Развитие психологической теории деятельности

В развитии психологической теории деятельности Леонтьева наблюдаются две негативные тенденции: сужèния ее основных понятий и, напротив, их расширения[7]. К понятиям, необоснованно сỳжаемым относится понятие деятельности. К понятиям, необоснованно расширяемым относится понятие личности. Сбалансированная позиция в преодолении этих тенденций предполагает, на наш взгляд, теоретическое представление деятельности как гештальта на первом шаге, переход к понятию субъекта и объекта деятельности на втором и к понятию личности на третьем.

Сужение психологического понятия деятельности происходит с двух сторон — философии и биологии. В философии в понятие деятельности, как правило, включается только целенаправленная, сознательная активность человека (см. напр., Огурцов, Юдин, 1983, с. 151). Простая деятельность животных и соответствующие стадии развития психики исключаются из рассмотрения. Однако с простой деятельностью или ее аналогами мы можем встретиться и на уровне человека. Леонтьев пишет, что «вообще всякий межстадиальный переход, конечно, нельзя представить себе как простую смену структуры деятельности и формы психического отражения… прежние формы удерживаются, хотя перестают быть единственными и подчиняются новым высшим формам; все же при известных условиях они могут быть отчетливо обнаружены» (Леонтьев, 1994, с. 133; выделено автором). При каких условиях деятельность человека становится простой? Что в таких случаях отражается в сознании? Возможна ли деятельность, то есть активность, опосредствованная психическим отражением, которая разворачивается во внутренней среде организма? Если мы ограничимся философским определением деятельности, то потеряем даже перспективу исследования этих вопросов. Итак, можно сказать, что философское определение сужает понятие деятельности снизу, имея в виду только один из видов деятельности человека, а именно, его целенаправленную сознательную активность.

Биологическое понимание также сужает понятие деятельности, но как бы сверху. Этологи исследуют поведение с точки зрения его адаптивной функции. Согласно Леонтьеву, психология изучает не только поведение, но и умственную деятельность. Но более важно то, что человек способен к самосовершенствованию, происходящему в деятельности, предмет которой включает и его организм. Он выходит за рамки адаптивного взаимодействия с окружающей действительностью. "Успех развития человека может заключаться, наоборот, в выходе за ограниченность своей ближайшей среды, а вовсе не в приспособлении к ней, которое в этих обстоятельствах будет только препятствовать возможно более полному выражению в нем богатства подлинно человеческих черт и способностей" (Леонтьев, 1981, с. 379).

Кроме того, в философском и биологическом понимании деятельности субъект и объект уже заданы, могут быть описаны независимо, а их взаимодействие производно. Деятельность определяется, с одной стороны субъектом, и с другой — объектом. Субъект воздействует на объект, а последний воздействует на субъекта. Тот и другой образуют два полюса процесса деятельности, агентом которой является либо ее субъект, либо ее объект. В таком понимании субъекту отводится ведущая роль в деятельности[8]. В психологической теории деятельности картина взаимодействия субъекта и объекта представляется гораздо сложнее. Леонтьев вместо понятия объекта деятельности вводит понятие предмета деятельности. Предмет сопротивляется, подчиняя себе деятельность, изменяя тем самым субъекта. В полюс субъекта входит опредмеченная потребность, то есть мотив деятельности, в котором субъективно пристрастное и объективно сопротивляющееся оказываются слитыми воедино.

Тенденция биологического и физиологического редукционизма хорошо осознана в философской и в психологической литературе (см., напр., Gross, 1992, pp. 41– 44.). Житейски понятна, соблазнительна и потому более опасна обратная тенденция чрезмерного акцента на специфике психики человека, то есть на его сознании. Конкретно она выражается в том, что понятие личности подменяет собой понятие субъекта деятельности и начинает рассматриваться как выше или рядом положенное психологической категории деятельности. Например, утверждают, что личность является условием деятельности и деятельность, как таковую, мы должны объяснить через личность (Юдин, 1978, с. 301). Похоже, что в таком случае имеют в виду представление о личности как наборе индивидуально-психологических свойств или личность определяется как "воедино связанная совокупность внутренних условий, через которые преломляются все внешние воздействия" (Рубинштейн, 1973, с. 242). Так сужение понятия деятельности приводит к чрезмерному расширению понятия личности. Кроме того, благодаря подмене понятия «субъект деятельности» на понятие «личность» систему мотивов человека рассматривают только со стороны удовлетворения потребностей, упуская из виду их предметное содержание. Действительно, мотив деятельности актуализируется благодаря соответствующей потребности. Отсюда возникает иллюзия, что определяющей характеристикой деятельности является потребность, а не ее предметное содержание. Эта иллюзия подкрепляется в том случае, когда образ жизни человека становится потребительским или, в пределе, паразитическим.

Итак, психологическое понятие деятельности Леонтьева шире, чем его традиционные философские и биологические определения. Но более важно то, что оно богаче не только по объему, но и по содержанию. Действительно, Леонтьев дает структурное, функциональное и генетическое определение деятельности: "Деятельность есть молярная не аддитивная единица жизни телесного материального субъекта. В более узком смысле, т.е. на психологическом уровне, это единица жизни, опосредованной психическим отражением, реальная функция которого состоит в том, что оно ориентирует субъекта в предметном мире. Иными словами деятельность — это не реакция и не совокупность реакций, а система, имеющая строение, свои внутренние переходы и превращения, свое развитие» (Леонтьев, 1975, p. 81—82).

Данное определение открывает, на наш взгляд, возможность рассмотрения деятельности как гештальта. В психологии термин "гештальт" прочно закрепился благодаря исследованиям Макса Вертхаймера, Курта Коффки, Вольфганга Кёлера и Курта Левина. Термин "гештальт" обозначает такое целое, сущность и свойства которого невозможно объяснить путем разложения на части, анализа этих частей и их связей (см., напр., English H., English A. 1968). Кроме того, части в составе гештальта приобретают свойства и функции, отсутствующие у них в изолированном состоянии или, как говорят, целое живет в каждой своей части[9]. Субъекта и объект деятельности мы предлагаем рассматривать как части гештальта деятельности. В нём происходит определение как субъекта так и объекта, а в некоторых случаях их слияние. Субъективное и объективное выступают как предпосылки деятельности. Гештальт деятельности определяет зону выбора особенных деятельностей. В зависимости от гештальта деятельности в субъекте выделяются, актуализируются или создаются действия, операции и психофизиологические функции, а в объективной действительности выделяется или создается их предметное содержание. Определение субъекта и объекта требует психического отражения, по Леонтьеву, всегда более бедного, чем деятельность и, как следствие, возможно ошибочного. Адекватное, то есть безошибочное определение субъекта и объекта в гештальте деятельности можно назвать доопределением.

Понятие доопределения вводит Валерий Викторович Петухов (1950—2003) при характеристике творческого продукта (Петухов, 2008)[10]. Творческий продукт рождается дважды. В первый раз в деятельности созидающего его субъекта. Во второй раз в акте понимания, присвоения этого продукта другим человеком. Присвоение творческого продукта можно назвать сотворчеством. Адекватная данному творческому продукту деятельность выделяет или создает личностные качества субъекта и открывает в продукте предметное содержание, неизвестное его создателю. Можно сказать, что в акте сотворчества происходит доопределение как субъекта, так и объекта деятельности. Субъект доопределяется объективно, а объект субъективно. Понятие гештальта деятельности позволяет, на наш взгляд, расширить использование термина "доопределение" на любую деятельность. Доопределение субъекта и объекта деятельности придают им свойства целого, то есть деятельности как гештальта.

Петухов идет к определению личности от понятий субъекта деятельности и той предметной среды, в которой субъект ищет и/или находит свое, никем не заменимое место. Он различает природную, социальную и культурную среду, как "действительные условия существования и развития человека, источники различных видов его опыта, жизненных проблем и средств их разрешения" (Петухов, 1996, с. 8). В природную среду включается не только окружающая живая и мертвая природа, но и организм человека. В социальное окружение входят другие люди, орудия, знания, социальные институты, обычаи, исторически-конкретные юридические и моральные нормы — все то, в чем зафиксирован и живет общественно-исторический опыт человечества. Культура состоит из универсальных ценностей, не имеющих заранее заданного конкретного содержания. Она содержит, принципы, образцы и средства решения важнейших жизненных проблем. "Культура есть абсолютная форма, определяющая различные способы, средства социальной организации, преобразования и защиты природных свойств (нужд) каждого индивида" (там же, с. 62). Различение культурного и социального, проведенное Петуховым, позволяет утверждать, что сущность человека гетерогенна, поскольку имеет три корня: биологический, социальный и культурный. Соответственно, субъект деятельности разбивается по уровням организма, социального индивида и личности (Петухов, 1996, 2001). Процессы деятельности, детерминированные на уровне организма непроизвольные, на уровне социального индивида произвольные и на уровне личности послепроизвольные. Если использовать широкое представление о личности, как совокупности индивидуально-психологических свойств то, например, на уровне организма мы можем обсуждать темперамент человека, на уровне социального индивида — его характер и на уровне личности — черты самоактуализирующейся личности по Маслоу (1970).

Личность в точном смысле есть "субъект самостоятельного и ответственного решения собственных проблем на основе универсальных, то есть общечеловеческих норм" (Петухов, 1996, с. 74). Поскольку речь идет о решении собственных проблем, в этом определении можно увидеть индивидуалистический оттенок. Но он легко устраняется, если иметь в виду то, что проблемы человека являются производными проблем общества, в котором он живет. Поэтому для личности в точном смысле проблемы общества и других людей становятся собственными проблемами. Личность в широком смысле можно назвать здоровой, когда мотивы человека как личности контролируют и подчиняют себе его мотивы как социального индивида и организма. Согласно Леонтьеву, личность можно представить как систему, состоящую из одной или нескольких иерархий мотивов. По нашему мнению, гештальт деятельности есть та форма, которая определяет какая из трех мотивационных иерархий – личности, социального индивида или организма – будет актуализирована в качестве ведущей, то есть смыслобразующей. Другие мотивы уходят на второй, фоновый план. Следовательно, возможны три сильных, устойчивых гештальта деятельности, на полюсе субъекта которых оказывается либо личность, либо социальный индивид, либо организм. Представление деятельности как гештальта, частью которого становится субъект деятельности, позволяет рассматривать личность в широком смысле как потенциальный резервуар мотивационных диспозиций, емкость которого ограничена. Кроме того, в зависимости от того, какие фоновые мотивы вычерпываются гештальтом деятельности из этого резервуара, получаются различные формально-динамические свойства процесса деятельности.

Различение в субъекте деятельности уровней организма, социального индивида и личности можно провести в зависимости от того, какую основную функцию выполняет гештальт деятельности. В зависимости от основной функции проявляются, изменяются и создаются свойства субъекта как организма, социального индивида и личности. На уровне организма гештальт деятельности выполняет функцию адаптации к природной среде, критерием адаптации является удовлетворение физиологических потребностей. На уровне социального индивида гештальт деятельности выполняет функцию адаптации к социальной окружению. Условием этой адаптации является присвоение определенного общественно-исторического опыта, а критерием удовлетворение социальных потребностей в безопасности, принадлежности, любви и уважении. На уровне личности основная функция гештальта деятельности состоит в самоотдаче и созидании, направленных, в итоге, на реализацию и поддержание общечеловеческих ценностей. Условием здесь является присвоение универсального опыта культуры, а критериями удовлетворение потребности в самоактуализации и собственный вклад в культуру.

Основная функция конституирует деятельность как гештальт. Можно сказать, что деятельность является функциональным гештальтом, обладающим рядом гештальтных свойств. Подобно тому, как в известном примере фон Эренфельса и Вертхаймера, одна и та же мелодия может быть сыграна на разных инструментах и в разной тональности, один и тот же гештальт деятельности может осуществляться различными особенными деятельностями, различными действиями и способами, и даже разными людьми. Предметное содержание мотивов, целей и условий особенной деятельности может совершенно измениться, но ее гештальт останется прежним.

Основная функция может быть выявлена с двух сторон: субъекта и объекта деятельности. На субъективной стороне необходимо выяснить ведущий, смыслообразующий мотив данной деятельности, в какую из трех основных иерархий мотивационной сферы он входит. На объективной стороне необходимо проанализировать продукт данной деятельности, ее ближайшие и отдаленные последствия. Продолжая метафору гештальтпсихологов можно сказать, что основная функция определяет мелодию деятельности, инструменты и самих музыкантов. Личность в широком смысле в этой метафоре представляет собой коллектив музыкантов. Кто же или что же является дирижером этого оркестра? Вслед за Петуховым (1996), мы предполагаем, что таким дирижером являются правила, нормы и запреты на уровне организма, социального индивида и собственно личности[11]. В связи с этим понятие доопределения приобретает смысл не только актуализации и создания индивидуальных психологических свойств и предметного содержания процессов деятельности, но и о-пределения как наложения пределов на особенную деятельность. К ограничениям на уровне организма относятся, по нашему мнению, и пределы, накладываемые на центральную обработку информации. Наиболее остро проблема существования таких пределов поставлена в когнитивной психологии внимания. При этом, нередко говорят, что ограничено само внимание. На наш взгляд, напротив, внимание служит для того, чтобы справиться с этими ограничениями.

В связи с категорией деятельности было выдвинуто несколько теорий и гипотез внимания[12]. Однако с учетом задач, поставленных во введении, в данной работе мы остановимся только на двух из них – теории Добрынин и гипотезе автора настоящей статьи.

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: