Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







Внимание как ключевая характеристика опыта потока





 

К целевым состояниям, опыт которых может быть ценным и для человека и для общества относиться феномен погруженности в деятельность. Отличительной характеристикой этого состояния является переживание наслаждения (enjoyment). Здесь слово "наслаждение" обозначает не только удовольствие, но и процесс его получения и то, что таким процессом может быть деятельность, говорил уже Аристотель в "Никомаховой этике". Такие деятельности стали называть аутотелическими, поскольку человек совершает их не для достижения какого-то определенного результата, а для того, чтобы получить позитивный опыт, связанный с процессом деятельности. Состояние сознания, сопровождающее такую деятельность, было хорошо известно психологам 19-го столетия, под названием «волнение деятельности». Например, профессор Казанской духовной академии Вениамин Алексеевич Снегирев (1841 — 1889), которого называли русским Джеймсом, в своих лекциях говорил, что душевная жизнь

состоит из рядов постоянно совершающихся, известным образом организованных деятельностей или процессов. <…> Их нормальный ход суммируется в сознании особого рода волнением, которое и есть волнение деятельности, вполне аналогичное с общим ощущением физического здоровья. <…> Волнение деятельности, имея специфические, неподдающиеся описанию особенности, отличающие его от всех других волнений, в то же время всегда приятно, и может достигать, при энергичной, успешной деятельности, например, при здоровой, быстрой, энергичной умственной работе, а также при работе физической, когда она сопряжена с сосредоточением внимания и сопутствуется энергичной душевной деятельностью, может достигать высокой степени силы и переходить в так называемое наслаждение. Так как в волнении деятельности имеет значение не характер и содержание какого-либо душевного акта или ряда их, а характер общего хода и строя душевной жизни, то это содержание совершенно безразлично для возникновения его. Всё дело состоит в том, чтобы в данный момент в душе была какая-нибудь более или менее энергичная и организованная по своим законам деятельность, сосредоточивающая на себе внимание, степень силы которого всегда служит показателем степени энергии и организованности душевных процессов (Снегирёв, 1893, с. 447–448, выделено автором).

Примечательно, что Снегирев говорит не о самом волнении деятельности, имеющем «специфические, неподдающиеся описанию особенности», а о формальных характеристиках той деятельности, которую оно сопровождает. Сосредоточение внимания здесь описано как состояние, а не как особый процесс: внимание всего лишь показатель «степени и организованности душевных процессов». В то же время он отмечает, что сосредоточение внимания на деятельности является одной из таких характеристик, что подразумевает существование внимания как процесса[25]. Нерешенность проблемы внимания – существует оно или нет – приводит к тому, что объяснение волнения деятельности, данное Снегиревым, выглядит, если не противоречивым, то, по меньшей мере, неполным.

Позже, в 20 веке, подобные виды деятельности, отмечали в своих тонких наблюдениях многие психологи, изучавшие развитие психики в онтогенезе, например, Мария Монтессори, Карл Бюлер и Жан Пиаже. Но особенное признание опыт аутотелической деятельности получил в области исследований внутренней мотивации (см. напр., Хекхаузен, 1986, с. 234–248). Одним из первых, специфику и важную роль внутренней мотивации в поведении человека отметил Роберт Вудвортс: "Внешний мотив ведет лошадь к воде, но без жажды действительного питья не произойдет, то есть его не будет, если нет желания достичь тех особенных результатов, которые получаются по ходу данной деятельности. В качестве общего утверждения, мы можем сказать, что мотив, движущий любую деятельность, когда она протекает свободно и эффективно, является неотъемлемым свойством этой деятельности (Woodworth, 1918/1949, p.187)[26].

Среди исследований внутренней мотивации центральное место, как по объему собранных данных, так и по плодотворности высказанных идей и обобщению сделанных выводов, занимают исследования группы психологов, которую возглавляет Михай Чиксентмихайи (Csikszentmihalyi M., Csikszentmihalyi I., 1988; Csikszentmihalyi, 1990; Csikszentmihalyi, 1993; Csikzentmihalyi, 1997 Nakamura, Csikszentmihalyi, 2002 и др.). В качестве термина, обозначающего аутотелический опыт, Чиксентмихайи стал использовать слово "поток" (flow) (Csikszentmihalyi, 1975). В настоящее время после анализа субъективных отчетов тысяч респондентов в сложное явление потока включается:

 

(1) ясное пошаговое осознание ближайших целей действий;

(2) безотлагательное осознание их результатов;

(3) субъективное восприятие баланса вызовов и умений, необходимых для того, чтобы с ними справиться;

(4) слияние действия и осознания, то есть непосредственное осознание совершаемых действий;

(5) полная сосредоточенность на выполняемых действиях, не требующая никаких усилий;

(6) чувство потенциального контроля и уверенность в успехе выполняемого и предстоящего действия;

(7) потеря осознания себя или самозабвение;

(8) изменение чувства времени, напр., кажется, что время проходит быстрее, чем обычно;

(9) острое, интенсивное и непрерывное наслаждение процессом деятельности, благодаря которому опыт потока становится аутотелическим.

 

Длительная, не требующая усилий концентрация внимания занимает в этом списке ключевое место, поскольку определяет в конечном итоге все прочие аспекты аутотелического опыта (Csikszentmihalyi, 1975 Nakamura, Csikszentmihalyi, 2002). Однако в основу объяснительных моделей потока легла другая описательная характеристика – соответствие требований ситуации умениям субъекта (Csikszentmihalyi, 1975; Massimini, Massimo, 1988; Nakamura, Csikszentmihalyi, 2002). То, что считалось основным условием возникновения опыта потока, в этих моделях становится и до сих пор остаётся объяснительным принципом. В то же время Чиксентмихайи подчеркивает, что речь идет именно о воспринимаемых требованиях и умениях. В состоянии потока ситуация переживается субъектом как проблематичная, бросающая ему определенный вызов и в то же время как разрешимая, поскольку он знает, что располагает необходимыми силами и умениями. Источник аутотелического опыта лежит поэтому не в самом субъекте и не в ситуации или задаче, а во взаимодействии субъекта с окружением. Иногда скучной может быть самая щедрая на развлечения игровая деятельность и, напротив, деятельность рутинная может принести наслаждение. Аутотелической может стать любая деятельность. И здесь вниманию вновь отводится решающая роль. Согласование требований и умений обеспечивается работой внимания, которая состоит в когнитивном переструктурировании проблемной ситуации. Эту идею на обширном эмпирическом материале разработала Джин Хамилтон (Hamilton,1981).

Хамилтон считает, что аффективное измерение опыта можно представить в виде континуума настроений, ограниченного, с одной стороны, отрицательным полюсом скуки и, с другой стороны, положительным полюсом всепоглощающего интереса. Содержание опыта определяется процессами переработки информации, но общее строение и процессы системы переработки не рассматриваются. Автор говорит об информационном потоке, характеризуя его по типу, количеству и вариабельности перерабатываемой информации. Внимание регулирует актуальный поток информации путем селективного усиления и торможения внешних и внутренних входов. Хамилтон выделяет три класса механизмов внимательной регуляции – биологический, поведенческий и когнитивный. К биологическим регуляторам относятся, например, процессы привыкания и сенсибилизации, обусловленные изменением уровня корковой активации; к поведенческим – приближение или удаление от источника стимуляции, поисковое поведение и к когнитивным – фантазия, анализ и синтез поступающей информации. Внимательные регуляторы (аttentional-regulators) подгоняют актуальный поток информации к оптимальному, и в результате человек испытывает положительные эмоции — чувство всепоглощающего интереса или внутреннего наслаждения. Параметры оптимальной установки потока информации не являются жестко фиксированными и определяются не только устойчивыми предпочтениями и наклонностями субъекта, но и его текущими выборами и состояниями, системой правил и предписаний, особенностями данной ситуации. Работа внимательных регуляторов требует притока умственного усилияt, ресурсы которого ограничены. Каждый индивид располагает определенным набором регуляторов и развитыми, в той или иной степени, умениями и навыками их использования. Некоторые люди для перехода в оптимальное состояние затрачивают меньше усилий и могут регулировать информационный поток в разнообразных ситуациях и при выполнении различных, даже рутинных заданий. Широкое и гибкое использование внимательных регуляторов характеризует так называемую аутотелическую личность. Такие субъекты способны к переживаниям аутотелического опыта даже в условиях изоляции. Основную функцию регуляции информационного потока в этих случаях выполняют механизмы когнитивного переструктурирования. Менее адаптивной, а иногда и вредной, оказывается опора на биологические и поведенческие регуляторы. Так, некоторые подростки достигают оптимального информационного потока путем быстрого вождения мотоцикла, слушания громкой, ритмичной музыки, приема алкоголя или наркотиков.

Эти представления Хамилтон формулирует, ссылаясь на модель гибкой и множественной селекции М. Эрдели (Erdelyi, 1974). Кроме того, она опирается на работы, указывающие на связь информационного потока с характеристиками и содержанием опыта сознания и самосознания. Среди них особое влияние на нее оказало теоретическое исследование А. Блюменталя, который попытался соединить классические представления о внимании и структуре сознания с идеями современных теорий переработки информации (Blumenthal, 1977). И, наконец, в качестве третьего источника автор использует общие положения теорий распределения ограниченных ресурсов умственного усилия Д. Канемана, а также Д. Навона и Д. Гофера ((Kahneman, 1973, Navon, Gopher, 1979).

Линия анализа влияний внимания на эмоциональную сферу человека, к сожалению, не получила дальнейшего продолжения. Изучение феномена потока пошло по экстенсивному пути кросскультурных сравнений, исследования переживаний потока в повседневной жизни, в учебной, профессиональной и творческой деятельности. Полученные данные говорят о том, что явление потока не уникально, а его характеристики универсальны. Поток обнаружен у представителей разных культур, социальных и возрастных групп. Чиксентмихайи считает это переживание основным, первичным двигателем индивидуального развития и общественного прогресса. Он пишет:

Универсальность потока можно объяснить по сути дела тем, что он является каким-то соединением, встроенным эволюцией в нашу нервную систему, — всякий раз, когда мы функционируем в полной мере, вовлечены в деятельность, требующую всех и сверх того наших сил и умений, мы испытываем чувство великой радости. Но для повторного переживания того же веселья нам необходимо ответить на несколько больший вызов и в какой-то степени прибавить в наших умениях. Таким образом увеличивается сложность адаптации, подталкиваемая тем наслаждением, которое она дает. Посредством переживания потока эволюция заставляет нас развиваться дальше ( Csikszentmihalyi,1988, p. 367).

Новые данные потребовали уточнения и развития объяснительной модели потока (Massimini, Carli, 1988; Nakamura, Csikszentmihalyi, 2002; см. также обзор: Макалатия, 2004). Кроме того, к биологически-эволюционному объяснению мотивации аутотелической деятельности, было добавлено представление о том, что эта мотивация может быть ситуативной, то есть возникает по ходу деятельности. Деятельность может быть скучной, но затем когда возможности для действий проясняются или умения индивида совершенствуются, данная деятельность начинает вызывать интерес и, в конце концов, может сопровождаться наслаждением (Csikszentmihalyi, Abuhamdeh, Nakamura, 2005, p. 603)[27]. В этом случае появляется мотивация неожиданно в том смысле, что ближайшие цели возникают вне взаимодействия (Nakamura, Csikszentmihalyi, 2002, p. 91; выделено авторами)[28].

Однако представ­ления о природе внимания и его роли в процессах порождения этого опыта не изменились. Раскрывая свой взгляд на внимание, Csikszentmihalyi по-прежнему ограничивается ссылками на его селективную функцию и на метафору scarce ресурсов психической энергии. В 1990 г. он пишет:

Поскольку внимание определяет, что именно появится или не появится в сознании, и поскольку оно также необходимо для того, чтобы там происходили любые события других видов умственной деятельности — таких, как припоминание, размышление, переживание и принятие решения, — полезно рассматривать его как психическую энергию. Внимание подобно энергии в том смысле, что без него не может быть сделана никакая работа и при совершении работы оно растрачивается. Посредством определенных вкладов этой энергии мы создаем самих себя. Воспоминания, мысли и чувства — все это формируется в зависимости от того, как мы ее используем. И мы контролируем эту энергию, управляя ею согласно нашим желаниям; следовательно, наше внимание является важнейшим орудием улучшения качества жизненного опыта (Csikszentmihalyi, 1990, р. 33; выделено автором).

 

И позже, в работе, написанной вместе с Дженни Накамура:

 

Следовательно, внимание играет ключевую роль при погружении (in entering) в поток и в пребывании в (staying in) потоке. Погружение в поток в основном зависит от того, как внимание фокусировалось в прошлом и как оно фокусируется в настоящем благодаря структурным условиями данной деятельности. Развитые в прошлом интересы будут направлять внимание к определенным вызовам. Ясные ближайшие цели, немедленная обратная связь и уровни вызова, доступные управлению в настоящий момент, ориентируют организм и координируют [его действия] таким образом, что внимание становится полностью поглощенным в стимульном поле, определяемом данной деятельностью. Феноменология потока отражает процессы внимания. Возможно, что решающим качеством потока является интенсивное сосредоточение. Иначе говоря, внимание полностью вкладывается в текущее взаимодействие. Запасного внимания, благодаря которому осознавались бы объекты, находящиеся за пределами непосредственного взаимодействия, нет, и [поэтому] происходит слияние действия и осознания. Одним из таких объектов является я, Когда внимание целиком забирается и занимается текущими вызовами, утрата самосознания в потоке, обозначена тем, что me [мне, меня, мной, себя], в терминах Мида, более не осознается. Ход времени, основной параметр переживания, становится искаженным, поскольку внимание полностью сосредоточено на чем-то другом. Для пребывания в потоке необходимо, чтобы внимание удерживалось посредством этого, ограниченного поля стимулов. Апатия, скука и тревога, подобно потоку, являются, в основном, функцией того, как в данный момент структурировано внимание. В состоянии скуки и тем более апатии, низкий сравнительно умениям уровень вызова позволяет вниманию дрейфовать. В состоянии тревоги воспринимаемые вызовы превышают способности. В частности в ситуациях внешней мотивации, внимание смещается на я и его недостатки, порождая самосознание, которое мешает тому, чтобы иметь дело с вызовами. (Nakamura, Csikszentmihalyi, 2002, p. 92, выделено авторами).

Метафорическая и как следствие чрезмерно широкая и неопределенная трактовка внимания как ограниченного резервуара психической энергии наводит Чиксентмихайи на ряд рискованных обобщений, используемых для объяснения явлений социальной и культурной жизни (см. напр., Csikszentmihalyi, 1978). Понятие внимания выступает здесь, в качестве, как говорили немецкие психологи, Mädchen für Alles (одной прислуги за всё), создавая иллюзию объяснения и понимания разнородных фактов субъективной и объективной действительности. Но более существенным является то, что объяснение потока остаётся описательным и биологическим и не выходит за узкие рамки концепций психологического гедонизма, "который постулирует, что люди действуют, фактически, для того, чтобы получить удовольствие и избежать страдания" (Young, 1936, p. 319). Леонтьев пишет: «Несостоятельность гедонистических концепций мотивации состоит, разумеется, не в том, что они преувеличивают роль эмоциональных переживаний в регулировании деятельности, а в том, что они уплощают и извращают реальные отношения. Эмоции не подчиняют себе деятельность, а являются ее результатом и "механизмом" ее движения (Леонтьев, 1975, с. 196–197). Это утверждение может показаться слишком категоричным, если не согласиться с принципиальным положением Леонтьева о предметности мотивов деятельности. В тоже время, оно оказывается недостаточным и уязвимым, когда мы рассматриваем мотивы, выполняющие функцию побуждения и определяющие формально-динамические особенности выполняемой деятельности. В связи с иерархией мотивов он говорит: "Оказывается, что некоторый мотив данного действия может выполнять лишь побудительную функцию, то есть определять как бы динамику действия: включение, поддержание, степень напряженности и так дальше, то есть динамические характеристики" (Леонтьев, 2000, с. 446). К этому вопросу мы вернёмся позже в последней части нашего исследования.







Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.