанности дополнительного характера, возникающей вследствие правонарушения.*(289) Только по критерию дополнительного обременения можно разграничить юридическую ответственность и другие меры защиты, находящиеся в арсенале отрасли права. Возложение мер гражданской процессуальной ответственности на субъекта сопряжено с его дополнительным обременением, которое сводится к тому, что лицо приобретает дополнительную гражданскую процессуальную обязанность негативного толка, которая отсутствовала бы у него в случае правомерного поведения.

Анализ показывает, что меры гражданской процессуальной ответственности разнородны между собой; это актуализирует задачу поиска общего, объединяющего критерия для всех мер процессуальной ответственности. Как верно отмечал П.П. Гуреев, "меры государственного принуждения в отношении нарушителей процессуальных норм имеют, как правило, имущественный характер, что предопределяется имущественным характером отношений, являющихся предметом судебного разбирательства".*(290) Гражданская процессуальная ответственность имеет в своем арсенале санкции имущественного характера (штраф, взыскание вознаграждения за потерю времени), однако это не позволяет причислять ее к гражданско-правовой ответственности. К мерам гражданской процессуальной ответственности, по мнению ряда ученых, относится отмена незаконного и/или необоснованного судебного постановления судом кассационной (апелляционной) инстанции, однако это также не дает оснований утверждать, что процессуальная ответственность имеет административный характер.

Начальной точкой отсчета в определении сущности гражданской процессуальной ответственности должен выступить метод правового регулирования гражданского процессуального права. По мнению большинства ученых, таким методом является смешанный дозволительно-обязывающий, или императивно-диспозитивный метод правового регулирования. Именно особенности метода обусловливают применение внешне разнородных мер ответственности.

Метод является юридической проекцией характера отношений, складывающихся в гражданском судопроизводстве. Суд, рассматривающий дело, состоит с участниками процесса в гражданских процессуальных правоотношениях, имеющих властный характер. Власть суда подкрепляется тем, что он может воздействовать на участников процесса, не подчиняющихся процессуальной регламентации, а значит, применять такие меры ответственности, как штраф, предупреждение и пр.

Но, с другой стороны, как уже отмечалось выше, взаимное поведение сторон гражданского процесса способно оказать влияние на объем и реализацию принадлежащих им субъективных прав. Нельзя преуменьшать значение материально-правовой связи лиц в гражданском процессе. Взыскание компенсации за потерю времени (ст. 99 ГПК) призвано восстановить нарушение имущественных прав добросовестного участника гражданского процесса.

В конечном счете, исходя из функциональной подчиненности и обусловленности процессуального права материальным, можно утверждать, что меры гражданской процессуальной ответственности способствуют защите субъективных материальных прав лиц. Устраняя из гражданского процесса все негативные явления, гражданская процессуальная ответственность водворяет порядок и в материально-правовой сфере спорящих сторон.

Н.А. Чечина обращает внимание на то, что "наиболее типичным для процессуальных норм следует считать соотношение, при котором одна санкция обслуживает несколько норм, т.е. отвечает или соответствует нескольким гипотезам и диспозициям".*(291) Игнорирование указанной закономерности отдельными авторами создало у них ложное "впечатление мучительного поиска (курсив мой. - А.Ю.) элементов процессуальной ответственности" другими учеными.*(292)

Количество процессуальных санкций не находится в жесткой количественной зависимости от числа процессуальных норм, которые могут подвергнуться нарушению. Незначительное количество санкций свидетельствует, с одной стороны, об их юридической универсальности, позволяющей обслуживать одновременно целые массивы гражданских процессуальных норм, а с другой - об однородности диспозиций процессуальных норм, которым предоставляется правовая охрана. По сравнению с материальными отраслями права, предмет процессуального регулирования более "компактен", он не допускает такой видовой разнородности и разрозненности регулируемых отношений, как иные отрасли права. Соответственно для защиты данных отношений не требуется столь обширный арсенал санкций, которыми располагают, например, гражданское, уголовное, административное право.

Как уже отмечалось выше, распространенность злоупотребления правом требует активного применения мер гражданской процессуальной ответственности, а этот процесс затруднен из-за юридического несовершенства норм, закрепляющих ответственность, но не из-за отсутствия категории ответственности как таковой.

В науке выделяют также категорию позитивной гражданской процессуальной ответственности, под которой, в частности, понимается возложенная "на субъекта общими нормами гражданского процессуального права необходимость вести себя в соответствии с интересами правосудия, выражающаяся в общей обязанности точно исполнять свои процессуальные обязанности и использовать предоставленные ему права в соответствии с их назначением".*(293) По нашему мнению, категория позитивной ответственности неотличима от юридической обязанности вести себя правомерно, не нарушая правовые нормы. Для правового регулирования она имеет скорее социально-психологическое значение, нежели какой-либо юридический смысл. Также вряд ли можно согласиться с мнением о двух формах реализации гражданской процессуальной ответственности - добровольной и государственно-принудительной. Первая форма реализации ответственности "основывается на обязанности должного и необходимого поведения участников гражданского процесса, которая выражается в их реальном правомерном поведении".*(294) Можно предположить, что здесь автор подразумевает под добровольной ответственностью позитивную гражданскую процессуальную ответственность, однако внимание специально акцентируется на том, что "нельзя отождествлять добровольную форму реализации гражданской процессуальной ответственности и гражданскую процессуальную обязанность".*(295) Из дальнейших рассуждений неясно, в чем же состоит различие между добровольной гражданской процессуальной ответственностью и обычным исполнением лицом гражданских процессуальных обязанностей. На наш взгляд, нельзя говорить о государственно-принудительной гражданской процессуальной ответственности, поскольку любой вид ответственности отличается своим принудительным характером, который реализуется в деятельности управомоченных органов (в данном случае - суда).

В настоящее время к мерам гражданской процессуальной ответственности можно отнести взыскание компенсации за потерю времени (ст. 99 ГПК), а также наложение судебного штрафа (гл. 8 ГПК). Как видно, ГПК содержит крайне скудный арсенал мер гражданской процессуальной ответственности.

Вопрос о правовой природе денежной суммы, взыскиваемой в порядке ст. 99 ГПК РФ (ст. 92 ГПК РСФСР), по-разному решается в юридической литературе. В.М. Семенов считает, что санкцией за недобросовестное поведение является штраф.*(296) М.С. Шакарян не соглашается с таким мнением, поскольку штраф является денежной суммой, взыскиваемой в доход государства, а здесь стороне возмещается ущерб, который может выразиться в потере заработка.*(297) Статья 92 ГПК РСФСР именовала указанную сумму "вознаграждением за фактическую потерю времени", а ст. 99 ГПК РФ употребляет термин "компенсация за потерю времени". На наш взгляд, термин "вознаграждение", употреблявшийся старым законодательством, не вполне отвечал истинному назначению рассматриваемой меры ответственности. Понятие "вознаграждение" предполагает прибавление имущества лица за совершение какого-либо социально-полезного поступка, за выполнение работы или за оказание услуги по договору. При получении вознаграждения за фактическую потерю времени лицо никаких подобных действий не совершает, поэтому термин "компенсация" более конкретно указывает на правовосполнительный (компенсационный) характер данной меры ответственности. Так, О. Исаенкова пишет, что ответственность, установленная ст. 99 ГПК, "относится к виду компенсационной, так как денежная сумма с виновного лица взыскивается не в доход государства (как при штрафной ответственности), а в доход противоположной стороны".*(298) Однако термин "компенсация" в действующем законодательстве понимается преимущественно как "денежные выплаты, установленные в целях возмещения работником затрат, связанных с исполнением ими трудовых или иных предусмотренных федеральным законом обязанностей" (ч. 2 ст. 164 ТК РФ). Помимо термина "компенсация" закон также оперирует понятием "возмещение вреда". Так, в соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 1064 ГК РФ "законом или договором может быть установлена обязанность причинителя вреда выплатить потерпевшим компенсацию сверх возмещения вреда". Следовательно, термин "компенсация" вряд ли можно признать удачным для обозначения выплаты, причитающейся потерпевшему лицу в гражданском процессуальном праве.

По нашему мнению, наиболее точным термином, передающим существо рассматриваемой меры ответственности, является термин "возмещение убытков", возникших у лица вследствие недобросовестности другой стороны спора.

В юридической литературе отмечалось, что "при невыполнении процессуальных обязанностей указанными субъектами судопроизводству причиняется определенный вред, который может быть исчислен вполне конкретными цифрами. Это издержки, связанные с повторным вызовом участников судопроизводства, с затягиванием процесса. Советское процессуальное законодательство, к сожалению, не предусматривает возможности возмещения их за счет лиц, чьи процессуальные правонарушения повлекли указанные издержки. Возмещение вреда, причиненного процессуальным правонарушением, явилось бы дополнительной гарантией их предотвращения".*(299) Выше, при анализе вредоносности злоупотребления процессуальным правом, нами был проанализирован состав убытков, возникающих при совершении процессуального правонарушения. Он складывался из реального ущерба государства и лиц, участвующих в деле, из упущенной выгоды лиц, участвующих в деле, а также из компенсации морального вреда, причиненного недобросовестным поведением участникам гражданского процесса. Гражданское процессуальное законодательство должно ориентировать суды на возмещение данных убытков.

Статья 99 ГПК в действующей редакции не способна восполнить потери, понесенные лицами, пострадавшими от процессуального деликта, вследствие своей ограниченности, которая проявляется в следующем.

1) Из смысла рассматриваемой нормы следует, что предусмотренные в ней взыскания возможны только в пользу физических лиц, поскольку юридическое лицо или публично-правовое образование не могут "фактически потерять время". На сходных позициях стоит и судебная практика: "Статья 92 ГПК РСФСР не предусматривает каких-либо взысканий в доход государства: Приведенный закон дает суду право возлагать уплату вознаграждения за фактическую потерю рабочего времени на сторону, виновную в судебной волоките, в пользу другой стороны, которая такую потерю имеет, а не в доход государства, как это сделал суд при вынесении решения по делу... Речь идет о возмещении потери рабочего времени физическим, а не юридическим лицам, поскольку возмещение устанавливается... исходя из среднего заработка, а средний заработок может иметь лишь физическое лицо".*(300)

2) Исследуемая норма содержит ограниченный круг злоупотреблений правом, за которые могут быть применены меры ответственности: недобросовестное заявление неосновательного иска либо спора против иска, а также систематическое противодействие правильному и своевременному рассмотрению дела. Все прочие злоупотребления правом фактически остаются безнаказанными. М.С. Шакарян, пытаясь расширить сферу действия рассматриваемой нормы, отмечает, что "санкция ст. 92 ГПК практически может быть применена во всех случаях, при злоупотреблении стороной любым процессуальным правом, ибо понятие "недобросовестного пользования правами" весьма емкое, недобросовестность может быть проявлена при использовании любого правомочия, при нарушении любого предписания закона".*(301) В другой работе автор, доказывая универсальный характер нормы ст. 92 ГПК РСФСР, пишет, что "установление законом общей обязанности добросовестно пользоваться процессуальными правами является способом установления процессуальных обязанностей, ибо в сущности нарушение любой (курсив мой - А.Ю.) процессуальной нормы, недобросовестное пользование любыми (курсив мой - А.Ю.) процессуальными правами, свидетельствующее об указанных в ст. 92 ГПК злоупотреблениях, дает суду право применять предусмотренную ст. 92 ГПК санкцию".*(302)

3) Применение мер ответственности согласно ст. 99 ГПК возможно только по отношению к сторонам спора - истцу или ответчику. Все остальные субъекты, несущие обязанность быть добросовестными по делу, выводятся из-под действия данной нормы.

4) Состав убытков, которые лицо может понести вследствие проявленной его оппонентом недобросовестности, как было показано выше, не исчерпывается "фактической потерей времени". Как верно было подмечено М.А. Гурвичем, "санкция ст. 92 ГПК явно неудовлетворительна; потеря рабочего времени потерпевшей стороной далеко не всегда сможет служить масштабом причиненного ей ущерба, не говоря уже о том, что она во многих случаях вообще не может быть установлена. К тому же размер вознаграждения, исчисленный по этой мерке, может оказаться настолько мизерным, что утрачивает значение не только возмещения причиненного ущерба, но и угрозы для недобросовестного причинителя".*(303) Формула "фактическая потеря времени" не менее расплывчата, чем формула "потеря рабочего времени: первая более адекватно отражает состояние действительных общественных отношений, возникают известные сложности с определением размера такой потери. Ясно одно: содержание рассматриваемой нормы должно предусматривать возмещение действительных потерь, понесенных лицом.

5) Неопределенность критериев, которыми должен руководствоваться суд при взыскании компенсации ("разумные пределы" и "конкретные обстоятельства"), также создает известные сложности в правоприменении. Н.А. Шебанова, например, полагает, что "применить санкции против определенных видов причиненного вреда (затягивание рассмотрения дел, создание нервозной обстановки в заседании) невозможно, поскольку нельзя определить адекватную денежную компенсацию за неудобства, причиненные участникам процесса в ходе разбирательства".*(304) Г.Л. Осокина для определения разумного размера денежной компенсации, установленной ст. 99 ГПК, предлагает руководствоваться критериями, выработанными в гражданском праве, где под разумной ценой и разумными расходами понимаются "такие цены и расходы, которые готов заплатить или понести разумный человек. Разумный человек - человек, обладающий нормальным, средним уровнем интеллекта, знаний и жизненного опыта".*(305) Р.Е. Гукасян предлагает учитывать ценность подлежащего защите блага, сложность дела, размер понесенных управомоченной стороной убытков, а также имущественное положение обязанной и управомоченной сторон.*(306) В.П. Грибанов считал, что для случаев злоупотребления правом (в том числе и процессуальным) "должны быть применены все условия гражданско-правовой ответственности".*(307)

Полагаем, что все перечисленные признаки могут послужить хорошим ориентиром для практического применения ст. 99 ГПК, однако наиболее важным представляется установление и оценка умысла лица, конкретизация его противоправной цели в совершенных процессуальных действиях.

Выше уже отмечалось, что специфика мер гражданской процессуальной ответственности обусловлена спецификой императивно-диспозитивного или дозволительно-обязывающего метода гражданского процессуального регулирования. Поэтому в арсенале мер гражданской процессуальной ответственности соседствуют и штраф, присущий скорее публичным отраслям права (например, административному), и возмещение убытков, свойственное более гражданско-правовым отраслям.

В гражданском процессе штраф как правило применяется за совершение обыкновенных гражданских процессуальных деликтов, не представляющих злоупотребление правом (непредставление доказательств, нарушение мер по обеспечению иска, нарушение порядка в зале судебного заседания и пр.). Полагаем, что гражданское процессуальное законодательство должно предусмотреть наложение штрафа на участников процесса, допускающих недобросовестность, который должен взыскиваться в пользу государства, и здесь может оказаться полезным заимствование опыта зарубежных стран. В частности, как утверждает Н.А. Шебанова, за злоупотребление правом согласно французскому законодательству сторона обязана уплатить штраф в размере от 100 до 10 000 франков (примерно от 20 до 2000 долл. США), а Бельгийский кодекс устанавливает штраф в размере от 5000 до 100 000 бельгийских франков (примерно от 137 до 2700 долл. США).*(308)

Размер штрафа должен дифференцироваться в зависимости от конкретной формы допущенного злоупотребления правом, процессуального статуса лица, степени умысла, наступивших последствий, значимости дела и др. Следует исходить из "crescente militia crescere debet et poena",*(309) т.е. наказание должно быть тем строже, чем интенсивнее злая воля. Для граждан размер штрафа может быть установлен в размере от 2000 до 10 000 руб., для организаций - в сумме от 10 000 до 50 000 руб.

Наложение штрафа целесообразно установить за такие распространенные злоупотребления правом, как недобросовестное предъявление заведомо неосновательного иска, заявление неосновательного спора против иска, а также за ряд иных злоупотреблений, рассматриваемых нами в четвертой главе настоящей работы, посвященной отдельным видам злоупотреблений правом. Законодательству уже известны редкие, но характерные примеры привлечения недобросовестных лиц к подобной ответственности. Так, в соответствии с абз. 1 п. 6 ст. 13 Закона РФ "О защите прав потребителей" "при удовлетворении судом требований потребителя, установленных законом, суд взыскивает с изготовителя (исполнителя, продавца, уполномоченной организации или уполномоченного индивидуального предпринимателя, импортера) за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя штраф в размере пятьдесят процентов от суммы, присужденной судом в пользу потребителя".*(310)

Полагаем, что в качестве меры гражданской процессуальной ответственности необходимо предусмотреть объявление замечания недобросовестному лицу, которое заносится в протокол судебного заседания и заключается в выражении порицания субъекту, допускающему злоупотребление правом. Функциональное назначение такой меры, как предупреждение, известной действующему ГПК (ч. 1 ст. 159 ГПК), состоит в превентивном воздействии на правонарушителя. Замечание констатировало бы факт совершения лицом злоупотребления правом, когда такое злоупотребление не требует более жестких мер реагирования, однако должно быть учтено судом при дальнейшем рассмотрении дела, в частности, при оценке намерений лица, совершающего то или иное процессуальное действие.

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: