Как я один раз попал в гнездо

Я шел и рассказывал сказки. Вдруг летит ворона, схватила Ваню за шиворот и понесла в гнездо. Там воронята были. «Что ты принесла нам?» — говорят воронята. «Принесла Ваню. Он не будет выдирать перья, дергать за хвостики». Рассказал воронятам Ваня сказку про Красную Шапочку. Дали червячка мне. Сырой. «Фу, гадость, — говорит Ваня, — Я не буду есть». Полетела ворона к дедушке: «Дай банан». Нарезали банан, положили в коробку и отдали. Ворона полетела к Ване в гнездо. Прилетела, села, открыла коробку и дала банан. Я поел и полетел домой на спине на вороне. Тамила спрашивает: «Где ты был?» — «Я был в гнезде». И все.

Рассказывает Гриша.

Про то, как меня ворона схватила

Шел я хорошей дорогой. Кругом росла травка, цветочки, солнышко припекало. Вдруг ворона из гнезда вылетела. Я уже все почти набрал: грибы, мед, орешки, всякие вкусные вещи. Ворона схватила у меня корзинку, а я зацепился руками за корзинку и, того не ожидая, полетел. Потом я ей сказал: «Куда ты меня тащишь?» А ворона ответила: «В гнездо. За моими воронятами будешь ухаживать». А когда мы прилетели в гнездо, я увидел вороняток, их было пять. Они играли, крыльями хлопали, пытаясь слететь с гнезда. А ворона сказала: «Ну-ка, воронята, не падайте! А то свалитесь, ноги переломаете».

А дальше наступила ночь. И я уже собрался уходить, но ворона сказала: «Я тебя отнесу домой и скажу, чтобы родители получили своего беглеца».

Так и сделали. Полетели. А когда прилетели, в окно влетели, ворона захлопала крыльями и сказала: «Получите своего беглеца». В комнате в это время были гости всякие: Дима с Наташей, бабушка, Михайловна, бабушка Тонечка и тётя Наташа — соседка, Володечка, Настя, Ваня, Юлечка, и родители тоже: мама и папа, и сестренка Машенька, дорогая моя. Все меня встретили очень радостно. И Закричали:. «Это он, это он, наш сынок, внучек, внучек!» А когда все меня поцеловали, все стали кушать разные блюда, а ворона улетела. Мы кушали грибы, которые я принес, мед с чаем, орешки Покушали. Все съели, все разошлись по домам.

Свой рассказ про ворону, по свидетельству мамы, 6-летний Гриша продиктовал на одном дыхании, без всяких поправок и последующих добавлений.

Заяц и бульдог

Как-то я пошел в лес и увидел зайчика. Потом пришел здоровый пес. Он решил зайчика проглотить целиком, с ушами. Зайчик боялся. Тогда я взял палку и как следует врезал бульдогу. Бульдог взвыл и убежал далеко-далеко в темный лес. А зайчик убежал в другую сторону, домой к зайчихе — матери с детишками. Они уже скучали, ждали его.

Заяц и тигр

Зайчик сидел на грибке, как на диванчике. Он, был. весь круглый и пушистый, мягкий, тяжелый. Я подошел к зайчику и взял его на ручки и тютюшкал. Я спросил его: «Почему ты дрожишь?» — «За мной тигр гонялся». — «Тигр ушел. Ом сказал, что тут волк бродит в кустах, медведи, кабаны, и больше никто. Не бойся».

Тигр был хороший, миролюбивый он не хотел никого обижать. Я за ним гонялся в шутку, я не хотел его убивать.

Милые звери, не обижайте друг друга. Пока. На прощанье: счастливо оставаться.

Иногда в рассказы и сказки вкрадывается цитирование, и выглядит это довольно забавно!

Тут к ней подходит принц и говорит: «Голубушка, как хороша! Ну что за шейка, что за глазки…»

Глава XII

Музыка

Музыку 6—7-летние ребята начали слушать так, как в детстве слушала ее я. Никто ничего не объяснял, никто не добивался того, чтобы мы, трое детей, ее «понимали». Сколько я себя помню, она просто звучала в нашем доме, хотя профессиональных музыкантов в семье не было. Профессиональными музыкантами стали впоследствии мы с сестрой. Шопен, Моцарт, Бетховен, Чайковский, Скрябин, арии из опер, романсы, неаполитанские песни… Пластинки подбирались без особой системы, что попадется, единственное требование, предъявлявшееся к ним, — ничего второсортного. Замечательными были исполнители — певцы, дирижеры, пианисты. Их имена врезались в память навсегда: дирижеры Самосуд, Гаук, Мравинский, Тосканини, пианисты Гольденвейзер и Юдина, певцы Лемешев и Карузо. Пластинки находились в моем ведении, когда я еще и в школу-то не ходила. Мое глубокое убеждение: детей надо воспитывать на лучших образцах, примитив — он и есть примитив и таким останется, кто бы его ни слушал, взрослый или ребенок— неважно. И когда меня спрашивают, как научить ребенка «разбираться в музыке», я отвечаю — ему не надо в ней разбираться, музыку надо просто слушать.

Конечно, если песенки про зеленого кузнечика и прожорливую лягушку, про собаку по кличке Дружок, которую ищет и не может найти ее хозяйка, слушает Юра, мы сего мамой рисуем картинки, иллюстрирующие содержание этих песенок, и это помогает мальчику лучше их понять. Но ребенку постарше такие пояснения, пожалуй, не так уж необходимы, хотя тоже могут быть интересны.

Ваня приходит ко мне на урок и уже из коридора слышит музыку. Мой комментарий к ней чрезвычайно краток. «Оркестр играет», — говорю я мимоходом. Ваня входит в комнату, садится на диван. Проигрыватель открыт, вертится пластинка. Это что-то новенькое, такого еще не было. В честь чего подобное нововведение?

Я беру конверт от пластинки: «Вот он, оркестр. Видишь, — сколько музыкантов. На сцене сидят».

Конечно, о музыкантах Ваня уже слышал. Были Бременские музыканты, в книжке «Спящая красавица» тоже о чем-то таком говорилось. Теперь дальше пойдем.

Основная тема 40-й симфонии Моцарта настолько выразительна, что Ваня непроизвольно начинает двигать в такт руками. «Грозный великан», — заявляет он, отмечая вторжение громких аккордов.

Великан так великан. Сама я избегаю «подкладывать» под музыку литературные сюжеты и зрительные образы, навязывая ребенку искусственные, чаще всего притянутые за уши пояснения. И уж тем более не стану требовать от него, чтобы, настроившись на серьезный лад, он слушал музыку, попутно внимая моим о ней рассуждениям. Не превращаю слушание в некий обязательный процесс, принудиловку, убивающую непосредственность восприятия. Звучит музыка, и я незаметно наблюдаю за ребенком.

Слушает Ваня очень внимательно. Это вообще очень вдумчивый, цепкий и целеустремленный мальчик. В соответствующих местах я позволяю себе парочку кратких реплик: «Кто это так жалостно вздыхает? А вот тут как будто поклоны, реверанс называется. Так танцуют в длинных платьях и париках».

Первую часть мы прослушали от начала и до конца. Встав с дивана и направляясь к проектору (мы собираемся смотреть слайды), Ваня внезапно останавливается. «Я хочу еще раз послушать сефонию», — говорит он.

Ваня слушает «сефонию» на нескольких последующих уроках, а затем я ставлю на проигрыватель пластинку с записью вальсов Шопена: «Как ты думаешь, на чем играют?» Ваня задумывается. Я поясняю: «На рояле. Это инструмент вроде пианино, но гораздо больше».

Я снова показываю ему уже известную картину С. Жуковского, «Интерьер»: рояль открыт, на пюпитре ноты, и музыкант куда-то на минуту вышел, оторвавшись от своей игры. Имеется еще «Портрет ребенка» неизвестного художника XVIII века: совсем маленькая девочка в длинном-длинном платье со скрипкой и смычком— вот ей-то и танцевать менуэты. Есть картина Д. Терниса «Флейтист» и «Слушают гусли» Е. Честнякова, и трио девушек на картине неизвестного нидерландского художника «Музыкантши»: одна играет на флейте, другая на мандолине, третья поет по нотам, а ноты-то каждая величиной с яблоко!

На картинах флейтисты, гитаристы, арфисты, памятники музыкантам — все это нам пригодится. Когда-то я читала лекции по истории музыки, снова меня выручают эти подборки. Эти слайды мы будем теперь смотреть, сопровождая показ соответствующим музыкальным оформлением: если на картине изображена женщина, сидящая за клавесином, пусть звучит клавесин. Важно одно: не навязывать ребенку свое представление о содержании музыкального произведения.

Спешить нам некуда, постепенно доберемся до самых вершин. А пока просто слушаем музыку, которая хорошо запоминается. Когда-нибудь я расскажу детям о том, как маленький Моцарт колесил по всему свету, играя во дворцах, и как он, великий композитор, был похоронен неизвестно где. Они узнают о трагедии глухого Бетховена, о том, что Бах ослеп, потому что если вытянуть в одну строку все, что он написал за свою жизнь, то получится лента, которой, я так думаю, можно будет опоясать земной шар. И я уверена, что дети меня поймут.

Но это будет позже. А сейчас Виталик, лежа на полу и заложив руки за голову, самозабвенно выводит «Отцвели уж давно хризантемы в саду». Его бабушка постоянно слушает записи русских романсов, поэтому он хорошо знает тексты. Иногда, пусть не совсем складно, мы поем с ним дуэтом. Коля тоже очень музыкален и тоже любит романсы. Ну а непоседливой, жизнерадостной Фионе придется поискать маленькие пластиночки с песенками Шаинского, ей не до философии, ей нравится все веселое, радостное, грустные мелодии удовольствия ей не доставят.

«Скажите мне, дорогая Вера, на каком музыкальном инструменте вы предпочли бы играть?» — спрашиваю я 8-летнюю Веру, которой очень нравится, когда я обращаюсь к ней на «вы». Вера, наслушавшаяся моих рассказов о маленьком Моцарте, который мог играть на чем угодно, вскакивает на стул и торжественно объявляет: «Дамы и господа! Я обожаю играть на всех музыкальных инструментах!»

Музыкальных записей у нас горы. К слушанию музыки мы приступили совсем недавно. Когда-нибудь отправимся на концерт, чтобы услышать ее в живом исполнении — и орган, и рояль, и симфонический оркестр, И может быть, это войдет в обычай, станет потребностью ребят, когда они вырастут.

Глава XIII

Театр

Родителей не приходится убеждать в том, чтобы вместе с ребенком они ходили в театр, цирк, зоопарк. Кто же этого не делает? Ребенок с мамой и папой отправляется на спектакль, оставшиеся дома бабушка и дедушка с нетерпением ждут их возвращения, предвкушая рассказы об увиденном и услышанном. Но увы! — ребенок обнаруживает полнейшее равнодушие, на вопросы отвечать не хочет, никакого впечатления: спектакль на него как будто бы не произвел. И лишь через несколько дней он задаст неожиданный вопрос, что-нибудь вроде: «А почему Денис опоздал на представление?»

Случается, впрочем, что впечатление оказывается довольно-таки сильным, малыш возбужден, машет руками, но толком рассказать ничего не может, без конца показывает, как прыгали по сцене зайцы, огромными сапогами громко топал кот, кто-то из действующих лиц свалился в яму, и все в таком роде. Спектакль распался на отдельные яркие эпизоды, и о каком бы то ни было цельном восприятии говорить не приходится.

К походу в кукольный театр на спектакль «Золотой ключик» мы готовились заранее. Книгу изучили вдоль и поперёк. Мы уже имели представление о зрительном зале, сцене и актерах — Буратино в книжке выпрыгивал из зала на сцену, где его приветствовало все кукольное племя. Теперь посмотрим, как все это выглядит в настоящем театре.

Вот занавес, сейчас он откроется. Сюжет сказки, к большому нашему сожалению претерпел большие изменения, но кое-какие эпизоды, слава богу сохранены в неприкосновенности. Всякий раз я привлекаю внимание детей к тому, что им должно быть уже хорошо известно, но что появилось в иной, непривычной обстановке. Вот неизвестно каким образом появившийся король — персонаж, достаточно чуждый книге «Золотой ключик», чье появление было встречено детьми с большим недоумением. Он сидит на подушке с бахромой, почти такой же, какая имеется у меня дома. На голове у короля корона, на плечах мантия. Ни корона, ни мантия для нас не новость, мы их достаточно повидали. Надо только, чтобы дети обратили на них внимание. А вон белый, изогнувшийся дугой мостик — в точности такой переброшен через речку Яузу, вдоль которой едут на урок Саркис и Ваня К.

Вот Кот и Лиса, до чего же злокозненная парочка! Ваня К. грозит Лисе, Коту и Карабасу-Барабасу кулаком. Он громко советует Буратино ни в коем случае не отдавать деньги и побыстрее удирать. Сидящая перед нами женщина смотрит не столько на сцену, сколько — с улыбкой и восхищением — на Ваню.

Кто сказал, что дети с синдромом Дауна не эмоциональны? Ваня буквально выходит из себя, Вера сидит напряженно, не отрывая глаз от сцены. Виталик постоянно вытягивает шею: Ваня, размахивающий кулаками и подпрыгивающий на своем месте, мешает ему смотреть.

Спектакль они вспоминали год и рвались сходить на него еще раз.

Идеальный вариант, осуществить который редко кому удается, — заранее прочесть книгу, посмотреть мультфильм или спектакль, с которыми вы собираетесь познакомить ребенка. В этом случае вы сможете разработать план предварительных действий, подготовить малыша к тому, что ему предстоит увидеть, и, следовательно, поможете ему обдумать, запомнить и понять увиденное.

То же самое можно сказать о походах в лес, цирк, зоопарк, уголок Дурова. Никто не требует от вас, чтобы вы докучали ребенку бесконечными разъяснениями и поучениями. Он не должен замечать, что вы его учите. Пусть не отдает себе в этом отчета — ведь вы пришли развлекаться, а не учиться. Но наша кабинетная наука должна теснейшим образом переплетаться с тем, что ребенок видит вокруг себя в жизни.

Ваня никогда не ошибется, увидев воробья, дятла, ворону, сову на логопедической карточке, Но если точно такой же — пестренький, с красной головкой и крепким клювом хорошо знакомый дятел возникнет на двери, куда мы проецируем слайды, он запросто может обозвать его совой.

Стоит нам перенести действие в другую, плоскость, переместить предмет в иную обстановку — и ребенок теряется. К удивлению окружающих, он не узнаёт то, что, казалось бы, давно известно.

Вот мы с Колей вытаскиваем из сундучка карточки, и он должен назвать изображенное на них животное, птицу, цветок и т. д. Карточек около двухсот. Коля называет мне не только хорошо знакомых кота и собаку, но и таких экзотических животных, как муравьед и доисторический динозавр — память у Коли превосходная. Я снимаю со шкафа коробку, в ней богатейшая коллекция: жирафы, слоны, лошадки, индюки, куры. «Коленька, кто это?» — спрашиваю я, доставая игрушечного верблюда и предвкушая радость узнавания. «Петух!» — отвечает Коля. А ведь мы так долго рассматривали рога и копыта, гребешки и когти, усы, горбы, хобот, полоски и пятна на шкурах. Он уверенно отвечал на вопросы типа: «Что есть у верблюда, чего нет ни у кого? А у слона? А для чего слону хобот? А зачем корове рога?» Куда же все девалось?

Какие прекрасные интерьеры мы создавали, наклеивая на картинку в книжке вырезанные из рекламных проспектов диваны и кресла, «расставляя» на столах вазы с цветами, чашки, чайники, и самовары! Мы «увешивали» стены крошечными портретами, на диванах располагали подушки, скатерть украшали орнаментом и бахромой. И вот я спрашиваю Веру: «Что у тебя в комнате висит на стене?» — «Кресло?» — бойко отвечает Вера. Лицо ее мамы вытягивается, на нем я ясно читаю: «Неужели все напрасно? Неужели все так и останется?» Но уже через 2–3 минуты и Коля, и Вера определяют все правильно.

Мгновенно осознать и переключиться, оценить новую ситуацию они пока не в состоянии. Это надо тренировать. И потому всякий раз я сравниваю, сопоставляю, провожу «параллели и перпендикуляры». «Видишь, у дедушки в книжке на подоконнике цветы. А у нас с тобой что? Какая на дедушке обувь? Лапти. А Виталик в чем пришел? У девочки на картинке длинная коса, а у Фионы сзади — хвостик с бантиком. А у тебя есть полоски на одежде? А у Ромены? Покажи, как Буратино на листике сидит. А как он сидит у Мальвины за столом?» И т. д. и т. п. сто раз на дню.

Если есть возможность показать ребенку раковины («сколько раковин цветистых, сколько рыбок золотистых»— читаем мы в книжке), перстень («достань, слышь, перстень царь-девицы»), веер — все это тут же демонстрируется. У нас имеются «золотая» подушка («А что еще золотое?» — «У мамы зуб спереди»), серебряная туфелька, разноцветные стеклянные шарики, перышки всех цветов, очень красивые пуговицы, хрустальное яичко, чучело маленького крокодила и огромная муха откуда-то из тропического леса. Бабушка же Коли, «Лиди Михална», демонстрировала ему пилу и грабли, за которыми не поленилась сходить в сарай, когда мама читала ребенку книжку из деревенской жизни. Одно дело в книге, другое — в реальной действительности. Иные размеры, иные масштабы, иные соотношения. Книжные представления должны быть тесно связаны с тем, что окружает ребенка в жизни.

Именно поэтому, сидя на спектакле рядом с ребенком, я обращаю его внимание и на корону короля, и на мантию, и на мостик, и на подушку с бахромой — хорошо знакомые предметы, которыми люди пользуются в разных ситуациях. Ребенок может не узнать их, смотреть и не видеть. И тем более не отдавать себе отчета в том, зачем и для чего тем или иным способом этими предметами манипулируют в этом спектакле. Если не проработать с ними заранее содержание спектакля, они не поймут взаимоотношений героев, не смогут уследить за перипетиями сюжета, их внимание привлекут лишь отдельные динамичные эпизоды. Если нормальному ребенку гораздо интересней спектакль, в котором его ждут всевозможные неожиданности, то ребенок с синдромом Дауна предпочитает уже знакомый сюжет.

Мы основательно проработали книгу, и Ваня К. хорошо знает почему Карабас-Барабас так интересуется ключиком и чего можно ожидать от парочки негодяев — Кота и Лисы. Вот почему он реагирует так живо и непосредственно.

Вместе с ним мы смотрим мультфильм «Маугли». Я осторожно, коротко комментирую происходящее на экране. В следующий раз по собственной инициативе Ваня принимается комментировать его сам. Всматривается, вслушивается, вдумывается.

Глава XIV

Каким он будет, ваш ребенок

Я уверена в том, что возможность органического развития, так же как и любого нормального человека, заложена природой и в ребенка с синдромом Дауна. Мне хочется также верить, что интеллектуальное его развитие имеет значительные перспективы. Важно дать этому развитию первоначальный импульс и направление.

Мы с вами тоже можем не все, но то, к чему имеем склонность, в состоянии развивать и совершенствовать на протяжении всей своей жизни. В работе с ребенком с синдромом Дауна важно не остановиться самим и не дать остановиться ребенку. Положа руку на сердце — многие ли из нас ставят перед собой подобную задачу, изо дня в день осуществляя ее?

Как бы вы ни старались внести разнообразие в жизнь своего ребенка, чем бы ни развлекали его — если он только потребитель того, чем вы его одариваете, он живет ненастоящей жизнью. Свою жизнь человек творит сам. Своя жизнь — это свои интересы, свои желания, стремление к творчеству и удовлетворение достигнутыми результатами. Не исполнение чужой воли и не существование рядом с кем-то— в полном подчинении и зависимости.

«Детям инвалидам должна быть обеспечена достойная жизнь»— эти слова мы слышим от других и постоянно говорим сами. Но стремимся ли мы к этому на самом деле? Ведь мы давно свыклись с тем, каков он есть, наш ребенок и гораздо проще привязать к себе малыша, а там и взрослого человека, пусть послушно следует за нами, повинуясь нашим предначертаниям; о большем мы и думать не смеем.

Все зависит от уровня ваших собственных притязаний, от того, какой образ жизни ведет семья, в которой растет ребенок-инвалид. И каковы бы ни были ваши стремления, в чем бы ни выражался для вас идеал достойной жизни, вы не можете не знать, что нет ничего мучительней, чем скука, томление от праздности. От ничегонеделания устаешь гораздо больше, чем от самой тяжелой работы. Если мозг вашего ребенка постоянно погружен в оцепенение и спячку, если он не находит себе занятия — что ж, он движется не вперед, а назад.

Вера со школьным ранцем за спиной, опустив глаза и уставясь в пол, стоит в коридоре. «Вера, почему ты в комнату не заходишь?» Вера открывает дверь, входит, снимает ранец, бросает его на кровать, садится. «Что с тобой? Ты заболела?» Девочка поднимает на меня глаза — и я вижу в них самую настоящую тоску. «Что мне делать?» — спрашивает она. И через некоторое время снова: «Что мне делать?» — «Уроки делай. В комнате прибери. Поиграй во что-нибудь».

К этому она не приучена, хотя хозяйскую хватку, обнаруживала не раз: расставляла в коридоре обувь, порывалась мыть посуду, яростно махала веником — тучи пыли неслись с ковровой дорожки. Этого стремления никто не поддержал. Тогда ей было 6 лет, теперь 11.

Играет Вера следующим образом: расставляет на столе штук двадцать пузырьков от лекарств и одним из них попеременно стучит по всем остальным. Игра называется «футбол». «Пусть светлые пузырьки будут в одной команде, а темные в другой, — говорю я ей. — Пробка — это шайба или мяч. Кто у тебя чемпион? Кто побеждает? Сколько голов забили?»

Игра длится около часа. Придя в дом через год, я застаю Веру за тем же занятием, в игру не внесено никаких изменений.

Ребенок навел порядок в комнате, поработал на участке, почистил свою одежду не потому что этого хотите вы, а потому, что этого хочет он сам. И жизнь, которую он ведет должна всякий раз оставаться для него учебником — ходит ли он в театр, на концерт, общается ли с друзьями (кстати, есть ли у вашего ребенка друзья?). Осознать, осмыслить, порассуждать, сделать выводы, поделиться впечатлениями — стало ли это потребностью?

Вырастить из рёбенка трудолюбивого, разумного, пытливого, организованного человека — задача непростая. Тем более непростая, если это не совсем обычный ребенок, если традиционные методы обучения не вполне приемлемы и приходится прокладывать новые, никем еще не пройденные пути. Но насколько богаче, содержательнее станет ваша собственная жизнь, насколько увереннее вы будете чувствовать себя, если помочь своему ребенку сможете сами. Нет на свете большего наслаждения, чем то, которое мы получаем от творчества. Это то, в чем мы можем быть больше всего уверены, что зависит исключительно от нас самих, от нашего собственного желания.

С наружной стены моего дома отвалилась и упала на землю водосточная труба, и папа одного из учеников решил приладить ее обратно. Его собственный сын 13 лет остался сидеть в комнате, а помогать отправился 10-летний Алеша. Вернувшись, папа сказал: «Какой активный мальчик! И трубу придерживал, и проволоку подавал — помогал как мог. А вот наш не шевельнется, у него никогда не возникает желания принять участие в общем деле».

Это тот самый мальчик, которому до сих пор шнуруют ботинки. Он физически здоров, усердно занимается. К самостоятельности его просто не приучили.

У мальчика хорошие родители, это очень симпатичные люди. Они приняли ребенка таким, каков он есть, растят его, очень любят. Пока эти родители полны сил, все как будто бы неплохо.

Если воспитание в ребенке самостоятельности осуществляется разумно, постоянно, без нервозности, суеты и спешки, то попутно и одновременно с этим вы воспитываете такие прекрасные качества, как терпение, выдержку, умение последовательно организовать действия.

Как-то с 10-летним Антоном (тем самым, что в 5 лет задумывался над проблемой жизни и смерти) мы договорились пойти в лес на так называемую «дачу» — старый деревянный домишко, в котором прельщало наличие камина. Мы планировали испечь картошку и вообще хотели понаслаждаться вольной жизнью. С собой я решила взять мальчика 5 лет.

В десять часов утра, не опоздав ни на одну минуту, с рюкзаком за спиной и небольшим топором, ловко прилаженным к поясу, явился наш проводник — настоящий маленький Робинзон!

С молчаливым достоинством бывалого человека он шел перед нами. Мы прошагали не меньше шести километров — и вот она, дача. Антон выложил из рюкзака спички, соль, картошку, самостоятельно разжег камин. Все шло по намеченному плану. Когда пришло время уходить, Антон тщательно загасил тлеющие угли, вынес во двор очистки, убрал хлеб, соль и спички. Мы вышли во двор, и 5-летний Тимур вызвался закрыть огромный висячий замок на двери: он как попало совал ключ в замочную скважину, вертел его, кряхтел — ничего не получалось.

Антон стоял рядом и тихим, спокойным голосом руководил всеми этими действиями. Он не делал ни малейшей попытки отнять ключ и самому закрыть замок. «Ты держишь ключ не той стороной. Вставил? Так. Теперь осторожно поворачивай вправо. Вправо, а не влево. По часовой стрелке. Замок не отпускай, держи крепко».

Вот это воспитание!

Нам приходится все время руководить действиями ребенка, постоянно ориентировать его в нужном направлении, касается ли это обучения речи, чтению и письму, относится ли к воспитанию в нем эстетического чувства, прививаем ли мы ему навыки самообслуживания.

Он усваивает хорошие привычки, и чем шире спектр этих привычек, тем как будто бы больше ваш ребенок приближен к нормальному уровню. Глядя на то, как он управляется по дому, слушая его обстоятельную речь, ваши друзья радуются вместе с вами и искренне хвалят его, стараясь не обнаружить своего удивления. Надо же! Кто бы мог подумать!

Однако не чересчур ли тесен симбиоз? Давайте призадумаемся, не слишком ли мы заменяем ему его собственный мозг, руки и ноги?

Очень зорким должно быть наше зрение, очень острым — чутье.

Чего хочет он сам? Не подавляем ли мы его инициативу незаметно для самих себя?

В кильватере большого корабля плывет крохотная лодочка — не закрывает ли ей горизонт мощное судно, уверенно рассекающее волны?

Все наши усилия должны быть направлены на то, чтобы ребенку самому захотелось читать, помогать вам по дому, чтобы он сам мог найти себе разумное занятие. Чтобы все, чему мы его учим, было только семенем, из которого вырастает большое развитое древо знаний, умений и, кроме того, желаний, стремлений, его собственных, никем не навязанных.

В детском саду Виталик собственноручно посадил в горшок на окне овес. Через какое-то время появились всходы. Полюбовались. Что дальше?

Виталик давно забыл о впечатлении, полученном от этих всходов. А вот если на даче у него, будет собственная маленькая грядка, его небольшое личное хозяйство — это другое дело. Пусть там растут редис, укроп, овес — что угодно. Можно копать, полоть, поливать, собирать урожай. Конечно, не с утра до ночи, не слишком напрягаясь, совмещая приятное с полезным.

Саркис рвет на куски листья травы, кладет в большую кастрюлю, долго мешает — «варит кашу». Через некоторое время родители видят, что он поровну разложил листочки в миски всех трех собак во дворе. Папа, мама и бабушка наблюдают за всем этим с улыбкой — подражание взрослым, игра.

Будет ли иметь продолжение эта игра, становясь уже не игрой, а вполне осмысленной заботой о животных?

Я знаю, с каким удовольствием Саркис хватается за веник и тряпку, когда мы заучиваем с ним наши «цепочки», как тщательно он вытирает посуду — поворачивает чашку и так, и эдак, старательно протирает донышко. Он не терпит беспорядок: мусор — в ведро, крошки со стола — смести, убрать в холодильник продукты… А когда вырастет? Превратится ли помощь по дому в его постоянное занятие, будет ли он подметать, мыть, стирать свои вещи, потому что это станет даже и не обязанностью, а потребностью?

Какими они будут — Ваня, Виталик, Гриша, Коля, Фиона?

Сейчас ребенок еще мал, и, слава богу, в ближайшие десять лет ему есть чем заняться. Возможно, он ходит в школу, учится читать и писать, выполняет домашние задания. Он веселится на детских утренниках, ходит в гости к родственникам, к маминым и папиным друзьям. Там к нему относятся так, как вообще относятся к детям, — ласкают, обнимают, угощают, делают подарки. Он малыш, ребенок, трогательное, милое существо.

Но вот он вырос, кончил школу. В его распоряжении бездна свободного времени. Чем он его заполнит? Реализует ли то, чему его обучали в школе? Научившись читать — читает ли он книги? Какие? Все ту же «Муху-цокотуху»? Есть ли у него любимые передачи по телевидению? Привиты ли ему навыки самообслуживания или по-прежнему ему завязывают шнурки на ботинках и застегивают пуговицы на пальто?

Конечно, родителям куда легче, проще и быстрее сделать все самим. Но посмотрите на все это под другим углом зрения, подумайте о нем самом, о вашем ставшем взрослым ребенке: какое это тягостное состояние — не знать, чем заняться, ничего не уметь делать.

Безусловно, родителей никак нельзя упрекнуть в эгоизме. Да, всю свою жизнь вы посвятили ребенку, не оставили его, не бросили. Не предали, не отдали в чужие руки, растите его как можете. Но может быть, и вы, и ваш ребенок были бы гораздо счастливее, если бы с самого начала он не пользовался лишь результатами ваших трудов.

Все эти годы вы делали за него очень многое из того, что он мог бы — пусть не сразу, пусть постепенно — научиться делать сам. И как грустно наблюдать теперь, что и в малом, и в большом он по-прежнему от вас зависит. И впереди еще годы и годы такого существования — хорошо, если под маминым и папиным крылом.

Думать об этом горько. Но ведь все в ваших руках! Давно известно: что посеешь, то и пожнешь. Еще есть время. Принимайтесь за дело. Не откладывайте.

За все время работы я не встречала среди детей с синдромом Дауна ни одного, кто не хотел бы учиться. Очень скоро поощрительные призы — бананы, конфеты и машинки им уже не требуются. На моих глазах происходит превращение безгласного существа в личность, в ребенка, которому все интересно, который думает, рассуждает, читает, проявляя при этом удивительные настойчивость и терпение.

Родители моих учеников становятся моими активнейшими помощниками. Только благодаря их подвижничеству и неустанному труду были достигнуты результаты, о которых я пишу в этой книге, и я надеюсь, что нам предстоит еще долго трудиться вместе, чтобы продолжить начатое. Ибо все достигнутое — только начало, только фундамент, на котором будет строиться вся дальнейшая работа.

Методика растет вместе с ребенком. Рассказы, сказки, дневники 10-летних Вани и Гриши должны значительно отличаться от их сочинений в 6-летнем возрасте. Обучая их писать, мы будем прибегать ко все новым и новым приемам. А книги? Что дети будут читать, когда вырастут? Смогут ли они не только прочесть, но и понять — обязательно понять! — то, что читают нормальные дети в школьном возрасте?

Дальнейшее органичное, осознанное, осмысленное усвоение изучаемого материала, развитие самостоятельного мышления — вот что я ставлю своей задачей. И при этом конечно же считаю необходимым ни в коем случае не создавать непосильных для ребенка трудностей и соответственно перегрузок, не насаждать знания по принципу «побыстрее и побольше». Обучение должно идти легко, естественно, без насилия над возможностями ребенка.

Работа с детьми включает в себя так много направлений, должна постоянно разрешать такое количество проблем, что попытки исчерпывающего описания всех ее аспектов не представляются возможными. Все эти аспекты, сведенные в единую систему, должны способствовать решению главной задачи — возможно более полному преодолению разрыва между умственным развитием ребенка с синдромом Дауна и его нормального сверстника. Именно, в этом я вижу цель и смысл своей деятельности. Мой опыт доказывает, что целенаправленная, систематическая, упорная работа в этом направлении со временем может дать очень хорошие результаты.

Я надеюсь, что у нас будет возможность проследить за дальнейшим ростом героев этой книги. Надеюсь, вы полюбили их, и хочу верить, что предлагаемый мною метод поможет вам воспитывать и учить ваших собственных детей.

В ближайшее время я предполагаю также выпустить книгу, в которой будет изложена моя методика обучения чтению детей с синдромом Дауна дошкольного возраста. Обучая их чтению, я не встречаю никаких особых затруднений. Они учатся читать на удивление легко и быстро, приступают к этому в 3-летнем возрасте и к 5–6 годам в состоянии самостоятельно прочесть книги для детей младшего школьного возраста, такие, как «Дюймовочка», «Незнайка на Луне», «Золотой ключик», «Сказку о рыбаке и рыбке» и т. д.

Вам осталось познакомиться с разделом, в который вошли письма мои и детей, а также дневник 6-летнего Гриши. В следующем году дети приступят к тому, чтобы учиться писать самостоятельно: хочется верить, что дело пойдет достаточно легко. Впереди еще много-много интересного. И я надеюсь на встречу в будущем, на то, что вы и ваши дети станете нашими друзьями.

Переписка друзей

Гришины дневники

Дети сочиняют сказки, диктуют маленькие рассказы о своих наблюдениях, впечатлениях. Писать они пока не умеют, будут несколько лет обучаться этому в школе. Возникает вопрос: какое практическое применение своему умению писать найдут они в дальнейшем? Смогут ли написать по собственной инициативе хотя бы несколько строк в поздравительной открытке, а самое главное — захотят ли это делать? Сами-то мы постоянно что-то пишем — заполняем бланки заявлений, переписываем служебные бумаги, наши друзья и родные хоть и редко, но получают от нас письма. А задумывались ли вы над тем, для чего мы учим писать детей с синдромом Дауна? Только ли для того, чтобы они выполняли письменные задания в школе? А после школы?

Если ребенок в состоянии продиктовать рассказ о событиях своей жизни, то такой рассказ можно положить в основу письма, которое вы вместе с ним пойдете отправлять бабушке, дедушке, живущим в других городах родственникам. Зайдите на почту, купите конверт, наклейте марку… Написание писем превратится в увлекательное занятие, которому ребенок в дальнейшем сможет посвятить свое свободное время. Если он пишет письма, то почему не вести еще и дневник? В дневниках и письмах отразится процесс развития его речи и мышления, будут запечатлены большие и маленькие события в жизни семьи. И когда-нибудь вы сами себе скажете спасибо, что приучили свое дитя к подобному занятию.

Когда моему племяннику Тимуру исполнилось 2,5 года, я сказала ему: «Давай напишем письмо бабушке?» — «А как?» — спросил он. «А вот так — возьмем бумагу и ручку, ты будешь рассказывать ей обо всем, что происходило в детском саду, о том, какие мы книжки читаем, куда ходим гулять и т. д». Надо сказать, что к этому времени Тимур уже хорошо говорил и вообще достаточно много знал.

Этих писем могло бы быть гораздо больше — сейчас я очень жалею, что мы писали не так уж часто. Сколько драгоценных жемчужин детского творчества не появилось на свет из-за лени, недомыслия, отсутствия у взрослых людей свободного времени — причина всегда найдется.

Вы сможете сравнить эти письма с письмами и дневниками 6-летнего Гриши — вас очень обрадуют и обнадежат выводы, которые вы при этом сделаете.

2 года 6 месяцев.

Дорогие бабушка и дедушка, мы вам пишем письмо. Мы ходили в лес. Мы прыгали через костер с дядей Володей на руках, он меня держал и перешагивал через костер. Мы кушали и стали есть печеную картошку, и вдруг начался дождь. И мы пошли из леса, и у меня устали ноги. Мы пришли к дяде Володе, и мне поменяли колготки. Потом я стал парить ноги. И я отнес ко мне подъемный кран, и машинку, и молоковозку. А потом Илюша перенарядился в старика Хоттабыча, мы покрасили Илюшу печеной картошкой и получился старик Хоттабыч с полотенцем на голове. На нем был халат. Он был без цветочков, этот халат, был он полосатый, зеленый. Мы ходили пальму покупать в «Детский мир» — игрушечную, из пластмассы. На пальме были игрушечные обезьяны. Мы утром ходили пистолет покупать и куколок, с конем одна и одну тете (с кошечкой). У нас был праздничный обед, и свой суп я вылил тете на тахту.

До свидания, бабушка и дедушка, целую крепко. Все, конец. Много уже написали. Конец.

Тимур

Дедушка, как твое здоровье? Приглашаю тебя в новую квартиру, в которой я кошку заведу. Не скучаешь ли ты, мой дорогой дедушка? Как ты ходишь на рыбалку? Сделай мне такую же удочку, как у тебя. Пожелаю тебе крепкого здоровья и крепко-крепко целую. Все, больше нет выдумок в голове.

Тимур

2 года 9 месяцев.

<

⇐ Предыдущая3456789101112

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

---

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: